Как же я устала от этой необходимости постоянно перед всеми вокруг отстаивать свое право на свободу, доказывать, что могу за себя постоять.
Видя, что я не спешу убегать, Гарат взял меня под локоть и отвел к припаркованной у соседнего подъезда машине, усадил на заднее сидение. Блондин тут же уселся рядом, с другого бока откуда ни возьмись взялся еще один, с бычьей шеей и огромными ручищами, Гарат устроился на переднем пассажирском. Вот это кортеж. За рулем сидел четвертый — его я тоже помнила. Он оглядел меня улыбающимися глазами в зеркало заднего вида — наверное, радовался, что я наконец-то им попалась.
Всю дорогу меня переполнял совершенно безрассудный, лихаческий пофигизм — настолько уже я была сыта по горло этими непрекращающимися вторжениями посторонних в мою жизнь. Я понимала, куда меня везут, и мне следовало бояться и стараться быть максимально осторожной, но я отправила осторожность к черту, мысленно готовясь драться в последний раз.
Драться не пришлось.
Гарат с ребятами привезли меня в известный бизнес-центр, пронзительно сверкающий на всю улицу своими стеклянными стенами, позволили самостоятельно выбраться из автомобиля, сопроводили к лифту, окружив меня почти идеальным квадратом своих внушительных фигур. Мы зашли в отделанную зеркалом коробку, мгновенно удвоившую количество моих грозных секьюрити, и мягко поплыли наверх.
Варгор, в шикарном элегантном костюме, нисколько не сглаживающем его звериную натуру, вел какие-то переговоры в просторном светлом кабинете с овальным массивным столом посередине. Гарат сунул голову за дверь, что-то коротко сказал, и уже через пять минут совещание было окончено. Люди в офисных строгих костюмах выкатились черно-белой волной из кабинета, неприязненно, подозрительно косясь в мою сторону. Что это за девчонка, грязная, всклокоченная, в рваных шортах и замызганной майке приперлась тут к Варгору? Ребят, да я из Колодца и сразу на ковер к вашему шефу, я бы рада привести себя в порядок, но мне не дали.
Варгор удивился моему затрапезному виду не меньше, чем его офисный планктон. Он бросил вопросительный взгляд на Гарата — но тот только плечами пожал, мол, это не я. И вышел, оставив меня наедине со своим вожаком.
— Садись, — велел мне Варгор гудящим басом, и я послушно села в ближайшее кресло. Кожаное, еще теплое от предыдущей задницы, но, конечно, не чета огромному, шикарному креслу во главе стола. — Кофе? Есть хочешь?
— Еще ванну и чистую одежду, пожалуйста, — съязвила я.
Варгор поставил передо мной чашку ароматного кофе, затем неторопливо, вальяжно уселся в свое кресло.
— Уж извини. Ребята так долго за тобой охотились, что растратили все терпение.
Я молча уставилась на дымящуюся чашку перед собой. Настоящий фарфор, не иначе — изящная, тонкая работа, наверное, весит как пушинка. Разобью такую чашку — месяц отрабатывать. Это если бы у меня была работа.
— Не хочу, чтобы ты воспринимала нашу встречу как насилие. Расследование по поводу того случая закрыто, и я ничего не имею против тебя.
И все же его ребята околачивались возле моей квартиры — аж терпение растратилось. Взяли меня, едва переступила порог. Предупреждение Шамана о засаде подтвердилось, и я молча ждала, пока Варгор озвучит ожидаемое мной предложение: стать его оборотнем, его ценным бойцом, повязанным с Кругом и берущим силу от Камня.
— Я узнал много интересного про тебя. Откуда у тебя такая мощь, что позволила тебе справиться с моими оборотнями, и почему иногда ты совершенно беззащитна, как обычная девушка. Ру поздновато спохватился, обнаружив такое сокровище у себя под носом, и, хотя ты гостила какое-то время у него, мне кажется, ты не слишком жалуешь его.
— Я больше не сокровище. Меня выгнали из Круга.
Я, конечно, еще не знала этого наверняка… но пока что все слова Шамана оказывались правдой.
— Я добьюсь, чтоб тебя восстановили, — ничуть не смутившись, пообещал Варгор. И, положив на стол перед собой свои крепкие, с крупными грубыми ладонями руки — известный мне психологический трюк, призванный внушать доверие, — предложил: — Ты все равно ушла из своры. Вступай в мою.
— Вы правда думаете, что после Кали я соглашусь?
Варгор поморщился, как-будто речь шла о протухшей еде.
— Кали получила по заслугам. Это было ее выбором. И вообще, мне странно, что ты так ценила ее дружбу. Я бы не сказал, что это было взаимно.
— А вы лучше всех ее знали. Особенно про ее выбор.
Повисла зловещая тишина. Я боялась повернуть голову и встретиться с разъяренным взглядом самого могущественного оборотня из всех, кого я знала. Не то, чтобы я намекала про ее выбор любовника, но звучало, кажется, именно так. Кофе все дымился, и хрупкая чашка дразнила своими до прозрачности тонкими боками. Похоже, она переживет меня.
— Вот что я предлагаю, — не спеша, с расстановкой проговорил Варгор. Рокочущий тон его голоса не терпел возражений. — Я верну тебя в Круг. Назначу стипендию, чтобы ты могла спокойно учиться. Не буду торопить. Лет пять или семь. А ты вступаешь в свору.
— И убиваю для вас. Вы ведь этого хотите?
Варгор вздернул брови, как будто никогда в жизни никого не убивал, и его оборотни собираются только чтобы в футбол вместе поиграть.
— Мы выберем для тебя занятие, учитывая твои предпочтения. Я уверен, ты будешь полезной, и не убивая.
— Нет.
— Почему ты отказываешься?
— Потому что не собираюсь никому быть должной. Потому что вы убили Кали. Потому что я просто не хочу работать на вас.
Варгор молча встал, неторопливо прошелся вдоль стола, по очереди коснувшись вразброд стоявших кресел, поправляя офисную симметрию, наводя порядок, задумчиво постоял у широченного, от пола до потолка окна, повернувшись ко мне спиной. Я ждала, когда он сообщит мне свои более веские аргументы, после которых его свора покажется мне желанной целью: пригрозит чем-нибудь, или просто позовет Гарата…
Наконец, он повернулся, внимательно посмотрел на меня из-под нависших бровей, достал из внутреннего кармана пиджака визитницу и, протянув руку через стол, положил передо мной маленький картонный прямоугольник.
«Михаил Викторович Звягин, Генеральный директор. Корпорация «Амарант».
— Подумай. Если передумаешь — звони.
Кажется, наши переговоры были окончены. Я встала, шваркнув колесами кресла по паркетному полу, и впервые позволила себе посмотреть ему в глаза. Он кивнул в ответ. Спрятав визитку в задний карман шорт, я вышла. С ума сойти, вышла живая, целая и невредимая, наговорив кучу дерзостей вожаку одной из самых крупных свор.
За дверью меня снова заключили в квадрат оборотни во главе с Гаратом. Он посмотрел на меня неприязненно, будто ревнуя к своему вожаку, и повел в холл, к лифту. А я думала, теперь конвой можно и снять…
Впрочем, в машину сел только Гарат — на водительское. Что ж, пусть довезет туда, где взял. Ведь я, как безработный оборотень-одиночка, не могу позволить себе такси.
Всю дорогу Гарат не проронил ни слова, и, лишь высадив меня возле моего подъезда, опустил стекло и коротко бросил:
— Я убью тебя, как только разрешит Варгор.
И уехал, одарив меня хмурым, презрительным взглядом.
То есть, это тот самый аргумент в пользу предложения Варгора…
— Ну-ну, — пожала я плечами, глядя ему вслед. Кажется, не стоит сомневаться в искренности этого громилы.
Постоянно держа себя на стреме, я пробралась в собственную квартиру, помылась — непередаваемое удовольствие — и поела. Ждала, что вот-вот в кресле окажется Ру, как тогда, накануне отъезда, и ввалит мне люлей за все. К моему облегчению, Ру не появился. Видимо, он не караулил мой подъезд в отличие от Гарата. Вообще, не удивительно, если учесть, что я наглухо пропала месяц назад…
Встреча с Кругом и его настоятельницей пугала меня куда больше, чем разговор с сильнейшим из знакомых мне оборотней или поездка в одной машине с тремя громилами, каждый из которых мог (и наверняка был бы не против) убить меня за пару секунд. Я обещала себе не верить болтовне Шамана, но его слова настырно въелись мне в мозг, и я боялась, что они могут оказать правдой. Что мне делать, если Круг откажется от меня? Могла ли я рассчитывать, что Пашка — человек, которого я считала лучшим другом, едва ли не братом, заступится за меня, скажет веское слово или хотя бы продолжит мое обучение в свое личное время?
Кажется, не успела я выйти за дверь собственной квартиры, как оказалась перед кованной калиткой монастыря. Так всегда, когда чего-то боишься и желаешь оттянуть момент истины как можно дольше. Или дальше… Хватит уже трусить! Просто открой калитку и иди по дорожке! Незачем бегать от неизбежного.
Во дворе, под забрызганными красным вишнями бродила Лерка с маленьким ведерком в руках. Я в очередной раз напомнила себе, что уже перевалило за середину июля, то есть, самое время поспевать плодам, которые будто бы еще пару дней назад только цвели. На Лерке было легкое белое платье, и она сама на себя была непохожа в этом наряде. Еще больше удивляло, что кто-то сумел заставить ее заниматься такой рутинной и спокойной работой, как сбор вишни. Что ж, видать, ради связи с Камнем на что только не пойдешь.
Я окликнула ее, Лерка повернулась и, мгновение подумав, зашагала ко мне, оставив неполное ведро вишен под деревьями.
Она была совсем другая… Волосы, всегда торчащие вихрами, сейчас аккуратно и скромно были заправлены за уши, мягко обрамляя лицо; глаза спокойные и ясные, и никакого в них вызова, агрессии или дерзости. Я вспомнила, как она умело менялась, прикидываясь то паинькой, то оторвой, играя подходящую роль для каждого случая, оправдывая свою особую профессию, в которой она воспитывалась с самого детства. Кто ждет удара от пятнадцатилетней девчонки? Разве что я.
Сейчас я дала бы ей все тридцать, и не могла объяснить, почему. Просто она перестала быть девчонкой. Может, это просто новая маскировка? Может, от тридцатилетней ждешь удара еще меньше? Шаман сказал, что Лерка — «засланный казачок», отправленный Кругом вместе со мной только для того, чтобы заставить меня провалить задание. Я не должна была верить Шаману… и не могла не учитывать его слова.
— Неужели, — тусклым голосом поприветствовала меня она. Слова были Леркины, но интонация чужая. — Вырвалась?
— В смысле?
Озадаченная ее перевоплощением, я не сразу поняла, что она имеет в виду.
— Ну, вожак отпустил тебя? Месяц прошел. Не надо было меня останавливать тогда.
— Месяц.., — вздохнула я и поежилась. Мне не хотелось рассказывать ей ни про побег, ни про Колодец. Вся история звучала бы довольно глупо и совсем не оправдывала бы, почему я всех бросила. Пусть думает, что я была в плену у Ру. — Где Пашка?
Лерка помрачнела, нахмурилась — и снова меня охватило ощущение, что передо мной какой-то совершенно другой, незнакомый мне человек.
— Ты даже не знаешь, — она отвела глаза и уставилась куда-то в сторону. — Через час после твоего отъезда почти вся деревня собралась в нашем саду. Пришли убить нас. Никогда такого не видела… как зомби, с косами, топорами… Хозяйка тоже за нож схватилась. Пашка велел никого не трогать, устроил переговоры. Мы едва отбили его, без сознания, избитого, изрезанного.
Ох ты ж, вот это новости… А я то думала, это только у меня проблемы, а ребята с чувством выполненного долга спокойно вернулись в Круг, отчитались по блестяще выполненному заданию, получили свои награды. Робко надеялась, что Шаман не прав, и меня тоже ждет какая-нибудь благодарность от настоятельницы, не говоря уж о покрытии долга за одолженную силу. А тут — маразм крепчал. Какая-то проклятая деревня, после знакомства с Колодцем и Пожирателями пришла очередь для восстания местных жителей. Я вспомнила озлобленную хозяйку, полотенцем выгоняющую меня со своего двора. Полотенцем, не ножом.
— Как он? Да что вы такое натворили?
— Ничего. Кроме того, что твой вожак прикончил Корсара. Кроме того, что местные видели, как вас с Олегом волокут окровавленные мордовороты. Отца и брата Корсара твои оборотни не нашли, может, это они подняли деревню на свою защиту. На линчевание.
Твою мать… Ру спас мне жизнь (точнее, всего лишь кусочек души), но умудрился испортить все, ну абсолютно все. Я ошеломленно молчала, и Лера продолжила:
— Тебя не было, — упрекнула она. — С тобой мы могли бы противостоять этому сброду. С твоими оборотнями можно было бы вообще всю деревню сравнять с землей. Мы сбежали. Вся машина была в крови. Я гнала, а он… умирал у меня на глазах. До Круга он не доехал.
Я развернулась и зашагала к дверям монастыря, просто уничтоженная такими новостями. Обычные врачи не помогли бы Пашке, а до Круга несколько тысяч километров. Кровь гудела в ушах, заглушая все звуки, ударяя в виски, в грудь, сбивая дыхание. Я могла бояться чего угодно: демонов Олега, коварства Пожирателей, громил Варгора, но даже в плохом сне я не могла представить, что опасность может исходить от обычных людей. Я совсем забыла, насколько моя команда была уязвима перед простыми железками… и им не хватало меня. Будь я с ними, все остались бы живы и здоровы. Мне нужно было любой ценой остаться: отбиться от Ру, сбежать раньше, — что угодно. Но контакт с Корсаром сварил мне все мозги, и я, как сонная курица, подчинилась бывшему вожаку, просто чтобы избежать конфликта. Слова Шамана роем назойливой мошкары гудели в голове, мешались с мыслями, путали, сбивали: «ты увидишь, я был прав, тебя отлучат от Круга». Теперь, конечно, отлучат! Только вот причину нельзя назвать пустяковой, надуманной. Если бы не Ру! Если бы…
18. Расследование
Настоятельница уже ждала меня — видимо, знала задолго до моего прихода, когда именно я окажусь в круглом холле, расположенном прямо над Камнем. Всю дорогу я представляла себе наш разговор, и в ключе предсказаний Шамана, и с более благоприятным вариантом развития событий, но теперь... я даже не знаю, о чем нам можно было бы говорить. Настоятельнице только оставалось сказать: «Убейся об стену», а мне, не задумываясь, выполнить.
— Садись, — велела она, указывая на хорошо знакомый мне кожаный диван. Я села.
— Вы выгоняете меня, — я скорее констатировала факт, нежели задала вопрос. По-другому и быть не могло.
Сестра Камня внимательно рассматривала меня, пока я сидела перед ней, с повинной опустив голову.
— Тренировок больше не будет. Пока, — наконец, сообщила она. — Павел переступил через Грань.
Пашка умер. Все же умер, и Лерка не пошутила и не преувеличила. Хотя… кто с таким шутит. Пашка вернулся в жизнь не-умершим — от этой мысли сердце на миг остановилось, словно ледяным сквозняком откуда потянуло. Я представила, как мертвые глаза открываются и равнодушно, холодно смотрят на меня.
— Сейчас он не может учить тебя, поскольку сам нуждается в обучении, — пояснила настоятельница, озабоченно заглядывая в мое ошалелое лицо. Нет, он не может учить меня, потому что он умер. Потому что он мертв. Потому что я никогда не смогу дотронуться до Пашки не-умершего, помня его живым, настоящим. Потому что Круг отказывается от меня, отправляет меня к черту, теперь, когда Пашка больше не человек и полностью привязан к Камню, состоит из Камня, является частью Камня. Потому что так случилось из-за меня, из-за того, что я вывалилась из команды в самый неподходящий момент.
— Пока у тебя есть время, тебе необходимо уладить все проблемы с твоим вожаком, — продолжила настоятельница. — Если он против твоего участия в делах Круга — нам стоит прекратить отношения.
Видя, что я не спешу убегать, Гарат взял меня под локоть и отвел к припаркованной у соседнего подъезда машине, усадил на заднее сидение. Блондин тут же уселся рядом, с другого бока откуда ни возьмись взялся еще один, с бычьей шеей и огромными ручищами, Гарат устроился на переднем пассажирском. Вот это кортеж. За рулем сидел четвертый — его я тоже помнила. Он оглядел меня улыбающимися глазами в зеркало заднего вида — наверное, радовался, что я наконец-то им попалась.
Всю дорогу меня переполнял совершенно безрассудный, лихаческий пофигизм — настолько уже я была сыта по горло этими непрекращающимися вторжениями посторонних в мою жизнь. Я понимала, куда меня везут, и мне следовало бояться и стараться быть максимально осторожной, но я отправила осторожность к черту, мысленно готовясь драться в последний раз.
Драться не пришлось.
Гарат с ребятами привезли меня в известный бизнес-центр, пронзительно сверкающий на всю улицу своими стеклянными стенами, позволили самостоятельно выбраться из автомобиля, сопроводили к лифту, окружив меня почти идеальным квадратом своих внушительных фигур. Мы зашли в отделанную зеркалом коробку, мгновенно удвоившую количество моих грозных секьюрити, и мягко поплыли наверх.
Варгор, в шикарном элегантном костюме, нисколько не сглаживающем его звериную натуру, вел какие-то переговоры в просторном светлом кабинете с овальным массивным столом посередине. Гарат сунул голову за дверь, что-то коротко сказал, и уже через пять минут совещание было окончено. Люди в офисных строгих костюмах выкатились черно-белой волной из кабинета, неприязненно, подозрительно косясь в мою сторону. Что это за девчонка, грязная, всклокоченная, в рваных шортах и замызганной майке приперлась тут к Варгору? Ребят, да я из Колодца и сразу на ковер к вашему шефу, я бы рада привести себя в порядок, но мне не дали.
Варгор удивился моему затрапезному виду не меньше, чем его офисный планктон. Он бросил вопросительный взгляд на Гарата — но тот только плечами пожал, мол, это не я. И вышел, оставив меня наедине со своим вожаком.
— Садись, — велел мне Варгор гудящим басом, и я послушно села в ближайшее кресло. Кожаное, еще теплое от предыдущей задницы, но, конечно, не чета огромному, шикарному креслу во главе стола. — Кофе? Есть хочешь?
— Еще ванну и чистую одежду, пожалуйста, — съязвила я.
Варгор поставил передо мной чашку ароматного кофе, затем неторопливо, вальяжно уселся в свое кресло.
— Уж извини. Ребята так долго за тобой охотились, что растратили все терпение.
Я молча уставилась на дымящуюся чашку перед собой. Настоящий фарфор, не иначе — изящная, тонкая работа, наверное, весит как пушинка. Разобью такую чашку — месяц отрабатывать. Это если бы у меня была работа.
— Не хочу, чтобы ты воспринимала нашу встречу как насилие. Расследование по поводу того случая закрыто, и я ничего не имею против тебя.
И все же его ребята околачивались возле моей квартиры — аж терпение растратилось. Взяли меня, едва переступила порог. Предупреждение Шамана о засаде подтвердилось, и я молча ждала, пока Варгор озвучит ожидаемое мной предложение: стать его оборотнем, его ценным бойцом, повязанным с Кругом и берущим силу от Камня.
— Я узнал много интересного про тебя. Откуда у тебя такая мощь, что позволила тебе справиться с моими оборотнями, и почему иногда ты совершенно беззащитна, как обычная девушка. Ру поздновато спохватился, обнаружив такое сокровище у себя под носом, и, хотя ты гостила какое-то время у него, мне кажется, ты не слишком жалуешь его.
— Я больше не сокровище. Меня выгнали из Круга.
Я, конечно, еще не знала этого наверняка… но пока что все слова Шамана оказывались правдой.
— Я добьюсь, чтоб тебя восстановили, — ничуть не смутившись, пообещал Варгор. И, положив на стол перед собой свои крепкие, с крупными грубыми ладонями руки — известный мне психологический трюк, призванный внушать доверие, — предложил: — Ты все равно ушла из своры. Вступай в мою.
— Вы правда думаете, что после Кали я соглашусь?
Варгор поморщился, как-будто речь шла о протухшей еде.
— Кали получила по заслугам. Это было ее выбором. И вообще, мне странно, что ты так ценила ее дружбу. Я бы не сказал, что это было взаимно.
— А вы лучше всех ее знали. Особенно про ее выбор.
Повисла зловещая тишина. Я боялась повернуть голову и встретиться с разъяренным взглядом самого могущественного оборотня из всех, кого я знала. Не то, чтобы я намекала про ее выбор любовника, но звучало, кажется, именно так. Кофе все дымился, и хрупкая чашка дразнила своими до прозрачности тонкими боками. Похоже, она переживет меня.
— Вот что я предлагаю, — не спеша, с расстановкой проговорил Варгор. Рокочущий тон его голоса не терпел возражений. — Я верну тебя в Круг. Назначу стипендию, чтобы ты могла спокойно учиться. Не буду торопить. Лет пять или семь. А ты вступаешь в свору.
— И убиваю для вас. Вы ведь этого хотите?
Варгор вздернул брови, как будто никогда в жизни никого не убивал, и его оборотни собираются только чтобы в футбол вместе поиграть.
— Мы выберем для тебя занятие, учитывая твои предпочтения. Я уверен, ты будешь полезной, и не убивая.
— Нет.
— Почему ты отказываешься?
— Потому что не собираюсь никому быть должной. Потому что вы убили Кали. Потому что я просто не хочу работать на вас.
Варгор молча встал, неторопливо прошелся вдоль стола, по очереди коснувшись вразброд стоявших кресел, поправляя офисную симметрию, наводя порядок, задумчиво постоял у широченного, от пола до потолка окна, повернувшись ко мне спиной. Я ждала, когда он сообщит мне свои более веские аргументы, после которых его свора покажется мне желанной целью: пригрозит чем-нибудь, или просто позовет Гарата…
Наконец, он повернулся, внимательно посмотрел на меня из-под нависших бровей, достал из внутреннего кармана пиджака визитницу и, протянув руку через стол, положил передо мной маленький картонный прямоугольник.
«Михаил Викторович Звягин, Генеральный директор. Корпорация «Амарант».
— Подумай. Если передумаешь — звони.
Кажется, наши переговоры были окончены. Я встала, шваркнув колесами кресла по паркетному полу, и впервые позволила себе посмотреть ему в глаза. Он кивнул в ответ. Спрятав визитку в задний карман шорт, я вышла. С ума сойти, вышла живая, целая и невредимая, наговорив кучу дерзостей вожаку одной из самых крупных свор.
За дверью меня снова заключили в квадрат оборотни во главе с Гаратом. Он посмотрел на меня неприязненно, будто ревнуя к своему вожаку, и повел в холл, к лифту. А я думала, теперь конвой можно и снять…
Впрочем, в машину сел только Гарат — на водительское. Что ж, пусть довезет туда, где взял. Ведь я, как безработный оборотень-одиночка, не могу позволить себе такси.
Всю дорогу Гарат не проронил ни слова, и, лишь высадив меня возле моего подъезда, опустил стекло и коротко бросил:
— Я убью тебя, как только разрешит Варгор.
И уехал, одарив меня хмурым, презрительным взглядом.
То есть, это тот самый аргумент в пользу предложения Варгора…
— Ну-ну, — пожала я плечами, глядя ему вслед. Кажется, не стоит сомневаться в искренности этого громилы.
Постоянно держа себя на стреме, я пробралась в собственную квартиру, помылась — непередаваемое удовольствие — и поела. Ждала, что вот-вот в кресле окажется Ру, как тогда, накануне отъезда, и ввалит мне люлей за все. К моему облегчению, Ру не появился. Видимо, он не караулил мой подъезд в отличие от Гарата. Вообще, не удивительно, если учесть, что я наглухо пропала месяц назад…
Встреча с Кругом и его настоятельницей пугала меня куда больше, чем разговор с сильнейшим из знакомых мне оборотней или поездка в одной машине с тремя громилами, каждый из которых мог (и наверняка был бы не против) убить меня за пару секунд. Я обещала себе не верить болтовне Шамана, но его слова настырно въелись мне в мозг, и я боялась, что они могут оказать правдой. Что мне делать, если Круг откажется от меня? Могла ли я рассчитывать, что Пашка — человек, которого я считала лучшим другом, едва ли не братом, заступится за меня, скажет веское слово или хотя бы продолжит мое обучение в свое личное время?
Кажется, не успела я выйти за дверь собственной квартиры, как оказалась перед кованной калиткой монастыря. Так всегда, когда чего-то боишься и желаешь оттянуть момент истины как можно дольше. Или дальше… Хватит уже трусить! Просто открой калитку и иди по дорожке! Незачем бегать от неизбежного.
Во дворе, под забрызганными красным вишнями бродила Лерка с маленьким ведерком в руках. Я в очередной раз напомнила себе, что уже перевалило за середину июля, то есть, самое время поспевать плодам, которые будто бы еще пару дней назад только цвели. На Лерке было легкое белое платье, и она сама на себя была непохожа в этом наряде. Еще больше удивляло, что кто-то сумел заставить ее заниматься такой рутинной и спокойной работой, как сбор вишни. Что ж, видать, ради связи с Камнем на что только не пойдешь.
Я окликнула ее, Лерка повернулась и, мгновение подумав, зашагала ко мне, оставив неполное ведро вишен под деревьями.
Она была совсем другая… Волосы, всегда торчащие вихрами, сейчас аккуратно и скромно были заправлены за уши, мягко обрамляя лицо; глаза спокойные и ясные, и никакого в них вызова, агрессии или дерзости. Я вспомнила, как она умело менялась, прикидываясь то паинькой, то оторвой, играя подходящую роль для каждого случая, оправдывая свою особую профессию, в которой она воспитывалась с самого детства. Кто ждет удара от пятнадцатилетней девчонки? Разве что я.
Сейчас я дала бы ей все тридцать, и не могла объяснить, почему. Просто она перестала быть девчонкой. Может, это просто новая маскировка? Может, от тридцатилетней ждешь удара еще меньше? Шаман сказал, что Лерка — «засланный казачок», отправленный Кругом вместе со мной только для того, чтобы заставить меня провалить задание. Я не должна была верить Шаману… и не могла не учитывать его слова.
— Неужели, — тусклым голосом поприветствовала меня она. Слова были Леркины, но интонация чужая. — Вырвалась?
— В смысле?
Озадаченная ее перевоплощением, я не сразу поняла, что она имеет в виду.
— Ну, вожак отпустил тебя? Месяц прошел. Не надо было меня останавливать тогда.
— Месяц.., — вздохнула я и поежилась. Мне не хотелось рассказывать ей ни про побег, ни про Колодец. Вся история звучала бы довольно глупо и совсем не оправдывала бы, почему я всех бросила. Пусть думает, что я была в плену у Ру. — Где Пашка?
Лерка помрачнела, нахмурилась — и снова меня охватило ощущение, что передо мной какой-то совершенно другой, незнакомый мне человек.
— Ты даже не знаешь, — она отвела глаза и уставилась куда-то в сторону. — Через час после твоего отъезда почти вся деревня собралась в нашем саду. Пришли убить нас. Никогда такого не видела… как зомби, с косами, топорами… Хозяйка тоже за нож схватилась. Пашка велел никого не трогать, устроил переговоры. Мы едва отбили его, без сознания, избитого, изрезанного.
Ох ты ж, вот это новости… А я то думала, это только у меня проблемы, а ребята с чувством выполненного долга спокойно вернулись в Круг, отчитались по блестяще выполненному заданию, получили свои награды. Робко надеялась, что Шаман не прав, и меня тоже ждет какая-нибудь благодарность от настоятельницы, не говоря уж о покрытии долга за одолженную силу. А тут — маразм крепчал. Какая-то проклятая деревня, после знакомства с Колодцем и Пожирателями пришла очередь для восстания местных жителей. Я вспомнила озлобленную хозяйку, полотенцем выгоняющую меня со своего двора. Полотенцем, не ножом.
— Как он? Да что вы такое натворили?
— Ничего. Кроме того, что твой вожак прикончил Корсара. Кроме того, что местные видели, как вас с Олегом волокут окровавленные мордовороты. Отца и брата Корсара твои оборотни не нашли, может, это они подняли деревню на свою защиту. На линчевание.
Твою мать… Ру спас мне жизнь (точнее, всего лишь кусочек души), но умудрился испортить все, ну абсолютно все. Я ошеломленно молчала, и Лера продолжила:
— Тебя не было, — упрекнула она. — С тобой мы могли бы противостоять этому сброду. С твоими оборотнями можно было бы вообще всю деревню сравнять с землей. Мы сбежали. Вся машина была в крови. Я гнала, а он… умирал у меня на глазах. До Круга он не доехал.
Я развернулась и зашагала к дверям монастыря, просто уничтоженная такими новостями. Обычные врачи не помогли бы Пашке, а до Круга несколько тысяч километров. Кровь гудела в ушах, заглушая все звуки, ударяя в виски, в грудь, сбивая дыхание. Я могла бояться чего угодно: демонов Олега, коварства Пожирателей, громил Варгора, но даже в плохом сне я не могла представить, что опасность может исходить от обычных людей. Я совсем забыла, насколько моя команда была уязвима перед простыми железками… и им не хватало меня. Будь я с ними, все остались бы живы и здоровы. Мне нужно было любой ценой остаться: отбиться от Ру, сбежать раньше, — что угодно. Но контакт с Корсаром сварил мне все мозги, и я, как сонная курица, подчинилась бывшему вожаку, просто чтобы избежать конфликта. Слова Шамана роем назойливой мошкары гудели в голове, мешались с мыслями, путали, сбивали: «ты увидишь, я был прав, тебя отлучат от Круга». Теперь, конечно, отлучат! Только вот причину нельзя назвать пустяковой, надуманной. Если бы не Ру! Если бы…
18. Расследование
Настоятельница уже ждала меня — видимо, знала задолго до моего прихода, когда именно я окажусь в круглом холле, расположенном прямо над Камнем. Всю дорогу я представляла себе наш разговор, и в ключе предсказаний Шамана, и с более благоприятным вариантом развития событий, но теперь... я даже не знаю, о чем нам можно было бы говорить. Настоятельнице только оставалось сказать: «Убейся об стену», а мне, не задумываясь, выполнить.
— Садись, — велела она, указывая на хорошо знакомый мне кожаный диван. Я села.
— Вы выгоняете меня, — я скорее констатировала факт, нежели задала вопрос. По-другому и быть не могло.
Сестра Камня внимательно рассматривала меня, пока я сидела перед ней, с повинной опустив голову.
— Тренировок больше не будет. Пока, — наконец, сообщила она. — Павел переступил через Грань.
Пашка умер. Все же умер, и Лерка не пошутила и не преувеличила. Хотя… кто с таким шутит. Пашка вернулся в жизнь не-умершим — от этой мысли сердце на миг остановилось, словно ледяным сквозняком откуда потянуло. Я представила, как мертвые глаза открываются и равнодушно, холодно смотрят на меня.
— Сейчас он не может учить тебя, поскольку сам нуждается в обучении, — пояснила настоятельница, озабоченно заглядывая в мое ошалелое лицо. Нет, он не может учить меня, потому что он умер. Потому что он мертв. Потому что я никогда не смогу дотронуться до Пашки не-умершего, помня его живым, настоящим. Потому что Круг отказывается от меня, отправляет меня к черту, теперь, когда Пашка больше не человек и полностью привязан к Камню, состоит из Камня, является частью Камня. Потому что так случилось из-за меня, из-за того, что я вывалилась из команды в самый неподходящий момент.
— Пока у тебя есть время, тебе необходимо уладить все проблемы с твоим вожаком, — продолжила настоятельница. — Если он против твоего участия в делах Круга — нам стоит прекратить отношения.
