– Это надо видеть! – спохватилась девушка. – Давайте, я помогу вам одеться и сами посмотрите!
Я быстро влезла в платье, пока горничная зашнуровывала его, расчесала волосы, Дана, в несколько движений, собрала их в несложную прическу, затем – туфли, и вот уже вдвоём сбежали по ступенькам и выскочили на улицу. А там …
– Кофейня «Утренняя гадость», – побелевшими губами прочитала я название своей надежды на будущее и выздоровление сестрёнки. – Какой кошмар, – сил хватило только на то, чтобы не упасть на тротуар.
Что же делать? Неужели всё пошло прахом? Издевательства отчима, жесткая экономия в дороге, насмешки в городской управе и у нотариуса, когда я оформляла этот дом? Как же – где это видано, чтобы молодая незамужняя девушка открывала своё дело! Дома надо сидеть, под боком у своего мужчины! Что теперь? Возвращаться на поклон к отчиму и греть его постель за то, чтобы Лина получала минимальное лечение и крышу над головой? Интересно, кто же это подстроил? В душе поднималось что-то большое, сильное, до этих пор не посещавшее меня ранее. Ну уж не-е-ет! Я так просто не сдамся! Гадость, говорите? Будет вам гадость!
Решительно поднялась с тротуара. Глаза загорелись призрачным огнём. Так всегда было, когда меня обуревали сильные чувства.
– Быстро! – скомандовала горничной. – Быстро внутрь! У нас до открытия всего пара часов. Надо успеть!
Звук падающей челюсти помощницы был слышен на всю округу.
– А что «успеть»? – растерянно пролепетала она.
Однако, поспешила за хозяйкой, вихрем влетела следом в дом.
– Живее! Надо переписать ценники!
Дана сообразила быстро. Она бросилась в подсобку, чтобы принести мне магические цветные писчики. Когда горничная вернулась, неся в руках разноцветные палочки, я уже собрала все ценники и разложила на упаковочном столике. Там, где было возможно, зачёркивала названия, и писала новые, где исправить ничего нельзя было – писала новые ценники. Ничего не понимающая горничная всё же молча, боясь нарушить вдохновение хозяйки, расставляла новые ценники на прилавке со сладостями. Так, вместо эклеров «зефирная радость» на полке манили своим ароматом пирожные «зефирная гадость», «радостные коврижки» превратились в «гадостные», а кофе гордо именовался – двойной, тройной гадостью, эспрессо и «со сливочной гадостью» .
Когда всё было закончено, мы вышли в торговый зал и оглядели что у нас вышло.
– Неужели это кто-нибудь будет покупать? – ужаснулась горничная.
– Надеюсь, – прошептала я. – Всё же кофейня для студентов, а они народ весёлый. Может, и прорвёмся.
Дана с сомнением покосилась на часы. До открытия оставалось 20 минут.
– Проверь – заряжены ли энергетические артефакты, – скомандовала я, – а я пойду – разбужу Лину.
– Ну что, хозяин? – хихикал крыс. – Как я их?
– Твой поступок отвратителен, – процедил герцог.
– Чего это? – насупился фамильяр. – Они, значит, нам гадость, а мы их облизывать должны? Пусть уматывают с нашего дома!
Крыс сложил лапки на груди, с вызовом посмотрел на своего хозяина и тут же скривился от неприятных ощущений в затылке.
– Чтоб у тебя хвост отсох! – прошипел кот в ухо и бацнул лапой по этому самому затылку.
Оттого и неприятно. Не погладил же, а выпустил когти! Прямо в его призрачную плоть!
– Не может отсохнуть! – огрызнулся Филька. – Я уже мёртвый! – он сложил популярную фигуру из трёх пальцев и ткнул ею в усатую морду. – Выкуси!
Кот, не будь дурнем, со всей своей кошачей силой цапнул легкомысленно подставленную крысиную лапу. Крыс взвизгнул, принял боевую стойку и воинственно прошипел:
– Подлизываеш-ш-ш-ся к жиличкам, блохастый?
– Прекратить! – рявкнул герцог.
– Какая между вами кошка пробежала? – вставил свои пять копеек домовой.
– Какая-какая, – обиженно пробурчал крыс, – белая и пушистая зараза.
– Она не зараза! – встал на защиту своей зазнобы кот. – Она несчастная слабая женщина! Без дома! А вы, изверги, и последней крыши хотите её лишить! Бессердечные истуканы!
Он демонстративно задрал хвост и важно прошествовал мимо грызуна.
– Пойду. Успокою бедняжку. Ведь ей вскорости опять голодать придётся.
– Мда-а-а, – протянул домовой, глядя вслед удаляющемуся влюблённому. – Теряем товарищей, теряем.
– Да ладно, – отмахнулся Филька. – То же мне цаца! Другую найдёт.
– А, если это любовь? – грустно предположил дух.
– А вот я сразу понял – все беды от баб, – закивал крыс. – Не было тут никого – и хорошо было. Нет, появились нам на голову, – бурчал он, кося чёрным глазом-бусинкой на хозяина : поддержит или нет?
– Что ж теперь-то? – пожал плечами домовой. – Пошли, что ль, посмотрим, как дела идут у наших дамочек, – предложил он и стал спускаться вниз.
– О! – поднял крыс коготь укоризненно. – Уже «наши»!
Герцог не стал проявлять своё настроение и просто растаял. Филимон озадаченно поскрёб многострадальный затылок, пожал плечами и задумчиво пробормотал:
– Ну и я пойду, шугану мелкую, что ль. Кажись, проснулась.
Первым посетителем, как ни странно, стал господин Жиль. Я ожидала увидеть жёлчного старикашку, но он оказался весьма приятным представительным мужчиной, лет около 40, высоким, темноволосым с узким лицом, на котором ярко выделялись чёрные глаза. Во всех его движениях чувствовалась большая внутренняя сила и властность.
В торговом зале за стойкой работала Дана, а я подглядывала в дверную щелочку. Интересно же! И жутко волнительно!
Господин Жиль медленно обошёл зал, внимательно рассмотрел весь представленный ассортимент, периодически одобрительно хмыкая. Когда же он дошёл до текста на ценниках, тонкие брови поползли вверх.
– Девушка, – обратился он к Дане, – вы, серьёзно, думаете, что вот с ТАКИМИ названиями ваш товар будет раскупаться?
– Это наш бренд, – не моргнув ответствовала та, – хозяйке виднее.
– И где же ваша хозяйка? – он выделил голосом последнее слово. – Почему не приветствует гостей в первый день?
– Госпожа вынуждена отъехать по делам, – выдала Дана заготовленную версию. Ну не могу я показаться в торговом зале! Копчиком чую – опекун не оставит в покое.
– Ну что ж, – ресторатор ещё раз оглядел витрины с товаром, – это у вас и весь ассортимент?
– Что Вы, господин, – солнечно улыбнулась девушка, – мы только начинаем!
– То есть, у вас можно ожидать и горячие блюда?
– Что Вы, господин, – повторилась Дана, – у нас только сладкое и пирожки. Всё к кофею! Ну, если всё хорошо пойдёт, и тортики будем делать! На вынос!
Мужчина потёр переносицу и неожиданно тепло улыбнулся:
– Тогда я вам желаю успехов! Не вижу в вашей кофейне конкурента, наоборот – она возьмёт некоторую часть моих клиентов, нежелательную для меня, и освободит места для более представительных посетителей. А вашу хозяйку я буду рад видеть на субботнем чаепитии.
Дана замялась: отказать прямо – это будет оскорблением, но и принимать нельзя! Я замерла – не хотелось портить так удачно начинающееся соседство! Что горничная, – хотя, какая она уже горничная?– придумает? И она придумала!
– Ох, господин, моя хозяйка не совсем эм-м-м-м… разговаривает. Ей всегда неуютно в обществе, поэтому и старается не выходить в свет.
На лице ресторатора отразилось сожаление и понимание.
– Тогда не стану настаивать, но предложение на субботние чаепития остаётся в силе! – вытащив из внутреннего кармана сюртука маленькую золотистую карточку, он протянул её Дане.
– Благодарствуйте, господин! – просияла девушка, прежде чем взять визитку. – Я обязательно передам госпоже!
Потом впорхнула стайка щебечущих девиц. Они с удивлением читали названия сладостей, хихикали в кулачки, затем осмелились и заказали по чашке чая «Гадость науки» и по эклеру. Видимо, понравилось, и цены устроили, так как они ещё купили шесть штук и попросили упаковать в коробку. Я порадовалась, что предвидела такое и заказала подходящую тару.
Следом ввалилась толпа парней-студентов с сумками, в которых просматривалась канцелярия. Те, не стесняясь, громко гоготали над ценниками, затем основательно уселись за столики – их было четыре в зале, – навернули по пять пирожков с различными начинками и выпили почти по литру кофе. И куда столько влезло?
К полудню стали подтягиваться гуляющие мамочки с детьми, затем пожаловал директор редакции местной газеты – он узнал о кофейне от господина Жиля, у которого обедал, – и уже к вечеру нас посетила чопорная старушка, – похоже, чья-то экономка, – с мальчиком-служкой, отведала пирожное безе и купила по две штуки каждого вида пирожных и пирожков.
К вечеру витрина с пирожными опустела, и я с радостью нафеячила ещё немного, чтобы хватило до закрытия.
Короче, если так пойдёт и дальше, я смогу найти для Лины мага, который не только поддержит её здоровье, но и вылечит! И, да, я знаю, что это очень дорого. Но сделаю для этого всё!
Крыс сидел в коридоре второго этажа и злобствовал. Это ж надо, а! Он так надеялся, что его выходка поставит крест на деятельности этих фифочек! Так – нет же! Открытие прошло так удачно, что хозяйке пришлось даже доделывать ещё пирожных! И пирожки, возвращающиеся на занятия студенты, размели. У-у-у-у, голодающие! Только что из дома! Не кормили их там, что ли? От возмущения у зверька трясся длинный хвост, а над призрачной шерстью вспыхивали маленькие сиреневые искры, которые, пролетев немного, медленно таяли в вечерней полутьме. Мозг Филимона усиленно искал способ выкурить нахальных дамочек со своей территории. Он самозабвенно перебирал все возможные варианты и не заметил, что в коридоре уже не один.
– Ой, какая прелесть! – раздался удивлённый возглас.
Крыс подпрыгнул от неожиданности и свирепо гаркнул:
– Где?
Он волчком закрутился по коридору в поисках той самой «прелести».
– Найду – урою, – рычал крыс, стреляя глазами во все стороны.
– Ух, ты, – хихикнули совсем рядом, – самый настоящий волчок!
Филимон остановился и резко поднял голову. Прямо над ним возвышалась детская инвалидная коляска, с которой с непосредственным любопытством смотрели большие синие глаза. Вцепившись тонкими ручками в ободки колес, девочка подкатилась поближе и наклонилась к зверьку:
– А покажи ещё те сиреневые огоньки! Ну, пожалуйста!
Крыс опешил. Это он, что ли, та «прелесть»? Пораскинув мозгами, Филимон пришел к выводу: да. Это его девочка так назвала. Стоп. Это что же получается, – она его совсем не боится? Странно.
– Ты это, – негромко буркнул крыс, – не наклоняйся так, упадёшь. Мне ещё только твоих соплей не хватало тут!
– Я не плакса! – возразил ребёнок. – Я только у целителя плачу, – она потерла колени и виновато улыбнулась: – больно очень всегда.
– Что же у вас за целители, которые не могут даже обезболить? – недовольно фыркнул Филимон.
– Какие есть, – она горестно вздохнула. – За то когда-нибудь вылечусь. Сестра Тина так говорит.
– А чего сюда припёрлись? – Пользуясь случаем, крыс решил выяснить всё, что мог.
– Ты никому не скажешь? – заговорщецки прищурилась девочка.
– Могила! – грызун провёл когтем по горлу.
Она поманила крыса пальчиком. Совершенно не сознавая, что делает, Филимон забрался по юбке на колени малышки и превратился в одно большое ухо.
– Мы сбежали от нашего опекуна, – зашептала девочка. – Он жениться на Тине захотел. Я сама слышала, как она рассказывала Дане.
– Дуры! – от возмущения крыс даже подпрыгнул. – Сидели бы сейчас дома и в ус не дули! А сейчас кто вас содержать будет?
– Тихо! – цыкнула малышка. – Сейчас Дана прибежит, а она терпеть не может всякую живность, вон, даже Мисюсю еле терпит.
– Я говорю: дуры вы, – тут же зашептал Филимон. – Возвращайтесь домой!
– Не-е-ет, – протянула девочка и погладила серую спинку.
Крыс замер, потому, что … потому, что впервые за столько лет почувствовал тепло от детских ладошек и … своё тело … Он подпрыгнул, пытаясь в воздухе осмотреть самого себя.
– Ой! – засмеялся ребёнок. – Какие у тебя коготки острые! А тебя как зовут? Меня – Лина! Прости, не могу книксен сделать, – она как-то сразу поникла. – Ты же не сердишься?
– Филимон я, – буркнул крыс. Ему стало совсем не по себе. Прикосновения ребёнка оказались так приятны! Но это неправильно! Так быть не должно! – И, если не можешь соблюдать приличия, то и не зачем знакомиться! Домой езжайте! Там опекун оплатит целителя, он вылечит тебя, тогда и поговорим!
– Нет, мы не вернёмся, – скрестила на груди худенькие ручки Лина. – Тина поступила в Академию, выучится и сама найдёт целителя!
– Курицы глупые! – прошипел грызун, скатился с коленей и юркнул в пол, просачиваясь серым туманом.
Уже будучи в перекрытиях между этажами он услышал:
– А ты ещё придёшь, Филечка?
– Угу, – раздражённо ответил и передразнил себе под нос: – «Филечка»! Тьфу!
Но как же приятно гладили его маленькие пальчики! Нет-нет, надо озаботиться будущим малышки! Что там она говорила? Сбежали от опекуна? Вот дурёхи!
Спать я легла почти под утро. После закрытия Дана приводила в порядок зал, а я кулинарничала. И только, когда витрины полностью были заполнены, а на кухне образовался значительный запас продукции, – успокоилась. Да и молоко с яйцами закончилось. Я ещё соорудила несколько десятков корзиночек с мягким сыром и фруктами, и отправилась спать. Послезавтра начинаются занятия в Академии, значит, надо будет переселяться в общежитие. Кто же у меня будет соседкой? Ведь предстояло как-то договориться с ней, чтобы о моих ночных отсутствиях никто не узнал. А ещё – очень страшно было оставлять одних Лину с Даной. Я, конечно, дам сестренке одноразовый портал, но всё равно – страшно. Вдруг, что случиться?
– Домово-о-ой, – тихонько позвала я духа. – Ты проследишь за Линой? Я тебе на выходных испеку большой шоколадный торт с вишней!
Ответом стали лёгкое покачивание гардины и тёплый ветерок около щеки, как будто кто-то погладил.
– Спи уже, – сонно муркнула кошка, что свернулась клубком в ногах. – Присмотрим мы за твоей малышнёй.
« А кто это – мы?» – успело промелькнуть в голове, прежде чем я отключилась.
Покидать кофейню, ставшую нам домом, было страшно. Но деваться некуда. После завтрака, расцеловав сестрёнку и проконтролировав товарный запас, я отправилась в Академию.
В комнате в общежитии никого не было, хотя, судя по груде учебников на столе, соседка уже приехала. Интересно, поладим мы с ней или как? Отмахнувшись от всяких неприятных мыслей, я принялась раскладывать своё учебное богатство и рассматривать форму. И вот дверь распахнулась и на пороге появилась долгожданная соседка. И каково же было моё удивление, когда это оказалась та самая девушка-целительница, которая помогла мне на днях!
– О! – Похоже, она меня тоже узнала. – Здорово! А я всё гадала: кого же мне подселили! – обрадованно воскликнула она. – Ты первачок? На каком факультете?
– Бытовой, – улыбнулась я.
– Вообще замечательно! – взвизгнула девушка и шепотом пояснила: – Я ОЧЕНЬ просила коменданта подселить ко мне бытовика.
– А почему шепчешь?
– Духа Смотрителя остерегаюсь. Он у нас вредный, – она хихикнула и представилась: – Я – Марго. Шестой курс целителей.
– Выпускной, – с завистью вздохнула я. – Я – Эйтина, можно просто Тина.
Болтали мы, наверное, целый час. Я выяснила, что Марго сильный целитель, после экзаменов она выходит замуж за маркиза Даксвена, – это его я видела тогда около ресторации, – и переезжает к нему в поместье. А самому маркизу ещё учиться год.
Я быстро влезла в платье, пока горничная зашнуровывала его, расчесала волосы, Дана, в несколько движений, собрала их в несложную прическу, затем – туфли, и вот уже вдвоём сбежали по ступенькам и выскочили на улицу. А там …
– Кофейня «Утренняя гадость», – побелевшими губами прочитала я название своей надежды на будущее и выздоровление сестрёнки. – Какой кошмар, – сил хватило только на то, чтобы не упасть на тротуар.
Что же делать? Неужели всё пошло прахом? Издевательства отчима, жесткая экономия в дороге, насмешки в городской управе и у нотариуса, когда я оформляла этот дом? Как же – где это видано, чтобы молодая незамужняя девушка открывала своё дело! Дома надо сидеть, под боком у своего мужчины! Что теперь? Возвращаться на поклон к отчиму и греть его постель за то, чтобы Лина получала минимальное лечение и крышу над головой? Интересно, кто же это подстроил? В душе поднималось что-то большое, сильное, до этих пор не посещавшее меня ранее. Ну уж не-е-ет! Я так просто не сдамся! Гадость, говорите? Будет вам гадость!
Решительно поднялась с тротуара. Глаза загорелись призрачным огнём. Так всегда было, когда меня обуревали сильные чувства.
– Быстро! – скомандовала горничной. – Быстро внутрь! У нас до открытия всего пара часов. Надо успеть!
Звук падающей челюсти помощницы был слышен на всю округу.
– А что «успеть»? – растерянно пролепетала она.
Однако, поспешила за хозяйкой, вихрем влетела следом в дом.
– Живее! Надо переписать ценники!
Дана сообразила быстро. Она бросилась в подсобку, чтобы принести мне магические цветные писчики. Когда горничная вернулась, неся в руках разноцветные палочки, я уже собрала все ценники и разложила на упаковочном столике. Там, где было возможно, зачёркивала названия, и писала новые, где исправить ничего нельзя было – писала новые ценники. Ничего не понимающая горничная всё же молча, боясь нарушить вдохновение хозяйки, расставляла новые ценники на прилавке со сладостями. Так, вместо эклеров «зефирная радость» на полке манили своим ароматом пирожные «зефирная гадость», «радостные коврижки» превратились в «гадостные», а кофе гордо именовался – двойной, тройной гадостью, эспрессо и «со сливочной гадостью» .
Когда всё было закончено, мы вышли в торговый зал и оглядели что у нас вышло.
– Неужели это кто-нибудь будет покупать? – ужаснулась горничная.
– Надеюсь, – прошептала я. – Всё же кофейня для студентов, а они народ весёлый. Может, и прорвёмся.
Дана с сомнением покосилась на часы. До открытия оставалось 20 минут.
– Проверь – заряжены ли энергетические артефакты, – скомандовала я, – а я пойду – разбужу Лину.
*****
– Ну что, хозяин? – хихикал крыс. – Как я их?
– Твой поступок отвратителен, – процедил герцог.
– Чего это? – насупился фамильяр. – Они, значит, нам гадость, а мы их облизывать должны? Пусть уматывают с нашего дома!
Крыс сложил лапки на груди, с вызовом посмотрел на своего хозяина и тут же скривился от неприятных ощущений в затылке.
– Чтоб у тебя хвост отсох! – прошипел кот в ухо и бацнул лапой по этому самому затылку.
Оттого и неприятно. Не погладил же, а выпустил когти! Прямо в его призрачную плоть!
– Не может отсохнуть! – огрызнулся Филька. – Я уже мёртвый! – он сложил популярную фигуру из трёх пальцев и ткнул ею в усатую морду. – Выкуси!
Кот, не будь дурнем, со всей своей кошачей силой цапнул легкомысленно подставленную крысиную лапу. Крыс взвизгнул, принял боевую стойку и воинственно прошипел:
– Подлизываеш-ш-ш-ся к жиличкам, блохастый?
– Прекратить! – рявкнул герцог.
– Какая между вами кошка пробежала? – вставил свои пять копеек домовой.
– Какая-какая, – обиженно пробурчал крыс, – белая и пушистая зараза.
– Она не зараза! – встал на защиту своей зазнобы кот. – Она несчастная слабая женщина! Без дома! А вы, изверги, и последней крыши хотите её лишить! Бессердечные истуканы!
Он демонстративно задрал хвост и важно прошествовал мимо грызуна.
– Пойду. Успокою бедняжку. Ведь ей вскорости опять голодать придётся.
– Мда-а-а, – протянул домовой, глядя вслед удаляющемуся влюблённому. – Теряем товарищей, теряем.
– Да ладно, – отмахнулся Филька. – То же мне цаца! Другую найдёт.
– А, если это любовь? – грустно предположил дух.
– А вот я сразу понял – все беды от баб, – закивал крыс. – Не было тут никого – и хорошо было. Нет, появились нам на голову, – бурчал он, кося чёрным глазом-бусинкой на хозяина : поддержит или нет?
– Что ж теперь-то? – пожал плечами домовой. – Пошли, что ль, посмотрим, как дела идут у наших дамочек, – предложил он и стал спускаться вниз.
– О! – поднял крыс коготь укоризненно. – Уже «наши»!
Герцог не стал проявлять своё настроение и просто растаял. Филимон озадаченно поскрёб многострадальный затылок, пожал плечами и задумчиво пробормотал:
– Ну и я пойду, шугану мелкую, что ль. Кажись, проснулась.
Глава 7.
Первым посетителем, как ни странно, стал господин Жиль. Я ожидала увидеть жёлчного старикашку, но он оказался весьма приятным представительным мужчиной, лет около 40, высоким, темноволосым с узким лицом, на котором ярко выделялись чёрные глаза. Во всех его движениях чувствовалась большая внутренняя сила и властность.
В торговом зале за стойкой работала Дана, а я подглядывала в дверную щелочку. Интересно же! И жутко волнительно!
Господин Жиль медленно обошёл зал, внимательно рассмотрел весь представленный ассортимент, периодически одобрительно хмыкая. Когда же он дошёл до текста на ценниках, тонкие брови поползли вверх.
– Девушка, – обратился он к Дане, – вы, серьёзно, думаете, что вот с ТАКИМИ названиями ваш товар будет раскупаться?
– Это наш бренд, – не моргнув ответствовала та, – хозяйке виднее.
– И где же ваша хозяйка? – он выделил голосом последнее слово. – Почему не приветствует гостей в первый день?
– Госпожа вынуждена отъехать по делам, – выдала Дана заготовленную версию. Ну не могу я показаться в торговом зале! Копчиком чую – опекун не оставит в покое.
– Ну что ж, – ресторатор ещё раз оглядел витрины с товаром, – это у вас и весь ассортимент?
– Что Вы, господин, – солнечно улыбнулась девушка, – мы только начинаем!
– То есть, у вас можно ожидать и горячие блюда?
– Что Вы, господин, – повторилась Дана, – у нас только сладкое и пирожки. Всё к кофею! Ну, если всё хорошо пойдёт, и тортики будем делать! На вынос!
Мужчина потёр переносицу и неожиданно тепло улыбнулся:
– Тогда я вам желаю успехов! Не вижу в вашей кофейне конкурента, наоборот – она возьмёт некоторую часть моих клиентов, нежелательную для меня, и освободит места для более представительных посетителей. А вашу хозяйку я буду рад видеть на субботнем чаепитии.
Дана замялась: отказать прямо – это будет оскорблением, но и принимать нельзя! Я замерла – не хотелось портить так удачно начинающееся соседство! Что горничная, – хотя, какая она уже горничная?– придумает? И она придумала!
– Ох, господин, моя хозяйка не совсем эм-м-м-м… разговаривает. Ей всегда неуютно в обществе, поэтому и старается не выходить в свет.
На лице ресторатора отразилось сожаление и понимание.
– Тогда не стану настаивать, но предложение на субботние чаепития остаётся в силе! – вытащив из внутреннего кармана сюртука маленькую золотистую карточку, он протянул её Дане.
– Благодарствуйте, господин! – просияла девушка, прежде чем взять визитку. – Я обязательно передам госпоже!
Потом впорхнула стайка щебечущих девиц. Они с удивлением читали названия сладостей, хихикали в кулачки, затем осмелились и заказали по чашке чая «Гадость науки» и по эклеру. Видимо, понравилось, и цены устроили, так как они ещё купили шесть штук и попросили упаковать в коробку. Я порадовалась, что предвидела такое и заказала подходящую тару.
Следом ввалилась толпа парней-студентов с сумками, в которых просматривалась канцелярия. Те, не стесняясь, громко гоготали над ценниками, затем основательно уселись за столики – их было четыре в зале, – навернули по пять пирожков с различными начинками и выпили почти по литру кофе. И куда столько влезло?
К полудню стали подтягиваться гуляющие мамочки с детьми, затем пожаловал директор редакции местной газеты – он узнал о кофейне от господина Жиля, у которого обедал, – и уже к вечеру нас посетила чопорная старушка, – похоже, чья-то экономка, – с мальчиком-служкой, отведала пирожное безе и купила по две штуки каждого вида пирожных и пирожков.
К вечеру витрина с пирожными опустела, и я с радостью нафеячила ещё немного, чтобы хватило до закрытия.
Короче, если так пойдёт и дальше, я смогу найти для Лины мага, который не только поддержит её здоровье, но и вылечит! И, да, я знаю, что это очень дорого. Но сделаю для этого всё!
*****
Крыс сидел в коридоре второго этажа и злобствовал. Это ж надо, а! Он так надеялся, что его выходка поставит крест на деятельности этих фифочек! Так – нет же! Открытие прошло так удачно, что хозяйке пришлось даже доделывать ещё пирожных! И пирожки, возвращающиеся на занятия студенты, размели. У-у-у-у, голодающие! Только что из дома! Не кормили их там, что ли? От возмущения у зверька трясся длинный хвост, а над призрачной шерстью вспыхивали маленькие сиреневые искры, которые, пролетев немного, медленно таяли в вечерней полутьме. Мозг Филимона усиленно искал способ выкурить нахальных дамочек со своей территории. Он самозабвенно перебирал все возможные варианты и не заметил, что в коридоре уже не один.
– Ой, какая прелесть! – раздался удивлённый возглас.
Крыс подпрыгнул от неожиданности и свирепо гаркнул:
– Где?
Он волчком закрутился по коридору в поисках той самой «прелести».
– Найду – урою, – рычал крыс, стреляя глазами во все стороны.
– Ух, ты, – хихикнули совсем рядом, – самый настоящий волчок!
Филимон остановился и резко поднял голову. Прямо над ним возвышалась детская инвалидная коляска, с которой с непосредственным любопытством смотрели большие синие глаза. Вцепившись тонкими ручками в ободки колес, девочка подкатилась поближе и наклонилась к зверьку:
– А покажи ещё те сиреневые огоньки! Ну, пожалуйста!
Крыс опешил. Это он, что ли, та «прелесть»? Пораскинув мозгами, Филимон пришел к выводу: да. Это его девочка так назвала. Стоп. Это что же получается, – она его совсем не боится? Странно.
– Ты это, – негромко буркнул крыс, – не наклоняйся так, упадёшь. Мне ещё только твоих соплей не хватало тут!
– Я не плакса! – возразил ребёнок. – Я только у целителя плачу, – она потерла колени и виновато улыбнулась: – больно очень всегда.
– Что же у вас за целители, которые не могут даже обезболить? – недовольно фыркнул Филимон.
– Какие есть, – она горестно вздохнула. – За то когда-нибудь вылечусь. Сестра Тина так говорит.
– А чего сюда припёрлись? – Пользуясь случаем, крыс решил выяснить всё, что мог.
– Ты никому не скажешь? – заговорщецки прищурилась девочка.
– Могила! – грызун провёл когтем по горлу.
Она поманила крыса пальчиком. Совершенно не сознавая, что делает, Филимон забрался по юбке на колени малышки и превратился в одно большое ухо.
– Мы сбежали от нашего опекуна, – зашептала девочка. – Он жениться на Тине захотел. Я сама слышала, как она рассказывала Дане.
– Дуры! – от возмущения крыс даже подпрыгнул. – Сидели бы сейчас дома и в ус не дули! А сейчас кто вас содержать будет?
– Тихо! – цыкнула малышка. – Сейчас Дана прибежит, а она терпеть не может всякую живность, вон, даже Мисюсю еле терпит.
– Я говорю: дуры вы, – тут же зашептал Филимон. – Возвращайтесь домой!
– Не-е-ет, – протянула девочка и погладила серую спинку.
Крыс замер, потому, что … потому, что впервые за столько лет почувствовал тепло от детских ладошек и … своё тело … Он подпрыгнул, пытаясь в воздухе осмотреть самого себя.
– Ой! – засмеялся ребёнок. – Какие у тебя коготки острые! А тебя как зовут? Меня – Лина! Прости, не могу книксен сделать, – она как-то сразу поникла. – Ты же не сердишься?
– Филимон я, – буркнул крыс. Ему стало совсем не по себе. Прикосновения ребёнка оказались так приятны! Но это неправильно! Так быть не должно! – И, если не можешь соблюдать приличия, то и не зачем знакомиться! Домой езжайте! Там опекун оплатит целителя, он вылечит тебя, тогда и поговорим!
– Нет, мы не вернёмся, – скрестила на груди худенькие ручки Лина. – Тина поступила в Академию, выучится и сама найдёт целителя!
– Курицы глупые! – прошипел грызун, скатился с коленей и юркнул в пол, просачиваясь серым туманом.
Уже будучи в перекрытиях между этажами он услышал:
– А ты ещё придёшь, Филечка?
– Угу, – раздражённо ответил и передразнил себе под нос: – «Филечка»! Тьфу!
Но как же приятно гладили его маленькие пальчики! Нет-нет, надо озаботиться будущим малышки! Что там она говорила? Сбежали от опекуна? Вот дурёхи!
*****
Спать я легла почти под утро. После закрытия Дана приводила в порядок зал, а я кулинарничала. И только, когда витрины полностью были заполнены, а на кухне образовался значительный запас продукции, – успокоилась. Да и молоко с яйцами закончилось. Я ещё соорудила несколько десятков корзиночек с мягким сыром и фруктами, и отправилась спать. Послезавтра начинаются занятия в Академии, значит, надо будет переселяться в общежитие. Кто же у меня будет соседкой? Ведь предстояло как-то договориться с ней, чтобы о моих ночных отсутствиях никто не узнал. А ещё – очень страшно было оставлять одних Лину с Даной. Я, конечно, дам сестренке одноразовый портал, но всё равно – страшно. Вдруг, что случиться?
– Домово-о-ой, – тихонько позвала я духа. – Ты проследишь за Линой? Я тебе на выходных испеку большой шоколадный торт с вишней!
Ответом стали лёгкое покачивание гардины и тёплый ветерок около щеки, как будто кто-то погладил.
– Спи уже, – сонно муркнула кошка, что свернулась клубком в ногах. – Присмотрим мы за твоей малышнёй.
« А кто это – мы?» – успело промелькнуть в голове, прежде чем я отключилась.
Прода от 01.08.2023, 14:38
Глава 8.
Покидать кофейню, ставшую нам домом, было страшно. Но деваться некуда. После завтрака, расцеловав сестрёнку и проконтролировав товарный запас, я отправилась в Академию.
В комнате в общежитии никого не было, хотя, судя по груде учебников на столе, соседка уже приехала. Интересно, поладим мы с ней или как? Отмахнувшись от всяких неприятных мыслей, я принялась раскладывать своё учебное богатство и рассматривать форму. И вот дверь распахнулась и на пороге появилась долгожданная соседка. И каково же было моё удивление, когда это оказалась та самая девушка-целительница, которая помогла мне на днях!
– О! – Похоже, она меня тоже узнала. – Здорово! А я всё гадала: кого же мне подселили! – обрадованно воскликнула она. – Ты первачок? На каком факультете?
– Бытовой, – улыбнулась я.
– Вообще замечательно! – взвизгнула девушка и шепотом пояснила: – Я ОЧЕНЬ просила коменданта подселить ко мне бытовика.
– А почему шепчешь?
– Духа Смотрителя остерегаюсь. Он у нас вредный, – она хихикнула и представилась: – Я – Марго. Шестой курс целителей.
– Выпускной, – с завистью вздохнула я. – Я – Эйтина, можно просто Тина.
Болтали мы, наверное, целый час. Я выяснила, что Марго сильный целитель, после экзаменов она выходит замуж за маркиза Даксвена, – это его я видела тогда около ресторации, – и переезжает к нему в поместье. А самому маркизу ещё учиться год.
