***
Пожалуй, сон является единственным состоянием, в котором Хелен не плачет. Хотя с ним у нее очень большие проблемы. Девушка не может нормально выспаться не только из-за сильного стресса и страха перед ползучей и летающей живностью. Ее также колотит от мысли, что кто-то может прийти к ней ночью, пока она спит, и грязно ею воспользоваться. Да еще и сделать так, чтобы она не смогла никуда убежать. Прямо как это произошло вчера, когда Лютер и Рональд связали ее и завязали рот тряпкой, полностью игнорируя все мольбы девушки остановиться и позволяя себе наслаждаться лаской красивого молодого женского тела.
Хелен по-прежнему лежит на кровати на животе и заливается горькими слезами, крепко обнимая подушку, вместо которой представляет себе кого-то из своих близких. После нескольких жестких избиений все ее тело покрыто синяками, а каждая косточка ноет от воздействия на нее силы со стороны людей, что в два-три раза сильнее. За прошедшие четыре дня девушка пережила намного больше ужасов, чем за всю свою короткую жизнь. Да она вообще никогда не думала, что когда-нибудь столкнется с чем, что могла видеть лишь в кино. Но увы, реальность оказалась куда более жестокой.
«Господи, сколько еще это будет продолжаться? — недоумевает Хелен. — Сколько еще мне придется вытерпеть, чтобы меня наконец-то нашли? Мне кажется, что я начинаю потихоньку сходить с ума. Эти стены… Вся эта живность… Те ужасные люди, насилующие меня… Я не выдержу, если проведу в таких условиях еще несколько дней.»
Хелен сгибается пополам и слегка морщится, когда кладет руку на ноющий от голода живот.
«Черт, как же болит живот… Так хочется есть и пить… А эти типы лишь раз в день приносят какую-то гадость, от которой меня тошнит. Наверное, бездомную собаку и то лучше кормят, чем меня здесь.»
Хелен прикрывает глаза из-за чувства легкого головокружения, связанного с недостатком еды.
«Ох, еще и голова кружится… И сидеть не могу… Стоять и ходить – тем более… Сразу хочется в обморок упасть. Хотя мне нельзя. Эти твари опять воспользуются моментом. Их никто не останавливает. Они играются со мной до тех пор, пока не получают желаемое. Пока не причинят мне сильную боль. Только тогда эти гады уходят. А я впадаю в истерику от своей беспомощности.»
Хелен еще крепче сжимает в руках подушку, которая полностью пропиталась ее слезами.
«Неужели меня так никто и не спасет? Неужели Маркус все-таки прикончит меня? Неужели он выиграет? Ему что, снова все сойдет с рук? Как сходило и тогда, когда он безжалостно убивал людей ради забавы? Нет-нет, этого не должно произойти. Не должно! Я не могу умереть. Не могу! Не хочу! Я знаю, что нужна многим людям. Знаю, что они сойдут с ума, если со мной что-то случится.»
Хелен тихо шмыгает носом.
«Но черт, я ничего не могу сделать! Не могу выбраться отсюда. Не могу подать никакого сигнала. Не могу попросить о помощи. Я беспомощна! Меня окружили со всех сторон. И я понятия не имею, что это за место и как здесь ориентироваться. Если это где-то в лесу, то я запросто могу потеряться. Да и… Как я могу что-то сделать, когда у меня нет сил даже подняться с кровати? Нет сил даже просто дойти до двери или окна…»
Хелен прикрывает глаза, пока по ее щекам медленно катятся слезы, а по всему телу стремительно пробегают мурашки, заставляя каждую мышцу содрогаться. В какой-то момент она замирает и перестает дышать, когда слышит уже знакомый шум, раздающийся вдалеке. Девушка уже знает, что ее обидчики подпирают дверь чем-то очень тяжелым, дабы она не смогла сдвинуть это с места. И вот сейчас они, кажется, откатывают это в сторону, чтобы зайти в комнату пленницы. А спустя несколько секунд в комнате появляются хитро улыбающиеся Дэвид и Даррен, чьи взгляды тут же останавливаются на ягодицах Маршалл, которая резко принимает сидячее положение и прижимает подушку как можно ближе к груди.
— Н-н-нет… — слегка хриплым, дрожащим голосом произносит Хелен, резко мотая головой и не сводя широко распахнутые глаза со своих обидчиков. — Н-н-нет, н-н-нет…
— Ну что, красотка, как ты тут поживаешь? — с самодовольной улыбкой спрашивает Даррен.
— Надумала что-нибудь, пока сидишь здесь голодная, холодная и одинокая? — расставляет руки в бока Дэвид. — Да еще и вся побитая…
— Я хочу домой… — жалостливо отвечает Хелен.
— Да-да-да, мы поняли! Ты хочешь домой под крылышко своей старой бабки, у которой наверняка уже была парочка приступов из-за переживаний.
— Мне очень плохо… У меня голова кружится… Я не могу подняться с кровати…
— Да ты что! — наигранно удивляется Даррен.
— Дайте мне еды… Дайте воды… Умоляю… — Хелен слегка сгибается пополам. — У меня уже живот от боли сводит…
— А ты помнишь, почему мы перестали тебя кормить? — спрашивает Дэвид. — Почему с тобой происходит вот такое?
— Да, ты уже забыла, как пыталась бежать? — напоминает Даррен. — Дерзила, грубила, действовала нам на нервы…
— И нас уже, откровенно говоря, заебало то, что ты всегда говоришь одно и тоже. Пожалуйста, пощадите, отпустите, я не хочу, я не буду, Питер, помоги, господи, за что мне все это? И прочая херня, которая у меня теперь заела в башке как надоедливая песня.
— Я ведь много не прошу…
— Ох, Маршалл, ну когда же до тебя дойдет, что ты уже никогда отсюда не выберешься? — устало вздыхает Даррен. — Что Роуз, его дружки и твои подружаньки никогда тебя не увидят и услышат! А твоя псина – если она выжила после ранения – будет вынуждена готовиться к тому, что ей придется привыкать к новому хозяину.
— За что вы так со мной? — недоумевает Хелен. — Что я вам сделала? ПОЧЕМУ?
— Ничего личного, крошка! — невинно улыбается Дэвид. — Мы просто выполняем свои обязательства перед Маркусом.
— Сказать по правде, нам вообще по хер, что Маркус хочет сделать с тобой, Питером, его дружкам и кем-либо еще, — заявляет Даррен. — Сдохнете вы, не сдохните – вообще по барабану! Мы делаем все это из уважения к тому человеку. Ради его дружбы с нашими отцами.
— Неужели вы не понимайте, что все ваши поступки ужасны? — отчаянно спрашивает Хелен и громко шмыгает носом. — Не понимайте, что вы причиняйте боль тем, кто не сделал вам ничего плохого?
— Ой, только не надо читать нам нотации о том, как правильно жить! — слегка нахмурившись, приподнимает руку Дэвид. — Ты еще заговори с нами о религии и семи смертных грехах, которые порядочный человек не совершает.
— Прошу вас, не убивайте меня… Я не хочу умирать…
— Спокойно, кнопка, пока Маркус не даст сигнал, ты будешь жить, — уверяет Даррен. — И проведешь здесь столько времени, сколько он посчитает нужным.
— Мне нечего делать… Я схожу с ума от безделья. Мне плохо. Очень плохо! Поймите меня!
— Ну как это нечего? — ехидно усмехается Дэвид и быстро окидывает взглядом всю комнату. — Вон с мышками поговори, тараканчика попробуй приручить… Ты только посмотри, сколько здесь всякой живности бегает! Уверены, что тебе без проблем удастся завести друзей.
— Я все это боюсь! Меня бросает в дрожь от одной только мысли, что все это будет ползать по мне, пока я сплю!
— Ну что ж теперь поделать? — разводит руками Даррен. — У нас, конечно, была идея удерживать тебя в подвале в доме Маркуса, но мы отказались от нее, поскольку решили, что это будет очень подозрительно. Мистер Лонгботтом ведь примерный человек для всех своих соседей. Так зачем портить их хорошее мнение о человеке?
— Ага! — поддакивает Дэвид. — А это местечко просто идеально: далеко от города, просто так не доберешься, расположен в лесу… Если не знаешь, куда идти, то можно запросто заблудиться и наткнуться на медведя, оленя или лося. А если ты с ними столкнешься, то твои трусики насквозь промокнут от страха.
— Если я и правда в безвыходном положении, то уж лучше пусть меня насмерть загрызет медведь! — дрожащим высоким голосом заявляет Хелен. — Если мне уже нечего терять и не на что надеяться!
— Пока что Маркус не определился, как он хочет тебя убить, — признается Даррен. — Но это точно не будет что-то банальное, вроде ножевого ранения или пули в лоб. Для тебя и Роуза этот человек приготовит кое-что особенное.
— Ага, а потом расчленит наши трупы и закопает их где-нибудь в лесу?
— М-м-м, надо же, какая у девчонки богатая фантазия! — хитро улыбается Дэвид.
— И не говори! — соглашается Даррен. — Ее бабка с дедом что ли в детстве случайно включили ей фильм ужасов вместо мультиков про принцев и принцесс?
Даррен и Дэвид ехидно смеются, пока Хелен еще крепче сжимает в руках подушку, мокрыми, широко распахнутыми смотря на обоих.
— Ладно, куколка, — задумчиво говорит Дэвид и подходит поближе к кровати. — У нас к тебе предложение. Мы быстренько тебя трахнем и кончим, а если ты не будешь сопротивляться, то так и быть, получишь внеочередную тарелку с едой и стакан воды.
— Что? — перестает дышать Хелен.
— Нас очень уж соблазнили рассказы Рональда и Лютера о том, как они вчера кайфанули, — признается Даррен. — Обсудили то, какое удовольствие ты им доставила, за бутылочкой прохладного пивка.
— Ага, ты никуда не смогла деться, когда тебе крепко связали руки и заткнули рот тряпкой, — хитро улыбается Дэвид. — Так что парни стянули с тебя шортики с трусиками и отымели по очереди.
— Нет… — резко мотает головой Хелен и нервно сглатывает. — Нет, прошу вас, не надо… Не делайте этого…
— А раз они получили кайф, то ты должна дать его и нам с другом. Мы ведь тоже изголодались по молоденьким и красивым девчоночкам.
— Ага, а ты очень даже сексапильная… — с похотливой улыбкой отмечает Даррен, окинув Хелен с головы до ног. — Сиськи, жопа, ножки… Все при тебе. Хотя нормальным ростом природа тебя и обделила.
— Не издевайтесь надо мной… — отчаянно взмаливается Хелен, довольно тяжело дыша. — У меня и так все болит… Мне очень больно… Очень плохо…
— Разве ты не хочешь как следует поесть?
— Я сделаю все, что вы скажете, но только не насилуйте меня. Пожалуйста, не надо…
— Спешу напомнить, что Маркус подарил нам тебя, — напоминает Дэвид. — Позволил делать с тобой все, что нам вздумается.
— Ну а подарком принято пользоваться, — добавляет Даррен. — Так что, Хелен, давай-ка ты ложись на кроватку и раздвигай ножки по-хорошему.
— НЕТ! — вскрикивает Хелен, резко забившись в другой угол кровати и еще крепче сжав подушку. — НЕ ПРИБЛИЖАЙТЕСЬ! НЕТ!
— Тебе лучше сделать это по своей воле.
С этими словами Даррен присаживается на кровать и гладит лодыжки Хелен, пока она начинает дрожать и заливаться слезами.
— А иначе твои страдания продолжатся. Продолжатся до самой твоей смерти. Мы так тебя доведем, что ты будешь рада сдохнуть и все это закончить.
— Не бойся, куколка, если не будешь сопротивляться, то мы сделаем все очень нежно, — обещает Дэвид, также присев на кровать и проведя рукой по боковой части бедра Хелен. — Не надо думать, что мы какие-то изверги. Если нас не злить, то мы очень даже милые и пушистые. С нами всегда можно договориться, если ты покорно исполняешь все наши приказы.
— Умоляю, пощадите… — тихо взмаливается Хелен. — Я этого не выдержу…
— Мы трахнем тебя, даже если ты будешь во всю сопротивляться. В этом и заключалась цель нашего прихода сюда. Нам хочется расслабиться. И мы расслабимся.
— Разница лишь в том, что за подчинение ты получишь награду в виде еды и воды, а за сопротивление – смачных люлей и адскую боль в каждой клеточке твоего тела, — добавляет Даррен, добравшись до внутренней части бедер Хелен.
— Я не шлюха… — всхлипывает Хелен. — Не ваша игрушка…
— Ну все, красотка, меньше слов – больше дела, — уверенно говорит Дэвид и пытается забрать у Хелен подушку. — Давай мне подушечку. Она нам сейчас не нужна.
Дэвид силой забирает у Хелен подушку и кладет ее на прежнее место, пока девушка прикрывает свое декольте руками, вжав голову в плечи с желанием стать маленькой и незаметной.
— Вот так, куколка, хорошо… Хорошо…
— Нет, оставьте меня, нет! — взвизгивает Хелен, когда Дэвид пытается уложить ее на кровать. — НЕТ! НЕ НАДО! НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ!
— Тихо-тихо, Маршалл, расслабься, — спокойно произносит Даррен, водя руками по всей длине ног Хелен.
— ПУСТИТЕ МЕНЯ! ОТСТАНЬТЕ! Я НЕ ПОЗВОЛЮ К СЕБЕ ПРИКОСНУТЬСЯ! НЕТ!
Все больше впадая в истерическое состояние, Хелен начинает бороться с Дэвидом в рукопашную и пинать Даррена ногами. От страха и напряжения ее лицо становится багровым и буквально горит, дыхание учащается, а в горле быстро появляется чувство першения из-за оглушительного крика.
— Блять, зря мы надеялись на мировое соглашение! — хмуро бросает Дэвид, кое-как перехватив руки Хелен и прижав их к кровати.
— Да уж, теперь я не уверен, что с Роузом было меньше возни, — отвечает Даррен, крепко удерживая Хелен за лодыжки. — Вон как истерит девчонка!
— НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ! — истерически вопит Хелен, брыкаясь словно дикое животное, загнанное в ловушку. — НЕТ! ОСТАВЬТЕ МЕНЯ, СОБАКИ! ОСТАВЬТЕ!
— Слышь, тварь, харе уже портить нам слух! — грубо бросает Дэвид и залупляет Хелен крепкую пощечину. — ЗАЕБАЛА, БЛЯТЬ, ОРАТЬ УЖЕ!
— ПУСТИТЕ МЕНЯ! ПУСТИТЕ! А-А-А-А!
— Если не заткнешься, то мы тебе сейчас ноги все переломаем с руками! — угрожает Даррен. — ТЫ ЭТОГО ХОЧЕШЬ? ДА? ХОДИТЬ ГОЛОДНОЙ ТЕБЕ МАЛО?
— Ну хорошо, дрянь… — сквозь зубы цедит Дэвид. — Ты сама напросилась… Не хочешь по-хорошему – будем по-плохому. НЕ ЖДИ ОТ НАС ПОЩАДЫ!
Крепко сжав челюсть Хелен пальцами, Дэвид насильно целует ее в губы и запускает язык в рот девушки, пока она истошно мычит и бьет противника по рукам.
— Эх, зря мы не взяли с собой транквилизатор! — раздосадовано бросает Даррен, крепко прижимая ноги Хелен к кровати и наглаживая женское бедро. — Адамс ведь предлагал, но мы, дебилы, решили, что не надо. Мол, каким надо быть слабаком, чтобы с девчонкой не справиться.
— Ничего, справимся! — самоуверенно бросает Дэвид, резко поворачивает голову Хелен на бок и так больно прикусывает кожу на изгибе ее шеи, что та громко взвизгивает. — Тем более, девчонка немного ослабла от голода. Далеко не убежит, потому что ноги ни хера не держат.
— Только это не мешает ей орать как истеричка.
— В следующий раз просто вставим в уши затычки и спокойно сделаем свое дело.
— ХВАТИТ, НЕ ТРОГАЙТЕ! — бьется в конвульсиях Хелен. — ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ!
— Не вопи, все равно никуда не денешься, — ехидно усмехается Даррен, подползает поближе к Хелен и интенсивно начинает мять ее грудь. — М-м-м, хороша куколка… Чувствую, как в штанах стало тесно…
— Хватило всего парочки поцелуев, чтобы быть готовым кончить… — с наслаждением стонет Дэвид, задрав топик Хелен и оставив несколько коротких поцелуев на животе девушки. — Ар-р-р… Всю жизнь буду благодарен Маркусу за столь прекрасный подарок.
— Ты прав… Не зря все эти годы лебезили перед ним. Знал, что рано или поздно он щедро нас отблагодарит.
«Господи, пожалуйста, сделай что-нибудь, чтобы покончить с моими страданиями! — со слезами на глазах взмаливается Хелен, продолжая отчаянно сопротивляться, пока Дэвид зацеловывает открытые участки ее груди, а Даррен больно кусает ее губы зубами и просывывает язык в рот так глубоко, что это вызывает у нее рвотный рефлекс. — Я не хочу больше это терпеть. Если их никто не остановит, то меня снова изнасилуют. А я этого не хочу! Не хочу!»
Хелен прикрывает глаза и нервно сглатывает.
«Хорошо, что вчера они все-таки не стали ничего фотографировать и снимать на видео.
