– Ты издеваешься надо мной? Так глаза раньше надо было открывать мне, но ты же его друг. Так? –сминаю салфетку.
– Ты такая наивная, веришь, что всё будет замечательно. Он не такой, каким ты его себе нарисовала. Однажды сделает тебе больно, я буду далеко. Я этого боюсь. – отворачивается и ударяет ладонью по рулю.
– Да, в том-то и проблема, я никаким его себе не нарисовала. Думал эгоист, избалованный может. Да! Я неисправимая идиотка, залетела от него и выскочила замуж. А теперь, ты сидишь и учишь меня, как мне надо было поступить! Где ты был раньше? Почему не остановил? Раз такой идеальный! Почему не намекнул! Он же пьяным ни разу не приходил и всегда такой лощеный и хороший! – смотрит на меня обалдевшим взглядом. – Не смотри на меня так. Дура я! Дура! Начинай обвинять меня! Смеяться надо мной! Развестись... Как мне маме в глаза смотреть? Во дворе появляться? – срываясь, кричу на него. - Боится он, спасатель хренов.
Он молчит, а меня распирает от эмоций.
Со всей силы ударяю кулаком по его сидению, а потом ещё и ещё.
Вся моя жизнь пошла под откос, обратного пути нет. Осталась надежда, что рожу ребенка и он перестанет пить. Как там Димка сказал? Влад хороший, только избегать его пьяным и не говорить под руку.
Не могу поверить, что ушла из университета. Я так разрывалась, чтобы заработать на учёбу, учила материал день и ночь. И вот итог: сижу в «бутике». С "пузом", пытаюсь продать товар, который привёз Влад
Он купил магазин и считает, что бизнес – это то, в чём я сильна, при этом сам постоянно находится дома. После свадьбы его не было неделю дома, он пил не просыхая. Потом пришел как ни в чем небывало, с огромным букетом цветов и идеей, которую не собирался обсуждать. Квартира постепенно приобретала вид склада. Детская комната и та заполнилась товаром. Обсуждение моего образования резко обрывал, надо на жизнь ребенку заработать, какой универ и экзамены. Влад острее реагировал на любой мой интерес к парням с обложки, фильмам и вообще развлечениям. Мои книги в большей степени оказались в мусоре, то немногое что удалось спасти увезла к маме. С которой тоже с некоторых пор не делилась многим, не хотела переживаний. Отгородилась. Редкие звонки и глупые объяснения о занятости. Все изменилось в моей жизни. Цветы по мере того, как они увядали, подарки без причины, и периодические запои. Но я могу радоваться, что Влад еще ни разу не ударил меня, просто исчезал. Не скажу что меня это устраивает, но все же. Когда он не пьет, то играет в компьютерные игры и считает заработанные деньги в кассе.
То есть теперь ночью он играет в компьютере, сексом же заниматься нельзя, ставит он мне в упрек. И раз так-то от меня требуется принести ему бокал с заварочным чайником. А ещё много-много конфет, оказывается, ему нужна энергия. Когда мы с ним ругаемся, он громко заявляет о том, что не в силах постоянно дрочить. Игра и редкие походы в сауну с клиентами – это его разрядка. Заказов куча, со всеми оптовыми клиентами нужен контакт, иногда в сауне или кафешке. И естественно все перетекает в извечное, его слабость. Рассказать кому, скажут да как сыр в масле купаюсь, подарки, мужик щедрый. Вон друга приставил к жене, все есть и потерпеть можно. Можно кончено, поэтому и живем на пороховой бочке.
После разговора по душам с Димой в машине, мы обменивались только приветствием и приглашением заменить меня на «посту». Он стал моей охраной, моей тенью, всегда и везде следующая за мной. Приезжаем и уезжаем вместе, обедаем. Я не считала дни, работала и возвращалась домой. Не каторга, но близко к этому.
Сегодня все смешалось, я жутко хотела спать и еще поднялась, когда Дима приехал за мной. Стандартно обслуживала клиентов, когда парень зашел в бутик и терпеливо ждал, когда обращу на него внимание. Оставшись с ним наедине, я записывала выручку в блокнот и убирала в сейф деньги.
- Я тебе коктейль принес. - ставит передо мной стаканчик, открывает крышку. - Только осторожней, горячий.
- Здорово, спасибо.
- Хочешь пойти покушать?
- Дим, все нормально. Сейчас должен клиент приехать, если что позову тебя.
Он переминается с ноги на ногу, я открываюсь от записей и смотрю ему в глаза.
– Ты не думала, что повторяешь жизнь своей мамы? – Дима стоит напротив и раскладывает товар на прилавок.
– Удивительно не вовремя заданный вопрос, у нас только начинает все налаживаться с Владом. Если я начну задумываться ещё и над этим, мне жить не захочется, – ворчу я.
– Ты стала такой замкнутой. Тане не отвечаешь. Маме не звонишь. Я, наверное, тоже оказался бы в немилости, если бы не нужна была помощь, – усмехается Дима.
Мы больше не разговаривали на тему «сбежим вместе» после того случая в машине. Парень делал вид, что ничего не произошло, а я не затевала этот скользкий разговор. Сейчас его откровенность попахивала чем-то не очень приятным. Что он хочет? Взять меня с поличным? Проверка на вшивость?
– Илона, просто хочу помочь. Кстати, вот, – он протягивает мне коробочку, – увидел – понравились. Вспомнил о тебе. На память.
Прекрасные серьги подрагивают в моих ладонях. Рассматриваю рисунок, цепь из сердечек усыпанная зелеными изумрудами.
– Пытаешься купить меня, как он? За что извиняешься?
- Я бы извинился, да все останется так же. Уезжаю я.
- А, прощаешься... Всё-таки решил уехать. Так скатертью дорога. – отвечаю ему.
– Вот как? А хочешь знать причину? Не могу видеть, как он относится к тебе. Ты, как та служанка, пашешь тут и там. А где он? – оглядывается по сторонам. – Тебе надо, задрав ноги, лежать на диване. – качает головой, – зачем тебе это? Где та девчонка?
Опускаю голову, сжимая в руках серёжки. Мне стыдно, что я в такой глупой ситуации, да только надоело все.
– Сама виновата. Осознаю свою вину, что он женился по залёту. И не спим мы вместе. Я даже пойму, если он гуляет от меня, – закусываю губу. – Ребенку отец нужен, по себе знаю. Правильно делаешь что уезжаешь, все вы на одну рожу. Защитники.
– Ты сумасшедшая? Да, я бы тебя на руках носил! Ради тебя всё готов бросить! Он же не ценит! Не видит! Дальше-то что? – разводит руки в стороны. – Неужели, ты не замечаешь? Я для тебя пустое место? И ничего для тебя не значу? Блин, да посмотри ты на меня, наконец-то, – подходит ко мне ближе. Пальцами приподнимает моё лицо. – Он даже не побежал за тобой, когда ты ушла с вашей свадьбы. Он…не готов к ребенку. Не готов к браку. Для него все происходящее это еще одна игра, только он-лайн. – замирает. – Ты просто подумай. Это кольцо и свадьба – пустота. Ребёнок и ты. Илона, я прошу тебя, подумай. Я завтра улетаю, самолёт в семь утра. Возьмём гражданство другой страны. Пожалуйста! – медленно наклоняется ко мне, но я отхожу от него, догадываясь, что он намеревается сделать.
– Ты идиот? Зачем сейчас об этом говоришь? Я замужем, ясно? И не тебе осуждать меня! Сам его поддерживал, а теперь любовь проснулась. Смешной ты, Дима. Собрался уезжать, удачи тебе! – холодным голосом желаю ему. – И это забери, потом подаришь любимой, – протягиваю ему серьги.
– Уже подарил, – зажимает мою ладонь в кулак. – Не забывай меня, хорошо? Я напишу, как устроюсь. И не давай себя в обиду.
Он разворачивается и уходит. Боже, как мне плохо без него, как хочется сбежать с ним. Нет, я не влюблена в него. Он мне как брат. Друг. Очень хороший друг. Закрываю глаза. Мне будет одиноко без него.
Стараюсь не думать, что осталась одна, без защиты. Подсчитываю выручку. Сегодня было совсем мало клиентов. На обед я не ходила, страшно хочу кушать, в животе урчит, и ощущаю слабость. Мой заметно округлившийся живот, упрямо давит на мочевой пузырь. Но я не могу уйти, пока меня не подменит Влад. Его всё нет, а закрывать в который раз магазин, при этом теряя клиентов, я не могу.
Открывается дверь и ударяется о стену, шатаясь заходит мой муж в руках держит бутылку водки. Только не это, затравленно оглядываюсь по сторонам. Сбежать некуда.
– Димка там слезами обливается, уезжает из-за тебя. Любовь говорит. Прикалываешь? Мой друг, и тут такая фигня. Подарок оставил в коридоре, угрожал мне. Не трогай говорит ее. Вы что твари решили за моей спиной шашни крутить? - он отпивает прямо из горлышка и ставит бутылку прямо на полку с товаром, когда на пороге появляется клиент он толкает дверь ногой, и орет,- Пошла отсюда!
- Простите, мы закрыты, - кричу срывающимся голосом. - Влад, я никак не причастна к этому, - выставляю руки вперед защищаясь. – Ничего между нами не было.
- Не делай невинную рожу, – подлетает Влад ко мне и больно хватает за руку чуть выше локтя. – Ты собиралась уехать с ним. Дура, ты не нужна ему. Думаешь, красавица такая? – смеётся. Глаза Влада горят бешеным огнем от ненависти ко мне.
– Влад, подожди. Я объясню…я… – заикаюсь, никак не могу подобрать нужные слова.
– Что, ты? Решила поймать двоих друзей и облапошить? Может, это мне тебя трахать нельзя? А ему можно? – он отшвыривает меня, и я больно ударяюсь поясницей о прилавок. – Мать права, надо было ровню выбирать. Сидишь тут жопу отращиваешь. Деньги, наверное, мамочке откладываешь, – нервно ходит из угла в угол.
Я открываю и закрываю рот. Он подлетает и хватает меня за волосы.
– Отвечай! Крутила тут хвостом перед покупателями? Как обезьяна, повторяя за своей подружкой. И правильно, что все отвернулись от тебя. У тебя ведь ни черта нет. И мозгов в том числе, – он отпускает меня и поворачивается спиной.
Облокачиваясь, медленно оседаю на стол.
– А это, что такое? – швыряет в меня бутылку с водкой, я успеваю уберечь лицо, но не живот. Подскакивает, дергает на себя и кулаком ударяет по ноге чуть выше колена. От вспыхнувшей боли, сжимаются мышцы, и я заваливаюсь на бок. Глубоко дыша, становлюсь на колени. Опускаю голову, прикрываясь, чтобы не ударил по лицу. И начинаю беззвучно плакать.
- Пожалуйста не надо. - плачу я.
– Сопли подотри, никто тебе не поверит, актриса, – слышу звук закрывающейся двери.
Он уходит. Ползу за прилавок, чтобы никто меня не видел и тихо плачу. Размазываю слёзы по лицу. Я не жалею себя, я вообще не понимаю, что это было сейчас. Я ведь и слова не сказала. В бутик заходят клиенты, заглядывают в подсобку, и замечая меня заплаканную быстро уходят. Он ударил меня, не один мускул не дрогнул на его лице. Никакой жалости. Влад отдавал себе отчет, пьян, но безумен. То с какой агрессией он кинулся на меня невозможно простить. Я не двигаюсь с места, не закрываю двери пока мне не становится легче. Ощущение жжения на месте удара еще долго будет напоминать о этом дне. И что дальше? Со стороны наверно покажется, что тут сложного -взяла и ушла раз так плохо. Куда? К маме? С ребенком на шею? Без работы, образования и денег на существование…
Дверь снова открывается вновь и защёлкивается на замок. Я съеживаюсь, поджимаю под себя колени, готовлюсь к худшему. Сейчас он меня будет бить, и я сжимаюсь от осознания того, в каком тупиковом положении нахожусь.
Сначала появляется огромный букет цветок, затем пьяная рожа моего мужа. Влад становится передо мной на колени и обнимает мои ноги. Начинаю рыдать, теперь в голос, сотрясаясь всем телом. Я боюсь его.
– Прости, умоляю, прости, – плачет он вместе со мной. – Я не хотел тебя ударить и обвинить. Просто всё навалилось. Не выспался, а тут ещё этот урод, – вздыхает между словами пьяным голосом. Медленно поднимаю на него взгляд.
– Он пришёл попрощаться. Я отказала ему. Сказала, что он с ума сошёл. Я клянусь. Он хотел подарить серёжки в знак дружбы, – всхлипываю. – Я же вернула ему.
– Он приходил домой и орал, что ты должна быть с ним. Мы сцепились, разбили все твои бокалы, барную стойку… Он хочет ребёнка признать. Но ты со мной. Ты же знаешь! – он ещё крепче обнимает меня. – Приревновал я, Илона. Ну хочешь я перестану пить, Нормально же у нас все?!
– Я не могу сейчас ничего сказать, – обнимаю себя дрожащими руками.
Влад плачет, сильней обхватывая меня, нога ноет от боли, но мне хочется верить его словам. Но всё равно сомнения прокрадываются в мою голову. «Если ударит один раз – будет бить всегда» – так говорила моя мама. А, если брать во внимание, что он меня ударил беременной – тем более.
– Хочешь сладенького? Только перестань обижаться, я не хотел. – он вытирает глаза и поднимается с колен. - Пойдем домой. Скоро наш дитеныш родится, вообще крышу снесет. Я сейчас, - он встает, перегнувшись пополам хватает за живот и его выворачивает прямо на прилавок и линолеум. – Илон. - стонет он,- Мне на улицу надо. Убери тут. Будь хорошей девочкой.
Наше время
- Почему вы не ушли от него после этого случая? - психолог обхватывает поручни своего кресла, слегка раскачивая его.
- Куда? К маме на шею? А дальше что? Без профессии туалеты мыть? Или в продуктовом торговать? Вы смотрели статистику разведенок, которые бросают своих новорожденных в мусорку, убивают в туалетах, а после этого вешаются? Их много. Даже слишком. А как отдают в детские дома, не справляясь с материнством? – уголок моего рта тянется вверх, - Я, как и все женщины ощущала себя слабой, хочется же верить, что это буря в стакане, пройдёт, как только осадок осядет. И страшно ребенка одной воспитывать. Эти встречи с отцом, слезы, малышу ведь все равны. Первый ребенок в двадцать, как бомба замедленного действия. Муж -он же опора, когда ты не знаешь, как себя вести, этот человек утешит, пожалеет. Ощущение защищенности. Не было у меня нормального примера, каким должен быть мужчина. Я и уцепилась за одного, все оправдания придумывала.
- Вы думает, Влад в состоянии был утешить? – поправляет очки.
Задумавшись, смотрю на пустую стену, хотелось заплакать. Покорно склонив голову, я перебирала в пальцах ткань.
- Откуда такая тяжесть вины? Ведь не вы поднимали руку на него. А он.
- Домашнее насилие касается добрую половину семей. Чем я отличалась. От меня требовалось не попадаться ему под руку, и что я?
- Не надо отвечать за каждую женщину. Выбор всегда есть! И вас всегда ждут, Илона. Каждого ребенка ждут его родители. То, что вы не делились со своей мамой проблемами с одной стороны хорошо, а вот с другой, очень плохо.
- Мне потребовалось около полугода чтобы понять это.
- И что стало последней каплей? Расскажите.
Несколько месяцев спустя...
Не спеша возвращаюсь домой из женской консультации. Будущие мамочки, сидящие в очереди к гинекологу, с интересом поглядывали на меня, там я была самая молодая и, пожалуй, самая измученная. Врач строго-настрого запретила мне работать. И желательно уже начать подготовку к прекрасному времени. Насколько оно может быть прекрасным, если я даже люльку не купила. Влад постоянно чем-то занят. Получается, что ни один из нас не готовится стать родителем.
Чем ближе день рождения ребенка, тем агрессивней становится Влад. Он может швырнуть меня что-то, наорать, замахнуться, потом умоляет его простить и задаривает подарками. Ему нужен секс, а у меня тонус и все сводится к ужасным ссорам, из-за которых он уходит почти на всю ночь и возвращается под утро. Он больше не пьет, но постоянно орет. Парадокс, теперь мне вообще нельзя реагировать, закрыть свой «поганый рот» и делать как он сказал. Только молчать я устала, и поэтому получаю сполна.
– Ты такая наивная, веришь, что всё будет замечательно. Он не такой, каким ты его себе нарисовала. Однажды сделает тебе больно, я буду далеко. Я этого боюсь. – отворачивается и ударяет ладонью по рулю.
– Да, в том-то и проблема, я никаким его себе не нарисовала. Думал эгоист, избалованный может. Да! Я неисправимая идиотка, залетела от него и выскочила замуж. А теперь, ты сидишь и учишь меня, как мне надо было поступить! Где ты был раньше? Почему не остановил? Раз такой идеальный! Почему не намекнул! Он же пьяным ни разу не приходил и всегда такой лощеный и хороший! – смотрит на меня обалдевшим взглядом. – Не смотри на меня так. Дура я! Дура! Начинай обвинять меня! Смеяться надо мной! Развестись... Как мне маме в глаза смотреть? Во дворе появляться? – срываясь, кричу на него. - Боится он, спасатель хренов.
Он молчит, а меня распирает от эмоций.
Со всей силы ударяю кулаком по его сидению, а потом ещё и ещё.
Вся моя жизнь пошла под откос, обратного пути нет. Осталась надежда, что рожу ребенка и он перестанет пить. Как там Димка сказал? Влад хороший, только избегать его пьяным и не говорить под руку.
ГЛАВА 25
Не могу поверить, что ушла из университета. Я так разрывалась, чтобы заработать на учёбу, учила материал день и ночь. И вот итог: сижу в «бутике». С "пузом", пытаюсь продать товар, который привёз Влад
Он купил магазин и считает, что бизнес – это то, в чём я сильна, при этом сам постоянно находится дома. После свадьбы его не было неделю дома, он пил не просыхая. Потом пришел как ни в чем небывало, с огромным букетом цветов и идеей, которую не собирался обсуждать. Квартира постепенно приобретала вид склада. Детская комната и та заполнилась товаром. Обсуждение моего образования резко обрывал, надо на жизнь ребенку заработать, какой универ и экзамены. Влад острее реагировал на любой мой интерес к парням с обложки, фильмам и вообще развлечениям. Мои книги в большей степени оказались в мусоре, то немногое что удалось спасти увезла к маме. С которой тоже с некоторых пор не делилась многим, не хотела переживаний. Отгородилась. Редкие звонки и глупые объяснения о занятости. Все изменилось в моей жизни. Цветы по мере того, как они увядали, подарки без причины, и периодические запои. Но я могу радоваться, что Влад еще ни разу не ударил меня, просто исчезал. Не скажу что меня это устраивает, но все же. Когда он не пьет, то играет в компьютерные игры и считает заработанные деньги в кассе.
То есть теперь ночью он играет в компьютере, сексом же заниматься нельзя, ставит он мне в упрек. И раз так-то от меня требуется принести ему бокал с заварочным чайником. А ещё много-много конфет, оказывается, ему нужна энергия. Когда мы с ним ругаемся, он громко заявляет о том, что не в силах постоянно дрочить. Игра и редкие походы в сауну с клиентами – это его разрядка. Заказов куча, со всеми оптовыми клиентами нужен контакт, иногда в сауне или кафешке. И естественно все перетекает в извечное, его слабость. Рассказать кому, скажут да как сыр в масле купаюсь, подарки, мужик щедрый. Вон друга приставил к жене, все есть и потерпеть можно. Можно кончено, поэтому и живем на пороховой бочке.
После разговора по душам с Димой в машине, мы обменивались только приветствием и приглашением заменить меня на «посту». Он стал моей охраной, моей тенью, всегда и везде следующая за мной. Приезжаем и уезжаем вместе, обедаем. Я не считала дни, работала и возвращалась домой. Не каторга, но близко к этому.
Сегодня все смешалось, я жутко хотела спать и еще поднялась, когда Дима приехал за мной. Стандартно обслуживала клиентов, когда парень зашел в бутик и терпеливо ждал, когда обращу на него внимание. Оставшись с ним наедине, я записывала выручку в блокнот и убирала в сейф деньги.
- Я тебе коктейль принес. - ставит передо мной стаканчик, открывает крышку. - Только осторожней, горячий.
- Здорово, спасибо.
- Хочешь пойти покушать?
- Дим, все нормально. Сейчас должен клиент приехать, если что позову тебя.
Он переминается с ноги на ногу, я открываюсь от записей и смотрю ему в глаза.
– Ты не думала, что повторяешь жизнь своей мамы? – Дима стоит напротив и раскладывает товар на прилавок.
– Удивительно не вовремя заданный вопрос, у нас только начинает все налаживаться с Владом. Если я начну задумываться ещё и над этим, мне жить не захочется, – ворчу я.
– Ты стала такой замкнутой. Тане не отвечаешь. Маме не звонишь. Я, наверное, тоже оказался бы в немилости, если бы не нужна была помощь, – усмехается Дима.
Мы больше не разговаривали на тему «сбежим вместе» после того случая в машине. Парень делал вид, что ничего не произошло, а я не затевала этот скользкий разговор. Сейчас его откровенность попахивала чем-то не очень приятным. Что он хочет? Взять меня с поличным? Проверка на вшивость?
– Илона, просто хочу помочь. Кстати, вот, – он протягивает мне коробочку, – увидел – понравились. Вспомнил о тебе. На память.
Прекрасные серьги подрагивают в моих ладонях. Рассматриваю рисунок, цепь из сердечек усыпанная зелеными изумрудами.
– Пытаешься купить меня, как он? За что извиняешься?
- Я бы извинился, да все останется так же. Уезжаю я.
- А, прощаешься... Всё-таки решил уехать. Так скатертью дорога. – отвечаю ему.
– Вот как? А хочешь знать причину? Не могу видеть, как он относится к тебе. Ты, как та служанка, пашешь тут и там. А где он? – оглядывается по сторонам. – Тебе надо, задрав ноги, лежать на диване. – качает головой, – зачем тебе это? Где та девчонка?
Опускаю голову, сжимая в руках серёжки. Мне стыдно, что я в такой глупой ситуации, да только надоело все.
– Сама виновата. Осознаю свою вину, что он женился по залёту. И не спим мы вместе. Я даже пойму, если он гуляет от меня, – закусываю губу. – Ребенку отец нужен, по себе знаю. Правильно делаешь что уезжаешь, все вы на одну рожу. Защитники.
– Ты сумасшедшая? Да, я бы тебя на руках носил! Ради тебя всё готов бросить! Он же не ценит! Не видит! Дальше-то что? – разводит руки в стороны. – Неужели, ты не замечаешь? Я для тебя пустое место? И ничего для тебя не значу? Блин, да посмотри ты на меня, наконец-то, – подходит ко мне ближе. Пальцами приподнимает моё лицо. – Он даже не побежал за тобой, когда ты ушла с вашей свадьбы. Он…не готов к ребенку. Не готов к браку. Для него все происходящее это еще одна игра, только он-лайн. – замирает. – Ты просто подумай. Это кольцо и свадьба – пустота. Ребёнок и ты. Илона, я прошу тебя, подумай. Я завтра улетаю, самолёт в семь утра. Возьмём гражданство другой страны. Пожалуйста! – медленно наклоняется ко мне, но я отхожу от него, догадываясь, что он намеревается сделать.
– Ты идиот? Зачем сейчас об этом говоришь? Я замужем, ясно? И не тебе осуждать меня! Сам его поддерживал, а теперь любовь проснулась. Смешной ты, Дима. Собрался уезжать, удачи тебе! – холодным голосом желаю ему. – И это забери, потом подаришь любимой, – протягиваю ему серьги.
– Уже подарил, – зажимает мою ладонь в кулак. – Не забывай меня, хорошо? Я напишу, как устроюсь. И не давай себя в обиду.
Он разворачивается и уходит. Боже, как мне плохо без него, как хочется сбежать с ним. Нет, я не влюблена в него. Он мне как брат. Друг. Очень хороший друг. Закрываю глаза. Мне будет одиноко без него.
Стараюсь не думать, что осталась одна, без защиты. Подсчитываю выручку. Сегодня было совсем мало клиентов. На обед я не ходила, страшно хочу кушать, в животе урчит, и ощущаю слабость. Мой заметно округлившийся живот, упрямо давит на мочевой пузырь. Но я не могу уйти, пока меня не подменит Влад. Его всё нет, а закрывать в который раз магазин, при этом теряя клиентов, я не могу.
Открывается дверь и ударяется о стену, шатаясь заходит мой муж в руках держит бутылку водки. Только не это, затравленно оглядываюсь по сторонам. Сбежать некуда.
– Димка там слезами обливается, уезжает из-за тебя. Любовь говорит. Прикалываешь? Мой друг, и тут такая фигня. Подарок оставил в коридоре, угрожал мне. Не трогай говорит ее. Вы что твари решили за моей спиной шашни крутить? - он отпивает прямо из горлышка и ставит бутылку прямо на полку с товаром, когда на пороге появляется клиент он толкает дверь ногой, и орет,- Пошла отсюда!
- Простите, мы закрыты, - кричу срывающимся голосом. - Влад, я никак не причастна к этому, - выставляю руки вперед защищаясь. – Ничего между нами не было.
- Не делай невинную рожу, – подлетает Влад ко мне и больно хватает за руку чуть выше локтя. – Ты собиралась уехать с ним. Дура, ты не нужна ему. Думаешь, красавица такая? – смеётся. Глаза Влада горят бешеным огнем от ненависти ко мне.
– Влад, подожди. Я объясню…я… – заикаюсь, никак не могу подобрать нужные слова.
– Что, ты? Решила поймать двоих друзей и облапошить? Может, это мне тебя трахать нельзя? А ему можно? – он отшвыривает меня, и я больно ударяюсь поясницей о прилавок. – Мать права, надо было ровню выбирать. Сидишь тут жопу отращиваешь. Деньги, наверное, мамочке откладываешь, – нервно ходит из угла в угол.
Я открываю и закрываю рот. Он подлетает и хватает меня за волосы.
– Отвечай! Крутила тут хвостом перед покупателями? Как обезьяна, повторяя за своей подружкой. И правильно, что все отвернулись от тебя. У тебя ведь ни черта нет. И мозгов в том числе, – он отпускает меня и поворачивается спиной.
Облокачиваясь, медленно оседаю на стол.
– А это, что такое? – швыряет в меня бутылку с водкой, я успеваю уберечь лицо, но не живот. Подскакивает, дергает на себя и кулаком ударяет по ноге чуть выше колена. От вспыхнувшей боли, сжимаются мышцы, и я заваливаюсь на бок. Глубоко дыша, становлюсь на колени. Опускаю голову, прикрываясь, чтобы не ударил по лицу. И начинаю беззвучно плакать.
- Пожалуйста не надо. - плачу я.
– Сопли подотри, никто тебе не поверит, актриса, – слышу звук закрывающейся двери.
Он уходит. Ползу за прилавок, чтобы никто меня не видел и тихо плачу. Размазываю слёзы по лицу. Я не жалею себя, я вообще не понимаю, что это было сейчас. Я ведь и слова не сказала. В бутик заходят клиенты, заглядывают в подсобку, и замечая меня заплаканную быстро уходят. Он ударил меня, не один мускул не дрогнул на его лице. Никакой жалости. Влад отдавал себе отчет, пьян, но безумен. То с какой агрессией он кинулся на меня невозможно простить. Я не двигаюсь с места, не закрываю двери пока мне не становится легче. Ощущение жжения на месте удара еще долго будет напоминать о этом дне. И что дальше? Со стороны наверно покажется, что тут сложного -взяла и ушла раз так плохо. Куда? К маме? С ребенком на шею? Без работы, образования и денег на существование…
Дверь снова открывается вновь и защёлкивается на замок. Я съеживаюсь, поджимаю под себя колени, готовлюсь к худшему. Сейчас он меня будет бить, и я сжимаюсь от осознания того, в каком тупиковом положении нахожусь.
Сначала появляется огромный букет цветок, затем пьяная рожа моего мужа. Влад становится передо мной на колени и обнимает мои ноги. Начинаю рыдать, теперь в голос, сотрясаясь всем телом. Я боюсь его.
– Прости, умоляю, прости, – плачет он вместе со мной. – Я не хотел тебя ударить и обвинить. Просто всё навалилось. Не выспался, а тут ещё этот урод, – вздыхает между словами пьяным голосом. Медленно поднимаю на него взгляд.
– Он пришёл попрощаться. Я отказала ему. Сказала, что он с ума сошёл. Я клянусь. Он хотел подарить серёжки в знак дружбы, – всхлипываю. – Я же вернула ему.
– Он приходил домой и орал, что ты должна быть с ним. Мы сцепились, разбили все твои бокалы, барную стойку… Он хочет ребёнка признать. Но ты со мной. Ты же знаешь! – он ещё крепче обнимает меня. – Приревновал я, Илона. Ну хочешь я перестану пить, Нормально же у нас все?!
– Я не могу сейчас ничего сказать, – обнимаю себя дрожащими руками.
Влад плачет, сильней обхватывая меня, нога ноет от боли, но мне хочется верить его словам. Но всё равно сомнения прокрадываются в мою голову. «Если ударит один раз – будет бить всегда» – так говорила моя мама. А, если брать во внимание, что он меня ударил беременной – тем более.
– Хочешь сладенького? Только перестань обижаться, я не хотел. – он вытирает глаза и поднимается с колен. - Пойдем домой. Скоро наш дитеныш родится, вообще крышу снесет. Я сейчас, - он встает, перегнувшись пополам хватает за живот и его выворачивает прямо на прилавок и линолеум. – Илон. - стонет он,- Мне на улицу надо. Убери тут. Будь хорошей девочкой.
ГЛАВА 26
Наше время
- Почему вы не ушли от него после этого случая? - психолог обхватывает поручни своего кресла, слегка раскачивая его.
- Куда? К маме на шею? А дальше что? Без профессии туалеты мыть? Или в продуктовом торговать? Вы смотрели статистику разведенок, которые бросают своих новорожденных в мусорку, убивают в туалетах, а после этого вешаются? Их много. Даже слишком. А как отдают в детские дома, не справляясь с материнством? – уголок моего рта тянется вверх, - Я, как и все женщины ощущала себя слабой, хочется же верить, что это буря в стакане, пройдёт, как только осадок осядет. И страшно ребенка одной воспитывать. Эти встречи с отцом, слезы, малышу ведь все равны. Первый ребенок в двадцать, как бомба замедленного действия. Муж -он же опора, когда ты не знаешь, как себя вести, этот человек утешит, пожалеет. Ощущение защищенности. Не было у меня нормального примера, каким должен быть мужчина. Я и уцепилась за одного, все оправдания придумывала.
- Вы думает, Влад в состоянии был утешить? – поправляет очки.
Задумавшись, смотрю на пустую стену, хотелось заплакать. Покорно склонив голову, я перебирала в пальцах ткань.
- Откуда такая тяжесть вины? Ведь не вы поднимали руку на него. А он.
- Домашнее насилие касается добрую половину семей. Чем я отличалась. От меня требовалось не попадаться ему под руку, и что я?
- Не надо отвечать за каждую женщину. Выбор всегда есть! И вас всегда ждут, Илона. Каждого ребенка ждут его родители. То, что вы не делились со своей мамой проблемами с одной стороны хорошо, а вот с другой, очень плохо.
- Мне потребовалось около полугода чтобы понять это.
- И что стало последней каплей? Расскажите.
***
Несколько месяцев спустя...
Не спеша возвращаюсь домой из женской консультации. Будущие мамочки, сидящие в очереди к гинекологу, с интересом поглядывали на меня, там я была самая молодая и, пожалуй, самая измученная. Врач строго-настрого запретила мне работать. И желательно уже начать подготовку к прекрасному времени. Насколько оно может быть прекрасным, если я даже люльку не купила. Влад постоянно чем-то занят. Получается, что ни один из нас не готовится стать родителем.
Чем ближе день рождения ребенка, тем агрессивней становится Влад. Он может швырнуть меня что-то, наорать, замахнуться, потом умоляет его простить и задаривает подарками. Ему нужен секс, а у меня тонус и все сводится к ужасным ссорам, из-за которых он уходит почти на всю ночь и возвращается под утро. Он больше не пьет, но постоянно орет. Парадокс, теперь мне вообще нельзя реагировать, закрыть свой «поганый рот» и делать как он сказал. Только молчать я устала, и поэтому получаю сполна.
