Словарик
Крель – царство на северо-западе материка в устье реки.
Варсэм – княжество в центре материка, практически целиком покрыто лесами.
Зарешкар (Взморье) – горное княжество на северо-востоке материка. Последние сто сорок лет управляет страной клан Гюнахар.
Змеиные холмы - небольшое степное княжество на юге материка.
Скёльд - княжество на севере, состоит из полуострова и нескольких островов, владеет сетью морских портов.
Руйнавик - город-порт, находится под негласным покровительством морских ведьм (вёльв).
Найнен – вежливое обращение к женщине.
Кузэ – общепринятое вежливое обращение к мужчине.
Гурт – деревня, хутор.
Йер – титул правителя в Зарешкаре.
Кадин/кадар – «колдунья»/ «колдун» на взморском наречии. Всего на материке к моменту описанных событий насчитывается около сорока двух колдовских родов.
Хирви – одомашненный лось.
Олави Виртанен - молодой человек тридцати четырех лет, действующий посол Крели.
Фарра Даглар - мастер по особым поручениям, двадцать шесть лет. Старший сын действующего советника йера.
Атте Кион - известный ученый-археолог, автор нескольких серьезных исторических открытий. Сорок шесть лет.
Вьется дорога серой лентой, с обеих сторон в тиски черным лесом сжата. Шуршит мелкий камень под колесами, в стороны летит мелким кусачим снарядом.
- Здесь лет триста назад просеку вырубили, когда стало ясно, что руды достаточно и рабочий поселок будет жить долго. Сначала, говорят, просто глину месили, потом мелкой галькой и песком пересыпали. Где-то еще гать есть, но она в стороне от основного тракта, там ручьи размыли торфяник.
Шофёр молчал, глядя на дорогу – расслабляться на этом кусочке тракта не стоило. Пусть кованый забор и отделял каменистую насыпь от Леса, но зверье все равно так и норовило выскочить под колеса. Белки, кабаны, лисы и, что хуже всего, лоси – настоящее проклятье этого края. Даже сейчас, сравнительно рано по местным меркам, вдоль ограды топтались укрытые тенями туши.
- Надеюсь, когда-нибудь ученые придумают способ удерживать живность в пределах леса. Штрафы за каждого такого сбитого «бегуна» просто грабительские, на мой взгляд. При этом ущерб, причиненный технике, страховка в таких случаях не покрывает.
Олави Виртанен вздохнул, устало прикрыв глаза. Тишина в салоне новенького мобиля давила на уши, вынуждая заполнять ее хотя бы звуком своего голоса. Слишком резким оказался контраст между прощальным балом в его честь и началом путешествия. Посольская миссия, чтоб её паркели вечно в огне держали.
- Вы хорошо узнали историю этого края, кузэ Виртанен, - сопровождающий из Взморья скупо улыбнулся. - Мой йер будет рад, если наша страна станет для вас настолько же близкой. Наши земли схожи с Ворсэмом.
- Да вы шутить изволите, уважаемый Фарра, - посол дернул щекой. Ворсэм, лежащий, как в колыбели, в самом центре материка, со всех сторон укрытый непролазным Лесом – и Зарешкар, он же Взморье, горное княжество на востоке с выходом к морю. Двух земель, более непохожих укладом и обликом, сложно было бы подобрать.
Взморец покачал головой и отвернулся к окну. Беседы явно были ему в тягость. Олави же добавил еще один пункт к длинному списку претензий в адрес своего будущего временного дома. Не могли горские старейшины более приспособленного к дипломатическим делам человека найти вместо этого молчуна? Им еще с неделю ехать почти без остановок. Хорошо, что он все-таки смог уговорить упрямца задержаться на балу. Иначе ворсэмцы сочли бы его спешный отъезд бегством. И сам бал…
Лица, лица, лица. На его проводы, кажется, собрались все главы кланов, воршудов по-местному. Помнится, Олави даже зубами заскрипел поначалу – решил, что они так рады были его отъезду, что соблаговолили выбраться из чащи. Столько правильных – теплых и при этом безликих - слов благодарности за его службу посол даже в родной академии на экзамене по изящной словесности не слышал. А глаза у всех – что прорубь свежая, холодные, прозрачные почти. У самого Олави глаза тоже светлые, серые, но его взглядом такой жути не нагонишь. Впрочем, ему и не положено – посол должен казаться обходительным, немного простоватым и добрым малым. Вот он и казался. Четыре года.
Четыре долгих года жизни в краю, насквозь поросшим лесом. Ни захватывающих дух гор – от них на древней земле Ворсэма остались лишь источенные ветрами холмы. Ни бескрайней свободы степей – тут возделанные поля вырезаны прямо в глубине лесов. И островком цивилизации – столица с оружейным заводом прямо в центре, на берегу огромного озера. Говорят, что его вырыли рабочие по приказу первого князя, под нужды завода. Вырыли, а пока укрепляли дамбу, утопили случайно сына местного шамана. То ли он сам упал и разбился, то ли помог ему кто – шаман разбираться не стал, проклял всех их и дамбу заодно. С тех пор лес наступает, люди князя регулярно выжигают вокруг столицы просеки, а местные молча наблюдают за этой тихой битвой.
- Должно быть, вас утомила простота нравов, кузэ посол. Признаться, мне было бы неловко за такие проводы. Пара песен, быстрая подпись документов, ужин из дичи и корнеплодов – недостаточно уважительно по отношению к вам.
- Они не так просты, кузэ Фарра. Песни, которые звучали, пела дочь князя. Быстрое решение вопросов с бумагами – знак, что ваше время ценят. А поданная к столу дичь и овощи – отнюдь не обыденный набор блюд.
- Возможно, незнание традиций сыграло со мной шутку. Но этот край… Тёмный, диковатый, тесный. И люди такие же – разве вас не утомили их прощальные речи? Уважаемый человек должен быть как море, кузэ посол. Глубоким, мудрым, справедливым.
- Любое море питают реки, в Зарешкаре об этом знают даже малые дети, ведь так? – Олави даже стало обидно за лесной край. Возможно, его сейчас проверяют, но очень уж…недалекой смотрится эта проверка. - В истоке большинства известных миру великих рек – подземный родник. Второе имя Ворсэма – родниковый край. Здесь люди такие же – снаружи просты, молчаливы и даже угодливы. Но что они о вас думают на самом деле - большой вопрос.
- Родники созданы для утоления чужой жажды. Что человека, что птицы, - взморец стремительно терял бесстрастный вид. Чем-то задели его самого или его клан здесь, да так сильно, что эта обида обернулась сначала нежеланием узнавать традиции соседей, а затем поверх незнания проросло высокомерие.
- Да как сказать, уважаемый Фарра. Напиться вам и впрямь дадут без вопросов, угостят с общего стола. Но только попробуешь пойти поверх, не узнав сначала всех секретов – и почва может уйти из-под ног. Повезет – просто через край вода в сапоги затечет. Не повезет – вместе с селью вниз улететь можно.
Олави смотрел в окно поверх головы своего спутника. Не мог же горный йер отправить абы кого встречать посла, от которого зависит подписание мирного договора с Крельским царством? Не мог, слишком важен Зарешкару этот союз. Значит, его спутник имеет достойное место в иерархии горных кланов, хорошо образован, имеет боевой опыт – по пути всякое может случиться, не всем по нраву потепление отношений с востоком. Отчего так с характером спутника прогадали? Или это маска?
- Звучит грозно, - взморец кривовато улыбнулся и поднял руки, раскрыв ладони навстречу послу. Мол, мир. - Надеюсь, вам придется по вкусу Зарешкар – пусть песок у нас черен, как сажа, но море ласковое и теплое, осенью слышны песни китов, а леса на склонах гор так же густы и богаты дичью, как здесь.
Катится по серой ленте дороги черный, будто смолой облитый, мобиль. Свистит ему вслед ветер, раскачивая старые ели, тёмными иглами впивающиеся в небо. Толпятся вдоль кованого забора звери, между деревьев замершие. Блестят недоброй зеленью в темноте их глаза.
Бьются рокотом грозовым барабаны, задавая ритм. Бьются в кровь босые ноги по мерзлой черной земле, кружась в танце. Горят огни в избах рода Вотэс, и ни один мужчина глаз в эту ночь не откроет.
Расправить руки как крылья, сделать шаг, второй, поворот.
Зажечь свечу от общего костра.
- Душа твоя – как дерево весной. Звенит, сил полная, рвется в небо – корни держат. Дерево ходить не может – но его можно пересадить.
Скользит нож каленый по волосам, держит его твердой рукой темнокосая Айхель, старшая в роду.
- После праздника урожая можно нам выйти из земли родной. Надо лишь в нужное время, когда кровь успокоится, корни подрезать. Жизнь твоя – как деревце.
Ложатся пряди срезанные чудным узором на снег. Подхватит их после рыжая Аннекки, одну прядь подарит корням старой ивы у ручья, остальные в костре общем сожжет. Чтобы ни одного волоса чужим рукам не досталось.
- Весной очнешься – новые корни пустишь, за землю зацепишься, силой поделишься. А пока – спи!
Течет густыми каплями травяной отвар, на руках-щеках-веках застывает.
Спи-спи-спи, шепчут вокруг сотнями голосов. Спи-спи-спи, шелестит лес, с ветром играя.
- Имя новое тебя укроет, сколы спрячет, надломы исцелит. Не чужое лицо – твое, лишь с другой стороны.
Трещит в костре полынь, чужаков отгоняет. Искрят всполохами пряди срезанные, как живые крутятся, сажей осыпаются.
- Как поймешь, что себя до донышка исчерпала – к костру приходи. Земля родная тебя напитает, ветер силы добавит, вода печали смоет. А теперь – лети. Ветер тебе имя даст, ветер за собой поведет, к тому, кто звал, приведет.
Лети-лети-лети, шелестят травы, инеем схваченные.
Раскроются руки-крылья, толкнет земля под колени.
Летим-летим-летим, свистит-зовет за собой ветер.
- Лети, родная, время почти истекло.
Вьется серой лентой дорога, густым лесом от глаз чужих да завистливых скрытая. Смотрят за ней, незваным гостям путь преграждая, звери лесные, тайны края заповедного храня.
Тонкие струи воды безостановочно текут в каменную чашу в центре зала. Казалось, будто пещерный храм рыдает от горькой обиды, как дитя. Или же, как думалось недовольному Олави, этому храму, как некоей отвратительной, но живой твари вспороли темное, в зазубринах сталактитов, брюхо – и все вокруг заливало вовсе не живительной влагой.
- И все-таки вы ошибаетесь, кузе Фарра. Я не проходил никаких посвящений – религиозных или же родственных – в последние четыре года службы. Дипломатическому корпусу такие эксперименты запрещены.
- Не знаю, кузе Виртанен, не знаю. Жрец отказывается нас впускать в Зарешкар через Путь духов. Он говорит, что на вас неисполненные обязательства, и они священны. Пока они не закрыты, вам не будет пути в наш край. И мне вместе с вами.
Жрец, кряжистый смуглый детина с выбритыми висками, важно кивнул. Его туника, расшитая монетами разных эпох, тихо звякнула. Сопровождающий расстроенно вздыхал вот уже полчаса, но как-то неискренне. То ли посол ему не нравился, то ли радовался паренёк задержке – неясно. Картина выходила на редкость нелепая. Дипломатический мобиль по срочному приказу йера прибыл не на стоянку дирижаблей, а в горный храм, где могли открыть некий короткий путь во Взморье. Посол с сопровождающим вошел в храм – и в двух шагах от порога оказался облит водой - холодной, с тухлым запахом и рыжеватым оттенком. А после этого из темноты вышел жрец с какой-то массивной шипастой корягой в руках и на ломаном крельском сообщил, что Путь духов для гостей храма закрыт. Мол, что-то уважаемый посол пообещал чужим богам, и небесный покровитель взморцев не станет ссориться с собратьями из-за нерадивого человека.
Олави смахнул с лица мерзкие капли и решил предпринять последнюю попытку.
- Кузе Фарра, ваш йер будет недоволен, если мы не подпишем соглашение с Крелью в ближайшую неделю. А без полномочного посла, кем я являюсь, это сделать невозможно. Другой посол будет добираться до вашего храма почти месяц.
Молодой взморец забеспокоился, посмотрел на жреца. Жрец – на покрытый мокрыми сталактитами потолок.
- Неть короткий путь, сын рек. В обход.
- Что ж, настоящие герои всегда идут в обход, - проворчал Олави и, отвесив положенный по статусу жреца поклон, вышел из пещеры. Взволнованный Фарра выскочил за ним спустя пару минут – судя по заляпанным чернилами пальцам, спешно отправлял своего владыке извещение о задержке в пути. – Мне нужно привести себя в порядок и описать произошедшее своему начальству, кузе Фарра. Заночуем сегодня в городе – мы проезжали по пути почтовое отделение и гостиницу.
Сопровождающий молча кивнул и пересел на переднее сидение к водителю. Мобиль быстро зашуршал колесами вниз по серпантину.
Городок у подножия горы густо пах корицей, цитрусом и имбирем. В каждом окне – будь то уютный деревянный домишко или угловатый каменный монстр в четыре-пять этажей – светились теплым янтарем свечи в хрустальных подставках-горках. На улицах между крышами свисали гирлянды из сухоцветов, пучков раскрашенной травы, звонких круглых колокольчиков и матерчатых фигурок зверей.
- Сожалею, кузе, но мобиль дальше гурта Эбек не проедет. Дорогу так и не укрепили, снег же выпал только вчера. Вы завязнете в грязи.
Хозяин гостиницы внимательно рассматривал вечерних гостей. Слух о том, что надменные взморцы решили отправить посла Крели по осеннему бездорожью, уже прокатился по городку, обрастая все большим числом деталей. К тайному удовольствию Олави, его персона в этих слухах пользовалась у местных большим приятием, чем его хмурый спутник, который с каждой подслушанной сплетней все сильнее поджимал губы и задирал нос.
- Подскажите, уважаемый, как нам быстрее добраться до Зарешкара? Торговцы часто проходят через ваш город – каким путем они едут?
- Караваны идут вдоль русла реки, кузе посол. Сначала в гурт Эбек, там берут лошадей с телегой или пересаживаются на хирви, это такие... лошади, только с рогами. – Мужчина прижал к макушке ладони с растопыренными пальцами и надул щеки.
- Я знаю, кто это, в Крели в давние времена тоже держали одомашненных лосей. – Олави позабавила пантомима. Лоси – или хирви, как их звали некоторые народы материка – имели больше родства с оленями, чем с лошадьми. Только пережить встречу с потревоженным лосём удалось меньшему числу охотников. - Это не самый безопасный способ, малейший шорох – и седоки рискуют собрать головой все ветки. Если удержатся в седле, конечно.
- До гурта Йылэ вам ехать через лес. – Кто-то замер слева от посла, заглянул в карту и снова шагнул в тень. - Ехать на хирви через чащу проще, чем на кобыле. К тому же хирви одним ударом копыта пробивает череп волку или даже беру.
- О, кузе Кион, вы вернулись! – улыбка хозяина гостиницы стала такой широкой, что напомнила Олави легенды о людях-змеях. Тех самых, у кого челюсть раскрывалась настолько широко, что они могли заглотить, например, ощипанную курицу целиком. – Кузе Кион изучает древние города и гурты, он знает множество дорог и троп. Лучшего проводника вам не найти.
- Нам не нужен проводник, - процедил вдруг Фарра, до этого стойко хранивший молчание с момента выхода из храма. - Сын Зарешкара в состоянии сам найти дорогу домой.
- Ну, сыны Взморья могут, конечно, найти дорогу. А я, как посол Крели, от надежного проводника не откажусь. – Олави придвинул к себе карту. Навязанный взморским этикетом спутник порядком раздражал – за несколько дней пути стало окончательно ясно, что к дипломатическим миссиям парень не подготовлен совершенно.
Крель – царство на северо-западе материка в устье реки.
Варсэм – княжество в центре материка, практически целиком покрыто лесами.
Зарешкар (Взморье) – горное княжество на северо-востоке материка. Последние сто сорок лет управляет страной клан Гюнахар.
Змеиные холмы - небольшое степное княжество на юге материка.
Скёльд - княжество на севере, состоит из полуострова и нескольких островов, владеет сетью морских портов.
Руйнавик - город-порт, находится под негласным покровительством морских ведьм (вёльв).
Найнен – вежливое обращение к женщине.
Кузэ – общепринятое вежливое обращение к мужчине.
Гурт – деревня, хутор.
Йер – титул правителя в Зарешкаре.
Кадин/кадар – «колдунья»/ «колдун» на взморском наречии. Всего на материке к моменту описанных событий насчитывается около сорока двух колдовских родов.
Хирви – одомашненный лось.
Олави Виртанен - молодой человек тридцати четырех лет, действующий посол Крели.
Фарра Даглар - мастер по особым поручениям, двадцать шесть лет. Старший сын действующего советника йера.
Атте Кион - известный ученый-археолог, автор нескольких серьезных исторических открытий. Сорок шесть лет.
Глава 1.
Вьется дорога серой лентой, с обеих сторон в тиски черным лесом сжата. Шуршит мелкий камень под колесами, в стороны летит мелким кусачим снарядом.
- Здесь лет триста назад просеку вырубили, когда стало ясно, что руды достаточно и рабочий поселок будет жить долго. Сначала, говорят, просто глину месили, потом мелкой галькой и песком пересыпали. Где-то еще гать есть, но она в стороне от основного тракта, там ручьи размыли торфяник.
Шофёр молчал, глядя на дорогу – расслабляться на этом кусочке тракта не стоило. Пусть кованый забор и отделял каменистую насыпь от Леса, но зверье все равно так и норовило выскочить под колеса. Белки, кабаны, лисы и, что хуже всего, лоси – настоящее проклятье этого края. Даже сейчас, сравнительно рано по местным меркам, вдоль ограды топтались укрытые тенями туши.
- Надеюсь, когда-нибудь ученые придумают способ удерживать живность в пределах леса. Штрафы за каждого такого сбитого «бегуна» просто грабительские, на мой взгляд. При этом ущерб, причиненный технике, страховка в таких случаях не покрывает.
Олави Виртанен вздохнул, устало прикрыв глаза. Тишина в салоне новенького мобиля давила на уши, вынуждая заполнять ее хотя бы звуком своего голоса. Слишком резким оказался контраст между прощальным балом в его честь и началом путешествия. Посольская миссия, чтоб её паркели вечно в огне держали.
- Вы хорошо узнали историю этого края, кузэ Виртанен, - сопровождающий из Взморья скупо улыбнулся. - Мой йер будет рад, если наша страна станет для вас настолько же близкой. Наши земли схожи с Ворсэмом.
- Да вы шутить изволите, уважаемый Фарра, - посол дернул щекой. Ворсэм, лежащий, как в колыбели, в самом центре материка, со всех сторон укрытый непролазным Лесом – и Зарешкар, он же Взморье, горное княжество на востоке с выходом к морю. Двух земель, более непохожих укладом и обликом, сложно было бы подобрать.
Взморец покачал головой и отвернулся к окну. Беседы явно были ему в тягость. Олави же добавил еще один пункт к длинному списку претензий в адрес своего будущего временного дома. Не могли горские старейшины более приспособленного к дипломатическим делам человека найти вместо этого молчуна? Им еще с неделю ехать почти без остановок. Хорошо, что он все-таки смог уговорить упрямца задержаться на балу. Иначе ворсэмцы сочли бы его спешный отъезд бегством. И сам бал…
Лица, лица, лица. На его проводы, кажется, собрались все главы кланов, воршудов по-местному. Помнится, Олави даже зубами заскрипел поначалу – решил, что они так рады были его отъезду, что соблаговолили выбраться из чащи. Столько правильных – теплых и при этом безликих - слов благодарности за его службу посол даже в родной академии на экзамене по изящной словесности не слышал. А глаза у всех – что прорубь свежая, холодные, прозрачные почти. У самого Олави глаза тоже светлые, серые, но его взглядом такой жути не нагонишь. Впрочем, ему и не положено – посол должен казаться обходительным, немного простоватым и добрым малым. Вот он и казался. Четыре года.
Четыре долгих года жизни в краю, насквозь поросшим лесом. Ни захватывающих дух гор – от них на древней земле Ворсэма остались лишь источенные ветрами холмы. Ни бескрайней свободы степей – тут возделанные поля вырезаны прямо в глубине лесов. И островком цивилизации – столица с оружейным заводом прямо в центре, на берегу огромного озера. Говорят, что его вырыли рабочие по приказу первого князя, под нужды завода. Вырыли, а пока укрепляли дамбу, утопили случайно сына местного шамана. То ли он сам упал и разбился, то ли помог ему кто – шаман разбираться не стал, проклял всех их и дамбу заодно. С тех пор лес наступает, люди князя регулярно выжигают вокруг столицы просеки, а местные молча наблюдают за этой тихой битвой.
- Должно быть, вас утомила простота нравов, кузэ посол. Признаться, мне было бы неловко за такие проводы. Пара песен, быстрая подпись документов, ужин из дичи и корнеплодов – недостаточно уважительно по отношению к вам.
- Они не так просты, кузэ Фарра. Песни, которые звучали, пела дочь князя. Быстрое решение вопросов с бумагами – знак, что ваше время ценят. А поданная к столу дичь и овощи – отнюдь не обыденный набор блюд.
- Возможно, незнание традиций сыграло со мной шутку. Но этот край… Тёмный, диковатый, тесный. И люди такие же – разве вас не утомили их прощальные речи? Уважаемый человек должен быть как море, кузэ посол. Глубоким, мудрым, справедливым.
- Любое море питают реки, в Зарешкаре об этом знают даже малые дети, ведь так? – Олави даже стало обидно за лесной край. Возможно, его сейчас проверяют, но очень уж…недалекой смотрится эта проверка. - В истоке большинства известных миру великих рек – подземный родник. Второе имя Ворсэма – родниковый край. Здесь люди такие же – снаружи просты, молчаливы и даже угодливы. Но что они о вас думают на самом деле - большой вопрос.
- Родники созданы для утоления чужой жажды. Что человека, что птицы, - взморец стремительно терял бесстрастный вид. Чем-то задели его самого или его клан здесь, да так сильно, что эта обида обернулась сначала нежеланием узнавать традиции соседей, а затем поверх незнания проросло высокомерие.
- Да как сказать, уважаемый Фарра. Напиться вам и впрямь дадут без вопросов, угостят с общего стола. Но только попробуешь пойти поверх, не узнав сначала всех секретов – и почва может уйти из-под ног. Повезет – просто через край вода в сапоги затечет. Не повезет – вместе с селью вниз улететь можно.
Олави смотрел в окно поверх головы своего спутника. Не мог же горный йер отправить абы кого встречать посла, от которого зависит подписание мирного договора с Крельским царством? Не мог, слишком важен Зарешкару этот союз. Значит, его спутник имеет достойное место в иерархии горных кланов, хорошо образован, имеет боевой опыт – по пути всякое может случиться, не всем по нраву потепление отношений с востоком. Отчего так с характером спутника прогадали? Или это маска?
- Звучит грозно, - взморец кривовато улыбнулся и поднял руки, раскрыв ладони навстречу послу. Мол, мир. - Надеюсь, вам придется по вкусу Зарешкар – пусть песок у нас черен, как сажа, но море ласковое и теплое, осенью слышны песни китов, а леса на склонах гор так же густы и богаты дичью, как здесь.
Катится по серой ленте дороги черный, будто смолой облитый, мобиль. Свистит ему вслед ветер, раскачивая старые ели, тёмными иглами впивающиеся в небо. Толпятся вдоль кованого забора звери, между деревьев замершие. Блестят недоброй зеленью в темноте их глаза.
***
Бьются рокотом грозовым барабаны, задавая ритм. Бьются в кровь босые ноги по мерзлой черной земле, кружась в танце. Горят огни в избах рода Вотэс, и ни один мужчина глаз в эту ночь не откроет.
Расправить руки как крылья, сделать шаг, второй, поворот.
Зажечь свечу от общего костра.
- Душа твоя – как дерево весной. Звенит, сил полная, рвется в небо – корни держат. Дерево ходить не может – но его можно пересадить.
Скользит нож каленый по волосам, держит его твердой рукой темнокосая Айхель, старшая в роду.
- После праздника урожая можно нам выйти из земли родной. Надо лишь в нужное время, когда кровь успокоится, корни подрезать. Жизнь твоя – как деревце.
Ложатся пряди срезанные чудным узором на снег. Подхватит их после рыжая Аннекки, одну прядь подарит корням старой ивы у ручья, остальные в костре общем сожжет. Чтобы ни одного волоса чужим рукам не досталось.
- Весной очнешься – новые корни пустишь, за землю зацепишься, силой поделишься. А пока – спи!
Течет густыми каплями травяной отвар, на руках-щеках-веках застывает.
Спи-спи-спи, шепчут вокруг сотнями голосов. Спи-спи-спи, шелестит лес, с ветром играя.
- Имя новое тебя укроет, сколы спрячет, надломы исцелит. Не чужое лицо – твое, лишь с другой стороны.
Трещит в костре полынь, чужаков отгоняет. Искрят всполохами пряди срезанные, как живые крутятся, сажей осыпаются.
- Как поймешь, что себя до донышка исчерпала – к костру приходи. Земля родная тебя напитает, ветер силы добавит, вода печали смоет. А теперь – лети. Ветер тебе имя даст, ветер за собой поведет, к тому, кто звал, приведет.
Лети-лети-лети, шелестят травы, инеем схваченные.
Раскроются руки-крылья, толкнет земля под колени.
Летим-летим-летим, свистит-зовет за собой ветер.
- Лети, родная, время почти истекло.
Вьется серой лентой дорога, густым лесом от глаз чужих да завистливых скрытая. Смотрят за ней, незваным гостям путь преграждая, звери лесные, тайны края заповедного храня.
Глава 2.
Тонкие струи воды безостановочно текут в каменную чашу в центре зала. Казалось, будто пещерный храм рыдает от горькой обиды, как дитя. Или же, как думалось недовольному Олави, этому храму, как некоей отвратительной, но живой твари вспороли темное, в зазубринах сталактитов, брюхо – и все вокруг заливало вовсе не живительной влагой.
- И все-таки вы ошибаетесь, кузе Фарра. Я не проходил никаких посвящений – религиозных или же родственных – в последние четыре года службы. Дипломатическому корпусу такие эксперименты запрещены.
- Не знаю, кузе Виртанен, не знаю. Жрец отказывается нас впускать в Зарешкар через Путь духов. Он говорит, что на вас неисполненные обязательства, и они священны. Пока они не закрыты, вам не будет пути в наш край. И мне вместе с вами.
Жрец, кряжистый смуглый детина с выбритыми висками, важно кивнул. Его туника, расшитая монетами разных эпох, тихо звякнула. Сопровождающий расстроенно вздыхал вот уже полчаса, но как-то неискренне. То ли посол ему не нравился, то ли радовался паренёк задержке – неясно. Картина выходила на редкость нелепая. Дипломатический мобиль по срочному приказу йера прибыл не на стоянку дирижаблей, а в горный храм, где могли открыть некий короткий путь во Взморье. Посол с сопровождающим вошел в храм – и в двух шагах от порога оказался облит водой - холодной, с тухлым запахом и рыжеватым оттенком. А после этого из темноты вышел жрец с какой-то массивной шипастой корягой в руках и на ломаном крельском сообщил, что Путь духов для гостей храма закрыт. Мол, что-то уважаемый посол пообещал чужим богам, и небесный покровитель взморцев не станет ссориться с собратьями из-за нерадивого человека.
Олави смахнул с лица мерзкие капли и решил предпринять последнюю попытку.
- Кузе Фарра, ваш йер будет недоволен, если мы не подпишем соглашение с Крелью в ближайшую неделю. А без полномочного посла, кем я являюсь, это сделать невозможно. Другой посол будет добираться до вашего храма почти месяц.
Молодой взморец забеспокоился, посмотрел на жреца. Жрец – на покрытый мокрыми сталактитами потолок.
- Неть короткий путь, сын рек. В обход.
- Что ж, настоящие герои всегда идут в обход, - проворчал Олави и, отвесив положенный по статусу жреца поклон, вышел из пещеры. Взволнованный Фарра выскочил за ним спустя пару минут – судя по заляпанным чернилами пальцам, спешно отправлял своего владыке извещение о задержке в пути. – Мне нужно привести себя в порядок и описать произошедшее своему начальству, кузе Фарра. Заночуем сегодня в городе – мы проезжали по пути почтовое отделение и гостиницу.
Сопровождающий молча кивнул и пересел на переднее сидение к водителю. Мобиль быстро зашуршал колесами вниз по серпантину.
***
Городок у подножия горы густо пах корицей, цитрусом и имбирем. В каждом окне – будь то уютный деревянный домишко или угловатый каменный монстр в четыре-пять этажей – светились теплым янтарем свечи в хрустальных подставках-горках. На улицах между крышами свисали гирлянды из сухоцветов, пучков раскрашенной травы, звонких круглых колокольчиков и матерчатых фигурок зверей.
- Сожалею, кузе, но мобиль дальше гурта Эбек не проедет. Дорогу так и не укрепили, снег же выпал только вчера. Вы завязнете в грязи.
Хозяин гостиницы внимательно рассматривал вечерних гостей. Слух о том, что надменные взморцы решили отправить посла Крели по осеннему бездорожью, уже прокатился по городку, обрастая все большим числом деталей. К тайному удовольствию Олави, его персона в этих слухах пользовалась у местных большим приятием, чем его хмурый спутник, который с каждой подслушанной сплетней все сильнее поджимал губы и задирал нос.
- Подскажите, уважаемый, как нам быстрее добраться до Зарешкара? Торговцы часто проходят через ваш город – каким путем они едут?
- Караваны идут вдоль русла реки, кузе посол. Сначала в гурт Эбек, там берут лошадей с телегой или пересаживаются на хирви, это такие... лошади, только с рогами. – Мужчина прижал к макушке ладони с растопыренными пальцами и надул щеки.
- Я знаю, кто это, в Крели в давние времена тоже держали одомашненных лосей. – Олави позабавила пантомима. Лоси – или хирви, как их звали некоторые народы материка – имели больше родства с оленями, чем с лошадьми. Только пережить встречу с потревоженным лосём удалось меньшему числу охотников. - Это не самый безопасный способ, малейший шорох – и седоки рискуют собрать головой все ветки. Если удержатся в седле, конечно.
- До гурта Йылэ вам ехать через лес. – Кто-то замер слева от посла, заглянул в карту и снова шагнул в тень. - Ехать на хирви через чащу проще, чем на кобыле. К тому же хирви одним ударом копыта пробивает череп волку или даже беру.
- О, кузе Кион, вы вернулись! – улыбка хозяина гостиницы стала такой широкой, что напомнила Олави легенды о людях-змеях. Тех самых, у кого челюсть раскрывалась настолько широко, что они могли заглотить, например, ощипанную курицу целиком. – Кузе Кион изучает древние города и гурты, он знает множество дорог и троп. Лучшего проводника вам не найти.
- Нам не нужен проводник, - процедил вдруг Фарра, до этого стойко хранивший молчание с момента выхода из храма. - Сын Зарешкара в состоянии сам найти дорогу домой.
- Ну, сыны Взморья могут, конечно, найти дорогу. А я, как посол Крели, от надежного проводника не откажусь. – Олави придвинул к себе карту. Навязанный взморским этикетом спутник порядком раздражал – за несколько дней пути стало окончательно ясно, что к дипломатическим миссиям парень не подготовлен совершенно.
