– Ещё чего! – возмутился Лод. – Эта моя тварь и я её хозяин!
– Була ваша, стане наша, – флегматично высказалась баба Нюся. – Коляновна, давай швыдчее тут означайся со своею зверюгою и айда. А то умене вже пятки пидгорають и нос свербить! (Была ваша, станет наша. Коляновна, давай быстрее тут определяйся со своей зверюгой и айда. А то у меня уже пятки подгорают и нос чешется!)
Дорогие читатели! Поддержите путешественников звёздочками!
Баба Таня слегка растерялась:
– А как? Ко мне ещё ни разу не поступало такое предложение.
Если бы Мурка имела плечи, то, как пить дать, она сейчас бы ими пожала. По мнению молодой паучихи-тарантута, как можно не знать такие простые вещи?
– Да делов-то! – фыркнула лохматая представительница рода арахноидов. – Дайте ей каплю своей крови и всё!
Клыкастое чудовище согласно закивало и красноречиво облизнулось, клацнув зубами.
– Только попробуй, – угрожающе прищурился Лод. – Убью.
Баба Нюся решила поддержать родственницу и сурово сдвинула брови:
– Мине тут токмо смертовбийства не достае! А ну, геть! – острие лопаты многообещающе качнулось в сторону лорда хаоса. Тот в ответ встал в боевую стойку. Гибкие сильные пальцы автоматически стали плести заклинание.( Мне тут только смертоубийства не хватает! А ну, отойди)
– Ты на мене руками не махай! – вернула его в реальность бабуля. – Тута от твоей магии один пшик. А у мене своя магия! – и она воинственно наклонила лопату.
Баба Таня задумчиво созерцала окрестности.
– А чем мне палец проколоть? Тут ничего колюще-режущего нет. И продезинфицировать нечем.
– Тут, – Янка обвела рукой пространство, – нет. А тут, – она потрясла имеющимся на себе оружием, – полно. На любой вкус и цвет.
– Действительно, что ж это я, – забормотала бабуля. Она с пристрастием принялась изучать всё, что было надето на принцессе.
Мы стояли под палящим солнцем и уже истекали потом, а бабуля всё никак не могла определиться, что же использовать.
– Коляновна, ты словно невесту сыну выбираешь, – решила поторопить её баба Нюся.
– Не мешай! – строго ответила та. Помолчала, и тихо огрызнулась: – Если бы мой сын спрашивал мнение родителей, на ком женится!
Подрагивающий горячий воздух никак не способствовал семейному диспуту, но страсти между обычно дружными свахами неожиданно стали накаляться. По телу бабы Тани побежали маленькие искры, угрожающе шипя и сверкая.
– Итить твою! – бабуля аж присела, обняв лопату. – Коляновна! Брось заводитися! У нас тут огнегасника немае. А Дашка злякаеться, ещё непонятно куда зашпульнёт тебя в одиночестве. Помрёшь аже в одиночестве! И пирожкив не поемо, бо знати не будемо якого числа поминати.(Брось заводиться! У нас тут огнетушителя нет. А Дашка испугается, ещё непонятно куда зашпульнёт тебя в одиночестве. Помрёшь ведь в одиночестве! И пирожков не поедим, бо знать не будем какого числа поминать)
Зверюга, услышав эти слова, заволновалась. Перспектива остаться без такой хозяйки её не устраивала, и животина решила ускорить процесс привязки. Попросту сама тяпнула бабу Таню за палец.
– Ай, – зашипела бабуля и с удивлением уставилась ранку. – Надо же. Совсем не больно.
– А че орала? – набычилась баба Нюся. – Я трохи твою Фиалку не отдубасила!
Довольная псина махнула крокодильим хвостом, поднимая в воздух песок, и как бы невзначай, задела бывшего хозяина. Я поморщилась: больно, наверное, острым шипом да по коленке. А лорд ничего, даже ухом не повёл, только оскалился.
– Теперь вы точно умрёте, – с удовольствием констатировал Лод. – Укус сварго смертелен!
Я испугалась не на шутку. Баба Таня всегда была рядом. Как же без неё?
– У вас устаревшая информация, – промурлыкала паучиха, лучась ехидством. – Для кровного хозяина укус сварго скорее целебен, чем смертелен. А леди Татьяна как раз стала кровной хозяйкой Фиалки.
– Да? – ядовито усмехнулся лорд хаоса. – Ну, посмотрим, каким будет результат целебного воздействия. Крылья вырастут или рога?
– Господа, – вмешалась в перепалку Янка. – Давайте вы потом доругаетесь, под сенью деревьев, в прохладе источника влаги! Поверьте, там гораздо приятнее это делать.
Ливадийская принцесса мне нравилась всё больше и больше. Сразу видно – будущая королева. Государственный подход к решению проблем! Пресекла всё, оставила только главное. А главное для нас сейчас – добраться до границы пустыни, где есть тень и вода. Иначе сдохнем тут все, и тела наши превратятся в угольки. Не такие большие, как столпы в Стоунхенде, правда, но памятниками себе будем стоять и пугать местную живность, если тут кто водится в таком пекле.
– Значит, так, – деловито засуетилась Мурка. – Я повезу Янку и Дарину, а Фиалка – остальных леди.
– А мужчины? – озадачилась я. По моей вине здесь все оказались, хотелось бы и вернуться в таком составе.
– А мужчины подождут, у них шкура потолще будет, – махнула паучиха сантиметровым усом под одобрительное порыкивание сварго. – Быстрее, усаживайтесь!
– И то верно, – согласно кивнула баба Нюся. – Должна же быть вид мужикив хочь якась-нидь польза.(Должна же быть от мужиков хоть какая-нибудь польза.)
Уговаривать никого не пришлось. Янка взгромоздилась первой и затащила меня. Мурка, вероятно подпитавшись энергией моего визга, вымахала ростом в хорошую лошадку. Если так и дальше она будет лопать, до каких размеров дорастёт? Ужас! Представляете лохматого чёрного паука с глазами-плошками?
Бабулям было легче: Фиалка любезно легла на брюхо, подождала, пока седоки устроятся, и только затем встала.
– Дарина, радость наша, ты только молчи! – напутствовал Дарк. – Иначе рот кляпом заткну, честное слово!
– Давно пора, – хихикнула баба Нюся. – Токмо не кляпом, а чем иным поинтереснее.
Чем таким другим она предлагала мне заткнуть рот, я так и не узнала: наши «кони» рванули с места и понеслись с небывалой скоростью, аж дыхание перехватило. От страха и чтоб не дай бог не заорать, я зажмурилась. Воздух свистел в ушах, словно мы с парашютом прыгали. А потом всё вдруг закончилось. Глаза распахнулись сами, и в груди застыл возглас удивления: пустыня заканчивалась резко, будто кто-то прочертил границу неведомым инструментом. Вот лежит белый песок, а затем – раз! И тёмная земля, на которую падает тень от раскидистых деревьев. Листья, правда, у них были длинные и узкие, но зато густые.
– Слезайте! – прозвучала команда Мурки.
Спешившись, мы с Янкой от радости взвизгнули и ломанули под тень деревьев.
– Хух, ну слава тобе господи местный, – выдохнула баба Нюся, устраиваясь под первым деревом. – Думала, ще трохи и шкворчать буду без сковородки, вся моя прослойка молодильна истает. А в моём возрасте кажный миллиметр подшкурного жира на вес золота. Вин морщины маскируе. Я, слыш-ко, читала десь, шо самый лучший крем для омоложения роблют с людским жиром. (Думала, ещё чуток и шкворчать буду без сковородки, вся моя прослойка молодильная истает. А в моём возрасте каждый миллиметр подкожного жира на вес золота. Он морщины маскирует. Я, слыш-ко, читала где-то, что самый лучший крем для омоложения делают с человеческим жиром.)
– Это где столько жира взять? – полюбопытствовала Янка. Она хоть и стояла в тени, осматриваясь, но ушки настроила на все триста шестьдесят градусов. Сказано – воительница!
– Хух, да знаешь скилько у нас товстих баб? Все люблят смачно пожрать, потому товстеют не по дням, а по часам. А потом в очередь на липосакцию строютися. А куда жир лишний видкачанный девать? Правильно! У доброго хозяина и шкорлупка не пропает. А тут такий ценный продукт! – просветила принцессу бабули и резко переключила внимание на сваху: – Коляновна! Ты чого мовчишь? (Хух, да знаешь сколько у нас толстых баб? Все любят вкусно пожрать, поэтому толстеют не по дням, а по часам. А потом в очередь на липосакцию выстаиваются. А куда жир лишний откачанный девать? Правильно! У хорошего хозяина и скорлупка не пропадёт. А тут такой ценный продукт! – просветила принцессу бабули и резко переключила внимание на сваху: – Коляновна! Ты чего молчишь?)
Баба Таня смотрела вдаль на белые пески, где уже тёмными точками виднелись лорды на местном транспорте. И такая ностальгия сквозила в её взгляде, что у меня сердце сжалось: скучает бабуля по нашему миру, по нашему Сочи.
– Эх, сапсанчики, – выдохнула она.
– Чего? Яки таки санчики? – баба Нюся приложила ладонь козырьком ко лбу, и тоже принялась вглядываться в раскалённые пески, будто там и впрямь можно было увидеть чудо земной техники.
– Сапсанчики, – поправила баба Таня с ноткой ностальгии. – Поезд скоростной из Москвы до Питера Сапсан называется. Наши девки так быстро бегут, что напомнили мне о нём.
Значит, бабуля скучает по дождливому Санкт-Петербургу, где прожила почти всю свою жизнь. Ну да. Я бы тоже не отказалась сейчас оказаться на набережной Невы под моросящим дождиком.
– Красиво бегут, – вздохнула бабуля, любуясь наездниками.
– Мда, гарни хлопци, – со вкусом крякнула баба Нюся. – Эх, де мои двадцать лет? – помолчала и уточнила: – Лучше тридцать. Мозгов поболе, – пояснила она нам, молодому поколению.
– И что?
– А то, – бабуля уселась прямо на землю и с облегчением оперлась спиной о корявый ствол. – Кого-нидь из них, – кивок в сторону приближающихся всадников, – присвоила бы. Бабе в молодом возрасте без мужика не до?лжно быть. Одной тяжко. Опять же природа требует.
– Кстати! – я оживилась. – О природе! Пока мужчин нет, нужно отдать ей дань!
– Дашка, тут стилько кущикив, що всим хватит для погашения долговых розписок! Идите, писайте, мы опосля пидемо, – махнула она рукой.(Дашка, тут столько кустиков, что всем хватит для погашения долговых расписок!Идите, писайте, мы опосля пойдём)
Мы с Янкой переглянулись и решили послушаться.
– Пойдём подальше, – предложила принцесса. – Заодно и осмотримся.
Сказано – сделано. Долг природе уже под носом булькал. Подходящие кустики обнаружились недалеко. Пришлось ждать, пока Янка водрузит на место свою амуницию. Делала она это не спеша, явно не торопясь.
– Выложилась по полной, – устало улыбнулась девушка. – Совсем сил нет. Хорошо, что мы добрались до оазиса. Теперь бы чего перекусить.
Это да. Есть хотелось зверски. Как-то раньше не обращала внимания. А после слов Янки живот аж подвело. И где здесь можно поживиться хоть чем-нибудь?
– Сейчас отдохну немного и попробую чего-нибудь найти, – пообещала Янка.
– Эй! У нас двое мужчин в наличии имеется, – возразила я.
– Брось. Эти двое сначала будут выяснять кто круче, потом подерутся до полусмерти. Их ещё лечить придётся.
– Ты моих бабуль не знаешь. Они быстро разведут их в разные стороны, ещё и подзатыльников надают.
Я действительно на это надеялась. Очень уж не хотелось спать ложиться на голодный желудок. А в том, что мои прародительницы справятся с двумя здоровыми мужиками, я не сомневалась. Ведь мы в чужой стране, без приглашения, без документов. Вполне могли сойти за шпионов, поэтому магией пока пользоваться нельзя, чтоб нас не обнаружили по магическому всплеску. А силу применять к слабым женщинам эти родственнички не будут – это ж позор! Два сильных воина против двух старых женщин, – их же засмеют. Скорее всего, братья попросту разойдутся в стороны, и будут ждать удобного момента для выяснения отношений.
– Это вы этих идиотов не знаете, – Янка, устроившись на мягкой траве, сладко потянулась и пробормотала: – Сколько себя помню, столько они и собачатся. А ведь родные братья.
Я горела желанием узнать всё поподробнее, но принцесса уже сладко спала. Хотя, может быть насчёт «сладко» я ошибаюсь: вон даже во сне рука на рукоятке меча лежит и крепко сжимает его. Наверное, стоит только появиться какой-либо опасности, и сон мгновенно слетит. Что ж, пусть поспит. А я пойду чего-нибудь поищу.
Стараясь далеко не забредать, так, чтобы было слышно разговоры бабулей, я отправилась на поиски пропитания. Охотница из меня так себе, от слова «никак», но, может, какое дерево найду с плодами.
Съедобного в ближайшем окружении не нашлось. Зато обнаружила озерцо. Небольшое, метра три в диаметре. Глубокое или нет, выяснить не удалось: вода в нём была какая-то странная, словно жидкий кисель. Я кинула в озеро пару камушков, по брызгам и поняла. Решила позвать Янку. Она ж ведь лучше разбирается во всех этих странностях. Развернулась, и тут на глаза попалась плоская каменюка, а на ней – металлическое кольцо. Честное слово, только минуту назад здесь ничего не было!
Что за дурацкая натура! Когда не надо, – я вся в нерешительности. Когда надо тормознуть и осмыслить происходящее, у меня напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Вот и сейчас: стоило бы насторожиться, позвать кого-нибудь из местных, так нет же. Рука сама потянулась, словно и не моя часть тела! Приоткрыла крышку – она на удивление легко поддалась, даром, что каменная, а оттуда ка-а-ак повалит дым! И пах так вкусно куриным супчиком…Я прямо увидела тарелку с аппетитным прозрачным бульончиком. На поверхности его сверкали капельки расплавленного жирочка, в которых плавали листочки кудрявой петрушки, а под ними виднелись румяные кусочки поджаренного лука и тоненькие брусочки солнечно-оранжевой морковки. А ещё там были полоски домашней лапши. Бабуля варила всегда большую кастрюлю домашней лапши из целого молодого петуха. На душистый супчик сбегалась вся родня, что жила рядом с бабулиным домом. Тогда простой обед превращался в большие полуденные посиделки, где хозяйки с опытом делились своими кулинарными секретами с молодёжью. Частенько они плавно перетекали в ужин, поэтому баба Нюся варила такую лапшу только по воскресеньям или по большим праздникам, когда выпадала возможность передохнуть от работ в огороде. Эта домашняя лапша была больше, чем еда, она была символом любви, заботы, она была моим личным символом детства. Господи, кажется, это было так давно! И этот запах… Запах настойчиво забирался в нос, вызывая в памяти сладкие воспоминания. Сердце забилось, отзываясь на воспоминания, и ноги сами шагнули в пустоту…
Как же я орала… И вот, что интересно: как только я начала орать, горло болеть перестало. Наоборот – громкий звук доставлял мне удовольствие. Может, это запах супчика так подействовал?
Вопреки всем страхам, приземление вышло мягким. Я словно шлёпнулась на упругий матрац, покачалась немного на волнах пружин и орать перестала. Потому, что онемела от неожиданности: прямо передо мной в воздухе, покачиваясь в кресле-качалке, висела Силестина! Точнее, кресло висело, а Силестина в нём покачивалась. И морщилась.
– Что ж ты так, девонька, горло не жалеешь? Или оно у тебя лужоно?
От радости я вновь завизжала:
– Матушка Силестина! Как здорово, что вы тут!
– Да не ори ты, оглашенная! – рявкнула бабка. А потом недоверчиво прищурилась: – Откуда мою сестрицу знаешь? Она обычным людям не показывается.
И подплыла совсем близко. Я даже рассмотрела все морщинки вокруг глаз. Очень неосмотрительно с её стороны, так как я подпрыгнула и вцепилась в старушечью руку. А рука оказалась крепкой, словно у молодой здоровой женщины! Кресло рвануло ввысь вместе со мной. Оно куда-то испуганно неслось, я болталась и орала, а сестра Силестины пыталась меня отцепить и материлась совсем не по-дамски.
– Була ваша, стане наша, – флегматично высказалась баба Нюся. – Коляновна, давай швыдчее тут означайся со своею зверюгою и айда. А то умене вже пятки пидгорають и нос свербить! (Была ваша, станет наша. Коляновна, давай быстрее тут определяйся со своей зверюгой и айда. А то у меня уже пятки подгорают и нос чешется!)
Дорогие читатели! Поддержите путешественников звёздочками!
Баба Таня слегка растерялась:
– А как? Ко мне ещё ни разу не поступало такое предложение.
Если бы Мурка имела плечи, то, как пить дать, она сейчас бы ими пожала. По мнению молодой паучихи-тарантута, как можно не знать такие простые вещи?
– Да делов-то! – фыркнула лохматая представительница рода арахноидов. – Дайте ей каплю своей крови и всё!
Клыкастое чудовище согласно закивало и красноречиво облизнулось, клацнув зубами.
– Только попробуй, – угрожающе прищурился Лод. – Убью.
Баба Нюся решила поддержать родственницу и сурово сдвинула брови:
– Мине тут токмо смертовбийства не достае! А ну, геть! – острие лопаты многообещающе качнулось в сторону лорда хаоса. Тот в ответ встал в боевую стойку. Гибкие сильные пальцы автоматически стали плести заклинание.( Мне тут только смертоубийства не хватает! А ну, отойди)
– Ты на мене руками не махай! – вернула его в реальность бабуля. – Тута от твоей магии один пшик. А у мене своя магия! – и она воинственно наклонила лопату.
Баба Таня задумчиво созерцала окрестности.
– А чем мне палец проколоть? Тут ничего колюще-режущего нет. И продезинфицировать нечем.
– Тут, – Янка обвела рукой пространство, – нет. А тут, – она потрясла имеющимся на себе оружием, – полно. На любой вкус и цвет.
– Действительно, что ж это я, – забормотала бабуля. Она с пристрастием принялась изучать всё, что было надето на принцессе.
Мы стояли под палящим солнцем и уже истекали потом, а бабуля всё никак не могла определиться, что же использовать.
– Коляновна, ты словно невесту сыну выбираешь, – решила поторопить её баба Нюся.
– Не мешай! – строго ответила та. Помолчала, и тихо огрызнулась: – Если бы мой сын спрашивал мнение родителей, на ком женится!
Подрагивающий горячий воздух никак не способствовал семейному диспуту, но страсти между обычно дружными свахами неожиданно стали накаляться. По телу бабы Тани побежали маленькие искры, угрожающе шипя и сверкая.
– Итить твою! – бабуля аж присела, обняв лопату. – Коляновна! Брось заводитися! У нас тут огнегасника немае. А Дашка злякаеться, ещё непонятно куда зашпульнёт тебя в одиночестве. Помрёшь аже в одиночестве! И пирожкив не поемо, бо знати не будемо якого числа поминати.(Брось заводиться! У нас тут огнетушителя нет. А Дашка испугается, ещё непонятно куда зашпульнёт тебя в одиночестве. Помрёшь ведь в одиночестве! И пирожков не поедим, бо знать не будем какого числа поминать)
Зверюга, услышав эти слова, заволновалась. Перспектива остаться без такой хозяйки её не устраивала, и животина решила ускорить процесс привязки. Попросту сама тяпнула бабу Таню за палец.
– Ай, – зашипела бабуля и с удивлением уставилась ранку. – Надо же. Совсем не больно.
– А че орала? – набычилась баба Нюся. – Я трохи твою Фиалку не отдубасила!
Довольная псина махнула крокодильим хвостом, поднимая в воздух песок, и как бы невзначай, задела бывшего хозяина. Я поморщилась: больно, наверное, острым шипом да по коленке. А лорд ничего, даже ухом не повёл, только оскалился.
– Теперь вы точно умрёте, – с удовольствием констатировал Лод. – Укус сварго смертелен!
Я испугалась не на шутку. Баба Таня всегда была рядом. Как же без неё?
– У вас устаревшая информация, – промурлыкала паучиха, лучась ехидством. – Для кровного хозяина укус сварго скорее целебен, чем смертелен. А леди Татьяна как раз стала кровной хозяйкой Фиалки.
– Да? – ядовито усмехнулся лорд хаоса. – Ну, посмотрим, каким будет результат целебного воздействия. Крылья вырастут или рога?
– Господа, – вмешалась в перепалку Янка. – Давайте вы потом доругаетесь, под сенью деревьев, в прохладе источника влаги! Поверьте, там гораздо приятнее это делать.
Ливадийская принцесса мне нравилась всё больше и больше. Сразу видно – будущая королева. Государственный подход к решению проблем! Пресекла всё, оставила только главное. А главное для нас сейчас – добраться до границы пустыни, где есть тень и вода. Иначе сдохнем тут все, и тела наши превратятся в угольки. Не такие большие, как столпы в Стоунхенде, правда, но памятниками себе будем стоять и пугать местную живность, если тут кто водится в таком пекле.
– Значит, так, – деловито засуетилась Мурка. – Я повезу Янку и Дарину, а Фиалка – остальных леди.
– А мужчины? – озадачилась я. По моей вине здесь все оказались, хотелось бы и вернуться в таком составе.
– А мужчины подождут, у них шкура потолще будет, – махнула паучиха сантиметровым усом под одобрительное порыкивание сварго. – Быстрее, усаживайтесь!
– И то верно, – согласно кивнула баба Нюся. – Должна же быть вид мужикив хочь якась-нидь польза.(Должна же быть от мужиков хоть какая-нибудь польза.)
Уговаривать никого не пришлось. Янка взгромоздилась первой и затащила меня. Мурка, вероятно подпитавшись энергией моего визга, вымахала ростом в хорошую лошадку. Если так и дальше она будет лопать, до каких размеров дорастёт? Ужас! Представляете лохматого чёрного паука с глазами-плошками?
Бабулям было легче: Фиалка любезно легла на брюхо, подождала, пока седоки устроятся, и только затем встала.
– Дарина, радость наша, ты только молчи! – напутствовал Дарк. – Иначе рот кляпом заткну, честное слово!
– Давно пора, – хихикнула баба Нюся. – Токмо не кляпом, а чем иным поинтереснее.
Чем таким другим она предлагала мне заткнуть рот, я так и не узнала: наши «кони» рванули с места и понеслись с небывалой скоростью, аж дыхание перехватило. От страха и чтоб не дай бог не заорать, я зажмурилась. Воздух свистел в ушах, словно мы с парашютом прыгали. А потом всё вдруг закончилось. Глаза распахнулись сами, и в груди застыл возглас удивления: пустыня заканчивалась резко, будто кто-то прочертил границу неведомым инструментом. Вот лежит белый песок, а затем – раз! И тёмная земля, на которую падает тень от раскидистых деревьев. Листья, правда, у них были длинные и узкие, но зато густые.
– Слезайте! – прозвучала команда Мурки.
Спешившись, мы с Янкой от радости взвизгнули и ломанули под тень деревьев.
– Хух, ну слава тобе господи местный, – выдохнула баба Нюся, устраиваясь под первым деревом. – Думала, ще трохи и шкворчать буду без сковородки, вся моя прослойка молодильна истает. А в моём возрасте кажный миллиметр подшкурного жира на вес золота. Вин морщины маскируе. Я, слыш-ко, читала десь, шо самый лучший крем для омоложения роблют с людским жиром. (Думала, ещё чуток и шкворчать буду без сковородки, вся моя прослойка молодильная истает. А в моём возрасте каждый миллиметр подкожного жира на вес золота. Он морщины маскирует. Я, слыш-ко, читала где-то, что самый лучший крем для омоложения делают с человеческим жиром.)
– Это где столько жира взять? – полюбопытствовала Янка. Она хоть и стояла в тени, осматриваясь, но ушки настроила на все триста шестьдесят градусов. Сказано – воительница!
– Хух, да знаешь скилько у нас товстих баб? Все люблят смачно пожрать, потому товстеют не по дням, а по часам. А потом в очередь на липосакцию строютися. А куда жир лишний видкачанный девать? Правильно! У доброго хозяина и шкорлупка не пропает. А тут такий ценный продукт! – просветила принцессу бабули и резко переключила внимание на сваху: – Коляновна! Ты чого мовчишь? (Хух, да знаешь сколько у нас толстых баб? Все любят вкусно пожрать, поэтому толстеют не по дням, а по часам. А потом в очередь на липосакцию выстаиваются. А куда жир лишний откачанный девать? Правильно! У хорошего хозяина и скорлупка не пропадёт. А тут такой ценный продукт! – просветила принцессу бабули и резко переключила внимание на сваху: – Коляновна! Ты чего молчишь?)
Баба Таня смотрела вдаль на белые пески, где уже тёмными точками виднелись лорды на местном транспорте. И такая ностальгия сквозила в её взгляде, что у меня сердце сжалось: скучает бабуля по нашему миру, по нашему Сочи.
– Эх, сапсанчики, – выдохнула она.
– Чего? Яки таки санчики? – баба Нюся приложила ладонь козырьком ко лбу, и тоже принялась вглядываться в раскалённые пески, будто там и впрямь можно было увидеть чудо земной техники.
– Сапсанчики, – поправила баба Таня с ноткой ностальгии. – Поезд скоростной из Москвы до Питера Сапсан называется. Наши девки так быстро бегут, что напомнили мне о нём.
Значит, бабуля скучает по дождливому Санкт-Петербургу, где прожила почти всю свою жизнь. Ну да. Я бы тоже не отказалась сейчас оказаться на набережной Невы под моросящим дождиком.
– Красиво бегут, – вздохнула бабуля, любуясь наездниками.
– Мда, гарни хлопци, – со вкусом крякнула баба Нюся. – Эх, де мои двадцать лет? – помолчала и уточнила: – Лучше тридцать. Мозгов поболе, – пояснила она нам, молодому поколению.
– И что?
– А то, – бабуля уселась прямо на землю и с облегчением оперлась спиной о корявый ствол. – Кого-нидь из них, – кивок в сторону приближающихся всадников, – присвоила бы. Бабе в молодом возрасте без мужика не до?лжно быть. Одной тяжко. Опять же природа требует.
– Кстати! – я оживилась. – О природе! Пока мужчин нет, нужно отдать ей дань!
– Дашка, тут стилько кущикив, що всим хватит для погашения долговых розписок! Идите, писайте, мы опосля пидемо, – махнула она рукой.(Дашка, тут столько кустиков, что всем хватит для погашения долговых расписок!Идите, писайте, мы опосля пойдём)
Мы с Янкой переглянулись и решили послушаться.
– Пойдём подальше, – предложила принцесса. – Заодно и осмотримся.
Глава 4. В которой Дарина получает благословление змеи-хранительницы.
Сказано – сделано. Долг природе уже под носом булькал. Подходящие кустики обнаружились недалеко. Пришлось ждать, пока Янка водрузит на место свою амуницию. Делала она это не спеша, явно не торопясь.
– Выложилась по полной, – устало улыбнулась девушка. – Совсем сил нет. Хорошо, что мы добрались до оазиса. Теперь бы чего перекусить.
Это да. Есть хотелось зверски. Как-то раньше не обращала внимания. А после слов Янки живот аж подвело. И где здесь можно поживиться хоть чем-нибудь?
– Сейчас отдохну немного и попробую чего-нибудь найти, – пообещала Янка.
– Эй! У нас двое мужчин в наличии имеется, – возразила я.
– Брось. Эти двое сначала будут выяснять кто круче, потом подерутся до полусмерти. Их ещё лечить придётся.
– Ты моих бабуль не знаешь. Они быстро разведут их в разные стороны, ещё и подзатыльников надают.
Я действительно на это надеялась. Очень уж не хотелось спать ложиться на голодный желудок. А в том, что мои прародительницы справятся с двумя здоровыми мужиками, я не сомневалась. Ведь мы в чужой стране, без приглашения, без документов. Вполне могли сойти за шпионов, поэтому магией пока пользоваться нельзя, чтоб нас не обнаружили по магическому всплеску. А силу применять к слабым женщинам эти родственнички не будут – это ж позор! Два сильных воина против двух старых женщин, – их же засмеют. Скорее всего, братья попросту разойдутся в стороны, и будут ждать удобного момента для выяснения отношений.
– Это вы этих идиотов не знаете, – Янка, устроившись на мягкой траве, сладко потянулась и пробормотала: – Сколько себя помню, столько они и собачатся. А ведь родные братья.
Я горела желанием узнать всё поподробнее, но принцесса уже сладко спала. Хотя, может быть насчёт «сладко» я ошибаюсь: вон даже во сне рука на рукоятке меча лежит и крепко сжимает его. Наверное, стоит только появиться какой-либо опасности, и сон мгновенно слетит. Что ж, пусть поспит. А я пойду чего-нибудь поищу.
Стараясь далеко не забредать, так, чтобы было слышно разговоры бабулей, я отправилась на поиски пропитания. Охотница из меня так себе, от слова «никак», но, может, какое дерево найду с плодами.
Съедобного в ближайшем окружении не нашлось. Зато обнаружила озерцо. Небольшое, метра три в диаметре. Глубокое или нет, выяснить не удалось: вода в нём была какая-то странная, словно жидкий кисель. Я кинула в озеро пару камушков, по брызгам и поняла. Решила позвать Янку. Она ж ведь лучше разбирается во всех этих странностях. Развернулась, и тут на глаза попалась плоская каменюка, а на ней – металлическое кольцо. Честное слово, только минуту назад здесь ничего не было!
Что за дурацкая натура! Когда не надо, – я вся в нерешительности. Когда надо тормознуть и осмыслить происходящее, у меня напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Вот и сейчас: стоило бы насторожиться, позвать кого-нибудь из местных, так нет же. Рука сама потянулась, словно и не моя часть тела! Приоткрыла крышку – она на удивление легко поддалась, даром, что каменная, а оттуда ка-а-ак повалит дым! И пах так вкусно куриным супчиком…Я прямо увидела тарелку с аппетитным прозрачным бульончиком. На поверхности его сверкали капельки расплавленного жирочка, в которых плавали листочки кудрявой петрушки, а под ними виднелись румяные кусочки поджаренного лука и тоненькие брусочки солнечно-оранжевой морковки. А ещё там были полоски домашней лапши. Бабуля варила всегда большую кастрюлю домашней лапши из целого молодого петуха. На душистый супчик сбегалась вся родня, что жила рядом с бабулиным домом. Тогда простой обед превращался в большие полуденные посиделки, где хозяйки с опытом делились своими кулинарными секретами с молодёжью. Частенько они плавно перетекали в ужин, поэтому баба Нюся варила такую лапшу только по воскресеньям или по большим праздникам, когда выпадала возможность передохнуть от работ в огороде. Эта домашняя лапша была больше, чем еда, она была символом любви, заботы, она была моим личным символом детства. Господи, кажется, это было так давно! И этот запах… Запах настойчиво забирался в нос, вызывая в памяти сладкие воспоминания. Сердце забилось, отзываясь на воспоминания, и ноги сами шагнули в пустоту…
Как же я орала… И вот, что интересно: как только я начала орать, горло болеть перестало. Наоборот – громкий звук доставлял мне удовольствие. Может, это запах супчика так подействовал?
Вопреки всем страхам, приземление вышло мягким. Я словно шлёпнулась на упругий матрац, покачалась немного на волнах пружин и орать перестала. Потому, что онемела от неожиданности: прямо передо мной в воздухе, покачиваясь в кресле-качалке, висела Силестина! Точнее, кресло висело, а Силестина в нём покачивалась. И морщилась.
– Что ж ты так, девонька, горло не жалеешь? Или оно у тебя лужоно?
От радости я вновь завизжала:
– Матушка Силестина! Как здорово, что вы тут!
– Да не ори ты, оглашенная! – рявкнула бабка. А потом недоверчиво прищурилась: – Откуда мою сестрицу знаешь? Она обычным людям не показывается.
И подплыла совсем близко. Я даже рассмотрела все морщинки вокруг глаз. Очень неосмотрительно с её стороны, так как я подпрыгнула и вцепилась в старушечью руку. А рука оказалась крепкой, словно у молодой здоровой женщины! Кресло рвануло ввысь вместе со мной. Оно куда-то испуганно неслось, я болталась и орала, а сестра Силестины пыталась меня отцепить и материлась совсем не по-дамски.
