- Ты у нас молодец, - герцогиня улыбнулась ребенку, ласково взъерошила его льняные волосы, - таким важным делом занимаешься. И других детей привлек. Борова откормили как, почти месяц в замке мясную похлебку хлебали и вас благодарили.
- Сегодня Зуси перевели в донжон, - кухарка вздохнула, поправляя шерстяной платок на плечах, налила мучной болтухи в горшочек герцогине, - снег опять пошел, сугробы навалило, боимся, замерзнет или, ненароком, кто повредит. Голод-то глаза застит. А в донжоне я ее на ключ замыкаю. Надежнее. Под пузом грядки налились, скоро приплод принимать. Я и ночью хожу смотрю, чтобы с ней все хорошо было. Радость-то, поросятки подрастут. Мясо, а с ними и жизнь.
- Слава Пресвятой деве, - согласилась Лизерли, прижимая к себе горячий горшочек, - надо Зуси беречь, на нее вся надежда. В донжоне крепкие стены, нашей парасюше там спокойнее. Пойду я, мальчиков кормить. Присматривай за очагом и сестренкой, Йост, - обратилась она к мальчугану, - если что случится, ты знаешь, где я с сыновьями сплю, всегда приходи.
- Хорошо, госпожа, - мальчуган по-взрослому покатил вычищенный до блеска котел к очагу, - вы очень добрая, разрешили нам жить рядом с кухней, здесь теплее и сестренка перестала кашлять. А то с осени все болела и болела.
- Сейчас всем трудно, - ответила Лизерли, - победим врагов и заживем богато и счастливо.
- Конечно победим, - подтвердил мальчуган, - еще не всех крыс выловили. Зуси опоросится, поросятки подрастут и у нас мясо будет. А имперские рыцари умрут от голода и холода в своих доспехах и шатрах.
- Мы доподлинно узнали, что такое тяготы, - твердо произнесла Лизерли, - господь дарует нам силы пережить эту зиму.
- Женщины крепости не перестают молиться о наших защитниках, - Лели насухо вытерла слезы, - и верить, что победа за нами.
Комок горечи сдавил горло женщины: и есть нечего, и обогреваться нечем. Сколько еще они смогут противостоять осаде? Но, она нашла в себе силы улыбнуться и поспешила к сыновьям с горшочком похлебки.
Бессонные ночи у постели супруга, заботы о замке, жалость к детям, отнимали у женщины все силы. От кухни на второй этаж она поднималась с трудом. Через несколько ступенек отдыхала и, держась за поручни, упрямо шагала выше, шлейф платья скользил следом. Ковер с лестницы давно унесли в подвал, чтобы раненные не лежали на голом каменном полу. Да и все остальные ковры из жилого дома, давно разнесли по башням и бастионам, где обитали защитники крепости и крестьяне из предместий, пришедшие в замок спасаться от захватчиков.
Наконец, и дверь в детскую. Лизерли постаралась стряхнуть усталость и со спокойным выражением лица, зашла к сыновьям.
- Читаете? – бодрым голосом проговорила она, - хорошо. Я вам принесла горячий обед.
Мальчики с оживлением принялись уплетать жидкую похлебку из воды и муки. Герцогиня старалась не смотреть, как дети едят несоленую мучную жижу и прятала слезы, рассматривая дальний двор крепости. Себе она несколько дней ничего не оставляла, стараясь спасти сыновей. Маленькие герцоги, с исхудавшими лицами, тонкими руками и ногами, походили на нахохлившихся, на студеном ветру, птах. Шерстяные серые шоссы, что герцогиня сама сшила в начале осени из своего плаща, обвисали. Камизы и котта, перекроенные няней с отцовских, приходилось широко запахивать и подпоясывать шерстяными платками.
Эта зима для защитников оказалась не только голодной, но и холодной. Снега выпало, как никогда. Сил не хватало на расчистку. По бастионам, стенам, лестницам протаптывали дорожки. На крышах нависли снежные шапки, представляющие смертельную угрозу.
Старожилы не помнят таких обильных снегов. Снегопады сопровождались ветрами: холодными и жгучими. Варвары вырубили леса вокруг крепости для отопления шатров. Ветра ничто не останавливало, и они гуляли по пустынным полям и лугам с утроенной силой. Особо тяжело приходилось на стенах и бастионах. Слабых защитников буквально сносило ветром, многие привязывали себя к специально забитым в зубцы крюкам. В сугробах на стенах прокапывали ходы и так спасались от метелей и стрел осаждавших.
- Покушали? – улыбаясь, спросила она у детей, - госпожа Катри просила прийти почитать дедушке Стефану. Я провожу вас в подвал, а обратно придете сами. Хорошо?
- Хорошо, матушка, - ответил старший сын, - мы сами придем. Не переживайте за нас.
- А дядя Фредли вырезал мне из дерева воина, - проговорил младший сын, - и обещал сегодня отдать. Я не буду его жечь в камине, я буду с ним играть.
- Давайте оденемся потеплее, - поверх капюшонов с оплечьем, герцогиня навязала большие платки, на плечи сыновьям надела плащи на беличьем меху (перешитые со своего), - во внутреннем дворе снега ночью намело в пояс, и сейчас идет, надевайте сапоги, в пуленах не пройти. Книгу я понесу. Пойдемте.
Герцогиня сняла с головы эннен, надела голубой крузелер , частые складки которого хорошо согревали шею, на плечи накинула плащ, подбитый шкурками бобра, застегнула его на плече пряжкой.
Неся увесистую книгу под мышкой, она провела детей по коридорам замка, лестницам внутреннего двора. Раненные воины обрадовались гостям, заулыбались в ожидании очередной интересной истории, что читали дети герцога. Лизерли поинтересовалась у госпожи Катри, сколько больных идут на поправку, в чем требуется помощь, кого нужно выносить и хоронить на кладбище.
Глоссарий к роману
Уппеланд – широкое одеяние, доходящее до пола с треугольными рукавами, такой-же длины. Уппеланд изготавливался из шерсти, бархата, атласа, двухслойной структурой: нижний и верхний слои в контрасте по цвету. Для подкладки употреблялась замша, бобровый мех, горностай. Рукава выворачивались наружу, демонстрируя цвет и фактуру нижнего слоя. Собирал ткань в пышные складки, широкий пояс в тон нижнему слою. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
Крузелер – вид женского чепца со множеством мелких складок. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
Сделав необходимые распоряжения, герцогиня вернулась к супругу. Альфред скорее не спал, а находился в забытьи. Лизерли обтерла пот с его бледного лица, смочила губы отваром лекарственных трав. На столе нашла карту подземелий замка и при свете свечи начала ее внимательно изучать. Занимавшаяся только детьми, она изрядно попотела, прежде чем пришло понимание стрелок и линий, означающих подземные ходы и переходы. В них было действительно сложно разобраться: их оказалось очень много, они сходились и расходились, пересекались и уходили одни под другие. Просидев над картой несколько часов, женщина определила проходы, по которым можно добраться до Большого винного погреба.
Полгода осады заметно изменили крепость: богатый фруктовый сад спилили на отопление жилых комнат; засохли розы в розарии; во внутреннем дворе не чистили и не мыли лестницы и переходы; на башнях и бастионах виднелись следы крови, хотя их и старались смывать во время дождей и снегопадов; на дальнем дворе все большее место занимало кладбище. Не сновали по двору куры и индюки, не мычали коровы в загоне. Голод начисто вымел живность из крепости, кроме одной отощавшей коровы, нескольких кур и молодой свинюшки. Молоко считалось лекарством для детей и раненых, а куры несли поистине золотые яйца.
С караульни донжона спускался молодой воин. Недавнее ранение сказывалось, он прихрамывал на левую ногу и левую руку поддерживал на широком кожаном поясе. Приятные черты молодого человека несколько старили заметно поседевшие волосы, спускающиеся до плеч и седая, коротко подстриженная, борода. Его статная фигура выделялась на фоне серых стен крепости и навевала надежду на спасение. Если такие воины живы, вера в победу не умерла.
Серые шоссы обтягивали крепкие мышцы на ногах, коричневый котарди , с двумя рядами пуговиц, сидел плотно от шеи до ног, подчеркивая линии стройного тела юноши. Капюшон с оплечьем запорошен. Плащ, подбитый замшей, крепко стянутый на плечах завязками, покрытый снегом.
По внутреннему дворику юноша прошел до невысокой двери подвала жилого дома герцогов. В эту дверь заходили и выходили чаще, чем по всей крепости. Еще на верхних ступенях в нос ударил запах крови и застоявшегося вина, с примесью меда и чабреца. Именно такими снадобьями лечили раненных. Воин и сам два месяца назад, шатаясь, вышел из лечебницы на божий свет.
В предместье госпожа Катри слыла известной повитухой и травницей. С приближением крестоносцев, вместе с дочерью Ветой и другими жителями деревни перебралась в замок и сразу попросила обустроить в подвале лечебницу для раненных. За полгода осады многие защитники обрели в ней крестную мать и поднялись на ноги благодаря неустанным заботам пожилой женщины.
Именно в этом подвале воин познакомился с Ветой. Стройная, как тростинка, с глазами, цвета июньского неба и русой косой ниже пояса, она казалась ангелом небесным в наполненном стонами подвале. Ее руки так легко наносили мази на тяжёлые раны, что боль отходила и раненные снова хотели жить, только ради юной феи. Парень влюбился в нее в первый момент прояснения, когда лихорадка после ранения, ломала и корежила его молодой организм. И только нежная прохладная девичья ладонь, прижатая к его воспалённому лбу, снимала боль и жар.
Девушка день и ночь не отходила от парня. Вернула с того света своими стараниями и молитвами.
Любовь вспыхнула внезапно в молодых сердцах и не отпускала. Пока Льерт залечивал раны в подвале, они жили друг другом. Он приподнимал голову и поворачивался, словно чувствовал ее легкую поступь по каменным плитам. Она, сразу определяла, куда перешел Льерт, если нуждалась в его помощи.
Осада каждый день приносила новые страдания и надеяться на далекое счастье не приходилось. Ожидать любимую с охапкой полевых цветов или гулять до утра в день Летнего Солнцестояния не было возможности. Смерть ходила по пятам и пряталась за зубцами башен и бастионов. На вопрос воина: «Выходи за меня», девушка ответила: «Да».
Через месяц, как только Льерт смог ходить и вновь принимать бой на стенах крепости, влюбленных обвенчал раненный священник в церкви замка.
Обряд проходил крайне скромно: святой отец в порванной рясе с перевязанной рукой, проводил венчание, опираясь на алтарь. У жениха отца убили на стене в первый месяц осады, его место на церемонии занял герцог Альфред Гандшрон. У невесты отца в молодости придавило камнем на строительстве замка в соседнем кантоне. Его место занял военачальник Бальтцель. И только матери радовались за счастье детей.
Молодых нарядили в торжественные одежды герцогов, которые носили более века назад. Такие стародавние костюм и платье чудом сохранились в маленьком семейном хранилище прадеда Альфреда. С начала обороны герцоги передали все свои теплые одежды на башни, чтобы защитники и крестьяне, всегда могли одеться теплее или заменить одежду на чистую. Простыни пошли в подвал, на перевязки раненных.
Благодаря стараниям матерей, молодые выглядели празднично, среди всеобщей разрухи. Из Малого винного погреба выкатили бочку вина, докололи раненную лошадь. Хотя веселья и не могло быть, но за несколько месяцев защитники крепости наелись досыта и подкрепили силы крепким вином.
Молодым отвели место для первой брачной ночи в башне донжона, как самом защищенном от нападений и стрел врага. И хотя, на следующее утро молодой муж занял свое место за зубцами парапета южной башни, а юная жена поспешила в подвал к раненным, эта ночь им запомнилась первыми ласками, горячими поцелуями и мягкой герцогской шубой, которую им постелили на брачное ложе.
И сейчас, Льерт, после дежурства на башне, шел в подвал, чтобы помочь жене. Вета ждала его, и потому, что нуждалась в крепких руках при перевязках, и потому, что хотела больше быть рядом с любимым.
Девушка помогала больным не только снадобьями, но и лучезарной улыбкой. Поверх белой камизы, она носила темное платье, с низко вырезанным лифом и узкими длинными рукавами. Когда приходилось особо жарко, надевала холщовую юбку и корсаж. Длинные волосы, как и матушка, прятала под легкий крузелер.
- Вета, - парень отозвал жену в угол и заговорил в полголоса, - меня вызывает его светлость, срочное поручение.
- Нас атакуют? – девушка сжала руки на груди и перекрестилась, - Пресвятая дева, защити.
- Нет, любимая, - Льерт обнял жену и прижал к себе, - меня посылают в подземелье, надо найти дорогу к Большому винному погребу. Я не могу всего говорить, герцог подозревает, что среди нас есть предатель.
- Вполне возможно, - серо-голубые глаза девушки налились слезами, - я много слышала про подземелья замка. Говорят, в них устроены скрытые ловушки и провалы. Будь осторожен, дорогой.
- Буду, - он снисходительно улыбнулся и взял жену за подбородок, - я очень люблю тебя, не могу погибнуть и оставить тебя одну. Я хочу всю жизнь быть рядом.
- Когда тебе надо идти? – она сдвинула тонкие черные брови, - мы не сможем побыть вместе? У меня двое раненых тяжелых, нужна твоя помощь. Приподними конюха, я поменяю под ним простынь, старая напиталась.
- Хорошо, - Льерт смотрел на любимую и не мог насмотреться, - береги себя и жди меня.
- Буду ждать, - девушка приникла к мужу, но уже в следующее мгновение потянула его за руку, - пойдем, помоги мне. У дяди Стефана тело налилось водянкой, и он стал еще тяжелее.
Льерт помог поднять и перевернуть грузного конюха, раненного в живот. Стефан стонал, но скрепя зубы, старался шутить.
- Тебе, Льерт, надо не меня обнимать, а молодую жену.
- Вот вы, дядя Стефан, выздоровеете, - улыбалась Вета, меняя простынь, - и Льерт будет обнимать только меня. Выздоравливайте быстрее, а то мой муж начнет ревновать.
Уходя, Льерт успел еще раз обнять любимую.
- Мы ждем тебя, - неожиданно произнесла девушка, - возвращайся быстрее. Да поможет тебе Всевышний.
- Мы? – удивился Льерт.
- Мы, - потупилась Вета, - и я уверена, что мы ждем тебя с будущим сыном.
- Я очень тебя люблю, - только и успел сказать мужчина, - и обязательно вернусь к вам. Ждите меня с сыном.
- Пусть господь защитит тебя, - девушка перекрестила любимого в воздухе.
Молодая женщина старалась не плакать, провожая мужа, а улыбаться. Это придавала ей уверенности, что Льерт обязательно вернётся. Несколько дней назад она поняла, что беременна, и ждала встречи, сообщить радостную весть мужу.
Глоссарий к роману
Котарди - камзол длиной до середины бедра, с отрезным воротником, спускающимся на спину. Для подчеркивания фигуры, сверху вниз шёл длинный ряд пуговиц. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
На военном совете вечером, который после кровавого боя и ранения герцога, проходил в господских покоях, решались два самых важных вопроса: кто пойдет в лагерь врага, а кто – искать дорогу к Большому винному погребу.
- К имперцам пойдет Олиант, - военачальник опёрся здоровой левой рукой о стол, правая держалась на перевязи, - в последней атаке его раненный брат попал к крестоносцам, Олиант видел со стены, как они пытали брата, после сожгли на костре живьём. Воин горит желанием отомстить.
- В летнюю ярмарку он на шесте плясал и публику развлекал? - уточнила герцогиня.
Бальтцель кивнул головой в подтверждение.
- Сегодня Зуси перевели в донжон, - кухарка вздохнула, поправляя шерстяной платок на плечах, налила мучной болтухи в горшочек герцогине, - снег опять пошел, сугробы навалило, боимся, замерзнет или, ненароком, кто повредит. Голод-то глаза застит. А в донжоне я ее на ключ замыкаю. Надежнее. Под пузом грядки налились, скоро приплод принимать. Я и ночью хожу смотрю, чтобы с ней все хорошо было. Радость-то, поросятки подрастут. Мясо, а с ними и жизнь.
- Слава Пресвятой деве, - согласилась Лизерли, прижимая к себе горячий горшочек, - надо Зуси беречь, на нее вся надежда. В донжоне крепкие стены, нашей парасюше там спокойнее. Пойду я, мальчиков кормить. Присматривай за очагом и сестренкой, Йост, - обратилась она к мальчугану, - если что случится, ты знаешь, где я с сыновьями сплю, всегда приходи.
- Хорошо, госпожа, - мальчуган по-взрослому покатил вычищенный до блеска котел к очагу, - вы очень добрая, разрешили нам жить рядом с кухней, здесь теплее и сестренка перестала кашлять. А то с осени все болела и болела.
- Сейчас всем трудно, - ответила Лизерли, - победим врагов и заживем богато и счастливо.
- Конечно победим, - подтвердил мальчуган, - еще не всех крыс выловили. Зуси опоросится, поросятки подрастут и у нас мясо будет. А имперские рыцари умрут от голода и холода в своих доспехах и шатрах.
- Мы доподлинно узнали, что такое тяготы, - твердо произнесла Лизерли, - господь дарует нам силы пережить эту зиму.
- Женщины крепости не перестают молиться о наших защитниках, - Лели насухо вытерла слезы, - и верить, что победа за нами.
Комок горечи сдавил горло женщины: и есть нечего, и обогреваться нечем. Сколько еще они смогут противостоять осаде? Но, она нашла в себе силы улыбнуться и поспешила к сыновьям с горшочком похлебки.
Бессонные ночи у постели супруга, заботы о замке, жалость к детям, отнимали у женщины все силы. От кухни на второй этаж она поднималась с трудом. Через несколько ступенек отдыхала и, держась за поручни, упрямо шагала выше, шлейф платья скользил следом. Ковер с лестницы давно унесли в подвал, чтобы раненные не лежали на голом каменном полу. Да и все остальные ковры из жилого дома, давно разнесли по башням и бастионам, где обитали защитники крепости и крестьяне из предместий, пришедшие в замок спасаться от захватчиков.
Наконец, и дверь в детскую. Лизерли постаралась стряхнуть усталость и со спокойным выражением лица, зашла к сыновьям.
- Читаете? – бодрым голосом проговорила она, - хорошо. Я вам принесла горячий обед.
Мальчики с оживлением принялись уплетать жидкую похлебку из воды и муки. Герцогиня старалась не смотреть, как дети едят несоленую мучную жижу и прятала слезы, рассматривая дальний двор крепости. Себе она несколько дней ничего не оставляла, стараясь спасти сыновей. Маленькие герцоги, с исхудавшими лицами, тонкими руками и ногами, походили на нахохлившихся, на студеном ветру, птах. Шерстяные серые шоссы, что герцогиня сама сшила в начале осени из своего плаща, обвисали. Камизы и котта, перекроенные няней с отцовских, приходилось широко запахивать и подпоясывать шерстяными платками.
Эта зима для защитников оказалась не только голодной, но и холодной. Снега выпало, как никогда. Сил не хватало на расчистку. По бастионам, стенам, лестницам протаптывали дорожки. На крышах нависли снежные шапки, представляющие смертельную угрозу.
Старожилы не помнят таких обильных снегов. Снегопады сопровождались ветрами: холодными и жгучими. Варвары вырубили леса вокруг крепости для отопления шатров. Ветра ничто не останавливало, и они гуляли по пустынным полям и лугам с утроенной силой. Особо тяжело приходилось на стенах и бастионах. Слабых защитников буквально сносило ветром, многие привязывали себя к специально забитым в зубцы крюкам. В сугробах на стенах прокапывали ходы и так спасались от метелей и стрел осаждавших.
- Покушали? – улыбаясь, спросила она у детей, - госпожа Катри просила прийти почитать дедушке Стефану. Я провожу вас в подвал, а обратно придете сами. Хорошо?
- Хорошо, матушка, - ответил старший сын, - мы сами придем. Не переживайте за нас.
- А дядя Фредли вырезал мне из дерева воина, - проговорил младший сын, - и обещал сегодня отдать. Я не буду его жечь в камине, я буду с ним играть.
- Давайте оденемся потеплее, - поверх капюшонов с оплечьем, герцогиня навязала большие платки, на плечи сыновьям надела плащи на беличьем меху (перешитые со своего), - во внутреннем дворе снега ночью намело в пояс, и сейчас идет, надевайте сапоги, в пуленах не пройти. Книгу я понесу. Пойдемте.
Герцогиня сняла с головы эннен, надела голубой крузелер , частые складки которого хорошо согревали шею, на плечи накинула плащ, подбитый шкурками бобра, застегнула его на плече пряжкой.
Неся увесистую книгу под мышкой, она провела детей по коридорам замка, лестницам внутреннего двора. Раненные воины обрадовались гостям, заулыбались в ожидании очередной интересной истории, что читали дети герцога. Лизерли поинтересовалась у госпожи Катри, сколько больных идут на поправку, в чем требуется помощь, кого нужно выносить и хоронить на кладбище.
Глоссарий к роману
Уппеланд – широкое одеяние, доходящее до пола с треугольными рукавами, такой-же длины. Уппеланд изготавливался из шерсти, бархата, атласа, двухслойной структурой: нижний и верхний слои в контрасте по цвету. Для подкладки употреблялась замша, бобровый мех, горностай. Рукава выворачивались наружу, демонстрируя цвет и фактуру нижнего слоя. Собирал ткань в пышные складки, широкий пояс в тон нижнему слою. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
Крузелер – вид женского чепца со множеством мелких складок. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
Глава 3
Сделав необходимые распоряжения, герцогиня вернулась к супругу. Альфред скорее не спал, а находился в забытьи. Лизерли обтерла пот с его бледного лица, смочила губы отваром лекарственных трав. На столе нашла карту подземелий замка и при свете свечи начала ее внимательно изучать. Занимавшаяся только детьми, она изрядно попотела, прежде чем пришло понимание стрелок и линий, означающих подземные ходы и переходы. В них было действительно сложно разобраться: их оказалось очень много, они сходились и расходились, пересекались и уходили одни под другие. Просидев над картой несколько часов, женщина определила проходы, по которым можно добраться до Большого винного погреба.
Полгода осады заметно изменили крепость: богатый фруктовый сад спилили на отопление жилых комнат; засохли розы в розарии; во внутреннем дворе не чистили и не мыли лестницы и переходы; на башнях и бастионах виднелись следы крови, хотя их и старались смывать во время дождей и снегопадов; на дальнем дворе все большее место занимало кладбище. Не сновали по двору куры и индюки, не мычали коровы в загоне. Голод начисто вымел живность из крепости, кроме одной отощавшей коровы, нескольких кур и молодой свинюшки. Молоко считалось лекарством для детей и раненых, а куры несли поистине золотые яйца.
С караульни донжона спускался молодой воин. Недавнее ранение сказывалось, он прихрамывал на левую ногу и левую руку поддерживал на широком кожаном поясе. Приятные черты молодого человека несколько старили заметно поседевшие волосы, спускающиеся до плеч и седая, коротко подстриженная, борода. Его статная фигура выделялась на фоне серых стен крепости и навевала надежду на спасение. Если такие воины живы, вера в победу не умерла.
Серые шоссы обтягивали крепкие мышцы на ногах, коричневый котарди , с двумя рядами пуговиц, сидел плотно от шеи до ног, подчеркивая линии стройного тела юноши. Капюшон с оплечьем запорошен. Плащ, подбитый замшей, крепко стянутый на плечах завязками, покрытый снегом.
По внутреннему дворику юноша прошел до невысокой двери подвала жилого дома герцогов. В эту дверь заходили и выходили чаще, чем по всей крепости. Еще на верхних ступенях в нос ударил запах крови и застоявшегося вина, с примесью меда и чабреца. Именно такими снадобьями лечили раненных. Воин и сам два месяца назад, шатаясь, вышел из лечебницы на божий свет.
В предместье госпожа Катри слыла известной повитухой и травницей. С приближением крестоносцев, вместе с дочерью Ветой и другими жителями деревни перебралась в замок и сразу попросила обустроить в подвале лечебницу для раненных. За полгода осады многие защитники обрели в ней крестную мать и поднялись на ноги благодаря неустанным заботам пожилой женщины.
Именно в этом подвале воин познакомился с Ветой. Стройная, как тростинка, с глазами, цвета июньского неба и русой косой ниже пояса, она казалась ангелом небесным в наполненном стонами подвале. Ее руки так легко наносили мази на тяжёлые раны, что боль отходила и раненные снова хотели жить, только ради юной феи. Парень влюбился в нее в первый момент прояснения, когда лихорадка после ранения, ломала и корежила его молодой организм. И только нежная прохладная девичья ладонь, прижатая к его воспалённому лбу, снимала боль и жар.
Девушка день и ночь не отходила от парня. Вернула с того света своими стараниями и молитвами.
Любовь вспыхнула внезапно в молодых сердцах и не отпускала. Пока Льерт залечивал раны в подвале, они жили друг другом. Он приподнимал голову и поворачивался, словно чувствовал ее легкую поступь по каменным плитам. Она, сразу определяла, куда перешел Льерт, если нуждалась в его помощи.
Осада каждый день приносила новые страдания и надеяться на далекое счастье не приходилось. Ожидать любимую с охапкой полевых цветов или гулять до утра в день Летнего Солнцестояния не было возможности. Смерть ходила по пятам и пряталась за зубцами башен и бастионов. На вопрос воина: «Выходи за меня», девушка ответила: «Да».
Через месяц, как только Льерт смог ходить и вновь принимать бой на стенах крепости, влюбленных обвенчал раненный священник в церкви замка.
Обряд проходил крайне скромно: святой отец в порванной рясе с перевязанной рукой, проводил венчание, опираясь на алтарь. У жениха отца убили на стене в первый месяц осады, его место на церемонии занял герцог Альфред Гандшрон. У невесты отца в молодости придавило камнем на строительстве замка в соседнем кантоне. Его место занял военачальник Бальтцель. И только матери радовались за счастье детей.
Молодых нарядили в торжественные одежды герцогов, которые носили более века назад. Такие стародавние костюм и платье чудом сохранились в маленьком семейном хранилище прадеда Альфреда. С начала обороны герцоги передали все свои теплые одежды на башни, чтобы защитники и крестьяне, всегда могли одеться теплее или заменить одежду на чистую. Простыни пошли в подвал, на перевязки раненных.
Благодаря стараниям матерей, молодые выглядели празднично, среди всеобщей разрухи. Из Малого винного погреба выкатили бочку вина, докололи раненную лошадь. Хотя веселья и не могло быть, но за несколько месяцев защитники крепости наелись досыта и подкрепили силы крепким вином.
Молодым отвели место для первой брачной ночи в башне донжона, как самом защищенном от нападений и стрел врага. И хотя, на следующее утро молодой муж занял свое место за зубцами парапета южной башни, а юная жена поспешила в подвал к раненным, эта ночь им запомнилась первыми ласками, горячими поцелуями и мягкой герцогской шубой, которую им постелили на брачное ложе.
И сейчас, Льерт, после дежурства на башне, шел в подвал, чтобы помочь жене. Вета ждала его, и потому, что нуждалась в крепких руках при перевязках, и потому, что хотела больше быть рядом с любимым.
Девушка помогала больным не только снадобьями, но и лучезарной улыбкой. Поверх белой камизы, она носила темное платье, с низко вырезанным лифом и узкими длинными рукавами. Когда приходилось особо жарко, надевала холщовую юбку и корсаж. Длинные волосы, как и матушка, прятала под легкий крузелер.
- Вета, - парень отозвал жену в угол и заговорил в полголоса, - меня вызывает его светлость, срочное поручение.
- Нас атакуют? – девушка сжала руки на груди и перекрестилась, - Пресвятая дева, защити.
- Нет, любимая, - Льерт обнял жену и прижал к себе, - меня посылают в подземелье, надо найти дорогу к Большому винному погребу. Я не могу всего говорить, герцог подозревает, что среди нас есть предатель.
- Вполне возможно, - серо-голубые глаза девушки налились слезами, - я много слышала про подземелья замка. Говорят, в них устроены скрытые ловушки и провалы. Будь осторожен, дорогой.
- Буду, - он снисходительно улыбнулся и взял жену за подбородок, - я очень люблю тебя, не могу погибнуть и оставить тебя одну. Я хочу всю жизнь быть рядом.
- Когда тебе надо идти? – она сдвинула тонкие черные брови, - мы не сможем побыть вместе? У меня двое раненых тяжелых, нужна твоя помощь. Приподними конюха, я поменяю под ним простынь, старая напиталась.
- Хорошо, - Льерт смотрел на любимую и не мог насмотреться, - береги себя и жди меня.
- Буду ждать, - девушка приникла к мужу, но уже в следующее мгновение потянула его за руку, - пойдем, помоги мне. У дяди Стефана тело налилось водянкой, и он стал еще тяжелее.
Льерт помог поднять и перевернуть грузного конюха, раненного в живот. Стефан стонал, но скрепя зубы, старался шутить.
- Тебе, Льерт, надо не меня обнимать, а молодую жену.
- Вот вы, дядя Стефан, выздоровеете, - улыбалась Вета, меняя простынь, - и Льерт будет обнимать только меня. Выздоравливайте быстрее, а то мой муж начнет ревновать.
Уходя, Льерт успел еще раз обнять любимую.
- Мы ждем тебя, - неожиданно произнесла девушка, - возвращайся быстрее. Да поможет тебе Всевышний.
- Мы? – удивился Льерт.
- Мы, - потупилась Вета, - и я уверена, что мы ждем тебя с будущим сыном.
- Я очень тебя люблю, - только и успел сказать мужчина, - и обязательно вернусь к вам. Ждите меня с сыном.
- Пусть господь защитит тебя, - девушка перекрестила любимого в воздухе.
Молодая женщина старалась не плакать, провожая мужа, а улыбаться. Это придавала ей уверенности, что Льерт обязательно вернётся. Несколько дней назад она поняла, что беременна, и ждала встречи, сообщить радостную весть мужу.
Глоссарий к роману
Котарди - камзол длиной до середины бедра, с отрезным воротником, спускающимся на спину. Для подчеркивания фигуры, сверху вниз шёл длинный ряд пуговиц. (Бургунская мода, XV в (прим.автора))
Глава 4
На военном совете вечером, который после кровавого боя и ранения герцога, проходил в господских покоях, решались два самых важных вопроса: кто пойдет в лагерь врага, а кто – искать дорогу к Большому винному погребу.
- К имперцам пойдет Олиант, - военачальник опёрся здоровой левой рукой о стол, правая держалась на перевязи, - в последней атаке его раненный брат попал к крестоносцам, Олиант видел со стены, как они пытали брата, после сожгли на костре живьём. Воин горит желанием отомстить.
- В летнюю ярмарку он на шесте плясал и публику развлекал? - уточнила герцогиня.
Бальтцель кивнул головой в подтверждение.
