Когда на следующий день Цунаде узнала о происшествии от Сакуры, то была в бешенстве.
— Узнаю, кто это сделал, и ноги повыдергиваю. Если хоть один волос упадет с головы любого гражданского, а в особенности семьи Тибо, по вине шиноби, тому п@здец! — бушевала Пятая.
Итачи встал рано и спустился на первый этаж, чтобы сварить себе кофе. И обнаружил, что в гостиной уже все собрались. Было видно, что для всех ночь прошла неспокойно. Он сдержанно поздоровался и прошёл на кухню. Вскоре к нему присоединился Хаку, заварил травяной успокоительный чай, решив, что всем не помешает снять напряжение.
— И что теперь делать? Не выпускать её из квартала, — произнес Хару, когда все собрались в гостиной.
— Думаю, это будет крайней мерой, — сказал Итачи.
— Ходить везде с ней, — предложил Саске.
— Возмущаться будет. Хорошего мало, если ей придется под конвоем по Конохе ходить, — отозвался Хаку.
— Не воспримут ли это как демонстрацию акта недоверия, — задумчиво произнес Итачи.
— Мне плевать, как это воспримут, — резко произнес Хару.
— Всё это неспроста, — высказался Саске.
— Такие нападки и раньше были, но никогда до рукоприкладства не доходило, — сказал Хару.
— Может быть, это из-за того, что она в нашей команде. Ведь давно уже страсти по этому поводу улеглись... вроде, — вставил свое слово Хаку.
Итачи было неспокойно. Нужно было выяснить, кто напал на Акину, если это удастся, и, по крайней мере, оградить её от подобных нападок. Предчувствие того, что это событие связано с началом подготовки к состязаниям кланов, не покидало его.
— Это случилось после того, как начались тренировки лучников, — сказал Итачи.
— Думаешь, в этом замешан Хьюга? — предположил Саске. — Полагаешь, он мог кого-то подговорить, чтобы Акину вывели из строя? Ведь если мы лишимся одного игрока, нас дисквалифицируют.
— С трудом верится, что Неджи способен на что-то подобное,— произнес Хаку.
Итачи задумался. Он и сам не верил, что Хьюга может причинить вред Акине, как бы ему ни хотелось досадить Учихе-старшему, тот вряд ли опустится до таких грязных методов.
— Она рассказывала что-нибудь ещё о нападении? — спросил Итачи у Хаку. Тот пересказал то, что узнал от девушки во время перевязки.
— Всё это больше походит на женскую месть. И не потому, что напали на неё девушки. Само исполнение больше похоже на банальную зависть, — сделал вывод Итачи.
— Озверевшие поклонницы?! — удивился Хару. — Да какой в этом смысл? Если это ваши, то какое к вам отношение имеет Акина. А если это кто-то из тех, что мне свои признания пихают, то тем более не понимаю. Не проще ли подружиться с сестрой понравившегося парня, чтобы было проще подобраться к нему.
— Ты плохо знаешь женщин. — Усмехнувшись, возразил Саске. — Некоторые думают, что добьются своего быстрее, действуя по-другому. Третируют младших своего кумира до тех пор, пока тот не согласится встречаться с ними. И только после этого прекращают преследовать. Ведь кому охота видеть свою сестру постоянно в слезах, и парень уступит. По мнению некоторых, агрессия более эффективна в этом отношении. А в твоем случае и подавно. Ведь Акина защитить себя не может, а следовательно, и отпор от неё не получит.
— В моём отношении нужно быть конченой идиоткой, чтобы решиться на такое. Я ни при каких условиях не подойду к девушке, которая издевается над моей сестрой! — решительно заявил Хару.
— Если будешь знать, кто она. Ну вот, например: ты получаешь любовное письмо от девушки, где та готова на всё, чтобы только быть рядом. И тут начинаются нападки на твою сестру, пусть даже группой лиц. Ведь девушка может уговорить своих подруг помочь своему счастью. Возможно, письмо будет и не одно, где она будет настойчиво предлагать встретиться или тому подобное. И когда ты согласишься, всё закончится. Таким образом, девушка не вызовет негативных чувств. Ведь вряд ли кто отважится открыто тебя шантажировать: что-то типа: если не согласишься на встречу, пострадает твоя сестра. Вспомни, может, подобные настойчивые письма были, — сказал Итачи, у самого же не выходила из головы мысль об Аюми. Та вряд ли сделала бы что-то подобное, ведь не воспринимала девушку как соперницу даже сейчас, когда она стала частью команды Учиха.
— Надо будет расспросить Сакуру об этих девицах, может, она что-нибудь прояснит, — отозвался Саске.
Хару задумался, откинувшись на спинку дивана. Если что-то подобное и было, то он попросту этого не помнит.
Через пару минут со второго этажа спустилась Акина с луком наперевес, сухо поздоровалась и направилась к выходу из дома.
— Ты куда это? — возмутился брат.
— А разве не ясно? На тренировку, — объяснила девушка.
— Но ты не успеешь к завтраку, — возразил Хаку.
— Спасибо, я не голодна, — ответила она.
— Постой. Тебе не стоит сейчас никуда ходить, — настаивал Хару.
— Предлагаешь забиться в угол и дрожать от страха. Сам бы так сделал? — спросила она брата. Было заметно, что он был слегка растерян. Девушка взялась за ручку двери.
— Акина, я... — всё-таки пытался вмешаться Хару.
— И не смей за мной следить, — сказала она, скрываясь за дверью.
— Я просмотрю за ней, — сказал Саске и вышел за девушкой.
Акина медленно шла по улице, уже не надеясь, что Неджи её дождется, так как она прилично опоздала. Девушка чувствовала, что она постепенно возвращалась в давно забытый режим, вздрагивая от любого шороха, озираясь по сторонам.
Несмотря на её опоздание, Хьюга был на стрельбище. Он с нескрываемой тревогой смотрел на подошедшую девушку.
— Мне очень жаль. Как ты? — поинтересовался он, давая понять, что в курсе того, что с ней произошло.
— В порядке, — ответила девушка и стала напротив одной из мишеней.
— Не думал, что ты придешь после того, что случилось, — продолжал парень, становясь напротив соседней мишени.
— Я же обещала, — напомнила Акина.
Хьюга то и дело беспокойно озирался по сторонам, когда Акина была занята и не видела этого, чувствуя чужое присутствие. По этой же причине он не стал активировать бьякуган, чтобы лишний раз не пугать девушку. Наблюдатель не проявлял никакой агрессии, и это его вполне устраивало.
Вернувшись домой, Саске сидел на кухне за обеденным столом в тихой задумчивости. Через некоторое время на кухню вошел Итачи.
— Угадай, кто ждал Акину на стрельбище, — произнес Учиха-младший.
— Хьюга Неджи, — предположил Итачи.
— В точку. И, насколько я мог понять из их разговора, они договорились встретиться, — сказал Саске.
— И ты оставил их одних, — возмутился Итачи.
— Не думаю, что в его присутствии Акине что-то угрожает, — возразил Саске.
— Он тебя заметил? — спросил Итачи.
— Скорее всего, да. И это к лучшему. Пусть знает, что за ней приглядывают, — ответил Саске.
После часа тренировок, результаты которой оставляли желать лучшего, Акина подошла с луком к неподалеку стоящему столу, чтобы подрегулировать его. Неджи взялся помогать ей. Он видел, что с таким настроением вряд ли добьешься каких-то результатов. Однако он надеялся, что его участие и смена обстановки поможет ей развеяться и хоть ненадолго забыть о произошедшем.
— И долго ты собираешься жить в доме Учих? — вдруг спросил он, желая отвлечь её.
— Скорее всего, пока не кончится фестиваль, — ответила Акина.
— Очень жаль. Значит, мы сможем видеться только здесь, во время утренних тренировок, — печально произнес Неджи.
Акина пожала плечами.
— Хотелось бы видеть тебя чаще, — добавил Хьюга.
— Зачем? — не поняла Тибо.
— С тобой легко и приятно общаться. Чувствуешь себя как дома, — объяснил парень. Девушка не придала его словам особого значения.
Уже несколько дней по вечерам команда клана Учиха проводила музыкальные репетиции на переоборудованном для этих целей довольно просторном чердаке. Дом наполнился музыкой и пением, чего не было раньше. Первые попытки заставить Учих петь были не совсем удачными. Играли на музыкальных инструментах они с большим удовольствием. Саске выбрал барабаны как более простой инструмент. Итачи — гитару. Однако никто из братьев не спешил раскрывать свой вокальный талант. Хару взялся играть на соло-гитаре. Этот инструмент был ему привычен. Хаку — на клавишных, и ему, судя по наблюдениям, настолько это очень нравилось, что он каждую свободную минуту уходил на мансарду репетировать.
Спустя некоторое время Хару всё-таки удалось привлечь Итачи к вокалу. Тихий баритон1 Итачи приятно гармонировал с тенором2 Хару. Тибо умело подстраивался под его голос. Вскоре примеру брата последовал и Саске. Скованность по этому поводу исчезла у обоих братьев.
«Кто бы мог подумать, что Учихи стесняются петь», — иногда думала девушка.
Вот и сейчас, когда Акина вернулась со стрельбища, то услышала гитарные переливы со стороны сада. Она отнесла лук в свою комнату и вышла в сад. Итачи и Хару сидели с гитарами в беседке и тихо репетировали. Их голоса гармонично звучали, и Хару удавалось неплохо маскировать ошибки Учихи-старшего.
Зайдя в беседку, она остановилась на входе, облокотившись о косяк.
— Здорово у вас получается, — сказала Акина, слабо улыбаясь. Итачи внимательно посмотрел на неё и с облегчением заметил, что девушка потихоньку оправляется от пережитого.
— А кто-то упорно отлынивает от репетиций, — как бы невзначай напомнил Хару.
— Вы и без меня тут справитесь. Я только мешать буду. Так что публику не хочется разочаровывать своим присутствием на сцене, — ответила Акина.
Итачи посетило неприятное чувство. Как будто девушка и от них отгораживалась.
— Ты, надеюсь, не забыла, что мы одна команда, — напомнил Итачи.
— К тому времени, как будет проходить концерт, соревнования уже закончатся, и мы уже не будем командой. Мне не обязательно быть с вами на сцене. Да я и не хочу этого, — спокойно возразила Акина.
— Я хотел спеть ещё одну песню с тобой дуэтом. Надеюсь, ты не откажешь в этом главе клана, — настаивал Учиха. Она долгим безжизненным взглядом посмотрела на него.
— Думаю, и сейчас мне придется согласиться. Только на овации не надейся, — сказала Акина.
— Это волнует меня меньше всего, — ответил Итачи.
Вечером того же дня была запланирована репетиция в большом зале. Всем было интересно, как их пение будет звучать там. Парни оделись в повседневный комплект клановой одежды. Что примечательно, все комплекты были разными. Итачи был одет в черные классические джинсы стрейч и синюю классическую рубашку с черными вставками по бокам и кожаными ремешками того же цвета на предплечьях. Парень поправлял кожаные перчатки с открытой тыльной стороной ладони, изредка рассматривая, по всей видимости, непривычные классические закрытые кожаные туфли. Саске красовался в черных вельветовых брюках с изобилием ремешков, охватывающих бедра, и футболке с удлиненным рукавом, на которой был черный витиеватый рисунок. Его запястья охватывали кожаные браслеты. На ногах были вполне удобные высокие синие ботинки. Хаку был разодет в черную майку, поверх которой был топ синего цвета с коротким рукавом свободного кроя с широкой горловиной, который то и дело оголял одно плечо парня, в брюки из плотного черного материала с изобилием имитации заплат, с металлическими клепками и карманами на замках. Обут он был в кроссовки на высокой платформе, что, по-видимому, ничуть его не смущало. На ладонях красовались кожаные беспалые перчатки, на шее — кожаный чокер с металлической застежкой. Вот Хару повезло, наверное, больше всех быть наряженным в черную сетчатую майку, поверх которой была имитация рваной футболки, брюки-карго черного цвета с обилием карманов и мелких цепочек. На ногах были двухцветные ботинки; на одном запястье надеты три кожаных браслета с металлическими клепками, на другом — черная полуперчатка с высокой манжетой. На всех были ремни, подобранные под стилистику комплекта, и на каждом элементе верха присутствовала эмблема клана Учиха: на рукаве или груди в виде значка. Выглядели ребята очень живописно. Девушка терялась в догадках, сами ли парни выбирали дизайн одежды или доверились профессионалам из гражданского квартала. Страшно было представить, какое впечатление они произведут, появившись на улицах Конохи. И только Акина была в своей обычной одежде.
— Ты чего не переоделась? Ведь договорились же в этой одежде идти. В ней же и выступать придется, а не только по улицам ходить, — сказал Хару.
Акина побледнела, как полотно, увидев эмблему клана на их одежде.
— А можно я не буду это надевать... сейчас, — тихо сказала она.
— Что за глупости, — пытался возразить брат, но почувствовал, как рука Итачи опустилась на его плечо, и тот отрицательно покачал головой, давая понять, что не стоит настаивать. Они покинули дом. Их группа то и дело ловила на себе заинтересованные и восхищенные взгляды прохожих, особенно женского пола. Некоторые даже остановились, чтобы посмотреть им вслед. И только Акина среди них была как белая ворона. Но лучше уж так, чем ловить на себе не только презрительные, но и завистливые взгляды. Она незаметно поравнялась с Учиха Итачи.
— Прости, что так вышло с формой, — тихо извинилась она.
Итачи удивлённо посмотрел на неё, поражаясь, что после того, что случилось, её волновал такой пустяк.
— Я скоро совсем разучусь тебя понимать. Ты волнуешься за кусок ткани, — ответил Итачи, чуть замедляя шаг.
— Но ведь пострадал герб твоего клана, — печально вздохнула она, виновато отворачиваясь.
— Настоящий герб моего клана только на наших с Саске одеждах. На твоей форме была лишь его имитация, — твердо ответил Учиха. Девушка взглянула на него и немного успокоилась.
— Рана, наверное, болит? — поинтересовался он.
— Нет... Если только чуть-чуть, — ответила она, не решившись ему соврать.
В зале их ждали её подруги, которые должны были быть ассистентами. Те восхищенно, затаив дыхание, рассматривали пришедшую группу парней.
— Мы не опоздали? — поинтересовался у них Итачи.
— Не-е-ет, — с упоением, чуть ли не хором выдохнули они. Девушки обменялись с Акиной приветствиями и утешительными объятиями.
Парни взошли на сцену и взяли инструменты. Девушкам не верилось, что они первыми услышат пение самых красивых парней Конохи. Правда, их радужным мечтам не суждено было сбыться, ибо Акина безжалостно выставила их из зала, решив, что толку от этих влюбленных дурочек не будет. Но в то время, как она закрывала за ними двери, её глаза расширились от ужаса, когда она увидела, какая толпа их поклонниц собралась возле репетиционного зала.
Первая репетиция прошла в спокойной обстановке. Несколько раз пришлось повторить, но в общем результатом были довольны все. Акина всё это время сидела за пультом и то и дело бросала тревожные взгляды на двери, на которые уже, видимо, напирали снаружи. По окончанию репетиции они расставили инструменты на место и двинулись к выходу. На свою беду, Саске и Хару шли первыми, и как только Саске распахнул дверь, они вмиг были погребены под толпой восторженно вопящих девиц. Итачи и Хаку их маневр повторять не решились, дабы не разделить печальную судьбу своих товарищей, отойдя на приличное расстояние от эпицентра трагедии. Акина тяжело вздохнула, наблюдая за жалкими попытками парней выбраться из-под этой кучи, и направилась к пятилитровым емкостям с питьевой водой, стоящим у стены.
