Я побежала. За моей спиной ни раздалось ни звука, но я каким-то нутром почуяла, что меня сейчас догонят. Я резко отпрыгнула в сторону и забежала в лес. Ветки хлестали меня по лицу, ноги уже были все исколоты, но я бежала и бежала. Прорываясь сквозь заросли папоротника, я увидела большую солнечную поляну и выскочила на неё. И тут меня сбили с ног. Я упала, проехав лицом и руками по хвое, сучкам и влажному мху.
- Сообщай альфе, - сказал мужской голос прямо надо мной, - беглянка поймана.
Зашуршала рация, и там что-то сказали.
- Она у нас, - второй голос щёлкнул переключателем, - координаты три-три-семь-ноль-три.
- Вставай! – приказал первый. Я же готова была разрыдаться. Мой спонтанный побег закончился так быстро.
Я, пошатываясь, поднялась с земли, стряхивая с себя налипшую грязь и гнуса. Мои преследователи стояли недалеко от меня и смотрели с интересом, но без агрессии.
- Шагай вон в ту сторону, к толстой сосне, - показал мне один из них, и я только осознала, что они оба почти полностью обнажены. Единственное, что было на них, так это ремень с рацией, странный ремень, обхватывающий их бёдра и верх ног крест на крест.
Я повернулась и побрела, спотыкаясь, к той сосне, что виднелась с поляны. Потом услышала:
- Теперь держись правее, сейчас мы выйдем на дорогу.
Я и держалась правее. Мужчины не подходили ко мне и не трогали меня, но я чувствовала их за своей спиной. Ступали они не слышно, совсем.
Когда мы вышли к дороге, я поняла, что ноги от усталости и нервяка совсем меня не держат. Я выбрала место по чище и уселась там прямо на землю.
- Альфа, вы подъедете? Да… Да… - услышала я от второго.
А потом они оба скрылись в лесных зарослях, и я осталась сидеть на обочине лесной дороги одна. Однако же, я поняла, что моё уединение обманчиво, и стоит мне пошевелиться, как эти двое выскочат из леса и направят меня туда, куда им нужно. Поэтому я сидела и ждала. Минут через десять раздался шум мотора, и в метрах трёх от меня остановилась знакомая мне машина, смесь джипа и микроавтобуса. За рулём сидела альфа Аверченко.
- Набегалась? – он открыл переднее окно и заговорил, даже не глядя в мою сторону. – А теперь садись. Поедем к Егору Степановичу.
Я поднялась с земли и уселась на заднее сиденье, раскрыв дверь сама. Через пять минут мы уже были в амбулатории, а через десять минут я стояла под душем и смывала с себя запах лесной сырости. Альфа, когда довёз меня до места, тут же уехал. Я порадовалась, что устраивать разборок и наказывать меня он не стал. Всю дорогу он молчал. Я же притихла и смотрела в окно, кусая губы.
Зато я выслушала длинную речь от фельдшера. Он долго и занудно, обрабатывая мне раны марганцовкой рассказывал о том, что я его подвела, не оправдала доверие, и порвала ему запасной халат, и теперь ему грозит выволочка от альфы за мой побег.
Я это слушала рассеянно, почти засыпая. Моё бегство продлилось всего пару-тройку часов, а вымотанная я была, как от долгого марафона. Мне плевать было и на Егора Степановича, и на альфу. Я лишь хотела домой.
В самом конце, когда фельдшер заткнулся, я показала ему рукой: дайте, мол, листок и чем писать.
Он протянул мне лист из тетради для отчётов жёлтого цвета и простой карандаш. Там я и написала:
«Я просто хочу домой!»
- Это не ко мне. Завтра утром придёт альфа, скажешь ему. Я – всего лишь лечу волков.
Тогда я встала и пошла на кровать, прикрыла дверь и расплакалась. Опять заболело горло, мешая мне дышать и сглатывать слюну. Кое-как, я успокоилась, лелея надежду на завтрашний разговор с альфой. Карандаш и листок я положила рядом с собой на тумбочку. Глядя на них, как на свою последнюю надежду, я уснула.
Проснулась ночью от того, что за окном опять выл волк. Стало грустно и одиноко. Я опять замоталась в одеяло и тосковала до утра. Вспоминала наши свидания с Денисом, его слова и поцелуи. Как он пришёл к запертому сараю и пообещал, что спасёт меня. А сам…
Я хлюпнула носом. А ведь я хотела, так хотела, чтобы он стал моим первым мужчиной! Просто мечтала об этом! Дура… А теперь, изнасилованная отцом своего парня, я думала о том, что Денису я больше не нужна. Мне стало очень горько. Почему так со мной? За что?
Когда солнце начало вставать, я уселась на постель. Мне хотелось есть и пить. Но я не знала, дадут ли мне сегодня еды. Я дошла до санитарной комнаты и попила из-под крана. Потом подёргала ручку процедурного кабинета: но он был закрыт. Есть хотелось очень сильно. Кроме позавчерашнего гамбургера, от которого я даже не откусила и кусочка, я еды и в глаза не видела. Если бы я была человеком, то уже давно бы маялась с желудком. Но моя волчья половина боролась за моё здоровье из всех своих сил. Только и эти силы были не бесконечны.
И тут я принюхалась. Где-то лежало что-то съестное. Я обыскала шкаф в коридорчике и нашла в халате Егора Степановича шоколадную конфету. Съела. Запила водой из-под крана и пошла, подёргала дверь. Меня опять заперли. Но если я вчера проспала приход фельдшера, то теперь решила дождаться его и спросить про мои вещи и еду.
Время тянулось и тянулось, но, наконец, замок в дверях щёлкнул, и на пороге появился Егор Степанович.
Увидев меня, сидящую на стуле в коридоре, он очень удивился. В его руках был стаканчик кофе и бутерброд, завёрнутый в бумажный пакет.
- Ты не спишь? – он ловко проскользнул мимо меня в свой кабинет, быстро открыв дверь. – Альфа приказал мне не общаться с тобой ни о чём, кроме твоего лечения.
И дверь в процедурный щёлкнула закрывающимся замком.
Я не успела даже показать ему листок с надписью: «Я хочу есть».
Я подошла к дверям и постучала в них.
- Ну, что ещё? – раздражённо сказал мужчина, резко распахнув передо мною дверь. Я показала ему на рот пальцем.
- Горло твоё нужно лечить у специалиста. А я, увы, не он! А я зык должен со временем сам пройти. Ну, проходи, посмотрим твой нос, раз сама так рано пришла.
Я вошла в кабинет фельдшера, и моя голова вдруг закружилась от запаха свежего хлеба, вяленого мяса и свежего огурца, лежащих на столе. И всем этим заправлял запах свежего молотого кофе. Мы с тётей иногда баловали себя таким. Меня повело, и я чуть не упала.
- Ну, что с тобою делать… Вот ты неуклюжая! – Егор Степанович вытянутой рукой удержал меня от падения, доведя до стола, на котором и находилось всё это съестное добро. Я не могла оторвать от еды глаз.
- Блин, тебя же не кормили… ну, ешь, что уж тут…
Волк явно был недоволен тем, что ему пришлось отдавать мне свой завтрак, но мне было на это плевать. Сильное чувство голода породило во мне звериные инстинкты, и мне стало не до деликатности. Я впилась зубами в бутерброд, запивая, обжигаясь горячим кофе в большом пластиковом стаканчике.
И, когда моё насыщение практически закончилось, в коридоре раздались шаги, и приятный баритон альфы произнёс за дверью:
- А где наша гостья? Опять сбежала?
Альфа без стука вошёл в кабинет и резко остановился, обозревая жующую остатки хлеба меня и сидящего невдалеке Егора Степаныча.
- Наелась? – это сказал он мне, а фельдшеру лишь кивнул, но тот предпочёл вскочить со своего места, предложив его альфе.
Но альфа отказался одним лишь движением головы.
- Я забираю пациентку. Пойдём!
«Не велика ли честь для меня?» - думала я, следуя по пятам за альфой. Мы шли по уже знакомой мне дорожке, выложенной плиткой, только теперь в другую сторону посёлка.
Мужчина передвигался быстро, с грацией хищника, кем, по сути своей, он и являлся. Я едва поспевала за ним. Новую одежду мне так и не принесли, поэтому я шла по улице в очередном белом халате не по размеру. Босиком, постоянно накалывая ноги о валяющиеся иголки.
Вскоре мы свернули на одну из боковых дорожек и подошли к большому дому. Нет, это был, конечно, не дом, а, скорее, двухэтажный коттедж, первый этаж которого начинался со стеклянной террасы, а боковые стены прятались за высоким забором, открывая вид только на лицевую часть дома.
- Проходи, на ближайшее время поселишься здесь, - повернулся ко мне мужчина. И я первая ступила за распахнутую передо мною дверь.
Да, обстановка в доме была на высшем уровне. Даже дом альфы Чернова рядом не стоял с интерьером, увиденным мной. Огромный холл в белых тонах с маленьким диванчиком и огромными вазами с живыми цветами, красивые чёрные двери с резными стёклами. На полу – круглый ковёр в самом центре с ненавязчивым узором.
- Пойдём, покажу твою комнату, - альфа открыл одну из дверей, за которой скрывался небольшой коридор и лестница. Тут же где-то наверху звякнул колокольчик.
Мы поднялись на второй этаж по лестнице из тёмного дерева и оказались в коридоре с единственным окном в самом торце, в котором виднелись лишь ветви высокой сосны. По левую сторону шли три двери уже красного цвета с небольшими вкраплениями стекла, тоже фигурного, не позволяющего ничего видеть за ним.
Альфа распахнул центральную дверь, и мы вошли в огромную комнату с большой кроватью и шкафом.
- Теперь ты будешь жить здесь. Как тебе?
Он посмотрел на меня, ожидая ответа. Я кивнула. Мне всё нравилось. Только одно было непонятно: зачем альфе селить меня в такой шикарный дом? Я же, по его словам, преступница, убийца и воровка. Да ещё только вчера пыталась сбежать.
- В шкафу найдёшь вещи. Я приказал собрать тебе самое необходимое. Обживайся. Вечером приду, поговорим!
Он развернулся и ушёл, а я осталась стоять. Где-то опять звякнул колокольчик. Несколько минут я приходила в себя, а потом решила осмотреться.
Комната была красивой спальней, созданной именно для женщины. Кровать с высоким изголовьем нежно-голубого цвета с бежевыми вставками, такая же тумба для белья, а в углу – встроенный шкаф в тон. Голубые обои и голубая вуаль на окне, бежевая дорожка рядом с кроватью. Одна стена была с бежевой дверью. Я подошла к ней и повернула ручку: там оказалась ванная и небольшой унитаз. Всё нежно-голубого цвета. Меня поселили в хоромы.
Я подошла к шкафу. Там увидела несколько пакетов с одеждой и обувью. Эти пакеты были похожи на те, что выносят из красивых бутиков богатые девушки. Любопытство обуяло меня, и я решила, наконец-то, одеться.
Высыпала вещи из одного пакета на кровать и обомлела: эти вещи мало подходили для ежедневной носки. Крохотные трусики со стразами разных цветов, лифчики с застёжками-бабочками, чулки из нейлона на широкой резинке, чулки в сетку, костюм из латекса с корсетом. Я сгребла всё обратно в пакет. Достала следующий.
Там было несколько видов шорт из тех, что я бы не одела даже на пляж, короткое платье со стразами, брючки, которым я в начале обрадовалась, но потом увидела, что они напрочь лишены промежности. На самом дне пакета лежали туфли, которые мы с одногруппницами называли «туфли стриптизёрши».
Следующий пакет был весь наполнен подобной обувью. Он тоже не годился. И только возле стенки лежал небольшой старый пакет чёрного цвета. В нём я нашла старенькие, видимо, ношеные, джинсы, свитер и футболку. В свёртке лежали стоптанные балетки.
Я примерила всё это: как ни странно, одежда оказалась мне по размеру.
«Ничего, пока сойдёт. Скоро вернусь домой, и надену своё!» - думала я, надевая на себя джинсы и футболку. Балетки оказались чуть маловаты, но мне показалось это не критичным.
Я в этот миг и не догадывалась, что это станет моей единственной одеждой на многие месяцы вперёд.
Почувствовав себя чуть увереннее, спустилась вниз. Несмотря на утренний перекус в амбулатории, я опять хотела есть. Нашла кухню, и она мне показалась странной. Холодильника на ней не было. Только кухонная мебель и большая плита с духовкой. А также на одном из столов стояла кофе машина, такая же чёрная с хромом, как и мебель вокруг. Я порыскала в шкафчиках, надеясь, что меня не убьют за то, что я сделаю кофе или чай.
Нашла только кофе в зёрнах, но кофемолки не обнаружила. Шкафчики были практически пустыми. Лишь в одном из них стояли банки для круп и прочих сыпучих вещей. На дне одной из них я обнаружила немного пшена. Решение сварить пшённую кашу было спонтанным.
Я нашла маленький ковшик, промыла пшено под горячей водой, залила холодной и посолила. Тётя заливала пшено кипятком минут на десять, но мне было не до изысков. Электрического чайника я тоже не нашла.
Кое-как разобралась с тем, как включается плита. Поставила варить на самый маленький огонь. Эти самые простые действия отвлекли меня от мыслей про тётю. Я опять чуть не расплакалась. Как я ей всё расскажу? Она же меня предупреждала…
Из мыслей меня отвлёк дребезжащий звук, похожий на звонок в дверь, и мужской голос:
- Открывай!
Я выскочила в холл. За дверью кто-то стоял.
- Аля! Открывай! А-ля!
И я по голосу узнала, что это – бета, похожий на батюшку. Чуть поковырявшись с замком, я открыла дверь.
- Ну, слава Лунной, открыла! Я думал, что уснула. Держи! – войдя, бета сунул мне в руки мою сумку. Я обрадованно выхватила её из рук мужчины. Это же мой ключ к возвращению домой! – Правда, - продолжил бета, - паспорт твой останется у альфы в сейфе, так что, не обессудь, девочка. Ты – преступница, и гулять тебе свободно не получиться. Альфа предупредил тебя, что за порогом нашей стаи тебя ждёт смерть?
Я кивнула.
- Отнесись к этому серьёзно! Больше не сбегай!
Я кивнула, подумав, что можно и слукавить.
- Альфа выкупил тебя у Чёрнова за дорого, поручившись своим словом. Поэтому будь умницей, иначе придётся держать тебя взаперти. Ты же не хочешь такого?
Я отрицательно замотала головой. Мне захотелось спросить у беты, зачем альфа выкупил меня, где мне брать еду, да и много вопросов крутилось на языке, но пока я глазами обшаривала холл в поисках бумаги и чего-нибудь пишущего, бета ушёл.
- Ну, пока! Веди себя хорошо, Аля! Не расстраивай ни меня, ни альфу! Один побег тебе мы спустили с рук. Но если ты заставишь нас отвлекать ищеек ещё раз, то не обессудь… Окажешься под замком!
Я осталась стоять одна перед открытой дверью, наблюдая, как бета быстрым шагом скрывается за деревьями.
В растрёпанных чувствах я поднялась наверх, в спальню. Прямо в одежде улеглась на постель, раскинув руки в стороны.
Что происходит? Зачем меня привезли сюда, раз считают убийцей и воровкой? Что со мной будет дальше?
Ответов я не находила. Испереживалась так, что не знала просто, куда себя деть.
Поднявшись с кровати, отправилась в ванную. Набрала воды, вылив из пузырька с надписью: «Пена для ванн», половину содержимого.
Потом скинула с себя вещи и залезла в воду.
Я просидела там до почти полного остывания, когда уже все пузырьки полопались, но шевелиться мне было тяжело.
Дело было даже не в физической боли. С моей регенерацией даже синяки под глазами, я знала, скоро исчезнут. Дело было в надвигающейся депрессии. Такое уже со мною было после смерти мамы.
Тёти, чтобы вытащить меня из неё, рядом не было. Поэтому я собрала себя в руки и вылезла, растёрлась полотенцем и надела свои – не свои вещи.
Потом опять спустилась на кухню, попила воды из-под крана, глядя в окно на деревья. И тут услышала звук открывающейся двери. Я поспешила в холл.
Конечно же, на пороге стоял альфа. Я обрадовалась, думала, вот сейчас я всё и узнаю. Но услышала лишь:
- Поднимайся наверх, в спальню. Я сейчас буду.
Я никогда не была особой покорной, но сейчас я была не в том положении, чтобы не слушаться.
- Сообщай альфе, - сказал мужской голос прямо надо мной, - беглянка поймана.
Зашуршала рация, и там что-то сказали.
- Она у нас, - второй голос щёлкнул переключателем, - координаты три-три-семь-ноль-три.
- Вставай! – приказал первый. Я же готова была разрыдаться. Мой спонтанный побег закончился так быстро.
Я, пошатываясь, поднялась с земли, стряхивая с себя налипшую грязь и гнуса. Мои преследователи стояли недалеко от меня и смотрели с интересом, но без агрессии.
- Шагай вон в ту сторону, к толстой сосне, - показал мне один из них, и я только осознала, что они оба почти полностью обнажены. Единственное, что было на них, так это ремень с рацией, странный ремень, обхватывающий их бёдра и верх ног крест на крест.
Я повернулась и побрела, спотыкаясь, к той сосне, что виднелась с поляны. Потом услышала:
- Теперь держись правее, сейчас мы выйдем на дорогу.
Я и держалась правее. Мужчины не подходили ко мне и не трогали меня, но я чувствовала их за своей спиной. Ступали они не слышно, совсем.
Когда мы вышли к дороге, я поняла, что ноги от усталости и нервяка совсем меня не держат. Я выбрала место по чище и уселась там прямо на землю.
- Альфа, вы подъедете? Да… Да… - услышала я от второго.
А потом они оба скрылись в лесных зарослях, и я осталась сидеть на обочине лесной дороги одна. Однако же, я поняла, что моё уединение обманчиво, и стоит мне пошевелиться, как эти двое выскочат из леса и направят меня туда, куда им нужно. Поэтому я сидела и ждала. Минут через десять раздался шум мотора, и в метрах трёх от меня остановилась знакомая мне машина, смесь джипа и микроавтобуса. За рулём сидела альфа Аверченко.
- Набегалась? – он открыл переднее окно и заговорил, даже не глядя в мою сторону. – А теперь садись. Поедем к Егору Степановичу.
Я поднялась с земли и уселась на заднее сиденье, раскрыв дверь сама. Через пять минут мы уже были в амбулатории, а через десять минут я стояла под душем и смывала с себя запах лесной сырости. Альфа, когда довёз меня до места, тут же уехал. Я порадовалась, что устраивать разборок и наказывать меня он не стал. Всю дорогу он молчал. Я же притихла и смотрела в окно, кусая губы.
Зато я выслушала длинную речь от фельдшера. Он долго и занудно, обрабатывая мне раны марганцовкой рассказывал о том, что я его подвела, не оправдала доверие, и порвала ему запасной халат, и теперь ему грозит выволочка от альфы за мой побег.
Я это слушала рассеянно, почти засыпая. Моё бегство продлилось всего пару-тройку часов, а вымотанная я была, как от долгого марафона. Мне плевать было и на Егора Степановича, и на альфу. Я лишь хотела домой.
В самом конце, когда фельдшер заткнулся, я показала ему рукой: дайте, мол, листок и чем писать.
Он протянул мне лист из тетради для отчётов жёлтого цвета и простой карандаш. Там я и написала:
«Я просто хочу домой!»
- Это не ко мне. Завтра утром придёт альфа, скажешь ему. Я – всего лишь лечу волков.
Тогда я встала и пошла на кровать, прикрыла дверь и расплакалась. Опять заболело горло, мешая мне дышать и сглатывать слюну. Кое-как, я успокоилась, лелея надежду на завтрашний разговор с альфой. Карандаш и листок я положила рядом с собой на тумбочку. Глядя на них, как на свою последнюю надежду, я уснула.
Проснулась ночью от того, что за окном опять выл волк. Стало грустно и одиноко. Я опять замоталась в одеяло и тосковала до утра. Вспоминала наши свидания с Денисом, его слова и поцелуи. Как он пришёл к запертому сараю и пообещал, что спасёт меня. А сам…
Я хлюпнула носом. А ведь я хотела, так хотела, чтобы он стал моим первым мужчиной! Просто мечтала об этом! Дура… А теперь, изнасилованная отцом своего парня, я думала о том, что Денису я больше не нужна. Мне стало очень горько. Почему так со мной? За что?
Когда солнце начало вставать, я уселась на постель. Мне хотелось есть и пить. Но я не знала, дадут ли мне сегодня еды. Я дошла до санитарной комнаты и попила из-под крана. Потом подёргала ручку процедурного кабинета: но он был закрыт. Есть хотелось очень сильно. Кроме позавчерашнего гамбургера, от которого я даже не откусила и кусочка, я еды и в глаза не видела. Если бы я была человеком, то уже давно бы маялась с желудком. Но моя волчья половина боролась за моё здоровье из всех своих сил. Только и эти силы были не бесконечны.
И тут я принюхалась. Где-то лежало что-то съестное. Я обыскала шкаф в коридорчике и нашла в халате Егора Степановича шоколадную конфету. Съела. Запила водой из-под крана и пошла, подёргала дверь. Меня опять заперли. Но если я вчера проспала приход фельдшера, то теперь решила дождаться его и спросить про мои вещи и еду.
Время тянулось и тянулось, но, наконец, замок в дверях щёлкнул, и на пороге появился Егор Степанович.
Увидев меня, сидящую на стуле в коридоре, он очень удивился. В его руках был стаканчик кофе и бутерброд, завёрнутый в бумажный пакет.
- Ты не спишь? – он ловко проскользнул мимо меня в свой кабинет, быстро открыв дверь. – Альфа приказал мне не общаться с тобой ни о чём, кроме твоего лечения.
И дверь в процедурный щёлкнула закрывающимся замком.
Я не успела даже показать ему листок с надписью: «Я хочу есть».
Я подошла к дверям и постучала в них.
- Ну, что ещё? – раздражённо сказал мужчина, резко распахнув передо мною дверь. Я показала ему на рот пальцем.
- Горло твоё нужно лечить у специалиста. А я, увы, не он! А я зык должен со временем сам пройти. Ну, проходи, посмотрим твой нос, раз сама так рано пришла.
Я вошла в кабинет фельдшера, и моя голова вдруг закружилась от запаха свежего хлеба, вяленого мяса и свежего огурца, лежащих на столе. И всем этим заправлял запах свежего молотого кофе. Мы с тётей иногда баловали себя таким. Меня повело, и я чуть не упала.
- Ну, что с тобою делать… Вот ты неуклюжая! – Егор Степанович вытянутой рукой удержал меня от падения, доведя до стола, на котором и находилось всё это съестное добро. Я не могла оторвать от еды глаз.
- Блин, тебя же не кормили… ну, ешь, что уж тут…
Волк явно был недоволен тем, что ему пришлось отдавать мне свой завтрак, но мне было на это плевать. Сильное чувство голода породило во мне звериные инстинкты, и мне стало не до деликатности. Я впилась зубами в бутерброд, запивая, обжигаясь горячим кофе в большом пластиковом стаканчике.
И, когда моё насыщение практически закончилось, в коридоре раздались шаги, и приятный баритон альфы произнёс за дверью:
- А где наша гостья? Опять сбежала?
Альфа без стука вошёл в кабинет и резко остановился, обозревая жующую остатки хлеба меня и сидящего невдалеке Егора Степаныча.
- Наелась? – это сказал он мне, а фельдшеру лишь кивнул, но тот предпочёл вскочить со своего места, предложив его альфе.
Но альфа отказался одним лишь движением головы.
- Я забираю пациентку. Пойдём!
Глава 11. Дорогая шлюха.
«Не велика ли честь для меня?» - думала я, следуя по пятам за альфой. Мы шли по уже знакомой мне дорожке, выложенной плиткой, только теперь в другую сторону посёлка.
Мужчина передвигался быстро, с грацией хищника, кем, по сути своей, он и являлся. Я едва поспевала за ним. Новую одежду мне так и не принесли, поэтому я шла по улице в очередном белом халате не по размеру. Босиком, постоянно накалывая ноги о валяющиеся иголки.
Вскоре мы свернули на одну из боковых дорожек и подошли к большому дому. Нет, это был, конечно, не дом, а, скорее, двухэтажный коттедж, первый этаж которого начинался со стеклянной террасы, а боковые стены прятались за высоким забором, открывая вид только на лицевую часть дома.
- Проходи, на ближайшее время поселишься здесь, - повернулся ко мне мужчина. И я первая ступила за распахнутую передо мною дверь.
Да, обстановка в доме была на высшем уровне. Даже дом альфы Чернова рядом не стоял с интерьером, увиденным мной. Огромный холл в белых тонах с маленьким диванчиком и огромными вазами с живыми цветами, красивые чёрные двери с резными стёклами. На полу – круглый ковёр в самом центре с ненавязчивым узором.
- Пойдём, покажу твою комнату, - альфа открыл одну из дверей, за которой скрывался небольшой коридор и лестница. Тут же где-то наверху звякнул колокольчик.
Мы поднялись на второй этаж по лестнице из тёмного дерева и оказались в коридоре с единственным окном в самом торце, в котором виднелись лишь ветви высокой сосны. По левую сторону шли три двери уже красного цвета с небольшими вкраплениями стекла, тоже фигурного, не позволяющего ничего видеть за ним.
Альфа распахнул центральную дверь, и мы вошли в огромную комнату с большой кроватью и шкафом.
- Теперь ты будешь жить здесь. Как тебе?
Он посмотрел на меня, ожидая ответа. Я кивнула. Мне всё нравилось. Только одно было непонятно: зачем альфе селить меня в такой шикарный дом? Я же, по его словам, преступница, убийца и воровка. Да ещё только вчера пыталась сбежать.
- В шкафу найдёшь вещи. Я приказал собрать тебе самое необходимое. Обживайся. Вечером приду, поговорим!
Он развернулся и ушёл, а я осталась стоять. Где-то опять звякнул колокольчик. Несколько минут я приходила в себя, а потом решила осмотреться.
Комната была красивой спальней, созданной именно для женщины. Кровать с высоким изголовьем нежно-голубого цвета с бежевыми вставками, такая же тумба для белья, а в углу – встроенный шкаф в тон. Голубые обои и голубая вуаль на окне, бежевая дорожка рядом с кроватью. Одна стена была с бежевой дверью. Я подошла к ней и повернула ручку: там оказалась ванная и небольшой унитаз. Всё нежно-голубого цвета. Меня поселили в хоромы.
Я подошла к шкафу. Там увидела несколько пакетов с одеждой и обувью. Эти пакеты были похожи на те, что выносят из красивых бутиков богатые девушки. Любопытство обуяло меня, и я решила, наконец-то, одеться.
Высыпала вещи из одного пакета на кровать и обомлела: эти вещи мало подходили для ежедневной носки. Крохотные трусики со стразами разных цветов, лифчики с застёжками-бабочками, чулки из нейлона на широкой резинке, чулки в сетку, костюм из латекса с корсетом. Я сгребла всё обратно в пакет. Достала следующий.
Там было несколько видов шорт из тех, что я бы не одела даже на пляж, короткое платье со стразами, брючки, которым я в начале обрадовалась, но потом увидела, что они напрочь лишены промежности. На самом дне пакета лежали туфли, которые мы с одногруппницами называли «туфли стриптизёрши».
Следующий пакет был весь наполнен подобной обувью. Он тоже не годился. И только возле стенки лежал небольшой старый пакет чёрного цвета. В нём я нашла старенькие, видимо, ношеные, джинсы, свитер и футболку. В свёртке лежали стоптанные балетки.
Я примерила всё это: как ни странно, одежда оказалась мне по размеру.
«Ничего, пока сойдёт. Скоро вернусь домой, и надену своё!» - думала я, надевая на себя джинсы и футболку. Балетки оказались чуть маловаты, но мне показалось это не критичным.
Я в этот миг и не догадывалась, что это станет моей единственной одеждой на многие месяцы вперёд.
Почувствовав себя чуть увереннее, спустилась вниз. Несмотря на утренний перекус в амбулатории, я опять хотела есть. Нашла кухню, и она мне показалась странной. Холодильника на ней не было. Только кухонная мебель и большая плита с духовкой. А также на одном из столов стояла кофе машина, такая же чёрная с хромом, как и мебель вокруг. Я порыскала в шкафчиках, надеясь, что меня не убьют за то, что я сделаю кофе или чай.
Нашла только кофе в зёрнах, но кофемолки не обнаружила. Шкафчики были практически пустыми. Лишь в одном из них стояли банки для круп и прочих сыпучих вещей. На дне одной из них я обнаружила немного пшена. Решение сварить пшённую кашу было спонтанным.
Я нашла маленький ковшик, промыла пшено под горячей водой, залила холодной и посолила. Тётя заливала пшено кипятком минут на десять, но мне было не до изысков. Электрического чайника я тоже не нашла.
Кое-как разобралась с тем, как включается плита. Поставила варить на самый маленький огонь. Эти самые простые действия отвлекли меня от мыслей про тётю. Я опять чуть не расплакалась. Как я ей всё расскажу? Она же меня предупреждала…
Из мыслей меня отвлёк дребезжащий звук, похожий на звонок в дверь, и мужской голос:
- Открывай!
Я выскочила в холл. За дверью кто-то стоял.
- Аля! Открывай! А-ля!
И я по голосу узнала, что это – бета, похожий на батюшку. Чуть поковырявшись с замком, я открыла дверь.
- Ну, слава Лунной, открыла! Я думал, что уснула. Держи! – войдя, бета сунул мне в руки мою сумку. Я обрадованно выхватила её из рук мужчины. Это же мой ключ к возвращению домой! – Правда, - продолжил бета, - паспорт твой останется у альфы в сейфе, так что, не обессудь, девочка. Ты – преступница, и гулять тебе свободно не получиться. Альфа предупредил тебя, что за порогом нашей стаи тебя ждёт смерть?
Я кивнула.
- Отнесись к этому серьёзно! Больше не сбегай!
Я кивнула, подумав, что можно и слукавить.
- Альфа выкупил тебя у Чёрнова за дорого, поручившись своим словом. Поэтому будь умницей, иначе придётся держать тебя взаперти. Ты же не хочешь такого?
Я отрицательно замотала головой. Мне захотелось спросить у беты, зачем альфа выкупил меня, где мне брать еду, да и много вопросов крутилось на языке, но пока я глазами обшаривала холл в поисках бумаги и чего-нибудь пишущего, бета ушёл.
- Ну, пока! Веди себя хорошо, Аля! Не расстраивай ни меня, ни альфу! Один побег тебе мы спустили с рук. Но если ты заставишь нас отвлекать ищеек ещё раз, то не обессудь… Окажешься под замком!
Я осталась стоять одна перед открытой дверью, наблюдая, как бета быстрым шагом скрывается за деревьями.
В растрёпанных чувствах я поднялась наверх, в спальню. Прямо в одежде улеглась на постель, раскинув руки в стороны.
Что происходит? Зачем меня привезли сюда, раз считают убийцей и воровкой? Что со мной будет дальше?
Ответов я не находила. Испереживалась так, что не знала просто, куда себя деть.
Поднявшись с кровати, отправилась в ванную. Набрала воды, вылив из пузырька с надписью: «Пена для ванн», половину содержимого.
Потом скинула с себя вещи и залезла в воду.
Я просидела там до почти полного остывания, когда уже все пузырьки полопались, но шевелиться мне было тяжело.
Дело было даже не в физической боли. С моей регенерацией даже синяки под глазами, я знала, скоро исчезнут. Дело было в надвигающейся депрессии. Такое уже со мною было после смерти мамы.
Тёти, чтобы вытащить меня из неё, рядом не было. Поэтому я собрала себя в руки и вылезла, растёрлась полотенцем и надела свои – не свои вещи.
Потом опять спустилась на кухню, попила воды из-под крана, глядя в окно на деревья. И тут услышала звук открывающейся двери. Я поспешила в холл.
Конечно же, на пороге стоял альфа. Я обрадовалась, думала, вот сейчас я всё и узнаю. Но услышала лишь:
- Поднимайся наверх, в спальню. Я сейчас буду.
Я никогда не была особой покорной, но сейчас я была не в том положении, чтобы не слушаться.
