– Я рад, – сказал чуть слышно, делая еще шаг к ней.
И тут с комода, словно сброшенный чьей-то невидимой рукой, спикировал лист бумаги. Виола испуганно вздрогнула: ее записка! И замерла, настороженно наблюдая за наклоняющимся мужчиной.
«Не читай, только не читай!» – билось в голове. О его будущем она уже решилась рассказать ему сама. Но не хотела, чтобы он узнал обо всем так. И черт! Она там писала, что собирается уехать!
– Ты уезжаешь? – голос его звучал глухо, словно слова давались ему с трудом. – И что за ерунда про грозящую мне опасность?
Сильные пальцы смяли листок. Деймон посмотрел на сидящую девушку. Теперь в синих глазах полыхал яростный огонь, отчего они казались почти черными.
– Я думала уехать, – Виола подавила желание сжаться в комок под его взглядом. – Не хотелось быть лишней. Ваши… родные не приняли меня, вы и сами заметили. А опасность… Я как-то говорила вам, что способна видеть будущее и…
– Хватит лжи! – прорычал Деймон, нависая над ней. Кожа ее покрылась мурашками от страха. Теперь она видела в нем не обходительного, доброжелательного аристократа, к которому успела привыкнуть, а хладнокровного убийцу, каким он предстал перед ней в тюремной камере в Брайдуэлле. – Отныне я хочу слышать только правду. Кто ты на самом деле, Виола Ларина? И кто послал тебя ко мне?! Кому ты служишь?!
– Я никому не служу, – ответила, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Пальцы начинали мелко подрагивать, и Виола сжала их в кулаки. – И никто меня к вам не посылал! Я не понимаю, в чем вы меня обвиняете!
Деймон выдохнул, пытаясь справиться с гневом, отравляющим изнутри. Девушка перед ним побелела от страха, но старалась держаться. Только тонкие пальчики сжались в маленькие кулачки. Но он явно видел, что она боится его. В фиалковых глазах плескался ужас, который она безуспешно пыталась скрыть от него. Безумно хотелось ей верить. Но факты говорили за себя. Она проникла к нему в душу, очаровала своими знаниями и интересами, так подозрительно совпадающими с его. Неужели все это было лишь прикрытием, чтобы выведать его тайну? Эндрю правильно сказал: в Парламенте его давно подозревают. И многие лорды не гнушаются грязными методами для достижения собственных целей. Любой из них мог подослать к виконту шпионку. Или даже свою любовницу… При этой мысли грудь сдавило тисками боли и отторжения. Было невыносимо представлять Виолу в объятиях другого мужчины.
Но почему она решила предупредить его сейчас? Проснулась спящая совесть? Или…
– Тебя шантажируют? Кто-то заставляет тебя служить ему? Следить за мной? – спросил, с замиранием сердца ожидая ответа. Если кто посмел обидеть девушку, то он пожалеет, что посмел родиться на свет! Гнев никуда не ушел, но Деймон пытался перекинуть его на кого-то другого. Сам подталкивал Виолу к ответу, который так хотел услышать. И плевать, если он окажется очередной ложью.
– Нет! – Виола вскочила, прямо встретив его взгляд. – Я не понимаю, о чем вы. Зачем мне или кому-то следить за вами? У вас чертова паранойя, милорд! Я не знаю, откуда исходит опасность, – устало выдохнула, проводя руками по лицу. – Я всего лишь иногда могу заглянуть в будущее. Именно так я узнала, что в ближайшем будущем ваш род прервется. Как и от чьей руки, я не знаю.
– Если здесь и страдает кто-то от паранойи, то это вы, мисс, – усмехнулся уголком губ. Но в ухмылке его не было веселья. Он ей не верит, обреченно поняла Виола.
– Я знаю еще о некоторых событиях, которые произойдут с ближайшем будущем! – воскликнула, с воодушевлением взглянув на виконта. – Сейчас Великобританией правит принц-регент, так? Но 29 января 1821 года король, его отец, умрет. И принц станет единовластным правителем! А Наполеон сейчас в ссылке на острове Святой Елены. Он тяжело болен, уже три года. 5 мая 1821 года его не станет.
На мгновение Деймон застыл, ошарашенный ее напором и горячностью. Он был в курсе болезни Бонапарта. Но об этом знали не все. Виола или, действительно, была искусной шпионкой или… говорила правду.
– Как удобно предсказывать то, что я не смогу проверить в ближайшее время. Или эти события произойдут, когда меня уже не будет на свете? Ты же пророчишь мне близкую смерть, не так ли, Виола? – он произнес ее имя, словно с наслаждением пробуя на вкус, перекатывая на языке каждую букву.
– Я не хочу, чтобы вы погибли, – прошептала Виола, чувствуя, как в уголках глаз собираются слезы. – Я здесь, чтобы помешать этому произойти. Пока не знаю, как, но…
– Значит, ты отрицаешь, что имеешь покровителя? – оборвал он ее, переводя испытующий взгляд с блестящих от непролитых слез глаз к чуть приоткрытым розовым губам, созданным для поцелуев. Его поцелуев.
Виола непонимающе глянула на него. В ее красивых глазах смешались отчаяние, боль, мольба и… желание.
– Проклятие! – рыкнул Деймон, обхватывая ее руками и дергая на себя, впечатывая ее мягкое податливое тело в свое, твердое и горячее. – Почему именно ты сводишь меня с ума?
Виола попыталась отстраниться, но разве могла она справиться с ним? Ее ладошки упирались в широкие плечи и будто пытались сдвинуть с места гранитную скалу.
А в следующее мгновение его губы обрушились на ее. Этот поцелуй совсем не был похож на их первый. Он целовал ее грубо, подчиняюще, без капли нежности, захватывая ее губы в плен. Одна рука осталась на талии, обжигая тело даже сквозь ткань. Другая зарылась в волосы, сжимая выбившиеся из сломанной прически пряди волос.
Виола поддалась сокрушающему напору, неуверенно обхватывая руками его шею, зарываясь пальцами в короткие жесткие волосы.
Желание. Безумие. Страсть.
Колени подгибались, и только сильные мужские руки держали ее, став единственной опорой. Сознание уплывало, тело охватил жар. Хотелось сорвать одежду и прижаться голой кожей к горячему торсу.
Происходило то, чего она боялась, от чего пыталась убежать. Деймон не просто стал единственным мужчиной, способным разжечь в ней огонь желания. Он стал единственным, в кого она влюбилась.
Каждый день, каждый час ты будешь себя уверять, что твое сопротивление непреодолимо, будешь следить за своими манерами, за каждым своим словом, однако желание его присутствия окажется сильнее наркотика.
Марк Леви «Семь дней творения»
Эта мысль окатила ледяной водой, и Виола поспешно отстранилась, отталкивая от себя Деймона. Виконт не стал сопротивляться, послушно выпуская ее из объятий. В синих глазах полыхало пламя яростного желания. Оба все еще тяжело дышали, а губы ее саднили от поцелуя. Наверняка распухли, промелькнула мысль.
Виола отвернулась, нервно пытаясь поправить безнадежно испорченную прическу, разгладить юбку платья. Но она продолжала ощущать его взгляд на себе. И там, где он касался ее, кожа словно вспыхивала от жара.
Это невозможно! Разве можно полюбить за такое короткое время? Того, кого и не знаешь совсем? Она всегда считала себя рациональной, а не теряющей голову от эмоций легкомысленной девчонкой. Но все произошедшее сейчас говорило об обратном. Еще немного, и Виола сама бы подтолкнула Деймона в сторону кровати. Настолько желание принадлежать этому мужчине затмило разум.
– Виола? – тихо позвал виконт. Голос его звучал глухо. И она поняла, что он тоже не знает, как себя вести сейчас. – Виола, девочка моя…
– Я не ваша девочка, милорд, – резко ответила, наконец, оставляя в покое многострадальное платье. Гнать, гнать от себя опасные мысли! Дома ее ждут родители, привычная жизнь, Ленка! Она найдет способ заставить зеркало вернуть ее в родной мир. И никакая дурацкая влюбленность ей не помешает!
– Тебе не кажется, что после того, как ты позволила мне дважды поцеловать себя, уместнее будет обращаться ко мне по имени? Меня зовут Деймон, – четко очерченные губы изогнулись в усмешке.
– Не кажется, – не поддалась на провокацию Виола. – Это совсем не уместно. Вы выше меня по положению в обществе. И гораздо старше.
На самом деле ей было плевать на положение в обществе и принятую форму общения. Если бы они находились в 21 веке, она давно бы общалась с ним на равных. Но согласиться сейчас означало признать свое поражение. Нельзя сближаться с виконтом больше положенного. Они из разных миров.
– Всего на семь лет, – устало вздохнул мужчина, испепеляя ее взглядом. – Ты считаешь это большой разницей в возрасте?
– Достаточной, чтобы относиться к вам с уважением, милорд, – выделила последнее слово. И помолчав, решилась спросить: – Зачем вы поцеловали меня? Если снова обвиняете в чем-то?
– Ты притягиваешь меня, Виола, – чуть хриплый бархатный голос обволакивал, призывал забыть обо всем и поддаться. – Ни одна женщина не вызывала у меня такого дикого желания. Тем неприятнее мысль, что ты можешь обманывать меня. Я не верю в предвидение и колдовство. Но я вижу, что ты что-то скрываешь, недоговариваешь. Я не терплю лжи, малышка.
– Если я и скрываю что-то, то это касается только меня, – оглушенная его признанием, решила не обращать внимание на то, как он снова назвал ее. Но как быть с теплом, разливающимся в груди от ласкового обращения? – Можете не верите в мой дар предвидения, но я, действительно, знаю о многих событиях, которые произойдут в будущем. Возможно, скоро я расскажу вам, откуда. Но не сейчас. Пока я не готова. Единственное, что вы должны знать, – я не обманываю вас и ни на кого не работаю. Даже понятия не имею, кому могло понадобиться шпионить за вами!
– Хорошо, если так, – Деймон примиряюще улыбнулся. Но в словах его ей слышалась угроза. – Мне очень хочется верить тебе, Виола. Не разрушай мое доверие.
Дверь за его спиной снова распахнулась, и в комнату влетела Берта. Вскрикнула, заметив виконта и присела в небрежном, но грациозном реверансе:
– Милорд, прошу прошения! Я не знала, что вы здесь!
– Я уже ухожу, – Деймон бросил на горничную мимолетный взгляд. – Берта, верно? Помоги мисс переодеться к ужину. Обед она благополучно проспала.
– Конечно, милорд, – кивнула девушка.
Как только за виконтом закрылась дверь, Берта обернулась, улыбаясь. И Виола почувствовала, как щеки покрываются ярким румянцем. Она была уверена, что служанка не могла не заметить растрепанную прическу и недвусмысленно припухшие губы.
– Не стоит смущаться, – мягко произнесла Берта, заново укладывая волосы Виолы. – В проявлениях любви нет ничего постыдного.
– Думаю, миссис Уайт не согласилась бы с тобой! Да и любви никакой нет, – Виола нервно передернула плечами.
– Да-да, – горничная покивала, ухмыляясь. – Именно поэтому твои глаза так блестят, а щеки краснеют. Милорд тебе нравится!
– Это так заметно? – Виола прижала пальцы к горящим щекам. – Ладно, ты угадала, он мне нравится! Он симпатичный мужчина, помог мне в трудной ситуации. Но о любви и речи идти не может! Мы из разных миров.
Сердце в груди болезненно заныло, отвергая ее слова. Разумеется, она врала. Она влюбилась, как глупая наивная девчонка. Но ведь влюбленность – еще не любовь? Виола сможет подавить в себе этот росток, пока он не запустил корни слишком глубоко в душу.
– Это любовь, милая, – голос Берты прошелестел над ухом так ласково и тихо, с нотками таинственности, отдаваясь мелодичным эхом в голове, что Виола засомневалась, не послышалось ли ей. – Самая настоящая и вечная.
Когда Виола спустилась в столовую, все уже сидели за длинным обеденным столом. Деймон во главе стола, слева от него – Мелани, справа – Эндрю. Лидия – рядом с дочерью. Похоже, миссис Уайт подсуетилась, чтобы посадить дочурку рядом с потенциальным женихом. Девушка почувствовала, как ревность острыми иглами вонзается в сердце.
Больно.
Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, зачем миссис Уайт и Мелани остались в Роуз Мэнор. Стоило лишь вспомнить, с каким недовольством Лидия смотрела на Виолу, словно давала понять: она здесь лишняя. Взгляд упал на виконта. Интересно, он догадывается о планах крестной на него? А, может, он и не против? Мисс Уайт красива и соответствует всем требованиям, чтобы стать женой лорда. В отличии от Виолы.
Содрогнувшись от отвращения к самой себе, она решительно направилась к столу. Какое ей дело, как относится виконт к потенциальной невесте? Пусть женится на ком угодно! И плодит таких же самоуверенных напыщенных аристократов!
– Добрый вечер, – заставила себя улыбнуться, занимая приготовленное для нее место рядом с Эндрю.
– Вас не было на обеде, мисс… Виола? – заметила миссис Уайт, споткнувшись на имени. Девушка была уверена, что она сделала это намеренно. Чтобы показать свое превосходство. И плевать. – Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
– Просто немного болела голова. Сейчас мне уже лучше, – дежурная улыбка на лице. Соответствующая улыбке самой миссис Уайт, ничего не значащей, без капли беспокойства и участия. Виола чувствовала: Лидия боится ее. Того, что она займет место, которое она готовит для своей дочери. Место виконтессы Сент-Джеймс. Это странным образом одновременно веселило и причиняло боль.
Она вдруг подумала, что любого мужчину, которого повстречает в будущем, когда вернется домой – «если» она не допускала – будет сравнивать с Деймоном. И нетрудно догадаться, в чью пользу будет то сравнение. Нужно же было так влипнуть!
– Я думаю, неплохо было бы пригласить соседей и устроить небольшой прием, как вы считаете? – предложила Лидия, изящно поднося ко рту ложку.
– Это было бы чудесно, матушка! – воскликнула Мелани. – Роуз Мэнор давно не видел праздников! Сент-Джеймс так редко их устраивает, – взмах ресницами и упрекающий печальный взгляд на виконта. Заметив явную наигранность, Виола чуть не поперхнулась, но заставила себя сдержаться и промолчала.
– Возможно, это неплохая идея, – протянул Деймон, сверля Виолу задумчивым взглядом. – Мисс Виола, вам же не доводилось присутствовать на британских балах?
Ей вообще не доводилось присутствовать ни на каких балах, не только британских! Давно забытая мечтательница внутри затрепетала от радости и предвкушения: кто из современников мог похвастаться тем, что побывал на настоящем балу? А не жалком костюмированном подобии? Но вся радость улетучилась, споткнувшись о вспыхнувшую неожиданно мысль.
– Нет, к сожалению. Но, боюсь, я совсем не умею танцевать, – призналась, виновато улыбнувшись.
Светлые брови женской части семьи Уайт поползли вверх.
– Но как подобное возможно?! – воскликнула Мелани, в удивлении подаваясь чуть вперед. – Неужели вашу семью не приглашали на светские приемы и балы?
– Вы знаете языки, изучали науки. Но вас не научили элементарным для леди вещам, – присоединилась Лидия, надменно выпрямляясь в кресле. Хотя, казалось, что сидеть прямее невозможно. – Рисование, музицирование, танцы – ничего из этого вы не умеете.
– Возможно, все это принято в вашем обществе, – резко ответила Виола, нервно сцепляя пальцы в замок. Нападки и торжествующий огонек в глазах женщин заставляли чувствовать себя неуютно. Но она на самом деле не принадлежит к их обществу. И не обязана разделять их примитивные идеалы! – Мои родители не принадлежат к аристократии, и не видят для себя радости в балах. Они предоставили мне замечательное образование. И позволяли мне выбирать, что я хочу изучать. Даже, если сами не разделяли моих увлечений.
– Я солидарен с вашими родителями относительно любви к балам.
И тут с комода, словно сброшенный чьей-то невидимой рукой, спикировал лист бумаги. Виола испуганно вздрогнула: ее записка! И замерла, настороженно наблюдая за наклоняющимся мужчиной.
«Не читай, только не читай!» – билось в голове. О его будущем она уже решилась рассказать ему сама. Но не хотела, чтобы он узнал обо всем так. И черт! Она там писала, что собирается уехать!
– Ты уезжаешь? – голос его звучал глухо, словно слова давались ему с трудом. – И что за ерунда про грозящую мне опасность?
Сильные пальцы смяли листок. Деймон посмотрел на сидящую девушку. Теперь в синих глазах полыхал яростный огонь, отчего они казались почти черными.
– Я думала уехать, – Виола подавила желание сжаться в комок под его взглядом. – Не хотелось быть лишней. Ваши… родные не приняли меня, вы и сами заметили. А опасность… Я как-то говорила вам, что способна видеть будущее и…
– Хватит лжи! – прорычал Деймон, нависая над ней. Кожа ее покрылась мурашками от страха. Теперь она видела в нем не обходительного, доброжелательного аристократа, к которому успела привыкнуть, а хладнокровного убийцу, каким он предстал перед ней в тюремной камере в Брайдуэлле. – Отныне я хочу слышать только правду. Кто ты на самом деле, Виола Ларина? И кто послал тебя ко мне?! Кому ты служишь?!
– Я никому не служу, – ответила, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Пальцы начинали мелко подрагивать, и Виола сжала их в кулаки. – И никто меня к вам не посылал! Я не понимаю, в чем вы меня обвиняете!
Деймон выдохнул, пытаясь справиться с гневом, отравляющим изнутри. Девушка перед ним побелела от страха, но старалась держаться. Только тонкие пальчики сжались в маленькие кулачки. Но он явно видел, что она боится его. В фиалковых глазах плескался ужас, который она безуспешно пыталась скрыть от него. Безумно хотелось ей верить. Но факты говорили за себя. Она проникла к нему в душу, очаровала своими знаниями и интересами, так подозрительно совпадающими с его. Неужели все это было лишь прикрытием, чтобы выведать его тайну? Эндрю правильно сказал: в Парламенте его давно подозревают. И многие лорды не гнушаются грязными методами для достижения собственных целей. Любой из них мог подослать к виконту шпионку. Или даже свою любовницу… При этой мысли грудь сдавило тисками боли и отторжения. Было невыносимо представлять Виолу в объятиях другого мужчины.
Но почему она решила предупредить его сейчас? Проснулась спящая совесть? Или…
– Тебя шантажируют? Кто-то заставляет тебя служить ему? Следить за мной? – спросил, с замиранием сердца ожидая ответа. Если кто посмел обидеть девушку, то он пожалеет, что посмел родиться на свет! Гнев никуда не ушел, но Деймон пытался перекинуть его на кого-то другого. Сам подталкивал Виолу к ответу, который так хотел услышать. И плевать, если он окажется очередной ложью.
– Нет! – Виола вскочила, прямо встретив его взгляд. – Я не понимаю, о чем вы. Зачем мне или кому-то следить за вами? У вас чертова паранойя, милорд! Я не знаю, откуда исходит опасность, – устало выдохнула, проводя руками по лицу. – Я всего лишь иногда могу заглянуть в будущее. Именно так я узнала, что в ближайшем будущем ваш род прервется. Как и от чьей руки, я не знаю.
– Если здесь и страдает кто-то от паранойи, то это вы, мисс, – усмехнулся уголком губ. Но в ухмылке его не было веселья. Он ей не верит, обреченно поняла Виола.
– Я знаю еще о некоторых событиях, которые произойдут с ближайшем будущем! – воскликнула, с воодушевлением взглянув на виконта. – Сейчас Великобританией правит принц-регент, так? Но 29 января 1821 года король, его отец, умрет. И принц станет единовластным правителем! А Наполеон сейчас в ссылке на острове Святой Елены. Он тяжело болен, уже три года. 5 мая 1821 года его не станет.
На мгновение Деймон застыл, ошарашенный ее напором и горячностью. Он был в курсе болезни Бонапарта. Но об этом знали не все. Виола или, действительно, была искусной шпионкой или… говорила правду.
– Как удобно предсказывать то, что я не смогу проверить в ближайшее время. Или эти события произойдут, когда меня уже не будет на свете? Ты же пророчишь мне близкую смерть, не так ли, Виола? – он произнес ее имя, словно с наслаждением пробуя на вкус, перекатывая на языке каждую букву.
– Я не хочу, чтобы вы погибли, – прошептала Виола, чувствуя, как в уголках глаз собираются слезы. – Я здесь, чтобы помешать этому произойти. Пока не знаю, как, но…
– Значит, ты отрицаешь, что имеешь покровителя? – оборвал он ее, переводя испытующий взгляд с блестящих от непролитых слез глаз к чуть приоткрытым розовым губам, созданным для поцелуев. Его поцелуев.
Виола непонимающе глянула на него. В ее красивых глазах смешались отчаяние, боль, мольба и… желание.
– Проклятие! – рыкнул Деймон, обхватывая ее руками и дергая на себя, впечатывая ее мягкое податливое тело в свое, твердое и горячее. – Почему именно ты сводишь меня с ума?
Виола попыталась отстраниться, но разве могла она справиться с ним? Ее ладошки упирались в широкие плечи и будто пытались сдвинуть с места гранитную скалу.
А в следующее мгновение его губы обрушились на ее. Этот поцелуй совсем не был похож на их первый. Он целовал ее грубо, подчиняюще, без капли нежности, захватывая ее губы в плен. Одна рука осталась на талии, обжигая тело даже сквозь ткань. Другая зарылась в волосы, сжимая выбившиеся из сломанной прически пряди волос.
Виола поддалась сокрушающему напору, неуверенно обхватывая руками его шею, зарываясь пальцами в короткие жесткие волосы.
Желание. Безумие. Страсть.
Колени подгибались, и только сильные мужские руки держали ее, став единственной опорой. Сознание уплывало, тело охватил жар. Хотелось сорвать одежду и прижаться голой кожей к горячему торсу.
Происходило то, чего она боялась, от чего пыталась убежать. Деймон не просто стал единственным мужчиной, способным разжечь в ней огонь желания. Он стал единственным, в кого она влюбилась.
Глава 12
Каждый день, каждый час ты будешь себя уверять, что твое сопротивление непреодолимо, будешь следить за своими манерами, за каждым своим словом, однако желание его присутствия окажется сильнее наркотика.
Марк Леви «Семь дней творения»
Эта мысль окатила ледяной водой, и Виола поспешно отстранилась, отталкивая от себя Деймона. Виконт не стал сопротивляться, послушно выпуская ее из объятий. В синих глазах полыхало пламя яростного желания. Оба все еще тяжело дышали, а губы ее саднили от поцелуя. Наверняка распухли, промелькнула мысль.
Виола отвернулась, нервно пытаясь поправить безнадежно испорченную прическу, разгладить юбку платья. Но она продолжала ощущать его взгляд на себе. И там, где он касался ее, кожа словно вспыхивала от жара.
Это невозможно! Разве можно полюбить за такое короткое время? Того, кого и не знаешь совсем? Она всегда считала себя рациональной, а не теряющей голову от эмоций легкомысленной девчонкой. Но все произошедшее сейчас говорило об обратном. Еще немного, и Виола сама бы подтолкнула Деймона в сторону кровати. Настолько желание принадлежать этому мужчине затмило разум.
– Виола? – тихо позвал виконт. Голос его звучал глухо. И она поняла, что он тоже не знает, как себя вести сейчас. – Виола, девочка моя…
– Я не ваша девочка, милорд, – резко ответила, наконец, оставляя в покое многострадальное платье. Гнать, гнать от себя опасные мысли! Дома ее ждут родители, привычная жизнь, Ленка! Она найдет способ заставить зеркало вернуть ее в родной мир. И никакая дурацкая влюбленность ей не помешает!
– Тебе не кажется, что после того, как ты позволила мне дважды поцеловать себя, уместнее будет обращаться ко мне по имени? Меня зовут Деймон, – четко очерченные губы изогнулись в усмешке.
– Не кажется, – не поддалась на провокацию Виола. – Это совсем не уместно. Вы выше меня по положению в обществе. И гораздо старше.
На самом деле ей было плевать на положение в обществе и принятую форму общения. Если бы они находились в 21 веке, она давно бы общалась с ним на равных. Но согласиться сейчас означало признать свое поражение. Нельзя сближаться с виконтом больше положенного. Они из разных миров.
– Всего на семь лет, – устало вздохнул мужчина, испепеляя ее взглядом. – Ты считаешь это большой разницей в возрасте?
– Достаточной, чтобы относиться к вам с уважением, милорд, – выделила последнее слово. И помолчав, решилась спросить: – Зачем вы поцеловали меня? Если снова обвиняете в чем-то?
– Ты притягиваешь меня, Виола, – чуть хриплый бархатный голос обволакивал, призывал забыть обо всем и поддаться. – Ни одна женщина не вызывала у меня такого дикого желания. Тем неприятнее мысль, что ты можешь обманывать меня. Я не верю в предвидение и колдовство. Но я вижу, что ты что-то скрываешь, недоговариваешь. Я не терплю лжи, малышка.
– Если я и скрываю что-то, то это касается только меня, – оглушенная его признанием, решила не обращать внимание на то, как он снова назвал ее. Но как быть с теплом, разливающимся в груди от ласкового обращения? – Можете не верите в мой дар предвидения, но я, действительно, знаю о многих событиях, которые произойдут в будущем. Возможно, скоро я расскажу вам, откуда. Но не сейчас. Пока я не готова. Единственное, что вы должны знать, – я не обманываю вас и ни на кого не работаю. Даже понятия не имею, кому могло понадобиться шпионить за вами!
– Хорошо, если так, – Деймон примиряюще улыбнулся. Но в словах его ей слышалась угроза. – Мне очень хочется верить тебе, Виола. Не разрушай мое доверие.
Дверь за его спиной снова распахнулась, и в комнату влетела Берта. Вскрикнула, заметив виконта и присела в небрежном, но грациозном реверансе:
– Милорд, прошу прошения! Я не знала, что вы здесь!
– Я уже ухожу, – Деймон бросил на горничную мимолетный взгляд. – Берта, верно? Помоги мисс переодеться к ужину. Обед она благополучно проспала.
– Конечно, милорд, – кивнула девушка.
Как только за виконтом закрылась дверь, Берта обернулась, улыбаясь. И Виола почувствовала, как щеки покрываются ярким румянцем. Она была уверена, что служанка не могла не заметить растрепанную прическу и недвусмысленно припухшие губы.
– Не стоит смущаться, – мягко произнесла Берта, заново укладывая волосы Виолы. – В проявлениях любви нет ничего постыдного.
– Думаю, миссис Уайт не согласилась бы с тобой! Да и любви никакой нет, – Виола нервно передернула плечами.
– Да-да, – горничная покивала, ухмыляясь. – Именно поэтому твои глаза так блестят, а щеки краснеют. Милорд тебе нравится!
– Это так заметно? – Виола прижала пальцы к горящим щекам. – Ладно, ты угадала, он мне нравится! Он симпатичный мужчина, помог мне в трудной ситуации. Но о любви и речи идти не может! Мы из разных миров.
Сердце в груди болезненно заныло, отвергая ее слова. Разумеется, она врала. Она влюбилась, как глупая наивная девчонка. Но ведь влюбленность – еще не любовь? Виола сможет подавить в себе этот росток, пока он не запустил корни слишком глубоко в душу.
– Это любовь, милая, – голос Берты прошелестел над ухом так ласково и тихо, с нотками таинственности, отдаваясь мелодичным эхом в голове, что Виола засомневалась, не послышалось ли ей. – Самая настоящая и вечная.
***
Когда Виола спустилась в столовую, все уже сидели за длинным обеденным столом. Деймон во главе стола, слева от него – Мелани, справа – Эндрю. Лидия – рядом с дочерью. Похоже, миссис Уайт подсуетилась, чтобы посадить дочурку рядом с потенциальным женихом. Девушка почувствовала, как ревность острыми иглами вонзается в сердце.
Больно.
Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, зачем миссис Уайт и Мелани остались в Роуз Мэнор. Стоило лишь вспомнить, с каким недовольством Лидия смотрела на Виолу, словно давала понять: она здесь лишняя. Взгляд упал на виконта. Интересно, он догадывается о планах крестной на него? А, может, он и не против? Мисс Уайт красива и соответствует всем требованиям, чтобы стать женой лорда. В отличии от Виолы.
Содрогнувшись от отвращения к самой себе, она решительно направилась к столу. Какое ей дело, как относится виконт к потенциальной невесте? Пусть женится на ком угодно! И плодит таких же самоуверенных напыщенных аристократов!
– Добрый вечер, – заставила себя улыбнуться, занимая приготовленное для нее место рядом с Эндрю.
– Вас не было на обеде, мисс… Виола? – заметила миссис Уайт, споткнувшись на имени. Девушка была уверена, что она сделала это намеренно. Чтобы показать свое превосходство. И плевать. – Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
– Просто немного болела голова. Сейчас мне уже лучше, – дежурная улыбка на лице. Соответствующая улыбке самой миссис Уайт, ничего не значащей, без капли беспокойства и участия. Виола чувствовала: Лидия боится ее. Того, что она займет место, которое она готовит для своей дочери. Место виконтессы Сент-Джеймс. Это странным образом одновременно веселило и причиняло боль.
Она вдруг подумала, что любого мужчину, которого повстречает в будущем, когда вернется домой – «если» она не допускала – будет сравнивать с Деймоном. И нетрудно догадаться, в чью пользу будет то сравнение. Нужно же было так влипнуть!
– Я думаю, неплохо было бы пригласить соседей и устроить небольшой прием, как вы считаете? – предложила Лидия, изящно поднося ко рту ложку.
– Это было бы чудесно, матушка! – воскликнула Мелани. – Роуз Мэнор давно не видел праздников! Сент-Джеймс так редко их устраивает, – взмах ресницами и упрекающий печальный взгляд на виконта. Заметив явную наигранность, Виола чуть не поперхнулась, но заставила себя сдержаться и промолчала.
– Возможно, это неплохая идея, – протянул Деймон, сверля Виолу задумчивым взглядом. – Мисс Виола, вам же не доводилось присутствовать на британских балах?
Ей вообще не доводилось присутствовать ни на каких балах, не только британских! Давно забытая мечтательница внутри затрепетала от радости и предвкушения: кто из современников мог похвастаться тем, что побывал на настоящем балу? А не жалком костюмированном подобии? Но вся радость улетучилась, споткнувшись о вспыхнувшую неожиданно мысль.
– Нет, к сожалению. Но, боюсь, я совсем не умею танцевать, – призналась, виновато улыбнувшись.
Светлые брови женской части семьи Уайт поползли вверх.
– Но как подобное возможно?! – воскликнула Мелани, в удивлении подаваясь чуть вперед. – Неужели вашу семью не приглашали на светские приемы и балы?
– Вы знаете языки, изучали науки. Но вас не научили элементарным для леди вещам, – присоединилась Лидия, надменно выпрямляясь в кресле. Хотя, казалось, что сидеть прямее невозможно. – Рисование, музицирование, танцы – ничего из этого вы не умеете.
– Возможно, все это принято в вашем обществе, – резко ответила Виола, нервно сцепляя пальцы в замок. Нападки и торжествующий огонек в глазах женщин заставляли чувствовать себя неуютно. Но она на самом деле не принадлежит к их обществу. И не обязана разделять их примитивные идеалы! – Мои родители не принадлежат к аристократии, и не видят для себя радости в балах. Они предоставили мне замечательное образование. И позволяли мне выбирать, что я хочу изучать. Даже, если сами не разделяли моих увлечений.
– Я солидарен с вашими родителями относительно любви к балам.
