Я осторожно принюхалась: да нет, моя новая знакомая была всё же волчицей, а не полукровкой или человеком. Значит, волчицей из другой стаи. Я порадовалась, что мой нюх восстанавливается.
- Ты вот возьми, - и она протянула мне пакет с продуктами, - там хлеб, батон, гречка и молоко. Мяса, прости, нет. А-а-а, ещё чуть картошки.
Я начала отказываться, пытаясь объяснить, что у меня нет денег, но Татьяна всучила мне мне пакет.
- Хорошо, потом отдашь!
И тут я увидела за спиной у волчицы небольшую вывеску: «Новосибпромбанк». И я махнула ей головой, мол пойдём!
- Ты куда? В банк? Зачем? – не поняла волчица, а я решила снять деньги с карты и вернуть ей за продукты. Мы вошли в небольшое стеклянное предверье, но мне дорогу внутрь, туда, где стояли банкоматы, тут же перегородил громила-охранник в белой рубашке, чёрных брюках и бритой головой.
- Вы куда?
Я тыкнула пальцем на банкомат.
- Не положено, - отбрил он.
Я достала карту и опять показала ему на банкомат и на карту, проделывая все эти пассы одной рукой.
- Не положено, - опять буркнул он.
И тогда меня с силой схватили за плечо и вытащили прочь.
- Нас с тобой, простой волчий народ, тут никто обслуживать не будет, - зашептала мне на ухо волчица. – если бы ты с альфой пришла, тогда да. Это банк только для воротил, а мы все ездим в райцентр в банк. Поняла?
Я вздохнула. И всё у этих оборотней не так, как у людей!
И тогда я на жестах показала ей, не собирается ли она сама в райцентр?
И тогда волчица ответила:
- Нет, и не уговаривай. Мне не нужны проблемы с чужими картами. Лучше иди домой, а то молоко скиснет. Сейчас мой развопится, где я шляюсь. Да и светится рядом с тобой проблемно для меня… Потом мне Карина это припомнит. А она – злобная сука. Давай!
И волчица скрылась за углом, виляя своей пятой точкой. А я отправилась разыскивать коттедж, куда меня поселили.
Минут через сорок моих блужданий, я вернулась к коттеджу. Хорошо, что дверь оказалась открытой, иначе я бы не знаю, что делала.
Только сразу войти я не успела, как мне в спину что-то прилетело, я от испуга чуть не выронила пакет с продуктами. Обернувшись я увидела лишь босого мальчишку, улепётывающего со всех ног от меня по улице. Его рыжая шевелюра горела, как огонь, в полуденных лучах солнца. И чем же этот мелкий гадёныш швырнул в меня?
И тут я увидела лежащее на земле небольшое зелёное яблоко. А ему я чем не угодила, интересно?
Я вошла внутрь и поспешила на кухню: очень хотелось есть.
Я налила кружку молока и вприкуску слопала пол батона, даже не успев усесться за стол. Потом присела и почувствовала, что меня начало размаривать. Ужасно хотелось спать. Но я взяла себя в руки, решив, что пока не приготовлю себе что-нибудь горячего – наверх не поднимусь.
Конечно, при отсутствии овощей и даже растительного масла передо мною стояла практически невыполнимая задача, но я с нею справилась. Через полчаса на плите булькал картофельный суп с гречкой. И я с наслаждением съела пару тарелок. Затем убрала хлеб и остатки батона в хлебницу, вымыла посуду и отправилась досыпать: делать всё равно мне пока было нечего.
Уже в кровати я опять расплакалась. Как такое могло случится со мной? Я нахожусь неизвестно где в руках мужчины, что считает меня убийцей и воровкой. Может, стоит ему всё рассказать?
С этой идеей я и уснула: расскажу ему, что я – не такая! Может, сам разрешит позвонить тёте?
Сон надолго захватил меня в свои объятия: проснулась уже, когда начало смеркаться. Потянулась, и встала. Скоро придёт альфа, и мне нужно ему всё объяснить! Да, очень нужно!
Я нашла в тумбочке рекламный буклет из дорогого мебельного салона, обратная сторона которого была девственно чиста.
Я вынула из сумки ручку и присела за туалетный столик с большим зеркалом и коротко бросила взгляд на себя: заспанное моё лицо с желтоватыми кругами под глазами ответила мне настороженным, почти испуганным выражением. Я тут же опустила глаза на лист бумаги. Нужно было приступать: альфа мог прийти с минуты на минуту.
Закончив писать, я свернула рекламу и положила её на столик. А сама вышла в коридор. Потом спустилась вниз, посидела на диванчике в холле, вошла на кухню. Остатки супа манили меня, и разогрела их. Неспешно поела.
На улице уже стемнело. Тишина опустилась оглушающая. Я решила тогда посмотреть телевизор, висящий в углу кухни. Включила его, но картинки не было. На экране надпись по-английски оповещала меня, что сигнала нет. Но мне казалось, что до моего появления сегодня, женщина, пьющая кофе, смотрела что-то почти без звука на нём.
А сейчас ничего не было.
Я выспалась и не знала, чем себя занять. Побродила по дому, потом вышла на улицу, но посёлок был темен и пуст, лишь огромные сосны шелестели на ветру где-то в вышине. Гулять в темноте по чужим улицам – не моё призвание, поэтому я развернулась и вошла обратно. Посмотрела на дверь и закрутила замок. А потом вернулась наверх.
В спальне меня охватила жуткая тоска, и я опять проревелась. Нужно было добывать телефон и звонить тёте.
На следующий день я встала отдохнувшей. Несмотря на беспокойный сон, я выспалась, проспав столько, сколько потребовалось моему уставшему от стрессов организму.
Мир уже не выглядел таким поганым, и я быстро спустилась на кухню, чтобы приготовить себе завтрак.
Часы в холле показывали уже десять утра.
Но когда я пролезла по шкафам, ни остатков батона, ни целой буханки хлеба я так и не нашла. Всё будто бы испарилось. Единственное, что обнаружила, это гречку, что успела пересыпать в банку, и картофель, стоящий за углом стола. Просто пакет с ним было не видно, если не закрывать дверь изнутри.
Это всё неприятно удивило меня. Неужели кто-то приходил сюда и забрал мой хлеб и изломанный батон?
Я поспешила к дверям и увидела, что замок закрыт не так, как я его оставляла. Я запирала его на один оборот, а он был теперь закрыт на два. Неужели альфе делать нечего, как трогать мой хлеб? Я открыла дверь и увидела, что мой хлеб валяется рядом с мусорным баком, и уже неторопливая ворона клюёт его корочку. Я вошла внутрь. Присела на диванчик в холле. Чем им помешал мой хлеб? Или это такая месть мне? Что я им сделала?
Я, медленно передвигая ногами, вернулась на кухню. Надо было поесть, и я поставила на огонь гречку. Мне не давал покоя вопрос: зачем?
Видимо, я так и не узнаю на него ответа.
Сварив кашу и поев без аппетита, я перепрятала картошку, порадовавшись, что молоко выпила вчера, я стала искать ключи. Бросать так безрассудно открытым своё жильё, как и вчера, я не собиралась.
Кое-как отыскала единственный ключ и вышла из дома. Вспомнила вчерашнего мальчишку с яблоком. Интересно, он принёс его с собой или сорвал с дерева неподалёку? Мне очень захотелось сгрызть яблоко, пускай и зелёное.
Я обошла коттедж вокруг. Позади него, как я уже знала, высокий забор скрывал заднюю часть дома, и это было так не похоже на все дома в этом посёлке. Ведь заборов у них не было. Максимум, палисадник со штакетником и невысокой калиткой, как в домике той волчицы Татьяны, что помогла мне.
Кое-где, к забору было не приблизиться из-за колючих кустов, растущих почти вплотную к нему. Но всё же мне удалось обойти этот дом вокруг. И кое-что интересное я обнаружила: позади шикарного коттеджа практически вплотную к нему скрывался старый дом, тоже двухэтажный, но старинными деревянными рамами, старой черепицей и с остатками голубой краски на стенах. Вот уже вплотную к нему был выстроен двухэтажный коттедж, который стыдливо прикрывал дом во дворе, обнесённый забором.
Интересно, а вход в него есть? И как вообще попасть в заднюю часть дома?
Любопытство разжигало меня, и я решила во что бы то ни стало разгадать эту загадку, хотя никакой яблони в округе я не нашла.
Вернувшись ко входу, я вдруг поняла, что дверь открыта. Я вошла.
- И долго мне тебя ждать? Кто разрешил тебе отсюда отлучаться?
В холле на диванчике с чашечкой дымящегося кофе восседал альфа. Я невольно втянула аромат в ноздри. Мне тоже жутко хотелось выпить этого напитка, и я непроизвольно сделала шаг в сторону кухни.
- Живо на верх! У меня мало времени! – вдруг приказал мне альфа. От тона его я поёжилась. Такие пренебрежение и грубость скользили в его фразе, что стало ещё противнее. Он меня принимает за проститутку? Ну да, он меня же купил. Задорого.
Но тут я вспомнила о листочке, что сиротливо остался лежать на трюмо в спальне, и быстро отправилась туда.
- Похвальное рвение, - донеслось мне в спину. Я скривилась. Колокольчик опять зазвонил. Я уже поняла, что где-то скрывалось устройство, которое сообщала наверху, когда кто-то собирается подняться по лестнице. Просто сам колокольчик или что-то, издающее этот звук, я нигде не увидела. Может, он спрятан в одной из закрытых комнат?
Взбежав по лестнице, я толкнула дверь в спальню и схватила рекламку, надеясь отдать её альфе. Но меня тут же снесло на кровать будто ураганом.
Альфа навалился на меня тяжело задышал:
- Ты долго шла наверх, я заебался ждать…
Он рывком стянул с меня джинсы, я еле-еле успела расстегнуть пуговицу, и тут же вошёл в меня. Я чуть не взвыла: так всё загорелось огнём, и если бы альфа начал двигаться, то я бы точно заорала. Но он лишь часто дышал мне в ухо и лежал, практически без движения.
Потом его рука двинулась мне под живот, добралась до самого чувствительного места на моём теле и стала там поглаживать, трогать, прощупывать.
Возбуждение невольно заставило увлажниться то место, где сейчас находился орган мужчины, и, почувствовав это, он начал потихоньку двигаться, одновременно меня поглаживая. Я же лежала практически без движения, чувствуя себя безвольной куклой.
Главное было – перетерпеть. Что там мои подруги говорили про неземное удовольствие? Его не было. Может, всё зависело от того, с кем ты это делаешь? Не знаю. Мне сравнивать было не с кем. По сути, это тоже было если не изнасилование, то принуждение.
За мной не ухаживали, не соблазняли, не пытались уговорить, а просто завалили в кровать, и всё. Меня альфа даже ещё ни разу не поцеловал. Видимо, ему было противно целовать воровку и убийцу.
Со мною вроде бы как занимались сексом, а у меня в горле появился ком, и я боялась расплакаться от обиды.
Стараясь быть честной самой с собой, я понимала, что альфа мне не противен, совсем нет, и именно поэтому меня сейчас душили слёзы. Я уткнулась лицом в подушку и постаралась от всего отрешиться. Начала вспоминать тётю и то, что мне нужен телефон.
Вскоре альфа вздрогнул и замер на мне, выплеснув семя. Потом сполз с моего тела и лёг рядом. Я замерла.
- Тебе понравилась одежда? - вдруг спросил он.
Что? Понравились ли мне эти шлюхастские наряды? Я не знала, что мне делать. Потом решила всё же мотнуть головой отрицательно и повернулась лицом к альфе. Но тот уже садился на край кровати.
- В твоём положении не стоит привередничать. На бутики не рассчитывай. Крышу над головой, еду и одежду я тебе предоставлю, но не более того. И постарайся поменьше шляться по посёлку. Не стоит мозолить моим волкам глаза.
Он говорил всё это, сидя ко мне спиной. Я же смотрела на его мощную спину, с красивыми мышцами и тонкими белыми полосками шрамов на загорелой коже и, почему-то, подумала о том, что загар у альфы не местный. Успел слетать отдохнуть куда-то? Хотя, альфы управляют стаями оборотней, и они богаты, иногда и сильно богаты. Власть помогает зарабатывать деньги. И такое есть всегда и везде.
Альфа встал с постели, даже не повернувшись ко мне лицом, и пошёл в душ. Я же подскочила, быстро натянула штаны и схватила в руки рекламный листок со своей запиской.
Через несколько минут альфа вышел, и я попыталась отдать ему рекламку, но он лишь отмахнулся от меня.
- Отстань. Мне сейчас некогда.
И быстро ушёл, будто бы сбежав из комнаты. Я попыталась его остановить. Надежда оповестить тётю заставила меня схватить альфу за рукав его рубашки.
- Если ещё раз тронешь меня без разрешения, будешь наказана! – альфа с брезгливостью оттолкнул мою руку. Мне захотелось закричать, но я издала только мычание. – Немая овца…
И мужчина быстрым шагом удалился прочь. Потом прозвенел колокольчик и хлопнула входная дверь. Я осталась в доме одна. И уж тогда меня и накрыло. Я разрыдалась.
Рыдая, я разорвала листок на мелкие кусочки. Гладкая и прочная, бумага выскальзывала из рук и рвалась плохо. Но я, что не разорвала скомкала и всё выбросила в корзину, что стояла в санузле.
До меня никак не доходило, зачем альфа сам притащил меня в свою стаю, а теперь отмахивается от такой необходимой ему волку игрушки?
Душ поблёскивал разбрызганными моим любовником каплями воды. Я же включила машинально кран в ванной, отметив где-то на задворках мозга, что мне тоже нужно вымыться. Смыть не только липкие выделения альфы, но липкие воспоминания о нашем с ним соитие.
Когда вода набралась, я влезла в ванну и только потом поняла, что очень горячо. Но я всё равно уселась, и эта горячая вода привела меня в чувство.
«Сделаю завтра ещё одну попытку достучаться до альфы. Нужно узнать, где он живёт, и отнести ему туда письмо. А вдруг меня встретит там эта неизвестная Карина? Нет. Нужно узнать, где альфа работает. И уже там он не сможет от меня отмахнуться. Привёз – пускай даст позвонить тёте!»
Всё решив для себя, я закончила принимать водные процедуры мытьём своих значительно уже отросших волос. Нашла в ванной фен и просушила их, глядя на себя в зеркало. Синяки под глазами почти прошли, и я стала возвращаться в своё нормальное состояние. Единственное, чуть заострились черты лица, ушла юношеская припухлость, что была мне свойственна.
Я поняла, что голодна, и поспешила вниз. Можно было сварить или поджарить картошку. Но когда я заглянула в укромный уголок, где должна была лежать картошка, то поняла, что её там нет. Я вздохнула. Я уже знала, где найду её, и поспешила в темноту улицы. Фонарь как раз горел над мусорными баками.
Моя картошка лежала сверху в одном из баков. Я оглянулась и увидела палку. Подцепила палкой пакет и вытащила его.
А потом получила по уху удар, который чуть не свалил меня.
- Мусорщица, мусорщица и блядь, - выкрикнул кто-то детским голосом. Я же поняла, что это сделал опять тот же самый мальчишка. Он что, подкарауливает меня? Сейчас поздний вечер, почему ребёнок не дома?
Заболело ухо и голова. Маленький гадёныш врезал мне будь здоров, и опять, скорее всего, яблоком.
Я вернулась в дом и тщательно заперла дверь. Но понимала, что это бесполезно: ключи были у всех, и в этом доме я существовала на птичьих правах. Не гостья и не хозяйка. Слегка поднявшееся настроение опять упало, но я машинально почистила картошку, поискала масло, но не нашла, и поставила её варить, благо, соль от меня никто не прятал.
Съев пару картофелин, я задумалась о том, что нужно остальные куда-то убрать. Если я не придумаю куда, еда завтра же окажется опять в мусоре. А найдётся ли вторая такая же добрая Татьяна, я сомневаюсь.
На кухне прятать бесполезно, я уже поняла, да и холодильника я тут не увидела. Поэтому завернув кастрюлю с картошкой в полотенце, я поднялась к себе в спальню и поставила кастрюльку прямо на тумбочку.
Это, конечно же, не выход. Но что было делать?
- Ты вот возьми, - и она протянула мне пакет с продуктами, - там хлеб, батон, гречка и молоко. Мяса, прости, нет. А-а-а, ещё чуть картошки.
Я начала отказываться, пытаясь объяснить, что у меня нет денег, но Татьяна всучила мне мне пакет.
- Хорошо, потом отдашь!
И тут я увидела за спиной у волчицы небольшую вывеску: «Новосибпромбанк». И я махнула ей головой, мол пойдём!
- Ты куда? В банк? Зачем? – не поняла волчица, а я решила снять деньги с карты и вернуть ей за продукты. Мы вошли в небольшое стеклянное предверье, но мне дорогу внутрь, туда, где стояли банкоматы, тут же перегородил громила-охранник в белой рубашке, чёрных брюках и бритой головой.
- Вы куда?
Я тыкнула пальцем на банкомат.
- Не положено, - отбрил он.
Я достала карту и опять показала ему на банкомат и на карту, проделывая все эти пассы одной рукой.
- Не положено, - опять буркнул он.
И тогда меня с силой схватили за плечо и вытащили прочь.
- Нас с тобой, простой волчий народ, тут никто обслуживать не будет, - зашептала мне на ухо волчица. – если бы ты с альфой пришла, тогда да. Это банк только для воротил, а мы все ездим в райцентр в банк. Поняла?
Я вздохнула. И всё у этих оборотней не так, как у людей!
И тогда я на жестах показала ей, не собирается ли она сама в райцентр?
И тогда волчица ответила:
- Нет, и не уговаривай. Мне не нужны проблемы с чужими картами. Лучше иди домой, а то молоко скиснет. Сейчас мой развопится, где я шляюсь. Да и светится рядом с тобой проблемно для меня… Потом мне Карина это припомнит. А она – злобная сука. Давай!
И волчица скрылась за углом, виляя своей пятой точкой. А я отправилась разыскивать коттедж, куда меня поселили.
Минут через сорок моих блужданий, я вернулась к коттеджу. Хорошо, что дверь оказалась открытой, иначе я бы не знаю, что делала.
Только сразу войти я не успела, как мне в спину что-то прилетело, я от испуга чуть не выронила пакет с продуктами. Обернувшись я увидела лишь босого мальчишку, улепётывающего со всех ног от меня по улице. Его рыжая шевелюра горела, как огонь, в полуденных лучах солнца. И чем же этот мелкий гадёныш швырнул в меня?
И тут я увидела лежащее на земле небольшое зелёное яблоко. А ему я чем не угодила, интересно?
Я вошла внутрь и поспешила на кухню: очень хотелось есть.
Я налила кружку молока и вприкуску слопала пол батона, даже не успев усесться за стол. Потом присела и почувствовала, что меня начало размаривать. Ужасно хотелось спать. Но я взяла себя в руки, решив, что пока не приготовлю себе что-нибудь горячего – наверх не поднимусь.
Конечно, при отсутствии овощей и даже растительного масла передо мною стояла практически невыполнимая задача, но я с нею справилась. Через полчаса на плите булькал картофельный суп с гречкой. И я с наслаждением съела пару тарелок. Затем убрала хлеб и остатки батона в хлебницу, вымыла посуду и отправилась досыпать: делать всё равно мне пока было нечего.
Уже в кровати я опять расплакалась. Как такое могло случится со мной? Я нахожусь неизвестно где в руках мужчины, что считает меня убийцей и воровкой. Может, стоит ему всё рассказать?
С этой идеей я и уснула: расскажу ему, что я – не такая! Может, сам разрешит позвонить тёте?
Сон надолго захватил меня в свои объятия: проснулась уже, когда начало смеркаться. Потянулась, и встала. Скоро придёт альфа, и мне нужно ему всё объяснить! Да, очень нужно!
Я нашла в тумбочке рекламный буклет из дорогого мебельного салона, обратная сторона которого была девственно чиста.
Я вынула из сумки ручку и присела за туалетный столик с большим зеркалом и коротко бросила взгляд на себя: заспанное моё лицо с желтоватыми кругами под глазами ответила мне настороженным, почти испуганным выражением. Я тут же опустила глаза на лист бумаги. Нужно было приступать: альфа мог прийти с минуты на минуту.
Закончив писать, я свернула рекламу и положила её на столик. А сама вышла в коридор. Потом спустилась вниз, посидела на диванчике в холле, вошла на кухню. Остатки супа манили меня, и разогрела их. Неспешно поела.
На улице уже стемнело. Тишина опустилась оглушающая. Я решила тогда посмотреть телевизор, висящий в углу кухни. Включила его, но картинки не было. На экране надпись по-английски оповещала меня, что сигнала нет. Но мне казалось, что до моего появления сегодня, женщина, пьющая кофе, смотрела что-то почти без звука на нём.
А сейчас ничего не было.
Я выспалась и не знала, чем себя занять. Побродила по дому, потом вышла на улицу, но посёлок был темен и пуст, лишь огромные сосны шелестели на ветру где-то в вышине. Гулять в темноте по чужим улицам – не моё призвание, поэтому я развернулась и вошла обратно. Посмотрела на дверь и закрутила замок. А потом вернулась наверх.
В спальне меня охватила жуткая тоска, и я опять проревелась. Нужно было добывать телефон и звонить тёте.
Глава 13.
На следующий день я встала отдохнувшей. Несмотря на беспокойный сон, я выспалась, проспав столько, сколько потребовалось моему уставшему от стрессов организму.
Мир уже не выглядел таким поганым, и я быстро спустилась на кухню, чтобы приготовить себе завтрак.
Часы в холле показывали уже десять утра.
Но когда я пролезла по шкафам, ни остатков батона, ни целой буханки хлеба я так и не нашла. Всё будто бы испарилось. Единственное, что обнаружила, это гречку, что успела пересыпать в банку, и картофель, стоящий за углом стола. Просто пакет с ним было не видно, если не закрывать дверь изнутри.
Это всё неприятно удивило меня. Неужели кто-то приходил сюда и забрал мой хлеб и изломанный батон?
Я поспешила к дверям и увидела, что замок закрыт не так, как я его оставляла. Я запирала его на один оборот, а он был теперь закрыт на два. Неужели альфе делать нечего, как трогать мой хлеб? Я открыла дверь и увидела, что мой хлеб валяется рядом с мусорным баком, и уже неторопливая ворона клюёт его корочку. Я вошла внутрь. Присела на диванчик в холле. Чем им помешал мой хлеб? Или это такая месть мне? Что я им сделала?
Я, медленно передвигая ногами, вернулась на кухню. Надо было поесть, и я поставила на огонь гречку. Мне не давал покоя вопрос: зачем?
Видимо, я так и не узнаю на него ответа.
Сварив кашу и поев без аппетита, я перепрятала картошку, порадовавшись, что молоко выпила вчера, я стала искать ключи. Бросать так безрассудно открытым своё жильё, как и вчера, я не собиралась.
Кое-как отыскала единственный ключ и вышла из дома. Вспомнила вчерашнего мальчишку с яблоком. Интересно, он принёс его с собой или сорвал с дерева неподалёку? Мне очень захотелось сгрызть яблоко, пускай и зелёное.
Я обошла коттедж вокруг. Позади него, как я уже знала, высокий забор скрывал заднюю часть дома, и это было так не похоже на все дома в этом посёлке. Ведь заборов у них не было. Максимум, палисадник со штакетником и невысокой калиткой, как в домике той волчицы Татьяны, что помогла мне.
Кое-где, к забору было не приблизиться из-за колючих кустов, растущих почти вплотную к нему. Но всё же мне удалось обойти этот дом вокруг. И кое-что интересное я обнаружила: позади шикарного коттеджа практически вплотную к нему скрывался старый дом, тоже двухэтажный, но старинными деревянными рамами, старой черепицей и с остатками голубой краски на стенах. Вот уже вплотную к нему был выстроен двухэтажный коттедж, который стыдливо прикрывал дом во дворе, обнесённый забором.
Интересно, а вход в него есть? И как вообще попасть в заднюю часть дома?
Любопытство разжигало меня, и я решила во что бы то ни стало разгадать эту загадку, хотя никакой яблони в округе я не нашла.
Вернувшись ко входу, я вдруг поняла, что дверь открыта. Я вошла.
- И долго мне тебя ждать? Кто разрешил тебе отсюда отлучаться?
В холле на диванчике с чашечкой дымящегося кофе восседал альфа. Я невольно втянула аромат в ноздри. Мне тоже жутко хотелось выпить этого напитка, и я непроизвольно сделала шаг в сторону кухни.
- Живо на верх! У меня мало времени! – вдруг приказал мне альфа. От тона его я поёжилась. Такие пренебрежение и грубость скользили в его фразе, что стало ещё противнее. Он меня принимает за проститутку? Ну да, он меня же купил. Задорого.
Но тут я вспомнила о листочке, что сиротливо остался лежать на трюмо в спальне, и быстро отправилась туда.
- Похвальное рвение, - донеслось мне в спину. Я скривилась. Колокольчик опять зазвонил. Я уже поняла, что где-то скрывалось устройство, которое сообщала наверху, когда кто-то собирается подняться по лестнице. Просто сам колокольчик или что-то, издающее этот звук, я нигде не увидела. Может, он спрятан в одной из закрытых комнат?
Взбежав по лестнице, я толкнула дверь в спальню и схватила рекламку, надеясь отдать её альфе. Но меня тут же снесло на кровать будто ураганом.
Альфа навалился на меня тяжело задышал:
- Ты долго шла наверх, я заебался ждать…
Он рывком стянул с меня джинсы, я еле-еле успела расстегнуть пуговицу, и тут же вошёл в меня. Я чуть не взвыла: так всё загорелось огнём, и если бы альфа начал двигаться, то я бы точно заорала. Но он лишь часто дышал мне в ухо и лежал, практически без движения.
Потом его рука двинулась мне под живот, добралась до самого чувствительного места на моём теле и стала там поглаживать, трогать, прощупывать.
Возбуждение невольно заставило увлажниться то место, где сейчас находился орган мужчины, и, почувствовав это, он начал потихоньку двигаться, одновременно меня поглаживая. Я же лежала практически без движения, чувствуя себя безвольной куклой.
Главное было – перетерпеть. Что там мои подруги говорили про неземное удовольствие? Его не было. Может, всё зависело от того, с кем ты это делаешь? Не знаю. Мне сравнивать было не с кем. По сути, это тоже было если не изнасилование, то принуждение.
За мной не ухаживали, не соблазняли, не пытались уговорить, а просто завалили в кровать, и всё. Меня альфа даже ещё ни разу не поцеловал. Видимо, ему было противно целовать воровку и убийцу.
Со мною вроде бы как занимались сексом, а у меня в горле появился ком, и я боялась расплакаться от обиды.
Стараясь быть честной самой с собой, я понимала, что альфа мне не противен, совсем нет, и именно поэтому меня сейчас душили слёзы. Я уткнулась лицом в подушку и постаралась от всего отрешиться. Начала вспоминать тётю и то, что мне нужен телефон.
Вскоре альфа вздрогнул и замер на мне, выплеснув семя. Потом сполз с моего тела и лёг рядом. Я замерла.
- Тебе понравилась одежда? - вдруг спросил он.
Что? Понравились ли мне эти шлюхастские наряды? Я не знала, что мне делать. Потом решила всё же мотнуть головой отрицательно и повернулась лицом к альфе. Но тот уже садился на край кровати.
- В твоём положении не стоит привередничать. На бутики не рассчитывай. Крышу над головой, еду и одежду я тебе предоставлю, но не более того. И постарайся поменьше шляться по посёлку. Не стоит мозолить моим волкам глаза.
Он говорил всё это, сидя ко мне спиной. Я же смотрела на его мощную спину, с красивыми мышцами и тонкими белыми полосками шрамов на загорелой коже и, почему-то, подумала о том, что загар у альфы не местный. Успел слетать отдохнуть куда-то? Хотя, альфы управляют стаями оборотней, и они богаты, иногда и сильно богаты. Власть помогает зарабатывать деньги. И такое есть всегда и везде.
Альфа встал с постели, даже не повернувшись ко мне лицом, и пошёл в душ. Я же подскочила, быстро натянула штаны и схватила в руки рекламный листок со своей запиской.
Через несколько минут альфа вышел, и я попыталась отдать ему рекламку, но он лишь отмахнулся от меня.
- Отстань. Мне сейчас некогда.
И быстро ушёл, будто бы сбежав из комнаты. Я попыталась его остановить. Надежда оповестить тётю заставила меня схватить альфу за рукав его рубашки.
- Если ещё раз тронешь меня без разрешения, будешь наказана! – альфа с брезгливостью оттолкнул мою руку. Мне захотелось закричать, но я издала только мычание. – Немая овца…
И мужчина быстрым шагом удалился прочь. Потом прозвенел колокольчик и хлопнула входная дверь. Я осталась в доме одна. И уж тогда меня и накрыло. Я разрыдалась.
Рыдая, я разорвала листок на мелкие кусочки. Гладкая и прочная, бумага выскальзывала из рук и рвалась плохо. Но я, что не разорвала скомкала и всё выбросила в корзину, что стояла в санузле.
До меня никак не доходило, зачем альфа сам притащил меня в свою стаю, а теперь отмахивается от такой необходимой ему волку игрушки?
Душ поблёскивал разбрызганными моим любовником каплями воды. Я же включила машинально кран в ванной, отметив где-то на задворках мозга, что мне тоже нужно вымыться. Смыть не только липкие выделения альфы, но липкие воспоминания о нашем с ним соитие.
Когда вода набралась, я влезла в ванну и только потом поняла, что очень горячо. Но я всё равно уселась, и эта горячая вода привела меня в чувство.
«Сделаю завтра ещё одну попытку достучаться до альфы. Нужно узнать, где он живёт, и отнести ему туда письмо. А вдруг меня встретит там эта неизвестная Карина? Нет. Нужно узнать, где альфа работает. И уже там он не сможет от меня отмахнуться. Привёз – пускай даст позвонить тёте!»
Всё решив для себя, я закончила принимать водные процедуры мытьём своих значительно уже отросших волос. Нашла в ванной фен и просушила их, глядя на себя в зеркало. Синяки под глазами почти прошли, и я стала возвращаться в своё нормальное состояние. Единственное, чуть заострились черты лица, ушла юношеская припухлость, что была мне свойственна.
Я поняла, что голодна, и поспешила вниз. Можно было сварить или поджарить картошку. Но когда я заглянула в укромный уголок, где должна была лежать картошка, то поняла, что её там нет. Я вздохнула. Я уже знала, где найду её, и поспешила в темноту улицы. Фонарь как раз горел над мусорными баками.
Моя картошка лежала сверху в одном из баков. Я оглянулась и увидела палку. Подцепила палкой пакет и вытащила его.
А потом получила по уху удар, который чуть не свалил меня.
- Мусорщица, мусорщица и блядь, - выкрикнул кто-то детским голосом. Я же поняла, что это сделал опять тот же самый мальчишка. Он что, подкарауливает меня? Сейчас поздний вечер, почему ребёнок не дома?
Заболело ухо и голова. Маленький гадёныш врезал мне будь здоров, и опять, скорее всего, яблоком.
Я вернулась в дом и тщательно заперла дверь. Но понимала, что это бесполезно: ключи были у всех, и в этом доме я существовала на птичьих правах. Не гостья и не хозяйка. Слегка поднявшееся настроение опять упало, но я машинально почистила картошку, поискала масло, но не нашла, и поставила её варить, благо, соль от меня никто не прятал.
Съев пару картофелин, я задумалась о том, что нужно остальные куда-то убрать. Если я не придумаю куда, еда завтра же окажется опять в мусоре. А найдётся ли вторая такая же добрая Татьяна, я сомневаюсь.
На кухне прятать бесполезно, я уже поняла, да и холодильника я тут не увидела. Поэтому завернув кастрюлю с картошкой в полотенце, я поднялась к себе в спальню и поставила кастрюльку прямо на тумбочку.
Это, конечно же, не выход. Но что было делать?
