Колька почувствовал какую-то непонятную тревогу и снова, вдруг, вспомнил разговор с Игорем. Он внимательно посмотрел, на телефон и уловил какое-то несоответствие с обычным, но, какое? Он и сам не мог понять этого! Затем он поблагодарил Душана за кофе и гостеприимство и заторопился в свое общежитие. На проходной общежития он заметил, что после того, как он прошел, дежурная подняла трубку телефона.... У Николая похолодело в груди...
Утром, приехав на работу, он получил телефонограмму с указанием срочно передать дела и возвращаться в управление, в Братск. В тот же день он уехал. Перед отъездом он узнал, что в общежитии, где жил Душан, был пожар, в результате которого погиб иностранный специалист ... Больше Николай никогда уже не встретил на своем жизненном пути Душана Галиса. Николай, все-таки, нашел время, чтобы позвонить Игорю и сказать, что он уезжает домой в Братск, чем очень удивил друга детства. Но разговаривать времени не было, и он только сказал Игорю, что если тот будет в Братске, то и наговорятся при встрече. В Братске жизнь у Кольки, снова вошла в свое русло. У него появилась прекрасная двухкомнатная квартира в самом центре города. Жена родила ему дочь. Он так же не переставал заниматься спортом и даже достигал неплохих результатов в плавании на сто метров, в борьбе, да и общественную работу в управлении не оставлял. Но вот заметил он одну особенность по отношению к нему со стороны администрации. Ему все реже и реже стали поручать руководство в возведении особо ответственных объектов, да и в командировки на престижные стройки его тоже не посылали. Менее опытные прорабы ездили в Монголию, в Египет, в Нигерию и в другие страны на два - три года, чтобы там подзаработать, а у Николая на командировки, как-будто, наложили невидимое табу. Вдобавок, с женой что-то стали портиться отношения. От этих непонятных проявлений Николай становился раздражительным. Это было чревато срывом, и срыв этот произошел. Ранее в управлении поговаривали, что начальник участка, где Николай был прорабом, скоро уходит на пенсию. И никому иному, а только Николаю быть начальником после того. Но не так давно вернулся из командировки из Монголии, где строили ТЭЦ, один инженер, вот его-то и назначили, неожиданно для всех, начальником участка. Ну, а через неделю и произошел случай, свидетелей которому было мало, но разговоров было много. Чтобы сэкономить время и деньги, некоторые руководители зачастую шли на нарушение СНиПа - строительных норм и правил. В итоге, эти горе -руководители получали большие премии и награды, но вот последствия были иногда плачевны. Но после прошествия времени, как правило, виновного не находилось, а страдали окружающие люди, так как сам виновник аварии либо работал с повышением в другом месте, либо в документации не было его подписи. Вот и на участке, где работал Николай, произошло подобное. Минуя Николая, новый начальник устным приказом заставил мастеров, которыми, вообще-то, руководил Николай, поставить фильтра и ресиверы с трубопроводами на участке хлора не из нержавеющей стали, а из необычной «черняжки». Последствия могли быть страшными. Лет через пять-семь «черняжку» бы съело кислотами, щелочами и хлором. И если бы случился выброс хлора, то гибель людей была бы неминуема... Колька это знал на подобных случаях в мире, и потому, узнав об этом распоряжении, запретил продолжать работы, а сам пошел в кабинет этого горе – руководителя. Там-то все и произошло. В результате Николай был вынужден уйти из управления и почти полгода сидел на шее жены. Да, сдали нервы у Кольки, не снес он оскорбительных слов начальника и его топорного и даже халатно – преступного стиля работы. Не снес, и на оскорбление, зарядил начальнику в челюсть... Видимо, после этих жизненных ступенек, что ведут «наверх», для Кольки ступеньки кончились. Да, пожалуй, и нижняя подломилась, и он полетел вниз. Валяясь дома на диване, он перебирал в памяти свою жизнь, свои поступки, промахи и удачи и искал ответ, где же он что-то упустил, недопонял? Где он просчитался в этой жизни? Может это просто самонадеянность, что для человека ничего невозможного нет? Но гнал от себя он эти обличающие мысли; и снова сказал ceбe: «Нет, я еще силен, я докажу это!» «Эх, Колька, а ведь Бог то рядом!» - вдруг показалось Кольке, что он услышал голос бабушки или это почудилось! «Ну вот, так свихнуться можно от этих мыслей, надо брать себя в руки и идти искать работу, стыдно на шее у жены сидеть».
Однажды, открыв дверь на звонок, Колька увидел Игоря, который приехал в Братск на своей машине, чтобы подремонтировать ее на СТО (станции технического обслуживания). В Усть-Илимске автосервиса еще не было и пришлось ехать сюда. К этому времени Колька устроился на работу, хотя и не вполне по душе, но с нормальной зарплатой. Хандра у Кольки еще не прошла совсем, и он, чтобы не показаться негостеприимным, пригласил Игоря посидеть в ресторане. Благо старшая дочь была в этот вечер в спорт зале, в танцевальной группе, а жена с младшей дочерью ушла к кому-то в гости. В ресторане у Кольки были знакомые официанты, и им быстро дали столик.. За вечер друзья детства успели поговорить о многом. После рассказа Кольки о его дальнейшей жизни после отъезда из Усть-Илимска и о его перипетиях в семье, на работе и в жизни, Игорь задумался на минутку, а потом произнес: «Странно, конечно, друган, что все это с тобой произошло, но в каждом следствии есть причина». Если найдешь эту причину, то иногда можно что-то исправить. Но, вот, сдается мне, что причиной твоих, казалось бы, случайных неудач, является то, что однажды там, в Усть-Илимске, ты Колюха не послушался моего совета. Ты, Коля, что-то где-то «пронес», за это над тобой и довлеет сейчас та невидимая сила, о которой вслух я не хочу говорить. Но, я думаю, ты понял о ком я!» У Кольки, как когдато в иностранном общежитии, похолодело в груди. А Игорь продолжал: «Коля, я не знаю, приемлем ли мой совет для тебя, но как друг, хочу его дать тебе. Если хочешь сохранить мир в семье, а я заметил, что мир этот рушится, начинай, братан, сначала. Ты прекрасный строитель, специалист своего дела и это не лажа, я читал о тебе хорошие строки в газетах. А посему, уговаривай жену, забирай семью и кати на Родину, в Поволжье. В сельском строительстве тебе цены нет, с твоим Сибирским опытом. Тем более, сельское хозяйство приходит в упадок. И еще важен такой критерий в твоем деле: в сельской местности ты будешь не на виду, и кое-кого это, может быть, успокоит. Я тебе дал совет, а ты решай! Кстати, а чего ты до сего времени машину не купил? Ты же не плохо зарабатывал. Квартирка, я посмотрел, у тебя - игрушка, обстановка тоже приличная?» «Игорь, я, друган, мечтаю о машине, но не хочу брать отечественную, хочется иномарку достать. Кажется, сейчас «подули ветра» демократии, может вскоре что-то и придумаю». «Ну, это дело твое, думай. Но про совет мой, не забудь». К полуночи, друзья, изрядно нагрузивши желудки шашлыком и спиртным, добрались до Колькиной квартиры. Вскоре Игорь уехал к себе, в Усть-Илимск, а жизнь Кольки, все стремительнее начала крутить обратные обороты. Совета Игоря он не послушал. В семье все чаще стали разлады с женой, и Колька иногда, особенно после непонятных ему нападок жены, шел в соседний ресторан и коротал там свой вечер. Колька ни с кем не говорил о своих неурядицах, не в его характере это было, он переносил все в себе, в своем сердце и только редкие вздохи выдавали иногда его внутреннее состояние. Вдобавок, ему намекнули, что у его жены, будто бы кто-то есть ...; но он просто не поверил ..., а может, не захотел верить. А в стране уже набирало силу «новое время»! Однажды в ресторане к Кольке подсел спортивного вида молодой человек, примерно его возраста. Где-то раньше его Колька встречал?! Ну, конечно, вспомнил, это КМСник по вольной борьбе из одного города Иркутской области. Колька когда-то бился с ним в поединке и этот боец не плохо показал себя в «тот раз» Колька был рад встрече и собеседнику, и они разговорились и выпили за встречу. Сергей, так звали этого парня, засыпал Кольку вопросами, что тот делает, где работает, как живет и т.п. Затем он предложил Кольке работу по вечерам в спорт зале тренером по рукопашному бою. Он, назвал такую ставку, что у Кольки закружилась голова. И снова Колька потерял чувство осторожности.... В эту работу входило то, что по вечерам три раза в неделю, Колька должен был тренировать приемам рукопашного боя группу молодых парней от 18 до 22-24 лет. Тренинг должен быть жестким, без скидок и поблажек. Но, главное, и без излишних, пока, вопросов.
- Ну, Коля, договорились? - спросил в конце вечера Сергей. - Да, договорились - ответил Колька. А в голове он уже думал, что скоро купит ауди. После того, как они обговорили детали этого дела, Колька расплатился и пошел домой. Но дома его ждал «сюрприз». Младшая дочь мирно спала, старшая смотрела телевизор, а вот жены не было. Пришла она только наутро, и объяснила, что задержалась у подруги по работе, а ночью идти по городу побоялась, поэтому заночевала у нее. У Кольки случилась неприятность; его вдруг затошнило и вырвало, и вырвало его какими-то кровяными сгустками. Впрочем, он не любил обращаться к врачам и вскоре забыл про этот случай со спазмами в желудке, как, впрочем, и о загуле жены. Новые политические и экономические веяния в стране, новая работа, где работал Колька днем и вторая, где он работал по вечерам, внесли свои коррективы в жизнь Николая и его семьи. Несмотря на достаток в семейном бюджете, в личной жизни трещина раскола все ширилась и ширилась. Иной раз Николаю не хотелось даже после спорт зала вечером идти домой, удерживали его дети. Он очень любил своих дочерей, особенно старшую, рождения которой он ждал годы. Раньше она зачастую бегала с ним в спорт зал на его тренировки. Приходила «болеть» за него на соревнованиях, и ее звонкий голос из среды болельщиков много раз помогал ему выиграть. Теперь же, приходя домой, Николай смотрел на ее грустные, задумчивые глаза, из которых вот-вот брызнут слезы, и у него самого сжималось сердце от страдания дочери, но сделать что-либо он практически не мог... ... Как ему в это время не хватало советов бабушки... Впрочем, Колька понимал жену. Ведь ему и в шутку и в серьез не однажды говорили, что его командировки и частые отлучки из дома чреваты последствиями. Но он любил жену и верил ей.... Но ..., живое - живым! ... Также он начал догадываться для какой цели он тренирует и усиленно натаскивает этих пацанов. Рэкет уже заявил о себе открыто, жизнь настала для одних крутая и веселая, для других бедная и суровая. Колька тоже не захотел отставать от ритма жизни и, видя вседозволенность и безнаказанность за некоторые, казалось, противоправные действия, изменил своим жизненным правилам и морали. Колька пошел против своей совести. Он изменил сам себе, а за это всегда следует расплата! Рано или поздно, но следует! В течение года Колька подобрал себе «бригаду» пацанов, которых он тренировал в том же спорт зале; и может быть, не пошел бы по этому пути, но думал, что, имея большие деньги, сохранит мир в семье. Как наивен и самоуверен он был в то время. Всё его предприятие лопнуло как мыльный пузырь. Однажды он взял неделю отпуска на своей основной работе. Собрав свою «бригаду» боевиков, каждый из которых неплохо владел к тому времени особым стилем борьбы, которым натаскивал их Колька. В стиль этот входили некоторые, особо жесткие, приемы рукопашного боя, карате теквондо; они поехали в один город по наколке, которую Кольке дал один его знакомый. Обратно, после удачного дела, а вернее наезда, возвращались они, имея солидный навар. Колька еще в дороге почувствовал себя плохо, а, приехав, домой, почувствовал такую слабость, что еле добрался до кровати. Ночью у него пошла ртом кровь, он потерял сознание, а очнулся только утром в приемном покое больницы. Его положили в палату интенсивной терапии, где он лежал под капельницей. Иногда сознание проваливалось и ему, почему-то, виделась бабушка, которая говорила одни и те же слова: «Впусти Господа!» Очнувшись, Колька никак не мог понять этих слов, сказанных ему вроде на яву, а вроде во сне... Через несколько дней Колъкину жену попросили зайти в ординаторскую, а ему самому сказали, что нужна срочная операция на желудке, иначе будет поздно. «Режьте» - только и сказал Колька. В результате резекции ему удалили две трети желудка.
В больнице Кольку никто не навещал, все словно забыли о его существовании, и он, глядя в больничное окно, с тоской начал понимать, что он всем нужен был здоровый и с деньгами, а сейчас он нужен разве, что родителям, но они далеко отсюда, да и не знают о его состоянии. «Вот она беда - злодейка, кажется, достала и меня» - подумал с тоской Колька. Но он еще не знал, что ждет его дома, в квартире! Последние две недели в больницу к нему никто не приходил, и он подумал, что, быть может, дети заболели и жене сейчас не до него. Да и что к нему ходить - то. Пищу ему не надо, так как ест он по паре ложек бульона десять-двенадцать раз в день.... Да, жизнь Колъкина дала сбой. Из хорошего грамотного специалиста строителя монтажника прораба, он стал уже бригадиром. И хотя у него была самая большая комплексная бригада, и он был в уважении людей; - это все-таки не прораб большого участка в управлении, которое строило по всей Сибири, Дальнем Востоке, а также во многих странах за границей. Мало кто в таком молодом возрасте достигал такой карьеры. Но карьера - то эта сломалась! Спорт, кажется, тоже придется оставить, ведь сейчас он почти инвалид, одна треть желудка осталась. Обнадеживало только одно. Теперь он будет домосед, будет всегда с семьей; пусть при меньшем заработке, но хоть с женой все наладится. В таком радужном, оптимистическом настроении он и ехал домой из больницы. Ключи от квартиры у него были с собой, и он решил тихонько и неожиданно зайти домой, не предупреждая звонком. Зайдя в квартиру, он сразу почувствовал, что что-то не так. И только совершенно осмотревшись, войдя из прихожей в зал, он с удивлением, а затем с ужасом увидел, что квартира совершенно пуста. И лишь на полу лежал белый лист бумаги, на котором что-то было написано. Подняв листок бумаги, Колька, сквозь пелену слез, прочитал следующее: «Если сможешь, прости меня. Мне в больнице сказали, что ты не жилец, у тебя рак желудка! Я забираю детей и уезжаю. Квартиру оставляю тебе. Скажу честно - уезжаю с другим мужчиной». Колька, словно в изнеможении, опустился на пол в пустой квартире. Затем он, не обращая внимания на резаный желудок, вскочил на ноги и в диком отчаянии закричал: «Я живой! ... Врете! ... Вы все врете! ... Я буду жить! ... Буду... Буду!...» Он снова рухнул на пол, и горькие слезы и стоны тоски и отчаяния долго слышались в этой пустой, осиротевшей его квартире. После бессонной ночи и долгих размышлений, он более или менее определил дальнейшую свою жизнь. Развод, скорее всего, в суде будет заочным, и Колька решил продать квартиру, купить машину, о какой давно мечтал, и ехать жить к родителям, где и долечится, и окрепнет после операции. А то, что окрепнет и крепко встанет на ноги, он не сомневался.
Утром, приехав на работу, он получил телефонограмму с указанием срочно передать дела и возвращаться в управление, в Братск. В тот же день он уехал. Перед отъездом он узнал, что в общежитии, где жил Душан, был пожар, в результате которого погиб иностранный специалист ... Больше Николай никогда уже не встретил на своем жизненном пути Душана Галиса. Николай, все-таки, нашел время, чтобы позвонить Игорю и сказать, что он уезжает домой в Братск, чем очень удивил друга детства. Но разговаривать времени не было, и он только сказал Игорю, что если тот будет в Братске, то и наговорятся при встрече. В Братске жизнь у Кольки, снова вошла в свое русло. У него появилась прекрасная двухкомнатная квартира в самом центре города. Жена родила ему дочь. Он так же не переставал заниматься спортом и даже достигал неплохих результатов в плавании на сто метров, в борьбе, да и общественную работу в управлении не оставлял. Но вот заметил он одну особенность по отношению к нему со стороны администрации. Ему все реже и реже стали поручать руководство в возведении особо ответственных объектов, да и в командировки на престижные стройки его тоже не посылали. Менее опытные прорабы ездили в Монголию, в Египет, в Нигерию и в другие страны на два - три года, чтобы там подзаработать, а у Николая на командировки, как-будто, наложили невидимое табу. Вдобавок, с женой что-то стали портиться отношения. От этих непонятных проявлений Николай становился раздражительным. Это было чревато срывом, и срыв этот произошел. Ранее в управлении поговаривали, что начальник участка, где Николай был прорабом, скоро уходит на пенсию. И никому иному, а только Николаю быть начальником после того. Но не так давно вернулся из командировки из Монголии, где строили ТЭЦ, один инженер, вот его-то и назначили, неожиданно для всех, начальником участка. Ну, а через неделю и произошел случай, свидетелей которому было мало, но разговоров было много. Чтобы сэкономить время и деньги, некоторые руководители зачастую шли на нарушение СНиПа - строительных норм и правил. В итоге, эти горе -руководители получали большие премии и награды, но вот последствия были иногда плачевны. Но после прошествия времени, как правило, виновного не находилось, а страдали окружающие люди, так как сам виновник аварии либо работал с повышением в другом месте, либо в документации не было его подписи. Вот и на участке, где работал Николай, произошло подобное. Минуя Николая, новый начальник устным приказом заставил мастеров, которыми, вообще-то, руководил Николай, поставить фильтра и ресиверы с трубопроводами на участке хлора не из нержавеющей стали, а из необычной «черняжки». Последствия могли быть страшными. Лет через пять-семь «черняжку» бы съело кислотами, щелочами и хлором. И если бы случился выброс хлора, то гибель людей была бы неминуема... Колька это знал на подобных случаях в мире, и потому, узнав об этом распоряжении, запретил продолжать работы, а сам пошел в кабинет этого горе – руководителя. Там-то все и произошло. В результате Николай был вынужден уйти из управления и почти полгода сидел на шее жены. Да, сдали нервы у Кольки, не снес он оскорбительных слов начальника и его топорного и даже халатно – преступного стиля работы. Не снес, и на оскорбление, зарядил начальнику в челюсть... Видимо, после этих жизненных ступенек, что ведут «наверх», для Кольки ступеньки кончились. Да, пожалуй, и нижняя подломилась, и он полетел вниз. Валяясь дома на диване, он перебирал в памяти свою жизнь, свои поступки, промахи и удачи и искал ответ, где же он что-то упустил, недопонял? Где он просчитался в этой жизни? Может это просто самонадеянность, что для человека ничего невозможного нет? Но гнал от себя он эти обличающие мысли; и снова сказал ceбe: «Нет, я еще силен, я докажу это!» «Эх, Колька, а ведь Бог то рядом!» - вдруг показалось Кольке, что он услышал голос бабушки или это почудилось! «Ну вот, так свихнуться можно от этих мыслей, надо брать себя в руки и идти искать работу, стыдно на шее у жены сидеть».
Однажды, открыв дверь на звонок, Колька увидел Игоря, который приехал в Братск на своей машине, чтобы подремонтировать ее на СТО (станции технического обслуживания). В Усть-Илимске автосервиса еще не было и пришлось ехать сюда. К этому времени Колька устроился на работу, хотя и не вполне по душе, но с нормальной зарплатой. Хандра у Кольки еще не прошла совсем, и он, чтобы не показаться негостеприимным, пригласил Игоря посидеть в ресторане. Благо старшая дочь была в этот вечер в спорт зале, в танцевальной группе, а жена с младшей дочерью ушла к кому-то в гости. В ресторане у Кольки были знакомые официанты, и им быстро дали столик.. За вечер друзья детства успели поговорить о многом. После рассказа Кольки о его дальнейшей жизни после отъезда из Усть-Илимска и о его перипетиях в семье, на работе и в жизни, Игорь задумался на минутку, а потом произнес: «Странно, конечно, друган, что все это с тобой произошло, но в каждом следствии есть причина». Если найдешь эту причину, то иногда можно что-то исправить. Но, вот, сдается мне, что причиной твоих, казалось бы, случайных неудач, является то, что однажды там, в Усть-Илимске, ты Колюха не послушался моего совета. Ты, Коля, что-то где-то «пронес», за это над тобой и довлеет сейчас та невидимая сила, о которой вслух я не хочу говорить. Но, я думаю, ты понял о ком я!» У Кольки, как когдато в иностранном общежитии, похолодело в груди. А Игорь продолжал: «Коля, я не знаю, приемлем ли мой совет для тебя, но как друг, хочу его дать тебе. Если хочешь сохранить мир в семье, а я заметил, что мир этот рушится, начинай, братан, сначала. Ты прекрасный строитель, специалист своего дела и это не лажа, я читал о тебе хорошие строки в газетах. А посему, уговаривай жену, забирай семью и кати на Родину, в Поволжье. В сельском строительстве тебе цены нет, с твоим Сибирским опытом. Тем более, сельское хозяйство приходит в упадок. И еще важен такой критерий в твоем деле: в сельской местности ты будешь не на виду, и кое-кого это, может быть, успокоит. Я тебе дал совет, а ты решай! Кстати, а чего ты до сего времени машину не купил? Ты же не плохо зарабатывал. Квартирка, я посмотрел, у тебя - игрушка, обстановка тоже приличная?» «Игорь, я, друган, мечтаю о машине, но не хочу брать отечественную, хочется иномарку достать. Кажется, сейчас «подули ветра» демократии, может вскоре что-то и придумаю». «Ну, это дело твое, думай. Но про совет мой, не забудь». К полуночи, друзья, изрядно нагрузивши желудки шашлыком и спиртным, добрались до Колькиной квартиры. Вскоре Игорь уехал к себе, в Усть-Илимск, а жизнь Кольки, все стремительнее начала крутить обратные обороты. Совета Игоря он не послушал. В семье все чаще стали разлады с женой, и Колька иногда, особенно после непонятных ему нападок жены, шел в соседний ресторан и коротал там свой вечер. Колька ни с кем не говорил о своих неурядицах, не в его характере это было, он переносил все в себе, в своем сердце и только редкие вздохи выдавали иногда его внутреннее состояние. Вдобавок, ему намекнули, что у его жены, будто бы кто-то есть ...; но он просто не поверил ..., а может, не захотел верить. А в стране уже набирало силу «новое время»! Однажды в ресторане к Кольке подсел спортивного вида молодой человек, примерно его возраста. Где-то раньше его Колька встречал?! Ну, конечно, вспомнил, это КМСник по вольной борьбе из одного города Иркутской области. Колька когда-то бился с ним в поединке и этот боец не плохо показал себя в «тот раз» Колька был рад встрече и собеседнику, и они разговорились и выпили за встречу. Сергей, так звали этого парня, засыпал Кольку вопросами, что тот делает, где работает, как живет и т.п. Затем он предложил Кольке работу по вечерам в спорт зале тренером по рукопашному бою. Он, назвал такую ставку, что у Кольки закружилась голова. И снова Колька потерял чувство осторожности.... В эту работу входило то, что по вечерам три раза в неделю, Колька должен был тренировать приемам рукопашного боя группу молодых парней от 18 до 22-24 лет. Тренинг должен быть жестким, без скидок и поблажек. Но, главное, и без излишних, пока, вопросов.
- Ну, Коля, договорились? - спросил в конце вечера Сергей. - Да, договорились - ответил Колька. А в голове он уже думал, что скоро купит ауди. После того, как они обговорили детали этого дела, Колька расплатился и пошел домой. Но дома его ждал «сюрприз». Младшая дочь мирно спала, старшая смотрела телевизор, а вот жены не было. Пришла она только наутро, и объяснила, что задержалась у подруги по работе, а ночью идти по городу побоялась, поэтому заночевала у нее. У Кольки случилась неприятность; его вдруг затошнило и вырвало, и вырвало его какими-то кровяными сгустками. Впрочем, он не любил обращаться к врачам и вскоре забыл про этот случай со спазмами в желудке, как, впрочем, и о загуле жены. Новые политические и экономические веяния в стране, новая работа, где работал Колька днем и вторая, где он работал по вечерам, внесли свои коррективы в жизнь Николая и его семьи. Несмотря на достаток в семейном бюджете, в личной жизни трещина раскола все ширилась и ширилась. Иной раз Николаю не хотелось даже после спорт зала вечером идти домой, удерживали его дети. Он очень любил своих дочерей, особенно старшую, рождения которой он ждал годы. Раньше она зачастую бегала с ним в спорт зал на его тренировки. Приходила «болеть» за него на соревнованиях, и ее звонкий голос из среды болельщиков много раз помогал ему выиграть. Теперь же, приходя домой, Николай смотрел на ее грустные, задумчивые глаза, из которых вот-вот брызнут слезы, и у него самого сжималось сердце от страдания дочери, но сделать что-либо он практически не мог... ... Как ему в это время не хватало советов бабушки... Впрочем, Колька понимал жену. Ведь ему и в шутку и в серьез не однажды говорили, что его командировки и частые отлучки из дома чреваты последствиями. Но он любил жену и верил ей.... Но ..., живое - живым! ... Также он начал догадываться для какой цели он тренирует и усиленно натаскивает этих пацанов. Рэкет уже заявил о себе открыто, жизнь настала для одних крутая и веселая, для других бедная и суровая. Колька тоже не захотел отставать от ритма жизни и, видя вседозволенность и безнаказанность за некоторые, казалось, противоправные действия, изменил своим жизненным правилам и морали. Колька пошел против своей совести. Он изменил сам себе, а за это всегда следует расплата! Рано или поздно, но следует! В течение года Колька подобрал себе «бригаду» пацанов, которых он тренировал в том же спорт зале; и может быть, не пошел бы по этому пути, но думал, что, имея большие деньги, сохранит мир в семье. Как наивен и самоуверен он был в то время. Всё его предприятие лопнуло как мыльный пузырь. Однажды он взял неделю отпуска на своей основной работе. Собрав свою «бригаду» боевиков, каждый из которых неплохо владел к тому времени особым стилем борьбы, которым натаскивал их Колька. В стиль этот входили некоторые, особо жесткие, приемы рукопашного боя, карате теквондо; они поехали в один город по наколке, которую Кольке дал один его знакомый. Обратно, после удачного дела, а вернее наезда, возвращались они, имея солидный навар. Колька еще в дороге почувствовал себя плохо, а, приехав, домой, почувствовал такую слабость, что еле добрался до кровати. Ночью у него пошла ртом кровь, он потерял сознание, а очнулся только утром в приемном покое больницы. Его положили в палату интенсивной терапии, где он лежал под капельницей. Иногда сознание проваливалось и ему, почему-то, виделась бабушка, которая говорила одни и те же слова: «Впусти Господа!» Очнувшись, Колька никак не мог понять этих слов, сказанных ему вроде на яву, а вроде во сне... Через несколько дней Колъкину жену попросили зайти в ординаторскую, а ему самому сказали, что нужна срочная операция на желудке, иначе будет поздно. «Режьте» - только и сказал Колька. В результате резекции ему удалили две трети желудка.
В больнице Кольку никто не навещал, все словно забыли о его существовании, и он, глядя в больничное окно, с тоской начал понимать, что он всем нужен был здоровый и с деньгами, а сейчас он нужен разве, что родителям, но они далеко отсюда, да и не знают о его состоянии. «Вот она беда - злодейка, кажется, достала и меня» - подумал с тоской Колька. Но он еще не знал, что ждет его дома, в квартире! Последние две недели в больницу к нему никто не приходил, и он подумал, что, быть может, дети заболели и жене сейчас не до него. Да и что к нему ходить - то. Пищу ему не надо, так как ест он по паре ложек бульона десять-двенадцать раз в день.... Да, жизнь Колъкина дала сбой. Из хорошего грамотного специалиста строителя монтажника прораба, он стал уже бригадиром. И хотя у него была самая большая комплексная бригада, и он был в уважении людей; - это все-таки не прораб большого участка в управлении, которое строило по всей Сибири, Дальнем Востоке, а также во многих странах за границей. Мало кто в таком молодом возрасте достигал такой карьеры. Но карьера - то эта сломалась! Спорт, кажется, тоже придется оставить, ведь сейчас он почти инвалид, одна треть желудка осталась. Обнадеживало только одно. Теперь он будет домосед, будет всегда с семьей; пусть при меньшем заработке, но хоть с женой все наладится. В таком радужном, оптимистическом настроении он и ехал домой из больницы. Ключи от квартиры у него были с собой, и он решил тихонько и неожиданно зайти домой, не предупреждая звонком. Зайдя в квартиру, он сразу почувствовал, что что-то не так. И только совершенно осмотревшись, войдя из прихожей в зал, он с удивлением, а затем с ужасом увидел, что квартира совершенно пуста. И лишь на полу лежал белый лист бумаги, на котором что-то было написано. Подняв листок бумаги, Колька, сквозь пелену слез, прочитал следующее: «Если сможешь, прости меня. Мне в больнице сказали, что ты не жилец, у тебя рак желудка! Я забираю детей и уезжаю. Квартиру оставляю тебе. Скажу честно - уезжаю с другим мужчиной». Колька, словно в изнеможении, опустился на пол в пустой квартире. Затем он, не обращая внимания на резаный желудок, вскочил на ноги и в диком отчаянии закричал: «Я живой! ... Врете! ... Вы все врете! ... Я буду жить! ... Буду... Буду!...» Он снова рухнул на пол, и горькие слезы и стоны тоски и отчаяния долго слышались в этой пустой, осиротевшей его квартире. После бессонной ночи и долгих размышлений, он более или менее определил дальнейшую свою жизнь. Развод, скорее всего, в суде будет заочным, и Колька решил продать квартиру, купить машину, о какой давно мечтал, и ехать жить к родителям, где и долечится, и окрепнет после операции. А то, что окрепнет и крепко встанет на ноги, он не сомневался.
