Тех, что натыканы по южной равнине вблизи границ неспокойных Склочных болот. Однако именно вывеска вносила полную опознавательную ясность. И даже посвящала в «градоисторию»:
- Три хозяина за, минимум два – два с половиной года. Нехило, - с ладонью у лба, застыла я перед ней. Ванн, стараясь выглядеть уверенно, тоже хмыкнул. Потом тихо уточнил:
- А с чего аналогичные выводы?
- Доска под словом «Харитонов» замазана дважды. Краской разных оттенков. А про остальное, - и воззрилась теперь на «натуралиста».
- По «оттенку» самой доски.
- Ага… Ну что, Отец Зибор, заходим вовнутрь?
- Всенепременно, Пашута, - как и положено священнослужителю, перекрестясь, первым направился он к «гостеприимно» приоткрытой до щели, воротной створке.
Но, не успела я и пары шагов ступить, как та распахнулась целиком, и нам навстречу так же гостеприимно вылетел мужичок в дырявой шапке, целиком натянутой на голову. Прямо в объятия Ванна. Вслед ему напутственно полетело:
- И чтоб рыло твое хобье здесь больше не мельтешило!
- Скажи спасибо хозяину, что порты за ворота унес!
- Да!
Оба небритых мужика, проводившие обладателя «рыла», выдохнули и, поправив на поясах мечи, переключили вниманье на нас:
- А вам чего надо? Если то ж по игорному профилю, то…
- Сын мой! – от такого зычного тембра шулер в руках Ванна втянул шапку в самые плечи. Я замерла. Ванн, бережно отстранив оного, вышел вперед. – Дети мои! Я – Отец Зибор с окраинной северной пустоши и пришел сюда в поисках нового прихода. Ибо собственный, по воле Божьей, сгорел после недавних трясений чрева земного. А это – моя сподвижница в делах мирских и… - стражники опомнившись, переглянулись. Ванн сдвинул брови. – целомудренная дева, именем Пашута… Соблаговолите нас пропустить.
- Чего?!
- Пройти вовнутрь можно? Кров и ночлег здесь дают?
- Ну, так… - видно, вопрос с нашими «профилями» прояснился вполне. Потому как стражники нехотя расступились. – Заходите… Х-хех.
- Целомудренная дева. А то, гляди: у нас тут, через дом налево…
- Рот свой смердячий, – походя, окрысилась я.
- Пашута?!.. Сподвижница моя весьма строга… моралью, - огласился мой «наниматель».
- У нас тут свои строгости, - вдогонку оповестили и нас. - Так что, глядите мне оба! А ты чего встал? Кому сказали, портами вдаль шуршать?!
И ворота за нашими спинами так же гостеприимно захлопнулись на засов…
Сразу за ними мы оказались в вечерней серости длинной узкой улицы, начиналась которая от домика стражи, приткнутого к частоколу, и двухэтажного постоялого двора. Один напротив другого. Оба – под соломенными крышами и из пожухлых толстых бревен. Как и остальные дома вдоль дороги, по которой носились сейчас наперегонки с детьми длинноногие поджарые куры. Что же касается другого разнообразия, то окна кое-где украшали бдительные головы женского пола и разнокалиберные цветочные горшки. А дым из труб вперемешку с запахом кислого хлеба придавал этой картине полную смысловую законченность: жизнь за высокой стеной – существует. Вдохнув оной, мыс Ванном свернули к местному постоялому двору. Через заваленный «списанными» телегами периметр с парой скучающих лошадей у коновязи и одной свиньей у крыльца (правда, неоседланной), попали в сени, а потом и в само «благоуханное нутро»…И самой веселой мыслью, пришедшей мне в голову, тут же стала: «Кусают ли Святых блохи?». Потому как солома на земляном полу как раз на нее и навела.
- А меня вот, более остального, другое волнует, - скосился на меня с легкой улыбкой Ванн. – Чем за еду расплачиваться будем?
Ну, так, самое время «пропеть еще одну оду» моим многокарманным штанам. Потому как в первый раз я ее «пропела» несколькими часами раньше, на берегу усыпанного желтой листвой озерца, по другую сторону от коряги, за которой совершал разоблачение от собственных штанов и сапог, Ванн:
- Ой, а у вас там, кажется, что-то сбрякало, - стоя в пол оборота, отметила тогда я. Мужчина немедля исчез целиком и распрямился уже с зажатым в руке распятьем на цепи. – Ага. Значит, все-таки, крест при себе носите. А как же собственный постулат?
- Это – для дела, - буркнул он и перекинул мне через корни свои, воняющие болотом, штаны. Потом, правда, и рубаху стянул, повязав ее на узких бедрах, и в этом виде уже предстал… Да… - Для дела. Ибо может возникнуть надобность в совершении обряда.
- Какого, например? – обернулась я уже от воды.
Мужчина прищурился туда же:
- Разного. Разные могут быть… обряды.
- Ну-ну. У меня вот тоже кое-что «обрядное» имеется – правее на сорванном лопухе возьмите. Кусок мыла.
- А вот это, Агата, выше всяких од. К нему б еще…
- Складной ножик рядом лежит. Умеете ножом бриться?
- Воистину! И не говорите мне, Агата, что у вас и зерцало есть.
- Вот, чего нет, того нет, - смеясь, скривилась я. Да и парфюма. Хотя вы итак благоухаете.
- А что у вас есть? – прозвучало даже с интересом.
- Ну-у, не так много, как положено «нормальной женщине». Духами не пользуюсь. Разве что, смесями из эфиров. И то, редко –инородный запах клиентов отпугивает. Зато есть узкий кожаный шнурок. Такой, что не стыдно и руки вражине связать, и себе хвост на затылке. Семь колокольчиков и прочная нить для ночной охраны по периметру, фляжка с чистейшим береднянским самогоном, мелочь оттуда же и несколько ладменских монет, даже, по-моему, сребеней, - вспоминая, нахмурила лоб. – Точно, четыре. У тетки резерв пополняла. Пара травок на разные случаи. Вам лучше не знать, какие. Игла с мотком ниток. Магией дыры штопать – себя не уважать. И самое главное – спички в непромокаемом мешке. А-а, ну как?
- Агата, брависсимо! Тогда я, как закончу, костром и займусь. Как это с точки зрения нашей безопасности?
- Терпимо.
- Я тоже так думаю. И еще, знаете, что? – замер уже в воде с сапогом. – Надеюсь, у Николаса штаны так же «чудесны».
- У Ника? – тут же сползла с моей физиономии улыбка. – Ник был в форменном черном свитере, прокуратских штанах и босиком. А в этих краях такой антураж весьма… чреват.
Ванн пошеркал тылом ладони лоб:
- Могут опознать?
- Ага. Для любого рыцаря Прокурата встреча с бывшим клиентом на его территории почестей не сулит. Тем более, когда служишь в такой комтурии. Там уровень клиентов… - и с чувством окунула штаны в холодную озерную воду.
Потому что дальше продолжать эту тему совсем не хотелось. И, не знаю, как Ванн, а я прекрасно осознавала: объект нашего поиска вряд ли сейчас – в полном здравии и безопасности. Это у нас получилось защитный купол пробить. А вот у него, нырнувшего самым последним и получившим в спину за всех… В лучшем случае, проскользил по его поверхности и рухнул вниз бес знает где. А, в худшем…
- Агата, все будет хорошо, - тихо откликнулся Ванн. – Он ведь вам обещал.
Я, шмыгнув носом, кивнула:
- Обещал, да. Он мне много чего обещал, - вот же скобан – сейчас и об этом. - А вы за своего Эля совсем не тревожитесь?
- Я, за Эля? – скривился мужчина. – Нет. У нас у каждого – своя миссия. И он пока собственную исполняет с лихвой.
- Да что вы? А вот мне интересно: кто это - «он»?
- Эль?.. Мой крылатый огненный друг.
- Красиво. А поконкретней?
- Агата, вы ведь – очень умная девушка.
«Очень умная», значит? Обычно, такое выдают, когда хотят, чтоб отстали:
- «Крылатый огненный друг»… Ангел? Архангел? Огненная стихия? И имя, наверняка, по тому же принципу, что и у вас - сокращенное. Тогда, от какого?
- Та-ак… Я – за вторым сапогом.
- Ага.
- Агата, а лично у вас здесь клиенты имеются? – вот это он качественно сейчас со своей «плохой темы» свернул.
- Так, при моей-то специфике? – удивленно открыла я рот. Хотя… возможно, что есть. Один. Точнее, одна.
- И стоит нам ее опасаться?
- Честно?.. Не знаю.
- Почему?
- Потому что, наказали ее тогда в назиданье. И в угоду политике…
Я ненавижу политику. Наверное, с тех самых пор. А может, еще с экзамена по политэкономии, который трижды сдавала. Однако урок в свой первый год на береднянских просторах вынесла важный: где политика, жалости нет. Сострадания нет. И если б не был тот «таинственный моральный урод» подданным моей родины, то и сельскую травницу из Стожков, Стэнку Дивнич, не сослали бы в Грязные земли. Да еще и беременной. И лицо моего бывшего начальника я никогда не забуду: «Агата, я тут – бессилен. Если б успеть до того, как она ему кол этот в сердце всадила»… Пораньше. Ага. Я Глебу тогда не поверила почему-то. Хотя, с тех пор старалась всегда успевать:
- Ванн, я – в лес за дровами. Уже к вечеру вы должны быть мало-мальски приличны на вид…
- Пашута, а что тут можно вкусить из приличного?
- Из «приличного»? – о-ох, вот это – вопрос, конечно. Судя по тому, что усадили нас за «двухместную» дубовую колоду, на накрытые рогожей пни. А на ноги мои под штанами уже дважды покушались вышеугаданные блохи… - Мясо не ешьте. Это – точно. Пирог грибной – тоже. И похлебка луковая… - повела носом в сторону соседнего общего стола. – сварена была еще в честь первого урожая. А так…
- Омлет с сухарями, сом на вертеле и… - пышнотелая дева в видавшем этот самый «урожай», переднике, скосилась на лежащий в середине колоды, сребень – и всё… Я еще могу огурцов принести соленых из погреба. Они – нынешние.
- Ага. Замечательно. И мне тоже самое, что и Святому отцу, - и с тем же пристрастным вдохом проводила саму красавицу. – А вот это – уже интере-сно. Очень интересно. Хотя, мои сведения могут быть…
- И что именно? – отвел свой прищур от шумной компании Ванн.
- Знакомый до боли аромат, - интригующе выдала я. – Но, надо проверить. Потому как, если нам повезет…
- Пашута?
- Терпение, Святой отец, ибо «долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города».
- Ох. Она еще и Библию цитирует, - выразительно закатили глаза. Однако замолкли. Лишь ерзая на своем пне.
Для меня же вечер приобрел совершенно другие тона и звучанья, вмиг обострив все профнавыки. И первой от них пострадала красавица, вернувшаяся с разносом в пухлых руках:
- Ну, у вас и заведенье! И как часто вы солому сметаете? – ногу в сторону и, задрав штатину, нагнулась. – Вот, полюбуйтесь. Выели пол ноги… А у вас – голые и ничего. Или ваши блохи лишь на клиентов скакать обучены?
- Да как же? - открыла рот дева. – Да почему ж?
- Вот и у меня вопрос: «почему ж?» Почему ж такая несправедливость? Сколько блохи-то вам платят за свой сытный ужин?
- Да, нисколько, - румянец, алой розой во все щеки и взглядом, призывающим… ага… ну, извини, красавица. Теперь – свободна.
- Пашута, проявите терпение, - ну, Ванн, как раз вовремя огласился:
- Извините, Святой отец. А Вас как зовут?
- Эдита, - захлопала ресницами дева.
- Извините и вы, Эдита. Просто… устала.
- Ну, как же. А я – не устала? За весь день, как…
- Вы идите, Эдита. Не искушайте меня новым грехом… Эдита?
И красавица, шмыгнув носом, свалила.
- А теперь может, мне огласите? С чего, вдруг, подобные «приступы»?
- Просто, проверка, - не оторвала я взгляда от стола в дальнем углу.
- «Проверка» чего? – не утерпев, качнулся в мою сторону Ванн.
- Уф-ф… Ладно. Только обещайте меня слушаться. Хотя, вы уже обещали.
- Когда?
- Вам и собственную речь процитировать?
- Не надо… Я жду.
«Ждет» он. Ну, так, внимайте: по причине, какой, неизвестно (мне, так уж точно), в здешних землях некоторые травы и деревья совсем не растут. В основном, те, что служат основой в составах от нечисти. Я сейчас имею в виду, полынь - по данной теме Ксю семь лет назад защищалась. Что-то про «взаимоисключающие факторы, состав местной почвы и антимагический магнетизм». Хотя, могу и напутать. Но, дело – не в этом. А в том, что, при существующем в Грязных землях низком уровне жизни, именно эта трава имеет наибольшую ценность. И именно ее в составе с касторовым маслом, я и унюхала от нашей Эдиты. Отсюда напрашивается вывод…
- Контрабанда?
- Ого, Святой отец, какие слова вы знаете.
Хотя, в общем-то, да. И здесь есть два варианта: продажа прямо со стены охраной или доставка подземными ходами под ней. И тот и другой нам подходит. Однако второй – предпочтительней.
- Для чего?
- Чтобы отсюда слинять. Или вы думаете: мы подойдем, поздороваемся, и нас тут же вознесут? Не все так просто, если уж вылет наш успешно «проглядели», то и возвращение…
- Я понял… Пашута. Что дальше?
- А дальше у меня к вам вопрос: вы мысли только мои штудируете, как книгу?
Вот он даже смутился сейчас:
- Не-ет.
- Ага. А на каком расстоянии, максимум?
А вот теперь – удивился:
- Я с данной позиции подобное… ярдов пять. Это – проверено.
- Ага. Ну, так будете «подслушивать» за углом.
- Кого?
- Вон того редкозубого верзилу. Наша Эдита его взором молила. Наверняка, он ей состав и подарил.
- Откуда подобные выводы?
- Из наблюдений. Они взглядами обмениваются не таясь. Значит, связь – прочная. Это, во-первых. Во-вторых, средства ему, наверняка, позволяют. Судя по тому, что стоит на столе, и стол этот - в элитном углу. Скорее всего, персоны, приближенные к Харитону, здешнему хозяину.
- Я помню, - азартно сверкнул Ванн глазами. – А еще он не чешется, как остальные.
- Вот именно. Это – в третьих. Значит, пора его совращать.
- На что?!
- На откровенные мысли. А вы что подумали, Святой отец? При моем-то «целомудрии»?
- Ага… Пашута?!
Вот на «откровенные мысли» вся и надежда. Потому что, вряд ли другому раскроют «ходы», если есть возможность самому его по ним провести. И другой этот будет вам хронически обязан и благодарен. Все – очень просто. Хотя, о моей задаче я так сказать не могла. Потому как… не во вкусе я этого дарителя. Ему «Эдиты» милей. А у меня… ну, кое-что, кое-где. Значит, будем «бить» верным оружием. И устремила свой «страстный взор» в дальний угол…
Противник попался серьезный (а может, со зрением – дефект?). И через час я даже вспотела. Взоры мои обещали от улыбки до рая. Мужик косился и шеркал глаза. Я усилила натиск, присовокупив к взорам и губы. Мужик опрокинул кружку и суетливо заерзал. К тому ж, помехи создавала Эдита, распознав мои козни куда скорей жениха. Да и Ванн, нервно скребущий ложкой по дну, постоянно мешал. Но, перелом наступил сразу, как только, о чудо! Деву услали с разносом наверх. Противник, подпрыгнув на стуле, долгожданно «прозрел». Я, мысленно сплюнув, направилась к наружной двери… Нет, ну надо же! А если б она до утра тут носилась? Уф-ф… Наука совращения – точно не мой специалитет. Иначе б давно…
- Что такая красавица забыла в нашей глуши? Кху-кху.
Как мило - он еще и смущается: мужик, кашлянув в увесистый кулак, сунул руки в карманы, вынул их и оперся правой на сруб.
- «Что забыла»? – доверительно развернулась я к нему. – Мечту о лучшей доле. Раз другого пока не дано.
- Да ну?
- Ага… Как зовут-то?
- Дарий.
- Имя красивое.
- А тебя?
- Пашута.
- То ж ничего. Так, Пашута… может, прогуляемся?
- Под звездами? – хмыкнула я. Еще бы. У мужика явно, время - в обрез.
- Так уж сразу?
- А чё? Ты ж… я ж…
- С серьезными намерениями?
- Так тебе заплатить что ли? – по-деловому осведомился мужик.
- А промеж глаз? – уточнила и я.
- Тогда чего?
- Ох, видно в этот раз интуиция меня подвела, - закатила я к небу глаза.
- Три хозяина за, минимум два – два с половиной года. Нехило, - с ладонью у лба, застыла я перед ней. Ванн, стараясь выглядеть уверенно, тоже хмыкнул. Потом тихо уточнил:
- А с чего аналогичные выводы?
- Доска под словом «Харитонов» замазана дважды. Краской разных оттенков. А про остальное, - и воззрилась теперь на «натуралиста».
- По «оттенку» самой доски.
- Ага… Ну что, Отец Зибор, заходим вовнутрь?
- Всенепременно, Пашута, - как и положено священнослужителю, перекрестясь, первым направился он к «гостеприимно» приоткрытой до щели, воротной створке.
Но, не успела я и пары шагов ступить, как та распахнулась целиком, и нам навстречу так же гостеприимно вылетел мужичок в дырявой шапке, целиком натянутой на голову. Прямо в объятия Ванна. Вслед ему напутственно полетело:
- И чтоб рыло твое хобье здесь больше не мельтешило!
- Скажи спасибо хозяину, что порты за ворота унес!
- Да!
Оба небритых мужика, проводившие обладателя «рыла», выдохнули и, поправив на поясах мечи, переключили вниманье на нас:
- А вам чего надо? Если то ж по игорному профилю, то…
- Сын мой! – от такого зычного тембра шулер в руках Ванна втянул шапку в самые плечи. Я замерла. Ванн, бережно отстранив оного, вышел вперед. – Дети мои! Я – Отец Зибор с окраинной северной пустоши и пришел сюда в поисках нового прихода. Ибо собственный, по воле Божьей, сгорел после недавних трясений чрева земного. А это – моя сподвижница в делах мирских и… - стражники опомнившись, переглянулись. Ванн сдвинул брови. – целомудренная дева, именем Пашута… Соблаговолите нас пропустить.
- Чего?!
- Пройти вовнутрь можно? Кров и ночлег здесь дают?
- Ну, так… - видно, вопрос с нашими «профилями» прояснился вполне. Потому как стражники нехотя расступились. – Заходите… Х-хех.
- Целомудренная дева. А то, гляди: у нас тут, через дом налево…
- Рот свой смердячий, – походя, окрысилась я.
- Пашута?!.. Сподвижница моя весьма строга… моралью, - огласился мой «наниматель».
- У нас тут свои строгости, - вдогонку оповестили и нас. - Так что, глядите мне оба! А ты чего встал? Кому сказали, портами вдаль шуршать?!
И ворота за нашими спинами так же гостеприимно захлопнулись на засов…
Сразу за ними мы оказались в вечерней серости длинной узкой улицы, начиналась которая от домика стражи, приткнутого к частоколу, и двухэтажного постоялого двора. Один напротив другого. Оба – под соломенными крышами и из пожухлых толстых бревен. Как и остальные дома вдоль дороги, по которой носились сейчас наперегонки с детьми длинноногие поджарые куры. Что же касается другого разнообразия, то окна кое-где украшали бдительные головы женского пола и разнокалиберные цветочные горшки. А дым из труб вперемешку с запахом кислого хлеба придавал этой картине полную смысловую законченность: жизнь за высокой стеной – существует. Вдохнув оной, мыс Ванном свернули к местному постоялому двору. Через заваленный «списанными» телегами периметр с парой скучающих лошадей у коновязи и одной свиньей у крыльца (правда, неоседланной), попали в сени, а потом и в само «благоуханное нутро»…И самой веселой мыслью, пришедшей мне в голову, тут же стала: «Кусают ли Святых блохи?». Потому как солома на земляном полу как раз на нее и навела.
- А меня вот, более остального, другое волнует, - скосился на меня с легкой улыбкой Ванн. – Чем за еду расплачиваться будем?
Ну, так, самое время «пропеть еще одну оду» моим многокарманным штанам. Потому как в первый раз я ее «пропела» несколькими часами раньше, на берегу усыпанного желтой листвой озерца, по другую сторону от коряги, за которой совершал разоблачение от собственных штанов и сапог, Ванн:
- Ой, а у вас там, кажется, что-то сбрякало, - стоя в пол оборота, отметила тогда я. Мужчина немедля исчез целиком и распрямился уже с зажатым в руке распятьем на цепи. – Ага. Значит, все-таки, крест при себе носите. А как же собственный постулат?
- Это – для дела, - буркнул он и перекинул мне через корни свои, воняющие болотом, штаны. Потом, правда, и рубаху стянул, повязав ее на узких бедрах, и в этом виде уже предстал… Да… - Для дела. Ибо может возникнуть надобность в совершении обряда.
- Какого, например? – обернулась я уже от воды.
Мужчина прищурился туда же:
- Разного. Разные могут быть… обряды.
- Ну-ну. У меня вот тоже кое-что «обрядное» имеется – правее на сорванном лопухе возьмите. Кусок мыла.
- А вот это, Агата, выше всяких од. К нему б еще…
- Складной ножик рядом лежит. Умеете ножом бриться?
- Воистину! И не говорите мне, Агата, что у вас и зерцало есть.
- Вот, чего нет, того нет, - смеясь, скривилась я. Да и парфюма. Хотя вы итак благоухаете.
- А что у вас есть? – прозвучало даже с интересом.
- Ну-у, не так много, как положено «нормальной женщине». Духами не пользуюсь. Разве что, смесями из эфиров. И то, редко –инородный запах клиентов отпугивает. Зато есть узкий кожаный шнурок. Такой, что не стыдно и руки вражине связать, и себе хвост на затылке. Семь колокольчиков и прочная нить для ночной охраны по периметру, фляжка с чистейшим береднянским самогоном, мелочь оттуда же и несколько ладменских монет, даже, по-моему, сребеней, - вспоминая, нахмурила лоб. – Точно, четыре. У тетки резерв пополняла. Пара травок на разные случаи. Вам лучше не знать, какие. Игла с мотком ниток. Магией дыры штопать – себя не уважать. И самое главное – спички в непромокаемом мешке. А-а, ну как?
- Агата, брависсимо! Тогда я, как закончу, костром и займусь. Как это с точки зрения нашей безопасности?
- Терпимо.
- Я тоже так думаю. И еще, знаете, что? – замер уже в воде с сапогом. – Надеюсь, у Николаса штаны так же «чудесны».
- У Ника? – тут же сползла с моей физиономии улыбка. – Ник был в форменном черном свитере, прокуратских штанах и босиком. А в этих краях такой антураж весьма… чреват.
Ванн пошеркал тылом ладони лоб:
- Могут опознать?
- Ага. Для любого рыцаря Прокурата встреча с бывшим клиентом на его территории почестей не сулит. Тем более, когда служишь в такой комтурии. Там уровень клиентов… - и с чувством окунула штаны в холодную озерную воду.
Потому что дальше продолжать эту тему совсем не хотелось. И, не знаю, как Ванн, а я прекрасно осознавала: объект нашего поиска вряд ли сейчас – в полном здравии и безопасности. Это у нас получилось защитный купол пробить. А вот у него, нырнувшего самым последним и получившим в спину за всех… В лучшем случае, проскользил по его поверхности и рухнул вниз бес знает где. А, в худшем…
- Агата, все будет хорошо, - тихо откликнулся Ванн. – Он ведь вам обещал.
Я, шмыгнув носом, кивнула:
- Обещал, да. Он мне много чего обещал, - вот же скобан – сейчас и об этом. - А вы за своего Эля совсем не тревожитесь?
- Я, за Эля? – скривился мужчина. – Нет. У нас у каждого – своя миссия. И он пока собственную исполняет с лихвой.
- Да что вы? А вот мне интересно: кто это - «он»?
- Эль?.. Мой крылатый огненный друг.
- Красиво. А поконкретней?
- Агата, вы ведь – очень умная девушка.
«Очень умная», значит? Обычно, такое выдают, когда хотят, чтоб отстали:
- «Крылатый огненный друг»… Ангел? Архангел? Огненная стихия? И имя, наверняка, по тому же принципу, что и у вас - сокращенное. Тогда, от какого?
- Та-ак… Я – за вторым сапогом.
- Ага.
- Агата, а лично у вас здесь клиенты имеются? – вот это он качественно сейчас со своей «плохой темы» свернул.
- Так, при моей-то специфике? – удивленно открыла я рот. Хотя… возможно, что есть. Один. Точнее, одна.
- И стоит нам ее опасаться?
- Честно?.. Не знаю.
- Почему?
- Потому что, наказали ее тогда в назиданье. И в угоду политике…
Я ненавижу политику. Наверное, с тех самых пор. А может, еще с экзамена по политэкономии, который трижды сдавала. Однако урок в свой первый год на береднянских просторах вынесла важный: где политика, жалости нет. Сострадания нет. И если б не был тот «таинственный моральный урод» подданным моей родины, то и сельскую травницу из Стожков, Стэнку Дивнич, не сослали бы в Грязные земли. Да еще и беременной. И лицо моего бывшего начальника я никогда не забуду: «Агата, я тут – бессилен. Если б успеть до того, как она ему кол этот в сердце всадила»… Пораньше. Ага. Я Глебу тогда не поверила почему-то. Хотя, с тех пор старалась всегда успевать:
- Ванн, я – в лес за дровами. Уже к вечеру вы должны быть мало-мальски приличны на вид…
- Пашута, а что тут можно вкусить из приличного?
- Из «приличного»? – о-ох, вот это – вопрос, конечно. Судя по тому, что усадили нас за «двухместную» дубовую колоду, на накрытые рогожей пни. А на ноги мои под штанами уже дважды покушались вышеугаданные блохи… - Мясо не ешьте. Это – точно. Пирог грибной – тоже. И похлебка луковая… - повела носом в сторону соседнего общего стола. – сварена была еще в честь первого урожая. А так…
- Омлет с сухарями, сом на вертеле и… - пышнотелая дева в видавшем этот самый «урожай», переднике, скосилась на лежащий в середине колоды, сребень – и всё… Я еще могу огурцов принести соленых из погреба. Они – нынешние.
- Ага. Замечательно. И мне тоже самое, что и Святому отцу, - и с тем же пристрастным вдохом проводила саму красавицу. – А вот это – уже интере-сно. Очень интересно. Хотя, мои сведения могут быть…
- И что именно? – отвел свой прищур от шумной компании Ванн.
- Знакомый до боли аромат, - интригующе выдала я. – Но, надо проверить. Потому как, если нам повезет…
- Пашута?
- Терпение, Святой отец, ибо «долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города».
- Ох. Она еще и Библию цитирует, - выразительно закатили глаза. Однако замолкли. Лишь ерзая на своем пне.
Для меня же вечер приобрел совершенно другие тона и звучанья, вмиг обострив все профнавыки. И первой от них пострадала красавица, вернувшаяся с разносом в пухлых руках:
- Ну, у вас и заведенье! И как часто вы солому сметаете? – ногу в сторону и, задрав штатину, нагнулась. – Вот, полюбуйтесь. Выели пол ноги… А у вас – голые и ничего. Или ваши блохи лишь на клиентов скакать обучены?
- Да как же? - открыла рот дева. – Да почему ж?
- Вот и у меня вопрос: «почему ж?» Почему ж такая несправедливость? Сколько блохи-то вам платят за свой сытный ужин?
- Да, нисколько, - румянец, алой розой во все щеки и взглядом, призывающим… ага… ну, извини, красавица. Теперь – свободна.
- Пашута, проявите терпение, - ну, Ванн, как раз вовремя огласился:
- Извините, Святой отец. А Вас как зовут?
- Эдита, - захлопала ресницами дева.
- Извините и вы, Эдита. Просто… устала.
- Ну, как же. А я – не устала? За весь день, как…
- Вы идите, Эдита. Не искушайте меня новым грехом… Эдита?
И красавица, шмыгнув носом, свалила.
- А теперь может, мне огласите? С чего, вдруг, подобные «приступы»?
- Просто, проверка, - не оторвала я взгляда от стола в дальнем углу.
- «Проверка» чего? – не утерпев, качнулся в мою сторону Ванн.
- Уф-ф… Ладно. Только обещайте меня слушаться. Хотя, вы уже обещали.
- Когда?
- Вам и собственную речь процитировать?
- Не надо… Я жду.
«Ждет» он. Ну, так, внимайте: по причине, какой, неизвестно (мне, так уж точно), в здешних землях некоторые травы и деревья совсем не растут. В основном, те, что служат основой в составах от нечисти. Я сейчас имею в виду, полынь - по данной теме Ксю семь лет назад защищалась. Что-то про «взаимоисключающие факторы, состав местной почвы и антимагический магнетизм». Хотя, могу и напутать. Но, дело – не в этом. А в том, что, при существующем в Грязных землях низком уровне жизни, именно эта трава имеет наибольшую ценность. И именно ее в составе с касторовым маслом, я и унюхала от нашей Эдиты. Отсюда напрашивается вывод…
- Контрабанда?
- Ого, Святой отец, какие слова вы знаете.
Хотя, в общем-то, да. И здесь есть два варианта: продажа прямо со стены охраной или доставка подземными ходами под ней. И тот и другой нам подходит. Однако второй – предпочтительней.
- Для чего?
- Чтобы отсюда слинять. Или вы думаете: мы подойдем, поздороваемся, и нас тут же вознесут? Не все так просто, если уж вылет наш успешно «проглядели», то и возвращение…
- Я понял… Пашута. Что дальше?
- А дальше у меня к вам вопрос: вы мысли только мои штудируете, как книгу?
Вот он даже смутился сейчас:
- Не-ет.
- Ага. А на каком расстоянии, максимум?
А вот теперь – удивился:
- Я с данной позиции подобное… ярдов пять. Это – проверено.
- Ага. Ну, так будете «подслушивать» за углом.
- Кого?
- Вон того редкозубого верзилу. Наша Эдита его взором молила. Наверняка, он ей состав и подарил.
- Откуда подобные выводы?
- Из наблюдений. Они взглядами обмениваются не таясь. Значит, связь – прочная. Это, во-первых. Во-вторых, средства ему, наверняка, позволяют. Судя по тому, что стоит на столе, и стол этот - в элитном углу. Скорее всего, персоны, приближенные к Харитону, здешнему хозяину.
- Я помню, - азартно сверкнул Ванн глазами. – А еще он не чешется, как остальные.
- Вот именно. Это – в третьих. Значит, пора его совращать.
- На что?!
- На откровенные мысли. А вы что подумали, Святой отец? При моем-то «целомудрии»?
- Ага… Пашута?!
Вот на «откровенные мысли» вся и надежда. Потому что, вряд ли другому раскроют «ходы», если есть возможность самому его по ним провести. И другой этот будет вам хронически обязан и благодарен. Все – очень просто. Хотя, о моей задаче я так сказать не могла. Потому как… не во вкусе я этого дарителя. Ему «Эдиты» милей. А у меня… ну, кое-что, кое-где. Значит, будем «бить» верным оружием. И устремила свой «страстный взор» в дальний угол…
Противник попался серьезный (а может, со зрением – дефект?). И через час я даже вспотела. Взоры мои обещали от улыбки до рая. Мужик косился и шеркал глаза. Я усилила натиск, присовокупив к взорам и губы. Мужик опрокинул кружку и суетливо заерзал. К тому ж, помехи создавала Эдита, распознав мои козни куда скорей жениха. Да и Ванн, нервно скребущий ложкой по дну, постоянно мешал. Но, перелом наступил сразу, как только, о чудо! Деву услали с разносом наверх. Противник, подпрыгнув на стуле, долгожданно «прозрел». Я, мысленно сплюнув, направилась к наружной двери… Нет, ну надо же! А если б она до утра тут носилась? Уф-ф… Наука совращения – точно не мой специалитет. Иначе б давно…
- Что такая красавица забыла в нашей глуши? Кху-кху.
Как мило - он еще и смущается: мужик, кашлянув в увесистый кулак, сунул руки в карманы, вынул их и оперся правой на сруб.
- «Что забыла»? – доверительно развернулась я к нему. – Мечту о лучшей доле. Раз другого пока не дано.
- Да ну?
- Ага… Как зовут-то?
- Дарий.
- Имя красивое.
- А тебя?
- Пашута.
- То ж ничего. Так, Пашута… может, прогуляемся?
- Под звездами? – хмыкнула я. Еще бы. У мужика явно, время - в обрез.
- Так уж сразу?
- А чё? Ты ж… я ж…
- С серьезными намерениями?
- Так тебе заплатить что ли? – по-деловому осведомился мужик.
- А промеж глаз? – уточнила и я.
- Тогда чего?
- Ох, видно в этот раз интуиция меня подвела, - закатила я к небу глаза.
