- Да, я была в горах. - машинально соврала я. - Ты не знаешь, где Дан и Мик?
- Нет. Но ты ведь знаешь их полные имена, можешь найти.
Ах, да. Полные уникальные имена, по которым можно выследить демона или темного, где угодно. С помощью особого заклинания, которое никогда мне не давалось.
- Не спрашивай, пожалуйста, но я не могу это заклинание применить. А ты можешь?
Нори в шоке уставилась на меня. Полные имена знают только самые близкие родственники или те, кому всецело доверяешь. Зная такое имя, можно не только связаться с объектом или найти его, но и причинить вред, навести порчу или проклятье.
- Э...я, пожалуй, нет.
- А Арма?
- Кара. Это большая ответственность. Никто не хочет с этим связываться. Сейчас здесь есть специальный маг. Он ищет таким заклинанием потерянных. Если ты готова доверить ему такое, то можно обратиться. Ему потом коллега, при тебе же, стирает память.
- Это платная услуга?
- Мм. Да. Сколько-то стоит.
- Одолжи мне денег на это, пожалуйста. - я вцепилась в ее руки и умоляюще заглянула в глаза.
- Да, конечно.
- Идем сейчас же.
Женщина пыталась что-то сказать, но я вскочила с кровати, кинулась обуваться. Тут вошла Арма и бросилась на меня.
- Кара! Какая радость, ты жива! Это невероятно.
Отступив, она внимательно осмотрела меня и задумчиво пробормотала:
- А ты совсем не изменилась. И волосы отрастила.
- Мне нужно к магу, который ищет по имени. Я не знаю, где Дан и Мик.
Женщины переглянулись.
- Идем.
Спросили у служанки, где искать мага. Прошли на первый этаж в какой-то узкий коридор до конца. Здесь очень тихо и никто не ходит. У двери стоял молодой человек, велел ждать своей очереди. Вскоре из комнаты вышла рыдающая женщина и медленно побрела прочь. Меня кольнуло нехорошее предчувствие. Всё вокруг, уже давно, кажется просто кошмарным сном. Всё как-то неестественно, я не должна здесь быть. Моя долгая комфортная жизнь в любви и достатке не предполагает таких событий. Из раздумий вывела Арма, коснувшись моей руки. Я подняла глаза на нее, затем на молодого человека. Он махнул головой, приглашая войти. На ватных ногах прошла внутрь. Дверь за спиной захлопнулась с оглушающим в полной тишине звуком.
- Проходите. - раздался густой мужской голос, и я принялась бегать глазами, ища его источник.
В просторной комнате с высоким потолком, у стены, стоял мужчина средних лет в темно-синей мантии. Демон. Спокойное доброе лицо, с оттенком усталости и мирской печали. Ему бы очень пошла роль монаха. В центре комнаты, на полу, большой рисунок. Выжженные на поверхности круги, большие и малые, с магическими символами.
- Подойдите.
Подошла к нему.
- Вы хотите найти кого-то, сообщив мне его полное имя?
- Да.
- Вы осознаете риск?
- Да.
- Напишите вот здесь имя, чтобы не было ошибки.
Я приняла из его рук клочок бумаги и перо. Собравшись с мыслями, написала имя мужа - Данерокон. Сына пока решила не писать. Если найду Дана, то он сам решит, что дальше делать, незачем рисковать напрасно обоими. Протянула мужчине бумажку. Он прочел, кивнул и вошел в круг. Произнес длинное заклинание на древнем языке, символы и круги засветились мягким белым светом. В конце предложения мужчина отчетливо и правильно произнес имя моего мужа, с ударением на второй гласной, как положено. Я прежде не видела ни разу это заклинание в действии, но читала описание. Должно появиться полупрозрачное белое облако, окутать мага. Он сможет увидеть, где искомый объект, обратиться к нему мысленно, поговорить. Но ничего не произошло. Ничего.
Мужчина немного подождал, прочистил горло, покашлял, и повторил заклинание еще раз. Так же без успеха. Повернулся ко мне. Виновато смотрит, опуская и поднимая глаза.
- Мне жаль. Его нет.
Смысл его слов не дошел до меня. Заклинание не показывает, где Дан. Наверное, такое бывает.
- Поищите, пожалуйста, моего сына.
- Одно имя за один раз.
- Прошу вас! Его имя - Микараэль.
Мужчина замялся, но я уже произнесла имя.
- Пожалуйста.
Он еще помедлил и недовольно проронил "Хорошо". Произнес заклинание с именем моего сына. Снова ничего. Абсолютно ничего.
- Мне жаль. - тихо произнес маг.
В глазах потемнело.
Открыв глаза, я увидела окно. На смурном, как всегда, небе, закат. Красиво, мелькнула мысль. Интересно, где я. Лежу на кровати в комнате. Это не мой дом. Не могу вспомнить последние события. Отворилась дверь и тихо вошла Нори. Красный носик, опухшие заплаканные глаза. Она шмыгала и прикладывала к лицу мятый платочек. Присела на кровать рядом. В проеме показалась Арма, не решаясь войти. На ее лице суровое выражение. Такое делают мужчины, когда стараются не плакать, хмурятся и губы поджимают. Мик так делает, по примеру отца. За всё время я видела у Дана слезы раза три. В самые чувствительные моменты и совсем чуть-чуть. Я перевела взгляд на Нори.
- Где я?
- У Армы дома. Мы...принесли тебя сюда.
- А где Дан?
От этих слов Нори заплакала в платок, я непонимающе посмотрела на Арму. Та сжала губы сильнее и решительно шагнула в комнату. Присела на корточки напротив меня, сделав глубокий вдох и выдох, твердо глядя в глаза, произнесла:
- Дана и Мика нет. Они погибли.
Я слабо улыбнулась. Что за дурацкая шутка. Демона убить тяжело. Прокрутила в голове то, что она сказала, пару раз, сердце забилось чаще. Я резко села и громко спросила:
- Где Дан? Где мой муж?
Нори зарыдала пуще прежнего и выбежала из комнаты.
- Кара... - Арма взяла меня за руку. Слезы покатились по ее щекам. - Мне так жаль.
Не понимаю. Где Дан? Где он? Что слу...
Память обрушилась откуда-то как лавина. Пепел...скалы...туман... пепел... повозка...заклинание... Я была уверена, что это просто кошмар, плохой сон. Я спокойно спала, проснулась, всё так мирно. Неужели это было на самом деле? Мысль умерла. В полном отупении я смотрела, не мигая, в пол. Арма поднялась.
- Тебе нужно попить.
Принесла бокал вонючей жидкости. Это дарка, очень крепкий алкогольный напиток из горькой сорной травы. Дарку редко пьют чистой, разбавляют водой или соком. Кроме резкого запаха, я ничего не почувствовала, когда женщина прислонила бокал к моим губам. Выпила как воду. Очень скоро почувствовала легкость в голове, будто половину содержимого вынули, где-то в районе затылка. Глаза закрываются.
Проснулась ночью, огляделась. Я одна в небольшой комнате, окна не зашторены и слабый свет двух лун просачивается внутрь. Едва различимы предметы. Кровать стоит посередине, прямо туалетный столик с круглым зеркалом, в углу небольшой шкаф. Рядом с кроватью тумба, на ней кружка. Прислушалась. Тихо. Но не та мертвая тишина, как в пепельной пустыне. Из памяти выплыла фраза. Дана больше нет. Его больше нет? Он умер. Умер, значит всё. Не жив. Нет его. Это так странно, необычно. И непонятно. Как это, он был всегда, а теперь нет. Это вот так происходит?
Я помню, как держала его за руку, помню его объятья и взгляд. До того как… Посмотрела на правую ладонь. Да, совершенно точно. Я и сейчас чувствую его. Сильные пальцы, горячая кожа. Его запах. Свежий хлеб и кофе. Запах горький, уверенный, мужественный, спокойный. Дан всегда спокоен, как скала. Не мечется, не волнуется. Всегда знает, что делать. При этом он не простой. У него сложный многогранный характер, но в силу воспитания и традиций, он его сдерживает, контролирует. Не дает себе спуску, а к другим снисходителен. Никогда не ругает меня, не упрекает. Даже замечания делает очень редко. Мику тоже. Но Дан учит его своим примером и, когда сын делает что-то не так, не кричит что-то типа «Нет, это неправильно! Ты не умеешь, делаешь неверно!». Он говорит: «Мы делаем вот так. В этой ситуации следует поступить так». Я так сильно люблю его. Он самый лучший мужчина в мире. Он для меня и есть весь мир. Он дал мне всё. Как он может перестать существовать? Тогда и мир должен исчезнуть. А тут, вот. Всё на своих местах. Никто ничего не заметил. Солнце светит, луны на месте. Всё продолжает жить. Даже я. А его нет?
Свернувшись под одеялом, я почувствовала, что трудно дышать. Легкие не хотят впускать воздух. В груди что-то застряло, не дает дышать, и делает так больно. После тяжелого вдоха выдыхать тоже трудно и больно. Я делаю это медленно, с низким стоном. Судорожный вдох, болезненный выдох. Это хуже, чем когда я воскресаю. Та боль резкая, яркая. Мышцы тянутся первый раз в своей жизни, нехотя, сопротивляясь жизни. Эта боль мне знакома, я десятки раз ее переживала, я ее знаю, а эту не знаю.
Нужно плакать, станет легче. Не выходит. Спазм сотрясает тело, скручивая, ломая. В конце концов, глаза выдавили пару слезинок. Никакого облегчения. Закрывая глаза, начинаю видеть картины из прошлого. Память, как назло, крутит с бешеной скоростью всё, связанное с любимым. Из разных времен, из разных мест. Беспорядочная чехарда фрагментов. Лицо любимого, мой смех, наша спальня, качели, тренировки, поездки, библиотека, прогулки, завтраки и ужины, повзрослевший сын и совсем маленький, служанки, цветы в саду… Это всё не может исчезнуть. Я так явно это вижу и чувствую. Это было, наяву, совсем недавно. Чтобы не видеть этого всего, лежала с открытыми глазами, сколько могла.
Весь следующий день я проспала, и ночь тоже. Арма пыталась меня покормить, но безуспешно. Я чувствую голод, но он где-то далеко. Сейчас это совсем не важно. Она пыталась поддержать мои силы магией, и еще какой-то мужчина, кажется, ее отец. Конечно, у них ничего не вышло. Задавали вопросы, я всегда молчала. Не могу говорить, будто эту способность отняли, выдернули что-то из горла. Просто лежу и смотрю в стену, пока сил хватит, потом проваливаюсь в сон.
Приходил Сат, глава клана Тори. Симпатичный молодой демон. Выражал соболезнования и велел быть сильной. Сказал, что кланы Темного мира поддержат меня, так же, как еще некоторых, лишившихся всего. Мне выделят дом и пособие из общих средств, помогут наладить дела. Наш клан торговал кефитом и изделиями из него, держал шахты. Как будто, это имеет теперь какое-то значение. Смешно. Не дождавшись от меня ни одного слова, ушел.
Не знаю, сколько дней прошло с того последнего момента, когда я видела в последний раз мужа и сына. Наверное, уже недели три. Мика жалко, молодой совсем, ничего даже не успел увидеть. Не влюблялся, не успел мир посмотреть. Но еще больше жалко себя. Их больше нет, а я осталась. И даже умереть не могу. Я буду страдать вечно и помнить о них.
Арма и Нори успокаивают, говоря, что они погибли мгновенно, без мучений. Может быть, они и не поняли, что умерли. Они теперь где-то в этом сером водовороте, куда я попадаю после смерти. Демоны верят в то, что после смерти переживаешь бесконечно последние мгновения жизни, поэтому желают умереть в покое и счастье или в бою. Получается, оба они умерли в тревоге от происходящего. Дан только обнимал меня, а Мик так и будет вечно стоять в одиночестве и смотреть в небо, каким я его запомнила. Или он испугался в последнее мгновенье. Или, может быть, они страдали перед тем как умереть, демоны ведь очень живучи. Это я мгновенно сгорела, как пушинка над пламенем, а как они?
От этих мыслей очень больно. Я никогда больше их не увижу. Я так хочу прикоснуться к любимому, услышать голос, почувствовать его рядом. Это желание такое сильное, оно должно сбыться! На место тупого неверия пришел гнев. В начале моей жизни у меня не было совершенно ничего, даже памяти. Со временем, испытав меня в разных ситуациях, судьба подарила мне Дана. С ним пришло всё. Всё, что нужно для счастья. А теперь это у меня отняли, одним махом. Семья Дана, почти вся, погибла в войне, он остался один. Есть двоюродный брат на Светлой стороне, у него семья, но именно Дан долго был главой своего клана. Один. Пока не появилась я. Всё стало налаживаться, мы поженились, потом родился Мик. Клан восстанавливался. А теперь что? Я осталась одна. Глава клана всегда мужчина. Брат Дана может стать главой, если захочет. Но он не захочет. После потери всех родных в войне Третьей Эры, он слышать ничего не хочет о Темном мире, даже уехал. Клана больше нет.
Всё закончилось. Мне даже похоронить нечего.
Больше ничего не будет. Никогда.
Ни-ко-гда.
Нори пропала. Наверное, уехала к себе домой. Арме не удавалось кормить меня едой, но она догадалась поить меня густым наваристым бульоном. Боится, что я умру от истощения. Только Дан и Мик знали мой секрет. О том, что после смерти бренного тела я возвращаюсь. Каждый раз. Не могу ничего с этим поделать. Не знаю, почему это происходит. Так было, сколько себя помню.
В один из дней я вдруг осознала – я не хочу больше здесь быть. Не хочу ничего, что мне предлагают, не хочу никого рядом. Хочу остаться одна со своим горем. Ночью я ушла. Ничего не взяв с собой, кроме ночной сорочки и туфель. Дождалась глубокой ночи и вылезла в окно на кухне первого этажа. Дом в городе, охраны нет. Ближе к окраине, во дворе более бедных домов, с веревки стянула платье, надела прямо на сорочку. Я очень исхудала, теперь всё велико. Как таковых ворот в городе нет, заходи-выходи, когда хочешь. Я шла, и шла, и шла. Медленно брела, не думая ни о чем. Солнце поднялось и опустилось, тогда только я остановилась. Поняла, что нахожусь в поле. Легла прямо в траву и заплакала. Плакала долго, рыдала в голос. Теперь можно, свободно. Никого рядом, хорошо. Не помню, как заснула, а когда проснулась, был уже следующий вечер.
Жить не хочу. Лежала, не вставая, пока не умерла. Когда попала в привычный туман, смотрела по сторонам, пытаясь увидеть знакомые фигуры. Ничего. Эмоций в смерти нет, так что хотя бы в это время я не страдала, но когда, неминуемо, некая тяга заставила возродиться, я испытала гнев и отчаянье. Как жить теперь? А не жить я не могу. Почему у всех есть возможность умереть и только у меня нет? Что за проклятье?
Людей я избегала, в селения не заходила, по дороге не шла. Старалась забраться в чащу леса и тихо там страдать. Если попадалась на пути вода, то пила. Но не ела ничего, не охотилась, не готовила. Не зажигала огонь. Хотелось больше физических страданий: от голода, жажды, холода, ранений. Это отвлекает от боли в душе. Это даже хорошо, что у меня никого и ничего не осталось. Я свободна, как ветер, иду куда хочу и никому ничего не должна. Арма и Нори, может быть, немного побеспокоятся, но потом забудут обо мне. У них своя жизнь, долгая и полная событий. У меня тоже такая была, теперь я им горько завидую.
В Великую Матерь, с которой меня когда-то познакомил один монах, я не верила. В богиню Селемну, которой поклонялись демоны, тоже не успела. Некому теперь молиться и плакаться. Не на кого роптать. Некого проклинать за то, что со мной случилось. Некому задавать вопросы. Такой одинокой, как теперь, я не чувствовала себя никогда. Вспоминала время до Дана, как я жила тогда. Было трудно, но и интересно. Я познавала мир, двигалась вперед, училась. Я, как-бы, была сама у себя. Потом я полюбила, и отдала себя ему. И было хорошо, только потому, что он был всегда рядом, а когда его не стало, та часть меня тоже сгинула. И теперь я пустая оболочка, как шелуха от смолотого зерна. Нечем ее наполнить.
Время шло, но боль не проходила, с каждым днем становилось хуже. Я вспоминала людей в поместье, слуг, как они горевали, когда у них кто-то умирал, и как я равнодушно к этому относилась, не зная, что это за боль.
- Нет. Но ты ведь знаешь их полные имена, можешь найти.
Ах, да. Полные уникальные имена, по которым можно выследить демона или темного, где угодно. С помощью особого заклинания, которое никогда мне не давалось.
- Не спрашивай, пожалуйста, но я не могу это заклинание применить. А ты можешь?
Нори в шоке уставилась на меня. Полные имена знают только самые близкие родственники или те, кому всецело доверяешь. Зная такое имя, можно не только связаться с объектом или найти его, но и причинить вред, навести порчу или проклятье.
- Э...я, пожалуй, нет.
- А Арма?
- Кара. Это большая ответственность. Никто не хочет с этим связываться. Сейчас здесь есть специальный маг. Он ищет таким заклинанием потерянных. Если ты готова доверить ему такое, то можно обратиться. Ему потом коллега, при тебе же, стирает память.
- Это платная услуга?
- Мм. Да. Сколько-то стоит.
- Одолжи мне денег на это, пожалуйста. - я вцепилась в ее руки и умоляюще заглянула в глаза.
- Да, конечно.
- Идем сейчас же.
Женщина пыталась что-то сказать, но я вскочила с кровати, кинулась обуваться. Тут вошла Арма и бросилась на меня.
- Кара! Какая радость, ты жива! Это невероятно.
Отступив, она внимательно осмотрела меня и задумчиво пробормотала:
- А ты совсем не изменилась. И волосы отрастила.
- Мне нужно к магу, который ищет по имени. Я не знаю, где Дан и Мик.
Женщины переглянулись.
- Идем.
Спросили у служанки, где искать мага. Прошли на первый этаж в какой-то узкий коридор до конца. Здесь очень тихо и никто не ходит. У двери стоял молодой человек, велел ждать своей очереди. Вскоре из комнаты вышла рыдающая женщина и медленно побрела прочь. Меня кольнуло нехорошее предчувствие. Всё вокруг, уже давно, кажется просто кошмарным сном. Всё как-то неестественно, я не должна здесь быть. Моя долгая комфортная жизнь в любви и достатке не предполагает таких событий. Из раздумий вывела Арма, коснувшись моей руки. Я подняла глаза на нее, затем на молодого человека. Он махнул головой, приглашая войти. На ватных ногах прошла внутрь. Дверь за спиной захлопнулась с оглушающим в полной тишине звуком.
- Проходите. - раздался густой мужской голос, и я принялась бегать глазами, ища его источник.
В просторной комнате с высоким потолком, у стены, стоял мужчина средних лет в темно-синей мантии. Демон. Спокойное доброе лицо, с оттенком усталости и мирской печали. Ему бы очень пошла роль монаха. В центре комнаты, на полу, большой рисунок. Выжженные на поверхности круги, большие и малые, с магическими символами.
- Подойдите.
Подошла к нему.
- Вы хотите найти кого-то, сообщив мне его полное имя?
- Да.
- Вы осознаете риск?
- Да.
- Напишите вот здесь имя, чтобы не было ошибки.
Я приняла из его рук клочок бумаги и перо. Собравшись с мыслями, написала имя мужа - Данерокон. Сына пока решила не писать. Если найду Дана, то он сам решит, что дальше делать, незачем рисковать напрасно обоими. Протянула мужчине бумажку. Он прочел, кивнул и вошел в круг. Произнес длинное заклинание на древнем языке, символы и круги засветились мягким белым светом. В конце предложения мужчина отчетливо и правильно произнес имя моего мужа, с ударением на второй гласной, как положено. Я прежде не видела ни разу это заклинание в действии, но читала описание. Должно появиться полупрозрачное белое облако, окутать мага. Он сможет увидеть, где искомый объект, обратиться к нему мысленно, поговорить. Но ничего не произошло. Ничего.
Мужчина немного подождал, прочистил горло, покашлял, и повторил заклинание еще раз. Так же без успеха. Повернулся ко мне. Виновато смотрит, опуская и поднимая глаза.
- Мне жаль. Его нет.
Смысл его слов не дошел до меня. Заклинание не показывает, где Дан. Наверное, такое бывает.
- Поищите, пожалуйста, моего сына.
- Одно имя за один раз.
- Прошу вас! Его имя - Микараэль.
Мужчина замялся, но я уже произнесла имя.
- Пожалуйста.
Он еще помедлил и недовольно проронил "Хорошо". Произнес заклинание с именем моего сына. Снова ничего. Абсолютно ничего.
- Мне жаль. - тихо произнес маг.
В глазах потемнело.
Открыв глаза, я увидела окно. На смурном, как всегда, небе, закат. Красиво, мелькнула мысль. Интересно, где я. Лежу на кровати в комнате. Это не мой дом. Не могу вспомнить последние события. Отворилась дверь и тихо вошла Нори. Красный носик, опухшие заплаканные глаза. Она шмыгала и прикладывала к лицу мятый платочек. Присела на кровать рядом. В проеме показалась Арма, не решаясь войти. На ее лице суровое выражение. Такое делают мужчины, когда стараются не плакать, хмурятся и губы поджимают. Мик так делает, по примеру отца. За всё время я видела у Дана слезы раза три. В самые чувствительные моменты и совсем чуть-чуть. Я перевела взгляд на Нори.
- Где я?
- У Армы дома. Мы...принесли тебя сюда.
- А где Дан?
От этих слов Нори заплакала в платок, я непонимающе посмотрела на Арму. Та сжала губы сильнее и решительно шагнула в комнату. Присела на корточки напротив меня, сделав глубокий вдох и выдох, твердо глядя в глаза, произнесла:
- Дана и Мика нет. Они погибли.
Я слабо улыбнулась. Что за дурацкая шутка. Демона убить тяжело. Прокрутила в голове то, что она сказала, пару раз, сердце забилось чаще. Я резко села и громко спросила:
- Где Дан? Где мой муж?
Нори зарыдала пуще прежнего и выбежала из комнаты.
- Кара... - Арма взяла меня за руку. Слезы покатились по ее щекам. - Мне так жаль.
Не понимаю. Где Дан? Где он? Что слу...
Память обрушилась откуда-то как лавина. Пепел...скалы...туман... пепел... повозка...заклинание... Я была уверена, что это просто кошмар, плохой сон. Я спокойно спала, проснулась, всё так мирно. Неужели это было на самом деле? Мысль умерла. В полном отупении я смотрела, не мигая, в пол. Арма поднялась.
- Тебе нужно попить.
Принесла бокал вонючей жидкости. Это дарка, очень крепкий алкогольный напиток из горькой сорной травы. Дарку редко пьют чистой, разбавляют водой или соком. Кроме резкого запаха, я ничего не почувствовала, когда женщина прислонила бокал к моим губам. Выпила как воду. Очень скоро почувствовала легкость в голове, будто половину содержимого вынули, где-то в районе затылка. Глаза закрываются.
Проснулась ночью, огляделась. Я одна в небольшой комнате, окна не зашторены и слабый свет двух лун просачивается внутрь. Едва различимы предметы. Кровать стоит посередине, прямо туалетный столик с круглым зеркалом, в углу небольшой шкаф. Рядом с кроватью тумба, на ней кружка. Прислушалась. Тихо. Но не та мертвая тишина, как в пепельной пустыне. Из памяти выплыла фраза. Дана больше нет. Его больше нет? Он умер. Умер, значит всё. Не жив. Нет его. Это так странно, необычно. И непонятно. Как это, он был всегда, а теперь нет. Это вот так происходит?
Я помню, как держала его за руку, помню его объятья и взгляд. До того как… Посмотрела на правую ладонь. Да, совершенно точно. Я и сейчас чувствую его. Сильные пальцы, горячая кожа. Его запах. Свежий хлеб и кофе. Запах горький, уверенный, мужественный, спокойный. Дан всегда спокоен, как скала. Не мечется, не волнуется. Всегда знает, что делать. При этом он не простой. У него сложный многогранный характер, но в силу воспитания и традиций, он его сдерживает, контролирует. Не дает себе спуску, а к другим снисходителен. Никогда не ругает меня, не упрекает. Даже замечания делает очень редко. Мику тоже. Но Дан учит его своим примером и, когда сын делает что-то не так, не кричит что-то типа «Нет, это неправильно! Ты не умеешь, делаешь неверно!». Он говорит: «Мы делаем вот так. В этой ситуации следует поступить так». Я так сильно люблю его. Он самый лучший мужчина в мире. Он для меня и есть весь мир. Он дал мне всё. Как он может перестать существовать? Тогда и мир должен исчезнуть. А тут, вот. Всё на своих местах. Никто ничего не заметил. Солнце светит, луны на месте. Всё продолжает жить. Даже я. А его нет?
Свернувшись под одеялом, я почувствовала, что трудно дышать. Легкие не хотят впускать воздух. В груди что-то застряло, не дает дышать, и делает так больно. После тяжелого вдоха выдыхать тоже трудно и больно. Я делаю это медленно, с низким стоном. Судорожный вдох, болезненный выдох. Это хуже, чем когда я воскресаю. Та боль резкая, яркая. Мышцы тянутся первый раз в своей жизни, нехотя, сопротивляясь жизни. Эта боль мне знакома, я десятки раз ее переживала, я ее знаю, а эту не знаю.
Нужно плакать, станет легче. Не выходит. Спазм сотрясает тело, скручивая, ломая. В конце концов, глаза выдавили пару слезинок. Никакого облегчения. Закрывая глаза, начинаю видеть картины из прошлого. Память, как назло, крутит с бешеной скоростью всё, связанное с любимым. Из разных времен, из разных мест. Беспорядочная чехарда фрагментов. Лицо любимого, мой смех, наша спальня, качели, тренировки, поездки, библиотека, прогулки, завтраки и ужины, повзрослевший сын и совсем маленький, служанки, цветы в саду… Это всё не может исчезнуть. Я так явно это вижу и чувствую. Это было, наяву, совсем недавно. Чтобы не видеть этого всего, лежала с открытыми глазами, сколько могла.
Весь следующий день я проспала, и ночь тоже. Арма пыталась меня покормить, но безуспешно. Я чувствую голод, но он где-то далеко. Сейчас это совсем не важно. Она пыталась поддержать мои силы магией, и еще какой-то мужчина, кажется, ее отец. Конечно, у них ничего не вышло. Задавали вопросы, я всегда молчала. Не могу говорить, будто эту способность отняли, выдернули что-то из горла. Просто лежу и смотрю в стену, пока сил хватит, потом проваливаюсь в сон.
Приходил Сат, глава клана Тори. Симпатичный молодой демон. Выражал соболезнования и велел быть сильной. Сказал, что кланы Темного мира поддержат меня, так же, как еще некоторых, лишившихся всего. Мне выделят дом и пособие из общих средств, помогут наладить дела. Наш клан торговал кефитом и изделиями из него, держал шахты. Как будто, это имеет теперь какое-то значение. Смешно. Не дождавшись от меня ни одного слова, ушел.
Не знаю, сколько дней прошло с того последнего момента, когда я видела в последний раз мужа и сына. Наверное, уже недели три. Мика жалко, молодой совсем, ничего даже не успел увидеть. Не влюблялся, не успел мир посмотреть. Но еще больше жалко себя. Их больше нет, а я осталась. И даже умереть не могу. Я буду страдать вечно и помнить о них.
Арма и Нори успокаивают, говоря, что они погибли мгновенно, без мучений. Может быть, они и не поняли, что умерли. Они теперь где-то в этом сером водовороте, куда я попадаю после смерти. Демоны верят в то, что после смерти переживаешь бесконечно последние мгновения жизни, поэтому желают умереть в покое и счастье или в бою. Получается, оба они умерли в тревоге от происходящего. Дан только обнимал меня, а Мик так и будет вечно стоять в одиночестве и смотреть в небо, каким я его запомнила. Или он испугался в последнее мгновенье. Или, может быть, они страдали перед тем как умереть, демоны ведь очень живучи. Это я мгновенно сгорела, как пушинка над пламенем, а как они?
От этих мыслей очень больно. Я никогда больше их не увижу. Я так хочу прикоснуться к любимому, услышать голос, почувствовать его рядом. Это желание такое сильное, оно должно сбыться! На место тупого неверия пришел гнев. В начале моей жизни у меня не было совершенно ничего, даже памяти. Со временем, испытав меня в разных ситуациях, судьба подарила мне Дана. С ним пришло всё. Всё, что нужно для счастья. А теперь это у меня отняли, одним махом. Семья Дана, почти вся, погибла в войне, он остался один. Есть двоюродный брат на Светлой стороне, у него семья, но именно Дан долго был главой своего клана. Один. Пока не появилась я. Всё стало налаживаться, мы поженились, потом родился Мик. Клан восстанавливался. А теперь что? Я осталась одна. Глава клана всегда мужчина. Брат Дана может стать главой, если захочет. Но он не захочет. После потери всех родных в войне Третьей Эры, он слышать ничего не хочет о Темном мире, даже уехал. Клана больше нет.
Всё закончилось. Мне даже похоронить нечего.
Больше ничего не будет. Никогда.
Ни-ко-гда.
Нори пропала. Наверное, уехала к себе домой. Арме не удавалось кормить меня едой, но она догадалась поить меня густым наваристым бульоном. Боится, что я умру от истощения. Только Дан и Мик знали мой секрет. О том, что после смерти бренного тела я возвращаюсь. Каждый раз. Не могу ничего с этим поделать. Не знаю, почему это происходит. Так было, сколько себя помню.
В один из дней я вдруг осознала – я не хочу больше здесь быть. Не хочу ничего, что мне предлагают, не хочу никого рядом. Хочу остаться одна со своим горем. Ночью я ушла. Ничего не взяв с собой, кроме ночной сорочки и туфель. Дождалась глубокой ночи и вылезла в окно на кухне первого этажа. Дом в городе, охраны нет. Ближе к окраине, во дворе более бедных домов, с веревки стянула платье, надела прямо на сорочку. Я очень исхудала, теперь всё велико. Как таковых ворот в городе нет, заходи-выходи, когда хочешь. Я шла, и шла, и шла. Медленно брела, не думая ни о чем. Солнце поднялось и опустилось, тогда только я остановилась. Поняла, что нахожусь в поле. Легла прямо в траву и заплакала. Плакала долго, рыдала в голос. Теперь можно, свободно. Никого рядом, хорошо. Не помню, как заснула, а когда проснулась, был уже следующий вечер.
Жить не хочу. Лежала, не вставая, пока не умерла. Когда попала в привычный туман, смотрела по сторонам, пытаясь увидеть знакомые фигуры. Ничего. Эмоций в смерти нет, так что хотя бы в это время я не страдала, но когда, неминуемо, некая тяга заставила возродиться, я испытала гнев и отчаянье. Как жить теперь? А не жить я не могу. Почему у всех есть возможность умереть и только у меня нет? Что за проклятье?
Людей я избегала, в селения не заходила, по дороге не шла. Старалась забраться в чащу леса и тихо там страдать. Если попадалась на пути вода, то пила. Но не ела ничего, не охотилась, не готовила. Не зажигала огонь. Хотелось больше физических страданий: от голода, жажды, холода, ранений. Это отвлекает от боли в душе. Это даже хорошо, что у меня никого и ничего не осталось. Я свободна, как ветер, иду куда хочу и никому ничего не должна. Арма и Нори, может быть, немного побеспокоятся, но потом забудут обо мне. У них своя жизнь, долгая и полная событий. У меня тоже такая была, теперь я им горько завидую.
В Великую Матерь, с которой меня когда-то познакомил один монах, я не верила. В богиню Селемну, которой поклонялись демоны, тоже не успела. Некому теперь молиться и плакаться. Не на кого роптать. Некого проклинать за то, что со мной случилось. Некому задавать вопросы. Такой одинокой, как теперь, я не чувствовала себя никогда. Вспоминала время до Дана, как я жила тогда. Было трудно, но и интересно. Я познавала мир, двигалась вперед, училась. Я, как-бы, была сама у себя. Потом я полюбила, и отдала себя ему. И было хорошо, только потому, что он был всегда рядом, а когда его не стало, та часть меня тоже сгинула. И теперь я пустая оболочка, как шелуха от смолотого зерна. Нечем ее наполнить.
Время шло, но боль не проходила, с каждым днем становилось хуже. Я вспоминала людей в поместье, слуг, как они горевали, когда у них кто-то умирал, и как я равнодушно к этому относилась, не зная, что это за боль.
