— А Корсар? — сама не знаю зачем спросила я.
— Он тоже не умеет, — и тут же, помрачнев, поправился. — Не умел. Он только морочить мог.
Морочить. Вот как они это называют. Я вспомнила ватные ноги, бессильные руки, полуобморочное состояние. Может, так и правда лучше, чем воспринимать все происходящее, находясь в полном сознании, как Ру. Фак, значит, он все запомнил. Как я его связала, привела Пожирателя и как стала причиной того, что в скором времени он перестанет быть Вожаком. Кажется, надо снова бежать из города…
— Пойдем, поищем банкомат, — позвала я Лешку. — Снимем денег тебе на билет. Вернешься к своей ненаглядной.
Парень молча пошел за мной.
Круг перечислил мне баснословную по моим меркам сумму за Пожирателя, но я забрала его обратно, а деньги не вернула. Может быть, когда-нибудь потом, когда все устаканится. Или оставлю себе в счет оплаты за высосанную у чудовища силу. Да какая разница… я даже не знаю, на что теперь их тратить…
Банкомат стоял возле одного из магазинов с высокими стеклянными витринами, за которыми в вычурных позах застыли одетые в модные платья манекены. Только увидев собственное отражение, я поняла, что вся моя одежда по-прежнему состоит из одной футболки Ру. И что моя походка сильно изменилась. Я теперь хромала, как какой-нибудь доктор Хаус, — правая нога стала немного короче левой. Кай говорил, что у меня перелом таза. Наверное, что-то срослось криво во время целебного секса… Сувениры на память от бывшего вожака: футболка и хромота. Спасибо, Ру…
Я вздохнула и повернулась к банкомату. Лешка деликатно отвернулся, когда я вводила пин-код, но, когда я протянула ему деньги, замотал головой.
— Я не вернусь к Оле. — И пояснил, отвечая на мой немой вопрос: — Теперь, после… я больше не уверен.
— Ладно. Езжай к отцу.
Лешка снова замотал головой. Я вспомнила совет Пашки: «Бери мальчишку и беги». Нужно было сразу послушаться. Я ведь всегда слушалась Пашку. До того, как он умер.
Я спрятала деньги в карман. Мне вдруг захотелось снова провалиться в Колодец. На пару месяцев, или навсегда. Подумать хорошенько обо всем, что я натворила в этой суетливой беготне. И о том, что теперь делать дальше. И просто спокойно посидеть, закрыв глаза, и никуда не мчаться, не драться, не прятаться и не бояться. Целая вечность была между мною той, которую потряхивало от страха при близком соседстве с Пожирателем, и мною этой, которая только что окончательно и бесповоротно предала своего вожака и видела на месте чудовища, десять минут назад показавшего себя во всей красе, лишь обычного мальчишку. Я посмотрела на Лешку, представляя себе щупальца и разинутые ребра, и, внезапно не чувствуя ничего похожего на страх или отвращение, махнула рукой:
— Тогда пошли ко мне.
24. С нового листа
Дома ждал очередной сюрприз. На кухне хозяйничала Лерка. Уставший от нескончаемого потока событий мозг даже удивляться не захотел.
— Чего надо? — не слишком гостеприимно поприветствовала я гостью. — Мы вас не звали.
Лерка звонко расхохоталась. Она снова стала прежней: вихрастой, дерзкой, сумасбродной.
— Даже не предложишь чаю?
— Нет, — сурово отрезала я. Шаман говорил, что Лерка — засланный казачок, отправленный Кругом специально, чтобы вредить мне; сама Лерка представилась киллершей, так что я напрямик спросила: — Настоятельница заказала меня?
— Неет, — промурлыкала девчонка, загадочно улыбаясь, и принялась рыться в навесном кухонном шкафчике, поочередно выуживая оттуда чашки разного калибра. Чайник уже стоял на плите, слабо дымя паром из носика. Но ни чая, ни кофе у меня не было. Я ведь только-только успела заселиться.
— Откуда ты узнала адрес?
— Это профессиональная тайна, — отмахнулась Лерка, и перешла на другой шкафчик, но ее поиски успехом так и не увенчались. — Где чай?!
Она повернулась и тут увидела Лешку, стоящего за моей спиной и выглядывающего через плечо.
— О, привет! — весело махнула ему Лерка. Лешка глянул на мое хмурое лицо и ничего не сказал. Наверное, подумал, что она тоже оборотень, мы ведь прикинулись родственниками тогда, на пикнике.
Лерка, видя, что ее искрящая доброжелательность остается без ответа, закатила глаза, плеснула себе простого кипятка в чашку и села за стол. Я осталась стоять. Представила, как она выплескивает содержимое чашки мне в лицо. Ей незачем быть здесь, кроме как по заданию Круга. Они не могли не хватиться Пожирателя, и не могли не догадаться, кто увез его. Честно говоря, я не собиралась за него драться и снова пытаться его спасать, но позволить вваливаться к себе в квартиру без приглашения и гонять кипяток вместо чаев я тоже не могла. Хотя о чем это я? Она уже сделала это.
— Ты, конечно, права, — лениво развалясь на стуле и помешивая ложечкой в чашке, согласилась Лерка. — Настоятельнице нужен обратно этот чепушила. Но я не обязана принимать заказ, если не хочу.
— А ты не хочешь?
— Да нет же! — она снова рассмеялась, взмахнула рукой, провожая глазами спину Лешки, удалившегося сразу после «чепушилы». — Давай же, расслабься!
Я, наконец, кивнула и опустилась на второй стул. В конце концов, что она мне сделает? Кипяток, или ложечка в глаз, или даже серебряная пуля в голову — я это переживу. Надеюсь. Но пусть только попытается — и я убью ее, больше мне незачем быть терпеливой, как она меня охарактеризовала тогда, разоткровенничавшись после совместного спуска в Колодец. Вопреки убедительным словам Шамана в памяти всплыл момент, когда она единственная попыталась отбить меня у Ру, и не собиралась сдаваться даже тогда, когда узнала, что он оборотень.
— Зачем тебе этот кучерявый педик? Кто-то перебил цену?
Я молча покачала головой.
— Не хочешь говорить? Ну и ладно. Что теперь будешь делать, раз с Кругом покончено?
— Не знаю. Не думала.
Лерка посмотрела на меня хитро-хитро.
— А поехали со мной в Москву? Я хорошего тренера там знаю. И пару мест, где проводят подпольные бои. Приличного бабла можно срубить.
Подпольные бои? Докатились… Не ради этого я выходила из своры.
— Нет, спасибо.
— Зря, зря. А мне нравится! Очень помогает снимать напряжение.
Видя, что я абсолютно точно не заинтересовалась, она продолжила:
— Тогда другое предложение. Один мой знакомый ищет вышибалу в свой бар. Место хорошо известно в определенных кругах. Там всякое случается, дерутся, стреляют… Персонал долго не задерживается. Но тебя то таким не испугаешь.
— Я пару лет работала барменом в куче местных клубов, — призналась я.
— Бармен тоже нужен! — поспешно сообщила Лерка, видя мое сомнение. — Соглашайся!
Вообще-то, предложение действительно выглядело заманчиво. За опасность, наверное, будут прилично доплачивать, а в случае ранений — давать больничный. И ни Круг, ни Ру никогда не разыщут меня в Москве: довольно далеко и слишком много людей, запахов и местных оборотней. Особенно, если я не буду светиться — а я не буду, потому что уже неплохо научилась использовать силу Зверя незаметно. Как раз то, что нужно для работы; в конце концов, бар — это средоточие сумрака и опьянения, а значит, никто не будет слишком серьезно относиться к померещившемуся звериному оскалу на женском лице.
— Тебе то с этого что? — недоверчиво поинтересовалась я.
— Да ничего, — пожала Лерка плечами. — Не хочу ехать одна, без своей подружки-оборотня. Соглашайся.
— При одном условии. В этот раз моя кошка поедет со мной.
Конечно, белобрысая стерва тут же начала протестовать и описывать, насколько сильно она ненавидит кошек, но я была непреклонна. Не знаю, что задумала эта прохиндейка, в какой своей афере хочет меня использовать и для какой выгоды, но вариантов у меня все равно было немного. Не думаю, что она слишком уж меня обяжет, порекомендовав хозяину бара; в конце концов, выгоды от этого больше всех будет именно ему. А мне просто не придется никого лишний раз убеждать на собеседовании, что я не боюсь пьяных мужчин ночной порой и вполне способна сама за себя постоять.
— Ну и провались ты со своей кошкой! — взвизгнула Лерка и ушла, непременно хлопнув дверью. Меня не проведешь — завтра стопудово будет сигналить под окном часов в семь утра, если не раньше. Придется съездить за Астрой сегодня. На самом деле я ни на минуту не забывала про свою питомицу, просто все это время было совершенно не до нее. Надеюсь, она не сбежала от отца Валентина, потому что в старой нашей квартире сейчас наверняка уже живут другие люди, которым совершенно не нужна кошка-оторва.
Я глянула на часы — самое время навестить священника.
Но сначала что-нибудь съесть.
Состояние было очень странное, просто какой-то многократно усиленный ПМС. Наравне с эмоциональным подъемом и ощущением собственного могущества я чувствовала тревогу, она шевелила в животе своими тонкими ручками, заставляя сердце вздрагивать. Может быть, так я ощущала силу Ру, а может, тревога была чем-то отдельным, связанным, например, с близостью Пожирателя, которого я сознательно перестала бояться. Лешка сказал, что Ру все запомнил. Это значит, он он наверняка продолжит за мной охотиться, и я, вместо того, чтобы добиться для себя признания прав и свобод, сделала только хуже. В общем, я делала хуже каждую нашу встречу… открытое неподчинение, побег, порча имущества, вызов, предательство и лишение возможности быть вожаком. Поверить не могу, что все-таки сделала это. Стал ли он теперь слабее как оборотень? Вряд ли… Спустя несколько часов мне самой уже было непонятно, почему это я решила, что Пожиратель как-то мне поможет. Наверное, я рассчитывала просто испугать Ру и жантажом выбить из него обещание отстать от меня, или просто надеялась, что он забудет меня заодно с происшествием. Как глупо.
— Пошли, — позвала я растянувшегося на полу Лешку. Вид у него был такой, будто он медитировал. Или играл в собственные похороны. Интересно, он все еще переживает по поводу своего «срыва», или это Лерка его так обидела.
Сесть на автобус, чтобы добраться до священника, можно было только в центре; собственно, поесть тоже. В моем новом районе на окраине не были ни одной забегаловки, если не считать пары пивнушек. Кафе делаются для посетителей многочисленных торговых центров, а не для мамок с детьми или дедов, выползших на лавку возле дома, чтобы покурить. Я подумала о том, что в центре могу встретить кого-то из оборотней Ру. Аж передернуло. Они видели, как я проиграла, и знают о том, на каких правах я осталась в живых. Может, они уже даже знают о том, каким именно образом я в очередной раз сбежала от вожака. Лучше об этом не думать. Вероятность встречи ничтожно мала, а сила Ру все еще во мне. Одна вылазка, последняя перед тем, как я уеду. Конечно, ничего не случится.
Мы отправились в довольно известное в нашем городе кафе, где можно было быстро перекусить, не мучаясь мучительным ожиданием завершения долгого кулинарного процесса. Проще говоря, здесь подавали обычные бутерброды под видом пищи богов. Ну и ладно. Может быть, обосновавшись на новом месте, я наконец-то найду время для готовки.
Лешка ел без аппетита, словно заставляя себя. Может, Пожиратели вообще не едят нашу еду?
— Мы едим, — угрюмо опроверг он мою версию, когда я спросила.
— А людей? На десерт?
Он промолчал. Кажется, он и сам не знал. Впрочем, если вспомнить, что, по его словам, он воздерживался почти три года, питанием это не назовешь. Может, это что-то вроде секса?
— Не знаю, — буркнул Пожиратель и внезапно покраснел. Ойой, это он что, типа, девственник и стесняется разговоров о сексе? Судя по тому, что он тогда плел про способы прикинуться мужиком в темноте под одеялом, плотской любви в человеческом понимании у них нет.
— Как же тогда вы размножаетесь?
— Не так, как вы.
— А как?
Он помолчал, медленно пережевывая свой бутерброд. Потом, не поднимая глаз, быстро проговорил:
— Меня создали отец и брат. Димка мне по сути второй отец. Но и брат тоже. Сначала отец создал его, а потом меня. Брату он отдал свое ребро, а мне ногу.
Я поперхнулась.
— Чего-чего?
Лешка, вздохнув, отложил надкусанный бутерброд на тарелку, нервно запустил пальцы обеих рук в свои ржаные кудряшки. Похоже, объяснить все в двух словах было непросто.
— Когда отец накопил много карбо, он отделил его от себя и сделал брата. Само карбо не может быть стержнем. Нужно взять что-то от тела. Отец взял у себя ребро.
Теперь и я отложила свой бутерброд. Аппетит как-то сразу пропал. История напоминала одновременно притчу о создании Адама и Евы и какое-то артхаусное кино. Я представила, как инвалид в коляске раскрывает ребра, а потом с деловитым видом отпиливает одно, с краю. И еще «отделяет карбо». Полный трэш.
— Что такое «карбо»?
Похоже, Лешка мало вообще размышлял на эту тему, и, уж конечно, вряд ли ему приходилось когда-то это объяснять кому-то, не считая тогда Ольги. Но там у него, наверное, было состояние аффекта — иначе стал бы он такое рассказывать обычному человеку. Меня он, кажется, по-прежнему побаивался, хоть я и лично вытащила его из Круга и предложила денег на билет домой. А может, наоборот, проникся доверием, ведь всегда приятно рассказать о себе тому, кто может понять и поверить. В любом случае, он отвечал на все мои вопросы старательно и, кажется, честно.
— У вас, людей, есть что-то, что вы называете душой, или духом, не знаю, в чем разница. И какая-то часть этого… ну, как бы, она делает каждого из вас особенным. Она заставляет вас чего-то хотеть, к чему-то стремиться. Знаешь, как маленький горячий уголек внутри.
— Окей, типа, «ян» у китайцев. Дальше что? Тебя сделали из ноги?
— Ну да. Отец повредил позвоночник, когда создавал Димку. И больше не мог ходить. Через какое-то время они с братом накопили еще карбо и сделали меня. Отец отдал ногу, а Димка — глаз.
Я тут же вспомнила черную повязку Корсара. Ох. Похоже, Пашка был прав, когда говорил об изучении Пожирателей. Тут, честное слово, впору книгу писать… Я наклонила голову пониже, заглядывая в лицо склонившегося над столом Лешки и пытаясь рассмотреть его голубые глаза повнимательнее.
— То есть у тебя глаз Корсара?
— Ну да.
Есть больше не хотелось. Мы взяли в руки по стаканчику газировки и вышли из кафе. Время было обеденное, и на улице заметно прибавилось народу, решивших потратить свой перерыв на прогулку или поход по магазинам. Это одновременно увеличивало шансы как встретить кого-то из оборотней, так и остаться незамеченными в толпе. До автовокзала было всего пара остановок, и погода была отличная, так что мы отправились пешком.
— А у всех людей есть карбо?
— У всех. Я думаю, что именно этим люди отличаются от животных. И всю вашу цивилизацию построили люди, у которых этот уголек жарче, чем у остальных. Но большинство боятся этой силы, прячут, давят ее в себе. Вот у таких, я считаю, мы можем впитывать, раз этот жар все равно им не нужен. А отец и брат стараются выбирать лучших. А я считаю, что так нельзя. Поэтому я и сбежал.
— Значит, ты высокоморальный Пожиратель, — пошутила я. Лешка в ответ поморщился:
— Не называй меня так. Это совсем не похоже…
— А на что похоже?
Он несколько минут думал.
— Ну, ты как бы забираешь жар себе. Но как только он оказывается в тебе, это уже не жар — это такое ощущение… как будто ты… ты стал больше, лучше…
— А потом?
— Ну, потом привыкашь к этому ощущению. Часть души человека становится твоей частью. Меняет тебя.
— Он тоже не умеет, — и тут же, помрачнев, поправился. — Не умел. Он только морочить мог.
Морочить. Вот как они это называют. Я вспомнила ватные ноги, бессильные руки, полуобморочное состояние. Может, так и правда лучше, чем воспринимать все происходящее, находясь в полном сознании, как Ру. Фак, значит, он все запомнил. Как я его связала, привела Пожирателя и как стала причиной того, что в скором времени он перестанет быть Вожаком. Кажется, надо снова бежать из города…
— Пойдем, поищем банкомат, — позвала я Лешку. — Снимем денег тебе на билет. Вернешься к своей ненаглядной.
Парень молча пошел за мной.
Круг перечислил мне баснословную по моим меркам сумму за Пожирателя, но я забрала его обратно, а деньги не вернула. Может быть, когда-нибудь потом, когда все устаканится. Или оставлю себе в счет оплаты за высосанную у чудовища силу. Да какая разница… я даже не знаю, на что теперь их тратить…
Банкомат стоял возле одного из магазинов с высокими стеклянными витринами, за которыми в вычурных позах застыли одетые в модные платья манекены. Только увидев собственное отражение, я поняла, что вся моя одежда по-прежнему состоит из одной футболки Ру. И что моя походка сильно изменилась. Я теперь хромала, как какой-нибудь доктор Хаус, — правая нога стала немного короче левой. Кай говорил, что у меня перелом таза. Наверное, что-то срослось криво во время целебного секса… Сувениры на память от бывшего вожака: футболка и хромота. Спасибо, Ру…
Я вздохнула и повернулась к банкомату. Лешка деликатно отвернулся, когда я вводила пин-код, но, когда я протянула ему деньги, замотал головой.
— Я не вернусь к Оле. — И пояснил, отвечая на мой немой вопрос: — Теперь, после… я больше не уверен.
— Ладно. Езжай к отцу.
Лешка снова замотал головой. Я вспомнила совет Пашки: «Бери мальчишку и беги». Нужно было сразу послушаться. Я ведь всегда слушалась Пашку. До того, как он умер.
Я спрятала деньги в карман. Мне вдруг захотелось снова провалиться в Колодец. На пару месяцев, или навсегда. Подумать хорошенько обо всем, что я натворила в этой суетливой беготне. И о том, что теперь делать дальше. И просто спокойно посидеть, закрыв глаза, и никуда не мчаться, не драться, не прятаться и не бояться. Целая вечность была между мною той, которую потряхивало от страха при близком соседстве с Пожирателем, и мною этой, которая только что окончательно и бесповоротно предала своего вожака и видела на месте чудовища, десять минут назад показавшего себя во всей красе, лишь обычного мальчишку. Я посмотрела на Лешку, представляя себе щупальца и разинутые ребра, и, внезапно не чувствуя ничего похожего на страх или отвращение, махнула рукой:
— Тогда пошли ко мне.
24. С нового листа
Дома ждал очередной сюрприз. На кухне хозяйничала Лерка. Уставший от нескончаемого потока событий мозг даже удивляться не захотел.
— Чего надо? — не слишком гостеприимно поприветствовала я гостью. — Мы вас не звали.
Лерка звонко расхохоталась. Она снова стала прежней: вихрастой, дерзкой, сумасбродной.
— Даже не предложишь чаю?
— Нет, — сурово отрезала я. Шаман говорил, что Лерка — засланный казачок, отправленный Кругом специально, чтобы вредить мне; сама Лерка представилась киллершей, так что я напрямик спросила: — Настоятельница заказала меня?
— Неет, — промурлыкала девчонка, загадочно улыбаясь, и принялась рыться в навесном кухонном шкафчике, поочередно выуживая оттуда чашки разного калибра. Чайник уже стоял на плите, слабо дымя паром из носика. Но ни чая, ни кофе у меня не было. Я ведь только-только успела заселиться.
— Откуда ты узнала адрес?
— Это профессиональная тайна, — отмахнулась Лерка, и перешла на другой шкафчик, но ее поиски успехом так и не увенчались. — Где чай?!
Она повернулась и тут увидела Лешку, стоящего за моей спиной и выглядывающего через плечо.
— О, привет! — весело махнула ему Лерка. Лешка глянул на мое хмурое лицо и ничего не сказал. Наверное, подумал, что она тоже оборотень, мы ведь прикинулись родственниками тогда, на пикнике.
Лерка, видя, что ее искрящая доброжелательность остается без ответа, закатила глаза, плеснула себе простого кипятка в чашку и села за стол. Я осталась стоять. Представила, как она выплескивает содержимое чашки мне в лицо. Ей незачем быть здесь, кроме как по заданию Круга. Они не могли не хватиться Пожирателя, и не могли не догадаться, кто увез его. Честно говоря, я не собиралась за него драться и снова пытаться его спасать, но позволить вваливаться к себе в квартиру без приглашения и гонять кипяток вместо чаев я тоже не могла. Хотя о чем это я? Она уже сделала это.
— Ты, конечно, права, — лениво развалясь на стуле и помешивая ложечкой в чашке, согласилась Лерка. — Настоятельнице нужен обратно этот чепушила. Но я не обязана принимать заказ, если не хочу.
— А ты не хочешь?
— Да нет же! — она снова рассмеялась, взмахнула рукой, провожая глазами спину Лешки, удалившегося сразу после «чепушилы». — Давай же, расслабься!
Я, наконец, кивнула и опустилась на второй стул. В конце концов, что она мне сделает? Кипяток, или ложечка в глаз, или даже серебряная пуля в голову — я это переживу. Надеюсь. Но пусть только попытается — и я убью ее, больше мне незачем быть терпеливой, как она меня охарактеризовала тогда, разоткровенничавшись после совместного спуска в Колодец. Вопреки убедительным словам Шамана в памяти всплыл момент, когда она единственная попыталась отбить меня у Ру, и не собиралась сдаваться даже тогда, когда узнала, что он оборотень.
— Зачем тебе этот кучерявый педик? Кто-то перебил цену?
Я молча покачала головой.
— Не хочешь говорить? Ну и ладно. Что теперь будешь делать, раз с Кругом покончено?
— Не знаю. Не думала.
Лерка посмотрела на меня хитро-хитро.
— А поехали со мной в Москву? Я хорошего тренера там знаю. И пару мест, где проводят подпольные бои. Приличного бабла можно срубить.
Подпольные бои? Докатились… Не ради этого я выходила из своры.
— Нет, спасибо.
— Зря, зря. А мне нравится! Очень помогает снимать напряжение.
Видя, что я абсолютно точно не заинтересовалась, она продолжила:
— Тогда другое предложение. Один мой знакомый ищет вышибалу в свой бар. Место хорошо известно в определенных кругах. Там всякое случается, дерутся, стреляют… Персонал долго не задерживается. Но тебя то таким не испугаешь.
— Я пару лет работала барменом в куче местных клубов, — призналась я.
— Бармен тоже нужен! — поспешно сообщила Лерка, видя мое сомнение. — Соглашайся!
Вообще-то, предложение действительно выглядело заманчиво. За опасность, наверное, будут прилично доплачивать, а в случае ранений — давать больничный. И ни Круг, ни Ру никогда не разыщут меня в Москве: довольно далеко и слишком много людей, запахов и местных оборотней. Особенно, если я не буду светиться — а я не буду, потому что уже неплохо научилась использовать силу Зверя незаметно. Как раз то, что нужно для работы; в конце концов, бар — это средоточие сумрака и опьянения, а значит, никто не будет слишком серьезно относиться к померещившемуся звериному оскалу на женском лице.
— Тебе то с этого что? — недоверчиво поинтересовалась я.
— Да ничего, — пожала Лерка плечами. — Не хочу ехать одна, без своей подружки-оборотня. Соглашайся.
— При одном условии. В этот раз моя кошка поедет со мной.
Конечно, белобрысая стерва тут же начала протестовать и описывать, насколько сильно она ненавидит кошек, но я была непреклонна. Не знаю, что задумала эта прохиндейка, в какой своей афере хочет меня использовать и для какой выгоды, но вариантов у меня все равно было немного. Не думаю, что она слишком уж меня обяжет, порекомендовав хозяину бара; в конце концов, выгоды от этого больше всех будет именно ему. А мне просто не придется никого лишний раз убеждать на собеседовании, что я не боюсь пьяных мужчин ночной порой и вполне способна сама за себя постоять.
— Ну и провались ты со своей кошкой! — взвизгнула Лерка и ушла, непременно хлопнув дверью. Меня не проведешь — завтра стопудово будет сигналить под окном часов в семь утра, если не раньше. Придется съездить за Астрой сегодня. На самом деле я ни на минуту не забывала про свою питомицу, просто все это время было совершенно не до нее. Надеюсь, она не сбежала от отца Валентина, потому что в старой нашей квартире сейчас наверняка уже живут другие люди, которым совершенно не нужна кошка-оторва.
Я глянула на часы — самое время навестить священника.
Но сначала что-нибудь съесть.
Состояние было очень странное, просто какой-то многократно усиленный ПМС. Наравне с эмоциональным подъемом и ощущением собственного могущества я чувствовала тревогу, она шевелила в животе своими тонкими ручками, заставляя сердце вздрагивать. Может быть, так я ощущала силу Ру, а может, тревога была чем-то отдельным, связанным, например, с близостью Пожирателя, которого я сознательно перестала бояться. Лешка сказал, что Ру все запомнил. Это значит, он он наверняка продолжит за мной охотиться, и я, вместо того, чтобы добиться для себя признания прав и свобод, сделала только хуже. В общем, я делала хуже каждую нашу встречу… открытое неподчинение, побег, порча имущества, вызов, предательство и лишение возможности быть вожаком. Поверить не могу, что все-таки сделала это. Стал ли он теперь слабее как оборотень? Вряд ли… Спустя несколько часов мне самой уже было непонятно, почему это я решила, что Пожиратель как-то мне поможет. Наверное, я рассчитывала просто испугать Ру и жантажом выбить из него обещание отстать от меня, или просто надеялась, что он забудет меня заодно с происшествием. Как глупо.
— Пошли, — позвала я растянувшегося на полу Лешку. Вид у него был такой, будто он медитировал. Или играл в собственные похороны. Интересно, он все еще переживает по поводу своего «срыва», или это Лерка его так обидела.
Сесть на автобус, чтобы добраться до священника, можно было только в центре; собственно, поесть тоже. В моем новом районе на окраине не были ни одной забегаловки, если не считать пары пивнушек. Кафе делаются для посетителей многочисленных торговых центров, а не для мамок с детьми или дедов, выползших на лавку возле дома, чтобы покурить. Я подумала о том, что в центре могу встретить кого-то из оборотней Ру. Аж передернуло. Они видели, как я проиграла, и знают о том, на каких правах я осталась в живых. Может, они уже даже знают о том, каким именно образом я в очередной раз сбежала от вожака. Лучше об этом не думать. Вероятность встречи ничтожно мала, а сила Ру все еще во мне. Одна вылазка, последняя перед тем, как я уеду. Конечно, ничего не случится.
Мы отправились в довольно известное в нашем городе кафе, где можно было быстро перекусить, не мучаясь мучительным ожиданием завершения долгого кулинарного процесса. Проще говоря, здесь подавали обычные бутерброды под видом пищи богов. Ну и ладно. Может быть, обосновавшись на новом месте, я наконец-то найду время для готовки.
Лешка ел без аппетита, словно заставляя себя. Может, Пожиратели вообще не едят нашу еду?
— Мы едим, — угрюмо опроверг он мою версию, когда я спросила.
— А людей? На десерт?
Он промолчал. Кажется, он и сам не знал. Впрочем, если вспомнить, что, по его словам, он воздерживался почти три года, питанием это не назовешь. Может, это что-то вроде секса?
— Не знаю, — буркнул Пожиратель и внезапно покраснел. Ойой, это он что, типа, девственник и стесняется разговоров о сексе? Судя по тому, что он тогда плел про способы прикинуться мужиком в темноте под одеялом, плотской любви в человеческом понимании у них нет.
— Как же тогда вы размножаетесь?
— Не так, как вы.
— А как?
Он помолчал, медленно пережевывая свой бутерброд. Потом, не поднимая глаз, быстро проговорил:
— Меня создали отец и брат. Димка мне по сути второй отец. Но и брат тоже. Сначала отец создал его, а потом меня. Брату он отдал свое ребро, а мне ногу.
Я поперхнулась.
— Чего-чего?
Лешка, вздохнув, отложил надкусанный бутерброд на тарелку, нервно запустил пальцы обеих рук в свои ржаные кудряшки. Похоже, объяснить все в двух словах было непросто.
— Когда отец накопил много карбо, он отделил его от себя и сделал брата. Само карбо не может быть стержнем. Нужно взять что-то от тела. Отец взял у себя ребро.
Теперь и я отложила свой бутерброд. Аппетит как-то сразу пропал. История напоминала одновременно притчу о создании Адама и Евы и какое-то артхаусное кино. Я представила, как инвалид в коляске раскрывает ребра, а потом с деловитым видом отпиливает одно, с краю. И еще «отделяет карбо». Полный трэш.
— Что такое «карбо»?
Похоже, Лешка мало вообще размышлял на эту тему, и, уж конечно, вряд ли ему приходилось когда-то это объяснять кому-то, не считая тогда Ольги. Но там у него, наверное, было состояние аффекта — иначе стал бы он такое рассказывать обычному человеку. Меня он, кажется, по-прежнему побаивался, хоть я и лично вытащила его из Круга и предложила денег на билет домой. А может, наоборот, проникся доверием, ведь всегда приятно рассказать о себе тому, кто может понять и поверить. В любом случае, он отвечал на все мои вопросы старательно и, кажется, честно.
— У вас, людей, есть что-то, что вы называете душой, или духом, не знаю, в чем разница. И какая-то часть этого… ну, как бы, она делает каждого из вас особенным. Она заставляет вас чего-то хотеть, к чему-то стремиться. Знаешь, как маленький горячий уголек внутри.
— Окей, типа, «ян» у китайцев. Дальше что? Тебя сделали из ноги?
— Ну да. Отец повредил позвоночник, когда создавал Димку. И больше не мог ходить. Через какое-то время они с братом накопили еще карбо и сделали меня. Отец отдал ногу, а Димка — глаз.
Я тут же вспомнила черную повязку Корсара. Ох. Похоже, Пашка был прав, когда говорил об изучении Пожирателей. Тут, честное слово, впору книгу писать… Я наклонила голову пониже, заглядывая в лицо склонившегося над столом Лешки и пытаясь рассмотреть его голубые глаза повнимательнее.
— То есть у тебя глаз Корсара?
— Ну да.
Есть больше не хотелось. Мы взяли в руки по стаканчику газировки и вышли из кафе. Время было обеденное, и на улице заметно прибавилось народу, решивших потратить свой перерыв на прогулку или поход по магазинам. Это одновременно увеличивало шансы как встретить кого-то из оборотней, так и остаться незамеченными в толпе. До автовокзала было всего пара остановок, и погода была отличная, так что мы отправились пешком.
— А у всех людей есть карбо?
— У всех. Я думаю, что именно этим люди отличаются от животных. И всю вашу цивилизацию построили люди, у которых этот уголек жарче, чем у остальных. Но большинство боятся этой силы, прячут, давят ее в себе. Вот у таких, я считаю, мы можем впитывать, раз этот жар все равно им не нужен. А отец и брат стараются выбирать лучших. А я считаю, что так нельзя. Поэтому я и сбежал.
— Значит, ты высокоморальный Пожиратель, — пошутила я. Лешка в ответ поморщился:
— Не называй меня так. Это совсем не похоже…
— А на что похоже?
Он несколько минут думал.
— Ну, ты как бы забираешь жар себе. Но как только он оказывается в тебе, это уже не жар — это такое ощущение… как будто ты… ты стал больше, лучше…
— А потом?
— Ну, потом привыкашь к этому ощущению. Часть души человека становится твоей частью. Меняет тебя.
