Словно, крик о помощи. Что же ты скрываешь?! Но какое-то шестое чувство мне повеливало пока покориться. Горько кивнул и, прихватив остатки своей одежды стремительно покинул её покои.
Нет, так просто я не сдамся и буду говорить с её горе-мужем. Да, Лера боиться его, но не я.
Жизнь отобрала у меня родителей, когда ещё под стол пешком ходил. Знал лишь воспитание своей родной тётки и пьяного отца соседского друга. Его папаша был дурным, когда выпьет, но довольно не глупым мужиком в деньки трезвости. Служба в горячих точках Афганистана, закалила его сердце, пусть и не дух. Он и научил меня добиваться своих целей сквозь трудности. Потому я и пошёл в бойцовский клуб.
Отныне, Лера - моя цель, и я её добьюсь.
ВРАГА МОЖНО УВАЖАТЬ
ВАЛЕРИЯ
Оставшись в одиночестве, забилась в угол. Слёзы катились по щекам уже свободней. Ты слабая, глупая и никчёмная. Как могла всё это допустить? Опять. Но присутствие любимого мужчины столь близко выбивало из головы все здравые мысли, ещё сильнее погружая в омут опасности.
Я погублю Макса. Лёша убьёт его. Даже, если произойдёт чудо, и муж пощадит возлюбленного, то уже ОНИ не дадут сохранить мужчине жизнь. Моему проклятому муженку велят его устранить пулей в лоб. Как моих мать и отца.
Нет! Это необходимо предотвратить. Максим должен покинуть дом Гончарова, и как можно скорее.
Завтра... Завтра, прямо с утра найду его и всё скажу, порву эту связь. Связь, что дарила счастье. Как бы больно не было его потерять, но станет в сто крат больнее, если любимого убьют из-за меня. Всё слишком далеко зашло.
Не заметила, как за окнами опустились сумерки и сменились ночью. В душ и спать, но мне очень не хотелось смывать с себя дух любимого мужчины. Следы от его поцелуев, дымку дыхания на теле, вуаль ласк на коже. Включила самую горячую струю, чтобы не растерять тот жар и тепло, подаренное им так щедро. Смывала мыльную пену, касаясь тех мест, где был он. Желание вновь оказаться в его руках заныло в груди до головокружения. Я хочу его, постоянно. Быть с ним. Прижиматься к нему. Дарить себя без остатка. Любить его до беспамятства. Но правда жизни тиском зажала район рёбер, и я осела на дно душевой, вновь утопая в слезах и мешая их соль с водопроводной водой.
Уснуть не могла, ворочаясь в кровати и репетируя свою речь перед Максимом. Внизу услышала какой-то шум: громкие голоса, хлопанье дверей, бег. К чёрту, завтра разберусь. Зарылась в одеяло, настойчиво приказывая себе спать, но в дверь постучали.
- Валерия Дмитриевна? - По голосу узнала Любу.
Без меня, видно, никак? Чёрт! И где Лёшу носит? Ещё с домашними его должна посреди ночи разбираться. Поверх ночнушки натянула халат и открыла дверь.
— Что такое, Люба? — глаза на свет тут же среагировали резью. Служанка стояла на пороге до смерти перепуганная.
— Там Алексей Николаевич вернулся...
Наконец-то, но сейчас встречать его со всеми фанфарами я точно не собираюсь. Дудки.
— Отлично. Спасибо, можешь идти, — кивнула я, намереваясь вновь закрыть дверь.
— Он весь крови, Валерия Дмитриевна, — успела пискнуть она в щель проёма и принялась, похоже, плакать. — И её так много...
В крови?! От этого стало страшно и сердце бешено застучало.
— Где он? — не раздумывая, вышла в коридор.
— В кабинете. Там ещё те двое... Из запрещенных гостей...
Сейчас мне всё равно кто там рядом, я спешила вниз к кабинету. Влетела без стука и вросла в пол. Муж лежал на столе, чудовищно избитый, лицо сплошная гемотома, мускулистое ненавистное мне тело мокрое от испарины, в синюшном-багровом раскрасе и в крови. Куски окровавленной одежды валялись на полу. Возле раненного крутился Борис Иванович и ещё двое, которые были так же зверски избиты, взмыленные и в грязи. Словно эти трое пересекли вражескую территорию фронта. Увидев меня, один из них рявкнул второму:
— Блядь... Убери, девку!
Ещё чего! Паника и страх возродили во мне силу, упёрлась в бугая руками.
— Он — мой муж... Я не уйду! Отвали, козёл! — влепила ему оплеуху и тут же испуганно уставилась в злое и перекошенное яростью лицо. Мужчина гневно зарычал:
— Уйми цацки, курица, пока с корнем не вырвал!
— А ты попробуй! — рявкнула в ответ, в упор глядя на разъярённую гориллу.
Ты ничего мне не сделаешь! Не посмеешь! Иначе, Лёша потом тебя в асфальт закатает! Впервые ощутила гордость за то, кем является мой муж.
— Ты в моём доме! С дороги!
— Вася, пусть останется, — крикнул ему Борис. — Пусти её.
Этот Василий отступил, но я не упустила момента пихнуть его в грудь. Снова рык мне в затылок. С огнём играю, и мне не впервой.
— Давай, Лерочка, поможешь, — зловеще спокойно вещал начальник охраны, орудуя пузырьками и шприцами. — У меня нет таких сильных обезболивающих, так что твоё присутствие Лёхе вместо анастетика.
Глянула на мужа. Отверстие в плече сильно кровило. Инструменты приготовленные Борисом Ивановичем вызывали отвращение.
— Его лучше перевернуть, — глянул на парней.
Когда мужа начали двигать, Алёша жутко застонал, открыл глаза и задёргался. Багрово-красное отверстие в его теле сильней закровоточило, окрашивая собой руки Бориса Иваныча, ветоши и инструменты.
— Лера, успокой его! — приказ начальника охранв, что заметно нервничал.
Успокоить?! Меня сначала нужно успокоить. Сердце стучало запредельно, но я заставила себя собраться.
— Тише, Лёш, потерпи. Сейчас станет лучше, — неумело зашептала я, но увидев, как Борис вонзил скальпель в его плечо с обратной стороны раны, сама чуть не начала орать.
Муж изогнулся от боли и начал дёргаться в моих руках.
— Тихо! Тише, — обняла супруга максимально крепко за мокрое от пота лицо, прижала к себе, утопив голову в коленях. Гладила липкие волосы. Парни блокировали мужчине ноги и руки.
— Держите его крепче! — рыкнул Борис Иваныч, в руках которого сверкнул зажим.
Бог мой! Он залил рану антисептиком и запустил в плоть металл. Крик от чудовищной боли вызвал у меня слёзы паники и жалости. Как это можно терпеть? Возможно ли? Хватит! Какой бы сволочью не был мой муж, но он не заслуживает подобной муки... Никто не заслуживает!
Почему нельзя достать пулю в больнице?! Начальник охраны подобно мяснику рылся зажимом в теле Алексея, сводя несчастного с ума, равно как и меня. Поняла, что сейчас просто начну блевать прямо здесь. Нет же, терпи слабачка!
— Нашёл, — победный вскрик Бориса Ивановича. — Всё, всё, Алёха!
Изъяв пулю и брякнув её в эмалированную миску, тут же снова залил отверстие и зажал кровоток. Лёша обмяк, вырубившись в моих объятиях. Испугавшись, начала искать пульс.
— Нормально всё, — заверил Боря. — Он просто без сознания. Пусть лучше так. Смогу спокойно зашить его.
От вида крови сильно мутило и кружилась голова. Руки ослабли, и я отстранилась от бесчувственного мужа, обняв лоб ладонью.
— Эй, девчонке лучше уйти, — оценивающе смотрел на меня второй бугай. — Бело-зелёная вон вся.
— Лерочка? — Боря сунул мне под нос тампон с нашатырём. Отрезвляет, правда, не надолго. — Егор, уведи её отсюда. В гостиной диван есть. Люба её потом заберёт.
Это Егор осторожно обхватил за талию и медленно повёл из кабинета. Прямо у дверей меня всё же вывернуло наизнанку. Сразу стало легче.
Усадил в гостиной, контрольно проверил, заглянув в лицо. Накрыл пледом, настойчиао укладывая на подушку.
— Ляг. Порядок? Оставайся пока тут. Хорошо?! — кивала, укладываясь горизонтально.
Почему так плохо? Ведь кровь видела не раз в своей жизни. Даже труп держала в руках, но тут.. Неженка какая-то!
— С Лёхой всё норм будет, — заверил мужчина, улыбнувшись и слегка хлопнул меня по плечу. — Он — парень-кремень, и через не такое проходил. Не дрейфь. Через пару дней вновь новенького получишь.
Он подмигнул мне и ушёл.
Поджала под себя колени, убаюкивая тошноту. Круговорот в голове не успокаивался. Закрыла веки, пытаясь размеренно дышать, пока не провалилась в сон прямо до самого утра.
Будить меня, видимо, никто не стал, но проснулась от перепуганного голоса Максима. Резко встала.
— У тебя кровь?! Что случилось? — он перепуганно оглядывал меня. Взглянула на кляксы на халате и руках.
— Это не моя, — попыталась успокоить мужчину, но видимо, не с того ракурса. - Лёшу привезли сегодня ночью. В него стреляли. Я помогала Борису Ивановичу. Потом ушла и, похоже, уснула здесь.
Макс ошарашенно поднялся.
— В Алексея Николаевича стреляли?!
Вспомнив вид своего мужа, жалобно пискнула:
— Он сильно избит, пулевое в плече... Я никогда его таким не видела.
Макс судорожно выдохнул.
— Иди к себе, умойся, отдохни, — ласково погладил по щеке. — А я схожу узнаю у Бориса, как он.
Неожиданно представила, как Максим говорит Алексею, что влюблён в меня. Тут же овладела паника. Чем дольше эти двое будут друг от друга, тем лучше.
— Там те, кого нельзя видеть. Тебя не пустят. Лучше побудь пока в стороне. Пожалуйста.
— В стороне? — Макс нахмурился.
— Пожалуйста, ситуация напряжённая, — умоляюще посмотрела на него.
Но субстанция мужчины подобна камню. Макс сцепил губы и кивнул, поддаваясь моей двойной игре.
— Тебе помочь дойти до комнаты? Ты слишком бледная, — смотрит, скорее, сурово, чем заботливо.
— Нет, не беспокойся. Всё хорошо. Я справлюсь, — выдавила лёгкую улыбку, что ничем не подействовала на него.
Максим помог подняться с дивана, а после стремительно ушёл. Его реакция больно резало душу — он обижен, зол, но так лучше для нас обоих. Только мне сейчас известно, каково это толкать от себя человека, которого до безумия любишь, лишь потому что боишься за его жизнь.
Через трое суток я всё же решилась навестить Алёшу. Плечо в бинтах, на ноге тугая повязка. Лицо и тело сплошной синяк и сеть кровоподтёков. При виде всех этих травм, сердце неприятно сжалось. Мне вдруг впервые стало очень жаль его. Сволочь сволочью, но верю, что увечья получены из-за меня и нашей дебильной, но семьи.
— Привет, — проронила я, стоя на пороге его комнаты.
— Привет, — тем же тоном произнёс мужчина, с нежностью глядя на меня. Нет, не ты, не от тебя. — Прости, что перепугал. Издержки моей работы.
Понуро кивнула:
— Как ты себя чувствуешь? — спросила, скорее дежурно, чем заботливо.
— Сильный вывих колена и голени, — он слегка улыбнулся. — Руке досталось сильней... Не чувствую безымянный и мизинец. Возможно, пуля задела нерв либо где-то сдавил тромб, — замолчал, с интересом разглядывая меня.
В глазах отчего-то читалась гордость.
— Боря сказал, что Василию от тебя досталось. Только больше так не надо, ладно? Он мне важен.
— Лёша, — желание знать оказалось сильнее, — это всё из-за нападения на кладбище?
Алексей сцепил зубы, пару секунд молчал, размышляя, а после выдохнул:
— В наш дом заслали врага.
— Паша? — только этого человека я не видела уже несколько дней, и задавалась вопросами.
— Да, — кивнул муж. — Лера, будь осторожна, не ходи никуда одна. У меня в этом мире очень много врагов.
— Я один из них. Забыл? — понуро проронила в ответ, скрестив руки на груди.
— Тебя я держу под боком, — хмуро уронил он. — Но, судя потому, что мне рассказал Егор о той ночи, боюсь мы давно уже не враги друг другу.
— Врага тоже можно уважать, — гордо парировала я, отворачивернувшись и пряча глаза. — Выздоравливай, — и покинула его покои.
В желудке крутило и слегка подташнивало. Время двенадцать дня, а я ещё даже не завтракала. Спустилась к Варе. В кухне, как всегда тепло и уютно. По- домашнему. Я крепко обняла женщину со спины, отдаваясь её заботливым и любящим рукам.
— Лерочка, я уж собралась Любу к тебе заслать. Садись, моя хорошая, сейчас всё подогрею.
Женщина засуетилась у плиты, а я села за стол. Выглянула в окно. День сегодня был погожим и тянуло на прогулку. Так и сделаю. Выйду в сад, вооружусь книгой. Под облепихой моё любимое местечко, о котором садовник Гриша тщательно заботится.
Варвара поставила на стол яичницу с беконом, в соседнюю тарелку нарезала помидоры и сельдерей.
— Приятного аппетита, дорогая, — пожелала повариха и вернклась к своим кухонным делам.
Я благодарно кивнула и принялась за трапезу. Отправила кусок в рот, прожевала. По спине ближе книзу прошла неприятная ломота, которая поднялась к горлу и застряло там колом. Любимое блюдо вдруг стало отвратительным. Через силу сунула в рот ещё кусочек, вдохнула запах. Как же плохо. Отодвинула тарелку и тяжело задышала.
Варвара Петровна обернулась ко мне, с возмущением обнаружив, что завтрак почти не тронут.
— Ты чего это? Ну-ка быстренько всё в рот.
— Не могу. Желудок чего-то. Простите, тёть Варь. Я лучше попозже.
Встала и поплелась в комнату. Лучше прилечь. Но в горизонтальном положении тут же отключилась. Проснулась спустя пару часов. Вроде полегчало.
В окне увидела Максима, дежурившего возле западной калитки, где обычно тихо и безлюдно, и окна выходят сюда только у моей комнаты. Нас не увидят. Возможно, это и есть тот момент, когда мне нужно сделать окончательный шаг.
Решительно оделась и спустилась к нему.
— Привет, — робко улыбнулась, поравнявшись с ним.
Мужская фигура источала печальное свечение. Макс тоже слегка улыбнулся, но тут же напрягся, глядя мне в лицо.
— Тётя Варя сказала, что тебе было плохо с утра, — смотрит с заботой и беспокойством. Вижу, как хочет взять за руку.
Боже, как же ему сейчас это сказать? Как сказать, что всё нужно прекратить?
— Отлегло. Желудок немного болел. Макс, я не первый день ищу в себе силы сказать, — он сглотнул, нервно глядя на меня. — Я тоже люблю тебя, Макс. Это правда, но...
— Только не это чёртово "но", Лер!
Мне показалось, что ему стало тяжело дышать, но спешила успеть озвучить необходимое.
—Я не просто его жена, Максим. Я свидетель, сообщница, вечная пленная. Я много лет с ним и знаю то, что нельзя знать никому. Алексей опасен и просто так не отпустит. Если о нас с тобой станет известно — быть беде...
— Да, плевать, Лера! Я не боюсь твоего мужа!
— Ты можешь серьёзно пострадать и я тоже! — выпалила резко. — Я говорила тебе — мне нельзя любить. Только поэтому был лишь ОДИН раз, на стороне, с незнакомцем. Если бы знала, что этим всё закончится, никогда бы не пришла к тебе. Если и правда любишь, оставь всё! Уйди! Ради меня.
— О чём ты говоришь? — взглянул на меня глазами полными боли. — Всё кончено?!
— Здесь и нечему было начинаться, — кивнула я. Все мои внутренности покрылись коркой льда. — Это правильно, поверь.
— Как ты можешь перечеркнуть нас?!Лера, нет, пожалуйста! — Его контроль полетел к чертям, обхватил за голову, пленя лицо, притянул к себе. — Не убивай наши чувства, не убивай, прошу тебя, — начал целовать. — Мне плевать на себя... Без тебя я всё равно не жилец.
— Нас обоих убьют, пойми же, — не выдержав, выпалила я, дрожа от всех этих эмоций. — Максим, умоляю, я не переживу, если с тобой что-то случится. Пожалуйста!
Он сурово выпрямился, глянул на меня.
— Ты — моя,и мне плевать на твои резонные довода, усекла? Я найду способ быть вместе. Даже, если придётся сымитировать нашу смерть.
— Макс...
— Замолчи... И лучше уйди сейчас! — рявкнул он, сделав несколько стальных шагов назад.
Опешив, болезненно уставилась на него. Может и правда лучше. Покорно кивнула и поспешила прочь, чувствуя спиной его тоскливый, но сердитый взор.
НЕ МОЯ
АЛЕКСЕЙ
Около недели провалялся в койке. Лицо более менее стало похоже на моё. Нога почти не болела. Тугая повязка хорошо держала голеностоп, и я вполне самостоятельно мог передвигаться. Правда только от постели к ванной и обратно.
Нет, так просто я не сдамся и буду говорить с её горе-мужем. Да, Лера боиться его, но не я.
Жизнь отобрала у меня родителей, когда ещё под стол пешком ходил. Знал лишь воспитание своей родной тётки и пьяного отца соседского друга. Его папаша был дурным, когда выпьет, но довольно не глупым мужиком в деньки трезвости. Служба в горячих точках Афганистана, закалила его сердце, пусть и не дух. Он и научил меня добиваться своих целей сквозь трудности. Потому я и пошёл в бойцовский клуб.
Отныне, Лера - моя цель, и я её добьюсь.
ВРАГА МОЖНО УВАЖАТЬ
ВАЛЕРИЯ
Оставшись в одиночестве, забилась в угол. Слёзы катились по щекам уже свободней. Ты слабая, глупая и никчёмная. Как могла всё это допустить? Опять. Но присутствие любимого мужчины столь близко выбивало из головы все здравые мысли, ещё сильнее погружая в омут опасности.
Я погублю Макса. Лёша убьёт его. Даже, если произойдёт чудо, и муж пощадит возлюбленного, то уже ОНИ не дадут сохранить мужчине жизнь. Моему проклятому муженку велят его устранить пулей в лоб. Как моих мать и отца.
Нет! Это необходимо предотвратить. Максим должен покинуть дом Гончарова, и как можно скорее.
Завтра... Завтра, прямо с утра найду его и всё скажу, порву эту связь. Связь, что дарила счастье. Как бы больно не было его потерять, но станет в сто крат больнее, если любимого убьют из-за меня. Всё слишком далеко зашло.
Не заметила, как за окнами опустились сумерки и сменились ночью. В душ и спать, но мне очень не хотелось смывать с себя дух любимого мужчины. Следы от его поцелуев, дымку дыхания на теле, вуаль ласк на коже. Включила самую горячую струю, чтобы не растерять тот жар и тепло, подаренное им так щедро. Смывала мыльную пену, касаясь тех мест, где был он. Желание вновь оказаться в его руках заныло в груди до головокружения. Я хочу его, постоянно. Быть с ним. Прижиматься к нему. Дарить себя без остатка. Любить его до беспамятства. Но правда жизни тиском зажала район рёбер, и я осела на дно душевой, вновь утопая в слезах и мешая их соль с водопроводной водой.
Уснуть не могла, ворочаясь в кровати и репетируя свою речь перед Максимом. Внизу услышала какой-то шум: громкие голоса, хлопанье дверей, бег. К чёрту, завтра разберусь. Зарылась в одеяло, настойчиво приказывая себе спать, но в дверь постучали.
- Валерия Дмитриевна? - По голосу узнала Любу.
Без меня, видно, никак? Чёрт! И где Лёшу носит? Ещё с домашними его должна посреди ночи разбираться. Поверх ночнушки натянула халат и открыла дверь.
— Что такое, Люба? — глаза на свет тут же среагировали резью. Служанка стояла на пороге до смерти перепуганная.
— Там Алексей Николаевич вернулся...
Наконец-то, но сейчас встречать его со всеми фанфарами я точно не собираюсь. Дудки.
— Отлично. Спасибо, можешь идти, — кивнула я, намереваясь вновь закрыть дверь.
— Он весь крови, Валерия Дмитриевна, — успела пискнуть она в щель проёма и принялась, похоже, плакать. — И её так много...
В крови?! От этого стало страшно и сердце бешено застучало.
— Где он? — не раздумывая, вышла в коридор.
— В кабинете. Там ещё те двое... Из запрещенных гостей...
Сейчас мне всё равно кто там рядом, я спешила вниз к кабинету. Влетела без стука и вросла в пол. Муж лежал на столе, чудовищно избитый, лицо сплошная гемотома, мускулистое ненавистное мне тело мокрое от испарины, в синюшном-багровом раскрасе и в крови. Куски окровавленной одежды валялись на полу. Возле раненного крутился Борис Иванович и ещё двое, которые были так же зверски избиты, взмыленные и в грязи. Словно эти трое пересекли вражескую территорию фронта. Увидев меня, один из них рявкнул второму:
— Блядь... Убери, девку!
Ещё чего! Паника и страх возродили во мне силу, упёрлась в бугая руками.
— Он — мой муж... Я не уйду! Отвали, козёл! — влепила ему оплеуху и тут же испуганно уставилась в злое и перекошенное яростью лицо. Мужчина гневно зарычал:
— Уйми цацки, курица, пока с корнем не вырвал!
— А ты попробуй! — рявкнула в ответ, в упор глядя на разъярённую гориллу.
Ты ничего мне не сделаешь! Не посмеешь! Иначе, Лёша потом тебя в асфальт закатает! Впервые ощутила гордость за то, кем является мой муж.
— Ты в моём доме! С дороги!
— Вася, пусть останется, — крикнул ему Борис. — Пусти её.
Этот Василий отступил, но я не упустила момента пихнуть его в грудь. Снова рык мне в затылок. С огнём играю, и мне не впервой.
— Давай, Лерочка, поможешь, — зловеще спокойно вещал начальник охраны, орудуя пузырьками и шприцами. — У меня нет таких сильных обезболивающих, так что твоё присутствие Лёхе вместо анастетика.
Глянула на мужа. Отверстие в плече сильно кровило. Инструменты приготовленные Борисом Ивановичем вызывали отвращение.
— Его лучше перевернуть, — глянул на парней.
Когда мужа начали двигать, Алёша жутко застонал, открыл глаза и задёргался. Багрово-красное отверстие в его теле сильней закровоточило, окрашивая собой руки Бориса Иваныча, ветоши и инструменты.
— Лера, успокой его! — приказ начальника охранв, что заметно нервничал.
Успокоить?! Меня сначала нужно успокоить. Сердце стучало запредельно, но я заставила себя собраться.
— Тише, Лёш, потерпи. Сейчас станет лучше, — неумело зашептала я, но увидев, как Борис вонзил скальпель в его плечо с обратной стороны раны, сама чуть не начала орать.
Муж изогнулся от боли и начал дёргаться в моих руках.
— Тихо! Тише, — обняла супруга максимально крепко за мокрое от пота лицо, прижала к себе, утопив голову в коленях. Гладила липкие волосы. Парни блокировали мужчине ноги и руки.
— Держите его крепче! — рыкнул Борис Иваныч, в руках которого сверкнул зажим.
Бог мой! Он залил рану антисептиком и запустил в плоть металл. Крик от чудовищной боли вызвал у меня слёзы паники и жалости. Как это можно терпеть? Возможно ли? Хватит! Какой бы сволочью не был мой муж, но он не заслуживает подобной муки... Никто не заслуживает!
Почему нельзя достать пулю в больнице?! Начальник охраны подобно мяснику рылся зажимом в теле Алексея, сводя несчастного с ума, равно как и меня. Поняла, что сейчас просто начну блевать прямо здесь. Нет же, терпи слабачка!
— Нашёл, — победный вскрик Бориса Ивановича. — Всё, всё, Алёха!
Изъяв пулю и брякнув её в эмалированную миску, тут же снова залил отверстие и зажал кровоток. Лёша обмяк, вырубившись в моих объятиях. Испугавшись, начала искать пульс.
— Нормально всё, — заверил Боря. — Он просто без сознания. Пусть лучше так. Смогу спокойно зашить его.
От вида крови сильно мутило и кружилась голова. Руки ослабли, и я отстранилась от бесчувственного мужа, обняв лоб ладонью.
— Эй, девчонке лучше уйти, — оценивающе смотрел на меня второй бугай. — Бело-зелёная вон вся.
— Лерочка? — Боря сунул мне под нос тампон с нашатырём. Отрезвляет, правда, не надолго. — Егор, уведи её отсюда. В гостиной диван есть. Люба её потом заберёт.
Это Егор осторожно обхватил за талию и медленно повёл из кабинета. Прямо у дверей меня всё же вывернуло наизнанку. Сразу стало легче.
Усадил в гостиной, контрольно проверил, заглянув в лицо. Накрыл пледом, настойчиао укладывая на подушку.
— Ляг. Порядок? Оставайся пока тут. Хорошо?! — кивала, укладываясь горизонтально.
Почему так плохо? Ведь кровь видела не раз в своей жизни. Даже труп держала в руках, но тут.. Неженка какая-то!
— С Лёхой всё норм будет, — заверил мужчина, улыбнувшись и слегка хлопнул меня по плечу. — Он — парень-кремень, и через не такое проходил. Не дрейфь. Через пару дней вновь новенького получишь.
Он подмигнул мне и ушёл.
Поджала под себя колени, убаюкивая тошноту. Круговорот в голове не успокаивался. Закрыла веки, пытаясь размеренно дышать, пока не провалилась в сон прямо до самого утра.
Будить меня, видимо, никто не стал, но проснулась от перепуганного голоса Максима. Резко встала.
— У тебя кровь?! Что случилось? — он перепуганно оглядывал меня. Взглянула на кляксы на халате и руках.
— Это не моя, — попыталась успокоить мужчину, но видимо, не с того ракурса. - Лёшу привезли сегодня ночью. В него стреляли. Я помогала Борису Ивановичу. Потом ушла и, похоже, уснула здесь.
Макс ошарашенно поднялся.
— В Алексея Николаевича стреляли?!
Вспомнив вид своего мужа, жалобно пискнула:
— Он сильно избит, пулевое в плече... Я никогда его таким не видела.
Макс судорожно выдохнул.
— Иди к себе, умойся, отдохни, — ласково погладил по щеке. — А я схожу узнаю у Бориса, как он.
Неожиданно представила, как Максим говорит Алексею, что влюблён в меня. Тут же овладела паника. Чем дольше эти двое будут друг от друга, тем лучше.
— Там те, кого нельзя видеть. Тебя не пустят. Лучше побудь пока в стороне. Пожалуйста.
— В стороне? — Макс нахмурился.
— Пожалуйста, ситуация напряжённая, — умоляюще посмотрела на него.
Но субстанция мужчины подобна камню. Макс сцепил губы и кивнул, поддаваясь моей двойной игре.
— Тебе помочь дойти до комнаты? Ты слишком бледная, — смотрит, скорее, сурово, чем заботливо.
— Нет, не беспокойся. Всё хорошо. Я справлюсь, — выдавила лёгкую улыбку, что ничем не подействовала на него.
Максим помог подняться с дивана, а после стремительно ушёл. Его реакция больно резало душу — он обижен, зол, но так лучше для нас обоих. Только мне сейчас известно, каково это толкать от себя человека, которого до безумия любишь, лишь потому что боишься за его жизнь.
Через трое суток я всё же решилась навестить Алёшу. Плечо в бинтах, на ноге тугая повязка. Лицо и тело сплошной синяк и сеть кровоподтёков. При виде всех этих травм, сердце неприятно сжалось. Мне вдруг впервые стало очень жаль его. Сволочь сволочью, но верю, что увечья получены из-за меня и нашей дебильной, но семьи.
— Привет, — проронила я, стоя на пороге его комнаты.
— Привет, — тем же тоном произнёс мужчина, с нежностью глядя на меня. Нет, не ты, не от тебя. — Прости, что перепугал. Издержки моей работы.
Понуро кивнула:
— Как ты себя чувствуешь? — спросила, скорее дежурно, чем заботливо.
— Сильный вывих колена и голени, — он слегка улыбнулся. — Руке досталось сильней... Не чувствую безымянный и мизинец. Возможно, пуля задела нерв либо где-то сдавил тромб, — замолчал, с интересом разглядывая меня.
В глазах отчего-то читалась гордость.
— Боря сказал, что Василию от тебя досталось. Только больше так не надо, ладно? Он мне важен.
— Лёша, — желание знать оказалось сильнее, — это всё из-за нападения на кладбище?
Алексей сцепил зубы, пару секунд молчал, размышляя, а после выдохнул:
— В наш дом заслали врага.
— Паша? — только этого человека я не видела уже несколько дней, и задавалась вопросами.
— Да, — кивнул муж. — Лера, будь осторожна, не ходи никуда одна. У меня в этом мире очень много врагов.
— Я один из них. Забыл? — понуро проронила в ответ, скрестив руки на груди.
— Тебя я держу под боком, — хмуро уронил он. — Но, судя потому, что мне рассказал Егор о той ночи, боюсь мы давно уже не враги друг другу.
— Врага тоже можно уважать, — гордо парировала я, отворачивернувшись и пряча глаза. — Выздоравливай, — и покинула его покои.
В желудке крутило и слегка подташнивало. Время двенадцать дня, а я ещё даже не завтракала. Спустилась к Варе. В кухне, как всегда тепло и уютно. По- домашнему. Я крепко обняла женщину со спины, отдаваясь её заботливым и любящим рукам.
— Лерочка, я уж собралась Любу к тебе заслать. Садись, моя хорошая, сейчас всё подогрею.
Женщина засуетилась у плиты, а я села за стол. Выглянула в окно. День сегодня был погожим и тянуло на прогулку. Так и сделаю. Выйду в сад, вооружусь книгой. Под облепихой моё любимое местечко, о котором садовник Гриша тщательно заботится.
Варвара поставила на стол яичницу с беконом, в соседнюю тарелку нарезала помидоры и сельдерей.
— Приятного аппетита, дорогая, — пожелала повариха и вернклась к своим кухонным делам.
Я благодарно кивнула и принялась за трапезу. Отправила кусок в рот, прожевала. По спине ближе книзу прошла неприятная ломота, которая поднялась к горлу и застряло там колом. Любимое блюдо вдруг стало отвратительным. Через силу сунула в рот ещё кусочек, вдохнула запах. Как же плохо. Отодвинула тарелку и тяжело задышала.
Варвара Петровна обернулась ко мне, с возмущением обнаружив, что завтрак почти не тронут.
— Ты чего это? Ну-ка быстренько всё в рот.
— Не могу. Желудок чего-то. Простите, тёть Варь. Я лучше попозже.
Встала и поплелась в комнату. Лучше прилечь. Но в горизонтальном положении тут же отключилась. Проснулась спустя пару часов. Вроде полегчало.
В окне увидела Максима, дежурившего возле западной калитки, где обычно тихо и безлюдно, и окна выходят сюда только у моей комнаты. Нас не увидят. Возможно, это и есть тот момент, когда мне нужно сделать окончательный шаг.
Решительно оделась и спустилась к нему.
— Привет, — робко улыбнулась, поравнявшись с ним.
Мужская фигура источала печальное свечение. Макс тоже слегка улыбнулся, но тут же напрягся, глядя мне в лицо.
— Тётя Варя сказала, что тебе было плохо с утра, — смотрит с заботой и беспокойством. Вижу, как хочет взять за руку.
Боже, как же ему сейчас это сказать? Как сказать, что всё нужно прекратить?
— Отлегло. Желудок немного болел. Макс, я не первый день ищу в себе силы сказать, — он сглотнул, нервно глядя на меня. — Я тоже люблю тебя, Макс. Это правда, но...
— Только не это чёртово "но", Лер!
Мне показалось, что ему стало тяжело дышать, но спешила успеть озвучить необходимое.
—Я не просто его жена, Максим. Я свидетель, сообщница, вечная пленная. Я много лет с ним и знаю то, что нельзя знать никому. Алексей опасен и просто так не отпустит. Если о нас с тобой станет известно — быть беде...
— Да, плевать, Лера! Я не боюсь твоего мужа!
— Ты можешь серьёзно пострадать и я тоже! — выпалила резко. — Я говорила тебе — мне нельзя любить. Только поэтому был лишь ОДИН раз, на стороне, с незнакомцем. Если бы знала, что этим всё закончится, никогда бы не пришла к тебе. Если и правда любишь, оставь всё! Уйди! Ради меня.
— О чём ты говоришь? — взглянул на меня глазами полными боли. — Всё кончено?!
— Здесь и нечему было начинаться, — кивнула я. Все мои внутренности покрылись коркой льда. — Это правильно, поверь.
— Как ты можешь перечеркнуть нас?!Лера, нет, пожалуйста! — Его контроль полетел к чертям, обхватил за голову, пленя лицо, притянул к себе. — Не убивай наши чувства, не убивай, прошу тебя, — начал целовать. — Мне плевать на себя... Без тебя я всё равно не жилец.
— Нас обоих убьют, пойми же, — не выдержав, выпалила я, дрожа от всех этих эмоций. — Максим, умоляю, я не переживу, если с тобой что-то случится. Пожалуйста!
Он сурово выпрямился, глянул на меня.
— Ты — моя,и мне плевать на твои резонные довода, усекла? Я найду способ быть вместе. Даже, если придётся сымитировать нашу смерть.
— Макс...
— Замолчи... И лучше уйди сейчас! — рявкнул он, сделав несколько стальных шагов назад.
Опешив, болезненно уставилась на него. Может и правда лучше. Покорно кивнула и поспешила прочь, чувствуя спиной его тоскливый, но сердитый взор.
НЕ МОЯ
АЛЕКСЕЙ
Около недели провалялся в койке. Лицо более менее стало похоже на моё. Нога почти не болела. Тугая повязка хорошо держала голеностоп, и я вполне самостоятельно мог передвигаться. Правда только от постели к ванной и обратно.