Сначала Дарлин расстраивалась, скучала без подруги, без её весёлого смеха и лёгкого характера, но потом богиня поняла, что подруга влюбилась в своего учителя. Конечно, юная волшебница пыталась скрывать это, но делала это так неумело… Насколько она хороша была в магии, на столько же плохо владела лицедейством.
Дарлин переживала за девушку, видя, как жесток и груб бывает с ней Морлод. Однажды богиня не выдержала и сказала ему:
– Будь с ней помягче. Неужели не видишь, что девочка влюблена в тебя? Своей грубостью ты ранишь ей сердце.
Морлод тогда сильно разозлился. Он относился к Дарлин, как к младшей сестре и не терпел от неё поучений.
– Я прекрасно вижу все чувства Лаэны, она плохо умеет скрывать эмоции, и именно поэтому я с ней так жёстко обращаюсь. Она должна выбросить из головы все фантазии обо мне.
Он говорил это с такой преувеличенной злостью и пылом, что богиня поняла…
– О, небеса! Ты тоже влюблён в неё… и не меньше! Но тогда я не понимаю… Вы можете быть счастливы вместе…
– Нет! – заорал Морлод, не давая ей закончить. – Я бог, а она просто колдунья! Мы не можем быть вместе!
– Но почему? – Дарлин искренне не понимала его. – У тебя же были романы с женщинами, но они старели и умирали, а Лаэна почти равна нам…
– Ровна нам?! – бог от ярости стиснул зубы и процедил. – Я никогда не приму равных отношений. Она должна подчиниться…
После этого разговора прошло не одно столетие. Дарлин было жаль бывшую подругу, и она не раз пыталась поговорить с ней о Морлоде, но Лаэна уходила от беседы. Потом волшебница спустилась в шахту и стала Тьмой. Из милой, доброй волшебницы она превратилась в злобную, безжалостную ведьму.
Первым желанием Дарлин было помочь изгнать из неё Первородную Тьму. Потребовалось бы очень много магической энергии. Нужно было вкачать её в тело девушки, и постепенно она бы вытеснила негативную субстанцию. Возможно, в одиночку Дарлин и не справилась бы с этим, но если Морлод поможет, то вдвоём… Но, похоже, что Тьма ему нравилась больше.
Богиня наблюдала со стороны за этой странной парой, видела, как они мучают друг друга и терзаются сами, и постепенно у неё даже стала появляться к ним… зависть! У них было то, чего никогда не испытывала сама Дарлин. У них была истинная любовь. И пусть она казалась болезненной, уродливой и неправильной, но она всё же горела в них жарким пламенем, а Дарлин… Её Храмы, где служили самые красивые и умные мужчины… Они подчинялись, некоторые даже испытывали к ней чувства, но это было всё не то. Ей тоже нужен был тот, кто заставил бы сердце разрываться от счастья и слёз. Тот, кто сводил бы с ума её разум. Но во всём Стаземелье такого не находилось.
Когда Дарлин занялась изучением Первородных веществ, она подумала о бывшей подруге. Если Первородная Тьма в Лаэне вытеснила большую часть магических сил, то возможно её можно нейтрализовать Первородным Светом? Но эти две Первоматерии вели себя всегда непредсказуемо. Тьма могла быть изгнана Светом, но также могла и вступить с ней в реакцию и вызвать катастрофу.
Чем больше Дарлин думала о таком эксперименте, тем сильнее её тянуло провести его. Если опыт удастся, то она будет самой сильной из богов, почти такой же, как Олк Всемогущий. Только он мог подчинять себе Первоматерии. Конечно, при эксперименте может пострадать Лаэна, но… глупая девчонка и так загубила себя. Сколько столетий они с Морлодом уже мучают друг друга. Эта их безумная любовь, которая никому не нужна… И раз они не способны воспользоваться таким даром, то просто не заслужили его.
Дарлин велела верным сильфам собрать для неё частицы Первородного Света и спрятала их в чёрную сферу. Чтобы Морлод не узнал, что всё это затеяла богиня, она передала эту сферу торговцу Никто. Когда Морлод поймёт, что под личиной старика-торговца скрывается девочка, которой он разрушил жизнь, то о хитрости Дарлин и не подумает.
И вот теперь, в который раз разуверившись в новом монахе и вытирая слёзы, богиня думала о том, что сегодня её коварный план со сферой должен сработать. Первородная Тьма покинет тело подруги… или уничтожит её.
Дарлин всхлипнула и приложила ладони к щекам. Что же она наделала! Её злость, зависть и гордыня может погубить и Лаэну, и Морлода. Он не сможет жить без неё. Но сначала бог убьёт и торговца, и других невинных, что окажутся рядом. Он будет винить весь мир и мстить за потерю любимой.
Дарлин представила Морлода, охваченного безумной яростью и невольно содрогнулась. Она должна остановить это, не дать разбиться шару с Первородным Светом, иначе жизнь человеческого рода может быть под угрозой…
***
…Говорят, что, когда человек умирает, его душа отделяется от тела и пытается взлететь на небо. Но, если человек при жизни совершал много грехов, то они тянут его душу вниз, под землю, и она попадает к Дьяболу. У тех, кто в жизни делал добро, душа чистая и лёгкая. Она воспарит ввысь и попадёт в небесное царство Всемогущего Бога Олка – прямо на облака. Это для нас с вами облака кажутся просто плывущими по небу обрывками тумана, а душа, оказавшись в вышине, увидит прекрасные полупрозрачные замки. У каждого человека, живущего на земле, есть в небесах свой призрачный родовой замок, в котором обитают души его предков.
Я всегда надеялся, что если погибну, то моя душа окажется достаточно лёгкой, чтобы воспарить и найти свой небесный дворец. Там я смогу встретиться с умершими дедушками и бабушками, а также с прочими пращурами. Я почему-то был уверен, что так и произойдёт, но на деле всё оказалось не так красиво, как в фантазиях.
Да, всё вокруг виделось расплывчатым, как и полагается на облаках, но каким-то мутным и некрасивым. Я заметил силуэт большого здания, видимо - это небесный дворец моих предков. Туманные тени самих предков я тоже обнаружил поблизости. Они топтались вокруг, что-то бормотали и махали руками.
Облако, на котором сидела моя душа, было жесткое и твёрдое. А ещё у меня болело всё тело, особенно правая нога, живот, глаза и горло. Наверное, душа ещё не привыкла жить самостоятельно и сохранила все ощущения моего побитого тела. Но самое тяжелое – это то, что она по привычке пыталась дышать. Я кашлял, хрипел, инстинктивно пытался втянуть ртом воздух и протолкнуть его в горло, но ощущал только нестерпимую боль. Вот ведь глупая душа, никак не поймёт, что она бестелесна и дышать теперь необязательно.
На помощь мне поспешили души предков. Силуэты мужчины и женщины опустились на колени с обеих сторон от меня и стали придерживать за плечи.
– Вот, выпейте, сделайте глоток – это поможет, – услышал я голос мужской души, и в губы мне упёрлось что-то холодное, похожее на горлышко бутылки. Тут же я почувствовал во рту влагу и с трудом сглотнул.
Небесное питьё оказалось обжигающим, словно очень крепкое вино. Жар охватил моё горло и потёк по пищеводу в желудок. Как ни странно, но дышать стало чуть легче. Я сделал ещё пару глотков огненного лекарства и наконец-то смог вдохнуть полной грудью.
– Талла, вытри ему глаза, – послышался тот же голос. – У его высочества всё лицо в слезах и пыли, он же ничего не видит.
Кто-то принялся возить мне по лицу тряпкой. Я снова закашлялся, и меня чуть не вырвало. Желудок не хотел принимать жгучее питьё. Когда мне протёрли глаза, стало понятно, что я вовсе не на небе, а всё ещё на земле, недалеко от ворот постоялого двора. С одной стороны от меня присел Ивен с фляжкой в руке, с другой – его жена Талла, пожертвовавшая своим белоснежным передником, чтобы стереть с моего лица грязь.
Хозяева дома выглядели немного испуганными и растерянными. Наверное, они помнили, как дружно душили меня, и теперь чувствовали себя виноватыми. Недалеко от нас, закрыв лицо руками и тихо рыдая, сидела на земле горничная Зветла.
Я вспомнил про вампира Второка, который с помощью гипноза управлял этими людьми. Почему он сейчас не подчиняет их своей воле? Мой взгляд метнулся в сторону дороги, и я сразу понял, отчего мелкий монстр оставил нас в покое. Он сейчас был слишком занят решением более важных проблем. Вернее, им занялся глиняный великан. Оказалось, что пока меня пытались убить мирные граждане, Найвен не стал лезть и растаскивать их, а решил уничтожить главный источник зла. Он просто подошёл к вампиру и начал вбивать его в землю своими огромными кулачищами.
Учитывая, что наш глиняный рыцарь еле передвигается по земле, Второк мог бы сбежать, но, видимо, он понадеялся на свой магический взгляд. Только вот для гипноза ему нужно было увидеть глаза жертвы, а у голема их нет. Не знаю, как Найвен вообще что-то видит. Может, ориентируется по запаху? Надо будет спросить.
Теперь на том месте, где был вампир, появилась глубокая вмятина на земле от кулаков великана. Он бы и дальше продолжал углублять её таким способом, но его остановила Никса. Сестра буквально повисла у него на руках и, как заведённая, повторяла: «Найвен, прошу тебя, хватит, остановись».
Великан замер в нерешительности. Он ведь пять лет был на войне, и жажда уничтожения врага въелась в него на уровне рефлексов. Найвен уже не может быть прежним… Может быть прежним! У меня в голове что-то щёлкнуло. Мысли побежали с бешенной скоростью. Кажется, я догадался, как вернуть Найвену человеческий облик! Только бы получилось.
Я попытался подняться, застонал от боли и едва не упал опять, хорошо, что Ивен и Талла догадались поддержать меня с обеих сторон. Прихрамывая и подволакивая правую ногу, я поспешил к великану и его сестре.
– Найвен! – мой голос звучал хрипло, словно у столетнего старика. – Я знаю, как спасти тебя! Ты ведь хочешь опять стать человеком?
Голем повернулся и промычал что-то утвердительное.
– Тебя превратили в глиняное существо, чтобы ты мог лучше воевать. Глина ведь защищала тебя и помогала сражаться, так? Но теперь война закончилась, ты вернулся, но не можешь стать прежним потому, что продолжаешь воевать, защищать свой дом…
Великан смотрел на меня с пониманием. Да, у него не было глаз, или они были залеплены грязью, не знаю, но могу поклясться, что он меня видел и понимал. Я чувствовал его взгляд на себе. И к тому же он кивнул, соглашаясь с моими словами.
– Тебе не нужно больше тратить всего себя на защиту близких людей, они сильные и могли за себя постоять, пока тебя не было. Им нужен сын и брат, а не страж у ворот. Когда ты перестанешь быть солдатом, то защитный слой будет не нужен. Ты снова станешь человеком…
Моя пламенная хриплая речь прервалась новым приступом кашля и болью в горле. Кто же из них меня так усердно душил, что чуть горло не раздавил?
Найвен что-то промычал и показал рукой туда, где он оставил вампира, видимо боялся, что тот сможет убежать.
– Сейчас принесу лопату и сундук! – крикнул Ивен. – Запрём эту тварь в сундуке, если она ещё жива.
На счёт того, что вампир мог выжить, я сильно сомневался. После огромных кулаков Найвена не выжил бы никто.
– Эту нечисть не так легко истребить, – услышал я рядом ворчливый голос. – Удивительно, что вы смогли с ней справиться.
Я обернулся и чуть не заорал от неожиданности. Рядом с моим лицом прямо в воздухе висела книга Монстрология и гадко ухмылялась.
– Ты умеешь летать? – задал я глупый вопрос.
– Вообще-то это называется левитацией, – заявил господин Монти. – Когда волшебник Хэрлин превратил меня в книгу, то наделил и способностью передвигаться по воздуху. Ему, видите ли, лень было самому носить меня на руках.
– Тогда почему мы тебя таскали? – начал я злиться. – И почему ты не пришёл на помощь, когда меня тут убивали?
– А я и не просил брать меня с собой, – огрызнулся вредный старик. – Спасать я вас тоже не обязан. У меня ни рук нет, ни лапок, да к тому же твой глупый шут положил меня в мешок и завязал тесёмки. Я еле выбрался, но видел почти всё, что у вас тут происходило, и должен признаться, мне очень понравилось…
– Да?! – меня уже начало трясти от злости. – Что же тебя так порадовало?
– То, что ты научился не только определять имена, но и справился с первым монстром. И не с каким-нибудь простеньким, а с очень опасным, с лемуралом – туманным вампиром!
Лицо на обложке волшебной книги было сейчас очень серьёзным. Мне даже на миг показалось, что глаза господина Монти смотрят с умилением.
– Ты действительно справился великолепно со всеми трудностями, мой мальчик. Я открою тайну: даже чародеи не могут противиться взгляду лемурала, а ты смог. В тебе есть талант противостоять созданиям тьмы, но… расслабляться сейчас нельзя. У этого вида вампиров кости могут становиться пластичными для того, чтобы можно было пролезть в любую щель. И сколько бы голем не лупил его своими кулачищами, лемурал не получит ни одного перелома. Надо срочно запереть его в какой-то ящик без щелей, чтобы он не выбрался… Только сначала успокой своих новых друзей, а то они на меня как-то враждебно смотрят.
Действительно, после нападения вампира все были слегка на взводе. Ивен бросил привезённую тележку с сундуком и замахнулся лопатой на Монстрологию. Найвен тоже спешил на помощь со скоростью улитки, оставляя за собой ошмётки глины.
– Не волнуйтесь, – успокоил я их. – Это моя волшебная книга. Она никому не причинит вреда… если её не слушать.
– Вообще-то я как раз хотел предложить послушать меня, – заявил господин Монти. – Полагаю, что этот вампир явился сюда не по своей воле. Его кто-то послал разделаться с тобой, Энди. А так, как лемурал не справился, то сюда может заявиться его хозяин. И наверняка этот кто-то может быть ещё хуже, чем мелкий гипнотизёр, поэтому, предлагаю всем спрятаться в доме, а вампира надо побыстрее упаковать в сундук. Только делать это придётся тебе, мой мальчик, ты же один не поддаёшься его магическому взгляду.
Все сразу зашевелились. Никому не хотелось ещё с кем-то воевать. Хозяйка и её дочь помогали обессиленной горничной Зветле подняться с земли. Найвен подхватил на руки моего оруженосца Киро. Я забрал у Ивена тачку с сундуком и лопату. Парализованную боевым шариком кобылу, на которой служанка привезла вампира, решили оставить здесь. Никто не захотел нести её в дом.
Я прихрамывая подвёз сундук к ямке, в которой лежал распластанный лемурал, перехватил покрепче лопату… и тут услышал голос хозяйки Таллы:
– Похоже, к нам спешит гостья на постой, а у меня ни одной комнаты не готово…
Я обернулся. Волосы у меня на голове зашевелились, по спине пробежал неприятный холодок. Если бы я увидел чудовище, то это произвело бы меньшее впечатление, чем вид стройной улыбающейся молодой женщины.
Сложно описать словами, но глядя на идущую босоногую путницу в простом белом платье, становилось понятно, что к нам неотвратимо приближается сама смерть. В её лёгкой поступи и движениях не было ни агрессии, ни угрозы, но пыль под ногами чернела и превращалась в завихрения тьмы, а трава у дороги сразу засыхала и опадала. Симпатичное лицо казалось спокойным, но чернота, зияющая вместо глаз, вызывала панический ужас.
Она сошла с дороги, остановилась метрах в пяти от меня и улыбнулась. От этой жуткой улыбки у меня прошел мороз по коже.
– Мне нужен только принц Эндориан, – произнесла путница мелодичным голосом. – Все остальные могут уйти в дом… если хотят жить…
Дарлин переживала за девушку, видя, как жесток и груб бывает с ней Морлод. Однажды богиня не выдержала и сказала ему:
– Будь с ней помягче. Неужели не видишь, что девочка влюблена в тебя? Своей грубостью ты ранишь ей сердце.
Морлод тогда сильно разозлился. Он относился к Дарлин, как к младшей сестре и не терпел от неё поучений.
– Я прекрасно вижу все чувства Лаэны, она плохо умеет скрывать эмоции, и именно поэтому я с ней так жёстко обращаюсь. Она должна выбросить из головы все фантазии обо мне.
Он говорил это с такой преувеличенной злостью и пылом, что богиня поняла…
– О, небеса! Ты тоже влюблён в неё… и не меньше! Но тогда я не понимаю… Вы можете быть счастливы вместе…
– Нет! – заорал Морлод, не давая ей закончить. – Я бог, а она просто колдунья! Мы не можем быть вместе!
– Но почему? – Дарлин искренне не понимала его. – У тебя же были романы с женщинами, но они старели и умирали, а Лаэна почти равна нам…
– Ровна нам?! – бог от ярости стиснул зубы и процедил. – Я никогда не приму равных отношений. Она должна подчиниться…
После этого разговора прошло не одно столетие. Дарлин было жаль бывшую подругу, и она не раз пыталась поговорить с ней о Морлоде, но Лаэна уходила от беседы. Потом волшебница спустилась в шахту и стала Тьмой. Из милой, доброй волшебницы она превратилась в злобную, безжалостную ведьму.
Первым желанием Дарлин было помочь изгнать из неё Первородную Тьму. Потребовалось бы очень много магической энергии. Нужно было вкачать её в тело девушки, и постепенно она бы вытеснила негативную субстанцию. Возможно, в одиночку Дарлин и не справилась бы с этим, но если Морлод поможет, то вдвоём… Но, похоже, что Тьма ему нравилась больше.
Богиня наблюдала со стороны за этой странной парой, видела, как они мучают друг друга и терзаются сами, и постепенно у неё даже стала появляться к ним… зависть! У них было то, чего никогда не испытывала сама Дарлин. У них была истинная любовь. И пусть она казалась болезненной, уродливой и неправильной, но она всё же горела в них жарким пламенем, а Дарлин… Её Храмы, где служили самые красивые и умные мужчины… Они подчинялись, некоторые даже испытывали к ней чувства, но это было всё не то. Ей тоже нужен был тот, кто заставил бы сердце разрываться от счастья и слёз. Тот, кто сводил бы с ума её разум. Но во всём Стаземелье такого не находилось.
Когда Дарлин занялась изучением Первородных веществ, она подумала о бывшей подруге. Если Первородная Тьма в Лаэне вытеснила большую часть магических сил, то возможно её можно нейтрализовать Первородным Светом? Но эти две Первоматерии вели себя всегда непредсказуемо. Тьма могла быть изгнана Светом, но также могла и вступить с ней в реакцию и вызвать катастрофу.
Чем больше Дарлин думала о таком эксперименте, тем сильнее её тянуло провести его. Если опыт удастся, то она будет самой сильной из богов, почти такой же, как Олк Всемогущий. Только он мог подчинять себе Первоматерии. Конечно, при эксперименте может пострадать Лаэна, но… глупая девчонка и так загубила себя. Сколько столетий они с Морлодом уже мучают друг друга. Эта их безумная любовь, которая никому не нужна… И раз они не способны воспользоваться таким даром, то просто не заслужили его.
Дарлин велела верным сильфам собрать для неё частицы Первородного Света и спрятала их в чёрную сферу. Чтобы Морлод не узнал, что всё это затеяла богиня, она передала эту сферу торговцу Никто. Когда Морлод поймёт, что под личиной старика-торговца скрывается девочка, которой он разрушил жизнь, то о хитрости Дарлин и не подумает.
И вот теперь, в который раз разуверившись в новом монахе и вытирая слёзы, богиня думала о том, что сегодня её коварный план со сферой должен сработать. Первородная Тьма покинет тело подруги… или уничтожит её.
Дарлин всхлипнула и приложила ладони к щекам. Что же она наделала! Её злость, зависть и гордыня может погубить и Лаэну, и Морлода. Он не сможет жить без неё. Но сначала бог убьёт и торговца, и других невинных, что окажутся рядом. Он будет винить весь мир и мстить за потерю любимой.
Дарлин представила Морлода, охваченного безумной яростью и невольно содрогнулась. Она должна остановить это, не дать разбиться шару с Первородным Светом, иначе жизнь человеческого рода может быть под угрозой…
***
…Говорят, что, когда человек умирает, его душа отделяется от тела и пытается взлететь на небо. Но, если человек при жизни совершал много грехов, то они тянут его душу вниз, под землю, и она попадает к Дьяболу. У тех, кто в жизни делал добро, душа чистая и лёгкая. Она воспарит ввысь и попадёт в небесное царство Всемогущего Бога Олка – прямо на облака. Это для нас с вами облака кажутся просто плывущими по небу обрывками тумана, а душа, оказавшись в вышине, увидит прекрасные полупрозрачные замки. У каждого человека, живущего на земле, есть в небесах свой призрачный родовой замок, в котором обитают души его предков.
Я всегда надеялся, что если погибну, то моя душа окажется достаточно лёгкой, чтобы воспарить и найти свой небесный дворец. Там я смогу встретиться с умершими дедушками и бабушками, а также с прочими пращурами. Я почему-то был уверен, что так и произойдёт, но на деле всё оказалось не так красиво, как в фантазиях.
Да, всё вокруг виделось расплывчатым, как и полагается на облаках, но каким-то мутным и некрасивым. Я заметил силуэт большого здания, видимо - это небесный дворец моих предков. Туманные тени самих предков я тоже обнаружил поблизости. Они топтались вокруг, что-то бормотали и махали руками.
Облако, на котором сидела моя душа, было жесткое и твёрдое. А ещё у меня болело всё тело, особенно правая нога, живот, глаза и горло. Наверное, душа ещё не привыкла жить самостоятельно и сохранила все ощущения моего побитого тела. Но самое тяжелое – это то, что она по привычке пыталась дышать. Я кашлял, хрипел, инстинктивно пытался втянуть ртом воздух и протолкнуть его в горло, но ощущал только нестерпимую боль. Вот ведь глупая душа, никак не поймёт, что она бестелесна и дышать теперь необязательно.
На помощь мне поспешили души предков. Силуэты мужчины и женщины опустились на колени с обеих сторон от меня и стали придерживать за плечи.
– Вот, выпейте, сделайте глоток – это поможет, – услышал я голос мужской души, и в губы мне упёрлось что-то холодное, похожее на горлышко бутылки. Тут же я почувствовал во рту влагу и с трудом сглотнул.
Небесное питьё оказалось обжигающим, словно очень крепкое вино. Жар охватил моё горло и потёк по пищеводу в желудок. Как ни странно, но дышать стало чуть легче. Я сделал ещё пару глотков огненного лекарства и наконец-то смог вдохнуть полной грудью.
– Талла, вытри ему глаза, – послышался тот же голос. – У его высочества всё лицо в слезах и пыли, он же ничего не видит.
Кто-то принялся возить мне по лицу тряпкой. Я снова закашлялся, и меня чуть не вырвало. Желудок не хотел принимать жгучее питьё. Когда мне протёрли глаза, стало понятно, что я вовсе не на небе, а всё ещё на земле, недалеко от ворот постоялого двора. С одной стороны от меня присел Ивен с фляжкой в руке, с другой – его жена Талла, пожертвовавшая своим белоснежным передником, чтобы стереть с моего лица грязь.
Хозяева дома выглядели немного испуганными и растерянными. Наверное, они помнили, как дружно душили меня, и теперь чувствовали себя виноватыми. Недалеко от нас, закрыв лицо руками и тихо рыдая, сидела на земле горничная Зветла.
Я вспомнил про вампира Второка, который с помощью гипноза управлял этими людьми. Почему он сейчас не подчиняет их своей воле? Мой взгляд метнулся в сторону дороги, и я сразу понял, отчего мелкий монстр оставил нас в покое. Он сейчас был слишком занят решением более важных проблем. Вернее, им занялся глиняный великан. Оказалось, что пока меня пытались убить мирные граждане, Найвен не стал лезть и растаскивать их, а решил уничтожить главный источник зла. Он просто подошёл к вампиру и начал вбивать его в землю своими огромными кулачищами.
Учитывая, что наш глиняный рыцарь еле передвигается по земле, Второк мог бы сбежать, но, видимо, он понадеялся на свой магический взгляд. Только вот для гипноза ему нужно было увидеть глаза жертвы, а у голема их нет. Не знаю, как Найвен вообще что-то видит. Может, ориентируется по запаху? Надо будет спросить.
Теперь на том месте, где был вампир, появилась глубокая вмятина на земле от кулаков великана. Он бы и дальше продолжал углублять её таким способом, но его остановила Никса. Сестра буквально повисла у него на руках и, как заведённая, повторяла: «Найвен, прошу тебя, хватит, остановись».
Великан замер в нерешительности. Он ведь пять лет был на войне, и жажда уничтожения врага въелась в него на уровне рефлексов. Найвен уже не может быть прежним… Может быть прежним! У меня в голове что-то щёлкнуло. Мысли побежали с бешенной скоростью. Кажется, я догадался, как вернуть Найвену человеческий облик! Только бы получилось.
Я попытался подняться, застонал от боли и едва не упал опять, хорошо, что Ивен и Талла догадались поддержать меня с обеих сторон. Прихрамывая и подволакивая правую ногу, я поспешил к великану и его сестре.
– Найвен! – мой голос звучал хрипло, словно у столетнего старика. – Я знаю, как спасти тебя! Ты ведь хочешь опять стать человеком?
Голем повернулся и промычал что-то утвердительное.
– Тебя превратили в глиняное существо, чтобы ты мог лучше воевать. Глина ведь защищала тебя и помогала сражаться, так? Но теперь война закончилась, ты вернулся, но не можешь стать прежним потому, что продолжаешь воевать, защищать свой дом…
Великан смотрел на меня с пониманием. Да, у него не было глаз, или они были залеплены грязью, не знаю, но могу поклясться, что он меня видел и понимал. Я чувствовал его взгляд на себе. И к тому же он кивнул, соглашаясь с моими словами.
– Тебе не нужно больше тратить всего себя на защиту близких людей, они сильные и могли за себя постоять, пока тебя не было. Им нужен сын и брат, а не страж у ворот. Когда ты перестанешь быть солдатом, то защитный слой будет не нужен. Ты снова станешь человеком…
Моя пламенная хриплая речь прервалась новым приступом кашля и болью в горле. Кто же из них меня так усердно душил, что чуть горло не раздавил?
Найвен что-то промычал и показал рукой туда, где он оставил вампира, видимо боялся, что тот сможет убежать.
– Сейчас принесу лопату и сундук! – крикнул Ивен. – Запрём эту тварь в сундуке, если она ещё жива.
На счёт того, что вампир мог выжить, я сильно сомневался. После огромных кулаков Найвена не выжил бы никто.
– Эту нечисть не так легко истребить, – услышал я рядом ворчливый голос. – Удивительно, что вы смогли с ней справиться.
Я обернулся и чуть не заорал от неожиданности. Рядом с моим лицом прямо в воздухе висела книга Монстрология и гадко ухмылялась.
– Ты умеешь летать? – задал я глупый вопрос.
– Вообще-то это называется левитацией, – заявил господин Монти. – Когда волшебник Хэрлин превратил меня в книгу, то наделил и способностью передвигаться по воздуху. Ему, видите ли, лень было самому носить меня на руках.
– Тогда почему мы тебя таскали? – начал я злиться. – И почему ты не пришёл на помощь, когда меня тут убивали?
– А я и не просил брать меня с собой, – огрызнулся вредный старик. – Спасать я вас тоже не обязан. У меня ни рук нет, ни лапок, да к тому же твой глупый шут положил меня в мешок и завязал тесёмки. Я еле выбрался, но видел почти всё, что у вас тут происходило, и должен признаться, мне очень понравилось…
– Да?! – меня уже начало трясти от злости. – Что же тебя так порадовало?
– То, что ты научился не только определять имена, но и справился с первым монстром. И не с каким-нибудь простеньким, а с очень опасным, с лемуралом – туманным вампиром!
Лицо на обложке волшебной книги было сейчас очень серьёзным. Мне даже на миг показалось, что глаза господина Монти смотрят с умилением.
– Ты действительно справился великолепно со всеми трудностями, мой мальчик. Я открою тайну: даже чародеи не могут противиться взгляду лемурала, а ты смог. В тебе есть талант противостоять созданиям тьмы, но… расслабляться сейчас нельзя. У этого вида вампиров кости могут становиться пластичными для того, чтобы можно было пролезть в любую щель. И сколько бы голем не лупил его своими кулачищами, лемурал не получит ни одного перелома. Надо срочно запереть его в какой-то ящик без щелей, чтобы он не выбрался… Только сначала успокой своих новых друзей, а то они на меня как-то враждебно смотрят.
Действительно, после нападения вампира все были слегка на взводе. Ивен бросил привезённую тележку с сундуком и замахнулся лопатой на Монстрологию. Найвен тоже спешил на помощь со скоростью улитки, оставляя за собой ошмётки глины.
– Не волнуйтесь, – успокоил я их. – Это моя волшебная книга. Она никому не причинит вреда… если её не слушать.
– Вообще-то я как раз хотел предложить послушать меня, – заявил господин Монти. – Полагаю, что этот вампир явился сюда не по своей воле. Его кто-то послал разделаться с тобой, Энди. А так, как лемурал не справился, то сюда может заявиться его хозяин. И наверняка этот кто-то может быть ещё хуже, чем мелкий гипнотизёр, поэтому, предлагаю всем спрятаться в доме, а вампира надо побыстрее упаковать в сундук. Только делать это придётся тебе, мой мальчик, ты же один не поддаёшься его магическому взгляду.
Все сразу зашевелились. Никому не хотелось ещё с кем-то воевать. Хозяйка и её дочь помогали обессиленной горничной Зветле подняться с земли. Найвен подхватил на руки моего оруженосца Киро. Я забрал у Ивена тачку с сундуком и лопату. Парализованную боевым шариком кобылу, на которой служанка привезла вампира, решили оставить здесь. Никто не захотел нести её в дом.
Я прихрамывая подвёз сундук к ямке, в которой лежал распластанный лемурал, перехватил покрепче лопату… и тут услышал голос хозяйки Таллы:
– Похоже, к нам спешит гостья на постой, а у меня ни одной комнаты не готово…
Я обернулся. Волосы у меня на голове зашевелились, по спине пробежал неприятный холодок. Если бы я увидел чудовище, то это произвело бы меньшее впечатление, чем вид стройной улыбающейся молодой женщины.
Сложно описать словами, но глядя на идущую босоногую путницу в простом белом платье, становилось понятно, что к нам неотвратимо приближается сама смерть. В её лёгкой поступи и движениях не было ни агрессии, ни угрозы, но пыль под ногами чернела и превращалась в завихрения тьмы, а трава у дороги сразу засыхала и опадала. Симпатичное лицо казалось спокойным, но чернота, зияющая вместо глаз, вызывала панический ужас.
Она сошла с дороги, остановилась метрах в пяти от меня и улыбнулась. От этой жуткой улыбки у меня прошел мороз по коже.
– Мне нужен только принц Эндориан, – произнесла путница мелодичным голосом. – Все остальные могут уйти в дом… если хотят жить…
