'Они всё забыли?' - растерянно подумала я, и через миг убедилась, что в памяти близких сохранился лишь случай с аварией и моё время в больнице. Про Афоню и тем более про его родословную, увы, никто ничего не знал. Ага, Матушка замела следы. Зато мой ревнивец, как только услышал имя другого мужчины, тут же нервно засопел и спросил: 'это кто?'.
- Конь в пальто! - огрызнулась я и взглянула на руку, в которой недавно держала каменное сердце Кокалариса. Удивительно, но на ладони остались чуть подсохшие красные пятна. А что, если именно они не позволили мне всё забыть? Возможно. Ох! И что теперь? Ну и зачем мне эта память?!
***
Дело было вечером, всем делать было нечего. Ведь героиня дня - а то бишь я - тихо злилась в своей комнате и не спешила выходить, зачем-то разбирая и снова собирая сумки. Благо, дверь была на месте и закрыта на ключ, так что попытки толкнуть её с той стороны не увенчались успехом. Мне не хотелось их видеть: ни Мулю, ни Димку, никого. Они-то поиграли в сказку и забыли, а мне за что такое 'счастье'?! Я не стремилась узнать о своих 'корнях' настолько глубоко, и шутки папы про то, что наш дедушка - Иван-царевич, воспринимала с юмором. А как иначе?! И уж тем более не думала, что новый очаровательный знакомый вдруг окажется бессмертным Кощеем, мечтавшим безопасно забрать своё сердце.
А мою душу какого чёрта зацепил?! Ведь говорила ему Ядвига - 'не увлекайся', так нет же, все чары в ход пустил. Хотя... я же тоже развесила уши. И со стороны реальной жизни знакомство с Кокаларисом спокойно можно озаглавить 'Мой больничный роман'. А вот его продолженье вне больницы - погруженье в чудо. И как я ни ворчала, всё же... одно с другим сливалось в такой волшебный водоворот, что голова кружилась. А ещё...
Проще говоря, мне стало жаль себя - такую глупую, доверчивую дуру. Утешеньем была мысль о том, что моё общенье с Кокаларисом, наши встречи, разговоры, его касания и взгляды - не прошли зазря. Для него. Ну, раз он уцелел и шустро укатил подальше, моё исцеленье и его заботу засчитали - великая Матушка оказала милость. Чего же он тогда рычал?
Прекрасно понимая, что не получу ответа, я тихо выбралась из 'укрытия' и, подхватив куртку, вышла на освещённый двор. Недалеко от ворот мрачно выступал силуэт моего разбитого 'немца'.
- Да, красавчик, - усмехнулась я, погладив холодный металл. - Во имя справедливости, нас бросили с тобой на амбразуру. Спасибо, что не подвёл! Больше не покатаемся.
Небо над головой подмигнуло огоньками звёзд, а по лицу скользнул прохладный ветерок - как будто погладил.
- И всё? - усмехнулась я небесам. - И вам не совестно? А я... представляете, я хочу продолженья банкета. Уж если вы явили чудо и оставили мне память, сделайте что-нибудь ещё. Хорошее.
За воротами раздался шум подъехавшей машины. Обомлев, я застыла столбом и уставилась на калитку. Сердце тревожно пропустило удар. Железная щеколда взметнулась, и... во двор решительно вошёл высокий крепкий мужчина. Заметив меня, он пригляделся и вдруг окликнул.
- Папа! - ахнула я, узнав родной голос, и восторженно повисла на шее довольного молодца с рыжевато-седой шевелюрой.
- А кого ждала моя царевна? - улыбнулся Пал Иваныч. - Добра молодца, небось?
- Нет, тебя, - всхлипнула я. - Ты меня спасёшь?
- Конечно. А от кого?
- От себя самой.
- Разберёмся, - рассмеялся папа.
И меня действительно спасли: рядом с папой все мысли о Кокаларисе заныкались куда подальше - до поры до времени. Забылась глупая обида на бабМашу и деда Лешу, а вот Димка...
Когда спустя два дня мы вернулись в город, случилось очевидное - мы расстались. И обаятельный Кощей был не причём: просто мне не удалось смириться с народной истиной, что 'коль ревнует - значит, любит'. Ну, не хотелось мне такой любви!
Следы на ладонях остались, но побледнели, напоминая размытый рисунок хной. Глядя на них, я вспоминала наши встречи с Кокаларисом, вздыхала и злилась то на себя, то на него. Мол, какой же я оказалась дурой! Да и он хорош, Бессмертный Тощий! И всё в таком духе.
Вот только надолго моей злости не хватило: нужно было учиться и нагонять упущенное - ведь в мае уже сессия. Неделя в универе легко вернула меня в привычный загруженный ритм, и казалось, что до каникул уже ничего не изменится. Ну, в моей личной жизни точно. Однако я ошиблась.
В середине мая мы с подругой удачно сдали половину сессии и, получив передышку, решили отдохнуть. Договорившись о месте и встрече, я устало окинула взглядом холл универа и пошла проверить расписание. Ну так, на всякий случай - вдруг что-то изменилось. И пока я увлеченно рылась в сумке, продолжая шагать к заветной цели, со мной случилась обычная оказия. Ну, такие сценки часто бывают в молодежных фильмах: когда героиня рассеянно натыкается на героя и давит ему на любимую мозоль. Не знаю, имелась ли такая у моей преграды, но грудь у него оказалась крепкой. То, что это именно он, я поняла сразу, первым делом глянув на оттоптанный ботинок - чёрный такой, блестящий. А я его - каблуком. А может, пронесло? Во всяком случае, "преграда" не зашипела от боли, издав лишь какой-то фыркающий звук.
- Ой, простите, - виновато улыбнулась я, наконец-то решившись взглянуть в лицо обладателя крепкой груди. И... так и застыла, не веря своим глазам: передо мной стоял господин Кокаларис собственной персоной. Правда, заметно постаревший - лет на двадцать, а то и тридцать.
Прежде чёрные волосы поседели до платины, а на лбу прорезались глубокие морщины. Вдобавок, Афанасий смотрел на меня поверх оправы дорогих очков, придающих лицу солидность.
- Все в порядке, - мягко заметил он, и знакомый бархат голоса моментом вывел меня из ступора. Собравшись с духом, я отступила на шаг и неуверенно спросила:
- Господин Кокаларис?
Довольный взгляд и теплая улыбка лучше всяких слов сказали, что я не ошиблась. Слегка кивнув, Афанасий поправил очки и, подавшись ко мне, загадочно зашептал:
- Добрый день, Вероника! Приятно, что вы меня узнали, но... с некоторых пор я Афанасьев. Константин Афанасьев, доцент на кафедре.
- Серьёзно?! - изумилась я, невольно тоже переходя на шепот.
- А что такого? У меня даже степень есть. Не верите?
- Ну, почему же, верю, - кивнула я. - Из вас получится славный препод.
- Я тоже так думаю. А пока... - кашлянув, Афанасьев не спеша огляделся и осторожно тронул меня за локоть.- Вы не торопитесь? Нет? Тогда давайте найдём другое местечко и там поболтаем. Согласны?
Ну, ещё бы я возражала! На нас уже и так смотрели с любопытством - мол, чего она с преподом шепчется?! Да и мысль о предстоящем разговоре моментом пробудила мой трезвый разум, отсеяв смятение.
- Да, поболтаем, - оживилась я. - За углом универа есть аллея, а неподалеку- уютное кафе.
- Прекрасно, - кивнул Афанасьев, - кофе с булочкой будут очень кстати. Ведите.
И мы двинулись. Но как только вышли на свежий воздух, мой проснувшийся разум тут же потребовал объяснений. И начала я с самого простого:
- Господин Афанасьев, а как вы меня нашли? Это все-таки не Дубцы, а огромный город.
Он довольно хмыкнул. - Это было не сложно. На этот случай у меня всегда есть хитрый телепоиск. - Афанасьев склонился к моему плечу и опять зашептал: - между прочим, я не удержался и подло стащил его у тетки Ядвиги. Только ей не говорите. Пусть и дальше подозревает лешака.
Не знаю почему, но как только прозвучало имя так называемой Бабы-Яги, мое настроение слегка поднялось. А еще насмешила наделанная секретность серьезного с виду... кхм... доцента.
- Хорошо, не скажу, - улыбнулась я. - Только если вы объясните в чем его хитрость и что это вообще такое.
- Непременно, - кивнул Афанасьев, - поясню, что мой экземпляр иного вида, чем привычные телеки, и изготовлен в форме большого блюда с красивым орнаментом. Чтобы включить его, нужно поставить блюдо на стол, взять яблоко и, раскрутив его, смело просить: " яблочко наливное, волшебное! Ты покажи мне, сладкое, где сейчас красна девица Вероника Царевич". И оно показало.
У меня аж дух перехватило.
- Вы следили за мной?
- Немного, - признался Кокаларис и хитро глянул поверх очков. - Изучал те места, где вы часто бывали. Вне дома, конечно.
А я должна поверить, видимо! Так то, если подумать, то чаще всего за эти месяцы я посещала только универ, подругу и бассейн. Последнее место - каждый вечер. А там ещё и душ...
- Яблочко. Наливное! Ага! - фыркнула я, стараясь скрыть смущение и наплывавший румянец.- И зачем вы меня искали?
- Хотел предложить вам нечто интересное. Но прежде, надо бы спросить: вы любите приключения?
Я задумалась, прикидывая все возможные авантюры, в которые можно влипнуть рядом с этим загадочным типом. Ну да, он непредсказуем донельзя, но... мне бы хотелось быть рядом.
Афанасьев спокойно ждал ответа, шагая вровень со мной, и как-то наделано безразлично осматривал уже зазеленевшую аллею.
- Мне нравится ваше предложение, - решилась я, оставив без ответа его вопрос. - Возможно, вы получите моё согласие, но...
- Я ничего плохо не задумал, - перебил Кокаларис - точнее, Афанасьев. Резко остановившись, он гордо вздёрнул подбородок и торжественно заявил: - Ни вам, ни кому бы то ни было ещё моя затея не навредит. Я хоть и сын Кощея, и сам Кощей, но уже из другого теста - в отличии от некоторых. Не будем упоминать их славные имена.
- Не будем, - кивнула я. - Допустим, верю и на пятьдесят процентов согласна поучаствовать в вашей авантюре. Но прежде, хочу получить ответ ещё на парочку вопросов.
Он сдержанно вздохнул, возвёл очи горе и молча развёл руками: мол, задавайте свои вопросы. А у меня аж сердце сбилось с ритма. Неужели ему так важно моё участие и помощь, что он терпеливо позволяет мне ходить вокруг да около и тянуть кота за хвост?! С чего бы? Ну, ответов может быть много, и не факт, что среди них окажется верный. Ох! Что же я сама-то хотела спросить? Нужная мысль услужливо вернулась.
- Что с вами случилось? - осторожно спросила я. - Почему вы так изменились вдруг?
Афанасьев стал серьёзным, слегка побледнел, но через миг задорно улыбнулся и, игриво сверкая глазами, склонился к моему плечу.
- Если помните, то меня наказали, - вкрадчиво ответил он. - Точнее, хотели напрочь извести за всё хорошее - ну, вы поняли. Побывав у вас в руках, мой камень малость ослабел, а я стал уязвим - хотя, признаюсь, не сразу это понял.Но нечто подобное предчувствовал.
- И поэтому мне помогли, - встряла я. - Но что случилось у машины?
- Взаимный обмен. Правда, меня о нём никто не предупредил, но ничего - я отделался малой кровью. В общем, у меня забрали время, а проще говоря, состарили.
- Значит, вы всё-таки тянули силы из родной земли, находясь заграницей? - ахнула я.
Рот Афанасьева скривился в жёсткой ухмылке.
- Да, я такой плохой.
- И сколько вам сейчас лет? Ну, с виду?
- Пятьдесят, - гордо ответил он и глянул поверх очков.- Ваши вопросы себя, наконец, исчерпали?
- Нет, - поспешила вставить я и невольно покраснела.
Афанасьев нетерпеливо кашлянул.
- Так задавайте быстрее, а то булочки с кофе мне скоро будет мало.
Я предательски замялась, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Нет, надо быть смелее и спросить прямо в лоб, без всяких колебаний и смущений.
- Почему именно я?
Он снова ухмыльнулся, но на этот раз теплее.
- Хочу исполнить желание предка и оказаться в опасной близи с могуществом славной Марьи. Он-то - предок мой - саму Марью хотел, а меня вот к её наследнице тянет.
- Тянет? - эхом повторила я.
- Именно, - тепло улыбнувшись, он взял меня за руку - мягко так и... чего уж греха таить, приятно. Я заглянула в его глаза - этакий тёмный омут с водоворотом - и вдруг поняла, что ещё чуть-чуть и... меня поцелуют.
Разум моментом забил тревогу и, не смотря на подступивший жар и слабость, пробился сквозь новые сети и заставил моргнуть. Бодрая мысль вкупе с гордостью разогнали заполнивший голову туман. Ишь, какой прыткий!- подумала я. - Нет уж! Я так быстро не сдамся - не на ту напал. Предупредительно кашлянув, я стряхнула его руку, лучезарно улыбнулась и спросила:
- Так и что же вы хотели мне предложить, господин Афанасьев?
Похоже, он слегка опешил, но быстро собрался и бодро ответил:
- Для начала предлагаю вам прогуляться со мной в один серьёзный архив и кое-что поискать. Разрешение уже лежит в моём кармане. А после, когда мы отыщем нужное, нас ждёт небольшое путешествие по родным просторам. После сессии, конечно.
- И куда мы отправимся?
- Старинные фолианты архива нам подскажут.
- То есть... - удивилась я.
Афанасьев мило улыбнулся и развёл руками.
- Да, направление мне известно лишь примерно. Ну как?
Ну... ответ был положительным. Осталось лишь предупредить подругу.
