- Да, мессир Вагриус. Но, чуть позже.
- Хорошо. И впервые в моем заведении. Чтоб такое. И…
- Сэр Клементе?
- Да, донна Зоя?.. Уважаемый магистр принял нужные меры – зарастил ткани вокруг раны. Я сверху наложил повязку. Однако потеряно много крови и нужен глубокий покой.
- Угу.
- Зоя, дитя мое, я ведь не лекарь, но сделал все, что мог.
- Я знаю, но, кроме вас, ни одному магу больше не доверяю. И спасибо. Вам, наверное, уже пора?
- О, завтра лекция, но, если надо…
- Нет. Идите.
- Хорошо. Я к вам загляну сразу из академии. И… - уже от двери. – Зоя, я очень рад.
- Чему, сэр Киприус?
- Тому, что вы… да, просто, вас видеть.
- А-а. Я – тоже.
- До завтра, дитя мое.
- Сэр Клементе, и вы можете…
- А я лучше останусь. До утра.
- Угу. Тогда, в комнате напротив. Там и прилягте.
- А вы?
- А я тут посижу… Идите, сэр Клементе и – большое спасибо. Нам повезло, что вы здесь.
- О, благодарите сэра Юрия и его… Да… Ну, я тогда, пожалуй вас… - и тоже тихо ушел. Закрыв за собой плотно дверь…
- Виторио?.. Ты спишь, - и, наконец, присела с ним рядом. На самый краешек. В полной тишине. – Любимый… Как же я испугалась. И как же я… соскучилась по тебе. И по твоему запаху. Во много раз больше, чем испугалась. Но, в моей голове не укладывается: как можно быть таким «моим» и таким твердо…
- Зоя. Я не сплю. Я все… слышу, - с сонной ухмылкой разомкнул он глаза.
- Ах, так?.. Ну, это и к лучшему.
- Конечно, «к лучшему», - вздохнув, согласился мужчина. – Надо принимать меры.
- Какие меры?
- Я узнал одного из них. Да и ты подтвердила.
- Когда?
- Татуировка, Зоя. Это – не трезубец. Точнее, он, но в форме буквы «Ш». «Шорох».
- А ему-то что от меня надо?
- Ему надо «от меня». И я сильно опасаюсь… - скривясь, приподнял он левую руку. – Что, через тебя. И что он для этой цели сошелся с двумя, небезызвестными нам дамами.
- Монной Фелисой и Сусанной?
- Ага… Надо написать записку и послать с ней человека в Диганте. Через здешнего хозяина.
- Прямо сейчас?
- Прямо сейчас? – сосредоточенно глянул на меня Виторио. – Нет. До утра, пожалуй, потерпит. А прямо сейчас… - и откинул в сторону свою правую руку. – Ваша светлость, вы не откажете в чести составить компанию раненому?.. Зоя, иди ко мне. И хватит на сегодня разборок.
- А это тебе не навредит?
- Нет. Это лишь поможет. Да мы с тобой просто рядом… уснем.
- Угу, - громко вздохнув, хлопнула я предательски намокшими глазами…
- Зоя?
- Да?..
- Я тебя люблю.
Мама моя… И какое же это… счастье…
Судя по гулкому чириканью воробьев и бодрому лошадиному перестуку, утро дня следующего - наступило. И я, потянувшись, открыла глаза. Балдахиновый полог в полосочку приветственно всколыхнулся. Значит, еще и окно открыто. А может, балкон…
- … ох-ох… Ну, надо же… Раньше – никогда.
- Мессир Вагриус, к вам по поводу…
- Ага-ага, иду… Сантимо, вон там – следы на клумбе и тут еще бордюрчик подправь.
- Мессир…
- Да, иду я… нет, ну, надо же… В приличное место. К приличным людям… иду… - потом опять кто-то проехал по мостовой. И временное, не считая воробьев, затишье.
- Нас здесь по-прежнему считают «приличными людьми». И это не может не удивлять.
- Ох, мой мальчик, в подобных заведениях подобная же характеристика главным пунктом содержит: «Оплата вовремя плюс щедро посыпать сверху».
- Думаете, магистр, обольщаться не стоит? – хмыкнули вблизи задернутого наглухо балдахина. В ответ послышался, не тише уличного, перестук ложки по стенкам чашки:
- Думаю, здешний хозяин вашей «ярко расцвеченной парой», как вывеской над входом, сделает неплохой доход. К тому ж, он – человек, вроде как, тоже «приличный».
- И его характеристика начинается с: «В нужных местах глохнет и слепнет».
- Совершенно верно, мой мальчик, - и двое собеседников обменялись новыми сдержанными смешками. – А Зоя?
- Что именно, «Зоя»?
- Сильно из-за всего этого испугалась?
- Испугалась?.. –задумался мой любимый. – Надеюсь, что, нет, – я же, откинувшись на спину, вдруг, вспомнила свои собственные ночные умозаключения. И эмоции, волнующие меня гораздо больше визитеров с ножом. Точнее, их, этих эмоций, долгое и томительное отсутствие. - Доброе утро, Зоя.
- О, дитя мое… Она проснулась?
- Да… Сопеть уже перестала.
- А я во сне не соплю! Доброе утро, мессиры!
- Зоя, давайте к нам пить чай! Ваш лекарь уже уехал. А я вот – задержался… Зоя?
- Иду… Мама моя! - и, отдернув балдахин, подскочила. –Меня же к ужину дома ждать будут. А сейчас уже…
- Без четверти десять, - щелкнув выпуклой крышкой часов, оповестил нас магистр. – Прекрасно выглядите, дитя мое.
- Угу. Так я вам и поверила, - попав ногами в брошенные у кровати туфли, просквозила я мимо сидящих за столом мужчин… ну, надо же – и даже в комнате прибраться успели.
А когда вернулась из купальни обратно (действительно, вполне «прекрасная»), меня уже ждал дымящийся чай:
- Зоя, насчет «дома ждать будут»… Я и туда записку послал.
- О-о. Значит, Люса сама сюда прилетит, - с чашкой у рта, вздохнула я. – С кухонным тесаком.
- Люса?.. Это…
- Угу. Она, - и глянула на сузившего глаза мужчину.
- А скажите мне, Зоя: вы видели на территории Ящерки…
- Нет, уважаемый магистр, - не отрываясь глазами от Виторио, отхлебнула я чай. – Сам главный храм уже давно снесен бенанданти. Ведь вы про него?
- Совершенно верно. А вот…
- А на его месте растет огромное дерево. Очень старая яблоня. Правда, там дороги поблизости нет.
- Хобья премудрая простота! Зоя…
- Совершенно верно. То самое… А вы приезжайте к нам в гости. Сами его и посмотрите. Оно в этом году неожиданно отцвело, и мы скоро будем есть красные яблоки.
- Да что вы?!.. Обязательно приеду. Ваш покойный муж, уважаемый дон Нолдо, на мои просьбы ознакомиться со святыней всегда вежливо меня же и «посылал». А тут – такой шанс… Нет, ну, надо же. А ведь я вам когда еще говорил, дети мои…
- Значит, Зоя, «то самое»?
- Угу.
- Все ясно.
- А что тебе ясно?
- Зоя, а скажите еще: когда я пытался найти вас своим путем, вы ведь защиту баголи применили?
- Ну да. Только, я не от вас защищалась: у них там, в Розе Бэй, своей магии понатыкано. Не очень «приятной».
- Ага. А я все думал: почему, как об стену? Любую другую я бы пробил. Кроме алантской, конечно, но эту. Хорошо хоть определил, что вы живы.
- Зоя, тебе домой пока возвращаться нельзя.
- Виторио, у меня – обязательства.
- Вот люди мои из Диганте прибудут и тогда…
- Понятно. И долго мы будем от этой троицы укрываться?
- Пока всех их не переловим, - угрюмо заметил он. – Либо мы, либо власти. И сильно надеюсь, они не умеют так же хорошо маскироваться под местность, как…
- Как я?
- Да. Как ты.
- О-о… Так на чем мы вчера остановились?
- Зоя…
- А вы знаете!.. Дети мои, я, пожалуй, пойду. Виторио?
- Да, магистр?
- Я внизу, в ресторанчике, вас подожду, - очень шустро для своих габаритов, подорвался ученый к двери. Мы же, проводив его взглядом, вернулись на «скрещенные позиции»:
- Зоя, я не буду с тобой снова ругаться.
- Да неужели?
- И у меня к тебе просьба… Я хочу познакомиться с твоей здешней семьей.
- А-а… вот, - мама моя.
- И с твоим ребенком. В первую очередь – с ним. Это…
- Сын.
- Сын? – выдохнул он. – И как его… зовут?
- При крещении нарекли Теодоро.
- Красивое имя… Зоя, - мужчина, вдруг, встал и подошел ко мне. – Ты меня просто послушай, - опустился он на колено. – Когда я вчера говорил про прощение, то имел в виду не сам факт…
- Виторио, да меня никто не насиловал!
- Зоя… я повторяю: я говорил про другое. Про то, что простил бы твое недоверие мне. И я его обязательно полюблю. Твоего сына. Ведь это – твой сын. А потом, у нас появятся и наши общие.
- Это… когда?
- Когда ты выйдешь за меня замуж. Ведь ты же выйдешь за меня? –улыбнулся он. – У меня как раз и поза…соответствующая. Зоя?
- Угу. То есть, да… Только, сначала я вас познакомлю, - и уткнулась в мужской лоб своим. – Я всё-всё тебе расскажу. Всё-всё.
- Это – обязательно… Зоя…
Этот медленный, очень медленный поцелуй не был похож на наш первый – обжигающий, жадный. Но… как долго я его ждала. Чтобы снова почувствовать себя единым, неразрывным существом… И ничего, кроме нас. Во всем мире.
- Ух, - первым оторвался он от моих губ. И выдохнул, разметав мою челку. – У-ух…
- Что? – а вот я размыкать своих рук явно не поспешила.
- Мне пора. Меня ждет магистр. Мы сейчас его подвалом до жандармерии и обратно. А потом… я вернусь. И мы с тобой продолжим с того же места.
- Я со стула этого не сойду.
- Зоя, ты – на моих коленях, - засмеялся мужчина. – Будь здесь. И никуда. Ты меня поняла?.. Магистр по периметру навесил свою защиту. Внизу – два охранника от властей. Так что… я – очень скоро, - и приложился напоследок еще и к носу…
- У-уф… - я его сразу, как только закрылась дверь, обманула. Потому что лежала сейчас, раскинув руки, поперек широкой кровати и блаженно пялилась в полосатый балдахиновый потолок. – Мама моя… Замуж… за НЕГО… По-настоящему. И навсегда… Мама моя… Ну, а белую фату из скромности можно и не надевать. Подумаешь? Зато все остальное – настоящее… Включая сына, – ба-бах! И на этом месте, метнувшись, села.
Ну, так… обещала же всё-всё-всё рассказать? Хотя, что там «рассказывать»? Это же – Спо. И всё само сразу станет понятным. И сильно надеюсь, что счастливый отец сразу для остальных «комментариев» оглохнет или, хотя бы, ослепнет. Пока я на безопасное расстояние не отбегу. И вообще, в идеале было бы, собрать снова всю свою «здешнюю семью» (побольше свидетелей) и познакомить со всеми оптом: с мессиром Беппе и монной Розет (с другой стороны), братом моим (повторно), Люсой (для закрепления и главного благословения), Дахи (чтоб сам свой «привет» начальнику передал) и Марит (потому что…а давно пора). Ну и Малай чтоб ритуально носом в ладошку ткнул. А потом выносить перевязанный бантом поперек животика, «главный приз»… Мама моя… И хорошо бы заранее текст подобрать, чтобы потом…
- Зоя…
… не краснеть и не пыжиться. И аргументы на листочке, тоже заранее запи…
- Зоя!
- Арс?..
- Зоя!.. Зоя, да, хобья сила!
- Арс, - и, не успев закрыть удивленного рта, подорвалась прямиком на балкон. Сквозь вязкую «стену» защиты. Шторы – по сторонам. Задвижку – отдернула и, выскочив под солнце, вцепилась руками в перила. – Арс, откуда ты здесь?
Мужчина, почесав нос приложенной ко лбу ладошкой, скривился. – Из Ящерки. После вашей записки. Хорошо, я мага-подбросчика не отпустил. Малай, фу!
Я перевесилась еще круче. Пес, скосившись на Арса, зевнул и хлопнулся на пятую точку. В аккурат перед застывшим у гостиничных дверей жандармом:
- Ох, ты, надо же!
- А то! – хмыкнул мужчина. – Нас к тебе твои охранники не пускали. Ну, мы нарываться не стали. Малай, фу!
- Ой, я сейчас! Сэр жандарм!
- Да-а? - не отрываясь от волкодава, проблеял тот.
- Пожалуйста, пропустите их! Это – свои!
- В принципе, я могу собаку и здесь пока…
- Проходите! Оба! – и своей пятой точкой шеркнулся по двери в сторонку. Лишь на меня взгляд поднял. – Ваша светлость, вам же на улицу выходить… Ваша светлость!!!
- Вы чего так… - а дальше – рывок назад и полная темнота. Хотя, через секунду ощущений добавилось…
- Сволочи! Крысы портовые! Мама моя! – суматошно растирая себя руками, блажила я. – Да чтоб вас самих мордами в эту кислоту! – и по лицу, которое сейчас особенно сильно «горело». – Мама моя!
- Мессир маг, это что за… осложнения? – через шум в ушах и ужасный, раздирающий зуд, проскрипел со стороны знакомый стервозный голос.
- Стойкое неприятие. Впервые подобное вижу. Так что с нашим…
- Сусанна, рассчитай мессира по полной.
- Да чтоб вас всех… Уф-ф… О-о-о… - кажется, отпусти… - А-ай!
- А давай-ка теперь вот так вот. На всякий нелепый случай, - и обмотали заломленные мне за спину руки веревкой. А потом еще и стянули:
- А-ай.
- Орешь то ты знатно, да тут – не столица. Так что, лучше заткнись.
И вся троица с удовлетворением меня осмотрела. Я тоже, дернувшись в последний раз, «сосредоточилась». Но, не на них, на реальности. Которая не обрадовала нисколько: старая бревенчатая изба, пропахшая мышами и плесенью, на мизерных окнах – лишь решетки ромбами и напрочь отсутствует потолок, пуская сквозь щели в своде, рассеянные пылью лучи. И странные вдоль стен атрибуты: длинный узкий стол на боку, большой деревянный крест, а в дальнем углу кучей свалены останки объеденных восковых цветов. По-моему, роз. А еще, сила, идущая снизу, сквозь трухлявый дощатый пол. Но, слабая. И где я?.. Церковь? Часовня?
- Мама моя.
- Ага, - Сусанна усмехнулась. И качнула своим пепельным хвостом. – А ты – везучая, Зоя. И живучая.
- Да ее и сейчас никто убивать не собирается. У нас другие планы, - а вот монна Фелиса, по-моему, держалась гораздо уверенней. – Огляделась?
- Угу. Мне здесь не нравится. А вам – самое то, - и кивнула на восковые «объедки» в углу. Женщины скосились туда же. Капитан Шорох хмыкнул:
- Ну и язык. И как только наш общий друг с тобой управляется?
- А он меня такою и сделал. И «везучей». И «живучей».
- Так мы за вас рады. Шорох, давай, готовь стол, - кинув взгляд на кривой табурет, качнулась монна Фелиса к окну. И скрестила на груди холеные руки.
- Это зачем еще?
- Я же сказала, детка: у нас на тебя – планы. У каждого – свои. Вот уважаемый капитан, например, очень сильно желает компенсацию за собственный утраченный корабль в виде Летуньи.
- Очень сильно… желаю, - загремели за моей спиной.
- Мне нужны банально мои же деньги, которые у меня когда-то украли и тоже справедливая за них компенсация.
- Так пусть их воровка вам и отрабатывает. В чем же дело?
- Да? – с ухмылкой глянула та на Сусанну. – А у нас с ней – новый договор. Да и с чего ты взяла, что это она их тогда…
- Потому что он на такое не способен. Сусанна, разве не так? Сволочь, а не подруга. Медуза неблагодарная! Он тебя в люди вывел, а ты…
- Зоя, заткнись! Мне от вас обоих вообще ничего не надо!
- А что ты тогда в этой компании забыла? Нет, я еще могу понять, почему меня крюком по лбу, но теперь то?
- Да потому что… - на выдохе крикнула та. Потом, вдруг, скривилась. – Заткнись и все. Понять она меня не может, дура малолетняя. Я столько лет вокруг него кольцами вилась, в глаза преданно глядела, а она возникла и…
- Как в старой предтечной сказке, - покачала головой от окна монна Фелиса. – «Мышка бежала, хвостиком задела. Яйцо покатилось и разбилось». Вот такие «безобидные мышки» и подгрызают своими маленькими зубками огромные столпы. Рушат устои. Толкают нормальных людей на несвойственные им поступки.
- Вам бы с лекциями выступать. Об устоях и столпах.
- А что? Может в будущем и… И в другой стране. Здесь-то мне, благодаря твоему усопшему супругу…
- И даже имя его своими змеиными губами не смейте…
- Ну и язык! - вздрогнула я от смешка над самым ухом. А потом еще и рукой обхватили. – А может его вначале по назначению использовать?
- Шорох!
- А что? У нас с ним никогда общих баб не было… Исключая присутствующую.
- Вот же мразь, - прошипела, сузив глаза, Сусанна.
Я нервно заегозила. Капитан усилил хватку:
- Хорошо. И впервые в моем заведении. Чтоб такое. И…
- Сэр Клементе?
- Да, донна Зоя?.. Уважаемый магистр принял нужные меры – зарастил ткани вокруг раны. Я сверху наложил повязку. Однако потеряно много крови и нужен глубокий покой.
- Угу.
- Зоя, дитя мое, я ведь не лекарь, но сделал все, что мог.
- Я знаю, но, кроме вас, ни одному магу больше не доверяю. И спасибо. Вам, наверное, уже пора?
- О, завтра лекция, но, если надо…
- Нет. Идите.
- Хорошо. Я к вам загляну сразу из академии. И… - уже от двери. – Зоя, я очень рад.
- Чему, сэр Киприус?
- Тому, что вы… да, просто, вас видеть.
- А-а. Я – тоже.
- До завтра, дитя мое.
- Сэр Клементе, и вы можете…
- А я лучше останусь. До утра.
- Угу. Тогда, в комнате напротив. Там и прилягте.
- А вы?
- А я тут посижу… Идите, сэр Клементе и – большое спасибо. Нам повезло, что вы здесь.
- О, благодарите сэра Юрия и его… Да… Ну, я тогда, пожалуй вас… - и тоже тихо ушел. Закрыв за собой плотно дверь…
- Виторио?.. Ты спишь, - и, наконец, присела с ним рядом. На самый краешек. В полной тишине. – Любимый… Как же я испугалась. И как же я… соскучилась по тебе. И по твоему запаху. Во много раз больше, чем испугалась. Но, в моей голове не укладывается: как можно быть таким «моим» и таким твердо…
- Зоя. Я не сплю. Я все… слышу, - с сонной ухмылкой разомкнул он глаза.
- Ах, так?.. Ну, это и к лучшему.
- Конечно, «к лучшему», - вздохнув, согласился мужчина. – Надо принимать меры.
- Какие меры?
- Я узнал одного из них. Да и ты подтвердила.
- Когда?
- Татуировка, Зоя. Это – не трезубец. Точнее, он, но в форме буквы «Ш». «Шорох».
- А ему-то что от меня надо?
- Ему надо «от меня». И я сильно опасаюсь… - скривясь, приподнял он левую руку. – Что, через тебя. И что он для этой цели сошелся с двумя, небезызвестными нам дамами.
- Монной Фелисой и Сусанной?
- Ага… Надо написать записку и послать с ней человека в Диганте. Через здешнего хозяина.
- Прямо сейчас?
- Прямо сейчас? – сосредоточенно глянул на меня Виторио. – Нет. До утра, пожалуй, потерпит. А прямо сейчас… - и откинул в сторону свою правую руку. – Ваша светлость, вы не откажете в чести составить компанию раненому?.. Зоя, иди ко мне. И хватит на сегодня разборок.
- А это тебе не навредит?
- Нет. Это лишь поможет. Да мы с тобой просто рядом… уснем.
- Угу, - громко вздохнув, хлопнула я предательски намокшими глазами…
- Зоя?
- Да?..
- Я тебя люблю.
Мама моя… И какое же это… счастье…
Судя по гулкому чириканью воробьев и бодрому лошадиному перестуку, утро дня следующего - наступило. И я, потянувшись, открыла глаза. Балдахиновый полог в полосочку приветственно всколыхнулся. Значит, еще и окно открыто. А может, балкон…
- … ох-ох… Ну, надо же… Раньше – никогда.
- Мессир Вагриус, к вам по поводу…
- Ага-ага, иду… Сантимо, вон там – следы на клумбе и тут еще бордюрчик подправь.
- Мессир…
- Да, иду я… нет, ну, надо же… В приличное место. К приличным людям… иду… - потом опять кто-то проехал по мостовой. И временное, не считая воробьев, затишье.
- Нас здесь по-прежнему считают «приличными людьми». И это не может не удивлять.
- Ох, мой мальчик, в подобных заведениях подобная же характеристика главным пунктом содержит: «Оплата вовремя плюс щедро посыпать сверху».
- Думаете, магистр, обольщаться не стоит? – хмыкнули вблизи задернутого наглухо балдахина. В ответ послышался, не тише уличного, перестук ложки по стенкам чашки:
- Думаю, здешний хозяин вашей «ярко расцвеченной парой», как вывеской над входом, сделает неплохой доход. К тому ж, он – человек, вроде как, тоже «приличный».
- И его характеристика начинается с: «В нужных местах глохнет и слепнет».
- Совершенно верно, мой мальчик, - и двое собеседников обменялись новыми сдержанными смешками. – А Зоя?
- Что именно, «Зоя»?
- Сильно из-за всего этого испугалась?
- Испугалась?.. –задумался мой любимый. – Надеюсь, что, нет, – я же, откинувшись на спину, вдруг, вспомнила свои собственные ночные умозаключения. И эмоции, волнующие меня гораздо больше визитеров с ножом. Точнее, их, этих эмоций, долгое и томительное отсутствие. - Доброе утро, Зоя.
- О, дитя мое… Она проснулась?
- Да… Сопеть уже перестала.
- А я во сне не соплю! Доброе утро, мессиры!
- Зоя, давайте к нам пить чай! Ваш лекарь уже уехал. А я вот – задержался… Зоя?
- Иду… Мама моя! - и, отдернув балдахин, подскочила. –Меня же к ужину дома ждать будут. А сейчас уже…
- Без четверти десять, - щелкнув выпуклой крышкой часов, оповестил нас магистр. – Прекрасно выглядите, дитя мое.
- Угу. Так я вам и поверила, - попав ногами в брошенные у кровати туфли, просквозила я мимо сидящих за столом мужчин… ну, надо же – и даже в комнате прибраться успели.
А когда вернулась из купальни обратно (действительно, вполне «прекрасная»), меня уже ждал дымящийся чай:
- Зоя, насчет «дома ждать будут»… Я и туда записку послал.
- О-о. Значит, Люса сама сюда прилетит, - с чашкой у рта, вздохнула я. – С кухонным тесаком.
- Люса?.. Это…
- Угу. Она, - и глянула на сузившего глаза мужчину.
- А скажите мне, Зоя: вы видели на территории Ящерки…
- Нет, уважаемый магистр, - не отрываясь глазами от Виторио, отхлебнула я чай. – Сам главный храм уже давно снесен бенанданти. Ведь вы про него?
- Совершенно верно. А вот…
- А на его месте растет огромное дерево. Очень старая яблоня. Правда, там дороги поблизости нет.
- Хобья премудрая простота! Зоя…
- Совершенно верно. То самое… А вы приезжайте к нам в гости. Сами его и посмотрите. Оно в этом году неожиданно отцвело, и мы скоро будем есть красные яблоки.
- Да что вы?!.. Обязательно приеду. Ваш покойный муж, уважаемый дон Нолдо, на мои просьбы ознакомиться со святыней всегда вежливо меня же и «посылал». А тут – такой шанс… Нет, ну, надо же. А ведь я вам когда еще говорил, дети мои…
- Значит, Зоя, «то самое»?
- Угу.
- Все ясно.
- А что тебе ясно?
- Зоя, а скажите еще: когда я пытался найти вас своим путем, вы ведь защиту баголи применили?
- Ну да. Только, я не от вас защищалась: у них там, в Розе Бэй, своей магии понатыкано. Не очень «приятной».
- Ага. А я все думал: почему, как об стену? Любую другую я бы пробил. Кроме алантской, конечно, но эту. Хорошо хоть определил, что вы живы.
- Зоя, тебе домой пока возвращаться нельзя.
- Виторио, у меня – обязательства.
- Вот люди мои из Диганте прибудут и тогда…
- Понятно. И долго мы будем от этой троицы укрываться?
- Пока всех их не переловим, - угрюмо заметил он. – Либо мы, либо власти. И сильно надеюсь, они не умеют так же хорошо маскироваться под местность, как…
- Как я?
- Да. Как ты.
- О-о… Так на чем мы вчера остановились?
- Зоя…
- А вы знаете!.. Дети мои, я, пожалуй, пойду. Виторио?
- Да, магистр?
- Я внизу, в ресторанчике, вас подожду, - очень шустро для своих габаритов, подорвался ученый к двери. Мы же, проводив его взглядом, вернулись на «скрещенные позиции»:
- Зоя, я не буду с тобой снова ругаться.
- Да неужели?
- И у меня к тебе просьба… Я хочу познакомиться с твоей здешней семьей.
- А-а… вот, - мама моя.
- И с твоим ребенком. В первую очередь – с ним. Это…
- Сын.
- Сын? – выдохнул он. – И как его… зовут?
- При крещении нарекли Теодоро.
- Красивое имя… Зоя, - мужчина, вдруг, встал и подошел ко мне. – Ты меня просто послушай, - опустился он на колено. – Когда я вчера говорил про прощение, то имел в виду не сам факт…
- Виторио, да меня никто не насиловал!
- Зоя… я повторяю: я говорил про другое. Про то, что простил бы твое недоверие мне. И я его обязательно полюблю. Твоего сына. Ведь это – твой сын. А потом, у нас появятся и наши общие.
- Это… когда?
- Когда ты выйдешь за меня замуж. Ведь ты же выйдешь за меня? –улыбнулся он. – У меня как раз и поза…соответствующая. Зоя?
- Угу. То есть, да… Только, сначала я вас познакомлю, - и уткнулась в мужской лоб своим. – Я всё-всё тебе расскажу. Всё-всё.
- Это – обязательно… Зоя…
Этот медленный, очень медленный поцелуй не был похож на наш первый – обжигающий, жадный. Но… как долго я его ждала. Чтобы снова почувствовать себя единым, неразрывным существом… И ничего, кроме нас. Во всем мире.
- Ух, - первым оторвался он от моих губ. И выдохнул, разметав мою челку. – У-ух…
- Что? – а вот я размыкать своих рук явно не поспешила.
- Мне пора. Меня ждет магистр. Мы сейчас его подвалом до жандармерии и обратно. А потом… я вернусь. И мы с тобой продолжим с того же места.
- Я со стула этого не сойду.
- Зоя, ты – на моих коленях, - засмеялся мужчина. – Будь здесь. И никуда. Ты меня поняла?.. Магистр по периметру навесил свою защиту. Внизу – два охранника от властей. Так что… я – очень скоро, - и приложился напоследок еще и к носу…
- У-уф… - я его сразу, как только закрылась дверь, обманула. Потому что лежала сейчас, раскинув руки, поперек широкой кровати и блаженно пялилась в полосатый балдахиновый потолок. – Мама моя… Замуж… за НЕГО… По-настоящему. И навсегда… Мама моя… Ну, а белую фату из скромности можно и не надевать. Подумаешь? Зато все остальное – настоящее… Включая сына, – ба-бах! И на этом месте, метнувшись, села.
Ну, так… обещала же всё-всё-всё рассказать? Хотя, что там «рассказывать»? Это же – Спо. И всё само сразу станет понятным. И сильно надеюсь, что счастливый отец сразу для остальных «комментариев» оглохнет или, хотя бы, ослепнет. Пока я на безопасное расстояние не отбегу. И вообще, в идеале было бы, собрать снова всю свою «здешнюю семью» (побольше свидетелей) и познакомить со всеми оптом: с мессиром Беппе и монной Розет (с другой стороны), братом моим (повторно), Люсой (для закрепления и главного благословения), Дахи (чтоб сам свой «привет» начальнику передал) и Марит (потому что…а давно пора). Ну и Малай чтоб ритуально носом в ладошку ткнул. А потом выносить перевязанный бантом поперек животика, «главный приз»… Мама моя… И хорошо бы заранее текст подобрать, чтобы потом…
- Зоя…
… не краснеть и не пыжиться. И аргументы на листочке, тоже заранее запи…
- Зоя!
- Арс?..
- Зоя!.. Зоя, да, хобья сила!
- Арс, - и, не успев закрыть удивленного рта, подорвалась прямиком на балкон. Сквозь вязкую «стену» защиты. Шторы – по сторонам. Задвижку – отдернула и, выскочив под солнце, вцепилась руками в перила. – Арс, откуда ты здесь?
Мужчина, почесав нос приложенной ко лбу ладошкой, скривился. – Из Ящерки. После вашей записки. Хорошо, я мага-подбросчика не отпустил. Малай, фу!
Я перевесилась еще круче. Пес, скосившись на Арса, зевнул и хлопнулся на пятую точку. В аккурат перед застывшим у гостиничных дверей жандармом:
- Ох, ты, надо же!
- А то! – хмыкнул мужчина. – Нас к тебе твои охранники не пускали. Ну, мы нарываться не стали. Малай, фу!
- Ой, я сейчас! Сэр жандарм!
- Да-а? - не отрываясь от волкодава, проблеял тот.
- Пожалуйста, пропустите их! Это – свои!
- В принципе, я могу собаку и здесь пока…
- Проходите! Оба! – и своей пятой точкой шеркнулся по двери в сторонку. Лишь на меня взгляд поднял. – Ваша светлость, вам же на улицу выходить… Ваша светлость!!!
- Вы чего так… - а дальше – рывок назад и полная темнота. Хотя, через секунду ощущений добавилось…
- Сволочи! Крысы портовые! Мама моя! – суматошно растирая себя руками, блажила я. – Да чтоб вас самих мордами в эту кислоту! – и по лицу, которое сейчас особенно сильно «горело». – Мама моя!
- Мессир маг, это что за… осложнения? – через шум в ушах и ужасный, раздирающий зуд, проскрипел со стороны знакомый стервозный голос.
- Стойкое неприятие. Впервые подобное вижу. Так что с нашим…
- Сусанна, рассчитай мессира по полной.
- Да чтоб вас всех… Уф-ф… О-о-о… - кажется, отпусти… - А-ай!
- А давай-ка теперь вот так вот. На всякий нелепый случай, - и обмотали заломленные мне за спину руки веревкой. А потом еще и стянули:
- А-ай.
- Орешь то ты знатно, да тут – не столица. Так что, лучше заткнись.
И вся троица с удовлетворением меня осмотрела. Я тоже, дернувшись в последний раз, «сосредоточилась». Но, не на них, на реальности. Которая не обрадовала нисколько: старая бревенчатая изба, пропахшая мышами и плесенью, на мизерных окнах – лишь решетки ромбами и напрочь отсутствует потолок, пуская сквозь щели в своде, рассеянные пылью лучи. И странные вдоль стен атрибуты: длинный узкий стол на боку, большой деревянный крест, а в дальнем углу кучей свалены останки объеденных восковых цветов. По-моему, роз. А еще, сила, идущая снизу, сквозь трухлявый дощатый пол. Но, слабая. И где я?.. Церковь? Часовня?
- Мама моя.
- Ага, - Сусанна усмехнулась. И качнула своим пепельным хвостом. – А ты – везучая, Зоя. И живучая.
- Да ее и сейчас никто убивать не собирается. У нас другие планы, - а вот монна Фелиса, по-моему, держалась гораздо уверенней. – Огляделась?
- Угу. Мне здесь не нравится. А вам – самое то, - и кивнула на восковые «объедки» в углу. Женщины скосились туда же. Капитан Шорох хмыкнул:
- Ну и язык. И как только наш общий друг с тобой управляется?
- А он меня такою и сделал. И «везучей». И «живучей».
- Так мы за вас рады. Шорох, давай, готовь стол, - кинув взгляд на кривой табурет, качнулась монна Фелиса к окну. И скрестила на груди холеные руки.
- Это зачем еще?
- Я же сказала, детка: у нас на тебя – планы. У каждого – свои. Вот уважаемый капитан, например, очень сильно желает компенсацию за собственный утраченный корабль в виде Летуньи.
- Очень сильно… желаю, - загремели за моей спиной.
- Мне нужны банально мои же деньги, которые у меня когда-то украли и тоже справедливая за них компенсация.
- Так пусть их воровка вам и отрабатывает. В чем же дело?
- Да? – с ухмылкой глянула та на Сусанну. – А у нас с ней – новый договор. Да и с чего ты взяла, что это она их тогда…
- Потому что он на такое не способен. Сусанна, разве не так? Сволочь, а не подруга. Медуза неблагодарная! Он тебя в люди вывел, а ты…
- Зоя, заткнись! Мне от вас обоих вообще ничего не надо!
- А что ты тогда в этой компании забыла? Нет, я еще могу понять, почему меня крюком по лбу, но теперь то?
- Да потому что… - на выдохе крикнула та. Потом, вдруг, скривилась. – Заткнись и все. Понять она меня не может, дура малолетняя. Я столько лет вокруг него кольцами вилась, в глаза преданно глядела, а она возникла и…
- Как в старой предтечной сказке, - покачала головой от окна монна Фелиса. – «Мышка бежала, хвостиком задела. Яйцо покатилось и разбилось». Вот такие «безобидные мышки» и подгрызают своими маленькими зубками огромные столпы. Рушат устои. Толкают нормальных людей на несвойственные им поступки.
- Вам бы с лекциями выступать. Об устоях и столпах.
- А что? Может в будущем и… И в другой стране. Здесь-то мне, благодаря твоему усопшему супругу…
- И даже имя его своими змеиными губами не смейте…
- Ну и язык! - вздрогнула я от смешка над самым ухом. А потом еще и рукой обхватили. – А может его вначале по назначению использовать?
- Шорох!
- А что? У нас с ним никогда общих баб не было… Исключая присутствующую.
- Вот же мразь, - прошипела, сузив глаза, Сусанна.
Я нервно заегозила. Капитан усилил хватку:
