- Ну, после всех моих усилий, дорогуша, вы не можете не пригласить меня в крестные матери вашего сына!
Всю ночь терпеливо переносящей её общество миссис Гвинн в этот момент изменила выдержка.
- Конечно, ваша милость, другой восприемницы и желать невозможно, - раздраженно рявкнула она,- но давайте обсудим этот вопрос позже. Лили очень устала и ей надо поспать!
И, не смотря на то, что почтенная дама ещё хотела чем-то помочь, все-таки выставила её из спальни.
- Вам также нужно отдохнуть, мадам, ведь вы всю ночь не спали!
Разговор о крещении новорожденного вновь возник уже через день.
- Вы обсуждали с майором кого хотите взять в крестные младенцу? - спросила миссис Гвинн.
Лили отрицательно покачала головой. Они с Майклом думали, что он к родам уже будет дома, и поэтому не обсуждали возможные кандидатуры.
- Ну, с крестной матерью уже всё понятно, а вот крестный отец?
Мать неопределенно пожала плечами. Компаньонка осторожно хмыкнула:
- Если я могу дать совет в столь деликатном деле, то...
- То?- вопросительно приподняла брови Лили.
- Пригласите его светлость! - твердо посоветовала миссис Гвинн. - Конечно, леди Кетлин несносна, но, с другой стороны, хотя мальчику не нужно приданое, хорошие связи в высшем обществе ему не повредят, когда он будет устраиваться в жизни!
Женщины перебирали запасы пеленок и распашонок, которыми их также снабдила вездесущая леди Вудворт. Лили долго думала, разглаживая на коленях пахнущее лавандой детское белье. Она чувствовала себя такой уставшей!
За окном сёк нудный дождь, и в доме царила такая промозглая сырость, что не справлялся огонь камина. После того, как она рассчитается с доктором, много ли останется в их кошельке? А о возвращении полка ничего не известно. На что они все будут жить теперь, когда она вынуждена приковать себя к младенцу? Проблемы, проблемы, а тут ещё этот бесконечный дождь! В свое время, когда она находилась под крылом Мортланда, как восхитительно беззаботна была её жизнь.
- Вы думаете,- в сомнении протянула Лили,- что так будет лучше?
- Его светлость прекрасно к вам относился до замужества, да и сейчас, думаю, его гнев уже давно остыл! Под его попечением находятся ваши старшие сыновья или вы рассчитываете, что ваш отец не оставит милостью внука?
Лили моментально сменилась в лице.
- Никогда и ничего я не приму от отца! Он уже показал, как относится и к своей дочери, и к своему внуку! Даже если я буду голодать, то и тогда не обращусь к нему за помощью!
- Тогда..., тогда остается его светлость!
Лили не хотелось обращаться к бывшему деверю, но, после недолгих раздумий, она все-таки обмакнула перо в чернила и принялась писать.
МОРТЛАНД.
Жизнь герцога в этот период времени нельзя было назвать даже сносной. Он слишком много потерял, чтобы сохранять хотя бы то равновесие духа, которое нередко заменяет счастье людям его положения. Сначала горячо любимый брат пропал где-то в пучине волн, предала Иннин и безрассудно оставила Лили.
Мортланд чувствовал себя старым, разбитым, никому не нужным, и всё чаще и чаще прикладывался к любимой бутылке, встречая чуть ли не каждый рассвет, упившись до невменяемого состояния.
В Вудвилл-лодж менялись любовницы, но ни одна не задерживалась дольше, чем на месяц. Мать и тетки боялись даже мельком показаться ему на глаза, благоразумно отсиживаясь в деревне, как не зазывали их в Лондон общие знакомые. И без того нелегкий характер Мортланда в этот период испортился настолько, что его старались сторониться даже приятели по клубу.
И только дочь и племянники! Пожалуй, ответственность за них давала ему сил не упиться в один из вечеров до смерти. Только дети составляли смысл его жизни, не позволяя сплину окончательно завладеть душой герцога. Слишком тонкая для здорового и энергичного мужчины нить, чтобы спасти от безнадежной депрессии, но пока достаточная для того, чтобы не пустить себе пулю в лоб.
Письмо от Лили пришло утром, когда страдающий похмельем Мортланд лежал на диване с чашкой чая и мужественно боролся с желанием прильнуть к горлышку бутылки. Его трясло от лихорадки, и он жалко кутался в шерстяной плед, безуспешно пытаясь согреться. Сегодня ему предстоял доклад управляющего, который нужно было выслушать на трезвую голову.
- Письмо от миссис Дуглас,- доложил секретарь,- изложить содержание или вы сами пожелаете ознакомиться?
Мортланд изумленно глянул на молодого человека. Он уже давно не читал ничьих писем, так в честь чего делать исключение ради какой-то миссис Дуглас? Уинстон, тяжело вздохнув, сразу понял, в чём дело. Он тяжело переживал запои патрона, и поэтому мягко пояснил:
- Дуглас - новое имя леди Лилианы, бывшей маркизы Тефорд!
Имя Лили произвело на герцога ошеломляющее действие. Мгновенно прошло похмелье, как будто он хлебнул чудодейственного эликсира, возвращающего мертвых в мир живых. Ощутимо быстрее побежала кровь в жилах, полыхнули щеки, да что там, от счастливого волнения задрожали протянувшиеся к заветному письму, тот час согревшиеся руки.
- Неужели,- забормотал, на миг даже забыв про секретаря, Мортланд,- неужели она одумалась?
Увы, ему сразу же пришлось разочароваться. В сухих выражениях Лили приглашала его в крестные отцы своему младенцу. Но хорошо хотя бы, что она захотела протянуть ему оливковую ветвь грядущего примирения. Это была маленькая, но победа!
Мортланд отбросил плед с колен, расправил плечи и впервые за последние полгода улыбнулся.
- Леди желает, чтобы я приобщил её новорожденного сына к церкви,- пояснил он пораженному этой метаморфозой Уинстону,- прикажите лакею приготовить ванну. Я выезжаю в Брайтон!
- Но..., ваша встреча с управляющим?
- Подождет! Весь мир подождет, если я понадобился нашей сумасбродной Лили Кавендиш!
- Брайтон,- окончательно растерялся Уинстон,- но дом не готов, прислуга не предупреждена!
Мортланд задумался. Он потихоньку приходил в себя, оправляясь от эйфории.
- Ты прав! Не нужно показывать Лили, как обрадовало меня её приглашение.... Для начала достаточно просто написать согласие! Пошлите письмо от моего имени, и немедленно отправьте уведомление в Брайтон, чтобы подготовили дом к приезду!
БРАЙТОН.
- Он согласился! - удивилась Лили, прочитав ответ из Лондона. - Честно говоря, я думала, что Мортланд встанет в позу и откажется! В последнюю нашу встречу мы расстались не очень хорошо!
Миссис Гвинн мудро улыбнулась.
- Его светлость прекрасно осознает, что худой мир лучше доброй ссоры. За кого бы вы ни вышли замуж, но ваши старшие сыновья- его племянники, и вы связаны друг с другом множеством нитей. Мне кажется, что он просто ждал подходящего случая, чтобы наладить отношения!
Лили сморщила нос, вспоминая, как вел себя бывший деверь, когда узнал о её замужестве. У неё с трудом укладывалось в голове, что теперь он захочет примирения.
- Хорошо, если так,- в сомнении пробормотала она,- может, тогда он вернет мне хотя бы часть приданого?
- Кто знает,- тяжело вздохнула компаньонка,- я бы особо на это не рассчитывала, но встреча могла бы стать очередным шагом к налаживанию отношений!
Увы, но их маленькое семейство оказалось в тяжелом материальном положении. Они едва сводили концы с концами, экономя буквально на всем, и всё равно залезли в многочисленные долги бакалейщику, молочнику, мяснику и зеленщику. При таких обстоятельствах Мортланд становился особо желанным гостем в коттедже Дугласов.
Впрочем, прежде чем они увиделись, произошло одно знаменательное событие, которое делало предстоящую встречу бывших родственников ещё более важной.
Есть на свете люди, которые почему-то твердо уверены, что знают лучше всех, как облагодетельствовать всё человечество. Они безапелляционно вмешиваются в чужие дела, именно на основании убеждения, что их поступки единственно правильные. Именно таким человеком была леди Вудворт. Так как она постоянно надоедала своими визитами семейству Дугласов, то лучше всех знала суть их проблем, хотя её в них особо никто не посвящал.
Лили даже в голову не приходило жаловаться, а миссис Гвинн от природы была молчаливой, но леди Кетлин обладала нюхом на чужие неприятности, каким славятся все сплетники, и ей достаточно было выпить чашку чая, чтобы точно узнать, каково содержание кладовой в том или ином доме.
Эта женщина бралась за бумагу и перо крайне редко, но из самых лучших побуждений, разумеется, решила написать письмо отцу о бедственном положении дочери.
- Они поссорились,- объяснила леди свое намерение мужу,- но неужели у Джорджа сердце волка, чтобы обречь на нищету собственную дочь и внука только лишь потому, что она вышла замуж за неподходящего человека.
Вудворт не одобрительно отнесся к действиям супруги.
- Это дела семейные, душа моя! Если она сама не хочет просить помощи у отца...
- Лили слишком горда! Да там ещё, какое-то потерявшееся письмо - чистое недоразумение! Надо их помирить!
И достойная дама тот час набросала послание, обрисовав все обстоятельства дела так, как они представлялись ей самой. Леди Кетлин красноречиво, не жалея черных красок поведала, что дочь Кавендиша в бедственном положении и живет только её благодеяниями, что она - её единственная защита и опора, и что юной леди необходима немедленная помощь, как бы не гневался на дочь за мезальянс отец.
КАВЕНДИШ-ХОЛЛ.
Семейство же Кавендишей в тот момент тоже не могло похвастаться тишиной и покоем, хотя со стороны и казалось счастливым.
Виной всему была Иннин, а если быть точными, то сам факт рождения её малютки - дочери.
Лорд с философским смирением и радостью принял известие о рождении очередной дочери. Обрадовалась поначалу девочке и сама Иннин. Втайне она надеялась, что рождение младенца позволит ей справиться с болью от потери Антуанетты, но, к своему изумлению осознала, что оказывается нельзя заменить одну дочь другой. Юная мать по-прежнему страдала, вспоминая свою старшую малютку, и почему-то не испытывала к новорожденной тех же самых чувств.
А ещё она хорошо знала, что Джордж ожидал сына, и как бы ни скрывал от неё разочарования, всё равно не мог быть доволен супругой. К тому же, будь Иннин матерью будущего лорда, это придало бы ей вес в глазах светского общества, недовольного браком Кавендиша с католичкой.
- Ничего,- сказала она себе,- вторым нашим ребенком будет сын!
Иннин была готова приступить к делу незамедлительно, как только оправилась от родов. Но здесь её ждал неприятный сюрприз!
Во время беременности, да и сразу после родов она часто злоупотребляла своим положением, чтобы заставить мужа вести себя так, как ей бы хотелось. Ладно, когда ссылаясь на нездоровье, молодая женщина не пустила лорда в Брайтон к Лили, но пользовалась этой уловкой она довольно часто и по менее значительным поводам. Допустим, когда не хотела отпускать мужа одного к соседям на партию в бридж.
Ревновала Иннин мужа отчаянно, хотя и ругала себя за это. Но стоило ей вспомнить, как развлекаются мужчины, когда оказываются в зоне недосягаемости от жен, и юной женщине отказывало чувство меры. Конечно, она не подозревала Кавендиша в том, что он посещает сомнительные заведения, но мало ли куда может забрести мужчина, когда выходит из дома без жены? Лучше уж не рисковать, а улечься с жалобным видом в постель и потребовать, чтобы он провел вечер, держа её за руку, а не в компании сомнительных дам и джентльменов.
Ей и в голову не приходило, что Джордж сделает из всего этого самые неожиданные выводы.
Прошло два месяца после родов. Иннин окончательно пришла в себя, оправилась от неизбежных в таких случаях недомоганий, и как-то за завтраком деликатно намекнула супругу, что пора бы ему возобновить посещения её спальни.
Муж сидел за столом, как всегда подтянутый и невозмутимый. К этому моменту он уже совершил утреннюю пробежку и написал несколько писем, и теперь перекусывал прежде, чем отправиться по делам в деревню.
- Я думаю,- веско ответил Кавендиш, намазав хлеб маслом,- что мы должны с этим подождать!
Инн от неожиданности поперхнулась чаем и изумленно воззрилась на супруга:
- Почему?
- Я думаю, что состояние вашего здоровья не позволяет нам иметь ещё детей! Вы должны подлечиться и окрепнуть, прежде чем вновь стать матерью!
- Я абсолютно здорова! - вспыхнула, оскорбленная этими отговорками Иннин.
Страшные подозрения черными змеями заклубились в её голове. Он не хочет с ней спать? Наверняка, у супруга появилась любовница!
- Но, дорогая, за последний год я едва ли могу вспомнить неделю, когда бы вы ни чувствовали недомоганий. Вы едва выносили Элизабет! Это чудо Господне, что девочка родилась здоровенькой! Новая беременность может стать опасной для вашей жизни.
У Иннин появилось странное ощущение, как будто она с разбега наткнулась на стену - на непробиваемую стену из собственной лжи. И нечего было сказать или возразить в ответ!
- Но сейчас я чувствую себя хорошо, - неловко попыталась она переубедить супруга, - не думаю, что моей жизни что-то угрожает!
- И, тем не менее, пока нужно поостеречься!
Голос Кавендиша звучал непререкаемо, а глаза за стеклами очков тяжело сверкнули. Если он был уверен в разумности своего решения, переубедить его было невозможно.
Иннин нехотя отступила, но понятно, что осталась недовольной таким решением, а отказ от плотских отношений вполне предсказуемо внёс в отношения супругов известную отчужденность. И именно в этот момент, как будто специально, пришло злополучное письмо от леди Вудворт.
Лорд Кавендиш читал письмо достопочтенной дамы в тиши своего кабинета. Читал, перечитывал, снова вглядываясь в строки, и краска гнева и стыда заливала его щеки.
Его дочь вела недостойный её происхождения образ жизни, обвинив отца в собственной нищете?! О каком письме она трезвонит по всему Брайтону, покрывая его голову позором? Лили перешла все границы благопристойности!
Гнев клокотал в его груди, ища немедленного выхода, и Кавендиш в ярости запустил тяжелым пресс-папье в стену кабинета. Раздался возмущенный звон разбитого стекла, и старинная ваза мейсенского фарфора превратилась в кучку безобразных осколков. Лорду только и осталось, что от души выругаться, да приказать, чтобы убрали останки дорогостоящей вещи.
Но, наблюдая за неспешными действиями слуги, Кавендиш сумел успокоиться и вновь перечитать злополучное письмо.
- Джон,- обратился он к лакею,- ты не помнишь - приходили ли в последнее время письма из Брайтона от леди Лилианы?
Слуга задумался, застыв с совком и осколками в руке.
- Нет, милорд,- в конце концов, убежденно высказался он,- последнее письмо из Брайтона пришло почти полгода назад! Перед Рождеством, как бы ни соврать!
У Кавендиша замерло нехорошим предчувствием сердце. Уж ему ли не знать, что Лили ему не писала уже года два, не считая той злополучной записки. Значит, письмо все-таки было, но...
- И куда оно делось?
Джон насупился, вспоминая.
- Не знаю, ваша милость,- растерянно протянул он,- не помню! Но я всю вашу корреспонденцию складываю на письменном столе в кабинете. Должен был и это письмо отнести туда... Да! Скорее всего, так и было, милорд! А уж куда оно делось потом? Простите, не знаю!
Всю ночь терпеливо переносящей её общество миссис Гвинн в этот момент изменила выдержка.
- Конечно, ваша милость, другой восприемницы и желать невозможно, - раздраженно рявкнула она,- но давайте обсудим этот вопрос позже. Лили очень устала и ей надо поспать!
И, не смотря на то, что почтенная дама ещё хотела чем-то помочь, все-таки выставила её из спальни.
- Вам также нужно отдохнуть, мадам, ведь вы всю ночь не спали!
Разговор о крещении новорожденного вновь возник уже через день.
- Вы обсуждали с майором кого хотите взять в крестные младенцу? - спросила миссис Гвинн.
Лили отрицательно покачала головой. Они с Майклом думали, что он к родам уже будет дома, и поэтому не обсуждали возможные кандидатуры.
- Ну, с крестной матерью уже всё понятно, а вот крестный отец?
Мать неопределенно пожала плечами. Компаньонка осторожно хмыкнула:
- Если я могу дать совет в столь деликатном деле, то...
- То?- вопросительно приподняла брови Лили.
- Пригласите его светлость! - твердо посоветовала миссис Гвинн. - Конечно, леди Кетлин несносна, но, с другой стороны, хотя мальчику не нужно приданое, хорошие связи в высшем обществе ему не повредят, когда он будет устраиваться в жизни!
Женщины перебирали запасы пеленок и распашонок, которыми их также снабдила вездесущая леди Вудворт. Лили долго думала, разглаживая на коленях пахнущее лавандой детское белье. Она чувствовала себя такой уставшей!
За окном сёк нудный дождь, и в доме царила такая промозглая сырость, что не справлялся огонь камина. После того, как она рассчитается с доктором, много ли останется в их кошельке? А о возвращении полка ничего не известно. На что они все будут жить теперь, когда она вынуждена приковать себя к младенцу? Проблемы, проблемы, а тут ещё этот бесконечный дождь! В свое время, когда она находилась под крылом Мортланда, как восхитительно беззаботна была её жизнь.
- Вы думаете,- в сомнении протянула Лили,- что так будет лучше?
- Его светлость прекрасно к вам относился до замужества, да и сейчас, думаю, его гнев уже давно остыл! Под его попечением находятся ваши старшие сыновья или вы рассчитываете, что ваш отец не оставит милостью внука?
Лили моментально сменилась в лице.
- Никогда и ничего я не приму от отца! Он уже показал, как относится и к своей дочери, и к своему внуку! Даже если я буду голодать, то и тогда не обращусь к нему за помощью!
- Тогда..., тогда остается его светлость!
Лили не хотелось обращаться к бывшему деверю, но, после недолгих раздумий, она все-таки обмакнула перо в чернила и принялась писать.
МОРТЛАНД.
Жизнь герцога в этот период времени нельзя было назвать даже сносной. Он слишком много потерял, чтобы сохранять хотя бы то равновесие духа, которое нередко заменяет счастье людям его положения. Сначала горячо любимый брат пропал где-то в пучине волн, предала Иннин и безрассудно оставила Лили.
Мортланд чувствовал себя старым, разбитым, никому не нужным, и всё чаще и чаще прикладывался к любимой бутылке, встречая чуть ли не каждый рассвет, упившись до невменяемого состояния.
В Вудвилл-лодж менялись любовницы, но ни одна не задерживалась дольше, чем на месяц. Мать и тетки боялись даже мельком показаться ему на глаза, благоразумно отсиживаясь в деревне, как не зазывали их в Лондон общие знакомые. И без того нелегкий характер Мортланда в этот период испортился настолько, что его старались сторониться даже приятели по клубу.
И только дочь и племянники! Пожалуй, ответственность за них давала ему сил не упиться в один из вечеров до смерти. Только дети составляли смысл его жизни, не позволяя сплину окончательно завладеть душой герцога. Слишком тонкая для здорового и энергичного мужчины нить, чтобы спасти от безнадежной депрессии, но пока достаточная для того, чтобы не пустить себе пулю в лоб.
Письмо от Лили пришло утром, когда страдающий похмельем Мортланд лежал на диване с чашкой чая и мужественно боролся с желанием прильнуть к горлышку бутылки. Его трясло от лихорадки, и он жалко кутался в шерстяной плед, безуспешно пытаясь согреться. Сегодня ему предстоял доклад управляющего, который нужно было выслушать на трезвую голову.
- Письмо от миссис Дуглас,- доложил секретарь,- изложить содержание или вы сами пожелаете ознакомиться?
Мортланд изумленно глянул на молодого человека. Он уже давно не читал ничьих писем, так в честь чего делать исключение ради какой-то миссис Дуглас? Уинстон, тяжело вздохнув, сразу понял, в чём дело. Он тяжело переживал запои патрона, и поэтому мягко пояснил:
- Дуглас - новое имя леди Лилианы, бывшей маркизы Тефорд!
Имя Лили произвело на герцога ошеломляющее действие. Мгновенно прошло похмелье, как будто он хлебнул чудодейственного эликсира, возвращающего мертвых в мир живых. Ощутимо быстрее побежала кровь в жилах, полыхнули щеки, да что там, от счастливого волнения задрожали протянувшиеся к заветному письму, тот час согревшиеся руки.
- Неужели,- забормотал, на миг даже забыв про секретаря, Мортланд,- неужели она одумалась?
Увы, ему сразу же пришлось разочароваться. В сухих выражениях Лили приглашала его в крестные отцы своему младенцу. Но хорошо хотя бы, что она захотела протянуть ему оливковую ветвь грядущего примирения. Это была маленькая, но победа!
Мортланд отбросил плед с колен, расправил плечи и впервые за последние полгода улыбнулся.
- Леди желает, чтобы я приобщил её новорожденного сына к церкви,- пояснил он пораженному этой метаморфозой Уинстону,- прикажите лакею приготовить ванну. Я выезжаю в Брайтон!
- Но..., ваша встреча с управляющим?
- Подождет! Весь мир подождет, если я понадобился нашей сумасбродной Лили Кавендиш!
- Брайтон,- окончательно растерялся Уинстон,- но дом не готов, прислуга не предупреждена!
Мортланд задумался. Он потихоньку приходил в себя, оправляясь от эйфории.
- Ты прав! Не нужно показывать Лили, как обрадовало меня её приглашение.... Для начала достаточно просто написать согласие! Пошлите письмо от моего имени, и немедленно отправьте уведомление в Брайтон, чтобы подготовили дом к приезду!
БРАЙТОН.
- Он согласился! - удивилась Лили, прочитав ответ из Лондона. - Честно говоря, я думала, что Мортланд встанет в позу и откажется! В последнюю нашу встречу мы расстались не очень хорошо!
Миссис Гвинн мудро улыбнулась.
- Его светлость прекрасно осознает, что худой мир лучше доброй ссоры. За кого бы вы ни вышли замуж, но ваши старшие сыновья- его племянники, и вы связаны друг с другом множеством нитей. Мне кажется, что он просто ждал подходящего случая, чтобы наладить отношения!
Лили сморщила нос, вспоминая, как вел себя бывший деверь, когда узнал о её замужестве. У неё с трудом укладывалось в голове, что теперь он захочет примирения.
- Хорошо, если так,- в сомнении пробормотала она,- может, тогда он вернет мне хотя бы часть приданого?
- Кто знает,- тяжело вздохнула компаньонка,- я бы особо на это не рассчитывала, но встреча могла бы стать очередным шагом к налаживанию отношений!
Увы, но их маленькое семейство оказалось в тяжелом материальном положении. Они едва сводили концы с концами, экономя буквально на всем, и всё равно залезли в многочисленные долги бакалейщику, молочнику, мяснику и зеленщику. При таких обстоятельствах Мортланд становился особо желанным гостем в коттедже Дугласов.
Впрочем, прежде чем они увиделись, произошло одно знаменательное событие, которое делало предстоящую встречу бывших родственников ещё более важной.
Есть на свете люди, которые почему-то твердо уверены, что знают лучше всех, как облагодетельствовать всё человечество. Они безапелляционно вмешиваются в чужие дела, именно на основании убеждения, что их поступки единственно правильные. Именно таким человеком была леди Вудворт. Так как она постоянно надоедала своими визитами семейству Дугласов, то лучше всех знала суть их проблем, хотя её в них особо никто не посвящал.
Лили даже в голову не приходило жаловаться, а миссис Гвинн от природы была молчаливой, но леди Кетлин обладала нюхом на чужие неприятности, каким славятся все сплетники, и ей достаточно было выпить чашку чая, чтобы точно узнать, каково содержание кладовой в том или ином доме.
Эта женщина бралась за бумагу и перо крайне редко, но из самых лучших побуждений, разумеется, решила написать письмо отцу о бедственном положении дочери.
- Они поссорились,- объяснила леди свое намерение мужу,- но неужели у Джорджа сердце волка, чтобы обречь на нищету собственную дочь и внука только лишь потому, что она вышла замуж за неподходящего человека.
Вудворт не одобрительно отнесся к действиям супруги.
- Это дела семейные, душа моя! Если она сама не хочет просить помощи у отца...
- Лили слишком горда! Да там ещё, какое-то потерявшееся письмо - чистое недоразумение! Надо их помирить!
И достойная дама тот час набросала послание, обрисовав все обстоятельства дела так, как они представлялись ей самой. Леди Кетлин красноречиво, не жалея черных красок поведала, что дочь Кавендиша в бедственном положении и живет только её благодеяниями, что она - её единственная защита и опора, и что юной леди необходима немедленная помощь, как бы не гневался на дочь за мезальянс отец.
КАВЕНДИШ-ХОЛЛ.
Семейство же Кавендишей в тот момент тоже не могло похвастаться тишиной и покоем, хотя со стороны и казалось счастливым.
Виной всему была Иннин, а если быть точными, то сам факт рождения её малютки - дочери.
Лорд с философским смирением и радостью принял известие о рождении очередной дочери. Обрадовалась поначалу девочке и сама Иннин. Втайне она надеялась, что рождение младенца позволит ей справиться с болью от потери Антуанетты, но, к своему изумлению осознала, что оказывается нельзя заменить одну дочь другой. Юная мать по-прежнему страдала, вспоминая свою старшую малютку, и почему-то не испытывала к новорожденной тех же самых чувств.
А ещё она хорошо знала, что Джордж ожидал сына, и как бы ни скрывал от неё разочарования, всё равно не мог быть доволен супругой. К тому же, будь Иннин матерью будущего лорда, это придало бы ей вес в глазах светского общества, недовольного браком Кавендиша с католичкой.
- Ничего,- сказала она себе,- вторым нашим ребенком будет сын!
Иннин была готова приступить к делу незамедлительно, как только оправилась от родов. Но здесь её ждал неприятный сюрприз!
Во время беременности, да и сразу после родов она часто злоупотребляла своим положением, чтобы заставить мужа вести себя так, как ей бы хотелось. Ладно, когда ссылаясь на нездоровье, молодая женщина не пустила лорда в Брайтон к Лили, но пользовалась этой уловкой она довольно часто и по менее значительным поводам. Допустим, когда не хотела отпускать мужа одного к соседям на партию в бридж.
Ревновала Иннин мужа отчаянно, хотя и ругала себя за это. Но стоило ей вспомнить, как развлекаются мужчины, когда оказываются в зоне недосягаемости от жен, и юной женщине отказывало чувство меры. Конечно, она не подозревала Кавендиша в том, что он посещает сомнительные заведения, но мало ли куда может забрести мужчина, когда выходит из дома без жены? Лучше уж не рисковать, а улечься с жалобным видом в постель и потребовать, чтобы он провел вечер, держа её за руку, а не в компании сомнительных дам и джентльменов.
Ей и в голову не приходило, что Джордж сделает из всего этого самые неожиданные выводы.
Прошло два месяца после родов. Иннин окончательно пришла в себя, оправилась от неизбежных в таких случаях недомоганий, и как-то за завтраком деликатно намекнула супругу, что пора бы ему возобновить посещения её спальни.
Муж сидел за столом, как всегда подтянутый и невозмутимый. К этому моменту он уже совершил утреннюю пробежку и написал несколько писем, и теперь перекусывал прежде, чем отправиться по делам в деревню.
- Я думаю,- веско ответил Кавендиш, намазав хлеб маслом,- что мы должны с этим подождать!
Инн от неожиданности поперхнулась чаем и изумленно воззрилась на супруга:
- Почему?
- Я думаю, что состояние вашего здоровья не позволяет нам иметь ещё детей! Вы должны подлечиться и окрепнуть, прежде чем вновь стать матерью!
- Я абсолютно здорова! - вспыхнула, оскорбленная этими отговорками Иннин.
Страшные подозрения черными змеями заклубились в её голове. Он не хочет с ней спать? Наверняка, у супруга появилась любовница!
- Но, дорогая, за последний год я едва ли могу вспомнить неделю, когда бы вы ни чувствовали недомоганий. Вы едва выносили Элизабет! Это чудо Господне, что девочка родилась здоровенькой! Новая беременность может стать опасной для вашей жизни.
У Иннин появилось странное ощущение, как будто она с разбега наткнулась на стену - на непробиваемую стену из собственной лжи. И нечего было сказать или возразить в ответ!
- Но сейчас я чувствую себя хорошо, - неловко попыталась она переубедить супруга, - не думаю, что моей жизни что-то угрожает!
- И, тем не менее, пока нужно поостеречься!
Голос Кавендиша звучал непререкаемо, а глаза за стеклами очков тяжело сверкнули. Если он был уверен в разумности своего решения, переубедить его было невозможно.
Иннин нехотя отступила, но понятно, что осталась недовольной таким решением, а отказ от плотских отношений вполне предсказуемо внёс в отношения супругов известную отчужденность. И именно в этот момент, как будто специально, пришло злополучное письмо от леди Вудворт.
Лорд Кавендиш читал письмо достопочтенной дамы в тиши своего кабинета. Читал, перечитывал, снова вглядываясь в строки, и краска гнева и стыда заливала его щеки.
Его дочь вела недостойный её происхождения образ жизни, обвинив отца в собственной нищете?! О каком письме она трезвонит по всему Брайтону, покрывая его голову позором? Лили перешла все границы благопристойности!
Гнев клокотал в его груди, ища немедленного выхода, и Кавендиш в ярости запустил тяжелым пресс-папье в стену кабинета. Раздался возмущенный звон разбитого стекла, и старинная ваза мейсенского фарфора превратилась в кучку безобразных осколков. Лорду только и осталось, что от души выругаться, да приказать, чтобы убрали останки дорогостоящей вещи.
Но, наблюдая за неспешными действиями слуги, Кавендиш сумел успокоиться и вновь перечитать злополучное письмо.
- Джон,- обратился он к лакею,- ты не помнишь - приходили ли в последнее время письма из Брайтона от леди Лилианы?
Слуга задумался, застыв с совком и осколками в руке.
- Нет, милорд,- в конце концов, убежденно высказался он,- последнее письмо из Брайтона пришло почти полгода назад! Перед Рождеством, как бы ни соврать!
У Кавендиша замерло нехорошим предчувствием сердце. Уж ему ли не знать, что Лили ему не писала уже года два, не считая той злополучной записки. Значит, письмо все-таки было, но...
- И куда оно делось?
Джон насупился, вспоминая.
- Не знаю, ваша милость,- растерянно протянул он,- не помню! Но я всю вашу корреспонденцию складываю на письменном столе в кабинете. Должен был и это письмо отнести туда... Да! Скорее всего, так и было, милорд! А уж куда оно делось потом? Простите, не знаю!
