На город плавно опускался вечер.
Последние в этом году лучи солнца осветили пилоны моста, окрашивая их в нежно-персиковый цвет. На здании краевой администрации уже зажглись огни. В сгущавшихся сумерках мигала разноцветная гирлянда на конусе главной городской ёлки, возвышавшейся на центральной площади. В этом году она так и не упала – в народе подшучивали, мол, примета плохая, и каких «потрясений» теперь ожидать в новом – непонятно.
В большом парфюмерном магазине, расположенном напротив главного входа в музей, кипела жизнь – горожане закупались подарками к предстоящему празднику. Раздвижная дверь, украшенная еловыми ветками, даже не закрывалась – люди нескончаемым потоком входили и выходили. Наверное, к часам к десяти там останутся только пустые прилавки.
Холодный пронизывающий ветер напомнил о том, что мне пора бы покинуть маленький уютный балкончик, на котором я стояла, закутавшись в пуховик, пила чай и обозревала центр города.
Рабочий день подходил к концу. Перед закрытием музея я в последний раз решила обойти залы. Мой кабинет располагался на третьем этаже, на котором находились все временные выставки. С него-то я и начала осмотр.
В Мраморном зале, где с недавних пор обосновались полотна с изображением мандол, привезенных из буддистского дацана, свет уже потушили, аппаратуру выключили.
В соседнем – Сером зале – с выставкой детской одежды из частной коллекции, тоже было темно и тихо. Я подёргала дверь, через которую посетители спускались на второй этаж – закрыта. Отлично. Не придётся бегать за ключами. Проверила книги учёта посетителей. Расписалась за главного сотрудника в необходимых колонках.
– Кристина Валерьевна, – позвала меня смотритель из зала, где расположилась ещё одна привозная выставка: «Веера из собрания государственного музея». – Наконец-то! Вас так тяжело найти. Мы со смотрителями все проверили здесь, закрыли – можно мы на пол часика пораньше пойдем? Там такая пробка… хоть бы к десяти домой успеть.
– Конечно, – махнула рукой. – Я бы с удовольствием и час назад отпустила, но сами понимаете: директор узнает – по головке не погладит. – Ольга Александровна понимала. – С наступающим Новым годом!
– И вас! А вы не знаете, кто будет дежурить первого января? – спросила смотритель, спускаясь вместе со мной на второй этаж.
– Честно говоря, не видела график, – пожала плечами, – но от души сочувствую несчастному!
На втором этаже, где располагались залы, посвященные коренным народам нашего региона, первооткрывателям края и переселенцам, ещё бродила парочка туристов.
Смотрители с беспокойством поглядывали на часы. А как же? Всем хочется домой до курантов, а город, как правильно сказала Ольга Александровна, уже сковали знатные пробки – я увидела в панорамное окно нескончаемую вереницу машин просто замерших на дороге. Желтые, красные огни фар мигали, словно пытались украсить главные улицы необычным способом и создать видимость праздничного настроения. С одной стороны красиво, как лунная дорожка на морских волнах. С другой – готова поспорить на что угодно – с такими заторами не все доберутся до дома в срок.
А подниматься по темноте по обледенелым склонам – мерзкое дело. Кому хочется сломать руку или ногу перед каникулами?
Но вот и второй этаж погрузился во тьму.
Следом за посетителями я спустилась в мои любимые залы археологии. Здесь, в окружении средневековой керамики, оружия, предметов быта, найденных при раскопках, мне было уютно и хорошо. Особенно я любила зал, в котором расположился погребальный комплекс чжурчжэньского князя.
Около стены с оголенной старинной кирпичной кладкой стоял пустой саркофаг. Рядом с ним примостились камень, на котором было выбито изображение восточного дракона, и стела с древними иероглифами.
Чуть левее у окна стояла витрина, под стеклом которой лежали бронзовые зеркала, украшенные изображениями тигров, рыб, змей. Легенда гласит, что на одно такое зеркало можно было купить корабль. Жалко, что квартиру на них сейчас не купишь – слишком высокая инфляция, пожалуй, с этой задачей могла бы справиться только ювелирная коллекция начала двадцатого века. И то, сомневаюсь…
Перед саркофагом высились две обезглавленные еще со времен нашествия кочевников статуи чиновников, каждая высотой под два с половиной метра.
За этот зал я была ответственная в любое время дня и ночи. Я подбирала экспонаты, выстраивала концепцию, писала тексты для экскурсоводов. Я знала здесь всё: от наконечников до фрагментов черепицы с крыши храма. Здесь я чувствовала себя почти как дома.
– Так, мои хорошие, не скучайте! После праздников вернусь и мы «зажжём», – сказала я своему детищу.
А затем поспешила проверить последний – и, пожалуй, самый главный, – зал с уникальной коллекцией холодного оружия, принадлежащей нашему музею и регулярно пополняющейся нашим «обожаемым» директором, который – какая жалость – сейчас находился в командировке. Хоть немного отдохнула без него!
Я с некоторой опаской заглянула в мрачноватое прохладное помещение, забитое под потолок одноручными и двуручными мечами, катанами, кинжалами, саблями, булавами, трезубцами и прочей «красивой» для мальчиков гадостью.
«И чего людям мирно не жилось?» – подумала я и выключила свет.
Что ж, осталось заглянуть к кассирам и расписаться в книге у вахтера.
Машины так и не сдвинулись с места, отметила я, проходя мимо окна. М-да, добираться до родителей буду долго и нудно, а ведь надо ещё заглянуть к себе, чтобы забрать подарки. Но ничего, дома все готово, а семья дождётся. Куда они денутся-то?
– С наступающим! – сказала я охране, уже занявшей свои посты на вахте. – А это что? Каталог? – Взгляд сам зацепился за увесистый альбом размером в триста глянцевых страниц альбомного формата в руках у сотрудника полиции.
– Да вот, брал, чтобы на прошлом дежурстве полистать, а теперь не знаю, куда определить, – смущенно ответил седоватый мужчина средних лет, пожимая плечами.
– Так давайте в кабинет заберу! – предложила я и взяла тяжеленькую книгу.
– Кристина Валерьевна, вас проводить? – спросила Дарья – тоже из полиции, но с ней мы были хорошо знакомы. – А то мало ли... На прошлой неделе Коля призрака видел.
Я рассмеялась. Ох уж эти байки! Сами их придумали – сами теперь расхлебываем.
– Дарья, я здесь уже три года работаю! Мы с призраками на «ты».
И, положив под мышку каталог, поспешила в кабинет – собираться домой. Я уже почти подошла к родным «чертогам», когда дверь в приемную директора за моей спиной скрипнула, и кто-то кинулся ко мне…
– А!! – вскрикнула я от неожиданности и огрела каталогом «приведение».
Дух согнулся и охнул. А спустя ещё миг я была вынуждена признать, что ругался он вполне себе по-современному.
– Кристина! – прошипел «призрак».
– Максим? – прошептала я. – Сергеевич?
– Я тебя уволю, – простонал директор. – Вот допишу диссертацию и точно уволю! Чем это ты меня?
– Каталогом. Между прочим, это была ваша идея сделать его, – я призадумалась, вспоминая слова шефа, – внушительным и солидным.
– М-да, знал бы, что им же получу – послушал бы совета Марии Семеновны о выпуске серии брошюрок.
– Ну, извините! Будет вам наука на будущее – мнение опытных сотрудников надо уважать. Какого вы вообще здесь делаете?! Вы же в командировке до десятого января? Откуда же я знала… Я думала вы преступник, или призрак. Николай на прошлой неделе, говорят, видел...
– Что за чушь ты несёшь?
Ну да, согласна. Но перепугавшись, соображать получалось плохо.
– Так что вы делаете здесь в нашем бренном городе, а не на раскопках?
– Я кое-что нашёл! – прошептал Максим заталкивая меня в директорскую.
Проходивший мимо охранник недоуменно замер.
– Максим Сергеевич? Кристина Валерьевна?
– С наступающим, – ответили мы одновременно.
Не знаю почему, но мои щёки покраснели. Боже, какую картину увидел этот человек? Директор одной рукой держит меня за плечо, вторая лежит на пояснице... И мы идём в кабинет. Ну, всё, после праздников я не смогу смотреть в глаза коллегам.
– Ой, что люди скажут? – пробормотала я, усаживаясь в директорское кресло – хоть какая-то компенсация за моральный ущерб.
– Что мы спим вместе. Короче, ничего нового, – невозмутимо ответил Максим Сергеевич. – Да расслабься, – сказал директор, заметив моё возмущение при упоминании местных сплетен, – мы, кстати, можем реально переспать, и тогда тебе не придётся оправдываться!
Нет, ещё слово и я запущу в него чучелом совы.
– К делу! – сказала, скрещивая руки на груди. – Ты, Максим, отнимаешь моё драгоценное время, которое, кстати говоря, ОЧЕНЬ дорого стоит!
Директор скривился, как будто ему в рот затолкали горькую редьку.
– К сожалению, ты не устаешь мне об этом напоминать!
Наедине мы довольно часто переходили на «ты».
Дело в том, что и я, и Максим учились на истфаке и часто пересекались в неформальных компаниях. Директор в те времена был пятикурсником, помешанным на археологии. Я была первокурсницей, помешанной на древних языках. И оба мы помешались на реконструкции.
Он, как «настоящий мальчик», болел мечами, кинжалами, доспехами и информацией, как в средние века люди калечили, пытали и убивали друг друга.
Я, как самая «простая девочка», была помешана на быте, шмотках и том, что называется «как люди жили, как тонко чувствовали».
Так мы и оказались в одном историческом клубе «Золотой меч».
А затем амбициозный самоуверенный выскочка-археолог поругался с директором вышеупомянутого клуба и по совместительству своим научным руководителем из-за того, что всю ночь напролёт прогулял с барышней и проспал заседание кафедры, где должен был докладывать о совместно проведенных исследованиях.
Мудрый и добрый Дмитрий Васильевич, которого все обожали и уважали, не просто вышел из себя и разозлился, но прилюдно (в том числе, при блондинке и главном сопернике молодого археолога) обозвал Максима безалаберным ни на что неспособным выскочкой. А Максим заявил, что может и безалаберный, но не неспособный. И пообещал стать самым молодым доктором исторических наук в нашей стране, чтобы доказать… а кто его знает, что он хотел доказать? Оно мне не больно-то и интересно.
Все присутствующие при их перебранке посмеялись и решили, что Максимка просто на эмоциях ляпнул «красивые слова». Однако уже через три года, «безалаберный» археолог действительно защитил диссертацию и стал кандидатом исторических наук, при том, что Дмитрий Васильевич выступил на защите его оппонентом и жалеть бывшего ученика не собирался.
Тема научной работы начальника носила название «Оружейное дело Золотой империи к моменту вторжения кочевников». Обращался Максим не только к материальным источникам, но и письменным, в том числе на языке оригинала, в том числе неопубликованным. А единственным в нашем регионе переводчиком этого языка, к этому времени, осталась только я. Моя преподаватель, к сожалению, приняв у меня выпускной экзамен, уехала на запад. Используя наше знакомство Максим, не стесняясь, обращался ко мне за помощью, тем самым материально помогая бедной студентке.
В том же году он устроился на работу в краевой музей и, перешагнув через опытных осторожных сотрудников, оказался в кресле директора. И как только я получила диплом, затащил меня... нет, не в постель, – на работу. Поближе к себе. Нет, не для того чтобы позаботиться... А чтобы использовать меня в любое время дня и ночи... Нет, не для секса. Хотя... Перевод с древнего языка, в какой-то степени, можно назвать «Кама сутрой» для мозга.
Движимый идеей доказать, что он на что-то способен, Максимка в поте лица работал над докторской диссертацией. Статьи расходились, в том числе по международным журналам, как горячие пирожки. А для особенно продуктивной работы ему надо было переводить источники, которые он с величайшим энтузиазмом разыскивал не только в родном регионе, но и в соседних странах.
С одной стороны я вместе с ним получила богатейший лингвистический опыт, с другой – эксплуатировал меня начальник по-чёрному. Приходилось иногда напоминать амбициозному мужику, что крепостное право отменили лет сто пятьдесят назад. На что Максим неизменно делал удивлённое лицо, моргал, хватался за сердце и спрашивал:
– Правда? Серьёзно? Как дальше-то жить? Пойду – напьюсь с горя, а ты, Кристина, принеси кофе! Чуть не забыл: пожалуйста!
И вручив ещё пару документов к уже имеющимся, отключался от отвратительной современности, погружаясь в волшебный мир средневекового оружия…
…Максим подошёл к шкафу и извлёк оттуда внушительного размера папку и протянул мне.
Я даже спрашивать не стала что это, привыкшая к подобным жестам начальника. Внутри, проложенная тонкими пергаментными листами, скрывалась рукопись – десять пожелтевших, но неплохо сохранившихся, страниц: без грязи, без грибка.
Взгляд сам зацепился за несколько иероглифов. Я моргнула, не веря своим глазам и не понимая... Стоп, я, кажется, вообще там ничего не понимала, а если и понимала...
– Что это? – всё-таки спросила севшим голосом.
– По всей видимости, неизвестный науке трактат о мечах. Я только этот иероглиф и сумел разобрать.
Ну да, Максимка мечи везде увидит...
– Мечах? – переспросила, закрывая глаза. – Где ты его взял?
– Мы раскопали курган, а там захоронение, видимо князя – пока не могу точно сказать. Среди шмоток и оружия я обнаружил эти листы...
– Но ты же должен был внести их в опись. Всё же документируется, нумеруются, фотографируется... Максим, ты что их украл?
– Не совсем! Позаимствовал на сутки. Сегодня праздник, люди не работают даже там, а потому их никто не хватится. А завтра вечером, еще до того как коллеги вернутся на раскоп, я их тихонечко верну на прежнее место…
Я подскочила от ужаса. Мамочки, похоже, следующий год я проведу в тюрьме, как соучастница кражи. А, может, соседи и не будут церемониться – просто казнят за хищение национального имущества, ну или, как минимум, руку… того.
– Кристина, не бойся! – проворковал шеф. – Все дела до завтрашнего вечера приостановлены, никто ничего не хватится – весь научный коллектив экспедиции уехал на праздники домой. Понимаешь, я просто хочу ознакомиться с ними первым. Пока наши доблестные коллеги «по опасному бизнесу с вражеской стороны» будут читать и переводить рукопись, – у них же приоритет в изучении предметов, найденных на родной территории, – я подготовлю пару-тройку статей и выпущу их одновременно...
– Как ты мог меня так подставить? Почему ты просто их не отфотал? Ты мог бы переслать мне изображения, а не подводить под тюрьму! – кажется, я сорвалась на крик.
– Я пробовал, честно пробовал отснять, но дорогущая камера, которая была в экспедиции, разбилась накануне, а старый телефон часть иероглифов смазывал, съедал некоторые черточки. Ну, извини, не имею привычки таскать по раскопкам пафосные мобильники!
Я закрыла лицо ладонями. Лучше бы ты не имел привычки кидаться пафосными обещаниями.
– Кристина, – Максим подошёл ко мне совсем близко и приобнял за плечи. – Кристина, я твоё имя вообще нигде не буду упоминать!
– Скотина!
– Дорогая, я тебя люблю и уважаю как коллегу, но всё-таки я директор – забываешься! Уволю!
– И, слава богу! – Я вышла из-за стола.
Начальник поймал меня у самой двери.
Последние в этом году лучи солнца осветили пилоны моста, окрашивая их в нежно-персиковый цвет. На здании краевой администрации уже зажглись огни. В сгущавшихся сумерках мигала разноцветная гирлянда на конусе главной городской ёлки, возвышавшейся на центральной площади. В этом году она так и не упала – в народе подшучивали, мол, примета плохая, и каких «потрясений» теперь ожидать в новом – непонятно.
В большом парфюмерном магазине, расположенном напротив главного входа в музей, кипела жизнь – горожане закупались подарками к предстоящему празднику. Раздвижная дверь, украшенная еловыми ветками, даже не закрывалась – люди нескончаемым потоком входили и выходили. Наверное, к часам к десяти там останутся только пустые прилавки.
Холодный пронизывающий ветер напомнил о том, что мне пора бы покинуть маленький уютный балкончик, на котором я стояла, закутавшись в пуховик, пила чай и обозревала центр города.
Рабочий день подходил к концу. Перед закрытием музея я в последний раз решила обойти залы. Мой кабинет располагался на третьем этаже, на котором находились все временные выставки. С него-то я и начала осмотр.
В Мраморном зале, где с недавних пор обосновались полотна с изображением мандол, привезенных из буддистского дацана, свет уже потушили, аппаратуру выключили.
В соседнем – Сером зале – с выставкой детской одежды из частной коллекции, тоже было темно и тихо. Я подёргала дверь, через которую посетители спускались на второй этаж – закрыта. Отлично. Не придётся бегать за ключами. Проверила книги учёта посетителей. Расписалась за главного сотрудника в необходимых колонках.
– Кристина Валерьевна, – позвала меня смотритель из зала, где расположилась ещё одна привозная выставка: «Веера из собрания государственного музея». – Наконец-то! Вас так тяжело найти. Мы со смотрителями все проверили здесь, закрыли – можно мы на пол часика пораньше пойдем? Там такая пробка… хоть бы к десяти домой успеть.
– Конечно, – махнула рукой. – Я бы с удовольствием и час назад отпустила, но сами понимаете: директор узнает – по головке не погладит. – Ольга Александровна понимала. – С наступающим Новым годом!
– И вас! А вы не знаете, кто будет дежурить первого января? – спросила смотритель, спускаясь вместе со мной на второй этаж.
– Честно говоря, не видела график, – пожала плечами, – но от души сочувствую несчастному!
На втором этаже, где располагались залы, посвященные коренным народам нашего региона, первооткрывателям края и переселенцам, ещё бродила парочка туристов.
Смотрители с беспокойством поглядывали на часы. А как же? Всем хочется домой до курантов, а город, как правильно сказала Ольга Александровна, уже сковали знатные пробки – я увидела в панорамное окно нескончаемую вереницу машин просто замерших на дороге. Желтые, красные огни фар мигали, словно пытались украсить главные улицы необычным способом и создать видимость праздничного настроения. С одной стороны красиво, как лунная дорожка на морских волнах. С другой – готова поспорить на что угодно – с такими заторами не все доберутся до дома в срок.
А подниматься по темноте по обледенелым склонам – мерзкое дело. Кому хочется сломать руку или ногу перед каникулами?
Но вот и второй этаж погрузился во тьму.
Следом за посетителями я спустилась в мои любимые залы археологии. Здесь, в окружении средневековой керамики, оружия, предметов быта, найденных при раскопках, мне было уютно и хорошо. Особенно я любила зал, в котором расположился погребальный комплекс чжурчжэньского князя.
Около стены с оголенной старинной кирпичной кладкой стоял пустой саркофаг. Рядом с ним примостились камень, на котором было выбито изображение восточного дракона, и стела с древними иероглифами.
Чуть левее у окна стояла витрина, под стеклом которой лежали бронзовые зеркала, украшенные изображениями тигров, рыб, змей. Легенда гласит, что на одно такое зеркало можно было купить корабль. Жалко, что квартиру на них сейчас не купишь – слишком высокая инфляция, пожалуй, с этой задачей могла бы справиться только ювелирная коллекция начала двадцатого века. И то, сомневаюсь…
Перед саркофагом высились две обезглавленные еще со времен нашествия кочевников статуи чиновников, каждая высотой под два с половиной метра.
За этот зал я была ответственная в любое время дня и ночи. Я подбирала экспонаты, выстраивала концепцию, писала тексты для экскурсоводов. Я знала здесь всё: от наконечников до фрагментов черепицы с крыши храма. Здесь я чувствовала себя почти как дома.
– Так, мои хорошие, не скучайте! После праздников вернусь и мы «зажжём», – сказала я своему детищу.
А затем поспешила проверить последний – и, пожалуй, самый главный, – зал с уникальной коллекцией холодного оружия, принадлежащей нашему музею и регулярно пополняющейся нашим «обожаемым» директором, который – какая жалость – сейчас находился в командировке. Хоть немного отдохнула без него!
Я с некоторой опаской заглянула в мрачноватое прохладное помещение, забитое под потолок одноручными и двуручными мечами, катанами, кинжалами, саблями, булавами, трезубцами и прочей «красивой» для мальчиков гадостью.
«И чего людям мирно не жилось?» – подумала я и выключила свет.
Что ж, осталось заглянуть к кассирам и расписаться в книге у вахтера.
Машины так и не сдвинулись с места, отметила я, проходя мимо окна. М-да, добираться до родителей буду долго и нудно, а ведь надо ещё заглянуть к себе, чтобы забрать подарки. Но ничего, дома все готово, а семья дождётся. Куда они денутся-то?
– С наступающим! – сказала я охране, уже занявшей свои посты на вахте. – А это что? Каталог? – Взгляд сам зацепился за увесистый альбом размером в триста глянцевых страниц альбомного формата в руках у сотрудника полиции.
– Да вот, брал, чтобы на прошлом дежурстве полистать, а теперь не знаю, куда определить, – смущенно ответил седоватый мужчина средних лет, пожимая плечами.
– Так давайте в кабинет заберу! – предложила я и взяла тяжеленькую книгу.
– Кристина Валерьевна, вас проводить? – спросила Дарья – тоже из полиции, но с ней мы были хорошо знакомы. – А то мало ли... На прошлой неделе Коля призрака видел.
Я рассмеялась. Ох уж эти байки! Сами их придумали – сами теперь расхлебываем.
– Дарья, я здесь уже три года работаю! Мы с призраками на «ты».
И, положив под мышку каталог, поспешила в кабинет – собираться домой. Я уже почти подошла к родным «чертогам», когда дверь в приемную директора за моей спиной скрипнула, и кто-то кинулся ко мне…
– А!! – вскрикнула я от неожиданности и огрела каталогом «приведение».
Дух согнулся и охнул. А спустя ещё миг я была вынуждена признать, что ругался он вполне себе по-современному.
– Кристина! – прошипел «призрак».
– Максим? – прошептала я. – Сергеевич?
– Я тебя уволю, – простонал директор. – Вот допишу диссертацию и точно уволю! Чем это ты меня?
– Каталогом. Между прочим, это была ваша идея сделать его, – я призадумалась, вспоминая слова шефа, – внушительным и солидным.
– М-да, знал бы, что им же получу – послушал бы совета Марии Семеновны о выпуске серии брошюрок.
– Ну, извините! Будет вам наука на будущее – мнение опытных сотрудников надо уважать. Какого вы вообще здесь делаете?! Вы же в командировке до десятого января? Откуда же я знала… Я думала вы преступник, или призрак. Николай на прошлой неделе, говорят, видел...
– Что за чушь ты несёшь?
Ну да, согласна. Но перепугавшись, соображать получалось плохо.
– Так что вы делаете здесь в нашем бренном городе, а не на раскопках?
– Я кое-что нашёл! – прошептал Максим заталкивая меня в директорскую.
Проходивший мимо охранник недоуменно замер.
– Максим Сергеевич? Кристина Валерьевна?
– С наступающим, – ответили мы одновременно.
Не знаю почему, но мои щёки покраснели. Боже, какую картину увидел этот человек? Директор одной рукой держит меня за плечо, вторая лежит на пояснице... И мы идём в кабинет. Ну, всё, после праздников я не смогу смотреть в глаза коллегам.
– Ой, что люди скажут? – пробормотала я, усаживаясь в директорское кресло – хоть какая-то компенсация за моральный ущерб.
– Что мы спим вместе. Короче, ничего нового, – невозмутимо ответил Максим Сергеевич. – Да расслабься, – сказал директор, заметив моё возмущение при упоминании местных сплетен, – мы, кстати, можем реально переспать, и тогда тебе не придётся оправдываться!
Нет, ещё слово и я запущу в него чучелом совы.
– К делу! – сказала, скрещивая руки на груди. – Ты, Максим, отнимаешь моё драгоценное время, которое, кстати говоря, ОЧЕНЬ дорого стоит!
Директор скривился, как будто ему в рот затолкали горькую редьку.
– К сожалению, ты не устаешь мне об этом напоминать!
Наедине мы довольно часто переходили на «ты».
Дело в том, что и я, и Максим учились на истфаке и часто пересекались в неформальных компаниях. Директор в те времена был пятикурсником, помешанным на археологии. Я была первокурсницей, помешанной на древних языках. И оба мы помешались на реконструкции.
Он, как «настоящий мальчик», болел мечами, кинжалами, доспехами и информацией, как в средние века люди калечили, пытали и убивали друг друга.
Я, как самая «простая девочка», была помешана на быте, шмотках и том, что называется «как люди жили, как тонко чувствовали».
Так мы и оказались в одном историческом клубе «Золотой меч».
А затем амбициозный самоуверенный выскочка-археолог поругался с директором вышеупомянутого клуба и по совместительству своим научным руководителем из-за того, что всю ночь напролёт прогулял с барышней и проспал заседание кафедры, где должен был докладывать о совместно проведенных исследованиях.
Мудрый и добрый Дмитрий Васильевич, которого все обожали и уважали, не просто вышел из себя и разозлился, но прилюдно (в том числе, при блондинке и главном сопернике молодого археолога) обозвал Максима безалаберным ни на что неспособным выскочкой. А Максим заявил, что может и безалаберный, но не неспособный. И пообещал стать самым молодым доктором исторических наук в нашей стране, чтобы доказать… а кто его знает, что он хотел доказать? Оно мне не больно-то и интересно.
Все присутствующие при их перебранке посмеялись и решили, что Максимка просто на эмоциях ляпнул «красивые слова». Однако уже через три года, «безалаберный» археолог действительно защитил диссертацию и стал кандидатом исторических наук, при том, что Дмитрий Васильевич выступил на защите его оппонентом и жалеть бывшего ученика не собирался.
Тема научной работы начальника носила название «Оружейное дело Золотой империи к моменту вторжения кочевников». Обращался Максим не только к материальным источникам, но и письменным, в том числе на языке оригинала, в том числе неопубликованным. А единственным в нашем регионе переводчиком этого языка, к этому времени, осталась только я. Моя преподаватель, к сожалению, приняв у меня выпускной экзамен, уехала на запад. Используя наше знакомство Максим, не стесняясь, обращался ко мне за помощью, тем самым материально помогая бедной студентке.
В том же году он устроился на работу в краевой музей и, перешагнув через опытных осторожных сотрудников, оказался в кресле директора. И как только я получила диплом, затащил меня... нет, не в постель, – на работу. Поближе к себе. Нет, не для того чтобы позаботиться... А чтобы использовать меня в любое время дня и ночи... Нет, не для секса. Хотя... Перевод с древнего языка, в какой-то степени, можно назвать «Кама сутрой» для мозга.
Движимый идеей доказать, что он на что-то способен, Максимка в поте лица работал над докторской диссертацией. Статьи расходились, в том числе по международным журналам, как горячие пирожки. А для особенно продуктивной работы ему надо было переводить источники, которые он с величайшим энтузиазмом разыскивал не только в родном регионе, но и в соседних странах.
С одной стороны я вместе с ним получила богатейший лингвистический опыт, с другой – эксплуатировал меня начальник по-чёрному. Приходилось иногда напоминать амбициозному мужику, что крепостное право отменили лет сто пятьдесят назад. На что Максим неизменно делал удивлённое лицо, моргал, хватался за сердце и спрашивал:
– Правда? Серьёзно? Как дальше-то жить? Пойду – напьюсь с горя, а ты, Кристина, принеси кофе! Чуть не забыл: пожалуйста!
И вручив ещё пару документов к уже имеющимся, отключался от отвратительной современности, погружаясь в волшебный мир средневекового оружия…
…Максим подошёл к шкафу и извлёк оттуда внушительного размера папку и протянул мне.
Я даже спрашивать не стала что это, привыкшая к подобным жестам начальника. Внутри, проложенная тонкими пергаментными листами, скрывалась рукопись – десять пожелтевших, но неплохо сохранившихся, страниц: без грязи, без грибка.
Взгляд сам зацепился за несколько иероглифов. Я моргнула, не веря своим глазам и не понимая... Стоп, я, кажется, вообще там ничего не понимала, а если и понимала...
– Что это? – всё-таки спросила севшим голосом.
– По всей видимости, неизвестный науке трактат о мечах. Я только этот иероглиф и сумел разобрать.
Ну да, Максимка мечи везде увидит...
– Мечах? – переспросила, закрывая глаза. – Где ты его взял?
– Мы раскопали курган, а там захоронение, видимо князя – пока не могу точно сказать. Среди шмоток и оружия я обнаружил эти листы...
– Но ты же должен был внести их в опись. Всё же документируется, нумеруются, фотографируется... Максим, ты что их украл?
– Не совсем! Позаимствовал на сутки. Сегодня праздник, люди не работают даже там, а потому их никто не хватится. А завтра вечером, еще до того как коллеги вернутся на раскоп, я их тихонечко верну на прежнее место…
Я подскочила от ужаса. Мамочки, похоже, следующий год я проведу в тюрьме, как соучастница кражи. А, может, соседи и не будут церемониться – просто казнят за хищение национального имущества, ну или, как минимум, руку… того.
– Кристина, не бойся! – проворковал шеф. – Все дела до завтрашнего вечера приостановлены, никто ничего не хватится – весь научный коллектив экспедиции уехал на праздники домой. Понимаешь, я просто хочу ознакомиться с ними первым. Пока наши доблестные коллеги «по опасному бизнесу с вражеской стороны» будут читать и переводить рукопись, – у них же приоритет в изучении предметов, найденных на родной территории, – я подготовлю пару-тройку статей и выпущу их одновременно...
– Как ты мог меня так подставить? Почему ты просто их не отфотал? Ты мог бы переслать мне изображения, а не подводить под тюрьму! – кажется, я сорвалась на крик.
– Я пробовал, честно пробовал отснять, но дорогущая камера, которая была в экспедиции, разбилась накануне, а старый телефон часть иероглифов смазывал, съедал некоторые черточки. Ну, извини, не имею привычки таскать по раскопкам пафосные мобильники!
Я закрыла лицо ладонями. Лучше бы ты не имел привычки кидаться пафосными обещаниями.
– Кристина, – Максим подошёл ко мне совсем близко и приобнял за плечи. – Кристина, я твоё имя вообще нигде не буду упоминать!
– Скотина!
– Дорогая, я тебя люблю и уважаю как коллегу, но всё-таки я директор – забываешься! Уволю!
– И, слава богу! – Я вышла из-за стола.
Начальник поймал меня у самой двери.
