Но такие высокие скулы, будто нарисованный рот и миндалевидные глаза невозможно подделать даже самому лучшему пластическому хирургу.
Девушка была настоящей красавицей. На фото она была моей ровесницей, но, судя по дате на фото, ей сейчас должно было быть лет на двадцать побольше.
Я вернулась на кухню, держа в руках рамку с фото.
- Ваша дочь?
- Да, наша Наташенька. Мы с Михаилом самые обычные, но она же переняла черты его матери, сильной и статной волчицы, жены бывшего беты нашей стаи. Мы в начале радовались, что у нас родилась такая сильная и красивая дочь, ведь других детей нам Лунная больше не дала. Но потом поняли, что красота бывает и проклятьем…
Анна Львовна помолчала и продолжила. Я же, раскрыв рот, внимала чужой истории. Мне, прожившей почти месяц в изоляции, было интересно всё.
- За её внимание сражались лучшие мужчины нашей и соседней стай. Но она решила по-другому: выбрала себе в мужья залётного оборотня из Узбекистана. Он был проездом вместе со своим альфой в Н…ке. Где уж там их свела судьба – не знаю. Но она приехала со сверкающими глазами и попросила нашего благословления. Мы её благословили, попросив, хотя бы, познакомиться с её мужчиной. Она нам пообещала. Но потом позвонила уже из Ташкента, через месяц. Сказала, что приехать не получится, что она вышла замуж по законам местных волков. Одна, без мужа она путешествовать не сможет, а он пока занят. Следующего звонка мы с Мишей ждали целый год. Нам позвонил её мужчина и сообщил, что она родила ему сына, а потом умерла от сепсиса. На нашу просьбу сказать, где она похоронена, и просьбу посмотреть на внука, он разразился бранью, обвинив в том, что мы ему подсунули чахлую гнилую суку, и он не желает больше с нами знаться. На этом все звонки прекратились.
- И вы не пытались отыскать её могилу?
- Почему же, пытались. Мы сделали запрос в госорганы Узбекистана, но оттуда пришёл ответ, что Наталья Михайловна Лугова даже не въезжала на территорию Узбекистана. И мы с отцом сделали вывод, что наша умница и красавица дочь нас просто обманула, не рассказав всей правды о том, откуда был её муж.
- А имя и фамилию её супруга вы знаете?
- Ислом Каримов.
- А запрос в стаю вы делали?
- Оказалось, что в Узбекистане три стаи волков. А уж Исломов Каримовых в этих стаях целых двести штук. Только вот ни один из них не привозил беременную жену из России. Они даже не выезжали никуда из страны в те годы. Хотя, это были девяностые. В Средней Азии чёрт знает что творилось.
- Можно нанять частного детектива.
Анна Львовна горько усмехнулась.
- Можно, только ты знаешь, сколько это стоит, деточка? Даже если продать наш дом и нашу старую Волгу, мы соберём только на один день его работы.
- А вы не обращались к альфе?
- Отец нынешнего альфы отражал тогда атаки на нашу стаю, и ему было не до побега глупой молодой волчицы. Он сказал тогда досадливо, что могла бы выбрать кого-нибудь из своих. А раз она сама так решила, то всё остальное заработала. Больше мы к нему и не ходили.
- А к нынешнему обращались? Должен же быть какой-нибудь выход.
- Деточка, забудь. Что-то я разболталась. Просто, скоро день рождения Наташеньки, вот и нахлынуло на меня.
Мы посидели и помолчали. А потом я опять попросила позвонить тёте. Но её телефон оставался таким же недоступным.
И тут, вдруг, мне в голову ударило. Я вспомнила, что есть ещё один номер, что я знала наизусть. Это – номер Дениса, моего, теперь уже бывшего, парня!
Я быстро набрала его и поставила на громкий дозвон. Гудки пошли.
- Алё, кто это? – пьяно раздалось в динамике. Фоном грохатала музыка. Потом раздался женский грудной стон и мужской смех.
- Тише, блядь, - выругался Денис, - кто это? Кто звонит? Если ты, Дёма, то знай: бабосики будут только в пятницу, я уже кручусь, чтобы порешать этот вопрос. Дёма, это ты же? Чёрт, не лапай меня, шмара… - Опять женский голос протянул: «Дэнчик, ну, поцелуй меня!» - Алё! Ды, говорите уже, блядь…
Я нажала на кнопку. Звонок прекратился. Мне стало так омерзительно противно. Из-за Дэна я оказалась втянута в тёмную историю со смертью Алёны, теперь жила в чужом доме и зависела от милости чужих даже не людей, а оборотней. А Дэн… Он продолжал жить своей жизнью, веселиться, думаю, уже и забыл о моём существовании.
- Это он? – правильно поняла меня Анна Львовна.
- Да. Просто хотела, чтобы он зашёл к тёте и узнал, всё ли у неё в порядке. И рассказал про меня…
- Не думаю, что стоит теперь его просить о таком.
- Да, Анна Львовна, я уже это поняла. Спасибо Вам за чай и пирожки! Мне уже пора.
- Детонька, возьми ещё пирожков, попьёшь ещё чая!
Так, нагрузив мне целый пакет с пирожками, женщина попрощалась со мной.
На улице становилось всё холоднее и холоднее, уже зарядили мелкие дожди, и я старалась лишний раз не выходить из дома на улицу. Иногда добегала вечерами до Луговых, кутаясь в старую куртку анны Львовны.
Старики давали мне еду из супермаркета, нехотя брали деньги за неё, что сняли с моей карты. Я старалась не быть им обузой. Они и так жили не богато. Вставал вопрос с моей работой, и я как-то спросила у них, куда можно устроиться на работу в посёлке.
Они переглянулись, и Михаил Петрович пожал плечами.
- Алечка, тут работы практически нет. Свободные волки ездят в город.
- А волчицы? Кем работают они?
- Ну-у-у, кто-то в детсаду или школе. У тебя есть образование, хотя бы, три курса?
- Нет, я окончила только второй.
- Значит, это тебе не подходит. Магазин у нас один, и ты сама видела, кто там хозяйка. Тебе туда не устроиться.
- Но должен же быть какой-то выход!
- Поговори с альфой. Всё же, мужчина ходит к тебе. Не может быть, чтобы он был настолько равнодушен к твоей судьбе!
Я вспомнила последнее посещение альфы три дня назад и замотала головой. Равнодушен к судьбе? Не то слово!
Я немного простыла, и чихнула в его присутствии, когда он уже уходил после своих игрищ со мной. И тогда я выслушала длинную тираду о том, что должна лучше заботиться о своём здоровье, чтобы родить ему здоровое потомство.
Мне захотелось сказать ему, что у меня нет даже тёплых вещей, но взглянув на него, поняла, что ему просто плевать. Он меня не услышит.
Альфа жил в своём мире, а я жила в своём. Наши миры пересекались только для того, чтобы его волк получил желаемое в виде моего тела. Мои желания при этом не рассматривались.
Конечно, может, во мне мало было женской хитрости, но сделав несколько попыток достучаться до альфы, я успокоилась. Ему было плевать на меня, значит, и я плевала на него.
Несколько раз он пытался, вроде бы, доставит удовольствие и мне, насколько я поняла его попытки приласкать меня орально. Хотя, я могу и ошибаться. Возможно, это было всего лишь желание заставить меня по-хорошему сделать ему минет как бы в ответ? Не знаю. Но обе попытки его не привели ни к моему сильному возбуждению, и, тем более, к оргазму.
- Бревно, - бросил альфа, пытаясь унизить меня. Но он тут тоже промахнулся. Более униженной и несвободной сделать меня было уже нельзя. Я и так была в тюрьме, из которой не видела никакого выхода.
Поэтому просить о чём-то Кирилла Аверченко я не собиралась. В те моменты, когда его не было рядом, я старалась выкидывать мужчину из головы, иначе всё могло постоянно заканчиваться моими слезами и депрессией. Я старалась не скатываться в уныние, благо, старики мне в этом хорошо помогали.
- Заведующая детсада – моя должница. Давай попробую устроить тебя няней туда? – вдруг сообщил Михаил Петрович.
- Хорошо, попробуйте!
Я всю ночь обращалась к высшим силам и Лунной, чтобы у Лугова всё получилось.
На следующий день я с нетерпением ждала результата, сидя у Луговых на кухне.
- Аля, тут такое дело… - начал Михаил Петрович, а у меня душа ушла в пятки.
- Не вышло? – прошептала я.
- Ну-у-у, как бы тебе объяснить…
- Да говори, Пусик, как есть. Что девочке нервы на кулак наматываешь?
- В общем, из-за слухов, что ходят про тебя и альфу по посёлку, Ирина Аркадьевна не захотела брать тебя няней. Сказала, что мамочки будут возмущаться.
- Поня-а-а-а-тно… - протянула я, чуть не разрыдавшись. Моя репутация подстилки альфы играет и тут против меня.
- Погоди реветь! Есть и хорошие новости. Она берёт тебя дворником! Будешь мести территорию с шести утра до десяти и получать оклад! Разве это не замечательно?
Я, сквозь нахлынувшие слёзы, заулыбалась.
- А когда будет много листвы или снега, Пусик придёт и поможет тебе, - продолжила Анна Львовна.
- Если бы не вы, я не знаю, чтобы я делала! – всхлипнула я и кинулась обниматься с семейной парой, что так помогла мне выжить.
Так и решили: я выхожу дворником в детский сад. Если будет физически тяжёлая работа, или тупо её станет слишком много, то Михаил Петрович будет мне помогать.
- Ирина Аркадьевна давно звала меня на эту должность или на электрика. Но я не хочу сейчас работать от сих до сих, хватит, наработался уже. Пенсия у меня хорошая. А вот помогать я им и так хожу помогаю. Так что она мне обязана. А ты теперь зато с работой!
Я никогда не думала, что работа простым дворником так обрадует меня и вдохновит. На свой первый рабочий день я не бежала, а летела.
Меня просто-напросто должны были лишь ознакомить с территорией и оборудованием, поэтому я пришла к восьми, когда в сад уже приходит большинство сотрудников. Чтобы не попасться на глаза мамочкам с детьми, которые тоже в это время идут в сад, я прошла через заднюю калитку и одну из боковых дверей, ведущих прямо к кабинету завхоза.
Меня встретила волчица с суровым мужеподобным лицом и строгим взглядом.
- Я – Екатерина Андреевна Метлина, заведующая по хозчасти, твой непосредственный начальник. Есть телефон?
Я отрицательно закивала головой.
- Тогда запиши и выучи: заболеешь, что-то случиться, мало ли, звонишь мне сразу же. Уяснила?
Я закивала положительно. Записав номер, сунула его в карман куртки. Потом мне показали мою каморку, где я должна была переодеваться и брать метлу, веник и лопату с граблями.
Территорию мне показывала невысокая улыбчивая сторож неопределённого возраста и с такими же, неопределённого цвета, будто бы выгоревшими на солнце, волосами.
- Я – Лиля.
- Аля.
- Я знаю, как тебя зовут. Весь посёлок знает же! – говорила она, улыбаясь. Я же, улыбавшаяся до этого вполне доброжелательно, чуть не скривилась. – Пошли, дальше покажу!
И она продолжила рассказывать мне о детском саде, обходя территорию. И тут на улицу начали высыпать малыши вместе с воспитателями.
Группы были небольшие. Волчата рассыпались по заросшей деревьями и кустами территории, как горох, и до меня донеслись голоса их воспитательниц:
- Егор, не тяни в рот волчьи ягоды, живот заболит!
- Давайте поиграем в интересную игру…
- Дашенька, не стоит перекидываться сейчас, порвёшь курточку.
«Как же здорово!» - подумала я, уже не слушая эту глупую Катю, а просто наслаждаясь осенним утром и шумом, который издают дети. Я очень любила детей, недаром я пошла в педагогический университет. Поэтому звуки детского сада были для меня всегда сладкой музыкой.
Возвращалась я в коттедж под эйфорией. Идти было достаточно далеко. Чтобы на работу попасть в шесть утра, мне нужно было уже выйти примерно полшестого. Но это меня не смущало. Я рада была выйти на работу в детский сад!
Но в коттедже меня уже ждал альфа. Я подумала, что даже он не сможет испортить мне такой светлый день.
Он стоял около главного входа и посматривал на часы.
- Где ты ходишь? У меня совсем нет времени. Живо наверх! – и вошёл в дом, не сомневаясь, что я последую за ним.
Конечно, моё зависимое положение не подразумевало ничего иного, и я двинулась следом, еле передвигая ноги.
«Держись, Аля, держись, - подбадривала я саму себя. – Откуда же ты только взялся именно сегодня!»
Всё прошло, как обычно: грубое вторжение, потом несколько неприятных минут. И вот уже альфа покидает спальню, бросив мне через плечо:
- Обворуешь кого-нибудь в детском саду – не обижайся. Наказание за воровство – плеть и сутки возле позорного столба!
Я, как обычно, промолчала, но в душе поняла, что и такой светлый день был испорчен.
Перейдя к себе, расплакалась. За что он так со мной? Почему?
Через час, примерно, успокоилась и подумала, что не стоит обращать внимания на слова этого бездушного мужчины. Ему на меня плевать, это сразу же было понятно, а на слова посторонних людей всегда нужно обращать поменьше внимания. Так мне говорила тётя Мария.
Ещё раз напомнив себе об этом, я начала готовить себе ужин и обед на завтрашний день. Думаю, что приду с работы уставшая и голодная, а обед уже и готов.
Вечером пришёл Михаил Петрович. Он постучал мне в заднюю дверь, запомнив, что я обитаю теперь не в главной части дома. А калитку научила его снаружи открывать я сама.
- Алечка, мы с Анной Львовной подумали, что тебе стоит иметь своё средство связи. Возьми! - И мужчина протянул мне коробочку с небольшим сотовым телефоном. - Там одна из моих симок, на ней немного денег, потом доложим ещё. Памяти в нём мало, но есть камера. Там забиты мой номер и Дусечки. Можешь ещё контакты туда внести, хоть, к примеру, начальницы твоей.
Я молча подошла и обняла мужчину. Из глаз сами собой опять покатились слёзы. Столько, сколько сделали для меня эти двое по сути чужих для меня людей, не сделал за последние месяцы никто.
- Ну, ну, не плачь, деточка… Всё образуется, - приговаривал Михаил Петрович, гладя меня по голове, будто ребёнка. Я последний раз всхлипнула и отстранилась.
- Никогда этого не забуду, никогда… - прошептала я.
Перед сном я рассматривала телефон, радуясь ему, как ребёнок. Я ещё раз позвонила тёте, услышав опять в ответ «абонент-не абонент», поиграла в примитивную игру, установленную на нём, попробовала войти в интернет, но мне указали на недостаток средств.
Я вновь почувствовала себя живой. Какие же Луговы… Просто не было слов!
Работа на следующее утро встретила меня мокрым дождиком, тяжёлой метлой и пониманием, что моим балеткам скоро придёт конец.
Форменный халат и душегрейка порадовали меня, но обувь никто в детском саду не выдавал.
А чтобы купить обувь, нужны были деньги. А их у меня оставалось не очень много, как раз протянуть ещё один месяц.
- Балеточки мои родненькие! Не развалитесь, пожалуйста, за сентябрь, очень вас прошу! – как молитву повторяла я в этот и последующие дни.
Но моя единственная обувь дышала на ладан. У обоих туфелек начал отваливаться нос. Что делать, я не знала. Решила, всё же, попросить обувь у Анны Львовны. Может, что-то и завалялось у них в закромах?
Вечером, кутаясь в курточку, отданную мне как раз Луговой, я добралась до дома волков, кутаясь под порывами холодного ветра. Осень обещала быть холодной.
- Алечка, ты чего так поздно? Мы тебя раньше выходных и не ждали, - сказала женщина, открыв передо мною дверь на кухню. – Входи, чаю попьём! Что это ты по такой погоде гуляешь?
- Анна Львовна, Вы же знаете, мне не к кому обратиться. Вот, - я показала рукой на свои балетки, - на работу ходить в них просто невозможно. Может, у вас дома есть какая-нибудь старая, но крепкая обувка для меня?
- Ой, детонька, у меня же тридцать пятый размер, а у Миши сорок второй.
Я сразу же приуныла. Мой тридцать восьмой был далёк и от того, и от другого.
Девушка была настоящей красавицей. На фото она была моей ровесницей, но, судя по дате на фото, ей сейчас должно было быть лет на двадцать побольше.
Я вернулась на кухню, держа в руках рамку с фото.
- Ваша дочь?
- Да, наша Наташенька. Мы с Михаилом самые обычные, но она же переняла черты его матери, сильной и статной волчицы, жены бывшего беты нашей стаи. Мы в начале радовались, что у нас родилась такая сильная и красивая дочь, ведь других детей нам Лунная больше не дала. Но потом поняли, что красота бывает и проклятьем…
Анна Львовна помолчала и продолжила. Я же, раскрыв рот, внимала чужой истории. Мне, прожившей почти месяц в изоляции, было интересно всё.
- За её внимание сражались лучшие мужчины нашей и соседней стай. Но она решила по-другому: выбрала себе в мужья залётного оборотня из Узбекистана. Он был проездом вместе со своим альфой в Н…ке. Где уж там их свела судьба – не знаю. Но она приехала со сверкающими глазами и попросила нашего благословления. Мы её благословили, попросив, хотя бы, познакомиться с её мужчиной. Она нам пообещала. Но потом позвонила уже из Ташкента, через месяц. Сказала, что приехать не получится, что она вышла замуж по законам местных волков. Одна, без мужа она путешествовать не сможет, а он пока занят. Следующего звонка мы с Мишей ждали целый год. Нам позвонил её мужчина и сообщил, что она родила ему сына, а потом умерла от сепсиса. На нашу просьбу сказать, где она похоронена, и просьбу посмотреть на внука, он разразился бранью, обвинив в том, что мы ему подсунули чахлую гнилую суку, и он не желает больше с нами знаться. На этом все звонки прекратились.
- И вы не пытались отыскать её могилу?
- Почему же, пытались. Мы сделали запрос в госорганы Узбекистана, но оттуда пришёл ответ, что Наталья Михайловна Лугова даже не въезжала на территорию Узбекистана. И мы с отцом сделали вывод, что наша умница и красавица дочь нас просто обманула, не рассказав всей правды о том, откуда был её муж.
- А имя и фамилию её супруга вы знаете?
- Ислом Каримов.
- А запрос в стаю вы делали?
- Оказалось, что в Узбекистане три стаи волков. А уж Исломов Каримовых в этих стаях целых двести штук. Только вот ни один из них не привозил беременную жену из России. Они даже не выезжали никуда из страны в те годы. Хотя, это были девяностые. В Средней Азии чёрт знает что творилось.
- Можно нанять частного детектива.
Анна Львовна горько усмехнулась.
- Можно, только ты знаешь, сколько это стоит, деточка? Даже если продать наш дом и нашу старую Волгу, мы соберём только на один день его работы.
- А вы не обращались к альфе?
- Отец нынешнего альфы отражал тогда атаки на нашу стаю, и ему было не до побега глупой молодой волчицы. Он сказал тогда досадливо, что могла бы выбрать кого-нибудь из своих. А раз она сама так решила, то всё остальное заработала. Больше мы к нему и не ходили.
- А к нынешнему обращались? Должен же быть какой-нибудь выход.
- Деточка, забудь. Что-то я разболталась. Просто, скоро день рождения Наташеньки, вот и нахлынуло на меня.
Мы посидели и помолчали. А потом я опять попросила позвонить тёте. Но её телефон оставался таким же недоступным.
И тут, вдруг, мне в голову ударило. Я вспомнила, что есть ещё один номер, что я знала наизусть. Это – номер Дениса, моего, теперь уже бывшего, парня!
Я быстро набрала его и поставила на громкий дозвон. Гудки пошли.
- Алё, кто это? – пьяно раздалось в динамике. Фоном грохатала музыка. Потом раздался женский грудной стон и мужской смех.
- Тише, блядь, - выругался Денис, - кто это? Кто звонит? Если ты, Дёма, то знай: бабосики будут только в пятницу, я уже кручусь, чтобы порешать этот вопрос. Дёма, это ты же? Чёрт, не лапай меня, шмара… - Опять женский голос протянул: «Дэнчик, ну, поцелуй меня!» - Алё! Ды, говорите уже, блядь…
Я нажала на кнопку. Звонок прекратился. Мне стало так омерзительно противно. Из-за Дэна я оказалась втянута в тёмную историю со смертью Алёны, теперь жила в чужом доме и зависела от милости чужих даже не людей, а оборотней. А Дэн… Он продолжал жить своей жизнью, веселиться, думаю, уже и забыл о моём существовании.
- Это он? – правильно поняла меня Анна Львовна.
- Да. Просто хотела, чтобы он зашёл к тёте и узнал, всё ли у неё в порядке. И рассказал про меня…
- Не думаю, что стоит теперь его просить о таком.
- Да, Анна Львовна, я уже это поняла. Спасибо Вам за чай и пирожки! Мне уже пора.
- Детонька, возьми ещё пирожков, попьёшь ещё чая!
Так, нагрузив мне целый пакет с пирожками, женщина попрощалась со мной.
Глава 19.
На улице становилось всё холоднее и холоднее, уже зарядили мелкие дожди, и я старалась лишний раз не выходить из дома на улицу. Иногда добегала вечерами до Луговых, кутаясь в старую куртку анны Львовны.
Старики давали мне еду из супермаркета, нехотя брали деньги за неё, что сняли с моей карты. Я старалась не быть им обузой. Они и так жили не богато. Вставал вопрос с моей работой, и я как-то спросила у них, куда можно устроиться на работу в посёлке.
Они переглянулись, и Михаил Петрович пожал плечами.
- Алечка, тут работы практически нет. Свободные волки ездят в город.
- А волчицы? Кем работают они?
- Ну-у-у, кто-то в детсаду или школе. У тебя есть образование, хотя бы, три курса?
- Нет, я окончила только второй.
- Значит, это тебе не подходит. Магазин у нас один, и ты сама видела, кто там хозяйка. Тебе туда не устроиться.
- Но должен же быть какой-то выход!
- Поговори с альфой. Всё же, мужчина ходит к тебе. Не может быть, чтобы он был настолько равнодушен к твоей судьбе!
Я вспомнила последнее посещение альфы три дня назад и замотала головой. Равнодушен к судьбе? Не то слово!
Я немного простыла, и чихнула в его присутствии, когда он уже уходил после своих игрищ со мной. И тогда я выслушала длинную тираду о том, что должна лучше заботиться о своём здоровье, чтобы родить ему здоровое потомство.
Мне захотелось сказать ему, что у меня нет даже тёплых вещей, но взглянув на него, поняла, что ему просто плевать. Он меня не услышит.
Альфа жил в своём мире, а я жила в своём. Наши миры пересекались только для того, чтобы его волк получил желаемое в виде моего тела. Мои желания при этом не рассматривались.
Конечно, может, во мне мало было женской хитрости, но сделав несколько попыток достучаться до альфы, я успокоилась. Ему было плевать на меня, значит, и я плевала на него.
Несколько раз он пытался, вроде бы, доставит удовольствие и мне, насколько я поняла его попытки приласкать меня орально. Хотя, я могу и ошибаться. Возможно, это было всего лишь желание заставить меня по-хорошему сделать ему минет как бы в ответ? Не знаю. Но обе попытки его не привели ни к моему сильному возбуждению, и, тем более, к оргазму.
- Бревно, - бросил альфа, пытаясь унизить меня. Но он тут тоже промахнулся. Более униженной и несвободной сделать меня было уже нельзя. Я и так была в тюрьме, из которой не видела никакого выхода.
Поэтому просить о чём-то Кирилла Аверченко я не собиралась. В те моменты, когда его не было рядом, я старалась выкидывать мужчину из головы, иначе всё могло постоянно заканчиваться моими слезами и депрессией. Я старалась не скатываться в уныние, благо, старики мне в этом хорошо помогали.
- Заведующая детсада – моя должница. Давай попробую устроить тебя няней туда? – вдруг сообщил Михаил Петрович.
- Хорошо, попробуйте!
Я всю ночь обращалась к высшим силам и Лунной, чтобы у Лугова всё получилось.
На следующий день я с нетерпением ждала результата, сидя у Луговых на кухне.
- Аля, тут такое дело… - начал Михаил Петрович, а у меня душа ушла в пятки.
- Не вышло? – прошептала я.
- Ну-у-у, как бы тебе объяснить…
- Да говори, Пусик, как есть. Что девочке нервы на кулак наматываешь?
- В общем, из-за слухов, что ходят про тебя и альфу по посёлку, Ирина Аркадьевна не захотела брать тебя няней. Сказала, что мамочки будут возмущаться.
- Поня-а-а-а-тно… - протянула я, чуть не разрыдавшись. Моя репутация подстилки альфы играет и тут против меня.
- Погоди реветь! Есть и хорошие новости. Она берёт тебя дворником! Будешь мести территорию с шести утра до десяти и получать оклад! Разве это не замечательно?
Я, сквозь нахлынувшие слёзы, заулыбалась.
- А когда будет много листвы или снега, Пусик придёт и поможет тебе, - продолжила Анна Львовна.
- Если бы не вы, я не знаю, чтобы я делала! – всхлипнула я и кинулась обниматься с семейной парой, что так помогла мне выжить.
Так и решили: я выхожу дворником в детский сад. Если будет физически тяжёлая работа, или тупо её станет слишком много, то Михаил Петрович будет мне помогать.
- Ирина Аркадьевна давно звала меня на эту должность или на электрика. Но я не хочу сейчас работать от сих до сих, хватит, наработался уже. Пенсия у меня хорошая. А вот помогать я им и так хожу помогаю. Так что она мне обязана. А ты теперь зато с работой!
Я никогда не думала, что работа простым дворником так обрадует меня и вдохновит. На свой первый рабочий день я не бежала, а летела.
Меня просто-напросто должны были лишь ознакомить с территорией и оборудованием, поэтому я пришла к восьми, когда в сад уже приходит большинство сотрудников. Чтобы не попасться на глаза мамочкам с детьми, которые тоже в это время идут в сад, я прошла через заднюю калитку и одну из боковых дверей, ведущих прямо к кабинету завхоза.
Меня встретила волчица с суровым мужеподобным лицом и строгим взглядом.
- Я – Екатерина Андреевна Метлина, заведующая по хозчасти, твой непосредственный начальник. Есть телефон?
Я отрицательно закивала головой.
- Тогда запиши и выучи: заболеешь, что-то случиться, мало ли, звонишь мне сразу же. Уяснила?
Я закивала положительно. Записав номер, сунула его в карман куртки. Потом мне показали мою каморку, где я должна была переодеваться и брать метлу, веник и лопату с граблями.
Территорию мне показывала невысокая улыбчивая сторож неопределённого возраста и с такими же, неопределённого цвета, будто бы выгоревшими на солнце, волосами.
- Я – Лиля.
- Аля.
- Я знаю, как тебя зовут. Весь посёлок знает же! – говорила она, улыбаясь. Я же, улыбавшаяся до этого вполне доброжелательно, чуть не скривилась. – Пошли, дальше покажу!
И она продолжила рассказывать мне о детском саде, обходя территорию. И тут на улицу начали высыпать малыши вместе с воспитателями.
Группы были небольшие. Волчата рассыпались по заросшей деревьями и кустами территории, как горох, и до меня донеслись голоса их воспитательниц:
- Егор, не тяни в рот волчьи ягоды, живот заболит!
- Давайте поиграем в интересную игру…
- Дашенька, не стоит перекидываться сейчас, порвёшь курточку.
«Как же здорово!» - подумала я, уже не слушая эту глупую Катю, а просто наслаждаясь осенним утром и шумом, который издают дети. Я очень любила детей, недаром я пошла в педагогический университет. Поэтому звуки детского сада были для меня всегда сладкой музыкой.
Возвращалась я в коттедж под эйфорией. Идти было достаточно далеко. Чтобы на работу попасть в шесть утра, мне нужно было уже выйти примерно полшестого. Но это меня не смущало. Я рада была выйти на работу в детский сад!
Но в коттедже меня уже ждал альфа. Я подумала, что даже он не сможет испортить мне такой светлый день.
Он стоял около главного входа и посматривал на часы.
- Где ты ходишь? У меня совсем нет времени. Живо наверх! – и вошёл в дом, не сомневаясь, что я последую за ним.
Конечно, моё зависимое положение не подразумевало ничего иного, и я двинулась следом, еле передвигая ноги.
«Держись, Аля, держись, - подбадривала я саму себя. – Откуда же ты только взялся именно сегодня!»
Всё прошло, как обычно: грубое вторжение, потом несколько неприятных минут. И вот уже альфа покидает спальню, бросив мне через плечо:
- Обворуешь кого-нибудь в детском саду – не обижайся. Наказание за воровство – плеть и сутки возле позорного столба!
Я, как обычно, промолчала, но в душе поняла, что и такой светлый день был испорчен.
Перейдя к себе, расплакалась. За что он так со мной? Почему?
Через час, примерно, успокоилась и подумала, что не стоит обращать внимания на слова этого бездушного мужчины. Ему на меня плевать, это сразу же было понятно, а на слова посторонних людей всегда нужно обращать поменьше внимания. Так мне говорила тётя Мария.
Ещё раз напомнив себе об этом, я начала готовить себе ужин и обед на завтрашний день. Думаю, что приду с работы уставшая и голодная, а обед уже и готов.
Вечером пришёл Михаил Петрович. Он постучал мне в заднюю дверь, запомнив, что я обитаю теперь не в главной части дома. А калитку научила его снаружи открывать я сама.
- Алечка, мы с Анной Львовной подумали, что тебе стоит иметь своё средство связи. Возьми! - И мужчина протянул мне коробочку с небольшим сотовым телефоном. - Там одна из моих симок, на ней немного денег, потом доложим ещё. Памяти в нём мало, но есть камера. Там забиты мой номер и Дусечки. Можешь ещё контакты туда внести, хоть, к примеру, начальницы твоей.
Я молча подошла и обняла мужчину. Из глаз сами собой опять покатились слёзы. Столько, сколько сделали для меня эти двое по сути чужих для меня людей, не сделал за последние месяцы никто.
- Ну, ну, не плачь, деточка… Всё образуется, - приговаривал Михаил Петрович, гладя меня по голове, будто ребёнка. Я последний раз всхлипнула и отстранилась.
- Никогда этого не забуду, никогда… - прошептала я.
Перед сном я рассматривала телефон, радуясь ему, как ребёнок. Я ещё раз позвонила тёте, услышав опять в ответ «абонент-не абонент», поиграла в примитивную игру, установленную на нём, попробовала войти в интернет, но мне указали на недостаток средств.
Я вновь почувствовала себя живой. Какие же Луговы… Просто не было слов!
Работа на следующее утро встретила меня мокрым дождиком, тяжёлой метлой и пониманием, что моим балеткам скоро придёт конец.
Форменный халат и душегрейка порадовали меня, но обувь никто в детском саду не выдавал.
А чтобы купить обувь, нужны были деньги. А их у меня оставалось не очень много, как раз протянуть ещё один месяц.
- Балеточки мои родненькие! Не развалитесь, пожалуйста, за сентябрь, очень вас прошу! – как молитву повторяла я в этот и последующие дни.
Но моя единственная обувь дышала на ладан. У обоих туфелек начал отваливаться нос. Что делать, я не знала. Решила, всё же, попросить обувь у Анны Львовны. Может, что-то и завалялось у них в закромах?
Вечером, кутаясь в курточку, отданную мне как раз Луговой, я добралась до дома волков, кутаясь под порывами холодного ветра. Осень обещала быть холодной.
- Алечка, ты чего так поздно? Мы тебя раньше выходных и не ждали, - сказала женщина, открыв передо мною дверь на кухню. – Входи, чаю попьём! Что это ты по такой погоде гуляешь?
- Анна Львовна, Вы же знаете, мне не к кому обратиться. Вот, - я показала рукой на свои балетки, - на работу ходить в них просто невозможно. Может, у вас дома есть какая-нибудь старая, но крепкая обувка для меня?
- Ой, детонька, у меня же тридцать пятый размер, а у Миши сорок второй.
Я сразу же приуныла. Мой тридцать восьмой был далёк и от того, и от другого.
