Глава 1.
По небольшой однокомнатной квартирке разносился настойчивый звон будильника. Он уже по третьему разу за это утро дико надрывался, стараясь разбудить свою хозяйку, которая всё глубже зарывалась с головой под подушки. Ей явно никак вставать не хотелось, не хотелось покидать тёплой кровати в этот холодный ноябрьский день.
— Да заткнёшься ты, наконец! — завопила девушка и с размаху ударила по назойливому будильнику. Но с первого раза на кнопку остановки нажать не получилось, и мучитель, словно в издёвке, продолжил громогласно сигналить. — Вот же падла какая! — Девушка в возмущении села на кровати и, схватив будильничек, запустила его в стену. Тот нервно пискнул и замолчал. — Так-то лучше… — Промямлила сонно хозяйка несчастного агрегата и повалилась вновь на подушки. Ей очень хотелось досмотреть красивый сон. Что именно ей снилось, девушка бы не могла сейчас ответить, но всё внутри неё взбудоражено трепетало, при воспоминании о сновидении. И со счастливой улыбкой она провалилась в сладостные объятия сна.
Но долго ей спать не удалось, и вскоре раздался мелодичный звонок телефона, наигрывая любимую мелодию. Девушка с рыком поднялась с постели и принялась искать завалившийся куда-то в одеяло телефон. Найдя сие приспособление, она уставилась на экран сонным взглядом. В голове промелькнула мысль, что может быть, ну его этот телефон и того абонента, что названивает в такую рань. И грешным делом она, было, подумала, что с ним можно провернуть то же, что и с будильником. Единственное, что останавливало, так это стоимость этого средства связи. Вздохнув, Ася поморщилась, надеясь, что звонившему надоест слушать гудки и он повесит трубку. Но телефон всё играл, не желая замолкать, и девушка, наконец, приложила противный агрегат к уху, предварительно нажав на кнопку приёма звонка. Через мгновение она пожалела, что так сильно приложилась ухом к динамику, так как оттуда раздался душераздирающий вопль:
— Аська! — вопил женский голос, в котором девушка узнала свою подругу и коллегу по работе. — Ты где шляешься? Через пятнадцать минут собрание, ты опять проспала?
— О чем ты говоришь? — промямлила Ася, зевая во весь рот. — Ещё только шесть утра…
— Ты совсем спятила, да? — продолжал визжать в ухо голос подруги. — Разуй глаза, на часах восемь сорок пять. И если тебя не будет в кабинете директора в девять, то прощай работа! Ну, сколько можно быть такой безответственной?
При словах «восемь сорок пять» голубые глаза девушки, сидевшей на кровати, широко распахнулись и забегали по комнате в поисках часов. Наткнувшись на разбитый будильник, она застонала, явственно вспомнив, как трезвонил этот маленький дьявол, а она его проигнорировала.
— Немедленно поднимай свою задницу с постели и марш на работу! — продолжал между тем голос в трубке.
— Вик, а ты не могла пораньше мне позвонить? — насупилась Ася, вскакивая с кровати и направляясь в ванную. Да, у неё определённо слишком мало времени, чтобы привести себя в порядок, да ещё этот глупый дресс-код.
— Что? — возопила подруга, срывая связки. — Я вообще не должна была этого делать. Но я, кажется, твоя подруга. Или нет? Так что решила помочь задержаться на приличном месте.
— Прости, Вик, — простодушно проговорила Ася, включая воду и доставая зубную щётку. — Вызови мне такси, будь так добра. Я буду премного тебе благодарна. Честно.
— Ну, ты и наглая! — воскликнули на другом конце, но уже без обиды. — Ладно, так и быть. И, Ась, постарайся не опоздать. Я, конечно, как всегда попробую тебя прикрыть, но боюсь, Пётр Никандрович не поведётся.
— Спасибо, милая! Я тебя люблю! — крикнула в трубку встрёпанная девушка и повесила её. Теперь ей предстояло за пять минут привести в порядок беспорядочную копну кудрявых волос. Обычно она тратила достаточно много времени на укладку, но сейчас нельзя терять ни минуты, поэтому она вылила огромное количество геля на руку и втерла в короткие светлые волосы, стараясь убрать их назад и спрятать особо длинные пряди за ушами.
И зачем я обстригла их? Сейчас бы косу заплела и побежала, — сокрушённо размышляла Ася, натягивая белую водолазку и заправляя её в высокую юбку. — Ох, и от линз придётся отказаться. Ненавижу очки. — Девушка вздохнула и, накинув жилет в тон тёмно-синей юбке, выскочила из ванной. — Так, ещё минута, и приедет такси… где этот чёртов сапог?
Не прошло и двух минут, как Ася Корабельникова сидела в салоне такси, отдуваясь от спешки и заправляя выбившуюся курчавую прядь за ухо. Взглянув на часы, она со стоном повалилась на спинку, до собрания оставалось три минуты, а до офиса пять минут езды как минимум, и то без учёта пробок. Всё, прощай насиженное тёплое местечко. Прощай новый телефон. И почему у неё никогда не получается вставать во время? Ладно бы она всегда жила с родителями, которые её поднимали и кормили завтраком. Нет же, мама всегда была на работе, уходя загодя, до подъема дочери в школу, а потом и в институт. Отца своего Ася вообще редко видела, так как родители были в разводе вот уже пятнадцать лет. Из них лет семь они вообще не общались. И вот, оказавшись одна в квартире, начались эти нелепые просыпы и опоздания на работу. Если мать узнает, она тут же отберет у неё квартиру, вернувшись из деревни. Вот ведь кошмар, а Аська так хотела показать свою самостоятельность и состоятельность.
Наконец, такси остановилось у входа в высокое здание с огромными панорамными окнами, и Корабельникова, расплатившись с таксистом, побежала в свой офис. Пробегая мимо поста охраны, девушка отметила, что опаздывает уже на четыре минуты, и сокрушённо топнула ногой в узком сапожке на шпильке. Ну, что это за транспортное сообщение в Москве? Никаких гарантий на успешный приезд на работу. Отстукивая каблучками, она кинулась к лифту, скидывая на ходу пальто и сдёргивая кашемировый шарф.
Прошло ещё несколько минут, прежде чем лифт остановился на нужном этаже, и Ася метнулась по коридору в направлении кабинета начальника. Ох, он точно её убьёт! Как пить дать порежет на маленькие кусочки и скормит собакам. Девушка кинула свои вещи на стул возле своего рабочего стола и схватила приготовленные вчера папки. Остановившись перед дверью в кабинет, девушка набрала побольше воздуха в лёгкие, и попыталась придать лицу сокрушённое выражение, вроде как она дико сожалеет о своём опоздании. Стук в дверь, и раздражённый ответ начальника о том, что можно войти. Ужас, да и только, как же страшно!
— Пётр Никандрович, доброе утро. Простите за опоздание, пробки, — виновато улыбнувшись, Ася Корабельникова прошествовала на своё место за большим столом.
— Корабельникова! — воскликнул низенький толстячок с густыми усами и совершенно лысой головой, являвшийся её непосредственным начальником. — Это уже ни в какие ворота не лезет! Сколько можно срывать важные совещания? Так трудно встать пораньше и заранее приехать на рабочее место?
Мужчина пыхтел и отдувался, краснея от гнева. Все, кто сидел за столом, лукаво ухмылялись, поглядывая на нерадивую коллегу, которая строила из себя стеснительную особу, потупив взор и ссутулив плечи. Все знали, что она нисколько не стыдится своих опозданий и сейчас скорее посмеивается в душе, нежели что-то другое. Только Асина лучшая подруга Виктория Райнц сидела, насупившись и кидая на неё суровые взгляды.
— Простите, я попала в пробку, хоть и встала сегодня значительно раньше, чем обычно, — пролепетала Ася и заискивающе посмотрела в суровое лицо начальника. Многие из присутствующих уткнулись в свои документы, пытаясь скрыть смешки. Как много раз они слышали подобную фразу от неё, как часто она опаздывала, все уже и со счёта сбились. К тому же их явно позабавил тот факт, при котором Асе пришлось встать раньше обычного, и каждый был уверен, что это такая очевидная ложь, что даже от Перта Никандровича это не должно бы укрыться. Но, тем не менее, каждый раз этот строгий мужчина всегда спускал это на тормозах.
— Да что вы говорите! — воскликнул начальник, пощипывая свои густые усы. — А очки вы вдруг для красоты надели? — Ася метнула на него удивлённый взгляд, почти такой же, как и все присутствующие. Похоже, сегодня девушка, в самом деле, попала, и начальство не спустит всё как само собой разумеющееся в этот раз. Неужели он, в самом деле, решил уволить её?
— Я… я… — Корабельникова задохнулась, от неожиданности не зная, что сказать.
— Вы всегда надеваете очки взамен линзам, когда опаздываете! — не прекращал кричать Пётр Никандрович, уперев ладони в дубовую столешницу. — Думаете, что я дурак? Что за неуважительное отношение к вышестоящему руководству?
В кабинете воцарилась гробовая тишина, каждый замер, боясь вздохнуть и попасть под шквальный огонь и тоже поплатиться. Лишь Вика, сокрушённо покачав головой, послала подруге взгляд, говорящий «а я тебя предупреждала». Ася теперь это осознала в полной мере, сжимаясь всё больше от нависающего, казалось бы, как такое возможно, начальника, который покраснел от злости, и это не предвещало ничего хорошего.
— Всё, моего терпения больше нет! — суровый господин прошествовал мимо стола переговоров, подходя к бедной девушке ближе. — Не позволю больше срывать совещания и важные международные переговоры. Если вы не можете просто прийти вовремя, то о какой качественной работе вообще может идти речь. Ваше наплевательское отношение к коллегам, которые обязаны за вас делать вашу же работу, просто не укладывается у меня в голове. Но ваше конкретное презрение и неуважение к начальству, и в частности ко мне, ставит в тупик, заставляя задуматься, а вообще способны ли вы хоть о ком-то думать, кроме себя.
Пётр Никандрович на мгновение замолчал, переводя дыхание, а Ася наоборот задохнулась от понимания того, что все её утренние мысли, скорее всего, грозят сейчас исполниться. Становилось страшно и хотелось плакать, но девушка держалась из последних сил, уставившись в пол, не в состоянии взглянуть в глаза разъярённого начальника.
— Сегодня, благодаря вашему опозданию, мы упустили важный звонок по скайпу с президентом компании «Иствей». Благодаря вашей халатности и отсутствию важных документов переговоры отложены на неопределённый срок, а это знаете, что значит? — мужчина сделал зловещую паузу. — Это значит, что, скорее всего нам больше не светит заключить с ними договор, так как они не захотят очередных звонков. Это конец! Вы сорвали мне сделку, над которой мы всем отделом работали больше полугода.
Ася сглотнула, понимая, к чему ведёт Пётр Никандрович, изливая свои гневные речи. Пора было паковать вещички и отправляться на поиски новой работы. А судя по тому, что хорошей рекомендации ждать не приходится, то и работы приличной тоже не видать, как своих ушей. А из этого тут же вытекают проблемы с оплатой квартиры и соответственно съезд с неё. Прощай Москва, здравствуй пригород. Да, она могла бы взбрыкнуть, и высказать многое, например, что документы лежали в двух шагах от зала переговоров, и все знали об этом, что её присутствие было не таким уж необходимым, что во всём виноват он сам, а валит на неё, так как нашёл крайнюю. Но девушка промолчала, понимая, что этими речами ничего хорошего не добьётся. А так оставался крохотный шанс, что она удержится на этом месте, пусть, вероятно, потеряет свою должность.
— Вы уволены! Можете даже не отрабатывать, потому как такие работники мне не нужны, — Наконец озвучил мысли девушки начальник. — Полчаса на сборы, и чтобы я не видел вас больше никогда.
Все находящиеся в кабинете, ахнули и сочувственно посмотрели на нерадивую коллегу, которая теперь уже ею и не являлась, лишившись в одно мгновение своего места. Корабельникова обвела кабинет грустным взглядом, на пару секунд остановившись на каждом лице, и поспешно покинула его. Всё внутри девушки сжималось от неприятного ощущения обречённости и слёзы так и рвались наружу. Неужели это всё? Неужели ничего нельзя исправить? Почему она смолчала и ничего в своё оправдание не сказала? Хотя, что она могла, ведь он говорил совершеннейшую правду, от которой почему-то стало за себя так стыдно, что хотелось подобно страусу спрятать голову в песок. А ведь, раз уж всё равно уволили, можно было раскричаться, подняв кипишь. Так сказать, потешить своё самолюбие.
Вещей было немного и поэтому на сборы ушло чуть больше пяти минут, которые и то девушке пришлось растягивать, чтобы отсрочить неизбежное. Наконец, вещи были собраны, а мысли наоборот погрузились в беспорядок. Окинув кабинет последним печальным взглядом, Ася вышла за дверь, громко ею хлопнув напоследок. Ей всегда хотелось так сделать, и вот выдался отличный момент.
***
Ввалившись в квартиру и захлопнув за собой дверь, Ася сползла на пол, неуклюже раскинув ноги и обречённо понурив голову. Она не заметила, как оказалась тут, всё произошло как во сне. Вот она хлопает дверью кабинета, унося свой небольшой скарб, и вот она уже лихорадочно пытается вставить ключ в замочную скважину, стоя перед своей квартирой. Что было в этом промежутке, благополучно было пропущено, ибо не несло никаких впечатлений, но всё-таки было странным и слегка пугало. Хотя теперь её было трудно напугать, ибо она уже пребывала в таком ужасе, что даже сфокусироваться на нём не могла, гоня их прочь и, пытаясь прикрыться какой-нибудь весёленькой шуточкой, которые много раз слышала от своих друзей. Правда, это мало помогало, но попробовать стоило.
— Раз уж на то пошло, — пробубнила себе под нос девушка, ероша уложенные гелем волосы, — лучше бы я поспала. Всё равно этот старый дурак бы уволил, зато я была бы отдохнувшая. Да и прошло бы к тому времени уже полдня.
Корабельникова не была сумасшедшей, но пребывая в постоянном одиночестве в квартире, всё-таки позволяла себе иногда поболтать сама с собой. Чаще всего это были какие-нибудь поучительные беседы, но бывали и такие как сейчас, ни о чём особенном не говорящие, но несущие душевное спокойствие. Поэтому, не раздумывая, Ася с головой окунулась в успокоительные речи для себя самой. Это создавало определённое ощущение присутствия ещё кого-то, кто мог бы выслушать, посочувствовать, и помочь. Приютить, напоить чаем и уложить в кроватку, рассказав попутно о чём-нибудь интересном, либо же смешном. Да, Ася иногда создавала подобные абсурдные ситуации для себя, при этом осознавая, что узнай об этом хоть одна душа, то её определённо упекут в психушку, а этого просто никак допустить было нельзя. Но в данный момент девушка, в который уже раз была одна и могла позволить себе делать всё, что её душе угодно, хоть нагишом разгуливать, хоть на руках ходить, чего, кстати, она не умела, но всегда хотела научиться.
— Так, и чего сидим, грустим? — спросила Ася своё отражение, поднявшись, наконец, на ноги и подойдя к большому зеркалу на всю стену. Девушка очень любила его, так как в нём можно было увидеть себя с ног до головы целиком. Признаться честно, порой она выходила из ванной обнажённая и вставала напротив него, критически осматривая себя и делая всякие замечания, отпуская глупые шуточки, издеваясь над своей маленькой грудью, которая была меньше чем у любой среднестатистической восьмиклассницы.
