За стеклом, широко улыбаясь, стоял Станислав. Он подмигнул ей и пошёл в сторону крыльца. В ужасе Ася схватилась за столешницу, чтобы не упасть. Случилось то, чего она опасалась. Нет не так. Она не опасалась, она боялась до чёртиков именно такого положения вещей. И как только он смог её найти? Как? При чём так быстро, будто бы знал заранее где живёт её мать и куда её может понести в случае чего. Что ему от неё нужно было? Для его он приехал?
Девушку заколотило, а глаза уже смотрели в ту сторону, где за стеной находилась входная дверь. Вот-вот должен был раздаться мерзкий стук, который перевернёт всю её жизнь. Теперь ей нигде не спрятаться — она отчётливо поняла это. И от этого становилось только ещё страшнее. Ожидание неизбежного давило, словно толща воды. Звон в ушах стоял такой оглушительный, что кроме своего тягостного дыхания, рывками вырывающегося из груди, Ася ничего не слышала. Она словно погрузилась в вакуум.
Казалось, время тянулось вязким сиропом, в котором Ася застряла и никак не могла выбраться. Движения замедлились, хоть девушка и старалась двигаться быстрее. Нужно было помешать Стасу попасть внутрь, а её будто бы что-то держало. Она даже оглянулась, чтобы убедиться в отсутствии нитей паутины, что могли бы удерживать в липких сетях.
Глупость!
Стук в дверь оглушил Корабельникову своим немыслимым грохотом, словно действия проводились не руками, а, как минимум, кувалдой. Ася вздрогнула и молнией, по крайней мере хотела, чтобы так было, метнулась наперерез матери, которая пошла отворять дверь. И как только ей удалось опередить дочь?
— Мама! — крикнула Ася, надеясь той помешать. — Не открывай! Прошу, не открывай!
— Да, что с тобой? — опешила матушка. — Ты ведёшь себя очень странно. То Васильевну не хотела пускать, теперь вот Зинаиду Карловну.
— С чего ты взяла, что это она? — почти истерично заговорила девушка, радуясь, что удалось остановить мать на подходе к выходу.
— Так, Васильевна позвонила ей и позвала. Зина пирогов напекла, а внуки не приехали. Не выбрасывать же их. А тут у меня ты…
И мать, не обращая внимание на метания дочери, отперла замок, приотворяя дверь. Сердце Аси ухнуло в желудок, захлёбываясь желудочным соком. Сейчас войдёт Стас и она точно отбросить копыта. Девушка схватилась обеими руками за горло.
За дверью «братца» не оказалось. Вместо него в предбанник вошла высокая худая женщина лет пятидесяти. На ней было ярко-красное пальто, а в руках она держала большой белый пакет, который всунула матери, принимаясь разуваться.
У Аси закружилась голова, а пот тонкой струйкой скользнул по виску. Уж не спятила ли она? Верно её померещилось лицо Стаса, а она впала в панику, сделавшись дёрганой истеричкой. Туман в голове сгустился, и Корабельникова устало провела ладонью по лицу, стягивая с носа очки.
— Тася, а что это твоя дочка бледная такая? — спросила Зинаида Карловна, которую девушка сначала и не узнала, так она сильно похудела. Раньше она была эдакой дородной матроной с пышными формами. По крайней мере, такой её запомнила Ася, когда училась в школе. Зинаида Карловна учила детей физике, и была весьма требовательной.
— Здравствуйте, — промямлила, с трудом ворочая языком, бывшая ученица. — Извините, у меня голова закружилась.
— Ничего-ничего, — добродушно улыбнулась Зинаида. — Тася ставь чайник.
Бросив на вешалку пальто, она прошла в зал, а матушка умотала в кухню. Ася, оставшись наедине с собой, обхватила плечи руками, пытаясь унять дрожь. Она никак не могла поверить, что могла так себя накрутить, что ей уже образы Стаса видеться начали. А ведь он не мог знать, что именно в этом городе у неё живёт мать, как не мог и подумать, что она ломанётся к ней. Она вполне могла сбежать к подруге, хоть сейчас Виктория и жила с молодым человеком, но приняла бы подружку на пару дней.
И как она сразу не подумала об этом? Идиотка! Просто глупая курица. В самом деле надо было так и сделать, чем пугать мать.
Покачав головой, девушка потопала на кухню. Ей не помешает выпить чаю с мятой, чтобы успокоить нервы. Сердце всё никак не желало успокаиваться, нервно постукивая. Пожалуй, после чая стоит в кроватку улечься пораньше. Сон — лучшее лекарство. Да и утро вечера мудренее.
Матери там уже не оказалось, а из зала слышался смех и болтовня, перемежаема изредка слезливыми речами, льющимися с экрана телевизора. По всей видимости, сериал ещё не закончился. Или же это уже другой. На столе в глубоком блюде лежали румяные пирожки, пахнущие так аппетитно, что желудок Аси очень громко поприветствовал их. А ведь верно, она сегодня вообще не ела, перехватив в электричке сухой сэндвич с кофе в пластиковом стаканчике.
Чайник засвистел, оповещая всех, что пора пить чай. Матушка тут же показалась в проёме. Ася улыбнулась ей, помахав заварником и указывая на три чашки, наполненные дымящимся чайком.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Таисия Сергеевна, аккуратно уставляя поднос чашками, сахарницей и молочником.
— Уже лучше мам, — снова растянула губы в улыбке девушка. — Попью чаю с мятой, поем пирожков и лягу пораньше. Это всё стресс. Работа и всё такое…
— Беречь себя надо, — строго бросила мать, унося поднос туда, где её ждали соседки-подружки.
— Пироги отнести? — спросила Ася, кивая на блюдо, и надеясь, что удастся ухватить пару-тройку штук, чтобы не идти туда, где её обязательно будут опять обсуждать.
— Не надо, — проговорила, оборачиваясь, та. — Зинаида два пакета принесла. У нас там не меньше, чем здесь. Так что кушай, не стесняйся.
Как только матушка скрылась, блондинка налила себе ароматного чаю и уселась за стол. Она специально села спиной к окну, дабы ничего такого не привиделось, а то на сегодня лимит нервов у неё уже исчерпан. Есть хотелось до одурения, посему она довольно быстро прикончила два пирога с капустой, столько же с мясом, а сейчас принялась за сладкий, предполагая, что тот с яблоком. Чай в высокой кружке давно закончился, и Ася решила налить ещё. Встав с табурета, она развернулась, направляясь к плите. Невольно глаза её метнулись к окну.
И зачем только она это сделала?
За стеклом, ухмыляясь, стоял Стас. Он хитро подмигнул ей, отчего девушка чуть в обморок не грохнулась. Сердце заколотилось, как сумасшедшее, а дыхание же, наоборот, стало затруднённым, вырываясь из груди со свистом. Парень опять указал ей пальцем в сторону крыльца и двинулся в ту сторону.
Нет, с этим пора кончать. Если так и дальше продолжится, то Асе прямая дорога в психушку. Поэтому, решив не следовать за своими галлюцинациями, девушка осталась в кухне. Поставила подогреть чайник, откусывая кусочек пирога. Прикрыв глаза, она мысленно сосчитала до десяти. Ничего не происходило. Сосчитала ещё раз. Опять ничего. Ну, значит в самом деле глюк. Успокоившись, блондинка налила себе чаю, на блюдечко положила пару пирожков с яблоком и пошла в спальню матери.
По крыше застучали тяжёлые капли дождя. Мрачные тучи полностью затянули небо, пряча остатки прощания дня. Ася порадовалась, что сейчас в тепле и с горячей кружкой в руках. Умиротворение волной разлилось по всему телу, вызвав улыбку на лице девушки. Она не любила дождь, слякоть и всё к нему прилагающиеся, поэтому искренне радовалась тому, что не попала под противные капли.
За окном громыхнуло. Или Асе только это показалось? Выходя из кухни, она обернулась, в очередной раз натолкнувшись на окно. Это просто дикость какая-то, ведь она сейчас совсем о нём не думала. На неё смотрел из-за стекла печальный Станислав, по лицу которого катились дождинки. Они же намочили его кудри, примяв их к голове. Он ничего не показывал теперь, но от этого девушке легче не было. Внутри всё сжалось от неприятного чувства обречённости.
Неужели, теперь образ брата будет везде её преследовать?
Зажмурившись, и мотнув головой, Корабельникова покинула кухоньку. Сейчас сердце её больше не колотилось, а ужас не сковал внутренности. Она была спокойна и решительна. Ася собралась не реагировать на бред, что дикими картинками преследовал её. Надо придерживаться первоначального плана. Поесть поела? Поела. Чаю успокоительного напилась? Напилась. Успокоилась? Ну, почти. Осталось забраться в кроватку и погрузиться в сон.
Но сладостные мечтания девушки прервал настойчивый стук в дверь. Она вздрогнула, подпрыгнув на месте. Нет, ну это уже ни в какие ворота. Ещё одна соседка матери? Резко развернувшись, Ася твёрдым шагом прошествовала в предбанник, на ходу ставя чашку и блюдечко с пирогами на тумбочку.
Но за дверью была не очередная мамина подружка. Высокий мужской силуэт на фоне тёмного неба выбил девушку из колеи. Пару раз моргнув, она захлопнула дверь прямо перед его носом. Стас ли это был, она не разобрала, слишком уж темно, а он будто специально не зашёл в свет из дверного проёма. Сердце вновь бешено понеслось.
— Кто там Ась? — спросила мать, появляясь позади дочери.
Но блондинка не могла вымолвить ни слова. Язык будто бы присох к нёбу.
Стоя в проёме двери, ведущей в зал, Ася Корабельникова пыталась себя успокоить. Но это у неё не получалось совершенно. Бедная девушка обхватила свои плечи руками в надежде унять дрожь, что сотрясала её. Она осознала, что окончательно сошла с ума, и её необходимо обратиться ко врачу.
У входной двери копошилась Зинаида Карловна, вдевая руки в рукава пальто, которое держал высокий полностью седой мужчина немногим старше неё. Как оказалось, это Семён Яковлевич, супруг досточтимой учительницы физики. Он волновался, как жена будет добираться до дома по темноте, потому и пришёл её встретить. А тут истеричная девица стукнула его практически по лбу, хлопнув дверью.
Асе было стыдно до икоты, она долго просила прощения. уверяя, что просто испугалась незнакомца, потому, как в Москве крайне опасно вот так вот открывать дверь. Тот улыбался и кивал, отмахиваясь, мол ерунда. Но блондинка точно знала, что он нелицеприятно думает о ней. Она бы думала точно. Впрочем, это было меньшее из её бед. Корабельникова убедилась, что она спятила. Насилие над ней Стаса повредило её мозг, наделив навязчивой галлюцинацией. Или она подсознательно хочет, чтобы брат оказался здесь и сейчас?
— Кстати, Таисия, — подал голос Семён Яковлевич, с теплотой глядя на свою супругу, что ловко застёгивала пуговицы своего яркого пальто. — Что это вы молодого человека под дождём держите?
— А? — удивилась матушка, а Ася в миг подобралась, напряжённо глядя на мужчину.
— Да под окнами такой несчастный парень стоит. Весь мокрый. Я к нему, мол чего надо? — говорил супруг физички, даже не замечая, как побледнела при его словах дочь Таисии Сергеевны. — А он: «С любимой девушкой поругался. обидел её, и она теперь его не пускает и к нему не идёт».
— Ох, ох, — всплеснула руками мать. — Кто ж его так?
— Сказал, что любимая в этом доме от него скрывается. Обиделась.
Вся честная компания тут же обернулась к Асе, которая с ужасом взирала на единственного мужчину в доме. Васильевна с таким осуждением взирала на дочь своей соседки, будто та по меньшей мере кого-то прикончила. Несмотря на шоковое состояние, где-то глубоко поднималось раздражение. Опять её подставляют. Ну, что за невезение? Единственное, что хорошо — она не спятила, и Стас в самом деле являлся ей в окне? Но, почему же, тогда он не зашёл? Голова пошла кругом, а сердце дикой птицей забилось в силках.
— Ася, — покачала головой родительница и побежала на выход. Девушка обречённо понурила голову, понимая, что сейчас она предстала перед друзьями-соседями матери не в лучшем свете. А ведь им не скажешь правды, они не поверят скорее всего, либо просто сочтут её ненормальной.
Не прошло и пяти минут, как на пороге нарисовался ОН. Стас вымок до нитки — с волос стекала вода, словно он не под дождём мок, а в пруд нырнул. Кстати, недалеко отсюда как раз есть водоём. Но он же не идиот в такой холод нырять? Или готов на что угодно пойти, лишь бы дискредитировать её. Он был бледен, а губы его имели синюю окантовку. Девушка напряглась, готовясь встретиться с ним взглядом, но тот, казалось, вообще не замечал её, вымученно улыбаясь и глядя на матушку.
В уши будто воды залили — Ася ничего не слышала, не понимая о чём разговаривают родительница и братец. Она как стояла столбом, стиснув на груди свитер правой рукой, так и продолжала без движения пялиться на молодого человека. Честная компания поспешно покинула их дом, хоть Зинаида Васильева изначально не собиралась уходить, но куда деваться, коли тебя волокут под руки двое. И лишь когда за ними захлопнулась дверь, девушка вышла из ступора, судорожно вдохнув. Только сейчас она поняла, что практически перестала дышать.
— Ася, поставь чайник, — сухо бросила в её сторону мать, проводя в зал Станислава, который с насмешкой взглянул на неё. Что он задумал? Как ему удалось провести всех? Впрочем, она уже почувствовала на своей шкуре, каким он может быть идеальным, скрывая под маской настоящего психа.
Корабельникова металась в своих мыслях, не зная рассказать ли матери, кто на самом деле перед ней, или же пожалеть, ведь мама не виновата, что отец бросил их ради своего сына, и она не должна испытывать боль и неудобство. Ведь Ася подозревала, что та до сих пор что-то испытывает к отцу, которого, кстати говоря, уже нет в живых. И тут её окинуло жаром, а глаза нервно обежали лицо родительницы, стрельнув в сторону Стаса. Не расскажет ли он об этом матери? Она же не переживёт.
Девушка бросилась следом за ними в зал, отмечая про себя, что не цепляется за утренний инцидент, каким бы противоестественным и неправильным он не был. Но матушка выглядела вполне обычно, даже улыбалась. И всё же Ася до предела была напряжена, кто знает, что он может ещё сказать, стоит её отлучиться. Кусая губы, блондинка следила за каждым действием молодого человека, скрепя сердце отмечая, что он хорошо вписывается в их семейную идиллию. Что и говорить, если бы он не приходился ей братом, она не отказалась бы от такого парня. Пришлось в срочном порядке трясти головой, дабы выкинуть эти мысли из головы. Он словно гипнотизировал всех вокруг, сбивая с толку своей наигранной правильностью. Но она-то уже знала его истинное лицо.
— Что ты стоишь? — услышала девушка расстроенный голос матери. — Не слышишь, что я тебе говорю?
— Прости, — выдавила из себя с трудом Ася.
— Что с тебя взять, — махнула рукой обречённо Таисия Сергеевна. — Чайник-то хоть поставила?
Но видя, как дочь опускает очи долу, в очередной раз покачала головой. А в глазах её было столько разочарования, что невольно у девушки защипало в носу от обиды. Пришёл тут какой-то незнакомец, назвался её парнем, а мать и уши развесила, даже не спросив её, не удостоверившись в правдивости его слов.
— Стас, ты уж построже с этой безалаберной девицей, — напутствовала матушка, покидая зал, и явно направляясь в сторону кухни.
Ася испытующе воззрилась на парня, отмечая, что родительница уже позаботилась о том, чтобы тот не простыл. На голове молодого человека болталось полотенце, а мокрый насквозь пиджак висел на стуле возле печки. Девушка поджала губы.
Девушку заколотило, а глаза уже смотрели в ту сторону, где за стеной находилась входная дверь. Вот-вот должен был раздаться мерзкий стук, который перевернёт всю её жизнь. Теперь ей нигде не спрятаться — она отчётливо поняла это. И от этого становилось только ещё страшнее. Ожидание неизбежного давило, словно толща воды. Звон в ушах стоял такой оглушительный, что кроме своего тягостного дыхания, рывками вырывающегося из груди, Ася ничего не слышала. Она словно погрузилась в вакуум.
Казалось, время тянулось вязким сиропом, в котором Ася застряла и никак не могла выбраться. Движения замедлились, хоть девушка и старалась двигаться быстрее. Нужно было помешать Стасу попасть внутрь, а её будто бы что-то держало. Она даже оглянулась, чтобы убедиться в отсутствии нитей паутины, что могли бы удерживать в липких сетях.
Глупость!
Стук в дверь оглушил Корабельникову своим немыслимым грохотом, словно действия проводились не руками, а, как минимум, кувалдой. Ася вздрогнула и молнией, по крайней мере хотела, чтобы так было, метнулась наперерез матери, которая пошла отворять дверь. И как только ей удалось опередить дочь?
— Мама! — крикнула Ася, надеясь той помешать. — Не открывай! Прошу, не открывай!
— Да, что с тобой? — опешила матушка. — Ты ведёшь себя очень странно. То Васильевну не хотела пускать, теперь вот Зинаиду Карловну.
— С чего ты взяла, что это она? — почти истерично заговорила девушка, радуясь, что удалось остановить мать на подходе к выходу.
— Так, Васильевна позвонила ей и позвала. Зина пирогов напекла, а внуки не приехали. Не выбрасывать же их. А тут у меня ты…
И мать, не обращая внимание на метания дочери, отперла замок, приотворяя дверь. Сердце Аси ухнуло в желудок, захлёбываясь желудочным соком. Сейчас войдёт Стас и она точно отбросить копыта. Девушка схватилась обеими руками за горло.
За дверью «братца» не оказалось. Вместо него в предбанник вошла высокая худая женщина лет пятидесяти. На ней было ярко-красное пальто, а в руках она держала большой белый пакет, который всунула матери, принимаясь разуваться.
У Аси закружилась голова, а пот тонкой струйкой скользнул по виску. Уж не спятила ли она? Верно её померещилось лицо Стаса, а она впала в панику, сделавшись дёрганой истеричкой. Туман в голове сгустился, и Корабельникова устало провела ладонью по лицу, стягивая с носа очки.
— Тася, а что это твоя дочка бледная такая? — спросила Зинаида Карловна, которую девушка сначала и не узнала, так она сильно похудела. Раньше она была эдакой дородной матроной с пышными формами. По крайней мере, такой её запомнила Ася, когда училась в школе. Зинаида Карловна учила детей физике, и была весьма требовательной.
— Здравствуйте, — промямлила, с трудом ворочая языком, бывшая ученица. — Извините, у меня голова закружилась.
— Ничего-ничего, — добродушно улыбнулась Зинаида. — Тася ставь чайник.
Бросив на вешалку пальто, она прошла в зал, а матушка умотала в кухню. Ася, оставшись наедине с собой, обхватила плечи руками, пытаясь унять дрожь. Она никак не могла поверить, что могла так себя накрутить, что ей уже образы Стаса видеться начали. А ведь он не мог знать, что именно в этом городе у неё живёт мать, как не мог и подумать, что она ломанётся к ней. Она вполне могла сбежать к подруге, хоть сейчас Виктория и жила с молодым человеком, но приняла бы подружку на пару дней.
И как она сразу не подумала об этом? Идиотка! Просто глупая курица. В самом деле надо было так и сделать, чем пугать мать.
Покачав головой, девушка потопала на кухню. Ей не помешает выпить чаю с мятой, чтобы успокоить нервы. Сердце всё никак не желало успокаиваться, нервно постукивая. Пожалуй, после чая стоит в кроватку улечься пораньше. Сон — лучшее лекарство. Да и утро вечера мудренее.
Матери там уже не оказалось, а из зала слышался смех и болтовня, перемежаема изредка слезливыми речами, льющимися с экрана телевизора. По всей видимости, сериал ещё не закончился. Или же это уже другой. На столе в глубоком блюде лежали румяные пирожки, пахнущие так аппетитно, что желудок Аси очень громко поприветствовал их. А ведь верно, она сегодня вообще не ела, перехватив в электричке сухой сэндвич с кофе в пластиковом стаканчике.
Чайник засвистел, оповещая всех, что пора пить чай. Матушка тут же показалась в проёме. Ася улыбнулась ей, помахав заварником и указывая на три чашки, наполненные дымящимся чайком.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Таисия Сергеевна, аккуратно уставляя поднос чашками, сахарницей и молочником.
— Уже лучше мам, — снова растянула губы в улыбке девушка. — Попью чаю с мятой, поем пирожков и лягу пораньше. Это всё стресс. Работа и всё такое…
— Беречь себя надо, — строго бросила мать, унося поднос туда, где её ждали соседки-подружки.
— Пироги отнести? — спросила Ася, кивая на блюдо, и надеясь, что удастся ухватить пару-тройку штук, чтобы не идти туда, где её обязательно будут опять обсуждать.
— Не надо, — проговорила, оборачиваясь, та. — Зинаида два пакета принесла. У нас там не меньше, чем здесь. Так что кушай, не стесняйся.
Как только матушка скрылась, блондинка налила себе ароматного чаю и уселась за стол. Она специально села спиной к окну, дабы ничего такого не привиделось, а то на сегодня лимит нервов у неё уже исчерпан. Есть хотелось до одурения, посему она довольно быстро прикончила два пирога с капустой, столько же с мясом, а сейчас принялась за сладкий, предполагая, что тот с яблоком. Чай в высокой кружке давно закончился, и Ася решила налить ещё. Встав с табурета, она развернулась, направляясь к плите. Невольно глаза её метнулись к окну.
И зачем только она это сделала?
За стеклом, ухмыляясь, стоял Стас. Он хитро подмигнул ей, отчего девушка чуть в обморок не грохнулась. Сердце заколотилось, как сумасшедшее, а дыхание же, наоборот, стало затруднённым, вырываясь из груди со свистом. Парень опять указал ей пальцем в сторону крыльца и двинулся в ту сторону.
Нет, с этим пора кончать. Если так и дальше продолжится, то Асе прямая дорога в психушку. Поэтому, решив не следовать за своими галлюцинациями, девушка осталась в кухне. Поставила подогреть чайник, откусывая кусочек пирога. Прикрыв глаза, она мысленно сосчитала до десяти. Ничего не происходило. Сосчитала ещё раз. Опять ничего. Ну, значит в самом деле глюк. Успокоившись, блондинка налила себе чаю, на блюдечко положила пару пирожков с яблоком и пошла в спальню матери.
По крыше застучали тяжёлые капли дождя. Мрачные тучи полностью затянули небо, пряча остатки прощания дня. Ася порадовалась, что сейчас в тепле и с горячей кружкой в руках. Умиротворение волной разлилось по всему телу, вызвав улыбку на лице девушки. Она не любила дождь, слякоть и всё к нему прилагающиеся, поэтому искренне радовалась тому, что не попала под противные капли.
За окном громыхнуло. Или Асе только это показалось? Выходя из кухни, она обернулась, в очередной раз натолкнувшись на окно. Это просто дикость какая-то, ведь она сейчас совсем о нём не думала. На неё смотрел из-за стекла печальный Станислав, по лицу которого катились дождинки. Они же намочили его кудри, примяв их к голове. Он ничего не показывал теперь, но от этого девушке легче не было. Внутри всё сжалось от неприятного чувства обречённости.
Неужели, теперь образ брата будет везде её преследовать?
Зажмурившись, и мотнув головой, Корабельникова покинула кухоньку. Сейчас сердце её больше не колотилось, а ужас не сковал внутренности. Она была спокойна и решительна. Ася собралась не реагировать на бред, что дикими картинками преследовал её. Надо придерживаться первоначального плана. Поесть поела? Поела. Чаю успокоительного напилась? Напилась. Успокоилась? Ну, почти. Осталось забраться в кроватку и погрузиться в сон.
Но сладостные мечтания девушки прервал настойчивый стук в дверь. Она вздрогнула, подпрыгнув на месте. Нет, ну это уже ни в какие ворота. Ещё одна соседка матери? Резко развернувшись, Ася твёрдым шагом прошествовала в предбанник, на ходу ставя чашку и блюдечко с пирогами на тумбочку.
Но за дверью была не очередная мамина подружка. Высокий мужской силуэт на фоне тёмного неба выбил девушку из колеи. Пару раз моргнув, она захлопнула дверь прямо перед его носом. Стас ли это был, она не разобрала, слишком уж темно, а он будто специально не зашёл в свет из дверного проёма. Сердце вновь бешено понеслось.
— Кто там Ась? — спросила мать, появляясь позади дочери.
Но блондинка не могла вымолвить ни слова. Язык будто бы присох к нёбу.
Глава 8.
Стоя в проёме двери, ведущей в зал, Ася Корабельникова пыталась себя успокоить. Но это у неё не получалось совершенно. Бедная девушка обхватила свои плечи руками в надежде унять дрожь, что сотрясала её. Она осознала, что окончательно сошла с ума, и её необходимо обратиться ко врачу.
У входной двери копошилась Зинаида Карловна, вдевая руки в рукава пальто, которое держал высокий полностью седой мужчина немногим старше неё. Как оказалось, это Семён Яковлевич, супруг досточтимой учительницы физики. Он волновался, как жена будет добираться до дома по темноте, потому и пришёл её встретить. А тут истеричная девица стукнула его практически по лбу, хлопнув дверью.
Асе было стыдно до икоты, она долго просила прощения. уверяя, что просто испугалась незнакомца, потому, как в Москве крайне опасно вот так вот открывать дверь. Тот улыбался и кивал, отмахиваясь, мол ерунда. Но блондинка точно знала, что он нелицеприятно думает о ней. Она бы думала точно. Впрочем, это было меньшее из её бед. Корабельникова убедилась, что она спятила. Насилие над ней Стаса повредило её мозг, наделив навязчивой галлюцинацией. Или она подсознательно хочет, чтобы брат оказался здесь и сейчас?
— Кстати, Таисия, — подал голос Семён Яковлевич, с теплотой глядя на свою супругу, что ловко застёгивала пуговицы своего яркого пальто. — Что это вы молодого человека под дождём держите?
— А? — удивилась матушка, а Ася в миг подобралась, напряжённо глядя на мужчину.
— Да под окнами такой несчастный парень стоит. Весь мокрый. Я к нему, мол чего надо? — говорил супруг физички, даже не замечая, как побледнела при его словах дочь Таисии Сергеевны. — А он: «С любимой девушкой поругался. обидел её, и она теперь его не пускает и к нему не идёт».
— Ох, ох, — всплеснула руками мать. — Кто ж его так?
— Сказал, что любимая в этом доме от него скрывается. Обиделась.
Вся честная компания тут же обернулась к Асе, которая с ужасом взирала на единственного мужчину в доме. Васильевна с таким осуждением взирала на дочь своей соседки, будто та по меньшей мере кого-то прикончила. Несмотря на шоковое состояние, где-то глубоко поднималось раздражение. Опять её подставляют. Ну, что за невезение? Единственное, что хорошо — она не спятила, и Стас в самом деле являлся ей в окне? Но, почему же, тогда он не зашёл? Голова пошла кругом, а сердце дикой птицей забилось в силках.
— Ася, — покачала головой родительница и побежала на выход. Девушка обречённо понурила голову, понимая, что сейчас она предстала перед друзьями-соседями матери не в лучшем свете. А ведь им не скажешь правды, они не поверят скорее всего, либо просто сочтут её ненормальной.
Не прошло и пяти минут, как на пороге нарисовался ОН. Стас вымок до нитки — с волос стекала вода, словно он не под дождём мок, а в пруд нырнул. Кстати, недалеко отсюда как раз есть водоём. Но он же не идиот в такой холод нырять? Или готов на что угодно пойти, лишь бы дискредитировать её. Он был бледен, а губы его имели синюю окантовку. Девушка напряглась, готовясь встретиться с ним взглядом, но тот, казалось, вообще не замечал её, вымученно улыбаясь и глядя на матушку.
В уши будто воды залили — Ася ничего не слышала, не понимая о чём разговаривают родительница и братец. Она как стояла столбом, стиснув на груди свитер правой рукой, так и продолжала без движения пялиться на молодого человека. Честная компания поспешно покинула их дом, хоть Зинаида Васильева изначально не собиралась уходить, но куда деваться, коли тебя волокут под руки двое. И лишь когда за ними захлопнулась дверь, девушка вышла из ступора, судорожно вдохнув. Только сейчас она поняла, что практически перестала дышать.
— Ася, поставь чайник, — сухо бросила в её сторону мать, проводя в зал Станислава, который с насмешкой взглянул на неё. Что он задумал? Как ему удалось провести всех? Впрочем, она уже почувствовала на своей шкуре, каким он может быть идеальным, скрывая под маской настоящего психа.
Корабельникова металась в своих мыслях, не зная рассказать ли матери, кто на самом деле перед ней, или же пожалеть, ведь мама не виновата, что отец бросил их ради своего сына, и она не должна испытывать боль и неудобство. Ведь Ася подозревала, что та до сих пор что-то испытывает к отцу, которого, кстати говоря, уже нет в живых. И тут её окинуло жаром, а глаза нервно обежали лицо родительницы, стрельнув в сторону Стаса. Не расскажет ли он об этом матери? Она же не переживёт.
Девушка бросилась следом за ними в зал, отмечая про себя, что не цепляется за утренний инцидент, каким бы противоестественным и неправильным он не был. Но матушка выглядела вполне обычно, даже улыбалась. И всё же Ася до предела была напряжена, кто знает, что он может ещё сказать, стоит её отлучиться. Кусая губы, блондинка следила за каждым действием молодого человека, скрепя сердце отмечая, что он хорошо вписывается в их семейную идиллию. Что и говорить, если бы он не приходился ей братом, она не отказалась бы от такого парня. Пришлось в срочном порядке трясти головой, дабы выкинуть эти мысли из головы. Он словно гипнотизировал всех вокруг, сбивая с толку своей наигранной правильностью. Но она-то уже знала его истинное лицо.
— Что ты стоишь? — услышала девушка расстроенный голос матери. — Не слышишь, что я тебе говорю?
— Прости, — выдавила из себя с трудом Ася.
— Что с тебя взять, — махнула рукой обречённо Таисия Сергеевна. — Чайник-то хоть поставила?
Но видя, как дочь опускает очи долу, в очередной раз покачала головой. А в глазах её было столько разочарования, что невольно у девушки защипало в носу от обиды. Пришёл тут какой-то незнакомец, назвался её парнем, а мать и уши развесила, даже не спросив её, не удостоверившись в правдивости его слов.
— Стас, ты уж построже с этой безалаберной девицей, — напутствовала матушка, покидая зал, и явно направляясь в сторону кухни.
Ася испытующе воззрилась на парня, отмечая, что родительница уже позаботилась о том, чтобы тот не простыл. На голове молодого человека болталось полотенце, а мокрый насквозь пиджак висел на стуле возле печки. Девушка поджала губы.
