— Элен вчера тревожилась за Жако и уложила его на кровати, а сама дремала на стуле. Пьер решил их не тревожить.
— Когда он пришел на кухню, Греньи был жив?
— Конечно, еще петь пытался.
— А после этого слышали что-нибудь?
— Нет, мы с сержантом поговорили с часок, потом уснули. Сплю я крепко.
— Вы давно здесь живете?
— С месяц.
— С погибшим Греньи вы были знакомы?
— Видел тут старика несколько раз и все.
— А с хозяевами, насколько мне известно, вы давно дружны…
— Пьер был моим сержантом, Элен торговала в полку всякой мелочью. Лет пятнадцать их не видел. Когда получил отставку, направился сюда: знал, что у них тут гостиница. Подумал, может, какой работой разживусь…
— И чем вы тут занимаетесь?
— За лошадьми ухаживаю, воду и дрова таскаю… Всякое по мелочи.
— Он здорово дрова рубит! — вмешался Жако, — Так топором машет, что ух!
Солдат с усмешкой посмотрел на мальчика и потрепал его по затылку.
— На службе этому быстро учат, — сказал он, — а в мирной жизни от таких умений толку мало.
Когда доктор и Лу вернулись в обеденный зал, Элен заканчивала уборку. Она уже вымела полы и начисто вытерла каждый стол. Андре вернулся на свое место и попросил хозяйку уделить ему несколько минут. Вытирая руки о фартук, она присела на краешек скамьи.
— Ох, господин доктор, я вся извелась! Только о несчастном господине Греньи и думаю. Надо же было такому случиться — ведь к нам теперь и вовсе ездить перестанут!
— А то к вам раньше ездили… — пробормотал Лу.
— Придержи язык, мальчишка! — возмутилась Элен, — Держать гостиницу — это тебе не кулаками махать. Иной раз с ног валишься от усталости, а все равно изволь улыбаться и угождать каждому болвану.
Слуга привык к дурному обращению, однако гнев красавицы здорово смутил его. Пробормотав что-то, великан вышел на улицу.
— Думаю, Лу все понял, мадам. Очевидно, что гостиница жива только вашими стараниями.
— Глупо женщине хвалиться тяжелой работой, мсье, но так и есть. С таким бирюком, как Пьер, стараться приходится того больше… Кручусь с утра до ночи. Мой муженек допоздна распивает вино, а я встаю спозаранку и нахожу его мертвого собутыльника.
— Именно об этом событии нам и нужно поговорить. Расскажите в подробностях, как вы нашли господина Греньи?
— На рассвете я зашла в зал прибраться и увидела его. Сначала подумала, что старик просто уснул, хватив лишнего, а потом разглядела кровь… О, это было ужасно. До сих пор стыдно за тот переполох. Я закричала от неожиданности, а потом просто не могла остановиться.
— Любой бы растерялся на вашем месте. Ни к чему себя винить, мадам. Вы давно знали покойного?
— Он вел дела с Пьером много лет. Думаю, Жако был совсем малышом, когда я впервые увидела господина Греньи.
— О каких именно делах идет речь?
— Старик поставлял нам продукты, мсье.
— Насколько я знаю, он также проводил здесь деловые встречи, о которых не должны были знать в городе…
— Да, мсье. Но об этом мне почти ничего не известно. Его приятели у нас не задерживались. Пьер сможет рассказать об этом побольше.
— Хорошо, я спрошу его… Прошлую ночь вы провели в собственной комнате?
— Да, мсье. То есть сначала я умыла и успокоила Жако, потом он уснул. Ужин закончился, и в зале я была не нужна. Так что я прибралась на кухне и пристроилась подремать на стуле. Видите ли, у сына часто бывают кошмары, а там и до болезни недалеко, — пояснила Элен.
— Насколько я понимаю, Жако нужно больше внимания, чем другим ребятам его возраста?
— Да, мой бедный мальчик немного не в себе, — слабо улыбнулась трактирщица, — Он часто воображает такие вещи, которые нам с вами не пришли бы в голову.
— И давно с ним так?
— Давно, мсье. Жако был очень славным и смышленым малышом, но не раз попадал Пьеру под пьяную руку. Думаю, с этого все и началось. Наверное, лет пять ему было, когда я поняла, что он не обычный ребенок…
— Мне очень жаль, мадам… Значит, вы провели ночь вместе с сыном. Ваш муж заходил в спальню?
— Да, он ввалился среди ночи, чтобы взять одеяло, но спать ушел на кухню. Думаю, просто не хотел поднимать шум.
— Едва ли из вашей спальни слышно, что творится в зале?
— Совсем ничего, она ведь за кухней.
— Тогда последний вопрос: вы можете сказать, кто из присутствующих мог желать смерти господина Греньи?
— Да как можно о таком спрашивать?! — изумилась Элен, — О наших постояльцах ничего не могу сказать. Впрочем, с молодым господином купец разговаривал вчера утром. Сама я едва была знакома со стариком, Жоффруа его совсем не знал. Пьер никогда не был дружен с господином Греньи, но поверить, чтобы он мог...
Женщина замолчала, качая головой. Андре поблагодарил и отпустил ее, после чего вернулся к заполнению протокола. Лу, незаметно наблюдавший за ними через приоткрытую дверь, вернулся в зал и уселся напротив. Доктор с улыбкой заметил:
— Никогда не говорите женщине, что ее дом недостаточно уютен. И упаси вас бог ругать ее стряпню.
— Ну а чего она так? Будто неправду сказал: самое глухое место. Кабы не старик, они б давно по миру пошли.
Элен появилась в дверях кухни и прошествовала к выходу с корзинкой в руках. Андре проводил ее взглядом.
— К такой хозяйке должны бы ездить из обоих городов только ради того, чтобы на нее посмотреть…— предположил он.
— Наверно, — равнодушно сказал Лу.
— Может быть, ее муж постояльцев распугивает? Не слишком-то он любезен.
— Не то слово! Тут на несколько лье вокруг ночлега не найти, вот он и обнаглел.
— А Греньи не проявлял к трактирщице интереса?
— Неа. И чего в ней интересного? Готовит только вкусно. А рот раскроет — сразу видать, что злюка.
— Мне она слова грубого не сказала. Надо уметь обращаться с женщинами, Лу.
— А на кой они нужны? Только и знают, что дразниться, — надулся слуга.
— Так что с того? Вернетесь вот в свою деревню к матери, да и женитесь. А жена дразниться не будет.
— Не, это никогда, — протянул Лу, — Ну, может, потом. Рано еще.
— Рано? Сколько же вам лет?
— Шестнадцатый пошел, думаю.
Доктор от удивления выронил перо.
— Но в этом случае Греньи вас нанял совсем мальчишкой! И вы уже были таким… рослым?
— Поменьше, конечно.
— Каким же ты… вы будете еще лет через пять!
— Если дела так и дальше пойдут, буду на туаз-другой ниже земли, — невесело усмехнулся юный великан.
Доктор продолжил писать. Он боялся упустить какую-нибудь важную деталь, которая могла бы дать ключ к разгадке преступления. Конечно, удобнее было бы делать пометки прямо во время допроса, но в этом случае он рисковал упустить момент, когда преступник либо свидетель начнут лгать и выдадут себя. Работа следователя оказалась не из легких.
Трактирщик поглядывал на доктора из-за прилавка. Он был последним, кто видел Греньи. Вполне мог тихонько встать посреди ночи и прикончить старика. Впрочем, это мог сделать и солдат, хотя мотива для убийства у него как будто нет.
Андре дождался, пока высохнут чернила, свернул бумагу и спрятал свиток за пазуху. Оставив Лу за столом, он подошел к трактирщику. Пьер неважно выглядел после вечерних возлияний: глаза запали, черные с проседью волосы всклокочены и длинными космами свисают на отекшее лицо. Трактирщик заметно нервничал и первым начал разговор:
— Буду с вами честен: врать мне ни к чему. С Греньи мы не дружили, а вчера вовсе столкнулись лбами. Знаю, как это выглядит. Но клянусь, мсье, мы потом все уладили и остаток вечера провели мирно.
— А о чем, собственно, шла речь?
— Старый скряга собрался поднять цены! Он мой единственный поставщик провианта и других товаров! Я и так еле концы с концами сводил.
— Понимаю. И как же вам удалось все уладить?
— Мне пришлось согласиться на его условия: Греньи не оставил мне выбора. Я принял новые цены, но про себя решил, что до конца зимы найду других поставщиков.
— Должно быть, это решение сильно ударило бы по вашему кошельку?
— Только в ближайшие месяцы, мсье. Купец бесплатно занимал свой номер благодаря нашим связям. Ему бы все равно пришлось частенько здесь останавливаться, но уже за деньги. И за сарай бы пришлось платить.
Элен вернулась со двора, неся полную корзинку свежих яиц. Доктор машинально поинтересовался:
— Скоро будем завтракать?
— Да, мсье! Через полчаса все будет готово, — улыбнулась ему трактирщица, исчезая на кухне. Андре вернулся к допросу:
— Что за сарай?
— Да постройка справа от гостиницы. Там старик устроил что-то вроде личного склада.
— Для чего?
— Его комната не так просторна, да и таскать туда-сюда дорожные сундуки неудобно. Иногда он там хранил товары, которые вез в лавку к сыну в Бельфонтэн.
— И немало наличности, насколько мне известно.
— А этот верзила не так прост! — покосился трактирщик на Лу.
— Он рассказал немало интересного, — кивнул доктор, — Позже я осмотрю это хранилище… Значит, вы рассчитывали, что Греньи предпочтет не терять столь подходящее место для своих тайных встреч?
— Стало быть, и об этом вам уже донесли… Да, я на это рассчитывал. Не знаю, какие дела вел старый жулик, только он готов был расстараться, чтобы скрыть их от посторонних глаз.
— Например, вчерашнюю встречу с вашим знатным постояльцем?
— И ее тоже. Этот дворянчик прибыл накануне и всех нас поставил на уши. За каким-то чертом он путешествует без слуги, а самостоятельно не может зад подтереть.
— Возможно, он так дорожит своим инкогнито?
— Не знаю, чем он там дорожит. По мне гол как сокол, хотя и требует себе самого лучшего. Первую ночь он занимал комнату для слуг.
— Ту самую, в которой живу я?
— Ага! А утром прибыл купец, заперся с этим франтом в своем номере на добрых два часа. Потом он, то есть шевалье, подходит ко мне, требует лучшую комнату и расплачивается золотом!
— Что же вас удивляет? Слуга сказал, что Греньи регулярно проводил здесь подобные встречи.
— Так и есть. Только обычно его приятели у нас не задерживались. Получат свое — и поминай как звали. А этот задержался вот, не странно ли?
— Вчера была не лучшая погода для конных или пеших прогулок, — буркнул доктор. Подозревать в чем-либо шевалье ему пока не хотелось. С какой стати преступнику затевать расследование и поручать его фактически первому встречному?
Жоффруа с мальчиком вернулись со двора и прошли на кухню. Вскоре солдат с чистыми вещами постояльцев направился наверх. Доктор припомнил свои заметки.
— Вернемся к событиям прошлой ночи. Чем вы занимались, когда постояльцы ушли наверх?
— Мы вместе с Греньи выпили с полбочонка вина. Не скажу, что мне это было в радость, ведь платить-то он не собирался.
— Что же произошло, когда с вином было покончено?
— Я сходил на двор проветриться, потом запер вход и пошел на кухню. Жоффруа еще не спал, и мы некоторое время разговаривали о том о сем. Я остался ночевать на кухне, а утром проснулся от визга Элен. До сих пор голова трещит!.. Вот и все, мсье.
Отставной солдат спустился по лестнице. Он уселся за свой обычный стол возле кухонной двери. Доктор понизил голос:
— Насколько мне известно, Жоффруа — ваш старый товарищ? Ведь он бесплатно живет в вашей гостинице.
— В армии он был под моим началом. Мы приятельствовали, но не более того. А в гостинице он выполняет самую тяжелую работу: рубит дрова, носит воду и прочее. Обычно мы нанимаем для этого какого-нибудь деревенского увальня. Так что дружба здесь ни при чем.
Жако выбежал из кухни и взлетел по лестнице наверх. Он затарабанил в двери, созывая постояльцев к завтраку. Элен вынесла для Жоффруа бутылку пива, после окликнула сына и вернулась на кухню.
— Думаю, мы закончили, — сказал Эрмите, — Я загляну в комнату господина Греньи, а потом опрошу других свидетелей.
— Хорошо, мсье.
Постояльцы спускались в зал и занимали свои прежние места. Лишь один стол пустовал, а его хозяин покоился внизу, среди винных бочек.
Номер купца был заперт. Доктор достал связку ключей, которые забрал с трупа, и обратился к слуге:
— Поможете мне разобраться, какой ключ от чего?
— Запросто! Этот вот, маленький, от сундучка дорожного, следующий — от сундука в сарае, это от дома, вот от лавки в Бельфонтэне, а вот от номера.
Доктор отпер дверь, и они вошли. Комната была довольно просторной: здесь уместилась широкая кровать с приличным тюфяком и даже перьевой подушкой. На столе перед окном стоял небольшой дорожный сундук. Выбрав самый маленький ключ, Андре открыл замочек. Внутри он увидел личные вещи купца и небольшую пачку писем, выведенных явно женской рукой. Почерк показался доктору знакомым, но вспомнить, откуда, он не смог. Ни одно из посланий не было подписано.
— Вы можете предположить, от кого эти письма, Лу?
— Не знаю, мсье. Только из-за них такой сыр-бор разгорелся в городе, что вспомнить жутко.
— Что же там случилось?
— Лакей молодого господина принес одно из них третьего дня, да и попался на глаза хозяину. Парня тут же выгнали взашей, а сыну старик устроил выволочку по первое число. Меня заставил комнату его обыскивать, вот остальные письма и нашлись. Так что вчера в дорогу не только мы собирались: господина Жильбера отец услал куда-то с двумя мордоворотами.
— Под стражей, что ли?
— Ага! По нему-то видно было, что никуда ехать не хочет. Смурной весь…
— Что же вы молчали насчет отъезда наследника?
— Да боялся, что дело затянется. Пьер, если смекнет, что с ним нескоро рассчитаются, меня мигом вышвырнет — а что с Гнедым будет? Даже если тайком увести, кормить его нечем, не лето!
Доктор недовольно покачал головой и продолжил осмотр сундука. Там нашлось еще несколько золотых и серебряных монет, которые обязательно помогут следствию. Он незаметно опустил деньги в карман. В коридоре послышались шаги, и в приоткрытую дверь с любопытством заглянула Элен.
— Простите, мсье. Я несу завтрак для шевалье, он неважно себя чувствует. Вам двоим я накрыла стол внизу, возле камина.
— Спасибо, мы уже спускаемся.
Трактирщица улыбнулась и прошла по коридору в комнату шевалье. Доктор запер номер, отправил Лу вниз и направился в свой номер. На стуле рядом с дверью каморки лежали его чистые вещи. Он занес их внутрь и положил в сумку деньги, найденные у покойника.
Когда Андре спустился в зал, Лу уже сидел за столом и уплетал за обе щеки остатки вчерашнего жаркого. На сковородке дымилась яичница с салом, а в качестве десерта Элен принесла им по куску яблочного пирога. Доктор приступил к трапезе, одновременно стараясь собраться с мыслями.
На данный момент известно было немногое: около полуночи старик остался один, он был жив. В течение последующего часа или двух кто-то прокрался в зал и ударил его по затылку. Пьер и Жоффруа утверждают, что не покидали кухни, а Элен едва ли пробралась бы мимо них незамеченной. Впрочем, утром ей это удалось, но каков в этом случае мотив? И вообще, если подумать хорошенько, любой мог управиться, если действовал тихо.
Андре хмуро жевал яичницу, поглядывая на окружающих. Если у хозяев и работника есть какое-никакое свидетельство невиновности, то подозрения падут на постояльцев. А кто среди них вызывает больше всего сомнений? Кто пришел невесть откуда? Кто замешан в скандале с девицей — в том, что слухи уже расползлись, Эрмите даже не сомневался.
На секунду мелькнула мысль собрать вещи и незаметно уйти в сторону Бельфонтэна. Но это только уверит других в его виновности. Придется продолжать следствие, приложив к делу все усилия.
— Когда он пришел на кухню, Греньи был жив?
— Конечно, еще петь пытался.
— А после этого слышали что-нибудь?
— Нет, мы с сержантом поговорили с часок, потом уснули. Сплю я крепко.
— Вы давно здесь живете?
— С месяц.
— С погибшим Греньи вы были знакомы?
— Видел тут старика несколько раз и все.
— А с хозяевами, насколько мне известно, вы давно дружны…
— Пьер был моим сержантом, Элен торговала в полку всякой мелочью. Лет пятнадцать их не видел. Когда получил отставку, направился сюда: знал, что у них тут гостиница. Подумал, может, какой работой разживусь…
— И чем вы тут занимаетесь?
— За лошадьми ухаживаю, воду и дрова таскаю… Всякое по мелочи.
— Он здорово дрова рубит! — вмешался Жако, — Так топором машет, что ух!
Солдат с усмешкой посмотрел на мальчика и потрепал его по затылку.
— На службе этому быстро учат, — сказал он, — а в мирной жизни от таких умений толку мало.
Когда доктор и Лу вернулись в обеденный зал, Элен заканчивала уборку. Она уже вымела полы и начисто вытерла каждый стол. Андре вернулся на свое место и попросил хозяйку уделить ему несколько минут. Вытирая руки о фартук, она присела на краешек скамьи.
— Ох, господин доктор, я вся извелась! Только о несчастном господине Греньи и думаю. Надо же было такому случиться — ведь к нам теперь и вовсе ездить перестанут!
— А то к вам раньше ездили… — пробормотал Лу.
— Придержи язык, мальчишка! — возмутилась Элен, — Держать гостиницу — это тебе не кулаками махать. Иной раз с ног валишься от усталости, а все равно изволь улыбаться и угождать каждому болвану.
Слуга привык к дурному обращению, однако гнев красавицы здорово смутил его. Пробормотав что-то, великан вышел на улицу.
— Думаю, Лу все понял, мадам. Очевидно, что гостиница жива только вашими стараниями.
— Глупо женщине хвалиться тяжелой работой, мсье, но так и есть. С таким бирюком, как Пьер, стараться приходится того больше… Кручусь с утра до ночи. Мой муженек допоздна распивает вино, а я встаю спозаранку и нахожу его мертвого собутыльника.
— Именно об этом событии нам и нужно поговорить. Расскажите в подробностях, как вы нашли господина Греньи?
— На рассвете я зашла в зал прибраться и увидела его. Сначала подумала, что старик просто уснул, хватив лишнего, а потом разглядела кровь… О, это было ужасно. До сих пор стыдно за тот переполох. Я закричала от неожиданности, а потом просто не могла остановиться.
— Любой бы растерялся на вашем месте. Ни к чему себя винить, мадам. Вы давно знали покойного?
— Он вел дела с Пьером много лет. Думаю, Жако был совсем малышом, когда я впервые увидела господина Греньи.
— О каких именно делах идет речь?
— Старик поставлял нам продукты, мсье.
— Насколько я знаю, он также проводил здесь деловые встречи, о которых не должны были знать в городе…
— Да, мсье. Но об этом мне почти ничего не известно. Его приятели у нас не задерживались. Пьер сможет рассказать об этом побольше.
— Хорошо, я спрошу его… Прошлую ночь вы провели в собственной комнате?
— Да, мсье. То есть сначала я умыла и успокоила Жако, потом он уснул. Ужин закончился, и в зале я была не нужна. Так что я прибралась на кухне и пристроилась подремать на стуле. Видите ли, у сына часто бывают кошмары, а там и до болезни недалеко, — пояснила Элен.
— Насколько я понимаю, Жако нужно больше внимания, чем другим ребятам его возраста?
— Да, мой бедный мальчик немного не в себе, — слабо улыбнулась трактирщица, — Он часто воображает такие вещи, которые нам с вами не пришли бы в голову.
— И давно с ним так?
— Давно, мсье. Жако был очень славным и смышленым малышом, но не раз попадал Пьеру под пьяную руку. Думаю, с этого все и началось. Наверное, лет пять ему было, когда я поняла, что он не обычный ребенок…
— Мне очень жаль, мадам… Значит, вы провели ночь вместе с сыном. Ваш муж заходил в спальню?
— Да, он ввалился среди ночи, чтобы взять одеяло, но спать ушел на кухню. Думаю, просто не хотел поднимать шум.
— Едва ли из вашей спальни слышно, что творится в зале?
— Совсем ничего, она ведь за кухней.
— Тогда последний вопрос: вы можете сказать, кто из присутствующих мог желать смерти господина Греньи?
— Да как можно о таком спрашивать?! — изумилась Элен, — О наших постояльцах ничего не могу сказать. Впрочем, с молодым господином купец разговаривал вчера утром. Сама я едва была знакома со стариком, Жоффруа его совсем не знал. Пьер никогда не был дружен с господином Греньи, но поверить, чтобы он мог...
Женщина замолчала, качая головой. Андре поблагодарил и отпустил ее, после чего вернулся к заполнению протокола. Лу, незаметно наблюдавший за ними через приоткрытую дверь, вернулся в зал и уселся напротив. Доктор с улыбкой заметил:
— Никогда не говорите женщине, что ее дом недостаточно уютен. И упаси вас бог ругать ее стряпню.
— Ну а чего она так? Будто неправду сказал: самое глухое место. Кабы не старик, они б давно по миру пошли.
Элен появилась в дверях кухни и прошествовала к выходу с корзинкой в руках. Андре проводил ее взглядом.
— К такой хозяйке должны бы ездить из обоих городов только ради того, чтобы на нее посмотреть…— предположил он.
— Наверно, — равнодушно сказал Лу.
— Может быть, ее муж постояльцев распугивает? Не слишком-то он любезен.
— Не то слово! Тут на несколько лье вокруг ночлега не найти, вот он и обнаглел.
— А Греньи не проявлял к трактирщице интереса?
— Неа. И чего в ней интересного? Готовит только вкусно. А рот раскроет — сразу видать, что злюка.
— Мне она слова грубого не сказала. Надо уметь обращаться с женщинами, Лу.
— А на кой они нужны? Только и знают, что дразниться, — надулся слуга.
— Так что с того? Вернетесь вот в свою деревню к матери, да и женитесь. А жена дразниться не будет.
— Не, это никогда, — протянул Лу, — Ну, может, потом. Рано еще.
— Рано? Сколько же вам лет?
— Шестнадцатый пошел, думаю.
Доктор от удивления выронил перо.
— Но в этом случае Греньи вас нанял совсем мальчишкой! И вы уже были таким… рослым?
— Поменьше, конечно.
— Каким же ты… вы будете еще лет через пять!
— Если дела так и дальше пойдут, буду на туаз-другой ниже земли, — невесело усмехнулся юный великан.
Доктор продолжил писать. Он боялся упустить какую-нибудь важную деталь, которая могла бы дать ключ к разгадке преступления. Конечно, удобнее было бы делать пометки прямо во время допроса, но в этом случае он рисковал упустить момент, когда преступник либо свидетель начнут лгать и выдадут себя. Работа следователя оказалась не из легких.
Трактирщик поглядывал на доктора из-за прилавка. Он был последним, кто видел Греньи. Вполне мог тихонько встать посреди ночи и прикончить старика. Впрочем, это мог сделать и солдат, хотя мотива для убийства у него как будто нет.
Андре дождался, пока высохнут чернила, свернул бумагу и спрятал свиток за пазуху. Оставив Лу за столом, он подошел к трактирщику. Пьер неважно выглядел после вечерних возлияний: глаза запали, черные с проседью волосы всклокочены и длинными космами свисают на отекшее лицо. Трактирщик заметно нервничал и первым начал разговор:
— Буду с вами честен: врать мне ни к чему. С Греньи мы не дружили, а вчера вовсе столкнулись лбами. Знаю, как это выглядит. Но клянусь, мсье, мы потом все уладили и остаток вечера провели мирно.
— А о чем, собственно, шла речь?
— Старый скряга собрался поднять цены! Он мой единственный поставщик провианта и других товаров! Я и так еле концы с концами сводил.
— Понимаю. И как же вам удалось все уладить?
— Мне пришлось согласиться на его условия: Греньи не оставил мне выбора. Я принял новые цены, но про себя решил, что до конца зимы найду других поставщиков.
— Должно быть, это решение сильно ударило бы по вашему кошельку?
— Только в ближайшие месяцы, мсье. Купец бесплатно занимал свой номер благодаря нашим связям. Ему бы все равно пришлось частенько здесь останавливаться, но уже за деньги. И за сарай бы пришлось платить.
Элен вернулась со двора, неся полную корзинку свежих яиц. Доктор машинально поинтересовался:
— Скоро будем завтракать?
— Да, мсье! Через полчаса все будет готово, — улыбнулась ему трактирщица, исчезая на кухне. Андре вернулся к допросу:
— Что за сарай?
— Да постройка справа от гостиницы. Там старик устроил что-то вроде личного склада.
— Для чего?
— Его комната не так просторна, да и таскать туда-сюда дорожные сундуки неудобно. Иногда он там хранил товары, которые вез в лавку к сыну в Бельфонтэн.
— И немало наличности, насколько мне известно.
— А этот верзила не так прост! — покосился трактирщик на Лу.
— Он рассказал немало интересного, — кивнул доктор, — Позже я осмотрю это хранилище… Значит, вы рассчитывали, что Греньи предпочтет не терять столь подходящее место для своих тайных встреч?
— Стало быть, и об этом вам уже донесли… Да, я на это рассчитывал. Не знаю, какие дела вел старый жулик, только он готов был расстараться, чтобы скрыть их от посторонних глаз.
— Например, вчерашнюю встречу с вашим знатным постояльцем?
— И ее тоже. Этот дворянчик прибыл накануне и всех нас поставил на уши. За каким-то чертом он путешествует без слуги, а самостоятельно не может зад подтереть.
— Возможно, он так дорожит своим инкогнито?
— Не знаю, чем он там дорожит. По мне гол как сокол, хотя и требует себе самого лучшего. Первую ночь он занимал комнату для слуг.
— Ту самую, в которой живу я?
— Ага! А утром прибыл купец, заперся с этим франтом в своем номере на добрых два часа. Потом он, то есть шевалье, подходит ко мне, требует лучшую комнату и расплачивается золотом!
— Что же вас удивляет? Слуга сказал, что Греньи регулярно проводил здесь подобные встречи.
— Так и есть. Только обычно его приятели у нас не задерживались. Получат свое — и поминай как звали. А этот задержался вот, не странно ли?
— Вчера была не лучшая погода для конных или пеших прогулок, — буркнул доктор. Подозревать в чем-либо шевалье ему пока не хотелось. С какой стати преступнику затевать расследование и поручать его фактически первому встречному?
Жоффруа с мальчиком вернулись со двора и прошли на кухню. Вскоре солдат с чистыми вещами постояльцев направился наверх. Доктор припомнил свои заметки.
— Вернемся к событиям прошлой ночи. Чем вы занимались, когда постояльцы ушли наверх?
— Мы вместе с Греньи выпили с полбочонка вина. Не скажу, что мне это было в радость, ведь платить-то он не собирался.
— Что же произошло, когда с вином было покончено?
— Я сходил на двор проветриться, потом запер вход и пошел на кухню. Жоффруа еще не спал, и мы некоторое время разговаривали о том о сем. Я остался ночевать на кухне, а утром проснулся от визга Элен. До сих пор голова трещит!.. Вот и все, мсье.
Отставной солдат спустился по лестнице. Он уселся за свой обычный стол возле кухонной двери. Доктор понизил голос:
— Насколько мне известно, Жоффруа — ваш старый товарищ? Ведь он бесплатно живет в вашей гостинице.
— В армии он был под моим началом. Мы приятельствовали, но не более того. А в гостинице он выполняет самую тяжелую работу: рубит дрова, носит воду и прочее. Обычно мы нанимаем для этого какого-нибудь деревенского увальня. Так что дружба здесь ни при чем.
Жако выбежал из кухни и взлетел по лестнице наверх. Он затарабанил в двери, созывая постояльцев к завтраку. Элен вынесла для Жоффруа бутылку пива, после окликнула сына и вернулась на кухню.
— Думаю, мы закончили, — сказал Эрмите, — Я загляну в комнату господина Греньи, а потом опрошу других свидетелей.
— Хорошо, мсье.
Постояльцы спускались в зал и занимали свои прежние места. Лишь один стол пустовал, а его хозяин покоился внизу, среди винных бочек.
Глава 4
Номер купца был заперт. Доктор достал связку ключей, которые забрал с трупа, и обратился к слуге:
— Поможете мне разобраться, какой ключ от чего?
— Запросто! Этот вот, маленький, от сундучка дорожного, следующий — от сундука в сарае, это от дома, вот от лавки в Бельфонтэне, а вот от номера.
Доктор отпер дверь, и они вошли. Комната была довольно просторной: здесь уместилась широкая кровать с приличным тюфяком и даже перьевой подушкой. На столе перед окном стоял небольшой дорожный сундук. Выбрав самый маленький ключ, Андре открыл замочек. Внутри он увидел личные вещи купца и небольшую пачку писем, выведенных явно женской рукой. Почерк показался доктору знакомым, но вспомнить, откуда, он не смог. Ни одно из посланий не было подписано.
— Вы можете предположить, от кого эти письма, Лу?
— Не знаю, мсье. Только из-за них такой сыр-бор разгорелся в городе, что вспомнить жутко.
— Что же там случилось?
— Лакей молодого господина принес одно из них третьего дня, да и попался на глаза хозяину. Парня тут же выгнали взашей, а сыну старик устроил выволочку по первое число. Меня заставил комнату его обыскивать, вот остальные письма и нашлись. Так что вчера в дорогу не только мы собирались: господина Жильбера отец услал куда-то с двумя мордоворотами.
— Под стражей, что ли?
— Ага! По нему-то видно было, что никуда ехать не хочет. Смурной весь…
— Что же вы молчали насчет отъезда наследника?
— Да боялся, что дело затянется. Пьер, если смекнет, что с ним нескоро рассчитаются, меня мигом вышвырнет — а что с Гнедым будет? Даже если тайком увести, кормить его нечем, не лето!
Доктор недовольно покачал головой и продолжил осмотр сундука. Там нашлось еще несколько золотых и серебряных монет, которые обязательно помогут следствию. Он незаметно опустил деньги в карман. В коридоре послышались шаги, и в приоткрытую дверь с любопытством заглянула Элен.
— Простите, мсье. Я несу завтрак для шевалье, он неважно себя чувствует. Вам двоим я накрыла стол внизу, возле камина.
— Спасибо, мы уже спускаемся.
Трактирщица улыбнулась и прошла по коридору в комнату шевалье. Доктор запер номер, отправил Лу вниз и направился в свой номер. На стуле рядом с дверью каморки лежали его чистые вещи. Он занес их внутрь и положил в сумку деньги, найденные у покойника.
Когда Андре спустился в зал, Лу уже сидел за столом и уплетал за обе щеки остатки вчерашнего жаркого. На сковородке дымилась яичница с салом, а в качестве десерта Элен принесла им по куску яблочного пирога. Доктор приступил к трапезе, одновременно стараясь собраться с мыслями.
На данный момент известно было немногое: около полуночи старик остался один, он был жив. В течение последующего часа или двух кто-то прокрался в зал и ударил его по затылку. Пьер и Жоффруа утверждают, что не покидали кухни, а Элен едва ли пробралась бы мимо них незамеченной. Впрочем, утром ей это удалось, но каков в этом случае мотив? И вообще, если подумать хорошенько, любой мог управиться, если действовал тихо.
Андре хмуро жевал яичницу, поглядывая на окружающих. Если у хозяев и работника есть какое-никакое свидетельство невиновности, то подозрения падут на постояльцев. А кто среди них вызывает больше всего сомнений? Кто пришел невесть откуда? Кто замешан в скандале с девицей — в том, что слухи уже расползлись, Эрмите даже не сомневался.
На секунду мелькнула мысль собрать вещи и незаметно уйти в сторону Бельфонтэна. Но это только уверит других в его виновности. Придется продолжать следствие, приложив к делу все усилия.
