Валентина Сергеевна также поведала ему о том, какую силу имеет слово «спасибо». Первое время пациент из седьмой палаты использовал его при каждом контакте с людьми, то есть не всегда к месту. Тогда медсестра рассказала еще одну особенность этого слова: благодарить нужно искренне, а значит, выбирать подходящий для этого момент следует тщательнее. Со временем он стал чувствовать, когда именно стоит применить «волшебное» слово намного лучше и наслаждался приятной реакцией людей.
- Миха, дружище, ну как же тебя так угораздило? – спросил с ходу мужчина, который зашел в палату.
Он тоже был в белом халате, но больной сразу сообразил, что это не медицинский работник, а тот самый человек, который его знает. Мужчина был обычного телосложения и достаточно высокого роста. Волосы темные, глаза карие, улыбка заразительная и приятная.
- Здравствуйте, – сказал он, удивленно нахмурив брови и округляя глаза, сам не понимая, почему вместо ожидаемой радости стал чувствовать напряжение.
- И тебе привет! – ответил незнакомец, который продолжал улыбаться, но глаза его налились грустью. – Мне сказали, что ты ничего не помнишь, как такое может быть? Ты что меня не узнаешь?
- Нет, я вас не помню.
- Что, серьезно? Мих, ну ты… не расстраивайся... Меня это… Тимур зовут, можно просто Тим. Врач твой сказал, что память может вернуться в любой момент, нужно только погрузиться в знакомую тебе обстановку, и все будет хорошо.
- А я и не расстраиваюсь, я рад, что вы пришли. Мне столько нужно у вас узнать, вы же ответите на мои вопросы?
- Ну, конечно, я тебе все обязательно расскажу, но попозже, ладно? Тебя скоро будут выписывать, и мы поговорим обо всем, о чем захочешь.
- А почему не сейчас? – удивился он.
- Да это… мне на работу уже надо бежать, обеденный перерыв заканчивается. Кстати, все коллеги тебя очень ждут и передают, чтобы ты поправлялся скорее. Слушай, мне нужно, чтобы ты дал согласие, что я могу ключи от твоей квартиры взять. Мы с Аней бы все там подготовили к твоей выписке и уже через несколько дней тебя забрали.
- А кто это Аня?
- Да, девушка моя. Переживает за тебя тоже.
- Не переживайте за меня, мне уже намного лучше! – вдруг оживился пациент. – Конечно, берите ключи. Я очень жду, когда уже смогу пойти домой, как все. Мне здесь уже плохо.
- Да уж, представляю. Ничего, дружище, скоро будешь дома, на своем родном диване кушать нормальную еду и смотреть огромный телевизор. Мы о тебе позаботимся.
- Спасибо, – ответил он, и его глаза впервые наполнились слезами от радости.
- Ну, я поехал, держись, осталось немного потерпеть и будешь дома. А там, глядишь, и память вернется, и все будет по-старому.
Напряжение во всем теле полностью пропало, и на его месте осталось только приятное тепло. Оно было пропитано радостью, надеждой и покоем. Это все согревало душу и создавало такие приятные ощущения, которые ранее пациент не испытывал. Он определенно был счастлив, и неважно, что не знал, как называется это состояние.
«Я Миха или Миша. Меня так зовут. Я так мало узнал от этого человека, но мне почему-то так хорошо. Хотя нет, мне просто прекрасно!» – подумал Михаил, и на его лице появилась широкая улыбка, которая не сходила до самого вечера.
Без гипса жизнь и вовсе показалась замечательной. Такое ощущение свободы и легкости Миша испытал впервые в своей новой жизни, и ему казалось, что ничего лучше этого нет и быть не может. На самом деле любое ощущение, которое он еще не испытывал после аварии, являлось для него новым и вызывало просто бурю эмоций. Это был, несомненно, приятный бонус его нынешнего незавидного положения.
Через три дня Михаил уже стоял на двух ногах, опираясь на Валентину Сергеевну. Он был вне себя от радости, хоть и понимал, что сам ходить еще не может. Больной чувствовал поддержку медсестры и только и успевал повторять:
- Спасибо, спасибо, спасибо вам…
- Да будет тебе, чего, как заведенный! – отмахнулась она.
- Я просто очень рад!
- Да уж, видно, надоело тебе лежать столько времени. Ничего, скоро бегать будешь!
- Бегать? Зачем мне бегать? Я хочу ходить, как вы и тоже уходить домой на выходные.
- Да это выражение такое… ой… – вздохнула тяжело медсестра. – Ну и бедолага же ты все-таки. Мало того, что еле живой остался и операцию тяжелую перенес, так еще и памяти совсем никакой нет. Ты же совсем, как ребенок! Отпускать-то тебя даже страшно… Люди-то ведь не все бывают хорошие, знаешь…
- Валентина Сергеевна, – вмешался вдруг доктор, который резко зашел в палату. – Не нужно пугать пациента своими страшилками, у него все будет хорошо.
- Здравствуйте, доктор! Посмотрите, я уже хожу! – словно не обращая внимания на их разговоры, воскликнул радостно Миша.
- Я вижу, голубчик, даже не сомневался, что у вас получится. Теперь только нужно заниматься каждый день. Завтра вас выписываем, и к вам ежедневно с утра будет приходить наш медбрат для лечебной физкультуры.
- Лечебной физкультуры? А, что это такое?
- Это несложные упражнения, то есть движения руками и ногами для восстановления ваших мышц. Проще говоря, вы будете заново учить ваши части тела двигаться.
- Хорошо, я хочу учиться! Мне нравится учиться.
- Это мы все уже прекрасно знаем. И это замечательно! Думаю, что вы совсем скоро будете ходить, как и раньше.
- Спасибо вам, доктор!
На протяжении всего дня Михаил то и дело пытался сползти с койки, но постоянно падал. Валентина Сергеевна после очередного такого падения сказала, что больше поднимать его не станет и что нужно иметь терпение. Упрямый пациент хоть и хорошо относился к медсестре, но все равно не смог удержаться от соблазна сделать еще одну попытку. И в этот раз ему действительно удалось приземлиться на обе стопы. Только получилось это в приседе на корточках. Он упирался одной рукой об пол, а другой держался за край кровати. Даже в таком неудобном положении он не сдерживал свой восторг и тихонько радовался:
- Я могу ходить! Я сам могу ходить! Нужно срочно выйти и посмотреть, что там за дверью!
Миша попробовал оттолкнуться, но сразу понял, что положение его абсолютно неустойчивое и он вот-вот упадет. Больной остался сидеть на корточках и спустя какое-то время уже был не так рад своему этому новому умению. Ноги затекли и заболели, а подняться ему не хватало сил и уверенности. Он боялся, что упадет.
- Валентина Сергеевна! Валентина Сергеевна! – стал кричать он, когда сидеть было уже невмоготу.
- Да, что ж это такое! Вот же упрямый! – забежала она в палату и принялась ворчать. – Ну, сколько раз тебе повторять, не все сразу! Нужно время! Понимаешь? Надо по-тер-петь!
- Да понял я, больше не буду ходить. Помогите мне, пожалуйста, а то мне уже плохо.
- Учти, последнее предупреждение! Больше точно поднимать не стану, и Вячеслав Юрьевич уже домой ушел, так что будешь всю ночь валяться!
- Я тоже хочу домой уходить…
- Потерпи, завтра уже пойдешь. Не сам, конечно, но зато будешь у себя дома, – сжалилась Валентина Сергеевна. – Досталось тебе, конечно…
- Ну вот, проходи! Добро пожаловать домой… – объявил его друг, когда они зашли в квартиру.
Прежде чем услышать эти заветные слова, Михаил успел пережить колоссальное потрясение. За то время, которое занял путь от палаты до дома, было слишком много впечатлений. Оказалось, что он не проживал в том районе, где находилась больница, и это, несомненно, был повод для радости любого москвича, но наш герой пока не разбирался в плюсах и минусах расположения квартиры в столице. Друг хоть и пытался ему объяснить загадочное увеличение цены на жилье в несколько раз в зависимости от того, как близко они подъезжали к центру, но ему все равно было это непонятно и совсем неинтересно.
Пожалуй, самым большим желанием было выйти за пределы палаты. Миша был заворожен новым длинным и узким пространством, именуемым коридором. Он немного расстроился, что цвет и состояние стен было таким же, как и в самой палате, зато у него сложилось впечатление, что эта длинная комната была проводником в какой-то совершенно другой мир. И он не ошибся.
Москва. Описать этот город несколькими предложениями даже искусным мастерам слова во все времена было не под силу. Что говорить о том, кто лишился большей части своего словарного запаса. Да и от современного вида этого великого города и у классиков тоже наверняка бы пропал дар речи на какое-то время.
Дорога заняла примерно два часа с учетом пробок, благодаря которым у Михаила была возможность более детально рассмотреть каждую часть невероятной красоты зданий и ухоженной природы парков. Перфекционизм и искусственность дорог, разметок, светофоров и подстриженных деревьев поражали его больше всего. Ему казалось, что за окном машины большая непрекращающаяся картина, но никак не реальность, которую он привык наблюдать из окна палаты. Оттуда было видно только одно дерево, которое в последнее время стало менять цвет с зеленого на желтый. Помимо него, было много неба, чаще серого цвета. И еще была земля, которую иногда размывал дождь, отчего в окно смотреть совсем не хотелось.
В центре города же оказалось очень много всеразличных деревьев и желтых, и зеленых, и даже красных. Было много разных зданий и машин. Толпы людей куда-то очень быстро шли как будто вместе. «Вот о чем говорила Валентина Сергеевна, мне нужно не просто научиться ходить, а бегать, чтобы быть как все эти люди» – подумал Миша.
Неба было намного меньше, чем из больничного окна. Как он не старался изогнуться в машине, чтобы посмотреть наверх, видно было его совсем немного из-за высоченных домов.
Друг Михаила всю дорогу не умолкал и рассказывал в основном об их совместной работе. Хотя в начале пути все же сообщил больному с амнезией о том, что родом тот был из Москвы, чем можно было по каким-то не совсем ему понятным причинам, гордиться. А также о том, что из родных у него уже никого не осталось – мать еще, когда ему было шесть, сильно заболела и умерла, отец почти сразу женился и после этого сыном не особо интересовался, а бабушки, воспитывающей внука, несколько лет назад не стало. Мишу эта информация не особо расстроила, он уже даже привык к тому, что у него никого нет. Друг не стал удивляться такой реакции и просто сменил тему.
Сам Тимур и приехал он сюда из Рязани, где родился и вырос, а познакомились они около четырех лет назад, когда оба пришли на работу в новую компанию. Работа оказалась непростой, но довольно прибыльной. Этой информации об их деятельности пока было для Миши более чем достаточно, но друг настойчиво вдавался в какие-то непонятные ему подробности офисных проблем последних недель. Так как бывший пациент понятия не имел, о чем идет речь, ему приходилось пропускать все мимо ушей, сосредотачивая все внимание на собственных мыслях и новых впечатлениях.
Опираясь практически всем грузом тела на Тимура, человек, потерявший память, вышел из машины и увидел свой дом. Он был такой же высокий, как и все, что он видел по пути, и производил впечатление жуткого величия. Михаил был крайне удивлен, так как не ожидал, что мог жить в таком огромном доме, но друг объяснил ему, что живет он, как и все, лишь в маленькой его части – квартире.
Его жилье существенно и довольно приятно отличалось от палаты. Оно было чем-то похоже на город, но выглядело еще более искусственнее и ровнее, что ли. Все материалы были гладкие и глянцевые, даже потолок и тот сиял. Было много света, и преобладали классические цвета: черный, белый и серый. Исключением был яркий фиолетовый диван и два зеленых цветка, без которых обстановка была бы совсем мертвой, как будто в этом помещении проживал робот.
Комнат было три: в одной был тот самый диван с цветами и телевизор, в другой большая кровать и компьютер, а в третьей стоял столик, стулья и по периметру располагался кухонный гарнитур со встроенным холодильником. Друг объяснял назначение этих предметов, но Мише было все сложнее запоминать столько новой информации. Он даже не представлял, что в мире столько всего придумали, практически для исполнения каждого желания был отдельный предмет. Например, если хотелось что-то охладить – холодильник или, наоборот, подогреть – плита или микроволновка. Это был удивительный мир, который поражал его ровно настолько же, насколько пугал.
Конечно, Михаил сразу ощутил, что между квартирой и палатой, в которой он провел почти месяц, отличия были колоссальные. Она была более хорошей и это все, что ему удалось умозаключить. Слова: комфортная, стильная, уютная не приходили ему на ум, так как затерялись глубоко в его подсознании.
Его товарищ помог дойти ему до другой комнаты и положил на кровать в спальню перед зеркалом.
- Здесь тебе будет лучше. Мы с Аней будем по очереди приходить и помогать тебе во всем. Я уже на работе договорился, меня смогут отпускать на несколько часов.
- Спасибо, Тимур, – ответил Миша, завороженно смотря в отражение.
- Называй меня просто Тим, я же говорил, что Тимуром меня называют только родители и начальник.
- Хорошо, Тим, извини.
- Да все нормально. Скоро придет моя девушка и приготовит обед, а я пока в магазин смотаюсь, возьму что-нибудь перекусить. Может, тебе чего-то особенного поесть хочется?
- Я не знаю ничего особенного. В больнице мне нравилась картошка…
- Хорошо, тогда возьму что-нибудь на свой вкус, ну и картошку! – улыбнулся Тим. – Отдыхай, Мих, наслаждайся домашней обстановкой.
Миша сильно щурился и очень напрягал глаза, пытаясь разглядеть все детали своей внешности в зеркале. Темно-русые отросшие на несколько сантиметров волосы беспорядочно раскидывались в разные стороны. Их было приятно теперь не только трогать, но и видеть. Глаза были светлые и, в зависимости от освещения, их оттенок менялся от серого к светло-синему. Выглядело это явление очень красиво и даже завораживающе. Нос для Миши имел весьма странный нелепый вид, но судя по тому, что через него проходил воздух, он был самой важной частью лица. Хотя рот тоже играл большую роль, так как с помощью него в организм поступала пища. Да и был он гораздо сложнее: зубы, язык, губы. Однозначно лицо по сравнению с другими частями тела было самым интересным и непривычным, так как все остальное в себе он изучил еще в больнице.
Помимо ушей, бровей и ресниц был еще небольшой шрам на левой щеке. Он вызывал только интерес и ни капли отвращения или каких-либо других негативных эмоций. Какие-то достаточно привычные для взрослого человека чувства жесткой критики и даже нелюбви к себе и своей внешности были пока чужды нашему герою. Он смотрел в зеркало подобно ребенку, изучавшему себя, и был рад, что, наконец, представилась возможность все рассмотреть. Миша около тридцати минут не мог оторваться от своего отражения, замечая все больше новых деталей своей внешности.
- Кто заказывал пиццу? – послышался из коридора голос Тима.
- Что это «пиццу»? – крикнул в ответ Миша в предвкушении чего-то неизведанного.
- Это лучшее изобретение человечества. И это не мои, а твои слова.
- А для чего оно нужно?
- Как это для чего? Для радости, удовольствия и наслаждения!
- Пахнет очень даже вкусно.
- Тогда налетай!
Михаил, как только увидел этот круг теста, усыпанный яркими красками незнакомых ему продуктов, тут же почувствовал непреодолимое желание отведать это новое блюдо.
Глава 6
- Миха, дружище, ну как же тебя так угораздило? – спросил с ходу мужчина, который зашел в палату.
Он тоже был в белом халате, но больной сразу сообразил, что это не медицинский работник, а тот самый человек, который его знает. Мужчина был обычного телосложения и достаточно высокого роста. Волосы темные, глаза карие, улыбка заразительная и приятная.
- Здравствуйте, – сказал он, удивленно нахмурив брови и округляя глаза, сам не понимая, почему вместо ожидаемой радости стал чувствовать напряжение.
- И тебе привет! – ответил незнакомец, который продолжал улыбаться, но глаза его налились грустью. – Мне сказали, что ты ничего не помнишь, как такое может быть? Ты что меня не узнаешь?
- Нет, я вас не помню.
- Что, серьезно? Мих, ну ты… не расстраивайся... Меня это… Тимур зовут, можно просто Тим. Врач твой сказал, что память может вернуться в любой момент, нужно только погрузиться в знакомую тебе обстановку, и все будет хорошо.
- А я и не расстраиваюсь, я рад, что вы пришли. Мне столько нужно у вас узнать, вы же ответите на мои вопросы?
- Ну, конечно, я тебе все обязательно расскажу, но попозже, ладно? Тебя скоро будут выписывать, и мы поговорим обо всем, о чем захочешь.
- А почему не сейчас? – удивился он.
- Да это… мне на работу уже надо бежать, обеденный перерыв заканчивается. Кстати, все коллеги тебя очень ждут и передают, чтобы ты поправлялся скорее. Слушай, мне нужно, чтобы ты дал согласие, что я могу ключи от твоей квартиры взять. Мы с Аней бы все там подготовили к твоей выписке и уже через несколько дней тебя забрали.
- А кто это Аня?
- Да, девушка моя. Переживает за тебя тоже.
- Не переживайте за меня, мне уже намного лучше! – вдруг оживился пациент. – Конечно, берите ключи. Я очень жду, когда уже смогу пойти домой, как все. Мне здесь уже плохо.
- Да уж, представляю. Ничего, дружище, скоро будешь дома, на своем родном диване кушать нормальную еду и смотреть огромный телевизор. Мы о тебе позаботимся.
- Спасибо, – ответил он, и его глаза впервые наполнились слезами от радости.
- Ну, я поехал, держись, осталось немного потерпеть и будешь дома. А там, глядишь, и память вернется, и все будет по-старому.
Напряжение во всем теле полностью пропало, и на его месте осталось только приятное тепло. Оно было пропитано радостью, надеждой и покоем. Это все согревало душу и создавало такие приятные ощущения, которые ранее пациент не испытывал. Он определенно был счастлив, и неважно, что не знал, как называется это состояние.
«Я Миха или Миша. Меня так зовут. Я так мало узнал от этого человека, но мне почему-то так хорошо. Хотя нет, мне просто прекрасно!» – подумал Михаил, и на его лице появилась широкая улыбка, которая не сходила до самого вечера.
Глава 7
Без гипса жизнь и вовсе показалась замечательной. Такое ощущение свободы и легкости Миша испытал впервые в своей новой жизни, и ему казалось, что ничего лучше этого нет и быть не может. На самом деле любое ощущение, которое он еще не испытывал после аварии, являлось для него новым и вызывало просто бурю эмоций. Это был, несомненно, приятный бонус его нынешнего незавидного положения.
Через три дня Михаил уже стоял на двух ногах, опираясь на Валентину Сергеевну. Он был вне себя от радости, хоть и понимал, что сам ходить еще не может. Больной чувствовал поддержку медсестры и только и успевал повторять:
- Спасибо, спасибо, спасибо вам…
- Да будет тебе, чего, как заведенный! – отмахнулась она.
- Я просто очень рад!
- Да уж, видно, надоело тебе лежать столько времени. Ничего, скоро бегать будешь!
- Бегать? Зачем мне бегать? Я хочу ходить, как вы и тоже уходить домой на выходные.
- Да это выражение такое… ой… – вздохнула тяжело медсестра. – Ну и бедолага же ты все-таки. Мало того, что еле живой остался и операцию тяжелую перенес, так еще и памяти совсем никакой нет. Ты же совсем, как ребенок! Отпускать-то тебя даже страшно… Люди-то ведь не все бывают хорошие, знаешь…
- Валентина Сергеевна, – вмешался вдруг доктор, который резко зашел в палату. – Не нужно пугать пациента своими страшилками, у него все будет хорошо.
- Здравствуйте, доктор! Посмотрите, я уже хожу! – словно не обращая внимания на их разговоры, воскликнул радостно Миша.
- Я вижу, голубчик, даже не сомневался, что у вас получится. Теперь только нужно заниматься каждый день. Завтра вас выписываем, и к вам ежедневно с утра будет приходить наш медбрат для лечебной физкультуры.
- Лечебной физкультуры? А, что это такое?
- Это несложные упражнения, то есть движения руками и ногами для восстановления ваших мышц. Проще говоря, вы будете заново учить ваши части тела двигаться.
- Хорошо, я хочу учиться! Мне нравится учиться.
- Это мы все уже прекрасно знаем. И это замечательно! Думаю, что вы совсем скоро будете ходить, как и раньше.
- Спасибо вам, доктор!
На протяжении всего дня Михаил то и дело пытался сползти с койки, но постоянно падал. Валентина Сергеевна после очередного такого падения сказала, что больше поднимать его не станет и что нужно иметь терпение. Упрямый пациент хоть и хорошо относился к медсестре, но все равно не смог удержаться от соблазна сделать еще одну попытку. И в этот раз ему действительно удалось приземлиться на обе стопы. Только получилось это в приседе на корточках. Он упирался одной рукой об пол, а другой держался за край кровати. Даже в таком неудобном положении он не сдерживал свой восторг и тихонько радовался:
- Я могу ходить! Я сам могу ходить! Нужно срочно выйти и посмотреть, что там за дверью!
Миша попробовал оттолкнуться, но сразу понял, что положение его абсолютно неустойчивое и он вот-вот упадет. Больной остался сидеть на корточках и спустя какое-то время уже был не так рад своему этому новому умению. Ноги затекли и заболели, а подняться ему не хватало сил и уверенности. Он боялся, что упадет.
- Валентина Сергеевна! Валентина Сергеевна! – стал кричать он, когда сидеть было уже невмоготу.
- Да, что ж это такое! Вот же упрямый! – забежала она в палату и принялась ворчать. – Ну, сколько раз тебе повторять, не все сразу! Нужно время! Понимаешь? Надо по-тер-петь!
- Да понял я, больше не буду ходить. Помогите мне, пожалуйста, а то мне уже плохо.
- Учти, последнее предупреждение! Больше точно поднимать не стану, и Вячеслав Юрьевич уже домой ушел, так что будешь всю ночь валяться!
- Я тоже хочу домой уходить…
- Потерпи, завтра уже пойдешь. Не сам, конечно, но зато будешь у себя дома, – сжалилась Валентина Сергеевна. – Досталось тебе, конечно…
Глава 8
- Ну вот, проходи! Добро пожаловать домой… – объявил его друг, когда они зашли в квартиру.
Прежде чем услышать эти заветные слова, Михаил успел пережить колоссальное потрясение. За то время, которое занял путь от палаты до дома, было слишком много впечатлений. Оказалось, что он не проживал в том районе, где находилась больница, и это, несомненно, был повод для радости любого москвича, но наш герой пока не разбирался в плюсах и минусах расположения квартиры в столице. Друг хоть и пытался ему объяснить загадочное увеличение цены на жилье в несколько раз в зависимости от того, как близко они подъезжали к центру, но ему все равно было это непонятно и совсем неинтересно.
Пожалуй, самым большим желанием было выйти за пределы палаты. Миша был заворожен новым длинным и узким пространством, именуемым коридором. Он немного расстроился, что цвет и состояние стен было таким же, как и в самой палате, зато у него сложилось впечатление, что эта длинная комната была проводником в какой-то совершенно другой мир. И он не ошибся.
Москва. Описать этот город несколькими предложениями даже искусным мастерам слова во все времена было не под силу. Что говорить о том, кто лишился большей части своего словарного запаса. Да и от современного вида этого великого города и у классиков тоже наверняка бы пропал дар речи на какое-то время.
Дорога заняла примерно два часа с учетом пробок, благодаря которым у Михаила была возможность более детально рассмотреть каждую часть невероятной красоты зданий и ухоженной природы парков. Перфекционизм и искусственность дорог, разметок, светофоров и подстриженных деревьев поражали его больше всего. Ему казалось, что за окном машины большая непрекращающаяся картина, но никак не реальность, которую он привык наблюдать из окна палаты. Оттуда было видно только одно дерево, которое в последнее время стало менять цвет с зеленого на желтый. Помимо него, было много неба, чаще серого цвета. И еще была земля, которую иногда размывал дождь, отчего в окно смотреть совсем не хотелось.
В центре города же оказалось очень много всеразличных деревьев и желтых, и зеленых, и даже красных. Было много разных зданий и машин. Толпы людей куда-то очень быстро шли как будто вместе. «Вот о чем говорила Валентина Сергеевна, мне нужно не просто научиться ходить, а бегать, чтобы быть как все эти люди» – подумал Миша.
Неба было намного меньше, чем из больничного окна. Как он не старался изогнуться в машине, чтобы посмотреть наверх, видно было его совсем немного из-за высоченных домов.
Друг Михаила всю дорогу не умолкал и рассказывал в основном об их совместной работе. Хотя в начале пути все же сообщил больному с амнезией о том, что родом тот был из Москвы, чем можно было по каким-то не совсем ему понятным причинам, гордиться. А также о том, что из родных у него уже никого не осталось – мать еще, когда ему было шесть, сильно заболела и умерла, отец почти сразу женился и после этого сыном не особо интересовался, а бабушки, воспитывающей внука, несколько лет назад не стало. Мишу эта информация не особо расстроила, он уже даже привык к тому, что у него никого нет. Друг не стал удивляться такой реакции и просто сменил тему.
Сам Тимур и приехал он сюда из Рязани, где родился и вырос, а познакомились они около четырех лет назад, когда оба пришли на работу в новую компанию. Работа оказалась непростой, но довольно прибыльной. Этой информации об их деятельности пока было для Миши более чем достаточно, но друг настойчиво вдавался в какие-то непонятные ему подробности офисных проблем последних недель. Так как бывший пациент понятия не имел, о чем идет речь, ему приходилось пропускать все мимо ушей, сосредотачивая все внимание на собственных мыслях и новых впечатлениях.
Опираясь практически всем грузом тела на Тимура, человек, потерявший память, вышел из машины и увидел свой дом. Он был такой же высокий, как и все, что он видел по пути, и производил впечатление жуткого величия. Михаил был крайне удивлен, так как не ожидал, что мог жить в таком огромном доме, но друг объяснил ему, что живет он, как и все, лишь в маленькой его части – квартире.
Его жилье существенно и довольно приятно отличалось от палаты. Оно было чем-то похоже на город, но выглядело еще более искусственнее и ровнее, что ли. Все материалы были гладкие и глянцевые, даже потолок и тот сиял. Было много света, и преобладали классические цвета: черный, белый и серый. Исключением был яркий фиолетовый диван и два зеленых цветка, без которых обстановка была бы совсем мертвой, как будто в этом помещении проживал робот.
Комнат было три: в одной был тот самый диван с цветами и телевизор, в другой большая кровать и компьютер, а в третьей стоял столик, стулья и по периметру располагался кухонный гарнитур со встроенным холодильником. Друг объяснял назначение этих предметов, но Мише было все сложнее запоминать столько новой информации. Он даже не представлял, что в мире столько всего придумали, практически для исполнения каждого желания был отдельный предмет. Например, если хотелось что-то охладить – холодильник или, наоборот, подогреть – плита или микроволновка. Это был удивительный мир, который поражал его ровно настолько же, насколько пугал.
Конечно, Михаил сразу ощутил, что между квартирой и палатой, в которой он провел почти месяц, отличия были колоссальные. Она была более хорошей и это все, что ему удалось умозаключить. Слова: комфортная, стильная, уютная не приходили ему на ум, так как затерялись глубоко в его подсознании.
Его товарищ помог дойти ему до другой комнаты и положил на кровать в спальню перед зеркалом.
- Здесь тебе будет лучше. Мы с Аней будем по очереди приходить и помогать тебе во всем. Я уже на работе договорился, меня смогут отпускать на несколько часов.
- Спасибо, Тимур, – ответил Миша, завороженно смотря в отражение.
- Называй меня просто Тим, я же говорил, что Тимуром меня называют только родители и начальник.
- Хорошо, Тим, извини.
- Да все нормально. Скоро придет моя девушка и приготовит обед, а я пока в магазин смотаюсь, возьму что-нибудь перекусить. Может, тебе чего-то особенного поесть хочется?
- Я не знаю ничего особенного. В больнице мне нравилась картошка…
- Хорошо, тогда возьму что-нибудь на свой вкус, ну и картошку! – улыбнулся Тим. – Отдыхай, Мих, наслаждайся домашней обстановкой.
Миша сильно щурился и очень напрягал глаза, пытаясь разглядеть все детали своей внешности в зеркале. Темно-русые отросшие на несколько сантиметров волосы беспорядочно раскидывались в разные стороны. Их было приятно теперь не только трогать, но и видеть. Глаза были светлые и, в зависимости от освещения, их оттенок менялся от серого к светло-синему. Выглядело это явление очень красиво и даже завораживающе. Нос для Миши имел весьма странный нелепый вид, но судя по тому, что через него проходил воздух, он был самой важной частью лица. Хотя рот тоже играл большую роль, так как с помощью него в организм поступала пища. Да и был он гораздо сложнее: зубы, язык, губы. Однозначно лицо по сравнению с другими частями тела было самым интересным и непривычным, так как все остальное в себе он изучил еще в больнице.
Помимо ушей, бровей и ресниц был еще небольшой шрам на левой щеке. Он вызывал только интерес и ни капли отвращения или каких-либо других негативных эмоций. Какие-то достаточно привычные для взрослого человека чувства жесткой критики и даже нелюбви к себе и своей внешности были пока чужды нашему герою. Он смотрел в зеркало подобно ребенку, изучавшему себя, и был рад, что, наконец, представилась возможность все рассмотреть. Миша около тридцати минут не мог оторваться от своего отражения, замечая все больше новых деталей своей внешности.
- Кто заказывал пиццу? – послышался из коридора голос Тима.
- Что это «пиццу»? – крикнул в ответ Миша в предвкушении чего-то неизведанного.
- Это лучшее изобретение человечества. И это не мои, а твои слова.
- А для чего оно нужно?
- Как это для чего? Для радости, удовольствия и наслаждения!
- Пахнет очень даже вкусно.
- Тогда налетай!
Михаил, как только увидел этот круг теста, усыпанный яркими красками незнакомых ему продуктов, тут же почувствовал непреодолимое желание отведать это новое блюдо.
