Ленд-Дрок. Начало.
— Да что б тебя! — в сердцах воскликнула Любомира, споткнувшись о какую-то корягу. Ведро, загремев, вылетело из руки. «Да что за ерунда! Как я могла не заметить эту корягу на тропе!»
Чтобы не упасть, ей пришлось проскакать козой несколько шагов. Обернувшись, она в недоумении замерла. Корягой оказалась грязная мужская стопа, торчавшая из-под ствола, свалившегося от старости огромного дерева.
А ведь вчера утром она прошла здесь как ни в чём не бывало. Выходит, владелец грязной ноги появился позже.
Подхватив ведро, Любомира осмотрелась. Вдруг здесь были ещё сюрпризы? Не хотелось бы, чтобы чужих ног оказалось много. Этого ещё не хватало в её лесу!
Несколько лет назад Любомира ушла в предгорье, став настоящей фреей этих мест. Умершая тётушка Ираида постоянно твердила ей, что мать была истинной защитницей лесов. Это её родительницу и сгубило. Никто тогда и подумать не мог, что эльфы Эльдорона начнут вырубать зелёные насаждения, гоняясь за драгоценными камнями. Лес уничтожили, заодно погубив и душу фреи, которая была привязана к охраняемому месту.
Однако Любомиру не испугало то, что произошло с её матерью. Она любила здешние места, чувствовала обитателей. Каждый листочек и травинка были ей как родные. Она не задумываясь связала себя с этим лесом. А потому чужаки ей здесь были ни к чему.
Любомира крадучись подобралась к убежищу незнакомца. Нет, она не боялась. Постоять за себя фрея могла. Да хоть ведром огреть для начала! Просто не хотелось, чтобы про неё знали чужаки.
Фреи для многих землевладельцев были заманчивым приобретением. Они могли общаться с животными и растениями, поднимать урожаи и отгонять вредителей. Вот и посылали магов за ними охотиться.
Потому Любомира решила проследить за незнакомцем издалека, надеясь, что он сам уберётся восвояси. А если нет, то сам виноват. Медведи и волки рядом бродили. Если что, могли помочь ей прогнать незваного гостя.
Однако нога не шевелилась. Любомира осторожно стукнула по ней. Конечность была крупной с хорошо сформированной стопой и ужасно грязной. Всю её поверхность покрывала корка тёмно-серой глины, точно такая устилала берег озера.
«Специально, что ли, так извозился?» То, что мужчина живой, Любомира нутром чуяла. А ещё, подойдя ближе, она ощутила запах крови, и ей это жутко не понравилась. Присев, она заглянула под корягу. Там было темно. Проход был узким, сверху свисала пучками трава и застарелые корни, так что кроме колена, она мало что узрела. Даже вторую ногу не сразу разглядела.
— Похоже, Берунья, — обратилась она к своей воспитаннице, — наша находка ранена и теперь отдыхает, пытаясь восстановиться.
Жёлтые глаза маленькой рыси вопросительно уставились на неё. Через несколько мгновений комок шерсти с огромными ушами, украшенными кисточками, скользнул с ветки дерева под корягу. Ещё через секунду она услышала яростное шипенье, и животное выскочило с вздыбившей на загривке шерстью.
— Неужели такой страшный? — усмехнулась Любомира. — Эй, мужик! — она не очень вежливо пнула ногу. — Вылезать будешь? — Ответом ей послужила тишина. — Знаешь что, я сейчас уйду, — заявила она ему, — а когда вернусь, будь добр убраться отсюда. Тебе здесь не рады. Пошли, Берунья, а то вдруг он не хочет, чтобы его видели.
Любомиру сильно напрягало, что торчащая нога одна и она голая. Полностью раздетых мужиков она ещё не видела, но что у них там, примерно представляла. А знакомиться с этим местом ближе, у неё желания не было. Поэтому фрея приняла решение — дать незнакомцу возможность убраться из леса подобру-поздорову.
Она направилась к озеру. Утро было прекрасное. Любомира даже принялась напевать песенку, выкинув происшествие из головы. Почему-то она была уверена, что, вернувшись, не застанет никого под корягой.
Маги голые и грязные по лесам не бегали. Для этого они себя сильно любили. Охотники — она очень на это надеялась — про неё пока не знали. Дичи для них в этих местах не было. Едва они входили в лес, Любомиру предупреждали птицы, а она сообщала об опасности другим животным.
А крепко спящий под корягой мужчина должен был, по её мнению, проснуться и отправиться восвояси. Во всяком случае, ей хотелось так думать.
На берегу Любомира задержалась. Нарвала трав, что уже набрали силу, посидела в тенёчке. Съела пополам с Беруньей припасённый пирожок и, зачерпнув ведром воды, отправилась с рысью назад.
К её удивлению, незнакомая нога так и торчала из-под коряги. Разозлившись, фрея прошла мимо. Дома поставила ведро на лавку и села.
— Ну что? — спросила она у внимательно взирающей на неё жёлтыми глазами рыси, примостившейся на входном коврике. — Что будем делать? Обязательно идти помогать? — Любомира нахмурилась. Связываться с незнакомцем, ой как не хотелось — Не человек, говоришь. А кто? — Берунья вскочила и вздыбила шерсть на загривке. — Дрок? — удивлённо переспросила фрея. — Я не знаю, кто такой дрок. Эй! — крикнула она, выскочившей из дома кошке. — Берунья! Кто такой дрок?
Ответа не последовало. «Вот что ты будешь делать с такой подругой! Захочет — поможет, не захочет — палкой не заставишь». Девушка налила козе Маньке воды и отправилась обратно к коряге.
Как она не просила по дороге богиню Пирунаю — защитницу всего живого — убрать из-под коряги владельца грязной ноги — никуда мужик не делся.
— Эй ты! — снова попыталась она докричаться до хозяина конечности. — Ты меня слышишь? Не слышит, — ответила Любомира сама себе. — А вторая нога твоя где?
Разговаривая сама с собой, девушка присела. Приглядевшись, она поняла, почему не заметила сразу вторую ногу. А увидев, залилась краской. Вот чего он так раскорячился? Теперь она точно знала, как выглядят голые мужики. Неведомый ей дрок второй ногой зацепился за корягу, и она так и осталась в согнутом состоянии. Любомира сняла с себя фартук и, стараясь не смотреть, кинула на причинное место.
Лишь после этого она проползла вперёд и попыталась дёрнуть мужчину за согнутую конечность. Получилось не сразу, мешали ещё целые корни дерева. Провозившись, ей удалось завладеть второй ступнёй. Пыхтя, она схватила мужика, который не мужик, а неведомый ей дрок — чтоб ему пусто было, попался на тропинке! — за ноги и потащила.
Тело было тяжёлым и таким же грязным, как и ноги, словно этот представитель мужского населения специально катался в глине. Вытащив дрока, она присела рядом, стараясь перевести дыхание. И здесь её взгляд упал на его бок. Под слоем грязи зияла глубокая рана.
— Твою же кочерыжку! — не очень культурно присвистнула она. — Это кто ж тебя так?
Осматривая рану, Любомира поняла, что как бы ей не хотелось оставить его здесь, а придётся тащить эту громадину из мышц и костей в дом. Без посторонней помощи в себя он точно не пришёл бы. Вопрос был только: как его доставить до порога?
Пришлось ей вернуться, прихватить с собой старое одеяло и верёвку. Перекатила раненого на импровизированные носилки и позвала сохатого. Накинув верёвку лосю на шею, она доволокла мужчину до её небольшой хижины из одной комнаты, кухни и маленькой прихожей.
Когда раненый лежал перед порогом, она критическим взглядом осмотрела незнакомца. Да такого грязного затаскивать в дом было нельзя. Пришлось ещё раз сбе?гать на озеро с двумя вёдрами. Нагрев воды, она постаралась смыть глину с его тела. Ей это почти удалось. Осталось самое сложное место — низ живота. Но туда она решила просто полить из лейки, что тут же и проделала, стараясь не заглядывать.
Когда вода уже заканчивалась, рысь, очевидно, решила, что это она с ней играет.
— Эй! — закричала Любомира, когда, распахнув глаза, поняла, что мужик сейчас лишится своего детородного органа, и тогда ей лучше сразу неведомого дрока убить, потому что в противном случае прикончат её. — Ты с ума сошла? Ты хочешь, чтобы дроки вымерли?!
Кошка впечатлилась и, отскочив, принялась как ни в чём не бывало вылизываться. А Любомире пришлось затаскивать раненого в дом и устраивать на лавку.
«Если он выживет, — решила она, — выставлю ему счёт. Огромный счёт, чтобы следующий раз думал — лежать под моей корягой или нет».
Она прекрасно понимала, что ничего подобного не сделает, но погрозиться хотелось. «Как только он немного поправится и сможет ходить, — решила она, — я его усыплю, и сохатый увезёт его отсюда прочь. Причём так далеко, чтобы он никогда меня не нашёл».
Она обработала рану, стараясь не смотреть, куда не надо. Но взгляд, словно приклеенный возвращался туда. «Это какое-то наваждение!» — злилась она на себя. И хотя там уже лежало полотенце, всё равно, не помогало. И тогда она решила, что незнакомца надо хоть во что-то одеть. Порывшись в комоде, где помимо её вещей были ещё и вещи живущей здесь до неё старой ведуньи, Любомира нашла рейтузы. Бабуся была не тоненькая, и, потянув их из стороны в сторону, Любомира решила, что они вполне сгодятся.
Через несколько минут незнакомый ей дрок оказался одетым. Теперь при взгляде, куда не надо, у неё появлялась улыбка на губах. Застиранный хло?пок с кружевом украсил длинные волосатые ноги как нельзя лучше. Можно было любоваться не переставая.
Немного погодя она заварила целебные травы и сделала настой. Смочила им ткань и приложила компресс на рану. Теперь каждый час надо менять повязку, чтобы не было нагноения. «И как он ещё жив остался после такого?» — удивлялась она про себя, вливая ему ложечкой в рот живительное зелье, что варила на продажу.
Раз в месяц Любомира спускалась ранним утром в деревню. Шла туда обычно всю ночь или подъезжала на сохатом. В магической лавке отдавала старому Чароду свои зелья и травы, а взамен забирала нужный ей товар, который старый ведьмак для неё покупал.
Их дружба началась несколько лет назад, когда она помогла ему отбиться от огромного медведя-шатуна. Ведьмак был уже в том почтенном возрасте, когда магические силы затухают в теле. Вот сразу и не справился с разъярённым от голода шатуном. Любомира отправила косолапого восвояси и уложила спать.
Именно в эту деревню она и намеревалась отправить дрока. Найдёт там штаны и отправится по своим делам. Его дальнейшая судьба фрею мало волновала. Главное, чтобы он покинул её лес.
Она старалась не рассматривать дрока. Тело и тело. Таких по свету немерено и если она на каждое будет таращиться, то у неё времени на всё другое не останется. Её дело вылечить, раз богиня Перуная через рысь передала свой наказ, и отправить незнакомца как можно дальше.
Но с каждым часом игнорировать мужчину становилось всё сложнее. И чёткий мужественный профиль, и чувственные губы, несмотря на грозно сведённые чёрные брови, что даже в бессознательном состоянии он хмурил, и светлые волнистые волосы, и по-девчачьи длинные тёмные ресницы не давали покоя. А плечи и мышцы, что перекатывались под кожей, когда она всё же решилась зашить рваные края раны? Да на это всё можно было глазеть часами.
Обрабатывая в очередной раз глубокий порез, Любомира поймала себя на мысли, что хочется пройтись влажной тканью по мужской груди и животу, и от этого становилось жарко внутри, напрягалась грудь и щёки вспыхивали краской.
Она себя обзывала неприличными словами и принималась что-нибудь делать, лишь бы не думать и не смотреть на него. А здесь ещё и ночи навалились. Сны с неизвестно откуда взявшимися в голове картинками со страстными поцелуями, блуждающими по телу руками и обещаниями любви. Любомира просыпалась в испарине и долго лежала с открытыми глазами, ощущая, как тело сотрясает мелкая дрожь. А это уже никуда не годилось!
Теперь она с нетерпением ждала, когда дрок придёт в себя. Пора было выпроваживать этого смутителя покоя.
— Берунья,— разговаривала она с рысью, которая, как обычно, следила за всеми её движениями яркими жёлтыми глазами, — вот с чего ты решила, что его надо спасать? Может, надо было его оставить под той корягой? Отлежался бы и ушёл. Раз сразу от такой раны не помер, то не помер бы и потом. Судя по всему, его организм умеет восстанавливать себя. Как? — она усмехнулась. — Да как ящерица, что отращивает себе хвост. Ты мне расскажешь, кто такие дроки?
Наглая кошка всем своим видом продемонстрировала Любомире, что не намерена это делать, и убралась на улицу.
— Предательница, — прошептала фрея вслед ушастой подруге. — Скорей бы ты уже встал на ноги и убрался отсюда! — в сердцах высказала она лежащему мужчине. — Сил моих нет на тебя смотреть!
Забрав миску с настоем трав, девушка отошла от раненого. И принялась заниматься своими делами. Ей необходимо было разобрать очередную партию трав, что она принесла сегодня, когда ходила за водой, да испечь хлеб. Когда она собралась поставить тесто, случилось то, что Любомира так ждала.
— Ты кто? — раздался сзади хриплый голос.
От неожиданности она задела миску с мукой, и та с грохотом упала на пол. Фрея обернулась и наткнулась на холодный оценивающий взгляд. Синие глаза буквально сверлили ей. И не было там и намёка на благодарность. Очень захотелось нахамить в ответ, но она сдержалась.
— Как хорошо, что вы пришли в себя, — Любомира постаралась выдавить из себя улыбку, но поняла, что лишь растянула губы. — Значит, всё самое страшное позади.
— Ты кто? — снова задал он вопрос. — Я должен знать, где я?
— Неважно, — буркнула она. — Когда вам станет легче, вы уйдёте.
— Мне уже хорошо, — заявил этот ненормальный и откинул простынь, собираясь встать. — Что это? — уставился он на рейтузы её предшественницы.
— Когда я вас нашла, вы были слегка не одеты, пришлось импровизировать, — пожала она плечами. — Если вам не нравится, можете их снять.
— Мне нужны штаны! — заявил этот хам.
— Ничем не могу помочь, — усмехнулась Любомира. — У меня нет ваших штанов. Так что вы или ходите в этом, или щеголяете нагишом. Выбирайте!
— Купите! — приказал этот наглец.
— Лавки не работают, — усмехнулась она. — Да у меня и денег нет.
— Я дам. Дьявол! Одолжите мне денег! Я вам всё верну в двойном размере. — Заметив её ухмылку, он решил увеличить вознаграждение. — В тройном.
Он резко дёрнулся, пытаясь встать, и со стоном свалился на лавку.
— Я бы на вашем месте пока не вставала, — посоветовала фрея. — У вас ещё рана не затянулась, хотя я и попыталась стянуть края. Кто это вас так?
— Не ваше дело, — буркнул он. — Сколько мне ещё валяться?
— Если честно, я бы вас уже сейчас выпроводила, — созналась Любомира, стараясь не обращать внимания на синие мужские глаза. — Вы мне тоже здесь мешаете.
— А вы колючка, — усмехнулся он. — Ты кто?
Он перепрыгивал с «ты» на «вы» и, судя по всему, никак не мог определиться, как её называть.
— Не ваше дело, — ответила ему Любомира его же фразой и отвернулась.
«Ну вот, из-за него часть рассыпанной муки теперь придётся отдавать Маньке», — расстроено подумала она. Любомира принялась собирать рассыпанный продукт, ругаясь про себя.
— Где вы меня нашли? — не унимался незваный гость, который, очевидно, решил помотать ей нервы.
— Вы валялись под упавшим деревом, — буркнула она, всё ещё злясь на него из-за муки. — Я бы не расстроилась, если бы прошла мимо, но вы умудрились выставить свою ногу. — Вы есть будете?
— Да что б тебя! — в сердцах воскликнула Любомира, споткнувшись о какую-то корягу. Ведро, загремев, вылетело из руки. «Да что за ерунда! Как я могла не заметить эту корягу на тропе!»
Чтобы не упасть, ей пришлось проскакать козой несколько шагов. Обернувшись, она в недоумении замерла. Корягой оказалась грязная мужская стопа, торчавшая из-под ствола, свалившегося от старости огромного дерева.
А ведь вчера утром она прошла здесь как ни в чём не бывало. Выходит, владелец грязной ноги появился позже.
Подхватив ведро, Любомира осмотрелась. Вдруг здесь были ещё сюрпризы? Не хотелось бы, чтобы чужих ног оказалось много. Этого ещё не хватало в её лесу!
Несколько лет назад Любомира ушла в предгорье, став настоящей фреей этих мест. Умершая тётушка Ираида постоянно твердила ей, что мать была истинной защитницей лесов. Это её родительницу и сгубило. Никто тогда и подумать не мог, что эльфы Эльдорона начнут вырубать зелёные насаждения, гоняясь за драгоценными камнями. Лес уничтожили, заодно погубив и душу фреи, которая была привязана к охраняемому месту.
Однако Любомиру не испугало то, что произошло с её матерью. Она любила здешние места, чувствовала обитателей. Каждый листочек и травинка были ей как родные. Она не задумываясь связала себя с этим лесом. А потому чужаки ей здесь были ни к чему.
****
Любомира крадучись подобралась к убежищу незнакомца. Нет, она не боялась. Постоять за себя фрея могла. Да хоть ведром огреть для начала! Просто не хотелось, чтобы про неё знали чужаки.
Фреи для многих землевладельцев были заманчивым приобретением. Они могли общаться с животными и растениями, поднимать урожаи и отгонять вредителей. Вот и посылали магов за ними охотиться.
Потому Любомира решила проследить за незнакомцем издалека, надеясь, что он сам уберётся восвояси. А если нет, то сам виноват. Медведи и волки рядом бродили. Если что, могли помочь ей прогнать незваного гостя.
Однако нога не шевелилась. Любомира осторожно стукнула по ней. Конечность была крупной с хорошо сформированной стопой и ужасно грязной. Всю её поверхность покрывала корка тёмно-серой глины, точно такая устилала берег озера.
«Специально, что ли, так извозился?» То, что мужчина живой, Любомира нутром чуяла. А ещё, подойдя ближе, она ощутила запах крови, и ей это жутко не понравилась. Присев, она заглянула под корягу. Там было темно. Проход был узким, сверху свисала пучками трава и застарелые корни, так что кроме колена, она мало что узрела. Даже вторую ногу не сразу разглядела.
— Похоже, Берунья, — обратилась она к своей воспитаннице, — наша находка ранена и теперь отдыхает, пытаясь восстановиться.
Жёлтые глаза маленькой рыси вопросительно уставились на неё. Через несколько мгновений комок шерсти с огромными ушами, украшенными кисточками, скользнул с ветки дерева под корягу. Ещё через секунду она услышала яростное шипенье, и животное выскочило с вздыбившей на загривке шерстью.
— Неужели такой страшный? — усмехнулась Любомира. — Эй, мужик! — она не очень вежливо пнула ногу. — Вылезать будешь? — Ответом ей послужила тишина. — Знаешь что, я сейчас уйду, — заявила она ему, — а когда вернусь, будь добр убраться отсюда. Тебе здесь не рады. Пошли, Берунья, а то вдруг он не хочет, чтобы его видели.
Любомиру сильно напрягало, что торчащая нога одна и она голая. Полностью раздетых мужиков она ещё не видела, но что у них там, примерно представляла. А знакомиться с этим местом ближе, у неё желания не было. Поэтому фрея приняла решение — дать незнакомцу возможность убраться из леса подобру-поздорову.
Она направилась к озеру. Утро было прекрасное. Любомира даже принялась напевать песенку, выкинув происшествие из головы. Почему-то она была уверена, что, вернувшись, не застанет никого под корягой.
Маги голые и грязные по лесам не бегали. Для этого они себя сильно любили. Охотники — она очень на это надеялась — про неё пока не знали. Дичи для них в этих местах не было. Едва они входили в лес, Любомиру предупреждали птицы, а она сообщала об опасности другим животным.
А крепко спящий под корягой мужчина должен был, по её мнению, проснуться и отправиться восвояси. Во всяком случае, ей хотелось так думать.
На берегу Любомира задержалась. Нарвала трав, что уже набрали силу, посидела в тенёчке. Съела пополам с Беруньей припасённый пирожок и, зачерпнув ведром воды, отправилась с рысью назад.
К её удивлению, незнакомая нога так и торчала из-под коряги. Разозлившись, фрея прошла мимо. Дома поставила ведро на лавку и села.
— Ну что? — спросила она у внимательно взирающей на неё жёлтыми глазами рыси, примостившейся на входном коврике. — Что будем делать? Обязательно идти помогать? — Любомира нахмурилась. Связываться с незнакомцем, ой как не хотелось — Не человек, говоришь. А кто? — Берунья вскочила и вздыбила шерсть на загривке. — Дрок? — удивлённо переспросила фрея. — Я не знаю, кто такой дрок. Эй! — крикнула она, выскочившей из дома кошке. — Берунья! Кто такой дрок?
Ответа не последовало. «Вот что ты будешь делать с такой подругой! Захочет — поможет, не захочет — палкой не заставишь». Девушка налила козе Маньке воды и отправилась обратно к коряге.
Как она не просила по дороге богиню Пирунаю — защитницу всего живого — убрать из-под коряги владельца грязной ноги — никуда мужик не делся.
— Эй ты! — снова попыталась она докричаться до хозяина конечности. — Ты меня слышишь? Не слышит, — ответила Любомира сама себе. — А вторая нога твоя где?
Разговаривая сама с собой, девушка присела. Приглядевшись, она поняла, почему не заметила сразу вторую ногу. А увидев, залилась краской. Вот чего он так раскорячился? Теперь она точно знала, как выглядят голые мужики. Неведомый ей дрок второй ногой зацепился за корягу, и она так и осталась в согнутом состоянии. Любомира сняла с себя фартук и, стараясь не смотреть, кинула на причинное место.
Лишь после этого она проползла вперёд и попыталась дёрнуть мужчину за согнутую конечность. Получилось не сразу, мешали ещё целые корни дерева. Провозившись, ей удалось завладеть второй ступнёй. Пыхтя, она схватила мужика, который не мужик, а неведомый ей дрок — чтоб ему пусто было, попался на тропинке! — за ноги и потащила.
Тело было тяжёлым и таким же грязным, как и ноги, словно этот представитель мужского населения специально катался в глине. Вытащив дрока, она присела рядом, стараясь перевести дыхание. И здесь её взгляд упал на его бок. Под слоем грязи зияла глубокая рана.
— Твою же кочерыжку! — не очень культурно присвистнула она. — Это кто ж тебя так?
Осматривая рану, Любомира поняла, что как бы ей не хотелось оставить его здесь, а придётся тащить эту громадину из мышц и костей в дом. Без посторонней помощи в себя он точно не пришёл бы. Вопрос был только: как его доставить до порога?
Пришлось ей вернуться, прихватить с собой старое одеяло и верёвку. Перекатила раненого на импровизированные носилки и позвала сохатого. Накинув верёвку лосю на шею, она доволокла мужчину до её небольшой хижины из одной комнаты, кухни и маленькой прихожей.
Когда раненый лежал перед порогом, она критическим взглядом осмотрела незнакомца. Да такого грязного затаскивать в дом было нельзя. Пришлось ещё раз сбе?гать на озеро с двумя вёдрами. Нагрев воды, она постаралась смыть глину с его тела. Ей это почти удалось. Осталось самое сложное место — низ живота. Но туда она решила просто полить из лейки, что тут же и проделала, стараясь не заглядывать.
Когда вода уже заканчивалась, рысь, очевидно, решила, что это она с ней играет.
— Эй! — закричала Любомира, когда, распахнув глаза, поняла, что мужик сейчас лишится своего детородного органа, и тогда ей лучше сразу неведомого дрока убить, потому что в противном случае прикончат её. — Ты с ума сошла? Ты хочешь, чтобы дроки вымерли?!
Кошка впечатлилась и, отскочив, принялась как ни в чём не бывало вылизываться. А Любомире пришлось затаскивать раненого в дом и устраивать на лавку.
«Если он выживет, — решила она, — выставлю ему счёт. Огромный счёт, чтобы следующий раз думал — лежать под моей корягой или нет».
Она прекрасно понимала, что ничего подобного не сделает, но погрозиться хотелось. «Как только он немного поправится и сможет ходить, — решила она, — я его усыплю, и сохатый увезёт его отсюда прочь. Причём так далеко, чтобы он никогда меня не нашёл».
Она обработала рану, стараясь не смотреть, куда не надо. Но взгляд, словно приклеенный возвращался туда. «Это какое-то наваждение!» — злилась она на себя. И хотя там уже лежало полотенце, всё равно, не помогало. И тогда она решила, что незнакомца надо хоть во что-то одеть. Порывшись в комоде, где помимо её вещей были ещё и вещи живущей здесь до неё старой ведуньи, Любомира нашла рейтузы. Бабуся была не тоненькая, и, потянув их из стороны в сторону, Любомира решила, что они вполне сгодятся.
Через несколько минут незнакомый ей дрок оказался одетым. Теперь при взгляде, куда не надо, у неё появлялась улыбка на губах. Застиранный хло?пок с кружевом украсил длинные волосатые ноги как нельзя лучше. Можно было любоваться не переставая.
Немного погодя она заварила целебные травы и сделала настой. Смочила им ткань и приложила компресс на рану. Теперь каждый час надо менять повязку, чтобы не было нагноения. «И как он ещё жив остался после такого?» — удивлялась она про себя, вливая ему ложечкой в рот живительное зелье, что варила на продажу.
Раз в месяц Любомира спускалась ранним утром в деревню. Шла туда обычно всю ночь или подъезжала на сохатом. В магической лавке отдавала старому Чароду свои зелья и травы, а взамен забирала нужный ей товар, который старый ведьмак для неё покупал.
Их дружба началась несколько лет назад, когда она помогла ему отбиться от огромного медведя-шатуна. Ведьмак был уже в том почтенном возрасте, когда магические силы затухают в теле. Вот сразу и не справился с разъярённым от голода шатуном. Любомира отправила косолапого восвояси и уложила спать.
Именно в эту деревню она и намеревалась отправить дрока. Найдёт там штаны и отправится по своим делам. Его дальнейшая судьба фрею мало волновала. Главное, чтобы он покинул её лес.
****
Она старалась не рассматривать дрока. Тело и тело. Таких по свету немерено и если она на каждое будет таращиться, то у неё времени на всё другое не останется. Её дело вылечить, раз богиня Перуная через рысь передала свой наказ, и отправить незнакомца как можно дальше.
Но с каждым часом игнорировать мужчину становилось всё сложнее. И чёткий мужественный профиль, и чувственные губы, несмотря на грозно сведённые чёрные брови, что даже в бессознательном состоянии он хмурил, и светлые волнистые волосы, и по-девчачьи длинные тёмные ресницы не давали покоя. А плечи и мышцы, что перекатывались под кожей, когда она всё же решилась зашить рваные края раны? Да на это всё можно было глазеть часами.
Обрабатывая в очередной раз глубокий порез, Любомира поймала себя на мысли, что хочется пройтись влажной тканью по мужской груди и животу, и от этого становилось жарко внутри, напрягалась грудь и щёки вспыхивали краской.
Она себя обзывала неприличными словами и принималась что-нибудь делать, лишь бы не думать и не смотреть на него. А здесь ещё и ночи навалились. Сны с неизвестно откуда взявшимися в голове картинками со страстными поцелуями, блуждающими по телу руками и обещаниями любви. Любомира просыпалась в испарине и долго лежала с открытыми глазами, ощущая, как тело сотрясает мелкая дрожь. А это уже никуда не годилось!
Теперь она с нетерпением ждала, когда дрок придёт в себя. Пора было выпроваживать этого смутителя покоя.
— Берунья,— разговаривала она с рысью, которая, как обычно, следила за всеми её движениями яркими жёлтыми глазами, — вот с чего ты решила, что его надо спасать? Может, надо было его оставить под той корягой? Отлежался бы и ушёл. Раз сразу от такой раны не помер, то не помер бы и потом. Судя по всему, его организм умеет восстанавливать себя. Как? — она усмехнулась. — Да как ящерица, что отращивает себе хвост. Ты мне расскажешь, кто такие дроки?
Наглая кошка всем своим видом продемонстрировала Любомире, что не намерена это делать, и убралась на улицу.
— Предательница, — прошептала фрея вслед ушастой подруге. — Скорей бы ты уже встал на ноги и убрался отсюда! — в сердцах высказала она лежащему мужчине. — Сил моих нет на тебя смотреть!
Забрав миску с настоем трав, девушка отошла от раненого. И принялась заниматься своими делами. Ей необходимо было разобрать очередную партию трав, что она принесла сегодня, когда ходила за водой, да испечь хлеб. Когда она собралась поставить тесто, случилось то, что Любомира так ждала.
— Ты кто? — раздался сзади хриплый голос.
От неожиданности она задела миску с мукой, и та с грохотом упала на пол. Фрея обернулась и наткнулась на холодный оценивающий взгляд. Синие глаза буквально сверлили ей. И не было там и намёка на благодарность. Очень захотелось нахамить в ответ, но она сдержалась.
— Как хорошо, что вы пришли в себя, — Любомира постаралась выдавить из себя улыбку, но поняла, что лишь растянула губы. — Значит, всё самое страшное позади.
— Ты кто? — снова задал он вопрос. — Я должен знать, где я?
— Неважно, — буркнула она. — Когда вам станет легче, вы уйдёте.
— Мне уже хорошо, — заявил этот ненормальный и откинул простынь, собираясь встать. — Что это? — уставился он на рейтузы её предшественницы.
— Когда я вас нашла, вы были слегка не одеты, пришлось импровизировать, — пожала она плечами. — Если вам не нравится, можете их снять.
— Мне нужны штаны! — заявил этот хам.
— Ничем не могу помочь, — усмехнулась Любомира. — У меня нет ваших штанов. Так что вы или ходите в этом, или щеголяете нагишом. Выбирайте!
— Купите! — приказал этот наглец.
— Лавки не работают, — усмехнулась она. — Да у меня и денег нет.
— Я дам. Дьявол! Одолжите мне денег! Я вам всё верну в двойном размере. — Заметив её ухмылку, он решил увеличить вознаграждение. — В тройном.
Он резко дёрнулся, пытаясь встать, и со стоном свалился на лавку.
— Я бы на вашем месте пока не вставала, — посоветовала фрея. — У вас ещё рана не затянулась, хотя я и попыталась стянуть края. Кто это вас так?
— Не ваше дело, — буркнул он. — Сколько мне ещё валяться?
— Если честно, я бы вас уже сейчас выпроводила, — созналась Любомира, стараясь не обращать внимания на синие мужские глаза. — Вы мне тоже здесь мешаете.
— А вы колючка, — усмехнулся он. — Ты кто?
Он перепрыгивал с «ты» на «вы» и, судя по всему, никак не мог определиться, как её называть.
— Не ваше дело, — ответила ему Любомира его же фразой и отвернулась.
«Ну вот, из-за него часть рассыпанной муки теперь придётся отдавать Маньке», — расстроено подумала она. Любомира принялась собирать рассыпанный продукт, ругаясь про себя.
— Где вы меня нашли? — не унимался незваный гость, который, очевидно, решил помотать ей нервы.
— Вы валялись под упавшим деревом, — буркнула она, всё ещё злясь на него из-за муки. — Я бы не расстроилась, если бы прошла мимо, но вы умудрились выставить свою ногу. — Вы есть будете?
