- Что ты делаешь? – все же спросил он у него самого, теряясь в догадках.
- Знаешь, как в Античности и Средних веках наказывали насильников? – невозмутимо заговорил Олег, будто читая лекцию нерадивому студенту. – Кастрировали или оскопляли. Причем кастрация было более гуманным наказанием, так как пережить оскопление можно было только в нежном детском возрасте, половозрелых мужчин после этой операции ждала мучительная смерть.
- Напугать меня решил? – вскинул подбородок Лёня, презрительно оттопырив губу.
- Угадал, штаны сам снимешь или помочь? – все-так же хладнокровно поинтересовался Олег.
Бессознательно Лёня вцепился пальцами в пояс на своих джинсах, он ни за что на свете с ними не расстанется, лучше умереть. Но вместо смерти можно было попробовать поторговаться.
- Мы ничего ей не сделали, - быстро заговорил он, не в силах отвести взгляд от лезвия ножа, которое методично проносили над пламенем то с одной стороны, то с другой. – Так, дурковали, полапали и все!
- Это ты мне будешь рассказывать? – Олег резко обернулся и прошелся по нему взглядом, словно плетью огрел. Перед глазами снова вспыхнула картина распятой на бильярдном столе голой девушки. – Я лично сбросил тебя с нее, - сейчас его приглушенный голос напоминал шипение змеи.
- Ну, хорошо, хорошо! – Лёва с трудом узнавал в этом взбешенном мужчине родного отца. Это его чертовски сильно пугало. – Я хотел ее трахнуть, но не успел. Не успел! – Торопливо выкрикнул он. – Только потрогал…
- Потрогал, - повторил за ним Олег, нехорошо прищурившись, и перевел взгляд на руки сына.
- Я… прости меня, я был не в себе… пьян, такого больше не повториться, - бормотал Лёня, неосознанно вжимаясь с стену, чтобы отодвинуться как можно дальше от отца.
А дальше парень еле успел заметить, как, выключив горелку, Олег бросил в большую чашку с водой нож, от чего вода забурлила, остужая разогретое лезвие. Мужчина в это время уже опустился на одно колено перед сидящим Лёней и схватил его за запястье правой руки. В следующий миг Лёню пронзила острая боль, от которой тот буквально взвыл. Олег отпустил его руку, указательный и безымянный пальцы которой теперь торчали под неестественным углом.
- Чего разорался?- Поморщился Олег, поднимаясь в полный рост.
- Ты совсем охерел! – Парень тихо матерился и баюкал у груди искалеченную руку. – Мне нужен врач!
- Сначала ты мне все расскажешь, а потом будет тебе врач, - к Олегу снова вернулось былое спокойствие. – Зачем с дружками домой заявился?
- Мы после клуба были, девчонок везли, хотели оттянуться, пока ты на работе, - сквозь зубы Лёня выдавливал из себя простые предложения. Руку жгло огнем, но он знал, что отец не проявит к нему милосердие, пока не выяснит все, что хотел. – Сучки по пути слиняли. Мы бухла бы взяли и свалили, а тут… тут она по лестнице спустилась.
- Ее зовут Настя, - Олег снова наклонился к сыну и, ухватив того за подбородок, вынудил посмотреть себе в глаза. – Девушка, которая ничего плохого тебе не сделала. Наоборот, она защищала тебя, просила дать тебе шанс, искала в тебе хоть что-то хорошее. Ты знал, что она для меня значит, и полез на нее! – Олег с ненавистью оттолкнул его голову от себя, от чего парень стукнулся ею об стену.
- Я хотел переспать с ней, один, - закрыв глаза, пробормотал Лёня, от боли и напряжения его лицо покрылось бисеринками пота. – Предлагал прогнать ребят, а она набросилась на меня с кулаками. Я разозлился… вспомнил про звукоизоляцию в подвале… - он облизнул пересохшие губы. – Мы все были не в себе.
- Что еще с ней делали? – голос Олега прозвучал безжизненно, как у робота.
- Ничего, ничего! – Лёня часто дышал, молясь только о том, чтобы боль, наконец, прошла. – На столе разложили, полапали. Я должен был быть первым. Потом ты нас вырубил. Больше ничего не было, клянусь!
Олег молчал, переваривая полученную информацию. Сопоставив услышанное с тем, что он успел увидеть в подвале, Олег готов был поверить рассказу сына. Уж, в чем-чем, а в допросах он понимал поболее многих.
- Отвези меня в больницу, - переступая через гордость, снизошел до просьбы Лёня, - у меня рука сломана.
Снова присев рядом с ним, Олег притянул к себе пострадавшую руку парня и, не обращая внимание на сопротивление и крики, быстро вправил тому пальцы в суставы. После чего он встал, демонстративно отряхнув брюки, и отошел к столу. Лёня неверяще таращился на свою руку, поводив обретшими чувствительность пальцами, он убедился в том, что они функционируют как прежде. Облегчение нахлынуло вперемежку со злостью, и парень чертыхнулся вполголоса.
- Еще совсем недавно, я рассуждал в точности, как и ты, - негромко заговорил Олег. Он взял со стола полотенце и принялся оборачивать его в несколько слоев вокруг своей левой руки на манер боксерской перчатки. – Если я это хочу и могу взять, то почему бы и нет? Есть ведь право сильного, в конце концов. Я был так близок к тому, чтобы сломать эту упрямую девчонку, - Олег покачал головой и стал наматывать полотенце на другую руку, - но что-то меня остановило, объяснив, что так поступать не следует. Пришел мой черед преподать тебе этот же самый жизненный урок.
Олег зубами закрепил краешек полотенца за само себя, чтобы оно не размоталось, и приблизился к Лёни. Он за шкирку поднял парня, заставив того встать на ноги, и без долгих прелюдий ударил его под дых. Подавившись воздухом, Лёня согнулся, но Олег не позволил ему упасть, продолжая придерживать левой рукой за плечо.
- Я всё понял… - еле выговорил Лёня, с трудом обретая дыхание, в глазах зарябило от боли.
- Очень в этом сомневаюсь, - покачал головой Олег, - но все равно постараюсь до тебя донести, что если ведешь себя, как ублюдок, получаешь по заслугам. – Он коротко замахнулся, и Лёня снова застонал от боли. – Не волнуйся, я могу часами так развлекаться, и ни один жизненно важный орган не пострадает, и я сейчас говорю не о члене, за который ты так трясёшься, - успокоил он сына, хотя тот почему-то не выглядел обрадованным. – Извиниться перед Настей не хочешь?
- Хочу, хочу… - Лёня был согласен на все, лишь бы его оставили в покое.
- Хорошо, я ей передам, - пообещал Олег и нанес ему следующий удар в низ живота чуть выше паха.
Как Олег и рассчитывал, Настя проснулась ближе к ночи. За это время он успел привести Лёню в чувство, купить ему билет на поезд и отвезти на вокзал. Олегу пришлось помочь парню дойти до купе, потому что самостоятельно передвигаться тот был пока не в состоянии. К утру он должен был окончательно оклематься как от похмелья, так и от воспитательной беседы, проведенной Олегом. С проводником Олег успел переговорить, пояснив, что сын немного переусердствовал в клубе с алкоголем, и тот за небольшую плату пообещал присмотреть за нерадивым отпрыском заботливого отца. Так что Леонид был благополучно отправлен в свой родной город на попечение бывшей жены с наказом больше не являться под грозные очи второго родителя, если не горит желанием повторно пройти через экзекуцию.
- Как ты себя чувствуешь, Настюш? – осторожно спросил он у девушки, которая сонно терла глаза, еще пребывая в полудреме.
- Как в бане, - после сна в ее голосе слышалась легкая хрипотца. Настя вся была покрыта липким холодным потом, а простынь под ней и пододеяльник можно было смело выжимать.
- Давай я помогу тебе сходить в душ, - предложил Олег, внимательно наблюдая за ней.
- Да, мне нужно в ванную, - согласилась Настя и зашевелилась под одеялом, силясь подняться. – Мне кажется, я проспала целую вечность и пересмотрела целую кучу снов. Мне опять снились кошмары… - тут она запнулась, разглядев на собственном запястье багровую отметину. Настя откинула одеяло, которое прикрывало ее обнаженное тело, и начала стремительно бледнеть. На ее нежной коже были отчетливо заметны оставленные чужими пальцами следы цвета переспелой рябины, грозившие превратиться в полноценные синяки.
- На этот раз ведь это был не сон, так? – тихо прошелестел ее голос, и она подняла на Олега свои большие глубокие глаза, в которых снова разливалась боль.
Лежащий на другой стороне кровати мужчина уже успел привстать. Несмотря на поздний час он был одет в домашние брюки и майку, и одно это говорило о том, что на отдых этой ночью он не рассчитывал.
- Нет, милая, это был не сон, - мягко произнес он, покачав головой.
- Ясно, - Наста часто задышала, пытаясь взять себя в руки. – Отвернись, пожалуйста, мне нужно одеться, - попросила она, глядя в другой угол комнаты.
Олег вздохнул, но уступил ее просьбе. Девушка свесила ноги с кровати, еще толком не понимая, хватит ли у нее сил встать. Все тело было ватным и плохо ее слушалось. Настя очень медленно поднялась с кровати, голова все равно закружилась, и ей пришлось замереть, чтобы не упасть. До шкафа оставалось всего несколько шагов. «Ну же, давай, - понукала она себя, - ты справишься!» Это были самые долгие четыре шага в ее жизни, зато, оказавшись у шкафа, она обрела в нем дополнительную опору. Выудив из его недр халат, девушка с горем пополам облачилась в одеяние, запахнув на груди. Немного отдышавшись, она нашла в шкафу сменное нижнее белье, самую длинную закрытую ночнушку, которая только у нее была, и чистое полотенце.
- Там… - Настя испуганно махнула рукой в сторону двери, опасаясь выйти за пределы безопасной спальни.
- Там никого нет, - Олег сразу понял, что она имеет ввиду. – Не волнуйся, родная, мы с тобой одни.
Прижав к себе вещи одной рукой и опираясь о стены другой, Настя побрела в сторону ванной комнаты. Олег бесшумной тенью следовал за ней по пятам, пока не убедился, что Настя благополучно дошла до места назначения.
Зайдя в ванную, девушка прикрыла за собой дверь, но закрывать на замок не стала, чтобы Олегу не пришлось ломать дверь, если она, не ровен час, свалится от слабости. Скинув на пол халат, Настя забралась в душевую кабину и опустилась на колени. Жаль, что в доме не было обычной ванны, она бы наполнила ее до краев и отмокала в ней до самого утра. Теплая вода ласковым дождем полилась на нее сверху, очищая от всякой скверны. Девушка чувствовала, как потоки воды приносят облегчение, наполняя тело живительной силой. Просидев минут пятнадцать под душем, Настя даже сумела помыться, воспользовавшись губкой и своим любимым гелем для душа с медом. Приведя себя в порядок, девушка вернулась в спальню, уже гораздо увереннее держась на ногах. За это время Олег успел перестелить постель и предложил Насте снова лечь.
- Пока не могу, - отказалась она и пояснила, - волосы слишком мокрые.
Олег тут же вызвался ей помочь. Он взял новое полотенце и расположился на кровати позади Насти, скрестив ноги по-турецки. Олег принялся аккуратно сушить ее длинные пряди, тщательно вытирая их махровой тканью. Они оба молчали, думая о своем, пока привлеченный ярким светом в окно спальни с громким стуком не врезался ночной мотылек или, возможно, какое-то другое насекомое. От резкого звука Настя вздрогнула всем телом, и Олег по инерции положил ей руки на плечи, слегка сжав их в успокаивающем жесте. Однако почувствовав на своем теле тяжесть мужской руки, Настя неосознанно напряглась и вся сжалась.
- Прости, - Олег тут же убрал от нее руки, мысленно отругав себя.
- Нет, это ты меня прости, - закусив губу Настя, развернулась к нему лицом и теперь сидела на постели, поджав под себя ногу. – Я ведь знаю, что это ты, и ты не причинишь мне вреда.
- Не нужно все держать в себе, если выговоришься, тебе станет намного легче, - участливо посоветовал ей Олег.
- Не могу, мне стыдно, - прошептала девушка, старательно пряча от него взгляд.
- Так не пойдет, - Олег дотронулся до ее прохладной руки и накрыл своей ладонью, сплетая их пальцы. – Ты можешь испытывать все, что угодно: гнев, злость, боль, обиду, ненависть, но только не стыд. Ведь стыд порождает чувство вины, а ты ни в чем не виновата.
Частично Настя была с ним согласна, вот только не могла заставить себя чувствовать по-другому и попыталась облечь свои эмоции в слова:
- Конечно, ты прав, все происходило против моей воли, в этом нет моей вины. Но мне все равно очень плохо от того, что случилось, и я не знаю, как теперь жить дальше, как смотреть тебе в глаза. Ты считал меня чистой, светлой, а я чувствую себя измаранной…
- Настенька, посмотри на меня, - перебил он и требовательно сжал ее руку. Девушка нехотя подняла на него свой мечущийся взгляд, Олег смотрел ей прямо в глаза ласково, но очень серьезно. – Ты как была ясным солнышком, так им и осталась. Твой свет не померк, просто набежали тучки. Хорошая моя, мое отношение к тебе не поменялось, и оно не изменилось бы даже, если бы тебя изнасиловали, - Настя вжала голову в плечи и невольно зажмурилась. Олег осторожно погладил ее по еще влажным волосам. – Правда, тогда нам пришлось бы где-то прятать трупы, потому что мне было бы плевать, под кайфом эти уроды были или нет.
- И тебе не противно? – скривившись, Настя потерла бордовый синяк на своем запястье. Вместо ответа он нежно дотронулся губами до отметин, неторопливо покрывая их поцелуями. – Почему? – Как-то беспомощно спросила она, чувствуя покалывания в уголках глаз от подступающих слез.
- Потому что я люблю тебя, - просто ответил он. – Всей душой люблю и сделаю все, чтобы ты снова улыбалась, как прежде.
Настя во все глаза смотрела на него, и он больше не прятал от нее глубину своих чувств, позволяя ей найти в его взгляде подтверждение сказанных им слов.
- Если кто и виноват во всем, так это я. Ты находилась в моем доме, под моей защитой, а я недоглядел. Знал ведь, что у него были ключи, дал ему денег, которые он спустил на выпивку и дурь. Это моя вина, Настенька, только моя, - чувство вины давило на грудь так сильно, что мешало дышать.
- Я согласна, - тихо произнесла девушка.
В воцарившейся тишине Олегу показалось, что он явственно слышит треск своего разбившегося сердца. Настя не сможет простить ему, что пострадала по его вине. Она каждый раз будет смотреть на него и вспоминать о том, что с ней случилось. Мужчина низко опустил голову. Это его наказание за то, что он сам собирался поступить с девушкой не лучшим образом. Ему было видение о том, как он мог потерять ее, если бы обманом увез к себе, и Олег внял предупреждению. Но от судьбы не убежишь, значит, ему все-равно суждено потерять ее, просто как-то иначе.
- Если ты все еще хочешь жениться на мне, я согласна, - тем временем пояснила Настя, снова беря его за руку.
Затаив дыхание, Олег недоверчиво посмотрел на взволнованную девушку, не в силах поверить в то, что услышал. Ее глаза блестели лихорадочным огнем от нервного возбуждения, в котором она теперь пребывала. В ее взгляде он обрел надежду на новое чудо, но не спешил радоваться.
- Только не так, - покачал он головой, - малышка, ты сейчас сама не своя и не можешь мыслить здраво.
- Но я говорю то, что чувствую, - запротестовала она, - там в подвале, когда ты пришел за мной, я поняла, что мне больше никто не нужен! Я хочу быть с тобой, потому что тоже люблю… ты мне не веришь? – оборвала она сама себя, видя, что он продолжает качать головой и с жалостью смотреть на нее.
- Прости, но нет, - подтвердил Олег, - впервые в жизни ты столкнулась с насилием, для твоей психики оно нанесло урон, а меня ты сейчас воспринимаешь в качестве своего спасителя.
- Знаешь, как в Античности и Средних веках наказывали насильников? – невозмутимо заговорил Олег, будто читая лекцию нерадивому студенту. – Кастрировали или оскопляли. Причем кастрация было более гуманным наказанием, так как пережить оскопление можно было только в нежном детском возрасте, половозрелых мужчин после этой операции ждала мучительная смерть.
- Напугать меня решил? – вскинул подбородок Лёня, презрительно оттопырив губу.
- Угадал, штаны сам снимешь или помочь? – все-так же хладнокровно поинтересовался Олег.
Бессознательно Лёня вцепился пальцами в пояс на своих джинсах, он ни за что на свете с ними не расстанется, лучше умереть. Но вместо смерти можно было попробовать поторговаться.
- Мы ничего ей не сделали, - быстро заговорил он, не в силах отвести взгляд от лезвия ножа, которое методично проносили над пламенем то с одной стороны, то с другой. – Так, дурковали, полапали и все!
- Это ты мне будешь рассказывать? – Олег резко обернулся и прошелся по нему взглядом, словно плетью огрел. Перед глазами снова вспыхнула картина распятой на бильярдном столе голой девушки. – Я лично сбросил тебя с нее, - сейчас его приглушенный голос напоминал шипение змеи.
- Ну, хорошо, хорошо! – Лёва с трудом узнавал в этом взбешенном мужчине родного отца. Это его чертовски сильно пугало. – Я хотел ее трахнуть, но не успел. Не успел! – Торопливо выкрикнул он. – Только потрогал…
- Потрогал, - повторил за ним Олег, нехорошо прищурившись, и перевел взгляд на руки сына.
- Я… прости меня, я был не в себе… пьян, такого больше не повториться, - бормотал Лёня, неосознанно вжимаясь с стену, чтобы отодвинуться как можно дальше от отца.
А дальше парень еле успел заметить, как, выключив горелку, Олег бросил в большую чашку с водой нож, от чего вода забурлила, остужая разогретое лезвие. Мужчина в это время уже опустился на одно колено перед сидящим Лёней и схватил его за запястье правой руки. В следующий миг Лёню пронзила острая боль, от которой тот буквально взвыл. Олег отпустил его руку, указательный и безымянный пальцы которой теперь торчали под неестественным углом.
- Чего разорался?- Поморщился Олег, поднимаясь в полный рост.
- Ты совсем охерел! – Парень тихо матерился и баюкал у груди искалеченную руку. – Мне нужен врач!
- Сначала ты мне все расскажешь, а потом будет тебе врач, - к Олегу снова вернулось былое спокойствие. – Зачем с дружками домой заявился?
- Мы после клуба были, девчонок везли, хотели оттянуться, пока ты на работе, - сквозь зубы Лёня выдавливал из себя простые предложения. Руку жгло огнем, но он знал, что отец не проявит к нему милосердие, пока не выяснит все, что хотел. – Сучки по пути слиняли. Мы бухла бы взяли и свалили, а тут… тут она по лестнице спустилась.
- Ее зовут Настя, - Олег снова наклонился к сыну и, ухватив того за подбородок, вынудил посмотреть себе в глаза. – Девушка, которая ничего плохого тебе не сделала. Наоборот, она защищала тебя, просила дать тебе шанс, искала в тебе хоть что-то хорошее. Ты знал, что она для меня значит, и полез на нее! – Олег с ненавистью оттолкнул его голову от себя, от чего парень стукнулся ею об стену.
- Я хотел переспать с ней, один, - закрыв глаза, пробормотал Лёня, от боли и напряжения его лицо покрылось бисеринками пота. – Предлагал прогнать ребят, а она набросилась на меня с кулаками. Я разозлился… вспомнил про звукоизоляцию в подвале… - он облизнул пересохшие губы. – Мы все были не в себе.
- Что еще с ней делали? – голос Олега прозвучал безжизненно, как у робота.
- Ничего, ничего! – Лёня часто дышал, молясь только о том, чтобы боль, наконец, прошла. – На столе разложили, полапали. Я должен был быть первым. Потом ты нас вырубил. Больше ничего не было, клянусь!
Олег молчал, переваривая полученную информацию. Сопоставив услышанное с тем, что он успел увидеть в подвале, Олег готов был поверить рассказу сына. Уж, в чем-чем, а в допросах он понимал поболее многих.
- Отвези меня в больницу, - переступая через гордость, снизошел до просьбы Лёня, - у меня рука сломана.
Снова присев рядом с ним, Олег притянул к себе пострадавшую руку парня и, не обращая внимание на сопротивление и крики, быстро вправил тому пальцы в суставы. После чего он встал, демонстративно отряхнув брюки, и отошел к столу. Лёня неверяще таращился на свою руку, поводив обретшими чувствительность пальцами, он убедился в том, что они функционируют как прежде. Облегчение нахлынуло вперемежку со злостью, и парень чертыхнулся вполголоса.
- Еще совсем недавно, я рассуждал в точности, как и ты, - негромко заговорил Олег. Он взял со стола полотенце и принялся оборачивать его в несколько слоев вокруг своей левой руки на манер боксерской перчатки. – Если я это хочу и могу взять, то почему бы и нет? Есть ведь право сильного, в конце концов. Я был так близок к тому, чтобы сломать эту упрямую девчонку, - Олег покачал головой и стал наматывать полотенце на другую руку, - но что-то меня остановило, объяснив, что так поступать не следует. Пришел мой черед преподать тебе этот же самый жизненный урок.
Олег зубами закрепил краешек полотенца за само себя, чтобы оно не размоталось, и приблизился к Лёни. Он за шкирку поднял парня, заставив того встать на ноги, и без долгих прелюдий ударил его под дых. Подавившись воздухом, Лёня согнулся, но Олег не позволил ему упасть, продолжая придерживать левой рукой за плечо.
- Я всё понял… - еле выговорил Лёня, с трудом обретая дыхание, в глазах зарябило от боли.
- Очень в этом сомневаюсь, - покачал головой Олег, - но все равно постараюсь до тебя донести, что если ведешь себя, как ублюдок, получаешь по заслугам. – Он коротко замахнулся, и Лёня снова застонал от боли. – Не волнуйся, я могу часами так развлекаться, и ни один жизненно важный орган не пострадает, и я сейчас говорю не о члене, за который ты так трясёшься, - успокоил он сына, хотя тот почему-то не выглядел обрадованным. – Извиниться перед Настей не хочешь?
- Хочу, хочу… - Лёня был согласен на все, лишь бы его оставили в покое.
- Хорошо, я ей передам, - пообещал Олег и нанес ему следующий удар в низ живота чуть выше паха.
Глава 13. «Я люблю тебя, слышишь, я люблю тебя, видишь»
Как Олег и рассчитывал, Настя проснулась ближе к ночи. За это время он успел привести Лёню в чувство, купить ему билет на поезд и отвезти на вокзал. Олегу пришлось помочь парню дойти до купе, потому что самостоятельно передвигаться тот был пока не в состоянии. К утру он должен был окончательно оклематься как от похмелья, так и от воспитательной беседы, проведенной Олегом. С проводником Олег успел переговорить, пояснив, что сын немного переусердствовал в клубе с алкоголем, и тот за небольшую плату пообещал присмотреть за нерадивым отпрыском заботливого отца. Так что Леонид был благополучно отправлен в свой родной город на попечение бывшей жены с наказом больше не являться под грозные очи второго родителя, если не горит желанием повторно пройти через экзекуцию.
- Как ты себя чувствуешь, Настюш? – осторожно спросил он у девушки, которая сонно терла глаза, еще пребывая в полудреме.
- Как в бане, - после сна в ее голосе слышалась легкая хрипотца. Настя вся была покрыта липким холодным потом, а простынь под ней и пододеяльник можно было смело выжимать.
- Давай я помогу тебе сходить в душ, - предложил Олег, внимательно наблюдая за ней.
- Да, мне нужно в ванную, - согласилась Настя и зашевелилась под одеялом, силясь подняться. – Мне кажется, я проспала целую вечность и пересмотрела целую кучу снов. Мне опять снились кошмары… - тут она запнулась, разглядев на собственном запястье багровую отметину. Настя откинула одеяло, которое прикрывало ее обнаженное тело, и начала стремительно бледнеть. На ее нежной коже были отчетливо заметны оставленные чужими пальцами следы цвета переспелой рябины, грозившие превратиться в полноценные синяки.
- На этот раз ведь это был не сон, так? – тихо прошелестел ее голос, и она подняла на Олега свои большие глубокие глаза, в которых снова разливалась боль.
Лежащий на другой стороне кровати мужчина уже успел привстать. Несмотря на поздний час он был одет в домашние брюки и майку, и одно это говорило о том, что на отдых этой ночью он не рассчитывал.
- Нет, милая, это был не сон, - мягко произнес он, покачав головой.
- Ясно, - Наста часто задышала, пытаясь взять себя в руки. – Отвернись, пожалуйста, мне нужно одеться, - попросила она, глядя в другой угол комнаты.
Олег вздохнул, но уступил ее просьбе. Девушка свесила ноги с кровати, еще толком не понимая, хватит ли у нее сил встать. Все тело было ватным и плохо ее слушалось. Настя очень медленно поднялась с кровати, голова все равно закружилась, и ей пришлось замереть, чтобы не упасть. До шкафа оставалось всего несколько шагов. «Ну же, давай, - понукала она себя, - ты справишься!» Это были самые долгие четыре шага в ее жизни, зато, оказавшись у шкафа, она обрела в нем дополнительную опору. Выудив из его недр халат, девушка с горем пополам облачилась в одеяние, запахнув на груди. Немного отдышавшись, она нашла в шкафу сменное нижнее белье, самую длинную закрытую ночнушку, которая только у нее была, и чистое полотенце.
- Там… - Настя испуганно махнула рукой в сторону двери, опасаясь выйти за пределы безопасной спальни.
- Там никого нет, - Олег сразу понял, что она имеет ввиду. – Не волнуйся, родная, мы с тобой одни.
Прижав к себе вещи одной рукой и опираясь о стены другой, Настя побрела в сторону ванной комнаты. Олег бесшумной тенью следовал за ней по пятам, пока не убедился, что Настя благополучно дошла до места назначения.
Зайдя в ванную, девушка прикрыла за собой дверь, но закрывать на замок не стала, чтобы Олегу не пришлось ломать дверь, если она, не ровен час, свалится от слабости. Скинув на пол халат, Настя забралась в душевую кабину и опустилась на колени. Жаль, что в доме не было обычной ванны, она бы наполнила ее до краев и отмокала в ней до самого утра. Теплая вода ласковым дождем полилась на нее сверху, очищая от всякой скверны. Девушка чувствовала, как потоки воды приносят облегчение, наполняя тело живительной силой. Просидев минут пятнадцать под душем, Настя даже сумела помыться, воспользовавшись губкой и своим любимым гелем для душа с медом. Приведя себя в порядок, девушка вернулась в спальню, уже гораздо увереннее держась на ногах. За это время Олег успел перестелить постель и предложил Насте снова лечь.
- Пока не могу, - отказалась она и пояснила, - волосы слишком мокрые.
Олег тут же вызвался ей помочь. Он взял новое полотенце и расположился на кровати позади Насти, скрестив ноги по-турецки. Олег принялся аккуратно сушить ее длинные пряди, тщательно вытирая их махровой тканью. Они оба молчали, думая о своем, пока привлеченный ярким светом в окно спальни с громким стуком не врезался ночной мотылек или, возможно, какое-то другое насекомое. От резкого звука Настя вздрогнула всем телом, и Олег по инерции положил ей руки на плечи, слегка сжав их в успокаивающем жесте. Однако почувствовав на своем теле тяжесть мужской руки, Настя неосознанно напряглась и вся сжалась.
- Прости, - Олег тут же убрал от нее руки, мысленно отругав себя.
- Нет, это ты меня прости, - закусив губу Настя, развернулась к нему лицом и теперь сидела на постели, поджав под себя ногу. – Я ведь знаю, что это ты, и ты не причинишь мне вреда.
- Не нужно все держать в себе, если выговоришься, тебе станет намного легче, - участливо посоветовал ей Олег.
- Не могу, мне стыдно, - прошептала девушка, старательно пряча от него взгляд.
- Так не пойдет, - Олег дотронулся до ее прохладной руки и накрыл своей ладонью, сплетая их пальцы. – Ты можешь испытывать все, что угодно: гнев, злость, боль, обиду, ненависть, но только не стыд. Ведь стыд порождает чувство вины, а ты ни в чем не виновата.
Частично Настя была с ним согласна, вот только не могла заставить себя чувствовать по-другому и попыталась облечь свои эмоции в слова:
- Конечно, ты прав, все происходило против моей воли, в этом нет моей вины. Но мне все равно очень плохо от того, что случилось, и я не знаю, как теперь жить дальше, как смотреть тебе в глаза. Ты считал меня чистой, светлой, а я чувствую себя измаранной…
- Настенька, посмотри на меня, - перебил он и требовательно сжал ее руку. Девушка нехотя подняла на него свой мечущийся взгляд, Олег смотрел ей прямо в глаза ласково, но очень серьезно. – Ты как была ясным солнышком, так им и осталась. Твой свет не померк, просто набежали тучки. Хорошая моя, мое отношение к тебе не поменялось, и оно не изменилось бы даже, если бы тебя изнасиловали, - Настя вжала голову в плечи и невольно зажмурилась. Олег осторожно погладил ее по еще влажным волосам. – Правда, тогда нам пришлось бы где-то прятать трупы, потому что мне было бы плевать, под кайфом эти уроды были или нет.
- И тебе не противно? – скривившись, Настя потерла бордовый синяк на своем запястье. Вместо ответа он нежно дотронулся губами до отметин, неторопливо покрывая их поцелуями. – Почему? – Как-то беспомощно спросила она, чувствуя покалывания в уголках глаз от подступающих слез.
- Потому что я люблю тебя, - просто ответил он. – Всей душой люблю и сделаю все, чтобы ты снова улыбалась, как прежде.
Настя во все глаза смотрела на него, и он больше не прятал от нее глубину своих чувств, позволяя ей найти в его взгляде подтверждение сказанных им слов.
- Если кто и виноват во всем, так это я. Ты находилась в моем доме, под моей защитой, а я недоглядел. Знал ведь, что у него были ключи, дал ему денег, которые он спустил на выпивку и дурь. Это моя вина, Настенька, только моя, - чувство вины давило на грудь так сильно, что мешало дышать.
- Я согласна, - тихо произнесла девушка.
В воцарившейся тишине Олегу показалось, что он явственно слышит треск своего разбившегося сердца. Настя не сможет простить ему, что пострадала по его вине. Она каждый раз будет смотреть на него и вспоминать о том, что с ней случилось. Мужчина низко опустил голову. Это его наказание за то, что он сам собирался поступить с девушкой не лучшим образом. Ему было видение о том, как он мог потерять ее, если бы обманом увез к себе, и Олег внял предупреждению. Но от судьбы не убежишь, значит, ему все-равно суждено потерять ее, просто как-то иначе.
- Если ты все еще хочешь жениться на мне, я согласна, - тем временем пояснила Настя, снова беря его за руку.
Затаив дыхание, Олег недоверчиво посмотрел на взволнованную девушку, не в силах поверить в то, что услышал. Ее глаза блестели лихорадочным огнем от нервного возбуждения, в котором она теперь пребывала. В ее взгляде он обрел надежду на новое чудо, но не спешил радоваться.
- Только не так, - покачал он головой, - малышка, ты сейчас сама не своя и не можешь мыслить здраво.
- Но я говорю то, что чувствую, - запротестовала она, - там в подвале, когда ты пришел за мной, я поняла, что мне больше никто не нужен! Я хочу быть с тобой, потому что тоже люблю… ты мне не веришь? – оборвала она сама себя, видя, что он продолжает качать головой и с жалостью смотреть на нее.
- Прости, но нет, - подтвердил Олег, - впервые в жизни ты столкнулась с насилием, для твоей психики оно нанесло урон, а меня ты сейчас воспринимаешь в качестве своего спасителя.
