— Значит, убийца один из нас, — неохотно признал Эрмите.
В зал спускались другие постояльцы. Первой шла неугомонная мадам Кланду, за ней старый мсье и мадемуазель. Последним, пошатываясь, брел шевалье.
— Что происходит? — возмущалась мадам, — Мы всю ночь ворочались на ваших гнилых тюфяках, теперь еще и крики ни свет, ни заря! Так вы созываете гостей к завтраку? В приличных местах предпочитают стук в дверь.
— Простите меня, мадам, — отозвалась Элен, — несчастный господин Греньи мертв. Я нашла его и с перепугу подняла крик.
— О, Боже, кровь! — мадам подошла к столу, сверля глазами покойника, — У кого только рука поднялась на старика?
Другие постояльцы хранили растерянное молчание. Особой печали, впрочем, не выражало ни одно из лиц. Тишину нарушили глухие удары по дереву, доносившиеся из каморки под лестницей. Через секунду дверь поддалась, и оттуда вывалился заспанный Лу.
— Идиот! — схватился за голову трактирщик, — Решил меня вконец разорить?! На кой двери-то ломать?
Детина топтался на месте и молчал. Если он и удивился происходящему, то не показал этого. Рядом с мертвым хозяином Лу сохранял столь же безразличный вид, как при его жизни.
— Кто же его запер там? — удивилась мадам.
— Да ты сам и запер! — упрекнула мужа Элен, — Забыл, небось, что лакей под лестницей ночует!
— Было дело. Чини вот теперь… — пробормотал трактирщик, — Как же нам оповестить власти? До Сен-Клод не добраться еще несколько дней. Пока отнесем покойника в кухонный погреб.
— Нельзя просто так взять и убрать место преступления, — заметил Андре, — Следователь наверняка сочтет, что мы пытались скрыть виновного. Мы все здесь под подозрением и действовать нужно с предельной осторожностью.
— Вам-то наверняка приходилось бывать под следствием? — ехидно поинтересовалась старая мадам.
Доктор сдержанно ответил:
— Приходилось участвовать в нем в качестве врача.
— Так что же вы предлагаете — оставить труп посреди моей гостиницы?! — поинтересовался трактирщик.
— А вы предпочитаете закончить свои дни на виселице, мсье?
— Вы правы, доктор, — вмешался молодой шевалье, — Я не готов мириться с таким пятном на репутации до конца жизни. Коль скоро мы застряли здесь, расследование необходимо провести собственными силами. Полагаю, лучше всего будет, если этим займетесь вы.
Эти слова удивили всех присутствующих и в первую очередь — доктора. Поясняя мадам Кланду собственную осведомленность в следственном деле, он порядочно слукавил. Она была куда ближе к истине, чем хотелось бы.
— Благодарю за доверие. Постараюсь сделать все, что в моих силах, — Андре старался выглядеть уверенным. Это была возможность обеспечить себе кров и пищу на ближайшее время. В его бедственном положении не стоило упускать такой случай.
— Расспросите каждого, обыщите место преступления и запишите все, как требуется. Постараемся вести себя разумно, дамы и господа, — обратился де Мире к присутствующим, — Отвечайте на любые вопросы доктора и предоставьте ему все необходимое для расследования.
Непривычная роль представителя высшего сословия окончательно измотала шевалье. Он попросил Элен принести холодного питья, после чего побрел к себе. Мадам Кланду заявила, что в этой гостинице точно сойдет с ума. Она взяла под руку дочь и тоже удалилась наверх.
— Мне понадобятся чернила, бумага, а также вода, чтобы вымыть руки после осмотра тела — обратился Андре к трактирщику, — Потом его можно будет унести.
— Сейчас все будет. Сходи к колодцу, — сказал Пьер отставному солдату.
Тот молча повернулся и направился в кухню следом за Элен. Трактирщик исчез под своим прилавком в поисках писчих принадлежностей. Вскоре Жоффруа с парой пустых ведер отворил входную дверь и вышел во двор. Мсье Кланду стоял рядом с покойником, внимательно рассматривая его.
— Полагаете, он успел заметить нападавшего? — обратился старик к Андре.
Тот пожал плечами и склонился над телом. Господин Греньи сидел спиной к погасшему камину, завалившись на стол. Со стороны могло показаться, что он просто заснул, хватив лишнего. Доктор внимательно осмотрел голову. Рана была неглубокой, кожа едва рассечена. Ощупав затылок покойника, доктор понял, что кости черепа проломлены. Очевидно, смерть была мгновенной. Эрмите сказал старому нотариусу:
— Купец был пьян, в зале ночью наверняка темно… Он вполне мог не заметить убийцу, если тот действовал тихо.
— А к чему ему шуметь, — задумчиво пробормотал Кланду. Прихрамывая, он подошел к двери и выглянул, — Совсем рассвело. А грязи-то, грязи!.. Лу вы не поможете мне добраться до уборной за домом?
Слуга посмотрел на старика, на доктора, снова на старика — и подчинился. Как всегда, молча. Эрмите начинал сомневаться в умственных способностях великана. Трактирщик принес самую дешевую бумагу и пузырек чернил, а после скрылся на кухне. В одиночестве доктор продолжил осмотр тела.
На купце была та же одежда, что и накануне вечером: темно-зеленая накидка на лисьем меху, под ней алый камзол и добротные шерстяные трико. На ногах сапоги для верховой езды из мягкой кожи. К поясу пристегнута связка ключей, Андре осторожно снял ее. В карманах нашлось несколько монет серебром, которые он также изъял, спрятав для надежности за пазуху. Деньги сейчас были очень кстати.
Жоффруа принес воду. Когда слуга и мсье Кланду вернулись в зал, доктор мыл руки, а Элен поливала ему из кувшина. Солдат разжигал камин. Старый нотариус поблагодарил Лу, и великан коротко кивнул в ответ. Старик с усилием подвинул стул к очагу и уселся. Пламя потихоньку разгоралось. Андре подошел и протянул руки к огню.
— Удалось что-нибудь выяснить?
— Почти ничего. Купец не выходил во двор: одежда и обувь сухие.
— Так дождь ведь ночью перестал, — заметил Кланду.
— Разве? Я выходил около полуночи, лило как из ведра.
— Вы застали самый конец ливня. Я слышал, как вы вернулись в номер. Через полчаса-час снаружи все стихло.
— А внутри? То есть в зале?
— В зале тоже, — вмешался подошедший трактирщик. — Мы с господином Греньи припозднились, я ушел первым. Перед сном вышел запереть ворота — дождь прекратился.
— А потом?
— Я ушел спать. А он сказал, что останется, пока не закончится вино.
Эрмите внимательно осмотрел стол. Перед покойником стоял пустой винный кувшин и две кружки. На донышках — ни капли. Похоже, старик справился с поставленной задачей.
— Здесь я закончил. Тело можно унести. Сегодня мне нужно опросить всех присутствующих в гостинице.
Трактирщик кивнул солдату. Жоффруа вышел и минуту спустя вернулся со старой простыней в руках. Без особого почтения он завернул в импровизированный саван тело, легко закинул его на плечо и скрылся на кухне. Появилась Элен, чтобы убрать со стола. Андре попросил ее принести немного сидра. Он уселся на облюбованное вчера место и начал записывать все, что удалось выяснить при осмотре тела.
Лу слонялся по залу, рассматривая мебель. Слуге явно было не по себе в отсутствие хозяина. Доктор поглядывал на него. Великан наводил ужас своим обликом, но эта неприкаянность вызывала сочувствие. Благодаря рассеянности трактирщика он оказался единственным из присутствующих вне подозрений… Не считая самого доктора, если только он не начал страдать лунатизмом.
Элен принесла сидр, когда Андре заканчивал записи. Он попросил у нее второй стакан и пригласил Лу присоединиться. Великан опустился на стул, подобрав ноги под сиденье. Доктор наполнил стаканы, украдкой посматривая на слугу: способен ли он что-то рассказать?
— У вас крепкий сон?
— Не жалуюсь, мсье.
Высокий несуразный голос гиганта изумил доктора. Мсье Кланду, до сих пор неподвижно сидевший у камина, оглянулся и с интересом посмотрел на Лу. Эрмите продолжил расспросы:
— Может быть, довелось ночью услышать что-нибудь?
— Неа.
— Совсем ничего?
— Не. Я плохо просыпаюсь, вечно от хозяина по шапке за это получал.
— Очень жаль. Вы могли бы здорово помочь делу.
— Мне самому жалко, — согласился слуга.
— Вы были привязаны к хозяину?
— Зачем привязан? Я ж не собака.
— Я имею в виду: вы расстроены его гибелью?
— Ну да. Где теперь работу искать? И денег ни шиша. Придется к матери идти, а ей и так с тремя непросто.
— А вы долго служили у Греньи?
— Года три как.
— И ничего не скопили из жалованья?
— Ему пожалуйся попробуй, — протянул Лу, — сразу по шапке.
— Значит, характер у хозяина был скверный? Должно быть, и враги имелись?
— Хватало, мне думается. Да вон тот же Пьер, — сипло шепнул он, — Вчера слыхали, как они сцепились? Недаром-то он меня под лестницей запер.
— Это мы проверим обязательно… А что насчет других постояльцев? — доктор тоже понизил голос. Он знал, что Кланду туг на ухо, но в отношении трактирщика, который вернулся за свой прилавок, не был в этом уверен. Слуга доверительно наклонился к Андре через стол и кивнул:
— Молодой хлыщ! Мы вчера как приехали, так они все утро в комнате и просидели. А потом хозяин ему золота выдал полный кошель.
— Вот это очень интересно! Какие же дела они могли вести?
— А кто их знает... Я вещи наверх отнес, а потом Гнедого чистил.
— Кого?
— Коня моего, значит. Одуванчик-то умеет не мараться, а он весь в репьях — перед мостом меня скинул, а сам в кусты.
— Какой одуванчик?
— Да это ж хозяйская лошадка, — рассмеялся Лу.
— Не соскучишься с вами. Стало быть, вы приехали вчера утром?
— Ага. На рассвете снарядились — как раз к завтраку поспели.
— Хозяин еще с кем-нибудь разговаривал?
— Не. Они, значит, в номере сидели, потом старик за деньгами сходил, потом завтракали внизу, — вспоминал слуга, — а потом мне сказал одежду чистить, а сам увалился спать до ужина.
— Так деньги у него не с собой были?
— С собой, как же. Потом в сундуке.
— Это как?
— Мы их в сумках привезли, — пояснил Лу, — а потом в сундук переложили.
— В какой сундук?
— Который в сарае.
— А сарай?
— А там, — кивнул Лу в сторону выхода, — налево сразу.
— Почему Греньи держал деньги в сарае?
— Да разбойников боялся! Вот и возил понемногу, а держал тут.
— Что ж, в гостиничном сарае так безопасно?
— А никто ж не знал! Ну, только я да трактирщик. Сумки у нас неказистые — не подумаешь, что золото там… А ключ от замка только у хозяина был.
— Ключи у меня: позже проверим, все ли на месте. Значит, вы часто здесь бывали?
— За месяц раза по три, а то и чаще.
— Можете припомнить: ваш хозяин ссужал деньги другим незнакомцам?
— Да постоянно! За этим и ездил сюда. Ну, еще в трактир продукты возил, и с сыном тут встречался.
— У него есть сын?
— Молодой хозяин, ага. Я его и не знаю, считайте. Он добрый, только в Сен-Клоде почти не бывал, заправлял делами в Бельфонтэне.
— Я пару раз заходил в лавку Греньи. Там служит молодой человек, довольно высокий и приятный на вид — неужели это родной сын купца?
— Он самый!
— Поди пойми эти законы наследственности, — пробормотал доктор.
Слуга кивнул:
— Других наследников там нету. Один сын... Мсье, — он с тревогой посмотрел на доктора, — а вы скажите трактирщику, чтобы Гнедого не трогал!
— А зачем ему трогать Гнедого?
— Да он, дурак, вчера чуть стойло не разнес. Трактирщик старому хозяину не перечил, а теперь, боюсь, заберет его да и на мясо пустит.
— Не станет он забирать чужую лошадь, не волнуйтесь!
— За Одуванчика-то я не боюсь, она дорогущая — не посмеет. А вот Гнедого может. Хозяин номер бесплатно занимал, а мне рассчитываться нечем. Вы скажите ему!
— Скажу, — после паузы пообещал доктор, — Прямо сейчас и скажу, — добавил он, увидев, как хмурый Жоффруа в сопровождении Жако направился к выходу. Если Пьер и в самом деле замыслил недоброе, лучше не медлить.
Трактирщик за прилавком жевал лепешку, запивая сидром из мутного стакана. Он недобро покосился на доктора, когда тот подошел и заговорил:
— Слуга переживает о своем коне. Как я понимаю, после господина Греньи остались долги?
— Он мне сроду не платил за стол и постель. Только теперь я не намерен давать этому увальню бесплатную крышу над головой и задаром кормить лошадей.
— Собираетесь уморить их голодом?
— Я дурак, по-вашему? Думаю, молодой Греньи рассчитается со мной при первой возможности. Но этот полудурок-слуга ему вряд ли сдался, да и его кляча немногого стоит.
— Надеюсь, вы не затеваете ничего противозаконного, Пьер?
— Это вы о чем? — трактирщик вытаращился на доктора.
— Например, присвоить чужое имущество. Неважно, что эта кляча стоит всего ничего — кража остается кражей.
— Какая это кража?! Я просто беру свое. Купцова лошадь жрет по две меры овса за день: все по справедливости!
— Уверен, молодой Греньи с вами не согласится, как и любой судья. Вместо положенного расчета вы получите несколько лет каторги, — отчетливо произнес доктор.
Трактирщик побледнел и отложил свой завтрак. С каждым словом Андре он медленно вытягивался по стойке смирно.
— Вижу, вы все поняли. Обе лошади останутся в неприкосновенности. Что касается Лу, я беру его в услужение до конца следствия. Ведь вашими стараниями он единственный в этой гостинице освобожден от малейших подозрений. Об этом мы позже отдельно поговорим, а пока будьте любезны, позаботьтесь о достойном завтраке для меня и моего слуги.
Пьер поспешно кивнул. Эрмите вернулся к столу и сказал Лу, что за Гнедого можно не опасаться. Великан пришел в восторг. Он выразил желание немедленно отправиться в конюшню и убедиться, что лошади в порядке.
— Почему нет, — согласился доктор, — Мне все равно нужно допросить Жоффруа.
На дворе стояла ясная погода. Просто не верилось, что прошлой ночью лило как из ведра. По-осеннему холодное солнце светило вовсю, но грязь не спешила сохнуть. Доктор обратился к Лу:
— Мои сапоги где-то на кухне. Вы могли бы...
— Да я сам вас мигом, как старого мсье... — с этими словами слуга подхватил Андре на руки и весело зашагал по лужам, не прекращая болтать, — Спасибо вам за Гнедого! Я за лошадками сам буду ухаживать, пока все решится. И в гостинице могу служить, если надо. Даже на конюшне спать буду!
— В гостинице есть, кому прислуживать, — сказал доктор, оказавшись на твердой земле, — Пока держитесь рядом со мной: при поимке убийцы ваша сила может понадобиться.
— А вы его поймаете? — гигант широко раскрыл глаза.
— Уж постараюсь, — буркнул Андре, заходя в конюшню.
Жоффруа поил лошадей, рассказывая мальчишке какую-то солдатскую байку. Жако слушал как завороженный. Заметив доктора, он насупился и спрятался за своим старшим приятелем. Тот тоже глядел хмуро, но казался спокойным.
В стойлах доктор увидел четырех лошадей: две холеные ездовые, одна — из экипажа Кланду, а последним был коротконогий, нелепого вида конь. Именно к нему бросился Лу и принялся что-то рассказывать ласковым шепотом. Конь внимательно слушал и, как показалось Андре, даже кивал в ответ.
— Нам нужно поговорить о событиях прошлой ночи, — обратился доктор к Жоффруа. Тот коротко кивнул.
— Вы ночевали на кухне?
— Да. Я там сплю на полу, если все номера занимают. Обычно живу в комнате для слуг.
— В самом деле? А мне она показалась необитаемой.
— Все мои вещи в сумке, а там я только спал и ничего трогал.
— Ночью вы покидали кухню?
— Нет. Вечером чистил там вещи постояльцев, потом прилег.
— Это кто-нибудь может подтвердить?
— Пьер тоже ночевал на кухне.
— Почему же он не пошел в спальню?
В зал спускались другие постояльцы. Первой шла неугомонная мадам Кланду, за ней старый мсье и мадемуазель. Последним, пошатываясь, брел шевалье.
— Что происходит? — возмущалась мадам, — Мы всю ночь ворочались на ваших гнилых тюфяках, теперь еще и крики ни свет, ни заря! Так вы созываете гостей к завтраку? В приличных местах предпочитают стук в дверь.
— Простите меня, мадам, — отозвалась Элен, — несчастный господин Греньи мертв. Я нашла его и с перепугу подняла крик.
— О, Боже, кровь! — мадам подошла к столу, сверля глазами покойника, — У кого только рука поднялась на старика?
Другие постояльцы хранили растерянное молчание. Особой печали, впрочем, не выражало ни одно из лиц. Тишину нарушили глухие удары по дереву, доносившиеся из каморки под лестницей. Через секунду дверь поддалась, и оттуда вывалился заспанный Лу.
— Идиот! — схватился за голову трактирщик, — Решил меня вконец разорить?! На кой двери-то ломать?
Детина топтался на месте и молчал. Если он и удивился происходящему, то не показал этого. Рядом с мертвым хозяином Лу сохранял столь же безразличный вид, как при его жизни.
— Кто же его запер там? — удивилась мадам.
— Да ты сам и запер! — упрекнула мужа Элен, — Забыл, небось, что лакей под лестницей ночует!
— Было дело. Чини вот теперь… — пробормотал трактирщик, — Как же нам оповестить власти? До Сен-Клод не добраться еще несколько дней. Пока отнесем покойника в кухонный погреб.
— Нельзя просто так взять и убрать место преступления, — заметил Андре, — Следователь наверняка сочтет, что мы пытались скрыть виновного. Мы все здесь под подозрением и действовать нужно с предельной осторожностью.
— Вам-то наверняка приходилось бывать под следствием? — ехидно поинтересовалась старая мадам.
Доктор сдержанно ответил:
— Приходилось участвовать в нем в качестве врача.
— Так что же вы предлагаете — оставить труп посреди моей гостиницы?! — поинтересовался трактирщик.
— А вы предпочитаете закончить свои дни на виселице, мсье?
— Вы правы, доктор, — вмешался молодой шевалье, — Я не готов мириться с таким пятном на репутации до конца жизни. Коль скоро мы застряли здесь, расследование необходимо провести собственными силами. Полагаю, лучше всего будет, если этим займетесь вы.
Эти слова удивили всех присутствующих и в первую очередь — доктора. Поясняя мадам Кланду собственную осведомленность в следственном деле, он порядочно слукавил. Она была куда ближе к истине, чем хотелось бы.
— Благодарю за доверие. Постараюсь сделать все, что в моих силах, — Андре старался выглядеть уверенным. Это была возможность обеспечить себе кров и пищу на ближайшее время. В его бедственном положении не стоило упускать такой случай.
— Расспросите каждого, обыщите место преступления и запишите все, как требуется. Постараемся вести себя разумно, дамы и господа, — обратился де Мире к присутствующим, — Отвечайте на любые вопросы доктора и предоставьте ему все необходимое для расследования.
Непривычная роль представителя высшего сословия окончательно измотала шевалье. Он попросил Элен принести холодного питья, после чего побрел к себе. Мадам Кланду заявила, что в этой гостинице точно сойдет с ума. Она взяла под руку дочь и тоже удалилась наверх.
— Мне понадобятся чернила, бумага, а также вода, чтобы вымыть руки после осмотра тела — обратился Андре к трактирщику, — Потом его можно будет унести.
— Сейчас все будет. Сходи к колодцу, — сказал Пьер отставному солдату.
Тот молча повернулся и направился в кухню следом за Элен. Трактирщик исчез под своим прилавком в поисках писчих принадлежностей. Вскоре Жоффруа с парой пустых ведер отворил входную дверь и вышел во двор. Мсье Кланду стоял рядом с покойником, внимательно рассматривая его.
— Полагаете, он успел заметить нападавшего? — обратился старик к Андре.
Тот пожал плечами и склонился над телом. Господин Греньи сидел спиной к погасшему камину, завалившись на стол. Со стороны могло показаться, что он просто заснул, хватив лишнего. Доктор внимательно осмотрел голову. Рана была неглубокой, кожа едва рассечена. Ощупав затылок покойника, доктор понял, что кости черепа проломлены. Очевидно, смерть была мгновенной. Эрмите сказал старому нотариусу:
— Купец был пьян, в зале ночью наверняка темно… Он вполне мог не заметить убийцу, если тот действовал тихо.
— А к чему ему шуметь, — задумчиво пробормотал Кланду. Прихрамывая, он подошел к двери и выглянул, — Совсем рассвело. А грязи-то, грязи!.. Лу вы не поможете мне добраться до уборной за домом?
Слуга посмотрел на старика, на доктора, снова на старика — и подчинился. Как всегда, молча. Эрмите начинал сомневаться в умственных способностях великана. Трактирщик принес самую дешевую бумагу и пузырек чернил, а после скрылся на кухне. В одиночестве доктор продолжил осмотр тела.
На купце была та же одежда, что и накануне вечером: темно-зеленая накидка на лисьем меху, под ней алый камзол и добротные шерстяные трико. На ногах сапоги для верховой езды из мягкой кожи. К поясу пристегнута связка ключей, Андре осторожно снял ее. В карманах нашлось несколько монет серебром, которые он также изъял, спрятав для надежности за пазуху. Деньги сейчас были очень кстати.
Жоффруа принес воду. Когда слуга и мсье Кланду вернулись в зал, доктор мыл руки, а Элен поливала ему из кувшина. Солдат разжигал камин. Старый нотариус поблагодарил Лу, и великан коротко кивнул в ответ. Старик с усилием подвинул стул к очагу и уселся. Пламя потихоньку разгоралось. Андре подошел и протянул руки к огню.
— Удалось что-нибудь выяснить?
— Почти ничего. Купец не выходил во двор: одежда и обувь сухие.
— Так дождь ведь ночью перестал, — заметил Кланду.
— Разве? Я выходил около полуночи, лило как из ведра.
— Вы застали самый конец ливня. Я слышал, как вы вернулись в номер. Через полчаса-час снаружи все стихло.
— А внутри? То есть в зале?
— В зале тоже, — вмешался подошедший трактирщик. — Мы с господином Греньи припозднились, я ушел первым. Перед сном вышел запереть ворота — дождь прекратился.
— А потом?
— Я ушел спать. А он сказал, что останется, пока не закончится вино.
Эрмите внимательно осмотрел стол. Перед покойником стоял пустой винный кувшин и две кружки. На донышках — ни капли. Похоже, старик справился с поставленной задачей.
— Здесь я закончил. Тело можно унести. Сегодня мне нужно опросить всех присутствующих в гостинице.
Трактирщик кивнул солдату. Жоффруа вышел и минуту спустя вернулся со старой простыней в руках. Без особого почтения он завернул в импровизированный саван тело, легко закинул его на плечо и скрылся на кухне. Появилась Элен, чтобы убрать со стола. Андре попросил ее принести немного сидра. Он уселся на облюбованное вчера место и начал записывать все, что удалось выяснить при осмотре тела.
Лу слонялся по залу, рассматривая мебель. Слуге явно было не по себе в отсутствие хозяина. Доктор поглядывал на него. Великан наводил ужас своим обликом, но эта неприкаянность вызывала сочувствие. Благодаря рассеянности трактирщика он оказался единственным из присутствующих вне подозрений… Не считая самого доктора, если только он не начал страдать лунатизмом.
Элен принесла сидр, когда Андре заканчивал записи. Он попросил у нее второй стакан и пригласил Лу присоединиться. Великан опустился на стул, подобрав ноги под сиденье. Доктор наполнил стаканы, украдкой посматривая на слугу: способен ли он что-то рассказать?
— У вас крепкий сон?
— Не жалуюсь, мсье.
Высокий несуразный голос гиганта изумил доктора. Мсье Кланду, до сих пор неподвижно сидевший у камина, оглянулся и с интересом посмотрел на Лу. Эрмите продолжил расспросы:
— Может быть, довелось ночью услышать что-нибудь?
— Неа.
— Совсем ничего?
— Не. Я плохо просыпаюсь, вечно от хозяина по шапке за это получал.
— Очень жаль. Вы могли бы здорово помочь делу.
— Мне самому жалко, — согласился слуга.
— Вы были привязаны к хозяину?
— Зачем привязан? Я ж не собака.
— Я имею в виду: вы расстроены его гибелью?
— Ну да. Где теперь работу искать? И денег ни шиша. Придется к матери идти, а ей и так с тремя непросто.
— А вы долго служили у Греньи?
— Года три как.
— И ничего не скопили из жалованья?
— Ему пожалуйся попробуй, — протянул Лу, — сразу по шапке.
— Значит, характер у хозяина был скверный? Должно быть, и враги имелись?
— Хватало, мне думается. Да вон тот же Пьер, — сипло шепнул он, — Вчера слыхали, как они сцепились? Недаром-то он меня под лестницей запер.
— Это мы проверим обязательно… А что насчет других постояльцев? — доктор тоже понизил голос. Он знал, что Кланду туг на ухо, но в отношении трактирщика, который вернулся за свой прилавок, не был в этом уверен. Слуга доверительно наклонился к Андре через стол и кивнул:
— Молодой хлыщ! Мы вчера как приехали, так они все утро в комнате и просидели. А потом хозяин ему золота выдал полный кошель.
— Вот это очень интересно! Какие же дела они могли вести?
— А кто их знает... Я вещи наверх отнес, а потом Гнедого чистил.
— Кого?
— Коня моего, значит. Одуванчик-то умеет не мараться, а он весь в репьях — перед мостом меня скинул, а сам в кусты.
— Какой одуванчик?
— Да это ж хозяйская лошадка, — рассмеялся Лу.
— Не соскучишься с вами. Стало быть, вы приехали вчера утром?
— Ага. На рассвете снарядились — как раз к завтраку поспели.
— Хозяин еще с кем-нибудь разговаривал?
— Не. Они, значит, в номере сидели, потом старик за деньгами сходил, потом завтракали внизу, — вспоминал слуга, — а потом мне сказал одежду чистить, а сам увалился спать до ужина.
— Так деньги у него не с собой были?
— С собой, как же. Потом в сундуке.
— Это как?
— Мы их в сумках привезли, — пояснил Лу, — а потом в сундук переложили.
— В какой сундук?
— Который в сарае.
— А сарай?
— А там, — кивнул Лу в сторону выхода, — налево сразу.
— Почему Греньи держал деньги в сарае?
— Да разбойников боялся! Вот и возил понемногу, а держал тут.
— Что ж, в гостиничном сарае так безопасно?
— А никто ж не знал! Ну, только я да трактирщик. Сумки у нас неказистые — не подумаешь, что золото там… А ключ от замка только у хозяина был.
— Ключи у меня: позже проверим, все ли на месте. Значит, вы часто здесь бывали?
— За месяц раза по три, а то и чаще.
— Можете припомнить: ваш хозяин ссужал деньги другим незнакомцам?
— Да постоянно! За этим и ездил сюда. Ну, еще в трактир продукты возил, и с сыном тут встречался.
— У него есть сын?
— Молодой хозяин, ага. Я его и не знаю, считайте. Он добрый, только в Сен-Клоде почти не бывал, заправлял делами в Бельфонтэне.
— Я пару раз заходил в лавку Греньи. Там служит молодой человек, довольно высокий и приятный на вид — неужели это родной сын купца?
— Он самый!
— Поди пойми эти законы наследственности, — пробормотал доктор.
Слуга кивнул:
— Других наследников там нету. Один сын... Мсье, — он с тревогой посмотрел на доктора, — а вы скажите трактирщику, чтобы Гнедого не трогал!
— А зачем ему трогать Гнедого?
— Да он, дурак, вчера чуть стойло не разнес. Трактирщик старому хозяину не перечил, а теперь, боюсь, заберет его да и на мясо пустит.
— Не станет он забирать чужую лошадь, не волнуйтесь!
— За Одуванчика-то я не боюсь, она дорогущая — не посмеет. А вот Гнедого может. Хозяин номер бесплатно занимал, а мне рассчитываться нечем. Вы скажите ему!
— Скажу, — после паузы пообещал доктор, — Прямо сейчас и скажу, — добавил он, увидев, как хмурый Жоффруа в сопровождении Жако направился к выходу. Если Пьер и в самом деле замыслил недоброе, лучше не медлить.
Трактирщик за прилавком жевал лепешку, запивая сидром из мутного стакана. Он недобро покосился на доктора, когда тот подошел и заговорил:
— Слуга переживает о своем коне. Как я понимаю, после господина Греньи остались долги?
— Он мне сроду не платил за стол и постель. Только теперь я не намерен давать этому увальню бесплатную крышу над головой и задаром кормить лошадей.
— Собираетесь уморить их голодом?
— Я дурак, по-вашему? Думаю, молодой Греньи рассчитается со мной при первой возможности. Но этот полудурок-слуга ему вряд ли сдался, да и его кляча немногого стоит.
— Надеюсь, вы не затеваете ничего противозаконного, Пьер?
— Это вы о чем? — трактирщик вытаращился на доктора.
— Например, присвоить чужое имущество. Неважно, что эта кляча стоит всего ничего — кража остается кражей.
— Какая это кража?! Я просто беру свое. Купцова лошадь жрет по две меры овса за день: все по справедливости!
— Уверен, молодой Греньи с вами не согласится, как и любой судья. Вместо положенного расчета вы получите несколько лет каторги, — отчетливо произнес доктор.
Трактирщик побледнел и отложил свой завтрак. С каждым словом Андре он медленно вытягивался по стойке смирно.
— Вижу, вы все поняли. Обе лошади останутся в неприкосновенности. Что касается Лу, я беру его в услужение до конца следствия. Ведь вашими стараниями он единственный в этой гостинице освобожден от малейших подозрений. Об этом мы позже отдельно поговорим, а пока будьте любезны, позаботьтесь о достойном завтраке для меня и моего слуги.
Пьер поспешно кивнул. Эрмите вернулся к столу и сказал Лу, что за Гнедого можно не опасаться. Великан пришел в восторг. Он выразил желание немедленно отправиться в конюшню и убедиться, что лошади в порядке.
— Почему нет, — согласился доктор, — Мне все равно нужно допросить Жоффруа.
На дворе стояла ясная погода. Просто не верилось, что прошлой ночью лило как из ведра. По-осеннему холодное солнце светило вовсю, но грязь не спешила сохнуть. Доктор обратился к Лу:
— Мои сапоги где-то на кухне. Вы могли бы...
— Да я сам вас мигом, как старого мсье... — с этими словами слуга подхватил Андре на руки и весело зашагал по лужам, не прекращая болтать, — Спасибо вам за Гнедого! Я за лошадками сам буду ухаживать, пока все решится. И в гостинице могу служить, если надо. Даже на конюшне спать буду!
— В гостинице есть, кому прислуживать, — сказал доктор, оказавшись на твердой земле, — Пока держитесь рядом со мной: при поимке убийцы ваша сила может понадобиться.
— А вы его поймаете? — гигант широко раскрыл глаза.
— Уж постараюсь, — буркнул Андре, заходя в конюшню.
Жоффруа поил лошадей, рассказывая мальчишке какую-то солдатскую байку. Жако слушал как завороженный. Заметив доктора, он насупился и спрятался за своим старшим приятелем. Тот тоже глядел хмуро, но казался спокойным.
В стойлах доктор увидел четырех лошадей: две холеные ездовые, одна — из экипажа Кланду, а последним был коротконогий, нелепого вида конь. Именно к нему бросился Лу и принялся что-то рассказывать ласковым шепотом. Конь внимательно слушал и, как показалось Андре, даже кивал в ответ.
— Нам нужно поговорить о событиях прошлой ночи, — обратился доктор к Жоффруа. Тот коротко кивнул.
— Вы ночевали на кухне?
— Да. Я там сплю на полу, если все номера занимают. Обычно живу в комнате для слуг.
— В самом деле? А мне она показалась необитаемой.
— Все мои вещи в сумке, а там я только спал и ничего трогал.
— Ночью вы покидали кухню?
— Нет. Вечером чистил там вещи постояльцев, потом прилег.
— Это кто-нибудь может подтвердить?
— Пьер тоже ночевал на кухне.
— Почему же он не пошел в спальню?
