– Так ты теперь и приворотное зелье приготовить можешь?
– Нет. Приворот только на старших курсах проходят. А ты что кого-то приворожить хочешь?
– Нет. Просто интересуюсь. Мне бы выглядеть получше на осеннем балу, а то на меня никто там и не посмотрит.
– Посмотрит, не бойся! А вообще я могу на тебя «Обаяшку» наложить. Это заклинание такое. Нас ему одна старшекурсница научила. Оно безобидное. Просто словно блеску тебе добавляет.
– Правда?! Наложи! А прямо сейчас сможешь?
– Не знаю… Могу попробовать, – с сомнением протянула Наталья.
Несмотря на хвастовство, на самом деле она этим заклинанием ещё не пользовалась, хотя хорошо его помнила. Узнала его всего неделю назад и только ждала повод его испытать.
– Попробуй, Ташенька, попробуй!
Оля так умоляюще смотрела на Наташу, что та побоялась отказаться. Ещё решит, что Наталья впустую хвастается. Попыталась отговориться:
– Да здесь как-то неудобно.
– Наоборот, удобно! В нашу комнату никто без спроса не войдёт, никто нас сейчас не потревожит. Марья Петровна занята, горничная с ног сбилась, маменьку с Зинаидой устраивая. Так что до ужина мы можем делать что захотим, – уговаривала Ольга. – А вечером как раз и увидим – действует твоё заклинание или нет.
– Хорошо, – сдалась Наталья. – Я его на нас двоих наложу. Садись рядом.
Ольга с готовностью подтянула свой стул поближе и замерла. Наталья, мысленно несколько раз повторив заклинание и убедившись, что всё помнит точно, принялась его плести, произнося нараспев слова и шевеля пальцами.
Уже на середине творимой ворожбы она поняла, что внешне простое заклинание оказалось очень ёмким. Оно впитывало магию Натальи как губка влагу, но юная ведьма понадеялась, что сможет довести его до конца.
Может быть, так бы и было, если бы силы уже не были основательно потрачены на защиту от дождя, и теперь, когда до завершения оставалось полшага, Наталья внезапно почувствовала, что на последнюю фразу её уже не хватит. Тогда почти сотворённое заклинание начнёт распадаться, хаотично разбрасывая вобранную до этого магию.
Наталья едва не запаниковала, но потом вспомнила, что преподавательница учила их на подобный случай иметь при себе любой созданный собственноручно артефакт, чтобы позвать при необходимости вложенную в него магию.
С собой у Натальи ничего подходящего не было. Всё же она только начала учиться и, несмотря на хвастовство, мало что умела. Все немногие созданные на занятиях вещи остались в комнате общежития. Но тётя при каждом её приезде не раз просила подзарядить имевшиеся в доме артефакты, и Наталья запустила щуп в поисках следов собственной магии. Лучше она сейчас разрядит какую-нибудь тётушкину кофемолку, чем допустит неконтролируемый выброс магической энергии. А завтра, если вдруг кто заметит, что артефакт перестал работать, Наталья снова его зарядит.
Вот родная магия наконец отозвалась, но когда Наталья осторожно потянула её, вливая по капле в последние плетения, то почувствовала, что она как будто завязана в узелок и никак не хочет отделяться и перетекать к своей бывшей хозяйке. Поддавшись панике, Наталья резко рванула магическую ниточку, завершая заклинание.
«Похоже, я немного перестаралась», – смущённо подумала Наталья, ощутив, как вырванная из какого-то артефакта магия жаркой волной возвращается к ней. У неё даже голова немного закружилась от короткого мгновения переизбытка силы. Но её опустошённый резерв быстро впитал прибывшую энергию, и головокружение прошло, оставив только радостное послевкусие.
– Ну как, получилось? – с надеждой спросила Ольга и бросилась к зеркалу.
– Получилось, – уверенно заявила Наталья и добавила. – Только в зеркале это не увидеть. Мы-то остаёмся прежними. Меняется то, как нас видят другие. На ужине проверим. Кстати, уже пора готовиться. А чтобы усилить эффект, мы тебе причёску поменяем.
– Кстати, ты слышала, как наверху что-то упало?
– Нет, я когда творю заклинание, мало что замечаю. Но может и упало. Там ведь, кажется, комната Павла, а он такой неловкий.
– Павел – твой жених?
– Что ты! Нет.
– Но он тебе нравится? Это твой поклонник? – продолжала допытываться Ольга, раскладывая на туалетный столик заколки и гребни.
– Нет, мы просто приятели. А почему ты спрашиваешь? Он что – тебе нравится?
Ольга покраснела и кивнула:
– Да, Павел милый. У него такая приятная улыбка и вообще.
Ольга взмахнула рукой, не в силах объяснить причины привлекательности Павла.
– Тогда действуй, – засмеялась Наташа, – я разрешаю. У него пока нет невесты.
– Невесты, скажешь тоже, – захихикала Ольга, но глаза её довольно блеснули.
Девушки как раз завершили делать друг другу причёски, когда в дверь комнаты робко постучали.
– Натали, – раздался негромкий голос Павла. – извини, что тревожу, но мне нужна твоя помощь.
– В чём дело? – Наталья резко отворила дверь.
– Я не могу… – Павел прервался, засмотревшись на вставшую за спиной у подруги Ольгу. – Мадемуазель Сосновская, как вам идут эти локоны.
– Можете звать меня по имени, – кокетливо произнесла девушка.
– Ты пришёл нам комплименты говорить или что-то случилось? – прервала их Наталья.
– Я сидел в вашей библиотеке, а сейчас пошёл в свою комнату, чтобы подготовиться к ужину, и не смог туда попасть. Она закрыта. Сколько ни стучал, никто не открыл, хотя, по-моему, дверь заперта изнутри. В замочной скважине ключ.
– Может, Серж крепко спит?
– Я стучал громко и долго. Не знаю, как крепко надо спать, чтобы не услышать, – усомнился Павел.
– Пошли тогда тёте скажем. Ей решать.
Наталья думала, что тётя велит Прошке или Игнату как-то открыть дверь, не отвлекаясь сама на это недоразумение, но она, услышав, что Демьянский скорее всего в комнате, нахмурилась и пошла вместе с Павлом. Наталья с Ольгой увязались следом.
Павел сказал правду: ни на стук, ни на уговоры никто не откликался. В замочной же скважине изнутри находился ключ, причём в таком положении, что вытолкнуть его не получалось. Чем дольше тянулась эта суета, тем больше хмурилась тётушка. Наконец вызванный Игнат взломал дверь.
Когда она распахнулась, в сгустившихся сумерках гостевая спальня вначале показалась Наташе пустой. Потом она заметила какую-то кучу на полу. Тётя хлопнула в ладоши, зажигая свет, и только тогда Наталья поняла, что на ковре у стола валяется Серж Демьянский. У его головы на пёстром ворсе выделялось тёмное пятно.
– Боже, опять! – вздохнула рядом тётка. – Опять ковёр придётся чистить.
– Тётя, надо вызывать целителя, Серж ранен, а ты о ковре.
– Он не ранен. Он мёртв. Я чувствую, – сказал Павел.
– Какой ужас! Может, вы ошиблись? – переспросила Ольга. – Вы ведь даже не осмотрели его.
– Павел в таких вопросах не ошибается. Он некромант, – говоря это, Наталья не сводила глаз с лежавшего тела.
Оно лежало сломанной куклой, не шевелясь и не издавая ни звука.
– Стойте все тут, я посмотрю, – скомандовала тётя и решительно пошла к телу.
Ни у Натальи, ни у Павла, ни тем более Ольги, желания спорить с ней не возникло.
Марья Петровна, шурша платьем, опустилась рядом с телом и прикоснулась к нему.
– Мёртвый. Холодный и сердце не бьётся.
Тётя выпрямилась и осмотрела комнату, задумчиво вытирая пальцы платочком.
– Несчастный случай. Видно, голова закружилась, и упал, ударился виском об угол стола. На нём даже кровь видна. Был бы кто рядом – может, успел бы помочь. Но он был один. Комната заперта изнутри. Окна тоже закрыты, да и второй этаж. Как удачно всё получилось, – уже тише, словно сама себе добавила Марья Петровна.
– Тётя! – с укором воскликнула Наталья.
– Удачно в том смысле, что всё закрыто, – пояснила свои бестактные слова Марья Петровна. – Так что никаких сомнений в несчастном случае нет. А то полиция нам нервы бы потрепала. Игнат, зови Прошку, и несите тело в ледник. Сейчас ни полицмейстеру весть не пошлёшь, ни священника позвать не выйдет. Придётся завтра этим всем заниматься. Куда же теперь вас, Павлуша, определить? Здесь вы, наверно, ночевать не захотите.
– Почему же? Я некромант и не вижу причин отказываться от удобной спальни.
– Какой вы храбрый! – восхищённо вздохнула Оленька.
– Разве только вы считаете, что это может как-то помешать полиции в дальнейшем расследовании.
– Да какое там расследование, – махнула рукой Марья Петровна. – И так всё ясно. Письмецо завтра полицмейстеру отпишу и с его разрешения Сержа захороним на семейном кладбище Громовых.
– Громовых, не Демьянских? – удивлённо переспросил Павел.
– Дык это ж поместье его покойной супруги Аполлинарии, Громовой в девичестве, – неожиданно решил высказаться слуга.
– Иди уж, Игнат, за Прошкой. Не тяни! И вы, девочки, ступайте. Вам здесь делать нечего.
Представив, как мёртвое тело противного, но совсем недавно живого, Сержа Демьянского станут выносить из комнаты, проносить мимо неё по неширокому коридору, Наталья содрогнулась и поспешила вместе с бледной Ольгой вниз по лестнице в гостиную, где уже собирались к ужину остальные гости.
– Оленька, детка, ты такая бледная! Что случилось? Саша, помоги сестре сесть!
Александр, стоявший спиной ко всем у окна, наблюдая за гремевшей в саду грозой, повернулся и направился к вошедшим в гостиную девушкам. Но об Ольге успел позаботиться шедший рядом Павел, и Александр сыграл роль кавалера для Натальи.
– Так что там случилось? Что за шум и суета наверху? – поинтересовалась Зинаида Ильинична.
Наталье бросилось в глаза, что она изменилась. На её обычно бледном лице играл лёгкий румянец, а в тусклых, словно потухших после смерти подруги, глазах появился блеск. Сейчас стало видно, что эта блёклая дама ровесница умершего Сержа и вовсе не такая дряхлая, как казалось последний год Наташе.
– Мама, господин Демьянский умер!
– Как?!
Вопрос прозвучал один, но выражение лиц у говоривших было разным. Олимпиада Юрьевна смотрела на дочь с удивлением и любопытством. Она жаждала подробностей.
Зинаида Ильинична выглядела как человек, не верящий свалившемуся счастью и нуждающемуся в подтверждении неожиданной радости.
Нахмурившийся Александр повернулся к Павлу:
– Это правда? Как такое могло случиться?
Павел, вначале запинаясь, но потом всё живей и свободней рассказал всю историю нахождения погибшего.
– А дверь точно была заперта изнутри? И окна тоже? – уточнял Александр, и Наталья вспомнила, что он служит в полиции Озёрска. – Как вы об этом узнали?
Услышав подробные ответы, Александр согласился:
– Похоже, и правда несчастный случай.
– Конечно, несчастный случай, Саша, – согласилась Олимпиада Юрьевна. – Хотя и немного странно: как он так мог упасть? Серж ведь не старик какой-то, он обычно такой ловкий.
– Даже чересчур ловкий, – с неожиданной в данном случае иронией сказала Зинаида Ильинична.
– А как же теперь ты, Зизи? – повернулась к ней Олимпиада Юрьевна. – Придётся тебе из Громовки уезжать? Неизвестно кто теперь поместье унаследует. Я про родню Демьянского что-то ничего не слышала. Уж сколько лет он здесь живёт, а ни разу к нему никто не приезжал. Пока Полина была жива, иногда ваша родня в Громовке появлялась, хоть она гостей не особо жаловала, а его - никогда. Кому же поместье отойдёт?
– Никому, – неожиданно твёрдо ответила Зинаида Ильинична. – Я наследница.
– Вы уверенны, что Серж написал на вас завещание? – с нотами сомнения спросил Александр.
– Не Серж, а Полина.
– Госпожа Демьянская?
– Да. Полина всё завещала мне. А вы думали, что это я приживалка при Серже? Что он из милости, в память о супруге, позволяет мне и дальше жить в Громовке? Нет! Это он был приживалкой!
Наталья поражённо смотрела на Зинаиду Юрьевну. Она помнила Зинаиду Юрьевну с детства и привыкла к её незаметности. Та всегда казалась ей приложением – вначале к тётиной подруге Аполлинарии, яркой и властной даме, потом к навязчивому Сержу. И впервые она так откровенно выражала свои чувства.
– Успокойся, Зизи! – сказала появившаяся в гостиной Марья Петровна. – Что было, то прошло. Пойдёмте-ка лучше ужинать. Всё готово, самовар кипит, еда стынет.
Было немного странно для Натальи, что такое неординарное событие, как внезапная смерть одного из гостей никак не повлияло на привычный уклад в доме тётушки. Ровно в семь, под бой часов, все сели за стол, накрытый белой накрахмаленной скатертью. Аппетитные ароматы яств плыли по столовой. Лампа под жёлтым абажуром заливала тёплым светом уютный зал, отражаясь на серебре посуды и сверкая в гранях хрустальных бокалов. Букеты из хризантем радовали глаз.
Единственным отличием от привычных застолий была тишина, царившая за столом. Гости открывали рот только для того, чтобы попросить передать соль или других подобных просьб. Лишь Павел поддержал попытку хозяйки завести разговор о погоде, остальные же ели с задумчивыми, хмурыми лицами. Даже Наталье было как-то не по себе при мысли о том, как внезапно, оказывается, может подкрасться смерть.
Вдруг свет лампы потускнел и погас. В наступившей темноте ярко сверкнула молния за окном и загрохотал гром. Повеяло холодом.
– Ой! – вскрикнула Оленька.
– Да что ж это такое, – проворчала рядом с Натальей тётя и щёлкнула пальцами.
Свет лампы, но уже слабый, загорелся вновь. И все увидели висевший в воздухе полупрозрачный силуэт мужчины. Одет он был по моде позапрошлого века, в пудреном парике, с мушкой на щеке.
– Хорошо хоть глаза закрыты, – с дрожью в голосе сказала Олимпиада Юрьевна.
– Это что, тот самый Снеговский фамильный призрак? – спросила Оленька.
– Так это правда? – Наталья с детства слышала от слуг страшилки про “убиенного супруга” одной из первых Снеговых, но никогда в него не верила.
– Значит, случившаяся смерть всё же насильственная, – положил на стол приборы Александр. – Извините, Марья Петровна, но как следователь полицейского управления я не могу игнорировать столь явное указание на случившееся преступление.
– Да какое же это преступление? – развела руками тётушка. – Заурядный несчастный случай!
– Нас здесь семь человек, не считая слуг, и все стали свидетелями явления призрака господина Снегова, который, как всем известно, показывается людям только если в доме случается насильственная смерть. Или говоря яснее -– убийство. Утаить происшедшее невозможно. Кто-нибудь да проболтается. Если не начать расследование сразу, то его начнут потом и другие люди. Возможно, даже пришлют кого-нибудь из Павловска.
– Упаси бог от заезжих, – вздохнула тётка и продолжила официально. – Господин Сосновский, вы ведь и сами следователь, так и разбирайтесь с происшествием. Я всё же не верю, что кто-то из нас убийца.
Александр кивнул и встал:
– Павел, вы ведь, кажется, некромант?
– Начинающий. Третий курс.
– Ничего, главное дар нужный, а теорию я проходил. Вместе мы сможем опросить жертву. Поможете?
– Конечно, – загремев стулом и уронив приборы на пол, Павел неловко встал.
– Сашенька, куда же ты? – попыталась остановить его Олимпиада Юрьевна. – Мы же ещё чай не попили.
– Простите, маменька, но время терять не стоит. И так уже вечер, а чем ближе к полуночи, тем сильнее нечисть. Лучше покончить с призывом раньше.
– Липа, останешься за хозяйку, а я пойду с ними, – поднялась и Мария Петровна.
Чаепитие оставшихся прошло неожиданно куда живее, чем ужин. С уходом расследователей призрак рассеялся то ли удовлетворённый тем, что его знак принят всерьёз, то ли из-за ухода хозяйки дома.
– Нет. Приворот только на старших курсах проходят. А ты что кого-то приворожить хочешь?
– Нет. Просто интересуюсь. Мне бы выглядеть получше на осеннем балу, а то на меня никто там и не посмотрит.
– Посмотрит, не бойся! А вообще я могу на тебя «Обаяшку» наложить. Это заклинание такое. Нас ему одна старшекурсница научила. Оно безобидное. Просто словно блеску тебе добавляет.
– Правда?! Наложи! А прямо сейчас сможешь?
– Не знаю… Могу попробовать, – с сомнением протянула Наталья.
Несмотря на хвастовство, на самом деле она этим заклинанием ещё не пользовалась, хотя хорошо его помнила. Узнала его всего неделю назад и только ждала повод его испытать.
– Попробуй, Ташенька, попробуй!
Оля так умоляюще смотрела на Наташу, что та побоялась отказаться. Ещё решит, что Наталья впустую хвастается. Попыталась отговориться:
– Да здесь как-то неудобно.
– Наоборот, удобно! В нашу комнату никто без спроса не войдёт, никто нас сейчас не потревожит. Марья Петровна занята, горничная с ног сбилась, маменьку с Зинаидой устраивая. Так что до ужина мы можем делать что захотим, – уговаривала Ольга. – А вечером как раз и увидим – действует твоё заклинание или нет.
– Хорошо, – сдалась Наталья. – Я его на нас двоих наложу. Садись рядом.
Ольга с готовностью подтянула свой стул поближе и замерла. Наталья, мысленно несколько раз повторив заклинание и убедившись, что всё помнит точно, принялась его плести, произнося нараспев слова и шевеля пальцами.
Уже на середине творимой ворожбы она поняла, что внешне простое заклинание оказалось очень ёмким. Оно впитывало магию Натальи как губка влагу, но юная ведьма понадеялась, что сможет довести его до конца.
Может быть, так бы и было, если бы силы уже не были основательно потрачены на защиту от дождя, и теперь, когда до завершения оставалось полшага, Наталья внезапно почувствовала, что на последнюю фразу её уже не хватит. Тогда почти сотворённое заклинание начнёт распадаться, хаотично разбрасывая вобранную до этого магию.
Наталья едва не запаниковала, но потом вспомнила, что преподавательница учила их на подобный случай иметь при себе любой созданный собственноручно артефакт, чтобы позвать при необходимости вложенную в него магию.
С собой у Натальи ничего подходящего не было. Всё же она только начала учиться и, несмотря на хвастовство, мало что умела. Все немногие созданные на занятиях вещи остались в комнате общежития. Но тётя при каждом её приезде не раз просила подзарядить имевшиеся в доме артефакты, и Наталья запустила щуп в поисках следов собственной магии. Лучше она сейчас разрядит какую-нибудь тётушкину кофемолку, чем допустит неконтролируемый выброс магической энергии. А завтра, если вдруг кто заметит, что артефакт перестал работать, Наталья снова его зарядит.
Вот родная магия наконец отозвалась, но когда Наталья осторожно потянула её, вливая по капле в последние плетения, то почувствовала, что она как будто завязана в узелок и никак не хочет отделяться и перетекать к своей бывшей хозяйке. Поддавшись панике, Наталья резко рванула магическую ниточку, завершая заклинание.
«Похоже, я немного перестаралась», – смущённо подумала Наталья, ощутив, как вырванная из какого-то артефакта магия жаркой волной возвращается к ней. У неё даже голова немного закружилась от короткого мгновения переизбытка силы. Но её опустошённый резерв быстро впитал прибывшую энергию, и головокружение прошло, оставив только радостное послевкусие.
– Ну как, получилось? – с надеждой спросила Ольга и бросилась к зеркалу.
– Получилось, – уверенно заявила Наталья и добавила. – Только в зеркале это не увидеть. Мы-то остаёмся прежними. Меняется то, как нас видят другие. На ужине проверим. Кстати, уже пора готовиться. А чтобы усилить эффект, мы тебе причёску поменяем.
– Кстати, ты слышала, как наверху что-то упало?
– Нет, я когда творю заклинание, мало что замечаю. Но может и упало. Там ведь, кажется, комната Павла, а он такой неловкий.
– Павел – твой жених?
– Что ты! Нет.
– Но он тебе нравится? Это твой поклонник? – продолжала допытываться Ольга, раскладывая на туалетный столик заколки и гребни.
– Нет, мы просто приятели. А почему ты спрашиваешь? Он что – тебе нравится?
Ольга покраснела и кивнула:
– Да, Павел милый. У него такая приятная улыбка и вообще.
Ольга взмахнула рукой, не в силах объяснить причины привлекательности Павла.
– Тогда действуй, – засмеялась Наташа, – я разрешаю. У него пока нет невесты.
– Невесты, скажешь тоже, – захихикала Ольга, но глаза её довольно блеснули.
****
Девушки как раз завершили делать друг другу причёски, когда в дверь комнаты робко постучали.
– Натали, – раздался негромкий голос Павла. – извини, что тревожу, но мне нужна твоя помощь.
– В чём дело? – Наталья резко отворила дверь.
– Я не могу… – Павел прервался, засмотревшись на вставшую за спиной у подруги Ольгу. – Мадемуазель Сосновская, как вам идут эти локоны.
– Можете звать меня по имени, – кокетливо произнесла девушка.
– Ты пришёл нам комплименты говорить или что-то случилось? – прервала их Наталья.
– Я сидел в вашей библиотеке, а сейчас пошёл в свою комнату, чтобы подготовиться к ужину, и не смог туда попасть. Она закрыта. Сколько ни стучал, никто не открыл, хотя, по-моему, дверь заперта изнутри. В замочной скважине ключ.
– Может, Серж крепко спит?
– Я стучал громко и долго. Не знаю, как крепко надо спать, чтобы не услышать, – усомнился Павел.
– Пошли тогда тёте скажем. Ей решать.
Наталья думала, что тётя велит Прошке или Игнату как-то открыть дверь, не отвлекаясь сама на это недоразумение, но она, услышав, что Демьянский скорее всего в комнате, нахмурилась и пошла вместе с Павлом. Наталья с Ольгой увязались следом.
Павел сказал правду: ни на стук, ни на уговоры никто не откликался. В замочной же скважине изнутри находился ключ, причём в таком положении, что вытолкнуть его не получалось. Чем дольше тянулась эта суета, тем больше хмурилась тётушка. Наконец вызванный Игнат взломал дверь.
Когда она распахнулась, в сгустившихся сумерках гостевая спальня вначале показалась Наташе пустой. Потом она заметила какую-то кучу на полу. Тётя хлопнула в ладоши, зажигая свет, и только тогда Наталья поняла, что на ковре у стола валяется Серж Демьянский. У его головы на пёстром ворсе выделялось тёмное пятно.
– Боже, опять! – вздохнула рядом тётка. – Опять ковёр придётся чистить.
– Тётя, надо вызывать целителя, Серж ранен, а ты о ковре.
– Он не ранен. Он мёртв. Я чувствую, – сказал Павел.
– Какой ужас! Может, вы ошиблись? – переспросила Ольга. – Вы ведь даже не осмотрели его.
– Павел в таких вопросах не ошибается. Он некромант, – говоря это, Наталья не сводила глаз с лежавшего тела.
Оно лежало сломанной куклой, не шевелясь и не издавая ни звука.
– Стойте все тут, я посмотрю, – скомандовала тётя и решительно пошла к телу.
Ни у Натальи, ни у Павла, ни тем более Ольги, желания спорить с ней не возникло.
Марья Петровна, шурша платьем, опустилась рядом с телом и прикоснулась к нему.
– Мёртвый. Холодный и сердце не бьётся.
Тётя выпрямилась и осмотрела комнату, задумчиво вытирая пальцы платочком.
– Несчастный случай. Видно, голова закружилась, и упал, ударился виском об угол стола. На нём даже кровь видна. Был бы кто рядом – может, успел бы помочь. Но он был один. Комната заперта изнутри. Окна тоже закрыты, да и второй этаж. Как удачно всё получилось, – уже тише, словно сама себе добавила Марья Петровна.
– Тётя! – с укором воскликнула Наталья.
– Удачно в том смысле, что всё закрыто, – пояснила свои бестактные слова Марья Петровна. – Так что никаких сомнений в несчастном случае нет. А то полиция нам нервы бы потрепала. Игнат, зови Прошку, и несите тело в ледник. Сейчас ни полицмейстеру весть не пошлёшь, ни священника позвать не выйдет. Придётся завтра этим всем заниматься. Куда же теперь вас, Павлуша, определить? Здесь вы, наверно, ночевать не захотите.
– Почему же? Я некромант и не вижу причин отказываться от удобной спальни.
– Какой вы храбрый! – восхищённо вздохнула Оленька.
– Разве только вы считаете, что это может как-то помешать полиции в дальнейшем расследовании.
– Да какое там расследование, – махнула рукой Марья Петровна. – И так всё ясно. Письмецо завтра полицмейстеру отпишу и с его разрешения Сержа захороним на семейном кладбище Громовых.
– Громовых, не Демьянских? – удивлённо переспросил Павел.
– Дык это ж поместье его покойной супруги Аполлинарии, Громовой в девичестве, – неожиданно решил высказаться слуга.
– Иди уж, Игнат, за Прошкой. Не тяни! И вы, девочки, ступайте. Вам здесь делать нечего.
Представив, как мёртвое тело противного, но совсем недавно живого, Сержа Демьянского станут выносить из комнаты, проносить мимо неё по неширокому коридору, Наталья содрогнулась и поспешила вместе с бледной Ольгой вниз по лестнице в гостиную, где уже собирались к ужину остальные гости.
– Оленька, детка, ты такая бледная! Что случилось? Саша, помоги сестре сесть!
Александр, стоявший спиной ко всем у окна, наблюдая за гремевшей в саду грозой, повернулся и направился к вошедшим в гостиную девушкам. Но об Ольге успел позаботиться шедший рядом Павел, и Александр сыграл роль кавалера для Натальи.
– Так что там случилось? Что за шум и суета наверху? – поинтересовалась Зинаида Ильинична.
Наталье бросилось в глаза, что она изменилась. На её обычно бледном лице играл лёгкий румянец, а в тусклых, словно потухших после смерти подруги, глазах появился блеск. Сейчас стало видно, что эта блёклая дама ровесница умершего Сержа и вовсе не такая дряхлая, как казалось последний год Наташе.
– Мама, господин Демьянский умер!
– Как?!
Вопрос прозвучал один, но выражение лиц у говоривших было разным. Олимпиада Юрьевна смотрела на дочь с удивлением и любопытством. Она жаждала подробностей.
Зинаида Ильинична выглядела как человек, не верящий свалившемуся счастью и нуждающемуся в подтверждении неожиданной радости.
Нахмурившийся Александр повернулся к Павлу:
– Это правда? Как такое могло случиться?
Павел, вначале запинаясь, но потом всё живей и свободней рассказал всю историю нахождения погибшего.
– А дверь точно была заперта изнутри? И окна тоже? – уточнял Александр, и Наталья вспомнила, что он служит в полиции Озёрска. – Как вы об этом узнали?
Услышав подробные ответы, Александр согласился:
– Похоже, и правда несчастный случай.
– Конечно, несчастный случай, Саша, – согласилась Олимпиада Юрьевна. – Хотя и немного странно: как он так мог упасть? Серж ведь не старик какой-то, он обычно такой ловкий.
– Даже чересчур ловкий, – с неожиданной в данном случае иронией сказала Зинаида Ильинична.
– А как же теперь ты, Зизи? – повернулась к ней Олимпиада Юрьевна. – Придётся тебе из Громовки уезжать? Неизвестно кто теперь поместье унаследует. Я про родню Демьянского что-то ничего не слышала. Уж сколько лет он здесь живёт, а ни разу к нему никто не приезжал. Пока Полина была жива, иногда ваша родня в Громовке появлялась, хоть она гостей не особо жаловала, а его - никогда. Кому же поместье отойдёт?
– Никому, – неожиданно твёрдо ответила Зинаида Ильинична. – Я наследница.
– Вы уверенны, что Серж написал на вас завещание? – с нотами сомнения спросил Александр.
– Не Серж, а Полина.
– Госпожа Демьянская?
– Да. Полина всё завещала мне. А вы думали, что это я приживалка при Серже? Что он из милости, в память о супруге, позволяет мне и дальше жить в Громовке? Нет! Это он был приживалкой!
Наталья поражённо смотрела на Зинаиду Юрьевну. Она помнила Зинаиду Юрьевну с детства и привыкла к её незаметности. Та всегда казалась ей приложением – вначале к тётиной подруге Аполлинарии, яркой и властной даме, потом к навязчивому Сержу. И впервые она так откровенно выражала свои чувства.
– Успокойся, Зизи! – сказала появившаяся в гостиной Марья Петровна. – Что было, то прошло. Пойдёмте-ка лучше ужинать. Всё готово, самовар кипит, еда стынет.
Было немного странно для Натальи, что такое неординарное событие, как внезапная смерть одного из гостей никак не повлияло на привычный уклад в доме тётушки. Ровно в семь, под бой часов, все сели за стол, накрытый белой накрахмаленной скатертью. Аппетитные ароматы яств плыли по столовой. Лампа под жёлтым абажуром заливала тёплым светом уютный зал, отражаясь на серебре посуды и сверкая в гранях хрустальных бокалов. Букеты из хризантем радовали глаз.
Единственным отличием от привычных застолий была тишина, царившая за столом. Гости открывали рот только для того, чтобы попросить передать соль или других подобных просьб. Лишь Павел поддержал попытку хозяйки завести разговор о погоде, остальные же ели с задумчивыми, хмурыми лицами. Даже Наталье было как-то не по себе при мысли о том, как внезапно, оказывается, может подкрасться смерть.
Вдруг свет лампы потускнел и погас. В наступившей темноте ярко сверкнула молния за окном и загрохотал гром. Повеяло холодом.
– Ой! – вскрикнула Оленька.
– Да что ж это такое, – проворчала рядом с Натальей тётя и щёлкнула пальцами.
Свет лампы, но уже слабый, загорелся вновь. И все увидели висевший в воздухе полупрозрачный силуэт мужчины. Одет он был по моде позапрошлого века, в пудреном парике, с мушкой на щеке.
– Хорошо хоть глаза закрыты, – с дрожью в голосе сказала Олимпиада Юрьевна.
– Это что, тот самый Снеговский фамильный призрак? – спросила Оленька.
– Так это правда? – Наталья с детства слышала от слуг страшилки про “убиенного супруга” одной из первых Снеговых, но никогда в него не верила.
– Значит, случившаяся смерть всё же насильственная, – положил на стол приборы Александр. – Извините, Марья Петровна, но как следователь полицейского управления я не могу игнорировать столь явное указание на случившееся преступление.
– Да какое же это преступление? – развела руками тётушка. – Заурядный несчастный случай!
– Нас здесь семь человек, не считая слуг, и все стали свидетелями явления призрака господина Снегова, который, как всем известно, показывается людям только если в доме случается насильственная смерть. Или говоря яснее -– убийство. Утаить происшедшее невозможно. Кто-нибудь да проболтается. Если не начать расследование сразу, то его начнут потом и другие люди. Возможно, даже пришлют кого-нибудь из Павловска.
– Упаси бог от заезжих, – вздохнула тётка и продолжила официально. – Господин Сосновский, вы ведь и сами следователь, так и разбирайтесь с происшествием. Я всё же не верю, что кто-то из нас убийца.
Александр кивнул и встал:
– Павел, вы ведь, кажется, некромант?
– Начинающий. Третий курс.
– Ничего, главное дар нужный, а теорию я проходил. Вместе мы сможем опросить жертву. Поможете?
– Конечно, – загремев стулом и уронив приборы на пол, Павел неловко встал.
– Сашенька, куда же ты? – попыталась остановить его Олимпиада Юрьевна. – Мы же ещё чай не попили.
– Простите, маменька, но время терять не стоит. И так уже вечер, а чем ближе к полуночи, тем сильнее нечисть. Лучше покончить с призывом раньше.
– Липа, останешься за хозяйку, а я пойду с ними, – поднялась и Мария Петровна.
Чаепитие оставшихся прошло неожиданно куда живее, чем ужин. С уходом расследователей призрак рассеялся то ли удовлетворённый тем, что его знак принят всерьёз, то ли из-за ухода хозяйки дома.
