О нет. Он не будет переодеваться, всем своим видом демонстрируя пренебрежение к «ужину», и «южной» традиционной одежде. Пусть он и заработает несколько колкий замечаний от братьев и отца, но ему было наплевать на это.
«Семьи» для него не существовало. Она разбилась на тысячи осколков в тот день, когда понтифик внезапно выбрал его для получения божественного дара.
Выбрали, пренебрегая тем фактом, что он был всего лишь четвертым принцем. Так он стал наследником трона для всего мира, но не в своей империи. Здесь он был лишь кандидатом на трон.
- Нет. – последовал ответ.
Принц, засунув руки в карманы штанов, неторопливым шагом направился к лестнице, ведущей в фруктовый сад – император предпочитал ужинать на улице, пока не наступил сезон прохлады.
Подходя к шатру, где за ужином расположились остальные члены императорской семьи, Айдин ощутил тревожное покалывание в груди, когда увидел рядом с отцом старого и могучего генерала Бала, которые несколько лет назад, уйдя в отставку, присягнул на верность святому понтифику.
Какого черта он здесь?!
Его присутствие всегда сулило только неприятности.
Зайдя в шатер, Айдин небрежно здоровается со всеми, и усаживается за свое место за столом, окидывая собравшихся внимательным взглядом.
Все принцы были в сборе. Даже несколько наложниц и доверенных людей императора присутствовали.
- Ты опоздал. – голос отца спокойный, без тени раздражения или радости от встречи с сыном. Покосившись на немолодого, но все еще бодрого и сильного мужчину, с густой черной бородой с проседью и такими же темными волосами, что были собраны в традиционную южную косу. Золотистые глаза смотрели прямо на него, и, юноше казалось, что они заглядывали прямо в душу, читая всего его истинные эмоции.
- Отец, вам бы следовало повнимательнее присмотреться к своим слугам – боюсь, у многих начался склероз, раз дорогу к моим покоям ищут по несколько часов.
Хмыкнув, император отпил глоток вина из золотого бокала, никак не комментируя его язвительность. Однако не промолчал третий принц.
- Не смей грубить отцу!
- Мне очень жаль. – с издевкой ответил принц, поднимая бокал, чтобы слуга наполнил его, и поднеся к лицу, осторожно вдохнул терпкий запах виноградов, ощущая среди них резкий запах чего-то опасного.
Заметив, как пристально за ним наблюдает главная наложница, замер.
Снова? Одного раза тебе не хватило?
Скривившись, четвертый принц отпил несколько глотков вина, и приступил к ужину, надеясь, что его, как всегда, по большей части будут игнорировать.
Надежды, увы, не оправдались.
- Айдин! - с грохотом поставив бокал на стол, пробасил генерал. Вытерев рукавом капельки вина, он вперил в принца мутный взгляд. – Святой понтифик все еще ждет ответ на свое последнее письмо.
Что ж, поиграем в дурака.
- Какое еще письмо, генерал Бал? – Айдин осторожно откладывает столовые приборы, и сцепил руки в замок. – Я не получал от понтифика писем вот уже год.
Письма приходили с завидной регулярностью раз в месяц, но он предпочитал сразу сжигать их, не распечатывая.
Он не был связан путами клятвы в отличие от отца. Путаница, случившаяся много лет в храме назад из-за вражды альянсов, позволила ему избежать клятвы, так как нужно было срочно покинуть храм.
И с тех пор он «бегал» от понтифика, лишь однажды согласившись помочь ему.
И этого хватило. Это стало началом его собственного презрения Храма и его последователей.
Широко зевнув, Айдин ощутил неприятную резкую остроту в засушливом горле, и отпил несколько глотков вина, игнорируя его неприятный привкус, и, поймав на себе внимательный взгляд наложницы, матери третьего принца, иронично выгнул бровь, и отсалютовал ей. Та, сузив глаза, с сожалением смотрела на него. Так смотрят лишь, когда проблема упрямо отказывается решиться самым мирным путем.
Его смертью.
- Ты смеешь высказывать свое неуважение к понтифику? – голос генерала понизился, проскользнула сталь, что пробудила в Айдине дрожь по всему телу, и безумную улыбку.
Такое состояние на него находило, когда он чувствовал перед собой сильного соперника, где просыпался страх за собственную жизнь, но и в то же время азарт. После получения божественного дара, в нем зачастую просыпалось… безумие. Желание скрести клинки с сильнейшими воинами, ощутить калейдоскоп самых ярких эмоций, что в последние годы сильно притупились.
Почувствовать себя живым.
Ощутить на руках кровь…
Осознав последнюю мысль, Айдин моргнул, медленно возвращаясь к реальности, и сфокусировал взгляд на покрасневшем от гнева морщинистом лице генерала, и ухмыльнулся, упрямо отгоняя от себя анализирование последних мыслей.
- Генерал, кажется, мы не поняли друг друга. – он медленно поднялся. – Я говорю, что не получил письма. Про какое неуважение идет речь? Или вы подразумеваете, что я сам должен написать письмо в припадке горя, от того, что всеми уважаемый понтифик забыл о каком-то жалком принце?
Генерал еще больше побагровел от гнева. Присутствующие за столом напряглись. Все, кроме императора и первого принца. Последний позволил себе тихий смешок, чем и привлек внимание Марлона.
Бросив взгляд на молодого принца, который был на семь лет старше него. Худой юноша, которому были чужды физические тренировки из-за парализованных ног. Бледная кожа, тонкие пальцы, немного испачканные чернилами, золотистые глаза, темные, как у императора, волосы. Те не были заплетены в традиционную косу, а лишь небрежно собраны в высокий хвост.
Больше всего из своих «братьев» Айдин опасался первого принца. Калеку, обладающего потрясающим умом.
Серый кардинал империи.
Даже сейчас, глядя на его спокойное и улыбающееся лицо, он не мог понять его настоящие эмоции и мысли. Если второй и третий принцы зачастую были словно открытые книги, и постоянно поливали его презрением, то тот не позволял себе подобного, постоянно протягивая руку помощи, но носителя божественного дара не покидало ощущение острого лезвия, приставленного к его горлу.
- Семейный ужин, как всегда, просто чудесен. А теперь позвольте откланяться.
- Стоять, щенок! – генерал с грохотов поднялся. – Я с тобой не закончил!
- Сядьте, Бал. – негромко произнес император, и тот, побледнев, рухнул обратно на стул. – Айдин.
Принц, уже спускаясь по ступенькам шатра, остановился, и, повернув голову, выгнул бровь, всем видом демонстрируя холодную вежливость.
Он ненавидел, когда отец так останавливал его. Любой разговор с ним оставлял после себя неприятный привкус горечи. Пустота в душе с каждым его словом становилась все больше и больше, пожирая его.
- Ты редко бываешь дома, и меня расстраивает тот факт, что ты игнорируешь семейные собрания.
Ну, хоть не прокомментировал перепалку с генералом и игнорирование понтифика, на том и спасибо.
- У меня дела.
Император улыбнулся уголком рта, принимая его «отговорку».
- Я собираюсь начать войну с восточными королевствами.
Что?
Это шутка?!
- Невозможно завоевать весь мир. – совладав с эмоциями, тихо произнес принц.
- Мне не нужен весь мир. Только восточные королевства, богатые своими плодородными почвами и реками.
Ага, заливай.... Тебе нужна лишь большая судоходная река Ори.
Ведущая в самое сердце столицы северной империи.
- Ну, в таком случае… да благословят тебя боги. – принц передернул плечами. – Это все?
- Нет. Во время войны я сделаю окончательный выбор в наследнике. Тот, кто лучше покажет себя.
- Отец, если тебе не изменяет память, я – студент академии, и не собираюсь прогуливать уроки ради войны. – саркастически улыбнулся, и бросил взгляд на третьего принца, который был младше него, но выше по рангу благодаря более знатному происхождению матери. – Ты, кстати, тоже учишься.
И, хвала богам, что не в Темнейшей Академии, а в Императорской. Сердце бы разорвалось видеть каждый день противного младшего брата.
- Война важнее! – запальчиво отозвался тот.
- Ну да, конечно. Раз прогуливать уроки я не собираюсь, значит, в пролете на права на трон?
- Все зависит только от тебя. Необязательно… м-м-м… лично участвовать в войне, чтобы показать свою полезность.
- Вот как.
Да неужели…
Объявляешь охоту на меня? За моим божественным даром?
Хочешь передать его более покладистому сыночку?
Айдин, хмыкнув, покачал головой, и, засунув руки в карманы брюк, спустился по лестнице.
- Всего доброго, ваше величество.
Подойдя к входу в императорской дворец, Айдин остановился, заметив перед собой слугу, и рявкнул:
- Что?
- Вдовствующая императрица ждет вас.
Как удобно, бабуля. Сразу активировалась после чудесного семейного ужина!
Шумно выдохнув, Айдин на пару мгновений остановился, и прикрыл глаза, пытаясь нащупать внутреннее равновесие и спокойствие. Его выдержка за эти пару дне просто летела ко всем чертям.
Назначение старосты, прогулочка по лесе, странная печать - ломало его.
Теперь к этому еще добавился странный сон в темном лесу, где его жизнь оборвалась в полете в пропасть, и заявление отца.
Все просто супер.
Соблазн воспользоваться божественным даром с каждым днем усиливался. Всего лишь вызвать доспехи бога с оружием и решить все проблемы за пару минут.
Перед глазами всплывает заплаканное лицо матери, ее грустные, полные боли глаза, и дрожащие руки, которые вытирали кровь с его рук.
«Обещай, сынок. Обещай, что будешь использовать дар, чтобы защитить дорогих тебе людей! Не… убивай ради жажды мести или желания… Прошу, не убивай…»
Пока образ матери сдерживал его, но как надолго его хватит?
Интуиция подсказывала ему, что вскоре ему придется воспользоваться даром, и не раз. Чтобы защитить себя от интриг отца и братьев, чтобы отомстить, чтобы наконец вместе с местью вырвать из груди пожирающую его душу пустоту.
Он заберет императорский трон.
Если проиграет, то его убьют.
Чертов понтифик нашел лазейку в божественном даре… Она существовала всегда, но «появлялась» на свет лишь в тех случаях, когда носители дара отказывались передавать его другим. Некоторые дары можно было передать сразу нескольким носителям, как в семейке Вилтер, а некоторые, как его дар, только одному носителю.
В таких случаях дар передавался самому близкому по крови родственнику с помощью небольшого ритуала. Но, опять же, данный ритуал мог сработать лишь в том случае, что близкие – это дети или братья и сестры, и если носитель божественного дара был его единственным носителем – у него не было наследников, которым он успел бы его передать.
Любопытно, и на какого принца «поставит» император?
Погрузившись в мрачные размышления, четвертый принц не сразу замечает, что пересек территорию сада вдовствующей императрицы.
Мать императора жила в небольшом дворце рядом с императорским замком, и имела огромное влияние. Она любила власть, но в то же время не пренебрегала своими обязанностями. Двор бабушки частенько называли вторым двором империи.
С восшествием на трон старшего сына императрицы мудро ушла в тень, оставляя своего ребенка в одиночестве блистать на сцене. Последнему это понравилось настолько, что перестал прислушиваться к закулисному шепоту.
Он больше не нуждался в ее наставлениях, и с тех пор она больше не помогала ему. Теперь у него свой путь, своя история, а у нее своя.
Войдя в дворец, Айдин, проигнорировав помощь слуги, поднялся на большую веранду, где императрица любила отдыхать после работы.
Шерхаза сидела в удобном плетеном кресле, и читала свой любимый роман. На ее коленях свернулся калачиком любимый рыжий кот. Она была невысокой, стройной, с правильными чертами лица, с волнистыми темными волосами. Лицо было покрыто морщинками «улыбки».
Каждый раз глядя на бабушку, Айдин поражался ее моложавым видом. Она выглядела лет на пятьдесят, хотя на деле уже давно перешагнула семидесятилетний рубеж.
- Айдин, милый мой, я так рада тебя видеть. – вдовствующая императрица отложила книгу на столик, и нежно провела ладошкой по густой рыжей шерсти кота. – Я бы поприветствовала тебя должным образом, но не могу потревожить покой любимого Рыжика.
- Не стоит, бабушка. – юноша сам подходит к ней, и наклоняется, позволяя ей поцеловать его в щечку. Рыжик лениво приоткрыл золотистый глаз, и вновь закрыл, погружаясь в сон. Айдин, хмыкнув, потрепал его по загривку, и ловко одернул руку, когда кот попытался поцарапать его.
- Айдин! Не издевайся над котом!
- Прости, не удержался. – фыркнул тот, и, отстранившись от бабушки на пару шагов, сел на широкие перила веранды. – Как твоя спина?
- Уже лучше. Все благодаря вниманию и любви Рыжика. – императрица погладила кота, и тот с готовностью замурлыкал, бросая при этом презрительные взгляды в сторону принца.
Воцарилась небольшая пауза, в ходе которой Шерхаза отдала приказ слугам принести чаю. Оставшись наедине, Айдин негромко произнес.
- Отец хочет начать новую войну.
Марлон прищурился, внимательно наблюдая за мимикой бабушки. Та выглядела спокойной и умиротворенной. Рука лениво поглаживала кота, а золотистые глаза с рассеянным интересом скользили по столу по тарелкам со сладостями.
- Когда-то твой отец был князем небольшой страны, теперь он император великой державы. Чем больше власти у него, тем больше аппетиты. – остановив выбор на небольшом куске тортика, императрица повернулась к внуку. – Ну же, Айдин, садись. В моей кухне работает самый лучший кондитер юга!
- Я не люблю сладости.
- Сядь.
Он ненавидел, когда она начинала приказывать, когда мягкий голос сменялся сталью.
Но… не смел перечить.
С неохотой спрыгнув с перил, юноша уселся на кресло, и хмуро уставился на протянутый флакон с мутной жидкостью.
- Что это?
- Противоядие. Я в курсе семейного ужина. Знаю, что ни одному яду не подвластна твоя смерть, но это хотя бы уберет неприятные симптомы.
Откупорив флакончик, Айдин принюхался, и прислушался к собственным ощущениям. Его дар молчал, не предупреждая об опасности.
Что ж, ладно, пусть будет, по-твоему.
Выпив залпом содержимое, принц слегка поморщился, когда горло обожгло, словно он выпил самогон.
- Император объявил соревнование между принцами. Я не собираюсь участвовать в этом шоу.
- Это не шоу, Айдин. Юг всегда славился жестокой борьбой за трон среди принцев. Эх, Айдин-Айдин, кого ты обманываешь? – золотистые глаза императрицы прищурились. – Ты и вправду хочешь отказаться от трона?
Ответом ей было лишь молчание.
- Однажды почувствовав вкус власти – сложно от нее отказаться, не так ли?
- Допустим. – Айдин вновь встает. – Зачем ты поддерживаешь меня? Почему не Глена или Брана? Они тоже твои внуки.
- Они благосклонны к понтифику.
- Хах… Хочешь воспользоваться моей ненавистью к понтифику?
Дышать становилось трудно. Ощущение ловушки с каждым вдохом усиливалось, нещадно давя на плечи. Хотелось рычать от безвыходности и опасности. Все кругом чего-то хотели от него, требовали, использовали.
- О, не будь маленьким ребенком, Айдин. Каждый из нас использует других рады выгоды. Главное – это умении щедро платить за «помощь».
Использовал ли он сам людей? Кто знает… За собственными грехами сложно уследить.
- Щедрая награда? – гуды скривились в жестокой усмешке, а ноги уже понеслись к лестнице. – Плевал я на нее. А теперь позволь откланяться.
- Айдин! – тот в ответ лишь ускорился. Раздражение буквально сносило его самообладание.
Он просто устал…
«Семьи» для него не существовало. Она разбилась на тысячи осколков в тот день, когда понтифик внезапно выбрал его для получения божественного дара.
Выбрали, пренебрегая тем фактом, что он был всего лишь четвертым принцем. Так он стал наследником трона для всего мира, но не в своей империи. Здесь он был лишь кандидатом на трон.
- Нет. – последовал ответ.
Принц, засунув руки в карманы штанов, неторопливым шагом направился к лестнице, ведущей в фруктовый сад – император предпочитал ужинать на улице, пока не наступил сезон прохлады.
Подходя к шатру, где за ужином расположились остальные члены императорской семьи, Айдин ощутил тревожное покалывание в груди, когда увидел рядом с отцом старого и могучего генерала Бала, которые несколько лет назад, уйдя в отставку, присягнул на верность святому понтифику.
Какого черта он здесь?!
Его присутствие всегда сулило только неприятности.
Зайдя в шатер, Айдин небрежно здоровается со всеми, и усаживается за свое место за столом, окидывая собравшихся внимательным взглядом.
Все принцы были в сборе. Даже несколько наложниц и доверенных людей императора присутствовали.
- Ты опоздал. – голос отца спокойный, без тени раздражения или радости от встречи с сыном. Покосившись на немолодого, но все еще бодрого и сильного мужчину, с густой черной бородой с проседью и такими же темными волосами, что были собраны в традиционную южную косу. Золотистые глаза смотрели прямо на него, и, юноше казалось, что они заглядывали прямо в душу, читая всего его истинные эмоции.
- Отец, вам бы следовало повнимательнее присмотреться к своим слугам – боюсь, у многих начался склероз, раз дорогу к моим покоям ищут по несколько часов.
Хмыкнув, император отпил глоток вина из золотого бокала, никак не комментируя его язвительность. Однако не промолчал третий принц.
- Не смей грубить отцу!
- Мне очень жаль. – с издевкой ответил принц, поднимая бокал, чтобы слуга наполнил его, и поднеся к лицу, осторожно вдохнул терпкий запах виноградов, ощущая среди них резкий запах чего-то опасного.
Заметив, как пристально за ним наблюдает главная наложница, замер.
Снова? Одного раза тебе не хватило?
Скривившись, четвертый принц отпил несколько глотков вина, и приступил к ужину, надеясь, что его, как всегда, по большей части будут игнорировать.
Надежды, увы, не оправдались.
- Айдин! - с грохотом поставив бокал на стол, пробасил генерал. Вытерев рукавом капельки вина, он вперил в принца мутный взгляд. – Святой понтифик все еще ждет ответ на свое последнее письмо.
Что ж, поиграем в дурака.
- Какое еще письмо, генерал Бал? – Айдин осторожно откладывает столовые приборы, и сцепил руки в замок. – Я не получал от понтифика писем вот уже год.
Письма приходили с завидной регулярностью раз в месяц, но он предпочитал сразу сжигать их, не распечатывая.
Он не был связан путами клятвы в отличие от отца. Путаница, случившаяся много лет в храме назад из-за вражды альянсов, позволила ему избежать клятвы, так как нужно было срочно покинуть храм.
И с тех пор он «бегал» от понтифика, лишь однажды согласившись помочь ему.
И этого хватило. Это стало началом его собственного презрения Храма и его последователей.
Широко зевнув, Айдин ощутил неприятную резкую остроту в засушливом горле, и отпил несколько глотков вина, игнорируя его неприятный привкус, и, поймав на себе внимательный взгляд наложницы, матери третьего принца, иронично выгнул бровь, и отсалютовал ей. Та, сузив глаза, с сожалением смотрела на него. Так смотрят лишь, когда проблема упрямо отказывается решиться самым мирным путем.
Его смертью.
- Ты смеешь высказывать свое неуважение к понтифику? – голос генерала понизился, проскользнула сталь, что пробудила в Айдине дрожь по всему телу, и безумную улыбку.
Такое состояние на него находило, когда он чувствовал перед собой сильного соперника, где просыпался страх за собственную жизнь, но и в то же время азарт. После получения божественного дара, в нем зачастую просыпалось… безумие. Желание скрести клинки с сильнейшими воинами, ощутить калейдоскоп самых ярких эмоций, что в последние годы сильно притупились.
Почувствовать себя живым.
Ощутить на руках кровь…
Осознав последнюю мысль, Айдин моргнул, медленно возвращаясь к реальности, и сфокусировал взгляд на покрасневшем от гнева морщинистом лице генерала, и ухмыльнулся, упрямо отгоняя от себя анализирование последних мыслей.
- Генерал, кажется, мы не поняли друг друга. – он медленно поднялся. – Я говорю, что не получил письма. Про какое неуважение идет речь? Или вы подразумеваете, что я сам должен написать письмо в припадке горя, от того, что всеми уважаемый понтифик забыл о каком-то жалком принце?
Генерал еще больше побагровел от гнева. Присутствующие за столом напряглись. Все, кроме императора и первого принца. Последний позволил себе тихий смешок, чем и привлек внимание Марлона.
Бросив взгляд на молодого принца, который был на семь лет старше него. Худой юноша, которому были чужды физические тренировки из-за парализованных ног. Бледная кожа, тонкие пальцы, немного испачканные чернилами, золотистые глаза, темные, как у императора, волосы. Те не были заплетены в традиционную косу, а лишь небрежно собраны в высокий хвост.
Больше всего из своих «братьев» Айдин опасался первого принца. Калеку, обладающего потрясающим умом.
Серый кардинал империи.
Даже сейчас, глядя на его спокойное и улыбающееся лицо, он не мог понять его настоящие эмоции и мысли. Если второй и третий принцы зачастую были словно открытые книги, и постоянно поливали его презрением, то тот не позволял себе подобного, постоянно протягивая руку помощи, но носителя божественного дара не покидало ощущение острого лезвия, приставленного к его горлу.
- Семейный ужин, как всегда, просто чудесен. А теперь позвольте откланяться.
- Стоять, щенок! – генерал с грохотов поднялся. – Я с тобой не закончил!
- Сядьте, Бал. – негромко произнес император, и тот, побледнев, рухнул обратно на стул. – Айдин.
Принц, уже спускаясь по ступенькам шатра, остановился, и, повернув голову, выгнул бровь, всем видом демонстрируя холодную вежливость.
Он ненавидел, когда отец так останавливал его. Любой разговор с ним оставлял после себя неприятный привкус горечи. Пустота в душе с каждым его словом становилась все больше и больше, пожирая его.
- Ты редко бываешь дома, и меня расстраивает тот факт, что ты игнорируешь семейные собрания.
Ну, хоть не прокомментировал перепалку с генералом и игнорирование понтифика, на том и спасибо.
- У меня дела.
Император улыбнулся уголком рта, принимая его «отговорку».
- Я собираюсь начать войну с восточными королевствами.
Что?
Это шутка?!
- Невозможно завоевать весь мир. – совладав с эмоциями, тихо произнес принц.
- Мне не нужен весь мир. Только восточные королевства, богатые своими плодородными почвами и реками.
Ага, заливай.... Тебе нужна лишь большая судоходная река Ори.
Ведущая в самое сердце столицы северной империи.
- Ну, в таком случае… да благословят тебя боги. – принц передернул плечами. – Это все?
- Нет. Во время войны я сделаю окончательный выбор в наследнике. Тот, кто лучше покажет себя.
- Отец, если тебе не изменяет память, я – студент академии, и не собираюсь прогуливать уроки ради войны. – саркастически улыбнулся, и бросил взгляд на третьего принца, который был младше него, но выше по рангу благодаря более знатному происхождению матери. – Ты, кстати, тоже учишься.
И, хвала богам, что не в Темнейшей Академии, а в Императорской. Сердце бы разорвалось видеть каждый день противного младшего брата.
- Война важнее! – запальчиво отозвался тот.
- Ну да, конечно. Раз прогуливать уроки я не собираюсь, значит, в пролете на права на трон?
- Все зависит только от тебя. Необязательно… м-м-м… лично участвовать в войне, чтобы показать свою полезность.
- Вот как.
Да неужели…
Объявляешь охоту на меня? За моим божественным даром?
Хочешь передать его более покладистому сыночку?
Айдин, хмыкнув, покачал головой, и, засунув руки в карманы брюк, спустился по лестнице.
- Всего доброго, ваше величество.
Подойдя к входу в императорской дворец, Айдин остановился, заметив перед собой слугу, и рявкнул:
- Что?
- Вдовствующая императрица ждет вас.
Как удобно, бабуля. Сразу активировалась после чудесного семейного ужина!
Шумно выдохнув, Айдин на пару мгновений остановился, и прикрыл глаза, пытаясь нащупать внутреннее равновесие и спокойствие. Его выдержка за эти пару дне просто летела ко всем чертям.
Назначение старосты, прогулочка по лесе, странная печать - ломало его.
Теперь к этому еще добавился странный сон в темном лесу, где его жизнь оборвалась в полете в пропасть, и заявление отца.
Все просто супер.
Соблазн воспользоваться божественным даром с каждым днем усиливался. Всего лишь вызвать доспехи бога с оружием и решить все проблемы за пару минут.
Перед глазами всплывает заплаканное лицо матери, ее грустные, полные боли глаза, и дрожащие руки, которые вытирали кровь с его рук.
«Обещай, сынок. Обещай, что будешь использовать дар, чтобы защитить дорогих тебе людей! Не… убивай ради жажды мести или желания… Прошу, не убивай…»
Пока образ матери сдерживал его, но как надолго его хватит?
Интуиция подсказывала ему, что вскоре ему придется воспользоваться даром, и не раз. Чтобы защитить себя от интриг отца и братьев, чтобы отомстить, чтобы наконец вместе с местью вырвать из груди пожирающую его душу пустоту.
Он заберет императорский трон.
Если проиграет, то его убьют.
Чертов понтифик нашел лазейку в божественном даре… Она существовала всегда, но «появлялась» на свет лишь в тех случаях, когда носители дара отказывались передавать его другим. Некоторые дары можно было передать сразу нескольким носителям, как в семейке Вилтер, а некоторые, как его дар, только одному носителю.
В таких случаях дар передавался самому близкому по крови родственнику с помощью небольшого ритуала. Но, опять же, данный ритуал мог сработать лишь в том случае, что близкие – это дети или братья и сестры, и если носитель божественного дара был его единственным носителем – у него не было наследников, которым он успел бы его передать.
Любопытно, и на какого принца «поставит» император?
Погрузившись в мрачные размышления, четвертый принц не сразу замечает, что пересек территорию сада вдовствующей императрицы.
Мать императора жила в небольшом дворце рядом с императорским замком, и имела огромное влияние. Она любила власть, но в то же время не пренебрегала своими обязанностями. Двор бабушки частенько называли вторым двором империи.
С восшествием на трон старшего сына императрицы мудро ушла в тень, оставляя своего ребенка в одиночестве блистать на сцене. Последнему это понравилось настолько, что перестал прислушиваться к закулисному шепоту.
Он больше не нуждался в ее наставлениях, и с тех пор она больше не помогала ему. Теперь у него свой путь, своя история, а у нее своя.
Войдя в дворец, Айдин, проигнорировав помощь слуги, поднялся на большую веранду, где императрица любила отдыхать после работы.
Шерхаза сидела в удобном плетеном кресле, и читала свой любимый роман. На ее коленях свернулся калачиком любимый рыжий кот. Она была невысокой, стройной, с правильными чертами лица, с волнистыми темными волосами. Лицо было покрыто морщинками «улыбки».
Каждый раз глядя на бабушку, Айдин поражался ее моложавым видом. Она выглядела лет на пятьдесят, хотя на деле уже давно перешагнула семидесятилетний рубеж.
- Айдин, милый мой, я так рада тебя видеть. – вдовствующая императрица отложила книгу на столик, и нежно провела ладошкой по густой рыжей шерсти кота. – Я бы поприветствовала тебя должным образом, но не могу потревожить покой любимого Рыжика.
- Не стоит, бабушка. – юноша сам подходит к ней, и наклоняется, позволяя ей поцеловать его в щечку. Рыжик лениво приоткрыл золотистый глаз, и вновь закрыл, погружаясь в сон. Айдин, хмыкнув, потрепал его по загривку, и ловко одернул руку, когда кот попытался поцарапать его.
- Айдин! Не издевайся над котом!
- Прости, не удержался. – фыркнул тот, и, отстранившись от бабушки на пару шагов, сел на широкие перила веранды. – Как твоя спина?
- Уже лучше. Все благодаря вниманию и любви Рыжика. – императрица погладила кота, и тот с готовностью замурлыкал, бросая при этом презрительные взгляды в сторону принца.
Воцарилась небольшая пауза, в ходе которой Шерхаза отдала приказ слугам принести чаю. Оставшись наедине, Айдин негромко произнес.
- Отец хочет начать новую войну.
Марлон прищурился, внимательно наблюдая за мимикой бабушки. Та выглядела спокойной и умиротворенной. Рука лениво поглаживала кота, а золотистые глаза с рассеянным интересом скользили по столу по тарелкам со сладостями.
- Когда-то твой отец был князем небольшой страны, теперь он император великой державы. Чем больше власти у него, тем больше аппетиты. – остановив выбор на небольшом куске тортика, императрица повернулась к внуку. – Ну же, Айдин, садись. В моей кухне работает самый лучший кондитер юга!
- Я не люблю сладости.
- Сядь.
Он ненавидел, когда она начинала приказывать, когда мягкий голос сменялся сталью.
Но… не смел перечить.
С неохотой спрыгнув с перил, юноша уселся на кресло, и хмуро уставился на протянутый флакон с мутной жидкостью.
- Что это?
- Противоядие. Я в курсе семейного ужина. Знаю, что ни одному яду не подвластна твоя смерть, но это хотя бы уберет неприятные симптомы.
Откупорив флакончик, Айдин принюхался, и прислушался к собственным ощущениям. Его дар молчал, не предупреждая об опасности.
Что ж, ладно, пусть будет, по-твоему.
Выпив залпом содержимое, принц слегка поморщился, когда горло обожгло, словно он выпил самогон.
- Император объявил соревнование между принцами. Я не собираюсь участвовать в этом шоу.
- Это не шоу, Айдин. Юг всегда славился жестокой борьбой за трон среди принцев. Эх, Айдин-Айдин, кого ты обманываешь? – золотистые глаза императрицы прищурились. – Ты и вправду хочешь отказаться от трона?
Ответом ей было лишь молчание.
- Однажды почувствовав вкус власти – сложно от нее отказаться, не так ли?
- Допустим. – Айдин вновь встает. – Зачем ты поддерживаешь меня? Почему не Глена или Брана? Они тоже твои внуки.
- Они благосклонны к понтифику.
- Хах… Хочешь воспользоваться моей ненавистью к понтифику?
Дышать становилось трудно. Ощущение ловушки с каждым вдохом усиливалось, нещадно давя на плечи. Хотелось рычать от безвыходности и опасности. Все кругом чего-то хотели от него, требовали, использовали.
- О, не будь маленьким ребенком, Айдин. Каждый из нас использует других рады выгоды. Главное – это умении щедро платить за «помощь».
Использовал ли он сам людей? Кто знает… За собственными грехами сложно уследить.
- Щедрая награда? – гуды скривились в жестокой усмешке, а ноги уже понеслись к лестнице. – Плевал я на нее. А теперь позволь откланяться.
- Айдин! – тот в ответ лишь ускорился. Раздражение буквально сносило его самообладание.
Он просто устал…
