Кавендишу не оставалось ничего другого, как отпустить слугу - ведь тот соблюдал порядок, установленный в его доме с незабвенных времен.
Теперь лорд встревожено обдумывал неприятную проблему. Значит, письмо все-таки было! Но куда оно делось? Кто осмелился его взять?
Ответ напрашивался, и чем дальше рассуждал лорд на эту тему, тем больше убеждался, что кроме Иннин это сделать было некому.
За обедом он то и дело поглядывал на черноволосую головку жены, не зная, как приступить к столь неприятному разговору. Он боялся обидеть её несправедливыми обвинениями и одновременно понимал, что другого выхода нет. Но, может, жена сама поможет ему в этой ситуации, предоставив приемлемое объяснение пропаже?
За рыбным блюдом Кавендиш всё-таки решился. Наверное, его в очередной раз вывел из себя унылый вид супруги, с отвращением ковыряющей вилкой превосходно приготовленную треску. Её нелюбовь к английской здоровой пище часто выводила из себя лорда, с уважением относящегося к еде. Поставили рыбу - ешь, не привередничай!
- Дорогая,- отложил он нож и вилку,- я недавно получил письмо из Брайтона!
- Да?- щеки, потупившей глаза Иннин мгновенно окрасились румянцем. - От кого?
Собственно, её виноватый вид уже был доказательством того, что совесть у жены нечиста, и лорда обуял вполне справедливый гнев.
- От кого же ещё, кроме леди Вудворт я могу прочитать послание, ведь письма Лили не доходят до адресата?
У Иннин задрожали и руки, и голос:
- О чем вы говорите, мой друг? Какие письма Лили?
Кавендиш стукнул кулаком по столу.
- Вы никудышная лгунья, миледи! Мне известно, что перед Рождеством моя дочь прислала письмо, и теперь желаю знать - куда оно делась?
- Я..., я...,- у супруги полились слезы, но в этот раз они не произвели на лорда должного впечатления.
- Сударыня! Я жду!
Иннин, нервно комкая салфетку, лихорадочно соображала, чтобы такое правдоподобное солгать. Проклятая, мерзкая старуха! Вечно она сует свой нос в чужие дела!
- Это произошло случайно,- взвыла она, демонстрируя отчаяние,- хотела посмотреть, а оно... там было темновато, и я подошла к камину, а оно..., оно сгорело, едва я его вскрыла!
Кавендиш хмуро хмыкнул. Такая нелепая ложь вряд ли кого-то смогла бы ввести в заблуждение.
- Ладно,- холодно согласился он,- пусть это письмо само ринулось в огонь! Но почему вы утаили сам факт его получения? Вы же знаете, насколько это важно для меня!
- Я боялась вашего гнева!
Лорд долго мерил суровым взглядом провинившуюся супругу.
- Стыдно, сударыня, очень стыдно! - в конце концов, упрекнул он её. - Мне стыдно за вас, коль вы сами лишены этого чувства!
И, зло скомкав салфетку, Кавендиш покинул стол, не дожидаясь конца обеда.
Столь серьезная размолвка, конечно же, не входила в планы Иннин. Она поплакала, с надеждой поглядывая на дверь в ожидании возвращения супруга, но он не вернулся.
- Милорд уехал в деревню, - доложил слуга, посланный разузнать, где хозяин,- передал, что к ужину не вернется!
Расстроенная Иннин весь остаток вечера простояла у окна, вглядываясь в темнеющую ленту подъездной дороги, но возвращения всадника так и не дождалась.
Её сердце тревожно билось, и сон бежал прочь. Почему она заранее не придумала приемлемой отговорки на этот случай? Но кто же мог подумать, что старая наседка возьмет в руки перо и нацарапает нечто такое, от чего Джордж взбесится!
Иннин плакала, ругала себя, металась по кровати, но ни разу не задумалась о том, что происходит с Лили, если даже миссис Вудворт преодолела свою нелюбовь к написанию писем.
Зато эта мысль ни на минуту не оставляла, играющего в бридж в соседнем поместье Кавендиша. Сидя за игральным столом в компании местной знати, он проигрывал партию, потому что не мог сосредоточиться на картах. Дочь и новорожденный внук терпели нужду, весь Брайтон чесал языки об их семье, а он ни о чем не подозревал, потому что ревнивая Иннин не пожелала его ни с кем делить.
Как лорд не был взбешен поведением супруги, он её слишком сильно любил, чтобы обвинить, в чём-то более серьезном, чем обыкновенная женская ревность. Но проучить провинившуюся жену все-таки было надо, так же, как и срочно выехать в Брайтон.
Кавендиш с треском продул партию, зато принял нелёгкое решение.
Утром, так и не дождавшаяся прибытия супруга домой, Инн встала довольно поздно. Кинув рассеянный взгляд на часы, она недовольно осведомилась у горничной:
- Почему вы не разбудили меня к завтраку с милордом?
Раздергивающая занавески девушка чуть помедлила с ответом, недоуменно обернувшись в продирающей заспанные глаза хозяйке.
- Милорд спозаранку уехал, миледи!
Иннин тоскливо сморщила нос - Кавендиш, видимо, не собирался менять гнев на милость.
- Он будет к обеду? - кисло поинтересовалась она.
- Нет, миледи! По всей видимости, его светлость пообедает на постоялом дворе!
Остатки сна моментально покинули нашу героиню. Она испуганно подскочила на кровати.
- Постоялый двор? Куда поехал милорд?
Девушка изумленно посмотрела на хозяйку.
- Разве он вам не сказал?
Иннин прикусила губу. Ей не хотелось посвящать в их ссоры прислугу, хотя сплетен всё равно не избежать!
- Пойди и разузнай,- сурово отдала она приказ камеристке,- куда уехал милорд?
Девушка отсутствовала недолго, и за утренним туалетом Иннин узнала, что супруг спозаранку направился в Брайтон, взяв с собой минимум багажа и камердинера.
Леди едва удержалась на ногах при этом известии. Растерянно присев на кушетку, она несколько минут не могла сообразить, что ей делать, а потом отдала приказ собраться в дорогу.
МОРТЛАНД.
А Мортланд, между тем, пребывал в отличном расположении духа.
По приезде в Брайтон герцог заехал в свой дом только для того, чтобы смыть дорожную грязь, да переодеться к долгожданному визиту.
Губы Мортланда при мысли о бесшабашной и безголовой чудачке Лили изогнулись в теплой улыбке. Он любил её, и это чувство не имело ничего общего с тем, что Эдвин до сих пор испытывал к женщинам. И пусть здесь было чисто физическое влечение, но оно отступало на второй, а может, даже на третий план перед невольным восхищением её бесстрашием. Почему-то именно невестке он был склонен прощать то, за что бы сурово осудил любую другую представительницу противоположного пола. Лили была настолько яркой, настолько непосредственной и открытой, что пресыщенное до циничности сердце герцога трепетало непривычной нежностью при одном только взгляде на отчаянную золотистую головку.
Впрочем, на пути к долгожданному свиданию неожиданно встало настоящее пугало. Обряженный в немыслимо затрепанный сюртук, опирающийся на костыль, но от этого не менее воинственный старикашка встретил его светлость презрительным плевком под ноги.
- Здесь не таверна, сэр,- мрачно просверлил он гостя враждебным взглядом,- сюда не может зайти каждый!
Мортланд удивленно посмотрел на то, что приземлилось в дюйме от его ботинок, но все-таки миролюбиво пояснил:
- Скажите леди Лилиане, что герцог Мортландский просит его принять!
Высокий титул не произвел на старика ни малейшего впечатления.
- Тут и просить нечего - не примет она вас, ваша светлость! У неё мальчонка всю ночь проплакал, спит миледи! Если вам так уж нужно, оставьте записку. Я передам! И вообще, господин хороший, нечего тут шляться и беду накликать! Мало ли, майор прознает, да и не след двум одиноким женщинам принимать у себя мужчину! Не маленький, поди, сами понимаете это!
Внушительная палка, на которую опирался охранник семейства Дугласов заранее исключала возражения. И хотя Мортланд был не робкого десятка, он понимал, что старый солдат, не задумываясь, пустит её вход. Пришлось писать записку.
Но и здесь не обошлось без сентенций вредного старикашки.
- Ходят, ходят, всю бумагу перевели, а она чай то же денег стоит, в кармане-то не густо! Что там можно расписывать? Черкнул два слова, да и закругляйся - чернила в луже не зачерпнешь! Вот, вчера тоже один господин рвался вперед так, словно его черти поджаривали, а хозяйка-то как глянула на подпись и велела его ни под каким видом не пускать!
- Наверное, какой-нибудь светский любезник! - рассеянно заметил герцог, раздумывая чтобы такое емко - в двух словах написать, чтобы Лили осадила своего Аргуса.
- Да с виду-то, - вновь презрительно плюнул под ноги старик,- почтенный господин. А вот же, представился папенькой миледи - лордом Кавендишем. Ничего святого нет у людей! Разве стала бы моя хозяйка гнать своего отца, как паршивую собаку?
- Действительно!
Мортланд озадаченно глянул на сурового стража. Он ни на секунду не усомнился, что столь нелюбезным гостем был именно лорд Кавендиш (маловероятно, что какой-нибудь самозванец стал прикрываться этим именем), но почему Лили себя так повела? У них с отцом, действительно, были сложности после женитьбы последнего на Иннин, но не до такой же степени, чтобы отказаться принять его в собственном доме?
Герцог вернулся к экипажу, но, рассеянно натягивая на руки перчатки, медлил отправляться восвояси, разглядывая расстилающуюся перед ним улицу. Это был далеко не аристократический район Брайтона, и по скромным фасадам небольших коттеджей сразу же можно было определить, что живут здесь люди небогатые, в лучшем случае, среднего достатка. И это убожество как-то не сочеталось в его голове с роскошной красотой холенной и самоуверенной Лили.
Размышления Мортланда прервала выбежавшая из дома миссис Гвинн. Кутающаяся в платок от пронзительного ветра женщина энергично замахала руками, приглашая его вернуться.
Лили ждала своего гостя в маленькой, но светлой гостиной, в которой далеко не самую хорошую мебель неожиданно теснил роскошный, инкрустированный перламутром и золотом рояль. И посреди этих разнокалиберных по ценности предметов сидела исхудавшая и утомленная юная женщина, в которой пораженный гость с трудом узнал свою невестку. Не то, чтобы она стала менее красивой, нет! Но она показалась ему другой - непривычно озабоченной и печальной, поблекшей и потерявшей прежний лоск. В её грустной сосредоточенности, на каких-то своих мыслях, казалось, навсегда канула в лету отличавшая эту женщину кипучая страстность.
Мортланд почувствовал жестокое разочарование, но вот Лили подняла на него задумчивые глаза, чуть улыбнулась, и герцога, как и прежде, флером окутало исходящее от неё очарование. Всё так же прельстительно светились выбивающиеся из-под кружевного чепца золотистые локоны, отливала перламутром гладкая кожа щек и ласково мерцала таинственная синь глаз.
- Лили, дорогая, - растроганно прикоснулся он губами к её руке,- вы сама красота!
В ответ раздался негромкий смех.
- Боюсь, вы мне льстите, ваша светлость!
И вот они вновь сидят друг против друга, как когда-то давно, когда в их жизни не появился этот чертов Майкл Дуглас. И им не нужны слова, ведь он и без них понимает, как трудно пришлось Лили за прошедший год. Об этом красноречиво говорили исхудавшие пальцы рук, тени усталости под глазами и скромный кружевной воротничок простенького домашнего платья, но в невестке всё-таки не было надломленной покорности судьбе, которую Мортланд столь часто наблюдал у женщин, которых потрепала жизнь. Так, немного задумчивой усталости в глазах - не более! Но и этого было достаточно, чтобы воспользоваться ситуацией в своих целях.
- Что, дела совсем плохи? - прямо спросил герцог.
Лили неопределенно пожала плечами.
- Дуглас задерживается! От него давно нет никаких известий,- сдержанно пояснила она,- по разным причинам я не рассчитала своих средств, вот и пришлось залезть в кое-какие долги. Но всё это сущая ерунда по сравнению с изматывающим ожиданием. Вы должны меня понять, Эдвин, ведь я уже проводила одного мужчину за море, чтобы не встретить его уже никогда!
Они немного помолчали, почтив память покойного Томаса.
Что ж, это признание стало прекрасным поводом вернуть себе утерянные позиции в жизни Лили, пусть не полностью, но весьма существенно.
- Вам нужно было сообщить о себе,- сухо улыбнулся Мортланд,- и вы бы избежали многих трудностей! Деньги моего брата вложены в ценные бумаги, а доходы с них я делю на три части, с тем, чтобы ваши сыновья скопили к своему совершеннолетию порядочное состояние! Вы же вправе распоряжаться своей долей по собственному усмотрению! Я могу уже сегодня выделить вам определенную сумму под залог будущих прибылей.
По лицу Лили разлилось заметное облегчение, и она с импульсивной радостью сжала руки. Только теперь Мортланд до конца осознал, в каком напряжении находилась его собеседница всё это время. Видимо, их положение, действительно, было бедственным!
- Я всегда знала, чтобы не говорили злобные языки, что вы мой друг! - между тем, расплылась в сияющей улыбке Лили. - Я помню, как вы уже однажды спасли меня, и вот приходите на выручку второй раз!
- Злые языки? Уж не ваш ли отец - лорд Кавендиш предостерегал вас против меня?
Мортланд прекрасно знал, что так оно и было, но ему было интересна сама реакция Лили на имя отца. И он не обманулся в своих ожиданиях - лицо собеседницы мгновенно закаменело.
- Я не считаю нужным внимать каким-либо его предостережениям, кого бы они ни касались! И уж тем более вас, мой друг!
- Я чего-то не знаю?
Лили заметно замялась, но Мортланд своевременной помощью спас её от долговой ямы, и она решила поделиться семейными секретами.
- Перед Рождеством мои дела по ряду причин были плохи,- холодно пояснила она,- я боялась, что мне нечем будет заплатить доктору и обратилась за помощью к отцу, но от него не последовало не только помощи, но даже простого ответа на мою просьбу!
Они вновь надолго замолчали. Миссис Гвинн, внимательно прислушивающаяся к неспешной, прерываемой долгими паузами беседе, сочла нужным вмешаться и предложить собеседникам чаю.
И вот когда Мортланд церемонно потягивал чай в компании двух дам, служанка объявила о визите леди Вудворт. Более ненужной гостьи в данных обстоятельствах невозможно было даже представить, но пришлось смириться!
Запыхавшаяся от подъема по лестнице, почтенная дама чуть не лопнула от радости при виде невозмутимо чаевничающего герцога. Будет о чем рассказать знакомым!
- Леди Кэтлин Вудворт, - представила Лили гостью,- мой большой друг! Его светлость герцог Мортландский - мой шурин по первому мужу.
Но герцог не был обманут таким представлением. Ему достаточно было беглого взгляда на широкое лицо дебелой дамы, чтобы понять, что её основным развлечением являются сплетни. Миссис Гвинн принесла ещё одну чашку для гостьи.
В нескольких словах они определились с крещением Майкла-младшего, обменялись соображениями об изменчивости погоды, и только после ещё пары десятков ничего не значащих фраз выяснилось, что леди Кетлин только собиралась с мыслями, чтобы начать разговор.
- Ваша светлость,- энергично набросилась она на всё это время молчавшего Мортланда,- вы должны серьезно повлиять на душеньку Лили! У меня сегодня был с визитом её отец - лорд Кавендиш!
Лили надменно нахмурилась, но словоохотливую даму это не смутило.
- Ваш отец весьма расстроен случившимся между вами недоразумением,
Теперь лорд встревожено обдумывал неприятную проблему. Значит, письмо все-таки было! Но куда оно делось? Кто осмелился его взять?
Ответ напрашивался, и чем дальше рассуждал лорд на эту тему, тем больше убеждался, что кроме Иннин это сделать было некому.
За обедом он то и дело поглядывал на черноволосую головку жены, не зная, как приступить к столь неприятному разговору. Он боялся обидеть её несправедливыми обвинениями и одновременно понимал, что другого выхода нет. Но, может, жена сама поможет ему в этой ситуации, предоставив приемлемое объяснение пропаже?
За рыбным блюдом Кавендиш всё-таки решился. Наверное, его в очередной раз вывел из себя унылый вид супруги, с отвращением ковыряющей вилкой превосходно приготовленную треску. Её нелюбовь к английской здоровой пище часто выводила из себя лорда, с уважением относящегося к еде. Поставили рыбу - ешь, не привередничай!
- Дорогая,- отложил он нож и вилку,- я недавно получил письмо из Брайтона!
- Да?- щеки, потупившей глаза Иннин мгновенно окрасились румянцем. - От кого?
Собственно, её виноватый вид уже был доказательством того, что совесть у жены нечиста, и лорда обуял вполне справедливый гнев.
- От кого же ещё, кроме леди Вудворт я могу прочитать послание, ведь письма Лили не доходят до адресата?
У Иннин задрожали и руки, и голос:
- О чем вы говорите, мой друг? Какие письма Лили?
Кавендиш стукнул кулаком по столу.
- Вы никудышная лгунья, миледи! Мне известно, что перед Рождеством моя дочь прислала письмо, и теперь желаю знать - куда оно делась?
- Я..., я...,- у супруги полились слезы, но в этот раз они не произвели на лорда должного впечатления.
- Сударыня! Я жду!
Иннин, нервно комкая салфетку, лихорадочно соображала, чтобы такое правдоподобное солгать. Проклятая, мерзкая старуха! Вечно она сует свой нос в чужие дела!
- Это произошло случайно,- взвыла она, демонстрируя отчаяние,- хотела посмотреть, а оно... там было темновато, и я подошла к камину, а оно..., оно сгорело, едва я его вскрыла!
Кавендиш хмуро хмыкнул. Такая нелепая ложь вряд ли кого-то смогла бы ввести в заблуждение.
- Ладно,- холодно согласился он,- пусть это письмо само ринулось в огонь! Но почему вы утаили сам факт его получения? Вы же знаете, насколько это важно для меня!
- Я боялась вашего гнева!
Лорд долго мерил суровым взглядом провинившуюся супругу.
- Стыдно, сударыня, очень стыдно! - в конце концов, упрекнул он её. - Мне стыдно за вас, коль вы сами лишены этого чувства!
И, зло скомкав салфетку, Кавендиш покинул стол, не дожидаясь конца обеда.
Столь серьезная размолвка, конечно же, не входила в планы Иннин. Она поплакала, с надеждой поглядывая на дверь в ожидании возвращения супруга, но он не вернулся.
- Милорд уехал в деревню, - доложил слуга, посланный разузнать, где хозяин,- передал, что к ужину не вернется!
Расстроенная Иннин весь остаток вечера простояла у окна, вглядываясь в темнеющую ленту подъездной дороги, но возвращения всадника так и не дождалась.
Её сердце тревожно билось, и сон бежал прочь. Почему она заранее не придумала приемлемой отговорки на этот случай? Но кто же мог подумать, что старая наседка возьмет в руки перо и нацарапает нечто такое, от чего Джордж взбесится!
Иннин плакала, ругала себя, металась по кровати, но ни разу не задумалась о том, что происходит с Лили, если даже миссис Вудворт преодолела свою нелюбовь к написанию писем.
Зато эта мысль ни на минуту не оставляла, играющего в бридж в соседнем поместье Кавендиша. Сидя за игральным столом в компании местной знати, он проигрывал партию, потому что не мог сосредоточиться на картах. Дочь и новорожденный внук терпели нужду, весь Брайтон чесал языки об их семье, а он ни о чем не подозревал, потому что ревнивая Иннин не пожелала его ни с кем делить.
Как лорд не был взбешен поведением супруги, он её слишком сильно любил, чтобы обвинить, в чём-то более серьезном, чем обыкновенная женская ревность. Но проучить провинившуюся жену все-таки было надо, так же, как и срочно выехать в Брайтон.
Кавендиш с треском продул партию, зато принял нелёгкое решение.
Утром, так и не дождавшаяся прибытия супруга домой, Инн встала довольно поздно. Кинув рассеянный взгляд на часы, она недовольно осведомилась у горничной:
- Почему вы не разбудили меня к завтраку с милордом?
Раздергивающая занавески девушка чуть помедлила с ответом, недоуменно обернувшись в продирающей заспанные глаза хозяйке.
- Милорд спозаранку уехал, миледи!
Иннин тоскливо сморщила нос - Кавендиш, видимо, не собирался менять гнев на милость.
- Он будет к обеду? - кисло поинтересовалась она.
- Нет, миледи! По всей видимости, его светлость пообедает на постоялом дворе!
Остатки сна моментально покинули нашу героиню. Она испуганно подскочила на кровати.
- Постоялый двор? Куда поехал милорд?
Девушка изумленно посмотрела на хозяйку.
- Разве он вам не сказал?
Иннин прикусила губу. Ей не хотелось посвящать в их ссоры прислугу, хотя сплетен всё равно не избежать!
- Пойди и разузнай,- сурово отдала она приказ камеристке,- куда уехал милорд?
Девушка отсутствовала недолго, и за утренним туалетом Иннин узнала, что супруг спозаранку направился в Брайтон, взяв с собой минимум багажа и камердинера.
Леди едва удержалась на ногах при этом известии. Растерянно присев на кушетку, она несколько минут не могла сообразить, что ей делать, а потом отдала приказ собраться в дорогу.
МОРТЛАНД.
А Мортланд, между тем, пребывал в отличном расположении духа.
По приезде в Брайтон герцог заехал в свой дом только для того, чтобы смыть дорожную грязь, да переодеться к долгожданному визиту.
Губы Мортланда при мысли о бесшабашной и безголовой чудачке Лили изогнулись в теплой улыбке. Он любил её, и это чувство не имело ничего общего с тем, что Эдвин до сих пор испытывал к женщинам. И пусть здесь было чисто физическое влечение, но оно отступало на второй, а может, даже на третий план перед невольным восхищением её бесстрашием. Почему-то именно невестке он был склонен прощать то, за что бы сурово осудил любую другую представительницу противоположного пола. Лили была настолько яркой, настолько непосредственной и открытой, что пресыщенное до циничности сердце герцога трепетало непривычной нежностью при одном только взгляде на отчаянную золотистую головку.
Впрочем, на пути к долгожданному свиданию неожиданно встало настоящее пугало. Обряженный в немыслимо затрепанный сюртук, опирающийся на костыль, но от этого не менее воинственный старикашка встретил его светлость презрительным плевком под ноги.
- Здесь не таверна, сэр,- мрачно просверлил он гостя враждебным взглядом,- сюда не может зайти каждый!
Мортланд удивленно посмотрел на то, что приземлилось в дюйме от его ботинок, но все-таки миролюбиво пояснил:
- Скажите леди Лилиане, что герцог Мортландский просит его принять!
Высокий титул не произвел на старика ни малейшего впечатления.
- Тут и просить нечего - не примет она вас, ваша светлость! У неё мальчонка всю ночь проплакал, спит миледи! Если вам так уж нужно, оставьте записку. Я передам! И вообще, господин хороший, нечего тут шляться и беду накликать! Мало ли, майор прознает, да и не след двум одиноким женщинам принимать у себя мужчину! Не маленький, поди, сами понимаете это!
Внушительная палка, на которую опирался охранник семейства Дугласов заранее исключала возражения. И хотя Мортланд был не робкого десятка, он понимал, что старый солдат, не задумываясь, пустит её вход. Пришлось писать записку.
Но и здесь не обошлось без сентенций вредного старикашки.
- Ходят, ходят, всю бумагу перевели, а она чай то же денег стоит, в кармане-то не густо! Что там можно расписывать? Черкнул два слова, да и закругляйся - чернила в луже не зачерпнешь! Вот, вчера тоже один господин рвался вперед так, словно его черти поджаривали, а хозяйка-то как глянула на подпись и велела его ни под каким видом не пускать!
- Наверное, какой-нибудь светский любезник! - рассеянно заметил герцог, раздумывая чтобы такое емко - в двух словах написать, чтобы Лили осадила своего Аргуса.
- Да с виду-то, - вновь презрительно плюнул под ноги старик,- почтенный господин. А вот же, представился папенькой миледи - лордом Кавендишем. Ничего святого нет у людей! Разве стала бы моя хозяйка гнать своего отца, как паршивую собаку?
- Действительно!
Мортланд озадаченно глянул на сурового стража. Он ни на секунду не усомнился, что столь нелюбезным гостем был именно лорд Кавендиш (маловероятно, что какой-нибудь самозванец стал прикрываться этим именем), но почему Лили себя так повела? У них с отцом, действительно, были сложности после женитьбы последнего на Иннин, но не до такой же степени, чтобы отказаться принять его в собственном доме?
Герцог вернулся к экипажу, но, рассеянно натягивая на руки перчатки, медлил отправляться восвояси, разглядывая расстилающуюся перед ним улицу. Это был далеко не аристократический район Брайтона, и по скромным фасадам небольших коттеджей сразу же можно было определить, что живут здесь люди небогатые, в лучшем случае, среднего достатка. И это убожество как-то не сочеталось в его голове с роскошной красотой холенной и самоуверенной Лили.
Размышления Мортланда прервала выбежавшая из дома миссис Гвинн. Кутающаяся в платок от пронзительного ветра женщина энергично замахала руками, приглашая его вернуться.
Лили ждала своего гостя в маленькой, но светлой гостиной, в которой далеко не самую хорошую мебель неожиданно теснил роскошный, инкрустированный перламутром и золотом рояль. И посреди этих разнокалиберных по ценности предметов сидела исхудавшая и утомленная юная женщина, в которой пораженный гость с трудом узнал свою невестку. Не то, чтобы она стала менее красивой, нет! Но она показалась ему другой - непривычно озабоченной и печальной, поблекшей и потерявшей прежний лоск. В её грустной сосредоточенности, на каких-то своих мыслях, казалось, навсегда канула в лету отличавшая эту женщину кипучая страстность.
Мортланд почувствовал жестокое разочарование, но вот Лили подняла на него задумчивые глаза, чуть улыбнулась, и герцога, как и прежде, флером окутало исходящее от неё очарование. Всё так же прельстительно светились выбивающиеся из-под кружевного чепца золотистые локоны, отливала перламутром гладкая кожа щек и ласково мерцала таинственная синь глаз.
- Лили, дорогая, - растроганно прикоснулся он губами к её руке,- вы сама красота!
В ответ раздался негромкий смех.
- Боюсь, вы мне льстите, ваша светлость!
И вот они вновь сидят друг против друга, как когда-то давно, когда в их жизни не появился этот чертов Майкл Дуглас. И им не нужны слова, ведь он и без них понимает, как трудно пришлось Лили за прошедший год. Об этом красноречиво говорили исхудавшие пальцы рук, тени усталости под глазами и скромный кружевной воротничок простенького домашнего платья, но в невестке всё-таки не было надломленной покорности судьбе, которую Мортланд столь часто наблюдал у женщин, которых потрепала жизнь. Так, немного задумчивой усталости в глазах - не более! Но и этого было достаточно, чтобы воспользоваться ситуацией в своих целях.
- Что, дела совсем плохи? - прямо спросил герцог.
Лили неопределенно пожала плечами.
- Дуглас задерживается! От него давно нет никаких известий,- сдержанно пояснила она,- по разным причинам я не рассчитала своих средств, вот и пришлось залезть в кое-какие долги. Но всё это сущая ерунда по сравнению с изматывающим ожиданием. Вы должны меня понять, Эдвин, ведь я уже проводила одного мужчину за море, чтобы не встретить его уже никогда!
Они немного помолчали, почтив память покойного Томаса.
Что ж, это признание стало прекрасным поводом вернуть себе утерянные позиции в жизни Лили, пусть не полностью, но весьма существенно.
- Вам нужно было сообщить о себе,- сухо улыбнулся Мортланд,- и вы бы избежали многих трудностей! Деньги моего брата вложены в ценные бумаги, а доходы с них я делю на три части, с тем, чтобы ваши сыновья скопили к своему совершеннолетию порядочное состояние! Вы же вправе распоряжаться своей долей по собственному усмотрению! Я могу уже сегодня выделить вам определенную сумму под залог будущих прибылей.
По лицу Лили разлилось заметное облегчение, и она с импульсивной радостью сжала руки. Только теперь Мортланд до конца осознал, в каком напряжении находилась его собеседница всё это время. Видимо, их положение, действительно, было бедственным!
- Я всегда знала, чтобы не говорили злобные языки, что вы мой друг! - между тем, расплылась в сияющей улыбке Лили. - Я помню, как вы уже однажды спасли меня, и вот приходите на выручку второй раз!
- Злые языки? Уж не ваш ли отец - лорд Кавендиш предостерегал вас против меня?
Мортланд прекрасно знал, что так оно и было, но ему было интересна сама реакция Лили на имя отца. И он не обманулся в своих ожиданиях - лицо собеседницы мгновенно закаменело.
- Я не считаю нужным внимать каким-либо его предостережениям, кого бы они ни касались! И уж тем более вас, мой друг!
- Я чего-то не знаю?
Лили заметно замялась, но Мортланд своевременной помощью спас её от долговой ямы, и она решила поделиться семейными секретами.
- Перед Рождеством мои дела по ряду причин были плохи,- холодно пояснила она,- я боялась, что мне нечем будет заплатить доктору и обратилась за помощью к отцу, но от него не последовало не только помощи, но даже простого ответа на мою просьбу!
Они вновь надолго замолчали. Миссис Гвинн, внимательно прислушивающаяся к неспешной, прерываемой долгими паузами беседе, сочла нужным вмешаться и предложить собеседникам чаю.
И вот когда Мортланд церемонно потягивал чай в компании двух дам, служанка объявила о визите леди Вудворт. Более ненужной гостьи в данных обстоятельствах невозможно было даже представить, но пришлось смириться!
Запыхавшаяся от подъема по лестнице, почтенная дама чуть не лопнула от радости при виде невозмутимо чаевничающего герцога. Будет о чем рассказать знакомым!
- Леди Кэтлин Вудворт, - представила Лили гостью,- мой большой друг! Его светлость герцог Мортландский - мой шурин по первому мужу.
Но герцог не был обманут таким представлением. Ему достаточно было беглого взгляда на широкое лицо дебелой дамы, чтобы понять, что её основным развлечением являются сплетни. Миссис Гвинн принесла ещё одну чашку для гостьи.
В нескольких словах они определились с крещением Майкла-младшего, обменялись соображениями об изменчивости погоды, и только после ещё пары десятков ничего не значащих фраз выяснилось, что леди Кетлин только собиралась с мыслями, чтобы начать разговор.
- Ваша светлость,- энергично набросилась она на всё это время молчавшего Мортланда,- вы должны серьезно повлиять на душеньку Лили! У меня сегодня был с визитом её отец - лорд Кавендиш!
Лили надменно нахмурилась, но словоохотливую даму это не смутило.
- Ваш отец весьма расстроен случившимся между вами недоразумением,
