- Дочка, а почему ты, прости Господи, этим магическим подвалом не хочешь? И тогда б ночевать в столице не пришлось.
- А ты почему?
- Ну так…
- И я также, примерно. У меня озноб от него. Я пробовала. А ощущение… бр-р, - и даже сейчас, скривясь, передернулась. А кому приятно, когда, будто кислотные пузырьки вокруг лопаются и все тело от этого… - о-ой… Я лучше простым способом. В два дня обернусь. Так что… ну, вы сами у меня – девочки взрослые и Спо на вас можно оставить. Да ведь, мой задумчивый друг? – малыш в ответ мигом отмер, обозначив свое согласие гороховой погремушкой матери в лоб. Нянька его не замедлила придать действу иной смысл:
- Даже Теодоро, и тот – против, - хлобысь! На этот раз прилетело и толковательнице.
На том мы наш «семейный скандал» решили свернуть…
Всю дорогу до столицы Чидалии я упорно озиралась по сторонам – нет, одна. Одна – в пустом бархатном экипаже. Одна – со своими, затолканными в дальний угол мечтами. И они теперь надо мной в этой колышущейся пустоте кружили. А потом, вдруг, поняла, что никогда раньше одна так далеко не ездила. И от этого на душе стало и тревожно и радостно. Будто я – ребенок, впервые начхавший на строгий запрет:
- Нет. К Орлет я ночевать не поеду. Хватит с нее слушателей и в лице сэра Клементе.
Хотя, по правде сказать, многомудрому лекарю, на неделю перебравшемуся из Диганте в столичный пафосный особняк, «слушать» приходится как раз не ее, а сэра депутата, прихваченного тяжкой болезнью. Профессиональной, пожалуй, именуемой в народе попросту «почечуй»… Бедный наш лекарь. «Качество отечественной медицины напрямую зависит от уровня… какого там уровня?..». Да, до красноречия сэра Юрия мне вряд ли взлететь…
- Ваша светлость! – и чуть не «взлетела» к противоположной обитой стене. – Ваша светлость! Сначала куда?
- О-ох, - высунулась я прямо в столичную жизнь. – Как бы тебе… объяснить? До Королевской академии и дальше, параллельная улица после двух поворотов направо… Или не двух?.. Гостиница «Бабочка»… Сэнс?!
- Ну я… Ладно, разберемся по ходу!.. Н-но!
Шлёп!
- Угу… В общем, «тихий и зеленый ресторанчик»… Мне он понравился…
Чего не скажешь о Королевском суде… Судебное заседание длилось недолго. В почти пустом гулком зале, если не считать трех, откровенно скучающих юристов-студентов. Хотя, с душой выступающий Маттео их, иногда все же, будил. Вот это мне не понравилось - старается ведь. А вообще, если смотреть в суть… «спектакль» откровенно затягивал. Особенно, показанья свидетелей, живописующих: где, с кем и в каких именно позах находились все трое обвиняемых на момент морской схватки у Божьих скал. Сэр Корнеил, сидящий на жесткой скамье рядом, любезно этот «спектакль» комментировал:
- Столичную зилийскую диаспору пришлось подтянуть.
- А-а… А я и думаю: отчего вон у того, что сидит слева от Неро, глаза все шире и шире.
- Еще бы: он в ту ночь, якобы, многодетным отцом стал. Ну, не совсем отцом, но, приложил для этого максимум сил.
- А откуда тогда остальные «свидетели»? Или у них так полагается?
- При свидетелях? – сощурился на меня адвокат. – Нет, донна Зоя. Это – гости со свадьбы.
- Так он еще и женился, якобы?
- А как же? У зилийцев – строгие нравы.
- Мама моя, - скосилась я к пораженному собственным прошлым «отцу». – Сэр Корнеил, а…
- Документы их тоже – в порядке. Качество не вызывает сомнений… И не спрашивайте у меня: откуда они взялись.
- Ну, так, - захлопнув рот, вновь вперилась я взглядом в Маттео. – А вот…
- Суд удаляется на вынесение приговора! Прошу всех монн и мессиров оказать ему честь вставанием!
Раздавшиеся сзади зевки обозначили очередное пробужденье студентов.
- Думаю, донна Зоя, мы выиграем дело.
- Вы в этом уверены, сэр Корнеил?
- Судья Милдт уже давно так не развлекался - он нам еще приплатить обязан. Что же до остального… Маттео! Подойди, пожалуйста, к нам!..
- Да, патрон?
- Заключение магической экспертизы по предоставленным документам отдали?
- Да, патрон. Нон амбиджи!
- В переводе с латыни: «Не вызывают сомнений»… Донна Зоя, может пока в кофейню напротив?
- Мессиры, как мне нравится с вами работать, - и в последний раз оглядев пустой зал, пошла вдоль ряда к дверям.
Обратно мы только-только успели. И, судя по крошкам на мантии, судья Милдт вкушал гораздо активнее нас. А потом, пару раз кашлянув, зачитал… оправдательный приговор… Уф-ф.
Что же касается Неро, он, будто обмяк и выглядел сейчас намного старее. Однако с достоинством великомученика, которого только что лишили костра, поблагодарил и адвокатов и попутно меня. А потом, с хмурой усмешкой, изрек, уже стоя в дверях:
- Он меня никогда не простит.
- Кто, мессир Неро? – прищурилась я, развернувшись к нему.
- Мой мальчик, Виторио.
- Откуда вы знаете?
- Он здесь был, когда вы ушли. И мы с ним разговаривали. Я думал, он меня поймет. А он…
- Время все лечит, - а что я еще ему скажу? И простила бы такое сама?.. – Мессир Неро, удачной дороги и не потеряйте билет на корабль. Остальное вам сэр Маттео отдаст.
- Спасибо, донна Зоя. И да хранит вас… Вананда.
Мама моя…
Мама моя. Я думала, мне будет легче. Вновь вернуться сюда, больше, чем через год. В это царство бабочек в рамках и выгоревших на солнце, сушеных цветов. Даже фонарики вдоль ступеней горели, как прежде – мерцая в своих граненых плафонах. И только мой номер был кем-то занят. Меня поселили напротив. В большую комнату с зашторенным наглухо балконом, выходящим, нет, не в сад – на улицу. Тоже подсвеченную фонарями, но тихую. Тихий зеленый ресторанчик… «Вам понравится»… Хотя, сейчас хотелось бежать. Сразу и далеко – вдруг, вспугну наши с ним тени? Те, что еще вместе и у которых все впереди. Зачем?..
- Ваша светлость, позвольте, я зажгу в комнате свечи?
- Нет. Зачем?
- Ваша светлость?
- Я сейчас все равно спущусь… Мессир Вагриус, что у вас сегодня на ужин?
- О-о, я вас порадую, не сомневайтесь. А вы знаете, что…
- Спасибо. Я скоро приду.
- Как скажете… - и тихо скрипнула дверь. Тоже, как прежде.
- О-о, да мать же твою, да хобья сила и Святой Эразм с лебедкой! Всё! Две, нет, три порции Джелато и спать! - дверь в этот раз «надсадно взмолилась».
А внизу я увидела… «тень»… Тень сидела ко мне боком и в собственном ее, тени, бокале плясало пламя от горящего рядом очага. И на бутылке, стоящей рядом. А еще грифелем очертило профиль…
- А вы опять пьете? И опять – один.
Голос вышел глухим, хотя я старалась придать ему уверенности и ехидства. Может, поэтому мужчина удивленно вскинул глаза:
- А-а, Ваша светлость. Я думал, вы позже придете.
- Да, неужели?
- Мессир Вагриус сообщил о такой чести, как только я порог переступил.
- Я думаю, титулами в этом городе вряд ли удивишь. Вот, если бы я хомут на шею надела, когда из экипажа с гербом спускалась.
Виторио вновь поднял прищуренные глаза. Словно представил меня в хомуте. И скривился:
- Не-ет.
- Ну, «нет», так «нет». А вот вам, сэр капитан, он бы точно пошел. Потому что вы напрочь забыли о манерах. Ну да, не буду вас отвлекать. Пейте дальше. И следующим тостом предлагаю: «За огромно умных!».
- Зоя! - со звуком отодвигаемого стула выросла надо мной «стена». – Прошу прощения, Ваша светлость. Окажите мне честь – составьте компанию.
- Хо-рошо, - сглотнув слюну, скоро качнулась я в бок. И так же скоро уселась. Как раз – напротив. Мужчина опустился следом:
- Вам налить?
- А-а, угу.
- И даже не спросите: что?
- Ну, вы же это пьете?
- Я только начал. И еще не распробовал вкус, - оскалился он мне с бутылкой в руке. – ох… мессир…
- Да, мессир Виторио?
- Нам – еще бокал и донне… Что Ваша светлость будет?
- Все, что угодно и две, нет, три порции Джелато.
- Понял. А бокал я принес…
- А здесь мало что изменилось.
- Кроме нас с вами, сэр капитан.
- Да?.. Так давайте за это и выпьем?
- Э вэрро… - и так три раза подряд… Кстати, апельсиновой водки.
Однако теплоты между нами такой «разогрев» не добавил. И мы по-прежнему, отводили по сторонам глаза. Да, хобья ж сила!
- А вот я…
- Да сколько же…
- Вы что-то хотели спросить… ваша…
- светлость. Да… - и, вдруг, надув щеки, смолкла. – Я хотела… а, поздравить вас со снятием с вашего рода обвинений.
- Я об этом не хочу говорить.
- От чего же? Ну, тогда, может, поговорим о моем доме в Канделверди?
- Что?.. И об этом тоже, - исподлобья глянули на меня.
- Ну-у… Как идут поиски монны Сусанны?
- А давайте поговорим о вас?
- Обо мне?.. Да, пожалуйста. Что именно вас интересует?
- Меня интересуют причины.
- О, это очень общий воп…
- Почему ты от меня пряталась? – подался мужчина вперед. – А хочешь, я сам расскажу?
- С удовольствием вас послушаю.
- Из океана тебя подобрали три рыбака. Так?.. Мои люди еще год назад их с твоим перстнем на рынке в Пенторе скрутили.
- Ну, надо же. А я все гадала: где он. На дне, под вашей кроватью или у них.
- Так вот. В Розе Бэй тебя продали. И там ты…
- Ну-у?
- Зоя, в жизни бывает всякое. И то, что ты была…
- Кем?
- Розой.
- Что?! – отбросило меня к спинке стула. – Да я бы повесилась на их розовой шторе.
- Тише. Люди кругом.
- Да пошел ты.
- Я продолжаю: в этом нет ничего…
- Я в тебя сейчас этой бутылкой, хобий капитан, якорем в…
- Значит, тебя изнасиловали.
- Да мать же твою!
- Зоя! А, знаешь, что? – вдруг поднявшись, метнул он ко мне через стол руку. – Пойдем ко отсюда. Ни к чему позорить достойное имя.
- Сдается мне, не мое?
- Твоего покойного мужа, - и потащил меня через весь зал к лестнице. Потом мы резво запрыгали по ступеням и после двух поворотов ключа оказались в моей бывшей комнате. Ах, вот, кто… - Присядь, - мотнул он меня на мою собственную бывшую кровать. Сам навис сверху. – Значит, тебя там изнасиловали.
- Да с чего, вдруг…
- А с того, что ты родила!
- Мама моя.
- Зоя, я – не мальчик. И когда я увидел тебя в ратуше на приеме, то сразу заметил разницу. Ты стала другой.
- Какой?!
- Не кричи… Другой. Женщиной в… - хмуро скосился он в сторону. – в полном смысле этого слова. Ты стала…
- Мама моя… Значит, я родила?
- Так точно. А раз от меня пряталась, значит…
- Отец ребенка – не ты.
- Так… точно.
- Гранитная логика… И у меня тогда – встречный вывод: значит, поэтому ты сейчас меня избегаешь?
- Что? – теперь он удивленно расширил глаза.
- А то, что я давно уж заметила. А еще я уверена, что, если ты любишь женщину, то любишь ее целиком. И даже с чужим ребенком. Хотя, о любви из нас двоих…
- А зачем о ней говорить? Любовь не в словах, а в поступках. И в твоих и в моих. И да, если кого-то любишь, то любишь любого.
- Даже «изнасилованного»?
- Да-а… Зоя, я бы понял. Понял бы и простил.
- Простил?!.. Что? Изнасилование? Любовь по глупости?.. И, значит, я правильно делала, что от тебя пряталась.
- Зоя, я совсем не то сейчас…
- Да иди ты к морской хобьей матери со своим прощеньем! Да мы как жили без тебя, так и дальше будем жить! Великодушный мессир! И… в сторону отойди!..
Руки тряслись, но в замочную скважину я попала сразу двумя. А потом звучно захлопнула дверь. Очень звучно… Сквозняком. И… балкон я, точно, не открывала.
- А-а.
- Тихо-тихо, - и меня еще сильнее сзади перехватили, захлопнув ладонью рот и плотно прижав к себе.
- А-а?
- Будешь выть - по голове, - и боком поперли к балкону.
Я лишь заметить успела, суматошно цепляясь за крепкие чужие руки, как от двери за нами отделилась еще одна тень. И мы уже оказались снаружи, когда… Ба-бах!
- Зоя! Нет, ты все-таки, меня выслушаешь! И кто из нас двоих от кого бегает?!
- А-а…
- Тихо, я сказал.
- Зоя?!
- О-о… о-о, - и каким-то чудом смогла-таки, носком туфли дотянуться - высокая подставка с водруженным на ней пузатым горшком, сначала медленно пару раз качнулась… Хрясь!
- Зоя!
- Вот же стерва! – и я едва ни самостоятельно, без подставленной снизу лестницы, не зверзлась через перила вниз. Мужик, мазнув напоследок по глазам своей пятерней, нырнул назад в комнату.
- Виторио! Мама моя… Да что же это?.. А-а-а-а!!! Помогите!!! А-а-а!!! – и мне кажется, даже на горизонте окна зажглись…
Женщина – существо домашнее и робкое. Женщину надо беречь. От потрясений. Иначе она может очень сильно испугаться и… Хлобысь! Вторым, прихваченным с балкона цветочным горшком.
- О-уо-о!
- Бежим! Бежим!
И напоследок, для закрепления:
- По-мо-гите!!!– уже в распахнутую настежь коридорную дверь. – Виторио?
Мой любимый, стоящий посередине разгромленной комнаты, качнулся. И словно в знак благодарности, прихлопнул правую руку к левому, опущенному плечу:
- Зоя, подойди… ко мне.
- Виторио, что за люди здесь только что…
- Зоя…
- Виторио! –обхватила я уже оседающего мужчину. И только когда уткнулась носом в его прижатую мокрую руку, поняла… - Тебя… ранили? Мама моя!
- Зоя… ты только больше так не кричи.
- Ваша светлость, мессир Виторио, что здесь произошло?!.. Бог мой… Я сюда, к вам, а на лестнице меня чуть не сшибли какие-то…
- Мессир Вагриус, помогите мне! То есть, нам, ну, мне. Мне его до кровати.
- О, я сейчас, я только канделябр куда-нибудь… куда-ни… о, Бог мой!
- Мессир Вагриус, надо срочно послать за лекарем и магом, нет, магистром. Я скажу адреса. Вы это…
- Да, конечно. Нижон! Сантимо!
- Хозяин?!
- Да?! – дернулись в двери два подсвеченных фонарями, лица.
- Слушайте внимательно и запоминайте, что Их светлость будет диктовать!
- Диктую. О-о, хобья сила…вспомнила и…
Примерно час спустя, я давала первые в своей жизни показания. Получалось коряво и неуверенно. Хотя, кто его знает, как оно вообще принято делать:
- Я еще раз вам, сэр жандарм, повторяю: не знаю. И понятия не имею, кто это были такие. И что им вообще от меня…
- Ваша светлость, я понял. А-а… - усатый мужчина с красными от недосыпа глазами, отвел их в сторону балконной двери. – личные враги?
- Женского пола. Но…
- Я понял… Капрал!
Штора качнулась, впуская вовнутрь с балкона пожилого крепыша:
- Эксперт посмотрел, сэр. Говорит, что следов магии нет. Разве что, на углу дома – клочья от недавнего подвала. И все.
- И все, - почесал лоб огрызком карандаша жандарм. – Ну, так, заканчиваем. И… Ваша светлость, если вы что-то, вдруг, вспомните…
- А я…
- Что?
- У того, который меня держал, вот здесь, - мазнула я пальцем по внешней стороне кисти. – татуировка была. Но, я ее лишь миг видела и в темноте улицы.
- И-и?
- Трезубец. Но, с обломанным черенком. С очень коротким черенком.
- По-нятно, - протянул блюститель. – Морская татуировка… Ваша светлость? – и снова скосился на штору. – Мы уходим… Мессир Вагриус, лестницу от перил можете убирать… А вы надолго в Виладжо?
- В столице? – вот это вопрос так вопрос… Я обвела тоскливым взглядом освещенное сейчас множеством канделябров «побоище». Остановила его на спинах,беседующих у кровати сэра Клементе и Киприуса Виста и… - Не знаю еще. Очень надеюсь, что нет.
- Понятно. Я оставлю здесь, в гостинице, двух своих людей… Ваша светлость, имею честь, - и с явным облегчением, развернулся, хрустя черепками на полу, к коридорной двери. – Капрал, мы уходим…
- О, это надо же. В самом центре столицы. Ваша светлость, я горничных зашлю здесь прибрать?
- А ты почему?
- Ну так…
- И я также, примерно. У меня озноб от него. Я пробовала. А ощущение… бр-р, - и даже сейчас, скривясь, передернулась. А кому приятно, когда, будто кислотные пузырьки вокруг лопаются и все тело от этого… - о-ой… Я лучше простым способом. В два дня обернусь. Так что… ну, вы сами у меня – девочки взрослые и Спо на вас можно оставить. Да ведь, мой задумчивый друг? – малыш в ответ мигом отмер, обозначив свое согласие гороховой погремушкой матери в лоб. Нянька его не замедлила придать действу иной смысл:
- Даже Теодоро, и тот – против, - хлобысь! На этот раз прилетело и толковательнице.
На том мы наш «семейный скандал» решили свернуть…
Всю дорогу до столицы Чидалии я упорно озиралась по сторонам – нет, одна. Одна – в пустом бархатном экипаже. Одна – со своими, затолканными в дальний угол мечтами. И они теперь надо мной в этой колышущейся пустоте кружили. А потом, вдруг, поняла, что никогда раньше одна так далеко не ездила. И от этого на душе стало и тревожно и радостно. Будто я – ребенок, впервые начхавший на строгий запрет:
- Нет. К Орлет я ночевать не поеду. Хватит с нее слушателей и в лице сэра Клементе.
Хотя, по правде сказать, многомудрому лекарю, на неделю перебравшемуся из Диганте в столичный пафосный особняк, «слушать» приходится как раз не ее, а сэра депутата, прихваченного тяжкой болезнью. Профессиональной, пожалуй, именуемой в народе попросту «почечуй»… Бедный наш лекарь. «Качество отечественной медицины напрямую зависит от уровня… какого там уровня?..». Да, до красноречия сэра Юрия мне вряд ли взлететь…
- Ваша светлость! – и чуть не «взлетела» к противоположной обитой стене. – Ваша светлость! Сначала куда?
- О-ох, - высунулась я прямо в столичную жизнь. – Как бы тебе… объяснить? До Королевской академии и дальше, параллельная улица после двух поворотов направо… Или не двух?.. Гостиница «Бабочка»… Сэнс?!
- Ну я… Ладно, разберемся по ходу!.. Н-но!
Шлёп!
- Угу… В общем, «тихий и зеленый ресторанчик»… Мне он понравился…
Чего не скажешь о Королевском суде… Судебное заседание длилось недолго. В почти пустом гулком зале, если не считать трех, откровенно скучающих юристов-студентов. Хотя, с душой выступающий Маттео их, иногда все же, будил. Вот это мне не понравилось - старается ведь. А вообще, если смотреть в суть… «спектакль» откровенно затягивал. Особенно, показанья свидетелей, живописующих: где, с кем и в каких именно позах находились все трое обвиняемых на момент морской схватки у Божьих скал. Сэр Корнеил, сидящий на жесткой скамье рядом, любезно этот «спектакль» комментировал:
- Столичную зилийскую диаспору пришлось подтянуть.
- А-а… А я и думаю: отчего вон у того, что сидит слева от Неро, глаза все шире и шире.
- Еще бы: он в ту ночь, якобы, многодетным отцом стал. Ну, не совсем отцом, но, приложил для этого максимум сил.
- А откуда тогда остальные «свидетели»? Или у них так полагается?
- При свидетелях? – сощурился на меня адвокат. – Нет, донна Зоя. Это – гости со свадьбы.
- Так он еще и женился, якобы?
- А как же? У зилийцев – строгие нравы.
- Мама моя, - скосилась я к пораженному собственным прошлым «отцу». – Сэр Корнеил, а…
- Документы их тоже – в порядке. Качество не вызывает сомнений… И не спрашивайте у меня: откуда они взялись.
- Ну, так, - захлопнув рот, вновь вперилась я взглядом в Маттео. – А вот…
- Суд удаляется на вынесение приговора! Прошу всех монн и мессиров оказать ему честь вставанием!
Раздавшиеся сзади зевки обозначили очередное пробужденье студентов.
- Думаю, донна Зоя, мы выиграем дело.
- Вы в этом уверены, сэр Корнеил?
- Судья Милдт уже давно так не развлекался - он нам еще приплатить обязан. Что же до остального… Маттео! Подойди, пожалуйста, к нам!..
- Да, патрон?
- Заключение магической экспертизы по предоставленным документам отдали?
- Да, патрон. Нон амбиджи!
- В переводе с латыни: «Не вызывают сомнений»… Донна Зоя, может пока в кофейню напротив?
- Мессиры, как мне нравится с вами работать, - и в последний раз оглядев пустой зал, пошла вдоль ряда к дверям.
Обратно мы только-только успели. И, судя по крошкам на мантии, судья Милдт вкушал гораздо активнее нас. А потом, пару раз кашлянув, зачитал… оправдательный приговор… Уф-ф.
Что же касается Неро, он, будто обмяк и выглядел сейчас намного старее. Однако с достоинством великомученика, которого только что лишили костра, поблагодарил и адвокатов и попутно меня. А потом, с хмурой усмешкой, изрек, уже стоя в дверях:
- Он меня никогда не простит.
- Кто, мессир Неро? – прищурилась я, развернувшись к нему.
- Мой мальчик, Виторио.
- Откуда вы знаете?
- Он здесь был, когда вы ушли. И мы с ним разговаривали. Я думал, он меня поймет. А он…
- Время все лечит, - а что я еще ему скажу? И простила бы такое сама?.. – Мессир Неро, удачной дороги и не потеряйте билет на корабль. Остальное вам сэр Маттео отдаст.
- Спасибо, донна Зоя. И да хранит вас… Вананда.
Мама моя…
Мама моя. Я думала, мне будет легче. Вновь вернуться сюда, больше, чем через год. В это царство бабочек в рамках и выгоревших на солнце, сушеных цветов. Даже фонарики вдоль ступеней горели, как прежде – мерцая в своих граненых плафонах. И только мой номер был кем-то занят. Меня поселили напротив. В большую комнату с зашторенным наглухо балконом, выходящим, нет, не в сад – на улицу. Тоже подсвеченную фонарями, но тихую. Тихий зеленый ресторанчик… «Вам понравится»… Хотя, сейчас хотелось бежать. Сразу и далеко – вдруг, вспугну наши с ним тени? Те, что еще вместе и у которых все впереди. Зачем?..
- Ваша светлость, позвольте, я зажгу в комнате свечи?
- Нет. Зачем?
- Ваша светлость?
- Я сейчас все равно спущусь… Мессир Вагриус, что у вас сегодня на ужин?
- О-о, я вас порадую, не сомневайтесь. А вы знаете, что…
- Спасибо. Я скоро приду.
- Как скажете… - и тихо скрипнула дверь. Тоже, как прежде.
- О-о, да мать же твою, да хобья сила и Святой Эразм с лебедкой! Всё! Две, нет, три порции Джелато и спать! - дверь в этот раз «надсадно взмолилась».
А внизу я увидела… «тень»… Тень сидела ко мне боком и в собственном ее, тени, бокале плясало пламя от горящего рядом очага. И на бутылке, стоящей рядом. А еще грифелем очертило профиль…
- А вы опять пьете? И опять – один.
Голос вышел глухим, хотя я старалась придать ему уверенности и ехидства. Может, поэтому мужчина удивленно вскинул глаза:
- А-а, Ваша светлость. Я думал, вы позже придете.
- Да, неужели?
- Мессир Вагриус сообщил о такой чести, как только я порог переступил.
- Я думаю, титулами в этом городе вряд ли удивишь. Вот, если бы я хомут на шею надела, когда из экипажа с гербом спускалась.
Виторио вновь поднял прищуренные глаза. Словно представил меня в хомуте. И скривился:
- Не-ет.
- Ну, «нет», так «нет». А вот вам, сэр капитан, он бы точно пошел. Потому что вы напрочь забыли о манерах. Ну да, не буду вас отвлекать. Пейте дальше. И следующим тостом предлагаю: «За огромно умных!».
- Зоя! - со звуком отодвигаемого стула выросла надо мной «стена». – Прошу прощения, Ваша светлость. Окажите мне честь – составьте компанию.
- Хо-рошо, - сглотнув слюну, скоро качнулась я в бок. И так же скоро уселась. Как раз – напротив. Мужчина опустился следом:
- Вам налить?
- А-а, угу.
- И даже не спросите: что?
- Ну, вы же это пьете?
- Я только начал. И еще не распробовал вкус, - оскалился он мне с бутылкой в руке. – ох… мессир…
- Да, мессир Виторио?
- Нам – еще бокал и донне… Что Ваша светлость будет?
- Все, что угодно и две, нет, три порции Джелато.
- Понял. А бокал я принес…
- А здесь мало что изменилось.
- Кроме нас с вами, сэр капитан.
- Да?.. Так давайте за это и выпьем?
- Э вэрро… - и так три раза подряд… Кстати, апельсиновой водки.
Однако теплоты между нами такой «разогрев» не добавил. И мы по-прежнему, отводили по сторонам глаза. Да, хобья ж сила!
- А вот я…
- Да сколько же…
- Вы что-то хотели спросить… ваша…
- светлость. Да… - и, вдруг, надув щеки, смолкла. – Я хотела… а, поздравить вас со снятием с вашего рода обвинений.
- Я об этом не хочу говорить.
- От чего же? Ну, тогда, может, поговорим о моем доме в Канделверди?
- Что?.. И об этом тоже, - исподлобья глянули на меня.
- Ну-у… Как идут поиски монны Сусанны?
- А давайте поговорим о вас?
- Обо мне?.. Да, пожалуйста. Что именно вас интересует?
- Меня интересуют причины.
- О, это очень общий воп…
- Почему ты от меня пряталась? – подался мужчина вперед. – А хочешь, я сам расскажу?
- С удовольствием вас послушаю.
- Из океана тебя подобрали три рыбака. Так?.. Мои люди еще год назад их с твоим перстнем на рынке в Пенторе скрутили.
- Ну, надо же. А я все гадала: где он. На дне, под вашей кроватью или у них.
- Так вот. В Розе Бэй тебя продали. И там ты…
- Ну-у?
- Зоя, в жизни бывает всякое. И то, что ты была…
- Кем?
- Розой.
- Что?! – отбросило меня к спинке стула. – Да я бы повесилась на их розовой шторе.
- Тише. Люди кругом.
- Да пошел ты.
- Я продолжаю: в этом нет ничего…
- Я в тебя сейчас этой бутылкой, хобий капитан, якорем в…
- Значит, тебя изнасиловали.
- Да мать же твою!
- Зоя! А, знаешь, что? – вдруг поднявшись, метнул он ко мне через стол руку. – Пойдем ко отсюда. Ни к чему позорить достойное имя.
- Сдается мне, не мое?
- Твоего покойного мужа, - и потащил меня через весь зал к лестнице. Потом мы резво запрыгали по ступеням и после двух поворотов ключа оказались в моей бывшей комнате. Ах, вот, кто… - Присядь, - мотнул он меня на мою собственную бывшую кровать. Сам навис сверху. – Значит, тебя там изнасиловали.
- Да с чего, вдруг…
- А с того, что ты родила!
- Мама моя.
- Зоя, я – не мальчик. И когда я увидел тебя в ратуше на приеме, то сразу заметил разницу. Ты стала другой.
- Какой?!
- Не кричи… Другой. Женщиной в… - хмуро скосился он в сторону. – в полном смысле этого слова. Ты стала…
- Мама моя… Значит, я родила?
- Так точно. А раз от меня пряталась, значит…
- Отец ребенка – не ты.
- Так… точно.
- Гранитная логика… И у меня тогда – встречный вывод: значит, поэтому ты сейчас меня избегаешь?
- Что? – теперь он удивленно расширил глаза.
- А то, что я давно уж заметила. А еще я уверена, что, если ты любишь женщину, то любишь ее целиком. И даже с чужим ребенком. Хотя, о любви из нас двоих…
- А зачем о ней говорить? Любовь не в словах, а в поступках. И в твоих и в моих. И да, если кого-то любишь, то любишь любого.
- Даже «изнасилованного»?
- Да-а… Зоя, я бы понял. Понял бы и простил.
- Простил?!.. Что? Изнасилование? Любовь по глупости?.. И, значит, я правильно делала, что от тебя пряталась.
- Зоя, я совсем не то сейчас…
- Да иди ты к морской хобьей матери со своим прощеньем! Да мы как жили без тебя, так и дальше будем жить! Великодушный мессир! И… в сторону отойди!..
Руки тряслись, но в замочную скважину я попала сразу двумя. А потом звучно захлопнула дверь. Очень звучно… Сквозняком. И… балкон я, точно, не открывала.
- А-а.
- Тихо-тихо, - и меня еще сильнее сзади перехватили, захлопнув ладонью рот и плотно прижав к себе.
- А-а?
- Будешь выть - по голове, - и боком поперли к балкону.
Я лишь заметить успела, суматошно цепляясь за крепкие чужие руки, как от двери за нами отделилась еще одна тень. И мы уже оказались снаружи, когда… Ба-бах!
- Зоя! Нет, ты все-таки, меня выслушаешь! И кто из нас двоих от кого бегает?!
- А-а…
- Тихо, я сказал.
- Зоя?!
- О-о… о-о, - и каким-то чудом смогла-таки, носком туфли дотянуться - высокая подставка с водруженным на ней пузатым горшком, сначала медленно пару раз качнулась… Хрясь!
- Зоя!
- Вот же стерва! – и я едва ни самостоятельно, без подставленной снизу лестницы, не зверзлась через перила вниз. Мужик, мазнув напоследок по глазам своей пятерней, нырнул назад в комнату.
- Виторио! Мама моя… Да что же это?.. А-а-а-а!!! Помогите!!! А-а-а!!! – и мне кажется, даже на горизонте окна зажглись…
ГЛАВА 23
Женщина – существо домашнее и робкое. Женщину надо беречь. От потрясений. Иначе она может очень сильно испугаться и… Хлобысь! Вторым, прихваченным с балкона цветочным горшком.
- О-уо-о!
- Бежим! Бежим!
И напоследок, для закрепления:
- По-мо-гите!!!– уже в распахнутую настежь коридорную дверь. – Виторио?
Мой любимый, стоящий посередине разгромленной комнаты, качнулся. И словно в знак благодарности, прихлопнул правую руку к левому, опущенному плечу:
- Зоя, подойди… ко мне.
- Виторио, что за люди здесь только что…
- Зоя…
- Виторио! –обхватила я уже оседающего мужчину. И только когда уткнулась носом в его прижатую мокрую руку, поняла… - Тебя… ранили? Мама моя!
- Зоя… ты только больше так не кричи.
- Ваша светлость, мессир Виторио, что здесь произошло?!.. Бог мой… Я сюда, к вам, а на лестнице меня чуть не сшибли какие-то…
- Мессир Вагриус, помогите мне! То есть, нам, ну, мне. Мне его до кровати.
- О, я сейчас, я только канделябр куда-нибудь… куда-ни… о, Бог мой!
- Мессир Вагриус, надо срочно послать за лекарем и магом, нет, магистром. Я скажу адреса. Вы это…
- Да, конечно. Нижон! Сантимо!
- Хозяин?!
- Да?! – дернулись в двери два подсвеченных фонарями, лица.
- Слушайте внимательно и запоминайте, что Их светлость будет диктовать!
- Диктую. О-о, хобья сила…вспомнила и…
Примерно час спустя, я давала первые в своей жизни показания. Получалось коряво и неуверенно. Хотя, кто его знает, как оно вообще принято делать:
- Я еще раз вам, сэр жандарм, повторяю: не знаю. И понятия не имею, кто это были такие. И что им вообще от меня…
- Ваша светлость, я понял. А-а… - усатый мужчина с красными от недосыпа глазами, отвел их в сторону балконной двери. – личные враги?
- Женского пола. Но…
- Я понял… Капрал!
Штора качнулась, впуская вовнутрь с балкона пожилого крепыша:
- Эксперт посмотрел, сэр. Говорит, что следов магии нет. Разве что, на углу дома – клочья от недавнего подвала. И все.
- И все, - почесал лоб огрызком карандаша жандарм. – Ну, так, заканчиваем. И… Ваша светлость, если вы что-то, вдруг, вспомните…
- А я…
- Что?
- У того, который меня держал, вот здесь, - мазнула я пальцем по внешней стороне кисти. – татуировка была. Но, я ее лишь миг видела и в темноте улицы.
- И-и?
- Трезубец. Но, с обломанным черенком. С очень коротким черенком.
- По-нятно, - протянул блюститель. – Морская татуировка… Ваша светлость? – и снова скосился на штору. – Мы уходим… Мессир Вагриус, лестницу от перил можете убирать… А вы надолго в Виладжо?
- В столице? – вот это вопрос так вопрос… Я обвела тоскливым взглядом освещенное сейчас множеством канделябров «побоище». Остановила его на спинах,беседующих у кровати сэра Клементе и Киприуса Виста и… - Не знаю еще. Очень надеюсь, что нет.
- Понятно. Я оставлю здесь, в гостинице, двух своих людей… Ваша светлость, имею честь, - и с явным облегчением, развернулся, хрустя черепками на полу, к коридорной двери. – Капрал, мы уходим…
- О, это надо же. В самом центре столицы. Ваша светлость, я горничных зашлю здесь прибрать?
