В доме было темно, и я не сразу поняла, куда мы свернули, как я оказалась на небольшой не очень светлой кухне с маленьким окном, но большой плитой, за которой суетилась хозяйка, полноватая женщина в возрасте. Она была настолько маленького роста, что я удивилась и принюхалась.
- Дусечка, смотри, кого я тебе привёл! Нужно накормить это голодное дитя!
- Пусечка, опять ты подбираешь бродячих животных, - ответила женщина, - уже полный сарай, ночевать твоему дитю будет негде! – ответила женщина, не поворачиваясь от плиты.
- Здравствуйте, - прошептала я, остановившись в дверях, и женщина резко повернулась ко мне.
- Кто это, Миша? – требовательно спросила женщина.
- Всего лишь голодный ребёнок, Аннушка, - мужчина подошёл к женщине и поцеловал её в щёку.
- А что, её больше некому накормить, кроме нас? – женщина смотрела на меня удивлённо светлыми голубыми глазами.
- Получается, дусечка, что некому!
- Присаживайся, девочка, вот сюда, на стул, - мужчина показал на табурет возле окна. Я, едва переставляя ноги, боясь упасть в голодный обморок от умопомрачительных запахов, подошла и присела на неё.
Тут же мой живот выдал длинную руладу.
- Та-а-ак, всё понятно! – сказала женщина и быстро накрыла передо мною стол, поставив передо мною салфетницу, солонку, положив столовые приборы и тарелочку с хлебом.
Я сама не поняла, как в моей руке оказался кусок хлеба, и за считанные секунды я разделалась с ним, чуть не подавившись.
- Дусечка, накладывай ей скорее еды, иначе девочка налопается сухомяткой!
Передо мною оказалась тарелка с дымящимся борщом.
- Тебе положить сметанки? – раздался вопрос, когда я уже расправилась с половиной, обжигаясь, захлёбываясь от счастья, не думая о том, как я выгляжу.
- Вот котлетки, - услышала я.
- Не стоит, Аннушка. Желудок заболит. Пускай твой борщ для начала переварит.
Я и вправду почувствовала тяжесть в районе желудка, но ещё меня начало клонить в сон.
- Вставай, милая, пока не уснула прямо тут. Мы положим тебя на кушетку.
Я встала, покачиваясь. Мужчина и женщина подхватили меня с двух сторон под руки, действуя, как отлаженная команда, и провели обратно по коридору, только не в сторону выхода, а на веранду, где быстро положили меня на что-то мягкое. Я уснула сразу, как только моя голова коснулась горизонтальной поверхности.
Проснулась, будто от толчка. Осмотрелась, плохо понимая, где я нахожусь. Стеклянная веранда уже не пропускала света, на улице была ночь. Лишь скрипели сосны на ветру.
Я уселась, понимая, что мне нужно в туалет и возвращаться обратно. Вдруг приходил альфа и не застал меня? Что тогда будет?
Я поёжилась, а кушетка подо мною заскрипела. Тут же дверь на веранде распахнулась, и я увидела стоящую женщину, вчера накормившую меня.
- Ты как себя чувствуешь?
- Спасибо, хорошо, - прошептала я.
- Живот не болит? Не тошнит?
- Нет.
- Чаю не хочешь?
У меня в животе опять забурчало. Я смутилась. От голода я была в каком-то неадекватном состоянии и плохо понимала, что я делаю, а сейчас осознание того, что я в чужом доме, где меня накормили и уложили спать, заставило меня устыдиться своего поведения.
- Нет, благодарю. Мне бы в туалет…
- Пойдём, покажу.
Женщина открыла входную дверь и кивнула мне. Я встала, придерживаясь за стены, и пошла за ней. Она подвела меня к гаражу, только не к воротам, а к небольшой боковой двери.
- Тут у нас баня и санузел. В доме мы не стали делать туалет. Наш дом старый, его проще снести, чем перестроить. Вот, проходи сюда! – женщина нажала на выключатель на стене, и загорелся свет в узком коридоре за дверью.
Мы прошли мимо небольшая сауны с тремя скамейками за стеклянной дверью, обшитой светлым брусом, и подошли к маленькой белой пластиковой двери, за которой оказался полноценный санузел с душем и современным висячим унитазом.
- Я жду тебя за дверью. Потом пойдём пить чай!
Я сделала свои дела и подошла к небольшой белоснежной раковине. Над ней висело круглое зеркальце. Я отшатнулась, не узнав себя. Все последние дни мои мысли настолько занимала еда, что я даже не умывалась и не чистила зубы, а значит, и не смотрела на себя в зеркало.
Всклокоченные ото сна волосы обрамляли измождённое лицо с чёрными кругами под глазами. Нос настолько заострился, что показалась горбинка, которой, как я думала, у меня сроду не было. Кожа стала желтоватого цвета, а глаза потускнели.
На меня из зеркала смотрела больная уставшая от жизни не девушка, а взрослая женщина.
Я плеснула несколько раз себе на лицо холодной водой, как бы желая смыть то, что я там увидела. А потом отвернулась и пошла на выход. Нужно попробовать позвонить тёте ещё раз.
- Извините, а вы не можете мне дать телефон, чтобы позвонить? – спросила я у женщины, когда мы направились обратно в дом. Между деревьев висел почти полный диск Луны. Скоро будет Новолуние.
- А кому ты хочешь позвонить? Альфе?
- Альфе? Зачем мне ему звонить? Мне нужно сообщить тёте о том, где я.
- Пойдём попьём чаю и ты всё мне расскажешь.
Мы вошли в дом и вернулись на кухню. Там уже на столе стоял электрический самовар и две чашки. А также стояли различные розетки с вареньем, мёдом, сахарница, полная сахара, а также плюшки, белый хлеб и сливочное масло.
Мои глаза разбежались: давно я не видела подобного изобилия! Мы с тётушкой накрывали на стол гораздо скромнее!
Женщина налила мне чая в красивую большую чашку и сказала:
- Угощайся!
И потом с любопытством наблюдала, как я поглощаю и хлеб с маслом и вареньем, и плюшки, и мёд, и кусочки твёрдого сыра, а сама лишь прихлёбывала пустой чай из такой же чашки, как у меня.
И лишь когда я откинулась назад и оперлась спиной об подоконник, она спросила у меня:
- Так как тебя зовут, ребёнок?
- Аля, - ответила я.
- Я – Анна Львовна Лугова, мой муж – Михаил Петрович Лугов. Будем знакомы, просто Аля!
- Извините, я – Альфина Николаевна Борисова.
- Альфина, какое редкое имя!
- Да, папа, говорят, был у меня из Средней Азии, и так звали то ли его мать, то ли сестру…
- А сама ты откуда?
Я назвала город.
- Центральная Россия? А как ты оказалась у нас в Сибири?
И я, сбиваясь, и хлюпая носом от выступивших слёз, рассказала этой женщине всё, ну, почти всё. И про Дениса и его отца, и про убийство Алёны, и про то, как меня обвинили в нём. И про альфу, что поселил меня в чьём-то доме, как оказалось, доме своих родителей, и «навещал» меня. Конечно, самые стыдные моменты я пропускала, но основное рассказала этой женщине полностью. Но, думаю, о многом она догадалась сама. Ещё я не рассказала ей про то, что альфа назвал меня своей Истинной. Я посчитала это чушью и запудриванием мне мозгов, чтобы оправдать свою похоть.
Потом замолчала, утирая слёзы.
- Бедное дитя. Михаил, ты всё слышал?
- Да, - раздалось из-за дверей.
- Ты должен сходить к альфе и поговорить с ним!
- Так он же уехал…
- Сегодня вернулся, видимо, отдых не задался…
- Тогда мне нужно скорее вернуться обратно! – зашевелилась я. Сытая сонная слабость не давала мне этого делать, но я старалась.
- Его пока нет в стае, так что успокойся. Можешь сегодня остаться у нас. А завтра Михаил сходит к альфе и объяснит ему всё.
Не то, чтобы я понадеялась на разговор Михаила Петровича с альфой, но с нетерпением ждала результата следующим вечером в доме у Луговых. Анна Львовна пригласила меня на ужин. Я, отнекиваясь и жутко стесняясь, согласилась.
Да и тёте Марии я опять не дозвонилась. Удивилась тому, что он не отвечает. Тётя с этим номером ходила уже больше десяти лет, поэтому для меня это было странно. Причём срок моего возвращения домой давно уже прошёл, и она не могла бы отключить телефон, зная, что я ей позвоню.
Может, с ней что-то случилось? Я старалась отгонять от себя такие мысли.
- Может, тебе есть ещё кому-нибудь позвонить, деточка? – спросила у меня Анна Львовна.
- Есть, пара одногруппниц, но номера их не помню. Всё же было в телефоне. Только тётин знаю наизусть. Она заставила выучить.
- Правильно сделала, думаю. Но ты не думай о плохом, просто телефон, скорее всего, потеряла. Нервничает, переживает за тебя, вот и стала рассеянной.
- Но сейчас номер можно восстановить в любом отделении связи…
- Что-то не вышло, значит. И такое бывает!
- Да, - с сомнением в голосе ответила я.
И вот пришёл Михаил Петрович. По выражению его лица я поняла, что ничего хорошего он мне сказать не может.
- Девочки мои, не стал меня альфа наш слушать. Говорит, чтобы я не лез не в своё дело. Вот так вот…
Я нервно улыбнулась. Следовало ожидать чего-то подобного от альфы. Для него я была всего лишь постельной игрушкой, эдакой живой резиновой куклой, которую, пока не наиграются, не отпустят. А у кукол ничего не спрашивают, их желаниями не интересуются.
- Мне нужны таблетки, - прошептала я, поглядев на стариков.
- Таблетки? Какие и зачем?
- Противозачаточные. У меня есть деньги на карте, только я не могу их снять, здесь, в посёлке, я так понимаю, просто негде. И ещё можно сдать билет на самолёт, хотя он и просрочен. У меня была страховка от не
вылета по любой причине, и в течении месяца она ещё действительна.
- Михаил, нужно тогда съездить в город. Поможем девочке?
- Завтра же и поедем. А к ужину вернёмся. Так что приходи!
Анна Львовна собрала мне с собой несколько контейнеров с едой. И, между стыдом и чувством страха перед голодом, победило чувство страха.
Войдя в коттедж, где я обитала, через заднюю калитку, я уже предвкушала, как ещё раз поем горячего и вырублюсь на своей кровати.
Расставила контейнеры по столу, как услышала чьи-то голоса в доме, в той его, современной, части, где происходили наши «встречи» с альфой и где раньше я ночевала.
Приоткрыв потайную дверь, услышала:
- Где, блядь, она? Куда могла деться? Так ищите!
Альфа орал на кого-то внизу. Я подошла к лестнице. Стало любопытно: кого или что они потеряли.
И тут всё стихло.
Потом дверь внизу резко распахнулась, и послышались шаги. Я отпрянула, захотев скрыться от приближающегося мужчины. Но окрик:
- Стоять! – заставил меня замереть на месте.
- Отбой! Потеряшка нашлась! – сказал за моей спиной голос альфы.
Я медленно повернулась, и обнаружила светящиеся в полумраке глаза, со злостью глядящие на меня.
- Ну, ты сейчас мне всё отработаешь, девочка! – заявил мне он, затем жёстко схватил за предплечье и поволок в спальню.
Хотя, я бы и так ему не стала сопротивляться. Рядом с Кириллом Аверченко я чувствовала себя скованно и побаивалась его. Мне нужно было бы его возненавидеть за всё, что он делал или не делал со мной, но до ненависти мои чувства не доходили.
Я просто надеялась на то, что рано или поздно я исчезну из этого места и вернусь в свою налаженную жизнь, и про альфу и всё то, что делает со мной, просто позабуду!
- Открывай рот, да по шире! – услышала я, вернувшись из полёта своих мыслей и обнаружила огромный член перед своим лицом. Сама же я уже лежала на кровати, на самом краю, а альфа, видимо, решил воспользоваться моим ртом в своих целях.
И тут же съеденный у Луговых ужин попросился у меня обратно. Я зажала рукою рот и подскочила с кровати.
- Куда? – вскрикнул альфа, но меня уже рвало над унитазом.
Когда меня отпустило, я умылась и вышла из ванной.
Альфа сидел на стуле полностью одетым, даже в лёгкой кожаной куртке поверх белоснежной рубашки. Он читал что-то в телефоне, и его глаза уже стали обычного голубого цвета.
Подняв на меня взгляд, альфа сказал:
- Завтра сдашь анализы на беременность. Помнишь, где медпункт?
Я кивнула.
- Хорошо, - он встал со стула и собрался уходить. Я уже обрадовалась, было, но его слова: - Отработаешь свой побег потом. И да, - он приостановился, уже отойдя к двери, - не стоит своих новых друзей вмешивать в наши с тобой дела. Иначе им не поздоровиться. Я ясно выражаюсь?
Я опять кивнула.
- Завтра в восемь Егор Степанович будет тебя ждать. Я надеюсь, что ты будешь послушной девочкой, Аля!
Я опять ему кивнула.
И, наконец, альфа ушёл. Я же, без сил, опустилась на пол. А потом разрыдалась. Неужели я беременна от него? Что мне делать? Тётя, тётушка! Как мне тебя не хватает!
Сколько я просидела на полу в этой комнате, где всё пропахло альфой и нашим с ним сексом, я не знаю. Была уже глубокая ночь, как я вернулась в ту часть дома, где чувствовала себя спокойнее и сильнее.
И, когда лежала и смотрела в потолок, то ко мне вдруг пришло понимание, что я зря разволновалась. Месячные у меня были совсем недавно, правда, очень слабые, возможно, из-за моего истощения, именно тогда, когда альфа и уезжал. Я, вместо прокладок, даже нашла старую простыню и воспользовалась ею. Так что это тошнота у меня случилась не по причине моей якобы беременности, а потому, что альфа попытался запихнуть свой мужской орган мне в рот.
Я опять чуть не вырвала. Хорошо, что больше есть я ничего не стала!
И порадовалась тому, что супруги Луговы согласились привезти мне противозачаточные. Ребёнок мне сейчас был бы совсем не к месту.
Только под утро я успокоилась и уснула. А утром меня разбудил звук колокольчика.
- Эй, как там тебя! Просыпайся! – раздался чей-то крик на другой половине дома, и я поняла, что домработнице приказано меня разбудить.
Я нехотя поднялась, влезла в джинсы и футболку, и поспешила на вторую половину. Мне не хотелось, чтобы о моём убежище в старой части дома кто-нибудь узнал, и поэтому я всегда выходила очень осторожно.
И на этот раз мне повезло: домработница, кажется, убирала в спальне, и я вышла, нарочно застучав по полу.
- А-а-а, уже встала… Живее в медпункт, приказ альфы! – высунулась её голова из дверей и брезгливо поморщилась. – Хоть бы одежду сменила, что ли…
Я бы сменила, если бы было, на что! Джинсы, футболка и балетки, а также единственная тёплая кофта – вот мой гардероб в этом доме. Так пошли они все…
Я задрала голову повыше и поспешила к лестнице. Сбежав с неё, я поняла, что домработница что-то кричит мне в спину, но уже не прислушивалась. Я всегда была вежливой и с соседями, и со знакомыми, и в школе, и в универе. Но именно здесь и сейчас мне не хотелось ни здороваться, ни даже смотреть в сторону этой женщины, да и не только в её сторону.
Я вышла через центральную дверь, подозревая, что именно сегодня за мною могли если не следить, то просто наблюдать. На улице было прохладно, хоть и светило яркое, по-летнему, солнце. Мои руки быстро замёрзли. Я ускорила шаг, стараясь согреться в движении.
Наконец, передо мною появилось знакомое здание. А перед входом торчало несколько волков и волчиц. Они с любопытством смотрели на меня. Один волк отличался высоким ростом и тяжёлым взглядом, который заставил меня поёжиться.
Остальных я даже не разглядела. Мне не нравилась такое внимание, и я поспешила внутрь.
- Нехорошо заставлять столько народа тебя ждать, - упрекнул меня в ответ на мой кивок головой Егор Степанович. Я уже успела забыть, как он был похож на крысу.
Он дал мне баночку и заставил собрать мочу. Окунув потом в неё полоску теста, он повернулся ко мне и сказал:
- Сейчас быстро сдашь кровь, и я отправлю её в лабораторию. Тест на ХГЧ будет готов только завтра.
Собрав кровь из моей вены, он отправил меня домой. Стоящие перед медпунктом люди тут же, стоило мне сделать шаг за порог, вошли внутрь. А тот оборотень, с тяжёлыми челюстью и взглядом, остался стоять и продолжал на меня смотреть, пока я шла по дорожке прочь. Его взгляд прожигал мне спину.
- Дусечка, смотри, кого я тебе привёл! Нужно накормить это голодное дитя!
- Пусечка, опять ты подбираешь бродячих животных, - ответила женщина, - уже полный сарай, ночевать твоему дитю будет негде! – ответила женщина, не поворачиваясь от плиты.
- Здравствуйте, - прошептала я, остановившись в дверях, и женщина резко повернулась ко мне.
- Кто это, Миша? – требовательно спросила женщина.
- Всего лишь голодный ребёнок, Аннушка, - мужчина подошёл к женщине и поцеловал её в щёку.
- А что, её больше некому накормить, кроме нас? – женщина смотрела на меня удивлённо светлыми голубыми глазами.
- Получается, дусечка, что некому!
- Присаживайся, девочка, вот сюда, на стул, - мужчина показал на табурет возле окна. Я, едва переставляя ноги, боясь упасть в голодный обморок от умопомрачительных запахов, подошла и присела на неё.
Тут же мой живот выдал длинную руладу.
- Та-а-ак, всё понятно! – сказала женщина и быстро накрыла передо мною стол, поставив передо мною салфетницу, солонку, положив столовые приборы и тарелочку с хлебом.
Я сама не поняла, как в моей руке оказался кусок хлеба, и за считанные секунды я разделалась с ним, чуть не подавившись.
- Дусечка, накладывай ей скорее еды, иначе девочка налопается сухомяткой!
Передо мною оказалась тарелка с дымящимся борщом.
- Тебе положить сметанки? – раздался вопрос, когда я уже расправилась с половиной, обжигаясь, захлёбываясь от счастья, не думая о том, как я выгляжу.
- Вот котлетки, - услышала я.
- Не стоит, Аннушка. Желудок заболит. Пускай твой борщ для начала переварит.
Я и вправду почувствовала тяжесть в районе желудка, но ещё меня начало клонить в сон.
- Вставай, милая, пока не уснула прямо тут. Мы положим тебя на кушетку.
Я встала, покачиваясь. Мужчина и женщина подхватили меня с двух сторон под руки, действуя, как отлаженная команда, и провели обратно по коридору, только не в сторону выхода, а на веранду, где быстро положили меня на что-то мягкое. Я уснула сразу, как только моя голова коснулась горизонтальной поверхности.
Проснулась, будто от толчка. Осмотрелась, плохо понимая, где я нахожусь. Стеклянная веранда уже не пропускала света, на улице была ночь. Лишь скрипели сосны на ветру.
Я уселась, понимая, что мне нужно в туалет и возвращаться обратно. Вдруг приходил альфа и не застал меня? Что тогда будет?
Я поёжилась, а кушетка подо мною заскрипела. Тут же дверь на веранде распахнулась, и я увидела стоящую женщину, вчера накормившую меня.
- Ты как себя чувствуешь?
- Спасибо, хорошо, - прошептала я.
- Живот не болит? Не тошнит?
- Нет.
- Чаю не хочешь?
У меня в животе опять забурчало. Я смутилась. От голода я была в каком-то неадекватном состоянии и плохо понимала, что я делаю, а сейчас осознание того, что я в чужом доме, где меня накормили и уложили спать, заставило меня устыдиться своего поведения.
- Нет, благодарю. Мне бы в туалет…
- Пойдём, покажу.
Женщина открыла входную дверь и кивнула мне. Я встала, придерживаясь за стены, и пошла за ней. Она подвела меня к гаражу, только не к воротам, а к небольшой боковой двери.
- Тут у нас баня и санузел. В доме мы не стали делать туалет. Наш дом старый, его проще снести, чем перестроить. Вот, проходи сюда! – женщина нажала на выключатель на стене, и загорелся свет в узком коридоре за дверью.
Мы прошли мимо небольшая сауны с тремя скамейками за стеклянной дверью, обшитой светлым брусом, и подошли к маленькой белой пластиковой двери, за которой оказался полноценный санузел с душем и современным висячим унитазом.
- Я жду тебя за дверью. Потом пойдём пить чай!
Я сделала свои дела и подошла к небольшой белоснежной раковине. Над ней висело круглое зеркальце. Я отшатнулась, не узнав себя. Все последние дни мои мысли настолько занимала еда, что я даже не умывалась и не чистила зубы, а значит, и не смотрела на себя в зеркало.
Всклокоченные ото сна волосы обрамляли измождённое лицо с чёрными кругами под глазами. Нос настолько заострился, что показалась горбинка, которой, как я думала, у меня сроду не было. Кожа стала желтоватого цвета, а глаза потускнели.
На меня из зеркала смотрела больная уставшая от жизни не девушка, а взрослая женщина.
Я плеснула несколько раз себе на лицо холодной водой, как бы желая смыть то, что я там увидела. А потом отвернулась и пошла на выход. Нужно попробовать позвонить тёте ещё раз.
- Извините, а вы не можете мне дать телефон, чтобы позвонить? – спросила я у женщины, когда мы направились обратно в дом. Между деревьев висел почти полный диск Луны. Скоро будет Новолуние.
- А кому ты хочешь позвонить? Альфе?
- Альфе? Зачем мне ему звонить? Мне нужно сообщить тёте о том, где я.
- Пойдём попьём чаю и ты всё мне расскажешь.
Мы вошли в дом и вернулись на кухню. Там уже на столе стоял электрический самовар и две чашки. А также стояли различные розетки с вареньем, мёдом, сахарница, полная сахара, а также плюшки, белый хлеб и сливочное масло.
Мои глаза разбежались: давно я не видела подобного изобилия! Мы с тётушкой накрывали на стол гораздо скромнее!
Женщина налила мне чая в красивую большую чашку и сказала:
- Угощайся!
И потом с любопытством наблюдала, как я поглощаю и хлеб с маслом и вареньем, и плюшки, и мёд, и кусочки твёрдого сыра, а сама лишь прихлёбывала пустой чай из такой же чашки, как у меня.
И лишь когда я откинулась назад и оперлась спиной об подоконник, она спросила у меня:
- Так как тебя зовут, ребёнок?
- Аля, - ответила я.
- Я – Анна Львовна Лугова, мой муж – Михаил Петрович Лугов. Будем знакомы, просто Аля!
- Извините, я – Альфина Николаевна Борисова.
- Альфина, какое редкое имя!
- Да, папа, говорят, был у меня из Средней Азии, и так звали то ли его мать, то ли сестру…
- А сама ты откуда?
Я назвала город.
- Центральная Россия? А как ты оказалась у нас в Сибири?
И я, сбиваясь, и хлюпая носом от выступивших слёз, рассказала этой женщине всё, ну, почти всё. И про Дениса и его отца, и про убийство Алёны, и про то, как меня обвинили в нём. И про альфу, что поселил меня в чьём-то доме, как оказалось, доме своих родителей, и «навещал» меня. Конечно, самые стыдные моменты я пропускала, но основное рассказала этой женщине полностью. Но, думаю, о многом она догадалась сама. Ещё я не рассказала ей про то, что альфа назвал меня своей Истинной. Я посчитала это чушью и запудриванием мне мозгов, чтобы оправдать свою похоть.
Потом замолчала, утирая слёзы.
- Бедное дитя. Михаил, ты всё слышал?
- Да, - раздалось из-за дверей.
- Ты должен сходить к альфе и поговорить с ним!
- Так он же уехал…
- Сегодня вернулся, видимо, отдых не задался…
- Тогда мне нужно скорее вернуться обратно! – зашевелилась я. Сытая сонная слабость не давала мне этого делать, но я старалась.
- Его пока нет в стае, так что успокойся. Можешь сегодня остаться у нас. А завтра Михаил сходит к альфе и объяснит ему всё.
Глава 17.
Не то, чтобы я понадеялась на разговор Михаила Петровича с альфой, но с нетерпением ждала результата следующим вечером в доме у Луговых. Анна Львовна пригласила меня на ужин. Я, отнекиваясь и жутко стесняясь, согласилась.
Да и тёте Марии я опять не дозвонилась. Удивилась тому, что он не отвечает. Тётя с этим номером ходила уже больше десяти лет, поэтому для меня это было странно. Причём срок моего возвращения домой давно уже прошёл, и она не могла бы отключить телефон, зная, что я ей позвоню.
Может, с ней что-то случилось? Я старалась отгонять от себя такие мысли.
- Может, тебе есть ещё кому-нибудь позвонить, деточка? – спросила у меня Анна Львовна.
- Есть, пара одногруппниц, но номера их не помню. Всё же было в телефоне. Только тётин знаю наизусть. Она заставила выучить.
- Правильно сделала, думаю. Но ты не думай о плохом, просто телефон, скорее всего, потеряла. Нервничает, переживает за тебя, вот и стала рассеянной.
- Но сейчас номер можно восстановить в любом отделении связи…
- Что-то не вышло, значит. И такое бывает!
- Да, - с сомнением в голосе ответила я.
И вот пришёл Михаил Петрович. По выражению его лица я поняла, что ничего хорошего он мне сказать не может.
- Девочки мои, не стал меня альфа наш слушать. Говорит, чтобы я не лез не в своё дело. Вот так вот…
Я нервно улыбнулась. Следовало ожидать чего-то подобного от альфы. Для него я была всего лишь постельной игрушкой, эдакой живой резиновой куклой, которую, пока не наиграются, не отпустят. А у кукол ничего не спрашивают, их желаниями не интересуются.
- Мне нужны таблетки, - прошептала я, поглядев на стариков.
- Таблетки? Какие и зачем?
- Противозачаточные. У меня есть деньги на карте, только я не могу их снять, здесь, в посёлке, я так понимаю, просто негде. И ещё можно сдать билет на самолёт, хотя он и просрочен. У меня была страховка от не
вылета по любой причине, и в течении месяца она ещё действительна.
- Михаил, нужно тогда съездить в город. Поможем девочке?
- Завтра же и поедем. А к ужину вернёмся. Так что приходи!
Анна Львовна собрала мне с собой несколько контейнеров с едой. И, между стыдом и чувством страха перед голодом, победило чувство страха.
Войдя в коттедж, где я обитала, через заднюю калитку, я уже предвкушала, как ещё раз поем горячего и вырублюсь на своей кровати.
Расставила контейнеры по столу, как услышала чьи-то голоса в доме, в той его, современной, части, где происходили наши «встречи» с альфой и где раньше я ночевала.
Приоткрыв потайную дверь, услышала:
- Где, блядь, она? Куда могла деться? Так ищите!
Альфа орал на кого-то внизу. Я подошла к лестнице. Стало любопытно: кого или что они потеряли.
И тут всё стихло.
Потом дверь внизу резко распахнулась, и послышались шаги. Я отпрянула, захотев скрыться от приближающегося мужчины. Но окрик:
- Стоять! – заставил меня замереть на месте.
- Отбой! Потеряшка нашлась! – сказал за моей спиной голос альфы.
Я медленно повернулась, и обнаружила светящиеся в полумраке глаза, со злостью глядящие на меня.
- Ну, ты сейчас мне всё отработаешь, девочка! – заявил мне он, затем жёстко схватил за предплечье и поволок в спальню.
Хотя, я бы и так ему не стала сопротивляться. Рядом с Кириллом Аверченко я чувствовала себя скованно и побаивалась его. Мне нужно было бы его возненавидеть за всё, что он делал или не делал со мной, но до ненависти мои чувства не доходили.
Я просто надеялась на то, что рано или поздно я исчезну из этого места и вернусь в свою налаженную жизнь, и про альфу и всё то, что делает со мной, просто позабуду!
- Открывай рот, да по шире! – услышала я, вернувшись из полёта своих мыслей и обнаружила огромный член перед своим лицом. Сама же я уже лежала на кровати, на самом краю, а альфа, видимо, решил воспользоваться моим ртом в своих целях.
И тут же съеденный у Луговых ужин попросился у меня обратно. Я зажала рукою рот и подскочила с кровати.
- Куда? – вскрикнул альфа, но меня уже рвало над унитазом.
Когда меня отпустило, я умылась и вышла из ванной.
Альфа сидел на стуле полностью одетым, даже в лёгкой кожаной куртке поверх белоснежной рубашки. Он читал что-то в телефоне, и его глаза уже стали обычного голубого цвета.
Подняв на меня взгляд, альфа сказал:
- Завтра сдашь анализы на беременность. Помнишь, где медпункт?
Я кивнула.
- Хорошо, - он встал со стула и собрался уходить. Я уже обрадовалась, было, но его слова: - Отработаешь свой побег потом. И да, - он приостановился, уже отойдя к двери, - не стоит своих новых друзей вмешивать в наши с тобой дела. Иначе им не поздоровиться. Я ясно выражаюсь?
Я опять кивнула.
- Завтра в восемь Егор Степанович будет тебя ждать. Я надеюсь, что ты будешь послушной девочкой, Аля!
Я опять ему кивнула.
И, наконец, альфа ушёл. Я же, без сил, опустилась на пол. А потом разрыдалась. Неужели я беременна от него? Что мне делать? Тётя, тётушка! Как мне тебя не хватает!
Сколько я просидела на полу в этой комнате, где всё пропахло альфой и нашим с ним сексом, я не знаю. Была уже глубокая ночь, как я вернулась в ту часть дома, где чувствовала себя спокойнее и сильнее.
И, когда лежала и смотрела в потолок, то ко мне вдруг пришло понимание, что я зря разволновалась. Месячные у меня были совсем недавно, правда, очень слабые, возможно, из-за моего истощения, именно тогда, когда альфа и уезжал. Я, вместо прокладок, даже нашла старую простыню и воспользовалась ею. Так что это тошнота у меня случилась не по причине моей якобы беременности, а потому, что альфа попытался запихнуть свой мужской орган мне в рот.
Я опять чуть не вырвала. Хорошо, что больше есть я ничего не стала!
И порадовалась тому, что супруги Луговы согласились привезти мне противозачаточные. Ребёнок мне сейчас был бы совсем не к месту.
Только под утро я успокоилась и уснула. А утром меня разбудил звук колокольчика.
- Эй, как там тебя! Просыпайся! – раздался чей-то крик на другой половине дома, и я поняла, что домработнице приказано меня разбудить.
Я нехотя поднялась, влезла в джинсы и футболку, и поспешила на вторую половину. Мне не хотелось, чтобы о моём убежище в старой части дома кто-нибудь узнал, и поэтому я всегда выходила очень осторожно.
И на этот раз мне повезло: домработница, кажется, убирала в спальне, и я вышла, нарочно застучав по полу.
- А-а-а, уже встала… Живее в медпункт, приказ альфы! – высунулась её голова из дверей и брезгливо поморщилась. – Хоть бы одежду сменила, что ли…
Я бы сменила, если бы было, на что! Джинсы, футболка и балетки, а также единственная тёплая кофта – вот мой гардероб в этом доме. Так пошли они все…
Я задрала голову повыше и поспешила к лестнице. Сбежав с неё, я поняла, что домработница что-то кричит мне в спину, но уже не прислушивалась. Я всегда была вежливой и с соседями, и со знакомыми, и в школе, и в универе. Но именно здесь и сейчас мне не хотелось ни здороваться, ни даже смотреть в сторону этой женщины, да и не только в её сторону.
Я вышла через центральную дверь, подозревая, что именно сегодня за мною могли если не следить, то просто наблюдать. На улице было прохладно, хоть и светило яркое, по-летнему, солнце. Мои руки быстро замёрзли. Я ускорила шаг, стараясь согреться в движении.
Наконец, передо мною появилось знакомое здание. А перед входом торчало несколько волков и волчиц. Они с любопытством смотрели на меня. Один волк отличался высоким ростом и тяжёлым взглядом, который заставил меня поёжиться.
Остальных я даже не разглядела. Мне не нравилась такое внимание, и я поспешила внутрь.
- Нехорошо заставлять столько народа тебя ждать, - упрекнул меня в ответ на мой кивок головой Егор Степанович. Я уже успела забыть, как он был похож на крысу.
Он дал мне баночку и заставил собрать мочу. Окунув потом в неё полоску теста, он повернулся ко мне и сказал:
- Сейчас быстро сдашь кровь, и я отправлю её в лабораторию. Тест на ХГЧ будет готов только завтра.
Собрав кровь из моей вены, он отправил меня домой. Стоящие перед медпунктом люди тут же, стоило мне сделать шаг за порог, вошли внутрь. А тот оборотень, с тяжёлыми челюстью и взглядом, остался стоять и продолжал на меня смотреть, пока я шла по дорожке прочь. Его взгляд прожигал мне спину.
