— Не вини себя. Виноват только тот, кто напал на него, — уверенно заявил Хьюга.
Поведя её до ворот квартала Учиха, он остановил её, взяв за руку.
— Может, прогуляемся. Тебе нужно успокоиться, — предложил он.
— Может быть, завтра, — сказала она и ушла, направляясь домой.
Ужинали все в печальном молчании. Фуми изредка вытирала глаза, выдавая тем самым, что плачет.
— Бедный мальчик, — тихо произнесла она.
— Не верится, что у него были настолько сильные враги, или правду говорят, что это вражеские лазутчики, — размышлял вслух Такеши.
Только Ясухару был абсолютно спокоен. Когда Юдай сообщил ему о том, что случилось с Хаку, тот никак не отреагировал, словно не услышал его. И ни один мускул не дрогнул на его лице, что немало удивило напарника, так как он знал об излишней эмоциональности Тибо. Однако его абсолютно не волновало и то, что теперь им придется выполнять миссии вдвоем с Юдаем. Теперь он с неприязнью смотрел, как мать и сестра убиваются по тому, кого он считал врагом.
— Кто же мог сделать с ним такое? — недоумевала Фуми, когда они после обеда все сидели в гостиной.
— Это сделал я, — спокойно ответил Хару, поднимаясь с дивана и направляясь к себе в комнату.
Фуми тут же оказалась возле сына и, схватив его за плечо, повернула к себе лицом.
— Что ты говоришь такое? Это неправда... Это не может быть правдой! — она с испугом смотрела в глаза своему сыну.
— Это правда, — сказал он без тени эмоции на лице.
Акина ошарашенно смотрела на него, отказываясь верить в то, что Ясухару на такое способен по отношению к своему другу.
— Но как... за что? — сказала Фуми, встряхнув его за плечи.
— Он лжец и предатель. Всё, что он говорил о себе, — это ложь. На самом деле он наемный убийца и ученик наемного убийцы. Кто знает, может, он и в этот раз кем-то был нанят, чтобы втереться к нам в доверие и сделать то, за что ему заплатили. Интересно, какова цена семени Щинджу, — холодным тоном говорил он.
Акина побледнела. То, что говорил Хару, не хотело укладываться в голове. Она вспомнила, как впервые увидела его, приняв за девушку, и это повторилось не раз. Тогда она принесла ему продукты, переданные мамой. На стук в дверь никто не ответил, и она вошла без спросу, решив, что просто оставит корзинку с едой на кухне и уйдет. Зайдя на кухню, она увидела невысокую черноволосую, как ей показалось, девушку в розовом с витиеватым фиолетовым рисунком кимоно без рукавов, опоясанной светлым поясом, которая заваривала чай. Акина немало удивилась прыти молодого человека.
«Только появился в Конохе и уже девушку завёл», — подумала она тогда.
— А Хаку дома? — спросила Акина.
— Конечно, дома, — сказал он, обернувшись, лучезарно улыбаясь. Затем вернулся к завариванию чая.
Акина недовольно посмотрела на молодого человека, заливаясь краской смущения. Затем запустила в него яблоком, которое он поймал, даже не оборачиваясь.
«Неужели всё это было ложью, притворством... Быть того не может», — подумала она.
— Почему ты в этом так уверен? Может, его оклеветали... — настаивала Фуми.
— Саске, оказывается, хорошо его знает. Он подтвердил его личность. Он наёмник и бывший ойнин деревни Скрытого Тумана. Я доверял ему, поэтому ничего и ни у кого выспрашивать не стал, а он всего лишь воспользовался вашей добротой и моей доверчивостью и неосмотрительностью, — произнес Хару. Фуми замолчала, отпустив сына. Гамма противоречивых чувств пронеслась на её лице.
— Ты же почти убил его, — тихо произнесла Акина.
— Жаль, что эта тварь не сдохла. Никогда его не прощу. Вы поступайте как знаете, но его в своем доме я видеть больше не желаю, — произнес Ясухару и поднялся к себе.
Акина лежала на кровати в своей комнате, и воспоминания вихрем фраз прилетали в её сознание.
«Я принимаю тебя».
«Не стоит обращать внимание на других, если тебя любят те, кто тебе дорог».
«От дубины стоеросовой слышу».
«Не стоит переживать раньше времени».
«Если кто-то скажет о человеке, которого ты хорошо знаешь, что-то плохое, ты будешь относиться к нему по-другому?»
«Хаку, ты меня любишь?» «Люблю».
Последняя фраза, всплывающая в памяти, заставила заплакать.
«Может быть, всё-таки была причина так поступить», — пыталась хоть как-то оправдать его действия Акина.
Какие бы доводы ни приводил Ясухару, девушка не могла представить Хаку в роли расчетливого, хладнокровного злодея. Но, может быть, на это и был расчет. Противоречивые мысли, вихрем роящиеся в сознинии, долго не давали уснуть.
«Что бы там ни было... Пусть он очнется... Пусть очнется», — было её последней мыслью перед тем, как она все-таки заснула.
Близилась полночь. Цунаде медленно переворачивала листы огромного фолианта, когда к ней зашла Шизуне. Та вопросительно посмотрела на неё.
— Состояние стабильно тяжелое, — сообщила она.
— Что ж, мы выиграли всего лишь сражение. А надо не проиграть войну. Переводите его в обычную реанимацию. Посещения строго запретить. Если что-то произойдет, сразу докладывайте мне, — строго сказала Пятая.
Утром Акина еле заставила себя проснуться, так как плохо спала в эту ночь. В конце рабочего дня её опять у входа ждал Неджи. На этот раз от прогулки с ним она не отказалась. Ей нужно было успокоиться и собраться с мыслями и чувствами. Они просто гуляли по улицам Конохи.
— Не жалеешь, что всё закончилось? — вдруг спросил он.
— Что именно? — переспросила она.
— Фестиваль. Тебе же понравилось играть в команде? — уточнил Неджи.
— Да, было трудно, но весело, — призналась Акина.
— Если бы я предложил тебе стать частью моей команды, согласилась бы? — задал он следующий вопрос.
— Разве в твоем клане мало людей? — удивилась Акина.
— Это не ответ. Скажи: да или нет, — настаивал Неджи.
— Нет. Я вряд ли смогу с тобой соперничать, — ответила девушка.
— Ах вот как. Мне бы очень хотелось посоревноваться с тобой. Только ты и я, — сказал парень, остановившись и приобняв девушку за талию.
— Ты же и так знаешь, кто выиграет, — сказала она ему.
— Не знаю, — многозначительно улыбнулся парень.
Прогулка с Неджи действительно подняла настроение и помогла немного развеяться. Она шла домой мимо черных окон господского дома, в которых не горел свет. Дойдя до дома, она вдруг остановилась и прошла дальше к калитке дома Хаку, постояв немного, направилась к дому. На небольшом огороде так и осталось валяться стираное бельё, которое теперь стало грязным. Она подобрала его и сложила в тазик. Его надо теперь перестирывать. Девушка зашла в открытый дом. Почему-то ни он, ни придомовая территория не были огорожены предупредительной лентой, как место преступления. Видимо, все надеялись на то, что Хаку очнётся, и всё объяснится. Она тоже на это надеялась, несмотря на то, что не верить Ясухару у неё не было повода. На полу стояли горшки с спасенными от падения стеллажа растениями, и они как раз нуждались в поливке. Акина набрала водой на кухне лейку с узким носиком и стала поливать их, вспоминая как они с Юки делали это вместе. Слезы сами собой навернулись на глаза. Девушка и не заметила, как оказалась в доме не одна. Ясухару увидел свет, горевший в окнах дома Хаку, и поспешил туда, но он вовсе не удивился, когда увидел там сестру.
— Зачем ты пришла сюда? — строго спросил он.
— Цветы полить. Не видишь, что ли? Они же нас не предавали, — сказала она, пряча раскрасневшиеся от слёз глаза.
Ясухару гневно посмотрел на девушку и ушёл, оставляя за собой шлейф негодования. После они редко разговаривали друг с другом. Акина видела, как изменился её брат. Он как будто вернулся в то время, когда они постоянно переезжали, боясь за свои жизни, и их защита была первостепенной задачей для него, заставляя постоянно тренироваться, становиться сильнее и быть постоянно на стороже. Он стал замкнут и перестал улыбаться. Не стало и веселых искр в его изумрудных глазах, как будто что-то умерло и в нём, исчезло навсегда.
Следующие несколько дней Акине предстояло сделать одно очень важное дело — визит к главе клана Учиха. В последнее время их редко можно было застать дома, и девушка терпеливо ждала их возвращения, каждый раз проходя мимо их дома с работы, заглядывала в окна. И вот в один из таких вечеров она увидела свет в их доме.
«Вернулись наконец-то», — с облегчением подумала девушка.
Итачи варил на кухне кофе, когда услышал звон колокольчика.
— Я открою, — отозвался Саске из гостиной.
— Привет, какой приятный сюрприз, — улыбнулся он, обнимая гостью.
— Итачи дома? — спросила Акина с самым серьёзным видом.
— Ну куда ему деться, — усмехаясь ответил он.
— Саске, кто-то пришёл? — поинтересовался Итачи, выйдя из кухни.
— Акина, рад тебя видеть, — сказал Учиха-старший, и девушка снова попала в крепкие мужские объятия.
— Выпьешь кофе? — предложил радушный хозяин.
— С удовольствием. Но я пришла не просто так, а по важному делу, — серьезно заявила девушка после того, как они расселись на диванах в гостиной, и Итачи принес поднос с тремя чашками кофе.
— И по какому же? — поинтересовался Итачи, сидя расслабленно в кресле.
— Мы получили моральную компенсацию от того наместника дайме, что пытался меня похитить. Это довольно приличная сумма. Отец считает, что на эти деньги мы вполне можем купить собственный дом, и он уже присмотрел один. И даже знает, как его перестроить, — говорила девушка.
Саске заметил, как лицо его брата заметно побледнело, и чашка в его руках задрожала, застучав о блюдце.
«Она уезжает… Её больше не будет здесь… Квартал снова опустеет», — думал он, и его сердце на миг остановилось, болезненно заныв.
— Вы хотите уехать? — внезапно осевшим голосом спросил он. Но девушка его как будто не слышала, рассказывая, какие изменения ждут их новый дом.
— Вот теперь нужно только твоё согласие, — закончила она свою тронную речь.
— Вам нужно моё согласие для того, чтобы уехать? — переспросил Учиха-старший.
— Нам нужно твоё согласие на покупку дома, — ответила Акина.
— Почему моё? — удивился Итачи.
— Ну так ты же хозяин квартала, — удивляясь несообразительности молодого человека, сказала Акина.
Саске слушал их и внезапно рассмеялся.
— Что смешного? — возмутилась Акина.
— Просто брат, видимо, не совсем тебя понял. Вы же хотите купить дом и просите на это согласие Итачи. Согласие на его продажу? — уточнил Саске.
— Ну да... А я как сказала? — отозвалась девушка.
Холодный озноб прошиб Итачи, и было видно, как он облегченно вздохнул.
— То есть, иными словами. Вы хотите купить дом в моем квартале, — произнес Итачи, наконец разобравшись.
— Так ты согласен нам его продать? — снова спросила девушка.
— Конечно, выбирайте, какой хотите, — сказал парень.
— Хорошо, отец придет обговорить с тобой цену, — сказала Акина.
— Я в этом не особо разбираюсь, — признался Итачи.
— Можешь пригласить оценщика, — сказала девушка.
— Нет, обойдусь. Я доверяю в этом вопросе твоему отцу, — сказал Итачи.
— Есть ли новости о Хаку? — спросил он после короткого молчания.
— Пока ничего не изменилось. Он в тяжелом состоянии, и к нему не пускают, — грустно ответила она, собираясь уходить.
— Был очень рад тебя повидать. Жаль, что ты стала редким гостем, — говорил Итачи, выйдя с ней на крыльцо, нежно обнимая её на прощание. Девушка обняла его в ответ и, печально улыбнувшись, но ничего не сказав, ушла.
— Я это видел, — не мог не вставить свои пять копеек Саске.
— Что? — не понял Итачи.
— Ты до жути испугался, что они покинут квартал. Ты бы отдал им любой дом бесплатно, да ещё приплатил бы, лишь бы она осталась. Ты безнадёжен, брат, — засмеялся Саске.
— Ах ты... — отозвался Итачи, поймав младшего брата за шею одной рукой и другой взъерошив его волосы.
— Долго ты будешь надо мной потешаться, — продолжал Итачи, делая вид, что злится.
— Долго ты будешь упрямиться. Давно бы сказал ей, что любишь её, и жили бы долго и счастливо, — сказал Саске, выбираясь из его захвата.
— Ты уверен, что она бы согласилась? — удивился Учиха-старший.
— Думаю, у неё не будет выбора. Ты же само совершенство, — засмеялся Учиха-младший, не переставая язвить.
— Са-ске, — угрожающе протянул Итачи, и младший брат поспешил скрыться в доме.
Поздней ночью Шизуне зашла в кабинет Цунаде и устало опустилась на диван. Пятая заметила напряжение на лице помощницы.
— Что-то случилось? — догадалась госпожа Хокаге.
— Состояние Хаку Юки пока остается неизменным. Уже прошло несколько дней. Положительные прогнозы ещё строить рано, но то, что положение не меняется к худшему, на мой взгляд, уже хорошо, — ответила Шизуне.
— Ясно. Все назначения продолжать в том же объёме, — приказала Цунаде, углубившись в чтение свитка.
