- Агата, извини, что я вот так… - отведя взгляд, тихо начал он.
- Что ты хотел, Эрик?
- Что хотел?
- Наверняка, поговорить со мной наедине, раз в дом, полный народа, не пошел. И даже сигналку нашу не потревожил. Так о чем говорить будем?
- Агата, - наконец, поднял он свои глаза. – Я хочу тебе помочь.
- В чем? – сухо уточнила я.
- В поиске Ника, то есть, моего начальника. Я… понимаешь, я ему обязан своей жизнью. Но, дело даже не в этом. Я тоже не верю… Не хочу верить, - тряхнул парень темным чубом. – что он мог вот так просто взять и переступить порог.
- Почему?
- Я знаю Ника, то есть, своего началь…
- Эрик, кончай. Сколько лет вы были в напарниках?
- Три года. Три с половиной. А ты меня по учебному корпусу совсем не помнишь? – вдруг, улыбнулся он.
- Тебя? – от неожиданности хлопнула я глазами. – Не-ет. Извини.
- А я вас с Ником помню хорошо. Нам вас канцлер Исбург на занятиях в пример всегда ставил. А потом – такая честь. Я – в напарниках у Ника Подугора. Он многому меня научил, Агата. И теперь – моя очередь.
- Очередь зачем?
- Показать, что Ник возился со мной не зря. И спас меня тогда, в Ущелье сов тоже не зря.
- А-а, - громко выдохнула я. – Хо-рошо… Хорошо. И чем ты мне помочь сможешь? Ведь ваша контора уже поставила на этом деле большой жирный крест.
- Нет, не крест пока, - нахмурил лоб Эрик. – По крайней мере, до следующей активации объекта. Тогда, я думаю, в дом вновь поставят зеркало. Другое, конечно. И примут меры.
- Ага. Но, вовнутрь не полезут.
- Нет, - отрезал он. – Смысла в том нет. Вот так глупо, в лоб туда лезть. Не факт, что угодишь куда надо.
- Ну да, - хмыкнула я, поежившись. – Все реки текут. Это я уже… поняла… Значит, в следующую третью ночь полнолуния попрыгают вокруг новой «двери» и успокоятся.
- Так точно. Это – обычная схема.
- Ага, - вскинула я к нависающим веткам клена лицо. – «Обычная схема»… Эрик… ты хочешь мне помочь?
- Так точно, - вмиг подобрался он. - Я буду работать внутри конторы. Ты – снаружи. Может, мне и отпуск под это дело…
- Отпуск?.. Пожалуй, нет. Иначе доступ к «внутренностям» Прокурата сильно затруднится. И, знаешь, что? Я завтра с утра хотела еще раз осмотреть Дом выскочек. Ты можешь это устроить?
- Дом выскочек?.. Ладно. Я сниму с защитного заклятья ключ… Агата? – оскалился, вдруг, Эрик.
- Да?
- Так, значит, ты мою помощь принимаешь?
- Так точно, рыцарь Лапиньш. Завтра в восемь жду вас здесь же. Махнем на объект.
- Ла-дно. Ладно, Агата, - пылко выдохнул он. – Спокойной ночи. До завтра.
- До завтра, - невольно улыбнулась я. – И, Эрик.
- Что? – застыл парень.
- Одень гражданское. Так, на всякий случай.
- Угу, понял!
«Понял» он… И какая между нами огромная разница. В годах – каких-то четыре-пять лет. Но, один еще полон юношеских порывов и комплексов, а другая чувствует себя сейчас… И, придав лицу ненавистную уверенность, развернулась в сторону горящих окон дома…
Длинная ночь, полная мутных рваных снов и вздохов в подушку, все ж закончилась. И кому она вообще была нужна? Только оттягивает реальность стуком часов в родительской гостиной внизу. Громким, гулким. Чтоб их демони супрезел аних, эти часы. Вернусь в свою квартиру, первым делом выброшу ходики. И домового, чтоб не подвывал больше в каминную трубу. Оперный певец…
- Доча, там к тебе тот самый…
- Я иду!..
- Доброе утро, Агата!
О-о, зато у Эрика с утра сил было на целую дюжину таких вот, как я:
- Ага… Пошли, - и черкнула под кленом у калитки арку подвала…
Сразу на месте нас гостеприимно обдало свежим восточным ветром. Я в ответ поежилась и дернула за шнурки на горловине рубашки. Эрик лишь еще шире расплылся в улыбке:
- Ты постой немного. Я сейчас. Ключ наша комтурия накладывала. Стандартный. Дело минуты.
- Давай, - оглядываясь с крыльца, зевнула я.
Дом как дом. Бесприютная убогая серость. Бугор как бугор. Зеленый, густо заросший. Хотя сила чувствуется и сейчас. Да только не поймешь в этой мешанине из корявых кадетских посылов и местного силового «тумана», где что хлопьями медленно тает. День-два и исчезнет совсем. И то и другое. Ах да, здесь же еще эксперты поработали. Вон их желтые «кляксы» следами вокруг стен, в примятом бурьяне и глубже по радиусу в лес… Действительно, окрестности обошли. Не врет… родная контора.
- Агата – всё. Заходи, - гостеприимно распахнул Эрик двери. У-у-у… И здесь – сквозняки. – Что ты хочешь посмотреть? – вспорхнула парочка птах с окна под его гулким зовом.
Я, проследив за ними, кивнула в конец облезлого коридора:
- Там. В месте основного потока. Где зеркало и стояло.
- Ладно, - первым захрустел он штукатуркой под подошвами.
Я медленно двинула следом, отмечая признаки силовой зоны по сторонам и изменения за последние полдня. И тех и других в итоге набралось немного. Даже если сравнивать с собственным прошлым из кадетства. Да оно и понятно: Дом выскочек – учебный полигон. Здесь все по описи. Проверено и зафиксировано. И даже если местные искатели приключений влезут (что вряд ли в виду охраны от Прокурата), то все одно, накануне каждых учений все тщательно проверяется на сохранность… Кажется, второй, да, второй комтурией. Она этим занимается.
- Эрик, где оно стояло? Мне надо точно знать, - остановилась я на пороге сумрачной большой комнаты с наглухо заколоченными окнами. Скудные лучи солнца едва пробивались в щели между рассохшимися досками. Падали на гнилое кресло в углу и полосами выхватывали оббитые стены.
Парень с прищуром медленно развернулся по кругу:
- Вот здесь, - вскинул руку в простенок между окон. – На полу, приставленое к стене. А теперь – в лаборатории Прокурата. До последнего осколка.
- Ага, - направилась я туда. – И это – без изменений. Стояло там же, как и много лет назад. Что до самого зеркала… Высокое, узкое. В разъеденной жучками раме. По-моему, липовой. Крашеной когда-то под золото. В верхнем правом углу – след от магического заряда в виде круглой подпалины. И в том месте еще само зеркало треснуло… двумя, нет, тремя расходящимися в стороны лучами.
- Вот это память, - хмыкнул сбоку от меня Эрик. Потом потер свой выдающийся лоб. – Трещины, значит?
- Ага.
- И подпалина?
- Так точно… Эрик, расскажи мне еще раз: как проходили сами учения. Где в это время был Ник, преподаватель кадетов…
- Господин Коржун?
- Да. И ты сам.
- Ладно, - старательно выдохнул он. – Как все тогда проходило… Я вообще на подобном мероприятии в новом качестве был впервые. Меня Ник с собой взял в помощь.
- Это я знаю.
- Угу… Мы с ним встали по диагонали. Я, - развернулся Эрик к двери. – у входа в дом, слева. Он – тут. Господин Коржун бегал, то есть, сопровождал кадетов. Поэтому я в основное время Ника не видел. Слышал только, - хмыкнул он. – Пару реплик в адрес самых прытких. Потом… потом мы собрались в холле у входа и подвели итоги. Господин Коржун огласил оценки и увел всю ораву на улицу. А Ник… - смолк парень.
- Что, «Ник»?
- Он, как будто, что-то забыл здесь, в этой комнате и вернулся. Потом вышел наружу. Я у него спросил: куда он теперь. Мы из-за дождя подвалами сюда, без грифонов. И он сказал, что я свободен. А он сам все еще раз проверит и закроет.
- Сам?
- Да, Агата, - скривился Эрик.
- Но, ведь это – не по инструкции? – опешила я.
- Ну… да. Поэтому я про данный факт ничего при расследовании не сказал, - отвел парень взгляд. – Не хотел его подставлять. Да и сам тоже виноват – не надо было домой тогда спешить. Без него. Всегда ж вместе, а тут…
- А тут, значит, - нахмурилась я. – Эрик, он зачем-то в эту комнату вернулся. Зачем?
- Не знаю, Агата. Сам голову ломаю. Все нормально здесь было. Углы мы все после кадетов подчистили. Всплеск уже пошел на убыль. Да и странный он в ту ночь был.
- Всплеск?
- Угу. Хотя мне судить трудно. Вроде, общий фон был и замутнение, но вот локальных очагов - нет. И на зеркале этом. Они, видимо, позже появились.
- Видимо, позже… Но, зачем он сюда вернулся? Что его тут привлекло?
- А хоб… кто ж знает? - потерянно вздохнул парень.
- Ну, хоб, может и не в курсе. А вот я знать буду… Есть идея. Пошли.
Деревня Поперечка с края бугра была похожа на стайку разномастных толстых цыплят, сгрудившихся под боком у своей грозной матери. Пологой, заросшей кривым смешанным лесом и с сомнительной репутацией. Да видно оная здешних селян не пугала, раз строились они, взбираясь огородными и пастбищными боками прямо на бугор. То есть мать свою… Чтоб ее… Это я так в «деревенский фактор» погружаюсь…
- Агата? – скривился с рукой у лба Эрик, застывший рядом. – Почему в обход от Дома выскочек сюда пошли, я понял. А вот зачем?
- Точно пока не знаю, - обозревая жизнь внизу, протянула я. – Да только еще в береднянскую свою бытность научилась относиться к деревенскому фактору очень серьезно.
- Угу… А что в него входит? Кроме примерной численности местных и их уровня жизни?
- В этот фактор?.. Во-первых, здешние моральные ценности. Во-вторых, специализация по роду занятий. Это так, если «с бугра». Остальное – уже изнутри. Если нужные вопросы задать и умудриться вызвать при этом… доверие.
- И что с местными «ценностями»? – уточнил Эрик. - Ты вон про тот, давно не беленый православный храм на окраине?
- Ага. И про него тоже. Судя по состоянию здания, здешний Батюшка мясо ест не на каждый обед. Видишь, и ворота давно заржавели и купола?
- И колокольня – в лесах. Определяя по серости досок – уже не первый год.
- Так точно, - хмыкнула я. – А вот сами деревенские дома… глянь.
- Много двухэтажных. Резные фронтоны, окна и ворота окрашены… Процветают попереченцы.
- А если еще посмотреть?
- Еще? – выдохнул парень. – Ну, заборы…
- Что, «заборы»?
- Заборы – без дыр и ровные. Это – тоже признак достатка.
- Только и всего?
- А что еще то? – недоуменно развернулся Эрик.
- Их высота. И внешняя, со стороны улицы. И внутренняя. Между соседями. А это значит…
- Никому не доверяют, - скривился он.
- Так точно. Живут единолично, своим умом. Глянь, даже лавочки у палисадников не везде… И еще – заборы вокруг пастбищ. Заметь, не огородов, кстати, не таких уж и больших, а именно пастбищ. А внутри их…
- Овцы… Угу. Причем, коровы и козы – на общем, за деревней. А овцы – на отдельных, - явно втянулся он.
- Но, это уже из «специализации». И, если ты заметил, овцы здешние, не мясные и не молочные. Смотри, ходят еще свежестриженными.
- Угу. А вон те постройки на дворовых тылах с дымящими печными трубами, очень сильно смахивают на мелкие мастерские. И если при-глядеться…
- Та-ак?..
- Точно! Под открытыми навесами рядом что-то сохнет. Разноцветное. Но, отсюда из-за заборов не разглядеть.
- Еще бы, - удовлетворенно скривилась я. – Меры против конкурентов. А сохнет там окрашенная овечья пряжа, из которой здешние мастера потом ткут ковры. Очень хорошие. Двусторонние, с геометрически-условными изображениями искривленных деревьев по периметру. Это - местное «клеймо». И стоят они, кстати, не меньше лучших джингарских.
- Это ты всё сейчас… «с бугра» поняла?
- Нет. Просто, у моих родителей в гостиной лежит один из здешних «шедевров». Так что…
- Я понял, - выдохнул Эрик. – Но, все равно… урок – наглядный.
- А то, - прищурилась я на него. – А теперь спускаемся в святая святых. И, кстати…
- Угу. Я – не из Прокурата. Наши здесь уже накануне все дома перетрясли, что авторитета моей конторе явно не добавило. А ты…
- Да хоть из газеты… «Ладмения. Будни». И почему бы нашей редакции не прислать в это выдающееся место сразу двух корреспондентов? Спускаемся?
- Ладно, - еще раз глянул парень с высоты на дома. – Пошли… Агата, а ты ведь на вопрос мой так и не ответила.
- На который? – на ходу оглянулась я. – А-а… Пока будем внимательно слушать здешние байки. Фольклорные. А выводы об услышанном сделаем потом… - ну, не рассказывать же ему, в самом деле, о своем интуитивном зуде в плечах?.. Может, после… когда-нибудь… - Эрик?
- Что, Агата?
- И свечение свое магическое тоже сверни. Пользоваться можешь, но, только осторожно…
Да, ремесленные деревни от обычных и в правду, отличны. Нет духа единения, присущего вторым. Когда и в радость и в горе – всегда толпой. В первом случае – за общий стол с пузырями. Во втором – с топорами и вилами на врага. Здесь же данное отличие виделось, я бы даже сказала… да слишком выпирало. Взять хоть полное отсутствие отрядов бабок на своих исконных «наблюдательных постах» - лавочках… Досадно. Потому как последние бы нам, ох как сгодились.
- Да-а… «Языков» что-то нет.
Верно, в качестве «языков». А раз так, то:
- Берем первого попавшегося по дороге, - поправляя сумочную лямку, вдоль улицы прищурилась я.
Однако, пройдя уже добрую ее половину «попались» нам лишь три братца-порося, высунувшие из стандартного палисадника бляхи. Но, я по животным не спец. Мне бы… уф, согласна и на своих «кровных клиентов». Да где их в разгар дня взять?..
- О, цель вижу. Прямо по курсу, - наконец, сквозь зубы оповестил Эрик.
Долгожданная «цель» в виде солидной тетки, выплывшей из левого проулка к нам на встречу, вдруг, замерла, но через пару секунд вновь засеменила по тропке меж лопухов. Лишь набитую до верха корзину из одной руки в другую перебросив.
- День добрый! – едва между нами остались ярда три, бодро огласилась я.
- Здравствуйте, уважаемая, - важно добавил от себя Эрик.
Селянка вновь тормознула:
- И вам… не болеть, добрые люди, - не то пожелание, не то вопрос о намереньях.
Пришлось в оных срочно убеждать:
- Мы – из столичной газеты «Ладмения. Будни». Приехали собрать материал для статьи о лучших здешних ковроделах. Ваша замечательная деревня очень ими славится.
- Так если уже «славится», к чему еще о ней «собирать»? – хмыкнула тетка.
- Понимаете… меня, кстати, Пашутой зовут. А это…
- Емельян. О-очень приятно.
- А вы?
- Тетка Лукера, - выдавили в ответ. – Так чего вам надо?
- Я ж говорю, госпожа Лукера, написать статью о лучших местных ковроделах. Мне, честно говоря, - и доверительно скривила мину. – живописать о либрянских порядком обрыдло. Да и не справедливо это, когда всего в нескольких милях от столицы живут такие таланты, до сих пор анонимные.
- Какие-какие? – сузили на меня глаза.
- Не названные по именам. Знают ведь только о попереченских коврах, а кто их конкретно создает, наши читатели…
- И разве вам лишняя известность не нужна? – влез Емельян-Эрик. – Лишняя известность – лишние покупатели.
- А-а. Лишние, - протянула со значением тетка. Мы утвердительно-радостно закивали. – Так мы с мужем – не пауки. У нас лишних рук в работе нет.
Вот так, значит?.. Попробуем зайти с другого «крутого борта»:
- Госпожа Лукера, а может, вы нам подскажете кого-то из ваших… коллег? Наша газета весьма солидна и пишет лишь о самых уважаемых гражданах страны. Юристах, торговцах, земледельцах… аристократах.
Ну да – «уважение» лишним не бывает. И в подтверждение этому драгоценный «язык» задумчиво скосился в небо:
- А-а… ну-у… Так о чем мне вам рассказывать то?
- О чем? – едва не подскочила я. – О трудностях вашего ремесла, которые вы с мужем геройски преодолеваете. О достоинствах вытканных лично вами ковров. О…
- Что ты хотел, Эрик?
- Что хотел?
- Наверняка, поговорить со мной наедине, раз в дом, полный народа, не пошел. И даже сигналку нашу не потревожил. Так о чем говорить будем?
- Агата, - наконец, поднял он свои глаза. – Я хочу тебе помочь.
- В чем? – сухо уточнила я.
- В поиске Ника, то есть, моего начальника. Я… понимаешь, я ему обязан своей жизнью. Но, дело даже не в этом. Я тоже не верю… Не хочу верить, - тряхнул парень темным чубом. – что он мог вот так просто взять и переступить порог.
- Почему?
- Я знаю Ника, то есть, своего началь…
- Эрик, кончай. Сколько лет вы были в напарниках?
- Три года. Три с половиной. А ты меня по учебному корпусу совсем не помнишь? – вдруг, улыбнулся он.
- Тебя? – от неожиданности хлопнула я глазами. – Не-ет. Извини.
- А я вас с Ником помню хорошо. Нам вас канцлер Исбург на занятиях в пример всегда ставил. А потом – такая честь. Я – в напарниках у Ника Подугора. Он многому меня научил, Агата. И теперь – моя очередь.
- Очередь зачем?
- Показать, что Ник возился со мной не зря. И спас меня тогда, в Ущелье сов тоже не зря.
- А-а, - громко выдохнула я. – Хо-рошо… Хорошо. И чем ты мне помочь сможешь? Ведь ваша контора уже поставила на этом деле большой жирный крест.
- Нет, не крест пока, - нахмурил лоб Эрик. – По крайней мере, до следующей активации объекта. Тогда, я думаю, в дом вновь поставят зеркало. Другое, конечно. И примут меры.
- Ага. Но, вовнутрь не полезут.
- Нет, - отрезал он. – Смысла в том нет. Вот так глупо, в лоб туда лезть. Не факт, что угодишь куда надо.
- Ну да, - хмыкнула я, поежившись. – Все реки текут. Это я уже… поняла… Значит, в следующую третью ночь полнолуния попрыгают вокруг новой «двери» и успокоятся.
- Так точно. Это – обычная схема.
- Ага, - вскинула я к нависающим веткам клена лицо. – «Обычная схема»… Эрик… ты хочешь мне помочь?
- Так точно, - вмиг подобрался он. - Я буду работать внутри конторы. Ты – снаружи. Может, мне и отпуск под это дело…
- Отпуск?.. Пожалуй, нет. Иначе доступ к «внутренностям» Прокурата сильно затруднится. И, знаешь, что? Я завтра с утра хотела еще раз осмотреть Дом выскочек. Ты можешь это устроить?
- Дом выскочек?.. Ладно. Я сниму с защитного заклятья ключ… Агата? – оскалился, вдруг, Эрик.
- Да?
- Так, значит, ты мою помощь принимаешь?
- Так точно, рыцарь Лапиньш. Завтра в восемь жду вас здесь же. Махнем на объект.
- Ла-дно. Ладно, Агата, - пылко выдохнул он. – Спокойной ночи. До завтра.
- До завтра, - невольно улыбнулась я. – И, Эрик.
- Что? – застыл парень.
- Одень гражданское. Так, на всякий случай.
- Угу, понял!
«Понял» он… И какая между нами огромная разница. В годах – каких-то четыре-пять лет. Но, один еще полон юношеских порывов и комплексов, а другая чувствует себя сейчас… И, придав лицу ненавистную уверенность, развернулась в сторону горящих окон дома…
Длинная ночь, полная мутных рваных снов и вздохов в подушку, все ж закончилась. И кому она вообще была нужна? Только оттягивает реальность стуком часов в родительской гостиной внизу. Громким, гулким. Чтоб их демони супрезел аних, эти часы. Вернусь в свою квартиру, первым делом выброшу ходики. И домового, чтоб не подвывал больше в каминную трубу. Оперный певец…
- Доча, там к тебе тот самый…
- Я иду!..
- Доброе утро, Агата!
О-о, зато у Эрика с утра сил было на целую дюжину таких вот, как я:
- Ага… Пошли, - и черкнула под кленом у калитки арку подвала…
Сразу на месте нас гостеприимно обдало свежим восточным ветром. Я в ответ поежилась и дернула за шнурки на горловине рубашки. Эрик лишь еще шире расплылся в улыбке:
- Ты постой немного. Я сейчас. Ключ наша комтурия накладывала. Стандартный. Дело минуты.
- Давай, - оглядываясь с крыльца, зевнула я.
Дом как дом. Бесприютная убогая серость. Бугор как бугор. Зеленый, густо заросший. Хотя сила чувствуется и сейчас. Да только не поймешь в этой мешанине из корявых кадетских посылов и местного силового «тумана», где что хлопьями медленно тает. День-два и исчезнет совсем. И то и другое. Ах да, здесь же еще эксперты поработали. Вон их желтые «кляксы» следами вокруг стен, в примятом бурьяне и глубже по радиусу в лес… Действительно, окрестности обошли. Не врет… родная контора.
- Агата – всё. Заходи, - гостеприимно распахнул Эрик двери. У-у-у… И здесь – сквозняки. – Что ты хочешь посмотреть? – вспорхнула парочка птах с окна под его гулким зовом.
Я, проследив за ними, кивнула в конец облезлого коридора:
- Там. В месте основного потока. Где зеркало и стояло.
- Ладно, - первым захрустел он штукатуркой под подошвами.
Я медленно двинула следом, отмечая признаки силовой зоны по сторонам и изменения за последние полдня. И тех и других в итоге набралось немного. Даже если сравнивать с собственным прошлым из кадетства. Да оно и понятно: Дом выскочек – учебный полигон. Здесь все по описи. Проверено и зафиксировано. И даже если местные искатели приключений влезут (что вряд ли в виду охраны от Прокурата), то все одно, накануне каждых учений все тщательно проверяется на сохранность… Кажется, второй, да, второй комтурией. Она этим занимается.
- Эрик, где оно стояло? Мне надо точно знать, - остановилась я на пороге сумрачной большой комнаты с наглухо заколоченными окнами. Скудные лучи солнца едва пробивались в щели между рассохшимися досками. Падали на гнилое кресло в углу и полосами выхватывали оббитые стены.
Парень с прищуром медленно развернулся по кругу:
- Вот здесь, - вскинул руку в простенок между окон. – На полу, приставленое к стене. А теперь – в лаборатории Прокурата. До последнего осколка.
- Ага, - направилась я туда. – И это – без изменений. Стояло там же, как и много лет назад. Что до самого зеркала… Высокое, узкое. В разъеденной жучками раме. По-моему, липовой. Крашеной когда-то под золото. В верхнем правом углу – след от магического заряда в виде круглой подпалины. И в том месте еще само зеркало треснуло… двумя, нет, тремя расходящимися в стороны лучами.
- Вот это память, - хмыкнул сбоку от меня Эрик. Потом потер свой выдающийся лоб. – Трещины, значит?
- Ага.
- И подпалина?
- Так точно… Эрик, расскажи мне еще раз: как проходили сами учения. Где в это время был Ник, преподаватель кадетов…
- Господин Коржун?
- Да. И ты сам.
- Ладно, - старательно выдохнул он. – Как все тогда проходило… Я вообще на подобном мероприятии в новом качестве был впервые. Меня Ник с собой взял в помощь.
- Это я знаю.
- Угу… Мы с ним встали по диагонали. Я, - развернулся Эрик к двери. – у входа в дом, слева. Он – тут. Господин Коржун бегал, то есть, сопровождал кадетов. Поэтому я в основное время Ника не видел. Слышал только, - хмыкнул он. – Пару реплик в адрес самых прытких. Потом… потом мы собрались в холле у входа и подвели итоги. Господин Коржун огласил оценки и увел всю ораву на улицу. А Ник… - смолк парень.
- Что, «Ник»?
- Он, как будто, что-то забыл здесь, в этой комнате и вернулся. Потом вышел наружу. Я у него спросил: куда он теперь. Мы из-за дождя подвалами сюда, без грифонов. И он сказал, что я свободен. А он сам все еще раз проверит и закроет.
- Сам?
- Да, Агата, - скривился Эрик.
- Но, ведь это – не по инструкции? – опешила я.
- Ну… да. Поэтому я про данный факт ничего при расследовании не сказал, - отвел парень взгляд. – Не хотел его подставлять. Да и сам тоже виноват – не надо было домой тогда спешить. Без него. Всегда ж вместе, а тут…
- А тут, значит, - нахмурилась я. – Эрик, он зачем-то в эту комнату вернулся. Зачем?
- Не знаю, Агата. Сам голову ломаю. Все нормально здесь было. Углы мы все после кадетов подчистили. Всплеск уже пошел на убыль. Да и странный он в ту ночь был.
- Всплеск?
- Угу. Хотя мне судить трудно. Вроде, общий фон был и замутнение, но вот локальных очагов - нет. И на зеркале этом. Они, видимо, позже появились.
- Видимо, позже… Но, зачем он сюда вернулся? Что его тут привлекло?
- А хоб… кто ж знает? - потерянно вздохнул парень.
- Ну, хоб, может и не в курсе. А вот я знать буду… Есть идея. Пошли.
ГЛАВА 4
Деревня Поперечка с края бугра была похожа на стайку разномастных толстых цыплят, сгрудившихся под боком у своей грозной матери. Пологой, заросшей кривым смешанным лесом и с сомнительной репутацией. Да видно оная здешних селян не пугала, раз строились они, взбираясь огородными и пастбищными боками прямо на бугор. То есть мать свою… Чтоб ее… Это я так в «деревенский фактор» погружаюсь…
- Агата? – скривился с рукой у лба Эрик, застывший рядом. – Почему в обход от Дома выскочек сюда пошли, я понял. А вот зачем?
- Точно пока не знаю, - обозревая жизнь внизу, протянула я. – Да только еще в береднянскую свою бытность научилась относиться к деревенскому фактору очень серьезно.
- Угу… А что в него входит? Кроме примерной численности местных и их уровня жизни?
- В этот фактор?.. Во-первых, здешние моральные ценности. Во-вторых, специализация по роду занятий. Это так, если «с бугра». Остальное – уже изнутри. Если нужные вопросы задать и умудриться вызвать при этом… доверие.
- И что с местными «ценностями»? – уточнил Эрик. - Ты вон про тот, давно не беленый православный храм на окраине?
- Ага. И про него тоже. Судя по состоянию здания, здешний Батюшка мясо ест не на каждый обед. Видишь, и ворота давно заржавели и купола?
- И колокольня – в лесах. Определяя по серости досок – уже не первый год.
- Так точно, - хмыкнула я. – А вот сами деревенские дома… глянь.
- Много двухэтажных. Резные фронтоны, окна и ворота окрашены… Процветают попереченцы.
- А если еще посмотреть?
- Еще? – выдохнул парень. – Ну, заборы…
- Что, «заборы»?
- Заборы – без дыр и ровные. Это – тоже признак достатка.
- Только и всего?
- А что еще то? – недоуменно развернулся Эрик.
- Их высота. И внешняя, со стороны улицы. И внутренняя. Между соседями. А это значит…
- Никому не доверяют, - скривился он.
- Так точно. Живут единолично, своим умом. Глянь, даже лавочки у палисадников не везде… И еще – заборы вокруг пастбищ. Заметь, не огородов, кстати, не таких уж и больших, а именно пастбищ. А внутри их…
- Овцы… Угу. Причем, коровы и козы – на общем, за деревней. А овцы – на отдельных, - явно втянулся он.
- Но, это уже из «специализации». И, если ты заметил, овцы здешние, не мясные и не молочные. Смотри, ходят еще свежестриженными.
- Угу. А вон те постройки на дворовых тылах с дымящими печными трубами, очень сильно смахивают на мелкие мастерские. И если при-глядеться…
- Та-ак?..
- Точно! Под открытыми навесами рядом что-то сохнет. Разноцветное. Но, отсюда из-за заборов не разглядеть.
- Еще бы, - удовлетворенно скривилась я. – Меры против конкурентов. А сохнет там окрашенная овечья пряжа, из которой здешние мастера потом ткут ковры. Очень хорошие. Двусторонние, с геометрически-условными изображениями искривленных деревьев по периметру. Это - местное «клеймо». И стоят они, кстати, не меньше лучших джингарских.
- Это ты всё сейчас… «с бугра» поняла?
- Нет. Просто, у моих родителей в гостиной лежит один из здешних «шедевров». Так что…
- Я понял, - выдохнул Эрик. – Но, все равно… урок – наглядный.
- А то, - прищурилась я на него. – А теперь спускаемся в святая святых. И, кстати…
- Угу. Я – не из Прокурата. Наши здесь уже накануне все дома перетрясли, что авторитета моей конторе явно не добавило. А ты…
- Да хоть из газеты… «Ладмения. Будни». И почему бы нашей редакции не прислать в это выдающееся место сразу двух корреспондентов? Спускаемся?
- Ладно, - еще раз глянул парень с высоты на дома. – Пошли… Агата, а ты ведь на вопрос мой так и не ответила.
- На который? – на ходу оглянулась я. – А-а… Пока будем внимательно слушать здешние байки. Фольклорные. А выводы об услышанном сделаем потом… - ну, не рассказывать же ему, в самом деле, о своем интуитивном зуде в плечах?.. Может, после… когда-нибудь… - Эрик?
- Что, Агата?
- И свечение свое магическое тоже сверни. Пользоваться можешь, но, только осторожно…
Да, ремесленные деревни от обычных и в правду, отличны. Нет духа единения, присущего вторым. Когда и в радость и в горе – всегда толпой. В первом случае – за общий стол с пузырями. Во втором – с топорами и вилами на врага. Здесь же данное отличие виделось, я бы даже сказала… да слишком выпирало. Взять хоть полное отсутствие отрядов бабок на своих исконных «наблюдательных постах» - лавочках… Досадно. Потому как последние бы нам, ох как сгодились.
- Да-а… «Языков» что-то нет.
Верно, в качестве «языков». А раз так, то:
- Берем первого попавшегося по дороге, - поправляя сумочную лямку, вдоль улицы прищурилась я.
Однако, пройдя уже добрую ее половину «попались» нам лишь три братца-порося, высунувшие из стандартного палисадника бляхи. Но, я по животным не спец. Мне бы… уф, согласна и на своих «кровных клиентов». Да где их в разгар дня взять?..
- О, цель вижу. Прямо по курсу, - наконец, сквозь зубы оповестил Эрик.
Долгожданная «цель» в виде солидной тетки, выплывшей из левого проулка к нам на встречу, вдруг, замерла, но через пару секунд вновь засеменила по тропке меж лопухов. Лишь набитую до верха корзину из одной руки в другую перебросив.
- День добрый! – едва между нами остались ярда три, бодро огласилась я.
- Здравствуйте, уважаемая, - важно добавил от себя Эрик.
Селянка вновь тормознула:
- И вам… не болеть, добрые люди, - не то пожелание, не то вопрос о намереньях.
Пришлось в оных срочно убеждать:
- Мы – из столичной газеты «Ладмения. Будни». Приехали собрать материал для статьи о лучших здешних ковроделах. Ваша замечательная деревня очень ими славится.
- Так если уже «славится», к чему еще о ней «собирать»? – хмыкнула тетка.
- Понимаете… меня, кстати, Пашутой зовут. А это…
- Емельян. О-очень приятно.
- А вы?
- Тетка Лукера, - выдавили в ответ. – Так чего вам надо?
- Я ж говорю, госпожа Лукера, написать статью о лучших местных ковроделах. Мне, честно говоря, - и доверительно скривила мину. – живописать о либрянских порядком обрыдло. Да и не справедливо это, когда всего в нескольких милях от столицы живут такие таланты, до сих пор анонимные.
- Какие-какие? – сузили на меня глаза.
- Не названные по именам. Знают ведь только о попереченских коврах, а кто их конкретно создает, наши читатели…
- И разве вам лишняя известность не нужна? – влез Емельян-Эрик. – Лишняя известность – лишние покупатели.
- А-а. Лишние, - протянула со значением тетка. Мы утвердительно-радостно закивали. – Так мы с мужем – не пауки. У нас лишних рук в работе нет.
Вот так, значит?.. Попробуем зайти с другого «крутого борта»:
- Госпожа Лукера, а может, вы нам подскажете кого-то из ваших… коллег? Наша газета весьма солидна и пишет лишь о самых уважаемых гражданах страны. Юристах, торговцах, земледельцах… аристократах.
Ну да – «уважение» лишним не бывает. И в подтверждение этому драгоценный «язык» задумчиво скосился в небо:
- А-а… ну-у… Так о чем мне вам рассказывать то?
- О чем? – едва не подскочила я. – О трудностях вашего ремесла, которые вы с мужем геройски преодолеваете. О достоинствах вытканных лично вами ковров. О…
