Со всех концов города к университету спешили студенты, одетые подобно мне и с тубами подмышкой. Некоторые с интересом поглядывали на государев триер.
Не хватало ещё, чтобы меня увидели сокурсники или парни из воздушного института.
Я подхватила сумку, тубу, напрочь запамятовав, что у меня есть раб. Да и какой-то он нерасторопный. Не сразу сообразил.
– Госпожа Вероника, можно я понесу? Где вас подождать?
Он всё же помог мне спуститься, хоть я в этом и не нуждалась.
Рулевой поинтересовался, когда за мной вернуться. Я прикинула и назвала ему время окончания дополнительных занятий в институте. А рабу сказала:
– Мне ты не нужен, отвлекать от занятий. Лети с ними.
– Но О-оберон… коль узнает, что я ослушался, живо отправит меня на страусятню, – жалобно возразил парнишка. – Это унизительно…
Ого, у моего раба прорезался голос и самоуважение!
Я прищурилась и, нарочно уронив на мощёную камнями площадку тубу и сумку, упёрла руки в бока.
– Так Его вечность шпионить тебя ко мне приставили?!
– Нет! – встрепенулся Фике и покраснел, сообразив, что дал маху. – Не то чтобы, но велел не отходить и сидеть в коридоре во время занятий.
– Ладно, – я махнула рукой и отпустила триер, пошарила в карманах, нашла несколько серебряных монет и протянула рабу. – Держи! Пять сиклей, на хорошую забегаловку хватит. Подождёшь меня там.
– Но я не хочу на страусятню…
Заладил!
Я огляделась. Поток студентов иссяк. Уже прозвенел второй колокол. Нежелательные свидетели тут повсюду не топтались.
– Никто не узнает. У тебя же на лбу не написано, что ты раб, а я никому не скажу. Оберону доложишь, что всё как надо. Понял?
– Угу, – он шмыгнул носом и потрусил к маяку, где сосредоточились пабы для капитанов. Тоже видать, тянет его в заоблачные дали…
Я проводила раба взглядом, подобрала принадлежности и, закинув их на плечи, прошла за ворота.
Многоярусное здание Университета высоких наук и искусств потрясало грандиозностью и величием. Двенадцать башен и более сотни колон. Висячие переходы и высоченные арки… Здесь обучались композиторы, пишущие музыку для полётов, корабелы – те самые, что эти корабли проектировали и строили, будущие сановники, посланники, заклинатели и мы – астрологи.
«Весь цвет учёных Рамилиона со всего Авемора», – как любил говаривать Оберон.
В руках правителя Рамилиона сосредоточился оплот корабельного дела. Все воздушные линии, перемещения и перевозки принадлежали ему, как отражения связи Скайдуру, морские пути – Амальгаме и астрология – драконидам...
В Пасс-де-Вуартском университете, основанном моим дедом, находился лишь филиал Высшей астрологической школы, открытый по соглашению между Обероном владыкой Рамилиона и каким-то правителем Кредагана.
Вообще-то, факультет астрологии – это вторая основная причина, приведшая меня в Пасс-де-Вуарт – столицу и цитадель Оберона. Ведь астрологом мог стать не каждый, а лишь отмеченный даром. Буквально. Знак – родинка в форме звёздочки проявлялся сразу после рождения. У новорожденных обычно её находили в первые же дни. В самых разных местах. Чаще на руке, спине, плече или на лице. У меня же она располагалась, как бы это сказать, в очень интимном месте…
Я поднялась на высокое крыльцо, увенчанное статуями Оберона и мраморными единорогами; обрамлённое по фасаду барельефами выдающихся бессмертных. Обернулась напоследок и взглянула на здание, построенное в стороне от основного корпуса за университетским сквером. Корабли-флюгеры знакомо крутились на крыше института воздушного транспорта.
Там учились будущие капитаны, штурманы, рулевые, органисты и… Я.
Но это отдельная история.
И всё же я опоздала!
Из-за того, что препиралась с упрямым рабом.
В фойе вбежала с третьим колоколом. Мимо спешили припозднившиеся преподаватели, а все студенты уже расселись по аудиториям. И как назло первым занятием специализация. Надо подниматься на третий этаж, и хорошо, что не седьмой.
Я ускорилась, перескакивая сразу через две ступеньки, и вбежала в аудиторию, надеясь, что наш профессор тоже припозднился, или не заметит, а я успею сесть с краю… И застыла как вкопанная, а слова извинения застряли в глотке… Я успела поймать со среднего ряда сочувственный взгляд Лики – моей университетской подруги и чуть стрелой не вылетела обратно…
Преподаватель стоял перед кафедрой, и реакция у него оказалась превосходная. Он развернулся ко мне, и я замерла под его острым взглядом как бабочка Оберона пришпиленная к куполу, и затрепетала… Ведь на меня смотрел не просто учитель. Будь это профессор или магистерша жизнь казалась бы намного проще, но этот…
Я не могла так ошибаться! Но я его знала… Вернее, знала, потому что ошиблась – два года назад. Но до сих пор помнила и жалела о своей ошибке, и он только недавно перестал преследовать меня во снах.
– Одно взыскание за опоздание, – холодно заявил преподаватель, в небрежно наброшенном на плечи коротком плаще чёрного астролога. А вот этого я о нём не знала…
– Если ещё раз повторится, я поставлю вопрос о недопустимости вашего присутствия на моих занятиях. Будете ректору объяснительную писать.
Ого! А раньше он иначе выражался и смотрел на меня по-другому. Но всё меняется. Неужто, не узнал? Быть этого не может. Я отказывалась поверить. Хотя, не исключено, что у него таких как я за эти два года столько поменялось… Да и при свете дня он меня не видел.
– Чего застыли столбом? – также бесстрастно спросил он. – Особое соизволение требуется? Не дам. Садитесь так.
Морок!
Во мне чуть не взыграла родовая гордость, я едва не наговорила ему дерзостей, но вовремя опомнилась и понуро уселась на своё место. Лика подвинулась.
– Чего опоздала?
– Так…
– Разговорчики! – мы с подругой невольно сжались под напором агатовых глаз. – Я вам не добрый профессор. Нарушений дисциплины не потерплю.
Да уж, мы уяснили.
И пока он раскручивал карты и готовил рабочее место перед кафедрой, все против обыкновения сидели тихо. Даже не шептались. Или может это годами впитываемый суеверный страх перед чёрными астрологами? Чёрными становятся редко, в среднем – один студент из всего курса. Для этого нужна особая сила дара и склонность. Но я никак не могла привыкнуть к тому, кто он, потому что знала его совсем другим.
Я украдкой разглядывала Ареса, когда он поворачивался в профиль или окидывал глазами аудиторию.
Всё такой же красивый. Нереально красивый… Каким я и запомнила его в тот дождливый вечер. Только взгляд отстранённей и жёстче. Всё те же чёрные глаза, непроницаемый взгляд и чёрные волосы, блестящие как антрацит, что вечность пылает в главном дворцовом камине. Смуглый… Да, кажется он говорил, что его мать родом с островов Амальгамы. Что же привело его в Рамилион? Ведь раньше в университете я его не видела, даже на отделении чёрной астрологии. Он, по всей видимости, из новых…
– … ваш новый преподаватель чёрно-белой специализации.
Я вздрогнула от неожиданности.
– Обращайтесь ко мне мэтр или мастэ Арес. Отныне моя задача, дорогие четверокурсники, помочь вам определиться с выбором…
И всё это говорилось таким непререкаемым, бесстрастным и чуть презрительным тоном!
– Я посвятил себя чёрной астрологии, как вы уже заметили, но ни в коей мере не намерен влиять на ваш выбор. Я всего лишь покажу вам разницу и одинаково введу в курс, как белой, так и чёрной специализации. Ваша обязанность – определиться к пятому курсу, и там вы уже сами выберете себе подгруппу и наставника по вкусу. Вопросы есть?
Я едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Всем известно, что подготовка к специализации – необходимая формальность, дабы познакомить нас с разновидностями астрологии и дать возможность сравнить, на основе теоретических знаний. Вряд ли кто-то на нашем курсе вытянет на чёрного астролога.
После недолгой паузы с первого ряда несмело поднялась дрожащая рука.
Сын лавочника... Дар неразборчив и никого не выделяет по родовой принадлежности. Он в равной степени может проявиться как у знатного отпрыска, так и простолюдина. Так же и по характеру, по силе и выраженности. Но этот парень ничем не выделялся, независимо от происхождения, и звёзд с неба не хватал. Скорей всего, ему светит коммерческий путь. Определять успешность или нежелательность торговых сделок по звёздам. Довольно мелко, обыденно, но полезно и неизбежно…
А Лика – дочь фермера. Скорей всего, вернётся к себе в деревню, чтобы предсказывать по рисунку ночного неба урожаи и регулировать прибавку поголовья страусов… Но, все мы пока варились в одном котле, как любила говаривать Марта.
– Спрашивайте, – разрешил мэтр Арес.
– А п-правд-да что… – запинаясь начал паренёк, громко сглотнул от волнения, вздохнул, собрался с духом и продолжил под насмешливым взглядом преподавателя:
– Правда, что вы заканчивали Высшую школу астрологов?
– Оканчивали, а не заканчивали, дубина, – шикнул на него кто-то из последнего ряда, вроде бы дочь сановника.
У сына лавочника дёрнулась щека.
– Простите, оканчивали…
– Это к делу не относится, – задумчиво проговорил учитель, и, похоже, плевать ему было оканчивал он или заканчивал, или вообще кончал, – но, да. Именно Школу астрологов. И учатся там семь лет, а не пять, как здесь, в совершенстве постигая язык космоса.
Так вот, в чём причина того превосходства, что так и прёт из мастэ Ареса!
– Вы считаете, что космос говорит с нами? – спросил кто-то из крайнего ряда.
– Давно установлено, что это так. Своеобразным языком. Наша задача правильно и точно прочитывать законы и предостережения. Небесные тела и таинственные субстраты между ними управляют всем. Мы же только расшифровываем, доносим до остальных и корректируем свои деяния…
После этого все почему-то замолчали и опустили глаза к партам. Мэтр Арес выждал некоторое время, прошёлся вдоль кафедры и окинул взглядом поникшие головы. Я исподтишка наблюдала за ним… И, пожалуй, только я знала, какое совершенное тело скрывается под этим строгим преподавательским костюмом и чёрным плащом с серебристыми звёздами.
– Если у вас больше нет ко мне вопросов, – наконец он встал за кафедру и обратился к нам, – тогда спрошу я.
После этого все как-то напряглись и ещё пристальней уставились в исписанные крышки парт. Я бы сказала неоднократно изрисованные многими поколениями студиозов…
– Чем отличается белая астрология от чёрной?
Дружное молчание.
– Уж это вы должны знать! Эти азы вдалбливаются в ваши тупые головы ещё на первом курсе.
– На втором, – робко вставил кто-то.
– Да, конечно, – красивые губы изогнулись в усмешке, и преподаватель взял указку. – Хорошо, я сам вызову… – он обвёл глазами вросших в скамейки учеников. – Вы!
– Я? – не узнавая своего голоса, пролепетала я, поскольку кончик указки упёрся в меня. Надо было отсесть подальше. Разумеется, я знала ответ на вопрос, но… Гораздо сильнее мучило сейчас другое. Узнал ли он меня?
– Да, вы! Встаньте и говорите громче, когда к вам обращается преподаватель.
– Ом-м…
– Представьтесь!
Слава Предвечной! Не узнал! Или он специально? Насладиться моим позором… Я ведь ему и тогда официально не представлялась. Сердце тревожно забилось. Бух! Бух! Чего это я? Неужели боюсь, что меня уличат в чём-то непотребном? Катастрофа… Я же ничего плохого не сделала! И моего полного имени он не знает, только как «Велла». Велла – ласково звали меня домашние. Мама. И сдуру я так ему назвалась. Хотя, к лучшему…
– Вероника…
Я запнулась. Вокруг зашуршали шепотки. Все меня здесь знали, как внучку Его вечности государя Рамилиона.
– Принцесса Вероника Ди-Гаральди Эль-Обертани.
– Так-так, – он чему-то усмехнулся, – обойдёмся без титулов. – И, смею предположить, что внучка самого Оберона знает ответ на такой простой вопрос. Чёрное или белое? В чём разница?
До свечи ему, кто мой дед, а мне до свечи его чёрная астрология.
– Я учусь на белого астролога, и ваша межтелесная наука меня мало заботит.
Аудитория ахнула.
Дерзко? Что ж… Зато с намёком. Пусть привыкает. Я никогда не была тише воды, ниже травы.
Он нахмурился.
– Значит, вы всё же знаете разницу.
– Конечно.
– Но так просветите нас.
– А можно я отвечу? – кто-то внезапно осмелел, и с первого ряда взвилась рука.
– Разрешаю, студент. А вы, Вел… Вероника, садитесь и послушайте сокурсника.
Кровь бросилась мне в лицо, и я плюхнулась на скамейку, дрожа от стыда.
Морок!
Внутри всё будто спеклось от ужаса. Неужто он меня вспомнил… Это был явный намёк! Он чуть не назвал меня Веллой… Сомнений не оставалось, но всё ещё теплилась надежда. А если оговорка? Совпадение…
– Белая астрология берёт за основу движения планет, расположение звёзд и других небесных тел, – между тем прилежно вещал студент, один из знати, кажется. – Чёрная астрология постигает загадки тёмного пространства, в котором они находятся. Те области, что лежат между ними, огибая их и образуя особый рисунок…
– Иными словами, подтекст, – подхватил мэтр Арес, – что гораздо сложнее, но и более захватывающе. Одно дело читать очевидный узор света, а другое – загадочной тьмы… Сегодня на первом занятии я постараюсь углубить ваши знания…
Я почти не слушала, поглощённая тревожными воспоминаниями и нерадостными думами. Так и не заметила, как прошли два часа предмета специализации, и прозвенел колокол.
Студенты по разрешению учителя подхватились со своих мест и кинулись сдавать специально приготовленные к этому дню работы. По ним мэтр Арес собирался выявить наклонности каждого. Мне было всё равно. Ведь я с самого начала была уверена, что белая астрология – моя стезя. Поэтому я тихо окликнула Лику и отдала подруге свою работу.
– Передай мэтру, пожалуйста. А мне надо бежать.
Лика не возражала, а лишь озадаченно посмотрела на меня и кивнула.
Тишком-бочком я покинула аудиторию, пока не отловили. Впрочем, Арес всё равно не видел. Студенты сгрудились возле преподавательского стола, загораживая мэтру обзор.
Следующим предметом была небесная картография, где мы как раз сдавали карты профессору. Затем – перерыв, а после него большая часть студентов отправилась в библиотеку для выполнения самостоятельной работы, остальные – на дополнительные занятия для будущих корабельных астрологов.
Поэтому в университете высоких наук и искусств открыли факультет астрологии и учредили особую специализацию – корабельный астролог с тремя обязательными занятиями в неделю на отделении воздушного транспорта, начиная с третьего курса. Но с нашего курса их посещала я одна. Хотя принимали туда исключительно парней.
Не хватало ещё, чтобы меня увидели сокурсники или парни из воздушного института.
Я подхватила сумку, тубу, напрочь запамятовав, что у меня есть раб. Да и какой-то он нерасторопный. Не сразу сообразил.
– Госпожа Вероника, можно я понесу? Где вас подождать?
Он всё же помог мне спуститься, хоть я в этом и не нуждалась.
Рулевой поинтересовался, когда за мной вернуться. Я прикинула и назвала ему время окончания дополнительных занятий в институте. А рабу сказала:
– Мне ты не нужен, отвлекать от занятий. Лети с ними.
– Но О-оберон… коль узнает, что я ослушался, живо отправит меня на страусятню, – жалобно возразил парнишка. – Это унизительно…
Ого, у моего раба прорезался голос и самоуважение!
Я прищурилась и, нарочно уронив на мощёную камнями площадку тубу и сумку, упёрла руки в бока.
– Так Его вечность шпионить тебя ко мне приставили?!
– Нет! – встрепенулся Фике и покраснел, сообразив, что дал маху. – Не то чтобы, но велел не отходить и сидеть в коридоре во время занятий.
– Ладно, – я махнула рукой и отпустила триер, пошарила в карманах, нашла несколько серебряных монет и протянула рабу. – Держи! Пять сиклей, на хорошую забегаловку хватит. Подождёшь меня там.
– Но я не хочу на страусятню…
Заладил!
Я огляделась. Поток студентов иссяк. Уже прозвенел второй колокол. Нежелательные свидетели тут повсюду не топтались.
– Никто не узнает. У тебя же на лбу не написано, что ты раб, а я никому не скажу. Оберону доложишь, что всё как надо. Понял?
– Угу, – он шмыгнул носом и потрусил к маяку, где сосредоточились пабы для капитанов. Тоже видать, тянет его в заоблачные дали…
Я проводила раба взглядом, подобрала принадлежности и, закинув их на плечи, прошла за ворота.
Многоярусное здание Университета высоких наук и искусств потрясало грандиозностью и величием. Двенадцать башен и более сотни колон. Висячие переходы и высоченные арки… Здесь обучались композиторы, пишущие музыку для полётов, корабелы – те самые, что эти корабли проектировали и строили, будущие сановники, посланники, заклинатели и мы – астрологи.
«Весь цвет учёных Рамилиона со всего Авемора», – как любил говаривать Оберон.
В руках правителя Рамилиона сосредоточился оплот корабельного дела. Все воздушные линии, перемещения и перевозки принадлежали ему, как отражения связи Скайдуру, морские пути – Амальгаме и астрология – драконидам...
В Пасс-де-Вуартском университете, основанном моим дедом, находился лишь филиал Высшей астрологической школы, открытый по соглашению между Обероном владыкой Рамилиона и каким-то правителем Кредагана.
Вообще-то, факультет астрологии – это вторая основная причина, приведшая меня в Пасс-де-Вуарт – столицу и цитадель Оберона. Ведь астрологом мог стать не каждый, а лишь отмеченный даром. Буквально. Знак – родинка в форме звёздочки проявлялся сразу после рождения. У новорожденных обычно её находили в первые же дни. В самых разных местах. Чаще на руке, спине, плече или на лице. У меня же она располагалась, как бы это сказать, в очень интимном месте…
Я поднялась на высокое крыльцо, увенчанное статуями Оберона и мраморными единорогами; обрамлённое по фасаду барельефами выдающихся бессмертных. Обернулась напоследок и взглянула на здание, построенное в стороне от основного корпуса за университетским сквером. Корабли-флюгеры знакомо крутились на крыше института воздушного транспорта.
Там учились будущие капитаны, штурманы, рулевые, органисты и… Я.
Но это отдельная история.
***
ГЛАВА 6. И всё же я опоздала…
***
И всё же я опоздала!
Из-за того, что препиралась с упрямым рабом.
В фойе вбежала с третьим колоколом. Мимо спешили припозднившиеся преподаватели, а все студенты уже расселись по аудиториям. И как назло первым занятием специализация. Надо подниматься на третий этаж, и хорошо, что не седьмой.
Я ускорилась, перескакивая сразу через две ступеньки, и вбежала в аудиторию, надеясь, что наш профессор тоже припозднился, или не заметит, а я успею сесть с краю… И застыла как вкопанная, а слова извинения застряли в глотке… Я успела поймать со среднего ряда сочувственный взгляд Лики – моей университетской подруги и чуть стрелой не вылетела обратно…
Преподаватель стоял перед кафедрой, и реакция у него оказалась превосходная. Он развернулся ко мне, и я замерла под его острым взглядом как бабочка Оберона пришпиленная к куполу, и затрепетала… Ведь на меня смотрел не просто учитель. Будь это профессор или магистерша жизнь казалась бы намного проще, но этот…
Я не могла так ошибаться! Но я его знала… Вернее, знала, потому что ошиблась – два года назад. Но до сих пор помнила и жалела о своей ошибке, и он только недавно перестал преследовать меня во снах.
– Одно взыскание за опоздание, – холодно заявил преподаватель, в небрежно наброшенном на плечи коротком плаще чёрного астролога. А вот этого я о нём не знала…
– Если ещё раз повторится, я поставлю вопрос о недопустимости вашего присутствия на моих занятиях. Будете ректору объяснительную писать.
Ого! А раньше он иначе выражался и смотрел на меня по-другому. Но всё меняется. Неужто, не узнал? Быть этого не может. Я отказывалась поверить. Хотя, не исключено, что у него таких как я за эти два года столько поменялось… Да и при свете дня он меня не видел.
– Чего застыли столбом? – также бесстрастно спросил он. – Особое соизволение требуется? Не дам. Садитесь так.
Морок!
Во мне чуть не взыграла родовая гордость, я едва не наговорила ему дерзостей, но вовремя опомнилась и понуро уселась на своё место. Лика подвинулась.
– Чего опоздала?
– Так…
– Разговорчики! – мы с подругой невольно сжались под напором агатовых глаз. – Я вам не добрый профессор. Нарушений дисциплины не потерплю.
Да уж, мы уяснили.
И пока он раскручивал карты и готовил рабочее место перед кафедрой, все против обыкновения сидели тихо. Даже не шептались. Или может это годами впитываемый суеверный страх перед чёрными астрологами? Чёрными становятся редко, в среднем – один студент из всего курса. Для этого нужна особая сила дара и склонность. Но я никак не могла привыкнуть к тому, кто он, потому что знала его совсем другим.
Я украдкой разглядывала Ареса, когда он поворачивался в профиль или окидывал глазами аудиторию.
Всё такой же красивый. Нереально красивый… Каким я и запомнила его в тот дождливый вечер. Только взгляд отстранённей и жёстче. Всё те же чёрные глаза, непроницаемый взгляд и чёрные волосы, блестящие как антрацит, что вечность пылает в главном дворцовом камине. Смуглый… Да, кажется он говорил, что его мать родом с островов Амальгамы. Что же привело его в Рамилион? Ведь раньше в университете я его не видела, даже на отделении чёрной астрологии. Он, по всей видимости, из новых…
– … ваш новый преподаватель чёрно-белой специализации.
Я вздрогнула от неожиданности.
– Обращайтесь ко мне мэтр или мастэ Арес. Отныне моя задача, дорогие четверокурсники, помочь вам определиться с выбором…
И всё это говорилось таким непререкаемым, бесстрастным и чуть презрительным тоном!
– Я посвятил себя чёрной астрологии, как вы уже заметили, но ни в коей мере не намерен влиять на ваш выбор. Я всего лишь покажу вам разницу и одинаково введу в курс, как белой, так и чёрной специализации. Ваша обязанность – определиться к пятому курсу, и там вы уже сами выберете себе подгруппу и наставника по вкусу. Вопросы есть?
Я едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Всем известно, что подготовка к специализации – необходимая формальность, дабы познакомить нас с разновидностями астрологии и дать возможность сравнить, на основе теоретических знаний. Вряд ли кто-то на нашем курсе вытянет на чёрного астролога.
После недолгой паузы с первого ряда несмело поднялась дрожащая рука.
Сын лавочника... Дар неразборчив и никого не выделяет по родовой принадлежности. Он в равной степени может проявиться как у знатного отпрыска, так и простолюдина. Так же и по характеру, по силе и выраженности. Но этот парень ничем не выделялся, независимо от происхождения, и звёзд с неба не хватал. Скорей всего, ему светит коммерческий путь. Определять успешность или нежелательность торговых сделок по звёздам. Довольно мелко, обыденно, но полезно и неизбежно…
А Лика – дочь фермера. Скорей всего, вернётся к себе в деревню, чтобы предсказывать по рисунку ночного неба урожаи и регулировать прибавку поголовья страусов… Но, все мы пока варились в одном котле, как любила говаривать Марта.
– Спрашивайте, – разрешил мэтр Арес.
– А п-правд-да что… – запинаясь начал паренёк, громко сглотнул от волнения, вздохнул, собрался с духом и продолжил под насмешливым взглядом преподавателя:
– Правда, что вы заканчивали Высшую школу астрологов?
– Оканчивали, а не заканчивали, дубина, – шикнул на него кто-то из последнего ряда, вроде бы дочь сановника.
У сына лавочника дёрнулась щека.
– Простите, оканчивали…
– Это к делу не относится, – задумчиво проговорил учитель, и, похоже, плевать ему было оканчивал он или заканчивал, или вообще кончал, – но, да. Именно Школу астрологов. И учатся там семь лет, а не пять, как здесь, в совершенстве постигая язык космоса.
Так вот, в чём причина того превосходства, что так и прёт из мастэ Ареса!
– Вы считаете, что космос говорит с нами? – спросил кто-то из крайнего ряда.
– Давно установлено, что это так. Своеобразным языком. Наша задача правильно и точно прочитывать законы и предостережения. Небесные тела и таинственные субстраты между ними управляют всем. Мы же только расшифровываем, доносим до остальных и корректируем свои деяния…
После этого все почему-то замолчали и опустили глаза к партам. Мэтр Арес выждал некоторое время, прошёлся вдоль кафедры и окинул взглядом поникшие головы. Я исподтишка наблюдала за ним… И, пожалуй, только я знала, какое совершенное тело скрывается под этим строгим преподавательским костюмом и чёрным плащом с серебристыми звёздами.
– Если у вас больше нет ко мне вопросов, – наконец он встал за кафедру и обратился к нам, – тогда спрошу я.
После этого все как-то напряглись и ещё пристальней уставились в исписанные крышки парт. Я бы сказала неоднократно изрисованные многими поколениями студиозов…
– Чем отличается белая астрология от чёрной?
Дружное молчание.
– Уж это вы должны знать! Эти азы вдалбливаются в ваши тупые головы ещё на первом курсе.
– На втором, – робко вставил кто-то.
– Да, конечно, – красивые губы изогнулись в усмешке, и преподаватель взял указку. – Хорошо, я сам вызову… – он обвёл глазами вросших в скамейки учеников. – Вы!
– Я? – не узнавая своего голоса, пролепетала я, поскольку кончик указки упёрся в меня. Надо было отсесть подальше. Разумеется, я знала ответ на вопрос, но… Гораздо сильнее мучило сейчас другое. Узнал ли он меня?
– Да, вы! Встаньте и говорите громче, когда к вам обращается преподаватель.
– Ом-м…
– Представьтесь!
Слава Предвечной! Не узнал! Или он специально? Насладиться моим позором… Я ведь ему и тогда официально не представлялась. Сердце тревожно забилось. Бух! Бух! Чего это я? Неужели боюсь, что меня уличат в чём-то непотребном? Катастрофа… Я же ничего плохого не сделала! И моего полного имени он не знает, только как «Велла». Велла – ласково звали меня домашние. Мама. И сдуру я так ему назвалась. Хотя, к лучшему…
– Вероника…
Я запнулась. Вокруг зашуршали шепотки. Все меня здесь знали, как внучку Его вечности государя Рамилиона.
– Принцесса Вероника Ди-Гаральди Эль-Обертани.
– Так-так, – он чему-то усмехнулся, – обойдёмся без титулов. – И, смею предположить, что внучка самого Оберона знает ответ на такой простой вопрос. Чёрное или белое? В чём разница?
До свечи ему, кто мой дед, а мне до свечи его чёрная астрология.
– Я учусь на белого астролога, и ваша межтелесная наука меня мало заботит.
Аудитория ахнула.
Дерзко? Что ж… Зато с намёком. Пусть привыкает. Я никогда не была тише воды, ниже травы.
Он нахмурился.
– Значит, вы всё же знаете разницу.
– Конечно.
– Но так просветите нас.
– А можно я отвечу? – кто-то внезапно осмелел, и с первого ряда взвилась рука.
– Разрешаю, студент. А вы, Вел… Вероника, садитесь и послушайте сокурсника.
Кровь бросилась мне в лицо, и я плюхнулась на скамейку, дрожа от стыда.
Морок!
Внутри всё будто спеклось от ужаса. Неужто он меня вспомнил… Это был явный намёк! Он чуть не назвал меня Веллой… Сомнений не оставалось, но всё ещё теплилась надежда. А если оговорка? Совпадение…
– Белая астрология берёт за основу движения планет, расположение звёзд и других небесных тел, – между тем прилежно вещал студент, один из знати, кажется. – Чёрная астрология постигает загадки тёмного пространства, в котором они находятся. Те области, что лежат между ними, огибая их и образуя особый рисунок…
– Иными словами, подтекст, – подхватил мэтр Арес, – что гораздо сложнее, но и более захватывающе. Одно дело читать очевидный узор света, а другое – загадочной тьмы… Сегодня на первом занятии я постараюсь углубить ваши знания…
Я почти не слушала, поглощённая тревожными воспоминаниями и нерадостными думами. Так и не заметила, как прошли два часа предмета специализации, и прозвенел колокол.
Студенты по разрешению учителя подхватились со своих мест и кинулись сдавать специально приготовленные к этому дню работы. По ним мэтр Арес собирался выявить наклонности каждого. Мне было всё равно. Ведь я с самого начала была уверена, что белая астрология – моя стезя. Поэтому я тихо окликнула Лику и отдала подруге свою работу.
– Передай мэтру, пожалуйста. А мне надо бежать.
Лика не возражала, а лишь озадаченно посмотрела на меня и кивнула.
Тишком-бочком я покинула аудиторию, пока не отловили. Впрочем, Арес всё равно не видел. Студенты сгрудились возле преподавательского стола, загораживая мэтру обзор.
Следующим предметом была небесная картография, где мы как раз сдавали карты профессору. Затем – перерыв, а после него большая часть студентов отправилась в библиотеку для выполнения самостоятельной работы, остальные – на дополнительные занятия для будущих корабельных астрологов.
Поэтому в университете высоких наук и искусств открыли факультет астрологии и учредили особую специализацию – корабельный астролог с тремя обязательными занятиями в неделю на отделении воздушного транспорта, начиная с третьего курса. Но с нашего курса их посещала я одна. Хотя принимали туда исключительно парней.
