- Сначала в Гейдельберге, учиться, а там видно будет. Сообщу.
*************************
Влад Раевский учился, ни с кем не общаясь более, чем требовалось по этикету.
Сразу после занятий возвращался в свой большой и презентабельный дом, снятый в день приезда, пустынный, с неслышными слугами, которых нанял ему дворецкий. Читал на ночь или смотрел на небо, пасмурное осеннее небо, и вспоминал Лиса, его шутки, его умения, его ласковые, сильные руки.
Но однажды Влад вынужден был пойти в читальный зал библиотеки своего знаменитого университета. Людей было много, но зал был такой огромный, что их было почти не видно. Он подошел к столику библиотекаря. Та оживленно спорила с какой-то посетительницей. Он остановился за ее спиной, с досадой на помеху, но та вдруг повернулась, увидела его и сделала жест рукой:
- Прошу вас! Анна, мы после договорим.
- Что вам угодно? - профессиональным тоном обратилась библиотекарь к Владу, окинув его любопытным взглядом.
- Благодарю. Тема моей курсовой работы - "Камни и пустыни". Что вы предложите? Только, пожалуйста, - он слегка поморщился, - не расхожую просветительскую литературу.
- Тогда, конечно, труды профессора Вернера, - быстрая улыбка. - Одну минуту, я принесу.
- По-моему, лучше Альфреда Майера, - бросила ее визави.
- Ах да! Ты права, дорогая... Я сейчас.
Она скрылась между стеллажами книг.
- И чем же это лучше? - со скукой спросил юноша. - Простите, не представился. Владимир Раевский.
- Валентина фон Хорн, - ответила девушка не сразу, тоже окидывая его внимательным взглядом серых прищуренных глаз, будто поднятых к вискам.
- Во мне есть что-то пугающее?
- Нездешнее. Это так, сударь?
- Да, но мой вопрос был первым.
- Вы правы, извините. Да просто Майер - египтолог. И лучше кого бы то ни было разбирается в камнях. Теперь вы меня разглядываете.
- Вы слишком изящны, чтоб любить камни.
- Не камни! А их легенды, - лицо ее на миг стало нежным.
Но вернулась библиотекарша с книгой, стала задавать свои вопросы для заполнения карточки, и девушка ушла, помахав ей рукой.
Следующий раз он встретил ее через две недели здесь же.
- Это вы, сударь? Здравствуйте. Не нужна ли помощь?
- Благодарю, нет.
- Майера было достаточно, как видно.
- Да. Только один недостаток - он утомителен, как все влюбленные.
- Вот как?... Из этого я делаю вывод, что вы не почитаете любовь как нечто ценное. Странно!
- Ценное - нет. Скорее, это болезнь. Со счастливым или несчастным исходом.
- Это ужасно, - засмеялась девушка.
- Как бы там ни было, я перед вами в долгу.
- Глупости! Студенты помогают друг другу на каждом шагу, это обычное дело, и никто не считается...
Она остановилась, потому что он не слушал. С усмешкой повторил под нос:
- "Глупости"! Еще никто мне так не говорил...Ничего. Скажите, что вам более желанно, - сладости или цветы?
- Цветы, конечно.
Он молча поклонился и ушел. Анна и Валентина заговорились и забыли о нем, но вскоре в зал вплыл прекрасный букет золотисто-алых роз, на длинных стеблях, огромных и величественных. Они царили и благоухали, покачиваясь в сильных руках несшего их.
- Господи, - прошептала Валентина. - Это чудо! Благодарю...Но как же я теперь домой?
Она беспомощно взглянула на Анну, на других людей, с восхищением наблюдавших, оставив свои дела, эту красоту.
- Позвольте вас сопроводить? - серьезно спросил Влад. Она кивнула, глядя только на цветы.
Так и вышло, что они приехали к ней домой в экипаже, и вся улица, и весь город любовались чудным зрелищем. Потом девушка представила своего спутника родителям, потом его пригласили на чай. И опять их ждало потрясение - его безупречными манерами.
Когда Влад откланялся и уехал, взяв экипаж прямо у их ворот, мать с удивлением и испугом спросила дочь, кто это. Та лишь развела руками - недавно учимся вместе, ничего не знаю о нем.
***********************
В конце холодного октября состоялась экскурсия группы студентов в музей истории. Валентина пошла без особой охоты, она не раз бывала здесь. Но у нее была тайная миссия - Влад Раевский заявил, что не собирается туда, а это могло иметь осложнения. И она постаралась расписать студенту преувеличенные прелести музея, чтобы потом не оправдывался перед начальством курса.
Так он оказался среди других студентов, гуляющих по залам. Она хотела спрятаться за спинами товарищей, но было поздно. Он поклонился издали. Не спешил приблизиться, но экскурсовод, как нарочно, попросил всех собраться перед одной композицией картин.
Начал давать свои пояснения, и вдруг Валентина увидела, что Раевский стоит перед одной картиной, как громом пораженный. Она тихо приблизилась, шепнула:
- Что случилось?
Он вздрогнул, указал на картину перед ним. Валентина увидела портрет какого-то человека. А Влад уже прервал экскурсовода:
- Ради бога, простите, дело чрезвычайной важности. Нельзя ли мне приобрести у музея этот портрет?
Человек пожал плечами, стал излагать причины, по каким это невозможно.
- Прошу вас. Нет, я умоляю! Деньги не имеют значения...
Служитель музея извинился, ушел, чтобы посоветоваться с начальством. Студенты были только довольны паузой, разбрелись, кого куда тянуло, а кто и с любопытством пялился на Влада, ждал, чем кончится странная история.
Служитель вернулся с экспедитором, тот умело снял картину, запаковал в бумагу и спросил, куда доставить. Влад покачал головой, написал в чеке названную немалую сумму, отдал его служителю и бережно, с волнением взял картину. Простился и ушел. Экскурсия продолжилась, но Валентина тоже тихонько выскользнула в вестибюль. Раевский был уже в дверях, видно было, что он поглощен лишь собой. Она окликнула:
- Сударь, вы не подождете меня?
Он молча стоял и смотрел, как она подходит.
- Извините, что задерживаю, но это так необычно! И вы даже в лице изменились, когда настаивали.
- Он очень похож на моего отца.
- Ах, вот что...Но разве у вас нет других его изображений?
- Нет. И теперь уже не будет.
- Что-то случилось?
- Что и со всеми - он умер.
- Мне очень жаль! Давно?
- Перед моим отъездом сюда.
- Господи!...Теперь я понимаю, почему вы так подавлены.
- Прошу вас, не надо жалости, - поморщился Раевский. - И благодарю, что заставили меня придти сюда. Без этого у меня не было бы вот этого чуда, - он посмотрел на портрет, который прижимал к груди. - До свиданья, сударыня! Вы сама удача.
************************
Зимняя универсиада включала, конечно, и соревнование на рапирах. Раевский легко выиграл несколько встреч. Но последний противник воскликнул с досадой:
- Ну, конечно, королевская школа!
Повисла пауза. Кое-кто даже с любопытством повернулся. Судья поднял брови:
- Простите? Что вы имеете в виду, господин Овцын?
- Именно то, что сказал. Силы противников неравны, это нечестно.
- Почему вы говорите нам это только сейчас?
- Я хотел убедиться в своей догадке. Сударь, вашего отца зовут Эдуард?
Короткий кивок.
- Значит, я прав. Господа, перед нами член королевской семьи одного из западных государств!
- Вы правы. Я приехал учиться и не хотел особого к себе отношения, оттого ничего не сообщил. Но я виновен в том, что не учел своей подготовки. Надо было дать вам фору. Раз я не сделал этого, прошу считать мою победу ничьей.
Влад положил рапиру, поклонился и пошел к выходу из спортзала. Его проводила растерянная тишина.
Но потом по университету начали перешептываться, провожать его взглядами, любопытными или завистливыми, девушки - кокетливыми. Теперь он избегал быть подолгу на людях. До Валентины слушки не доходили, она не любила сплетен, да еще сказанных на ухо. Поэтому она по-прежнему вела себя, если доводилось столкнуться, спокойно и естественно.
Но однажды в холодный снежный день Раевский пораньше ушел из группы - сдал контрольную работу первым. Запахнувшись плотнее, решил пройтись, но быстро замерз и нырнул в кафе.
Там было тепло и шумно - то ли грелись, то ли закусывали многие. Он пробрался к столику у окна, заказал горячий шоколад и воду, а сам стал любоваться снежным пейзажем за стеклом. Принесли его заказ, он медленно пил, грея руки о чашку. И вдруг услышал:
- Добрый день, хоть и мороз! Можно составить вам компанию?
Валентина, румяная от мороза, потирала руки, дышала на них.
- Пожалуйста! Очень рад.
Он встал и придвинул стул, чтобы она села.
- Я не сомневаюсь, что у вас есть веская причина прогуливать, а вот я просто сбежала! Сил моих нет слушать юридические закорючки. И как мой отец смог стать юристом, это же какое терпение нужно! Как, вы сластена? Не подумаешь. А вода для чего?
- Для контраста. Потрите руки, как следует. Слишком белые...Не отморозили?
- Ну, что вы! Спасибо ...
Она заказала два кофе, булочку и пирожные. Когда принесли, упросила его съесть одно из них, запив кофе:
- Боюсь, что вы отсюда пойдете по делу, а сладость - не еда, увы. Не обижайтесь, студенческое братство это допускает.
- Спасибо. Тогда я с булкой, - он начал есть, с удивлением почувствовав голод. А Валентина указала в окно:
- Как интересно, вон та собака на краешке тротуара, видите? Она сидит и не просит. Гордая или сытая?
- Собака, зимой, и сытая? - он нахмурился, встал ("я сейчас") и вышел. В окно девушка видела, как он отдал собаке надкушенную булку, погладил по голове и вернулся в тепло.
- Смотрите, она не ест, а понесла куда-то! Может, у нее щенки? Давайте посмотрим. И надо взять еще булку!
Они поспешно закончили есть, он заплатил. Скоро они уже шагали за собакой, трусившей явно по знакомому маршруту. Минут через десять оживленная улица сменилась тихой, кривой, под ногами была неровная земля. Собака ткнулась в ноги сидящему на лавке у забора человеку.
- Ах, вот к кому бежала собачка! Здравствуйте, добрый человек. Меня зовут Валентина, - просто сказала девушка.
- А меня, пожалуй, зови дедушка Гриша.
- Хорошо! А это мой спутник.
- Влад Раевский.
- Нет!... Черт меня побери, как играет судьба людишками.
- Не понимаю, - юноша слегка поморщился.
- 52 года назад этот старик, которого ты видишь, уважаемый, был в далеком походе. Нашу армию вел полковник Абрам Раевский. В сражении меня ранило, я потерял их. Потом сочли негодным к строю. Пришлось осесть, заняться ремеслом. Война кончилась, и были слухи, что тот бравый полковник стал править государством, с которым воевал.
- Это правда, - горделиво кивнул Влад. - Он мой дед.
Валентина отшатнулась, взглянула на спутника едва не с ужасом. А он спокойно продолжал:
- Что ж, сударь, не годится вам на улице. Позвольте помочь.
- Нет уж, зачем начинать сначала. Мне много лет, здесь мой дом.
- Где?
- А вот тут, на этих камнях. Они меня знают, как и люди вокруг.
- Но зимой?
- Когда невтерпеж, приюты есть, переночевать, погреться, поесть. А то и с Ханкой друг друга греем, опять же говорить с ней хорошо. Глаза-то вон какие умные, видели?
Он потрепал собаку по шерсти.
- Да, я заметила, как она вам понесла хлеб, - робко вставила Валентина. - Но думала, щенкам несет.
- У нас давно так, то я принесу ей, то она мне. Заговорились мы с вами, дружки мои с опаской посматривают... Прощайте, добрые люди! Идите себе.
- До свиданья, дедушка, - сказала Валентина, а Влад пожал ему руку.
Они молча вышли на центральную улицу, и он остановил экипаж:
- До свиданья, сударыня!
Почтительно подал ей руку, чтобы помочь. И они расстались. Придя в себя, Валентина вспомнила, что не попрощалась, и ужаснулась своей невоспитанности.
*************************
На мартовские каникулы Влад Раевский ходил в театр. И встретил Валентину с родителями. Раскланялись, говорили только о постановке, погоде, здании театра. Но, возвращаясь в зал, он улучил минуту и тихо сказал девушке:
- Мы давно не виделись. И у меня сложилось впечатление, что вы избегаете меня. Почему? Мы почти подружились.
- Да, но теперь я не уверена, что имею право на ваше общество, по статусу моей семьи... Даже не знаю, как обращаться к вам!
- Как прежде, "сударь", вполне достаточно.
- Но это слишком...
- Я так хочу.
- Вы ведете себя более чем сдержанно. Снится ли вам по крайней мере отец?
- Часто. И всякий раз мне легче с ним, чем наяву.
Не сразу и скрепя душу, Валентина опять стала иногда позволять себе прогулки вместе, если выпадал случай. В холодный, но солнечный апрельский день они стояли на набережной и смотрели, как река уносит последние льдины.
- Получил письмо из дома, - неожиданно поделился Влад.
- Надеюсь, хорошие новости? Ваша матушка в добром здравии?
- Да, - только и уронил он.
- Это ваше обычное отношение к матери, или...? - помолчав, спросила она.
Долгая пауза.
- Простите мой дерзкий вопрос, - смущенно сказала Валентина.
- Нет, я просто думаю, как вам объяснить. Дайте вашу руку, пожалуйста.
Она помедлила и протянула руку:
- Извините, перчатку не снимаю из-за холода.
- Ваша ладонь гораздо теплее, чем у моей матери! Я чувствую это даже сквозь перчатку.
И он бережно, не сразу отпустил ее руку. Потом они ушли с продуваемой набережной, пошли по знакомой улице. Она только хотела напомнить про их знакомца с собакой, как вдруг спутник попросил:
- Одну секунду, я должен отдать кое-что!
Быстро вернулся, объяснил, что навещал их знакомого и его собаку. Валентина попеняла, что не взял с собой.
- Но вы, по-моему, уже замерзли, слишком холодный сегодня день.
- Зато как весной пахнет!
- До свиданья, сударыня.
Оба привыкли к этим прогулкам, а старый человек и его собака Ханка был их неотъемлемой частью.
Но однажды они увидели небольшую толпу на том месте - сбил кто-то старого бродягу. Валентина ахнула, они пробились к неподвижным телам человека и собаки. Влад встал на колени, поднял человека за плечи, всмотрелся:
- Вы уверены? Надо за доктором послать!
- Нет, милый человек, не дышит он. - Это сказала одна старуха, крестя лежащего. - Вон и полиция уж явилась. Сейчас заберут, видно. Бродяжек всегда они хоронят, в общей могиле.
Влад Раевский нахмурился. И когда подошел полицейский, объяснил, что знал погибшего и желает сам позаботиться о нем. Полицейский с облегчением откозырял ему и удалился. А Влад попросил ту же старуху:
- Вот, добрая женщина, потрудитесь, это вам на все расходы и поминальный обед. А я приду... - он вопросительно посмотрел на них.
- Похороны послезавтра, батюшка. По-другому не бывает, - строго ответила на этот немой вопрос самая старая из женщин, неодобрительно глядя на Валентину. - Приходите к отпеванию, если охота будет. Вот в этой часовенке, - она кивнула на маленькую церквушку между домов. - В это самое время.
*************************
Прода от 10.11.2022, 17:46
Влад Раевский учился, ни с кем не общаясь более, чем требовалось по этикету.
Сразу после занятий возвращался в свой большой и презентабельный дом, снятый в день приезда, пустынный, с неслышными слугами, которых нанял ему дворецкий. Читал на ночь или смотрел на небо, пасмурное осеннее небо, и вспоминал Лиса, его шутки, его умения, его ласковые, сильные руки.
Но однажды Влад вынужден был пойти в читальный зал библиотеки своего знаменитого университета. Людей было много, но зал был такой огромный, что их было почти не видно. Он подошел к столику библиотекаря. Та оживленно спорила с какой-то посетительницей. Он остановился за ее спиной, с досадой на помеху, но та вдруг повернулась, увидела его и сделала жест рукой:
- Прошу вас! Анна, мы после договорим.
- Что вам угодно? - профессиональным тоном обратилась библиотекарь к Владу, окинув его любопытным взглядом.
- Благодарю. Тема моей курсовой работы - "Камни и пустыни". Что вы предложите? Только, пожалуйста, - он слегка поморщился, - не расхожую просветительскую литературу.
- Тогда, конечно, труды профессора Вернера, - быстрая улыбка. - Одну минуту, я принесу.
- По-моему, лучше Альфреда Майера, - бросила ее визави.
- Ах да! Ты права, дорогая... Я сейчас.
Она скрылась между стеллажами книг.
- И чем же это лучше? - со скукой спросил юноша. - Простите, не представился. Владимир Раевский.
- Валентина фон Хорн, - ответила девушка не сразу, тоже окидывая его внимательным взглядом серых прищуренных глаз, будто поднятых к вискам.
- Во мне есть что-то пугающее?
- Нездешнее. Это так, сударь?
- Да, но мой вопрос был первым.
- Вы правы, извините. Да просто Майер - египтолог. И лучше кого бы то ни было разбирается в камнях. Теперь вы меня разглядываете.
- Вы слишком изящны, чтоб любить камни.
- Не камни! А их легенды, - лицо ее на миг стало нежным.
Но вернулась библиотекарша с книгой, стала задавать свои вопросы для заполнения карточки, и девушка ушла, помахав ей рукой.
Следующий раз он встретил ее через две недели здесь же.
- Это вы, сударь? Здравствуйте. Не нужна ли помощь?
- Благодарю, нет.
- Майера было достаточно, как видно.
- Да. Только один недостаток - он утомителен, как все влюбленные.
- Вот как?... Из этого я делаю вывод, что вы не почитаете любовь как нечто ценное. Странно!
- Ценное - нет. Скорее, это болезнь. Со счастливым или несчастным исходом.
- Это ужасно, - засмеялась девушка.
- Как бы там ни было, я перед вами в долгу.
- Глупости! Студенты помогают друг другу на каждом шагу, это обычное дело, и никто не считается...
Она остановилась, потому что он не слушал. С усмешкой повторил под нос:
- "Глупости"! Еще никто мне так не говорил...Ничего. Скажите, что вам более желанно, - сладости или цветы?
- Цветы, конечно.
Он молча поклонился и ушел. Анна и Валентина заговорились и забыли о нем, но вскоре в зал вплыл прекрасный букет золотисто-алых роз, на длинных стеблях, огромных и величественных. Они царили и благоухали, покачиваясь в сильных руках несшего их.
- Господи, - прошептала Валентина. - Это чудо! Благодарю...Но как же я теперь домой?
Она беспомощно взглянула на Анну, на других людей, с восхищением наблюдавших, оставив свои дела, эту красоту.
- Позвольте вас сопроводить? - серьезно спросил Влад. Она кивнула, глядя только на цветы.
Так и вышло, что они приехали к ней домой в экипаже, и вся улица, и весь город любовались чудным зрелищем. Потом девушка представила своего спутника родителям, потом его пригласили на чай. И опять их ждало потрясение - его безупречными манерами.
Когда Влад откланялся и уехал, взяв экипаж прямо у их ворот, мать с удивлением и испугом спросила дочь, кто это. Та лишь развела руками - недавно учимся вместе, ничего не знаю о нем.
***********************
В конце холодного октября состоялась экскурсия группы студентов в музей истории. Валентина пошла без особой охоты, она не раз бывала здесь. Но у нее была тайная миссия - Влад Раевский заявил, что не собирается туда, а это могло иметь осложнения. И она постаралась расписать студенту преувеличенные прелести музея, чтобы потом не оправдывался перед начальством курса.
Так он оказался среди других студентов, гуляющих по залам. Она хотела спрятаться за спинами товарищей, но было поздно. Он поклонился издали. Не спешил приблизиться, но экскурсовод, как нарочно, попросил всех собраться перед одной композицией картин.
Начал давать свои пояснения, и вдруг Валентина увидела, что Раевский стоит перед одной картиной, как громом пораженный. Она тихо приблизилась, шепнула:
- Что случилось?
Он вздрогнул, указал на картину перед ним. Валентина увидела портрет какого-то человека. А Влад уже прервал экскурсовода:
- Ради бога, простите, дело чрезвычайной важности. Нельзя ли мне приобрести у музея этот портрет?
Человек пожал плечами, стал излагать причины, по каким это невозможно.
- Прошу вас. Нет, я умоляю! Деньги не имеют значения...
Служитель музея извинился, ушел, чтобы посоветоваться с начальством. Студенты были только довольны паузой, разбрелись, кого куда тянуло, а кто и с любопытством пялился на Влада, ждал, чем кончится странная история.
Служитель вернулся с экспедитором, тот умело снял картину, запаковал в бумагу и спросил, куда доставить. Влад покачал головой, написал в чеке названную немалую сумму, отдал его служителю и бережно, с волнением взял картину. Простился и ушел. Экскурсия продолжилась, но Валентина тоже тихонько выскользнула в вестибюль. Раевский был уже в дверях, видно было, что он поглощен лишь собой. Она окликнула:
- Сударь, вы не подождете меня?
Он молча стоял и смотрел, как она подходит.
- Извините, что задерживаю, но это так необычно! И вы даже в лице изменились, когда настаивали.
- Он очень похож на моего отца.
- Ах, вот что...Но разве у вас нет других его изображений?
- Нет. И теперь уже не будет.
- Что-то случилось?
- Что и со всеми - он умер.
- Мне очень жаль! Давно?
- Перед моим отъездом сюда.
- Господи!...Теперь я понимаю, почему вы так подавлены.
- Прошу вас, не надо жалости, - поморщился Раевский. - И благодарю, что заставили меня придти сюда. Без этого у меня не было бы вот этого чуда, - он посмотрел на портрет, который прижимал к груди. - До свиданья, сударыня! Вы сама удача.
Прода от 27.11.2022, 15:45
************************
Зимняя универсиада включала, конечно, и соревнование на рапирах. Раевский легко выиграл несколько встреч. Но последний противник воскликнул с досадой:
- Ну, конечно, королевская школа!
Повисла пауза. Кое-кто даже с любопытством повернулся. Судья поднял брови:
- Простите? Что вы имеете в виду, господин Овцын?
- Именно то, что сказал. Силы противников неравны, это нечестно.
- Почему вы говорите нам это только сейчас?
- Я хотел убедиться в своей догадке. Сударь, вашего отца зовут Эдуард?
Короткий кивок.
- Значит, я прав. Господа, перед нами член королевской семьи одного из западных государств!
- Вы правы. Я приехал учиться и не хотел особого к себе отношения, оттого ничего не сообщил. Но я виновен в том, что не учел своей подготовки. Надо было дать вам фору. Раз я не сделал этого, прошу считать мою победу ничьей.
Влад положил рапиру, поклонился и пошел к выходу из спортзала. Его проводила растерянная тишина.
Но потом по университету начали перешептываться, провожать его взглядами, любопытными или завистливыми, девушки - кокетливыми. Теперь он избегал быть подолгу на людях. До Валентины слушки не доходили, она не любила сплетен, да еще сказанных на ухо. Поэтому она по-прежнему вела себя, если доводилось столкнуться, спокойно и естественно.
Но однажды в холодный снежный день Раевский пораньше ушел из группы - сдал контрольную работу первым. Запахнувшись плотнее, решил пройтись, но быстро замерз и нырнул в кафе.
Там было тепло и шумно - то ли грелись, то ли закусывали многие. Он пробрался к столику у окна, заказал горячий шоколад и воду, а сам стал любоваться снежным пейзажем за стеклом. Принесли его заказ, он медленно пил, грея руки о чашку. И вдруг услышал:
- Добрый день, хоть и мороз! Можно составить вам компанию?
Валентина, румяная от мороза, потирала руки, дышала на них.
- Пожалуйста! Очень рад.
Он встал и придвинул стул, чтобы она села.
- Я не сомневаюсь, что у вас есть веская причина прогуливать, а вот я просто сбежала! Сил моих нет слушать юридические закорючки. И как мой отец смог стать юристом, это же какое терпение нужно! Как, вы сластена? Не подумаешь. А вода для чего?
- Для контраста. Потрите руки, как следует. Слишком белые...Не отморозили?
- Ну, что вы! Спасибо ...
Она заказала два кофе, булочку и пирожные. Когда принесли, упросила его съесть одно из них, запив кофе:
- Боюсь, что вы отсюда пойдете по делу, а сладость - не еда, увы. Не обижайтесь, студенческое братство это допускает.
- Спасибо. Тогда я с булкой, - он начал есть, с удивлением почувствовав голод. А Валентина указала в окно:
- Как интересно, вон та собака на краешке тротуара, видите? Она сидит и не просит. Гордая или сытая?
- Собака, зимой, и сытая? - он нахмурился, встал ("я сейчас") и вышел. В окно девушка видела, как он отдал собаке надкушенную булку, погладил по голове и вернулся в тепло.
- Смотрите, она не ест, а понесла куда-то! Может, у нее щенки? Давайте посмотрим. И надо взять еще булку!
Они поспешно закончили есть, он заплатил. Скоро они уже шагали за собакой, трусившей явно по знакомому маршруту. Минут через десять оживленная улица сменилась тихой, кривой, под ногами была неровная земля. Собака ткнулась в ноги сидящему на лавке у забора человеку.
- Ах, вот к кому бежала собачка! Здравствуйте, добрый человек. Меня зовут Валентина, - просто сказала девушка.
- А меня, пожалуй, зови дедушка Гриша.
- Хорошо! А это мой спутник.
- Влад Раевский.
- Нет!... Черт меня побери, как играет судьба людишками.
- Не понимаю, - юноша слегка поморщился.
- 52 года назад этот старик, которого ты видишь, уважаемый, был в далеком походе. Нашу армию вел полковник Абрам Раевский. В сражении меня ранило, я потерял их. Потом сочли негодным к строю. Пришлось осесть, заняться ремеслом. Война кончилась, и были слухи, что тот бравый полковник стал править государством, с которым воевал.
- Это правда, - горделиво кивнул Влад. - Он мой дед.
Валентина отшатнулась, взглянула на спутника едва не с ужасом. А он спокойно продолжал:
- Что ж, сударь, не годится вам на улице. Позвольте помочь.
- Нет уж, зачем начинать сначала. Мне много лет, здесь мой дом.
- Где?
- А вот тут, на этих камнях. Они меня знают, как и люди вокруг.
- Но зимой?
- Когда невтерпеж, приюты есть, переночевать, погреться, поесть. А то и с Ханкой друг друга греем, опять же говорить с ней хорошо. Глаза-то вон какие умные, видели?
Он потрепал собаку по шерсти.
- Да, я заметила, как она вам понесла хлеб, - робко вставила Валентина. - Но думала, щенкам несет.
- У нас давно так, то я принесу ей, то она мне. Заговорились мы с вами, дружки мои с опаской посматривают... Прощайте, добрые люди! Идите себе.
- До свиданья, дедушка, - сказала Валентина, а Влад пожал ему руку.
Они молча вышли на центральную улицу, и он остановил экипаж:
- До свиданья, сударыня!
Почтительно подал ей руку, чтобы помочь. И они расстались. Придя в себя, Валентина вспомнила, что не попрощалась, и ужаснулась своей невоспитанности.
*************************
На мартовские каникулы Влад Раевский ходил в театр. И встретил Валентину с родителями. Раскланялись, говорили только о постановке, погоде, здании театра. Но, возвращаясь в зал, он улучил минуту и тихо сказал девушке:
- Мы давно не виделись. И у меня сложилось впечатление, что вы избегаете меня. Почему? Мы почти подружились.
- Да, но теперь я не уверена, что имею право на ваше общество, по статусу моей семьи... Даже не знаю, как обращаться к вам!
- Как прежде, "сударь", вполне достаточно.
- Но это слишком...
- Я так хочу.
- Вы ведете себя более чем сдержанно. Снится ли вам по крайней мере отец?
- Часто. И всякий раз мне легче с ним, чем наяву.
Не сразу и скрепя душу, Валентина опять стала иногда позволять себе прогулки вместе, если выпадал случай. В холодный, но солнечный апрельский день они стояли на набережной и смотрели, как река уносит последние льдины.
- Получил письмо из дома, - неожиданно поделился Влад.
- Надеюсь, хорошие новости? Ваша матушка в добром здравии?
- Да, - только и уронил он.
- Это ваше обычное отношение к матери, или...? - помолчав, спросила она.
Долгая пауза.
- Простите мой дерзкий вопрос, - смущенно сказала Валентина.
- Нет, я просто думаю, как вам объяснить. Дайте вашу руку, пожалуйста.
Она помедлила и протянула руку:
- Извините, перчатку не снимаю из-за холода.
- Ваша ладонь гораздо теплее, чем у моей матери! Я чувствую это даже сквозь перчатку.
И он бережно, не сразу отпустил ее руку. Потом они ушли с продуваемой набережной, пошли по знакомой улице. Она только хотела напомнить про их знакомца с собакой, как вдруг спутник попросил:
- Одну секунду, я должен отдать кое-что!
Быстро вернулся, объяснил, что навещал их знакомого и его собаку. Валентина попеняла, что не взял с собой.
- Но вы, по-моему, уже замерзли, слишком холодный сегодня день.
- Зато как весной пахнет!
- До свиданья, сударыня.
Оба привыкли к этим прогулкам, а старый человек и его собака Ханка был их неотъемлемой частью.
Но однажды они увидели небольшую толпу на том месте - сбил кто-то старого бродягу. Валентина ахнула, они пробились к неподвижным телам человека и собаки. Влад встал на колени, поднял человека за плечи, всмотрелся:
- Вы уверены? Надо за доктором послать!
- Нет, милый человек, не дышит он. - Это сказала одна старуха, крестя лежащего. - Вон и полиция уж явилась. Сейчас заберут, видно. Бродяжек всегда они хоронят, в общей могиле.
Влад Раевский нахмурился. И когда подошел полицейский, объяснил, что знал погибшего и желает сам позаботиться о нем. Полицейский с облегчением откозырял ему и удалился. А Влад попросил ту же старуху:
- Вот, добрая женщина, потрудитесь, это вам на все расходы и поминальный обед. А я приду... - он вопросительно посмотрел на них.
- Похороны послезавтра, батюшка. По-другому не бывает, - строго ответила на этот немой вопрос самая старая из женщин, неодобрительно глядя на Валентину. - Приходите к отпеванию, если охота будет. Вот в этой часовенке, - она кивнула на маленькую церквушку между домов. - В это самое время.
