Это послужило хоть небольшим, но утешением, потому что выезд за границу ей, как матери, хоть и незаконнорожденных, но принцев, закон запрещал, а про других мужчин и думать было нельзя. Саид же вполне предсказуемо женился на той девушке, которую ему нашла мама.
Печальная история, хотя вроде бы все живы и здоровы! Но понятно, что Клара Федоровна после того, что пережила, думая, что Катя мертва, места себе от счастья не находила.
Она выправила визу и съездила в гости к дочери, понянчилась с внуками, познакомилась с их отцом и никому не давала покоя, бесчисленное количество раз рассказывая, как прекрасно живет её Екатерина в далекой африканской стране. Её охотно слушали, зачарованно внимая таинственной для нас экзотике арабского мира, но каждый про себя, я уверена, думал: « Как хорошо, что это случилось не с моим ребенком!»
— Вот,— как-то высказала она мне, в очередной раз рассказывая про дочь,— Димочка, оказывается все правильно говорил, а ты не верила!
Мы сидели у меня в библиотеке и пили чай. Погода за окном была ещё та — лил дождь, дул холодный пронзительный ветер, перепархивал снег. Ноябрь в том году выдался холодным.
Читатель вполне предсказуемо предпочитал сидеть дома, чем таскаться по лужам и увязать в грязи наших раздолбанных дорог. А вот Клару Федоровну привез ко мне Николай Викторович по дороге в свою стоматологическую клинику. Петровой нужна была подборка литературы по истории Емска.
Книги мы быстро нашли, и решили выпить чайку, чтобы в тишине и уюте поговорить об экзотике Северной Африки в целом и о счастье Катеньки в частности. И вдруг Клара Петровна заговорила о Диме. И только в этот момент я вспомнила, что давно не видела обычно по пятам таскающегося за ней парня.
— А где Долмацкий? — вяло спросила я даму, меланхолично размешивая сахар в стакане.— Заболел, что ли?
Петрова потемнела лицом и радостный энтузиазм, только что бивший из неё, подобно гейзеру, моментально исчез.
— Димочка исчез!
— В смысле? — не поняла я.— Пропал, что ли? А вы в милицию заявляли?
— Нет! — грустно качнула она головой.— Я попробовала поговорить с Игорем Васильевичем (начальником местного РОВД) на эту тему, но тот меня отговорил подавать заявление. Сказал, что Дмитрий взрослый парень, и он вовсе не обязан давать мне отчет в своих передвижениях! Ведь мы даже не родственники!
Я удивилась. Вот пофигу мне был Дима, но такая черствость возмутила.
— Давайте, я подключу Дружинина! Всё-таки человек пропал!
Но Клара Федоровна как-то странно помялась.
— Не надо,— грустно вздохнула она,— Дима не из тех, кто пропадает, он из тех, кто просто уходит!
— Но как это произошло?! Когда?
Прежде чем рассказать, Петрова сделала несколько глотков чаю, а потом с тяжелым вздохом отставила свой стакан в сторону. Она сделалась такой…, я затрудняюсь дать определение — грустной, подавленной и отстраненной одновременно.
— Я уезжала в Москву, Николай меня провожал, а Димочка оставался на хозяйстве! Когда муж вернулся, то все было в полном порядке, но на столе в гостиной лежали ключи от его квартиры, какие-то деньги, документы на торговую палатку, и даже паспорт и аттестат! И ни записки, ни какого-нибудь намека, почему он это сделал!
Клара Федоровна осторожно, чтобы не размазать макияж, вытерла показавшиеся на глазах слезинки.
— Хотя, конечно, у Димы были деньги за Розин дом!
— Не было у него этих денег,— не раздумывая, ляпнула я,— он их нам с тетей Клавой отдал!
Петрова стала ещё печальнее, но не удивилась.
— Я же говорила тебе, Людочка, это был Ангел! Ангел, посланный мне откуда-то сверху, чтобы я не натворила непоправимых дел! А теперь, когда всё хорошо, он просто исчез, ушел туда, откуда пришел. А там не нужны деньги и документы!
Мне стало жутковато.
— Может Дима ещё появится,— робко предположила я,— мало ли! Девчонкой какой-нибудь увлекся, возраст у него такой!
Говорила и сама себе не верила — вот скажите, на милость, зачем покидая Емск, Долмацкий оставил у Петровых паспорт? Взял бы документы, и все было бы легко объяснить, так нет! Значит, Дима, что-то хотел этим самым сказать, но что? Мол, он на самом деле Ангел, что ли? Бред какой-то! Но разубеждать Клару Федоровну в божественном происхождении Долмацкого я не стала. Ей и так досталось, бедолаге, от любимой дочери, так пусть тешит себя хотя бы иллюзиями об исчезнувшем любимце!
Прошла осень, а за ней и зима. Другие разговоры и дела занимали жителей Емска.
Петровы, столь долго имевшие самые высокие рейтинги у местных сплетников, тихо и достойно уступили свои позиции другим, ещё более скандальным происшествиям.
Дочь Евгении Валентиновны Федоровой (заведующей местным загсом) привезла домой в качестве жениха черного парня из Нигерии. Да ладно бы, тот оказался богатым и знатным, как допустим Катькин «бойфренд», так нет — у Мого не было ни знаменитой родни, ни денег в кармане, и он начал зарабатывать на жизнь, играя на местном рынке на диковинном барабане и мыча при этом странные и непонятные песни.
Разодетый в кричащие оранжево-желто-зеленые одежды, с головой, увешанной сотней косичек и с круглой и высокой шапочкой над черным лоснящимся лицом Мого бросался в глаза, как огонь в ночи. Ходили на него смотреть целыми семьями!
А Маргарита Селезнева заявилась к родителям, закончив ПТУ г. N-ска, изрисованная татуировками, словно дикарь, да ещё и привезла в своем багаже кобеля размером с хорошего телка.
Не смотря на суперкрупные размеры, песик очень интересовался местными, во стократ уступавшими ему в размерах шавками. И вступал с ними в интимные отношения в самых неподходящих местах. Честно говоря, зрелище заставляло краснеть даже спившихся бомжей!
Да мало ли, что ещё случается интересного в маленьком мирке захолустного городишки! Здесь же всё на виду — и каждое событие, даже самое маленькое, рассматривается, чуть ли не через увеличительное стекло, и ничто не избежит самого пристального и всегда предвзятого внимания.
А что же Петровы?
Как-то вечером в мою дверь раздался звонок. Я никого не ждала, поэтому поспешно прикрыв платком бигуди, открыла дверь. На пороге возбужденно светила глазами Клара Федоровна.
— Здравствуй, Людочка! Чайку предложишь!
А почему бы и нет? Чай составлял такую же обязательную часть нашего бытия, как пиво в немецкой провинции.
— Ой, Людочка,— после первой же чашки с энтузиазмом воскликнула мадам Петрова, - я слышала, что у тебя чисто случайно оказался антикварный комод? Можно посмотреть?
Я недовольно поморщилась. Но все-таки провела гостью в спальню, и, напрягшись, сдвинула сначала с места кровать, потом сам комод, потом убрала все, что на нем лежало и стояло и после пятнадцати минут различных манипуляций и передвижений стали видные инкрустированные блестящим перламутром пузатые ящички.
— Какая прелесть,— взмахнула руками Клара Федоровна, и тут же строго сомкнула губы,— Людочка вы должны отдать эту вещь в наш музей!
— Ещё чего,— я нервно затолкала свое единственное богатство на место,— это мой страховой полис на случай болезни или ещё, какого катаклизма!
— На этот случай у тебя дочь есть!
— Вот Алле я его и отдам!
Глаза Петровой увеличились от возмущения втрое.
— Достояние страны, за рубеж?! Ты изумляешь меня, дорогая!
— Только не надо строить из себя товарища Широкопляса! Мой комод, что хочу, то и делаю!
Я стала старше и уже более твердо стояла на ногах, чем в 90-х, поэтому могла себе позволить такой тон в разговоре с этой бабой.
— Нужно ещё выяснить, как он попал к покойной Анне Никаноровне,— не отступала насупившаяся Клара Федоровна,— а то, может, она владела им незаконно!
Я равнодушно пожала плечами.
— Выясняйте, но зато я владею им законно, и ни за что вам его не отдам!
— Я не для себя прошу! Для всего города в целом! Мы ведь столько в свое время для вас с Алкой сделали…. Неужели ты такая неблагодарная?
— Да! Я неблагодарная!
И мы рассорились вдребезги.
Компания, развернутая Петровой по спасению комода путем непризнания законности завещания, захлестнулась, ударившись о владевшего сервизом покойницы господина Дружинина.
Прошел полный взаимного отчуждения год, за ним второй, а потом Клара Федоровна появилась в моей библиотеке с тортом и коробкой конфет.
— Что мы, как маленькие! Мир?
Конечно, мир! А как же иначе? Тем более, мне было, что с ней обсудить.
Я всего лишь неделю назад вернулась из Венгрии, и у меня в сумочке хранились совместные фотографии с кузеном Карсаев — господином Иштваном Андраши. В компании этого венгра я посетила Токайские винодельни, побывала в замке Корвина, бродила по Будапешту.
Видный мужчина с благородно седыми висками, вдовец и владелец небольшой пекарни мне пришелся очень даже по вкусу. Да и, судя по его желанию везде меня сопровождать, я ему приглянулась то же.
Но если некому рассказать о поклоннике, то его наличие лишается почти половины своей прелести. И я, поставив нагреваться чайник, выложила снимки перед восхищенно ахнувшей Кларой.
— Какой интересный мужчина, Люда! Принц, настоящий принц!
На следующий вечер в мою библиотеку нагрянул весь состав бывшего «Клуба любителей книги». Жадно вырывая друг у друга фотографии, они чуть ли не через увеличительное стекло рассматривали моего заграничного ухажера.
— Людочка, вот повезло, так повезло!
— Представительный мужчина, сразу видно — за душой кое-что имеется!
— И что же? Он уже сделал тебе предложение?
Удовлетворенно улыбаясь, я разлила чай, выставила печенье и обстоятельно ответила на все вопросы.
Что ж, жизнь продолжалась, а значит, у «Клуба любителей книги» будет ещё немало поводов собраться вместе.
Печальная история, хотя вроде бы все живы и здоровы! Но понятно, что Клара Федоровна после того, что пережила, думая, что Катя мертва, места себе от счастья не находила.
Она выправила визу и съездила в гости к дочери, понянчилась с внуками, познакомилась с их отцом и никому не давала покоя, бесчисленное количество раз рассказывая, как прекрасно живет её Екатерина в далекой африканской стране. Её охотно слушали, зачарованно внимая таинственной для нас экзотике арабского мира, но каждый про себя, я уверена, думал: « Как хорошо, что это случилось не с моим ребенком!»
— Вот,— как-то высказала она мне, в очередной раз рассказывая про дочь,— Димочка, оказывается все правильно говорил, а ты не верила!
Мы сидели у меня в библиотеке и пили чай. Погода за окном была ещё та — лил дождь, дул холодный пронзительный ветер, перепархивал снег. Ноябрь в том году выдался холодным.
Читатель вполне предсказуемо предпочитал сидеть дома, чем таскаться по лужам и увязать в грязи наших раздолбанных дорог. А вот Клару Федоровну привез ко мне Николай Викторович по дороге в свою стоматологическую клинику. Петровой нужна была подборка литературы по истории Емска.
Книги мы быстро нашли, и решили выпить чайку, чтобы в тишине и уюте поговорить об экзотике Северной Африки в целом и о счастье Катеньки в частности. И вдруг Клара Петровна заговорила о Диме. И только в этот момент я вспомнила, что давно не видела обычно по пятам таскающегося за ней парня.
— А где Долмацкий? — вяло спросила я даму, меланхолично размешивая сахар в стакане.— Заболел, что ли?
Петрова потемнела лицом и радостный энтузиазм, только что бивший из неё, подобно гейзеру, моментально исчез.
— Димочка исчез!
— В смысле? — не поняла я.— Пропал, что ли? А вы в милицию заявляли?
— Нет! — грустно качнула она головой.— Я попробовала поговорить с Игорем Васильевичем (начальником местного РОВД) на эту тему, но тот меня отговорил подавать заявление. Сказал, что Дмитрий взрослый парень, и он вовсе не обязан давать мне отчет в своих передвижениях! Ведь мы даже не родственники!
Я удивилась. Вот пофигу мне был Дима, но такая черствость возмутила.
— Давайте, я подключу Дружинина! Всё-таки человек пропал!
Но Клара Федоровна как-то странно помялась.
— Не надо,— грустно вздохнула она,— Дима не из тех, кто пропадает, он из тех, кто просто уходит!
— Но как это произошло?! Когда?
Прежде чем рассказать, Петрова сделала несколько глотков чаю, а потом с тяжелым вздохом отставила свой стакан в сторону. Она сделалась такой…, я затрудняюсь дать определение — грустной, подавленной и отстраненной одновременно.
— Я уезжала в Москву, Николай меня провожал, а Димочка оставался на хозяйстве! Когда муж вернулся, то все было в полном порядке, но на столе в гостиной лежали ключи от его квартиры, какие-то деньги, документы на торговую палатку, и даже паспорт и аттестат! И ни записки, ни какого-нибудь намека, почему он это сделал!
Клара Федоровна осторожно, чтобы не размазать макияж, вытерла показавшиеся на глазах слезинки.
— Хотя, конечно, у Димы были деньги за Розин дом!
— Не было у него этих денег,— не раздумывая, ляпнула я,— он их нам с тетей Клавой отдал!
Петрова стала ещё печальнее, но не удивилась.
— Я же говорила тебе, Людочка, это был Ангел! Ангел, посланный мне откуда-то сверху, чтобы я не натворила непоправимых дел! А теперь, когда всё хорошо, он просто исчез, ушел туда, откуда пришел. А там не нужны деньги и документы!
Мне стало жутковато.
— Может Дима ещё появится,— робко предположила я,— мало ли! Девчонкой какой-нибудь увлекся, возраст у него такой!
Говорила и сама себе не верила — вот скажите, на милость, зачем покидая Емск, Долмацкий оставил у Петровых паспорт? Взял бы документы, и все было бы легко объяснить, так нет! Значит, Дима, что-то хотел этим самым сказать, но что? Мол, он на самом деле Ангел, что ли? Бред какой-то! Но разубеждать Клару Федоровну в божественном происхождении Долмацкого я не стала. Ей и так досталось, бедолаге, от любимой дочери, так пусть тешит себя хотя бы иллюзиями об исчезнувшем любимце!
Прошла осень, а за ней и зима. Другие разговоры и дела занимали жителей Емска.
Петровы, столь долго имевшие самые высокие рейтинги у местных сплетников, тихо и достойно уступили свои позиции другим, ещё более скандальным происшествиям.
Дочь Евгении Валентиновны Федоровой (заведующей местным загсом) привезла домой в качестве жениха черного парня из Нигерии. Да ладно бы, тот оказался богатым и знатным, как допустим Катькин «бойфренд», так нет — у Мого не было ни знаменитой родни, ни денег в кармане, и он начал зарабатывать на жизнь, играя на местном рынке на диковинном барабане и мыча при этом странные и непонятные песни.
Разодетый в кричащие оранжево-желто-зеленые одежды, с головой, увешанной сотней косичек и с круглой и высокой шапочкой над черным лоснящимся лицом Мого бросался в глаза, как огонь в ночи. Ходили на него смотреть целыми семьями!
А Маргарита Селезнева заявилась к родителям, закончив ПТУ г. N-ска, изрисованная татуировками, словно дикарь, да ещё и привезла в своем багаже кобеля размером с хорошего телка.
Не смотря на суперкрупные размеры, песик очень интересовался местными, во стократ уступавшими ему в размерах шавками. И вступал с ними в интимные отношения в самых неподходящих местах. Честно говоря, зрелище заставляло краснеть даже спившихся бомжей!
Да мало ли, что ещё случается интересного в маленьком мирке захолустного городишки! Здесь же всё на виду — и каждое событие, даже самое маленькое, рассматривается, чуть ли не через увеличительное стекло, и ничто не избежит самого пристального и всегда предвзятого внимания.
А что же Петровы?
Как-то вечером в мою дверь раздался звонок. Я никого не ждала, поэтому поспешно прикрыв платком бигуди, открыла дверь. На пороге возбужденно светила глазами Клара Федоровна.
— Здравствуй, Людочка! Чайку предложишь!
А почему бы и нет? Чай составлял такую же обязательную часть нашего бытия, как пиво в немецкой провинции.
— Ой, Людочка,— после первой же чашки с энтузиазмом воскликнула мадам Петрова, - я слышала, что у тебя чисто случайно оказался антикварный комод? Можно посмотреть?
Я недовольно поморщилась. Но все-таки провела гостью в спальню, и, напрягшись, сдвинула сначала с места кровать, потом сам комод, потом убрала все, что на нем лежало и стояло и после пятнадцати минут различных манипуляций и передвижений стали видные инкрустированные блестящим перламутром пузатые ящички.
— Какая прелесть,— взмахнула руками Клара Федоровна, и тут же строго сомкнула губы,— Людочка вы должны отдать эту вещь в наш музей!
— Ещё чего,— я нервно затолкала свое единственное богатство на место,— это мой страховой полис на случай болезни или ещё, какого катаклизма!
— На этот случай у тебя дочь есть!
— Вот Алле я его и отдам!
Глаза Петровой увеличились от возмущения втрое.
— Достояние страны, за рубеж?! Ты изумляешь меня, дорогая!
— Только не надо строить из себя товарища Широкопляса! Мой комод, что хочу, то и делаю!
Я стала старше и уже более твердо стояла на ногах, чем в 90-х, поэтому могла себе позволить такой тон в разговоре с этой бабой.
— Нужно ещё выяснить, как он попал к покойной Анне Никаноровне,— не отступала насупившаяся Клара Федоровна,— а то, может, она владела им незаконно!
Я равнодушно пожала плечами.
— Выясняйте, но зато я владею им законно, и ни за что вам его не отдам!
— Я не для себя прошу! Для всего города в целом! Мы ведь столько в свое время для вас с Алкой сделали…. Неужели ты такая неблагодарная?
— Да! Я неблагодарная!
И мы рассорились вдребезги.
Компания, развернутая Петровой по спасению комода путем непризнания законности завещания, захлестнулась, ударившись о владевшего сервизом покойницы господина Дружинина.
Прошел полный взаимного отчуждения год, за ним второй, а потом Клара Федоровна появилась в моей библиотеке с тортом и коробкой конфет.
— Что мы, как маленькие! Мир?
Конечно, мир! А как же иначе? Тем более, мне было, что с ней обсудить.
Я всего лишь неделю назад вернулась из Венгрии, и у меня в сумочке хранились совместные фотографии с кузеном Карсаев — господином Иштваном Андраши. В компании этого венгра я посетила Токайские винодельни, побывала в замке Корвина, бродила по Будапешту.
Видный мужчина с благородно седыми висками, вдовец и владелец небольшой пекарни мне пришелся очень даже по вкусу. Да и, судя по его желанию везде меня сопровождать, я ему приглянулась то же.
Но если некому рассказать о поклоннике, то его наличие лишается почти половины своей прелести. И я, поставив нагреваться чайник, выложила снимки перед восхищенно ахнувшей Кларой.
— Какой интересный мужчина, Люда! Принц, настоящий принц!
На следующий вечер в мою библиотеку нагрянул весь состав бывшего «Клуба любителей книги». Жадно вырывая друг у друга фотографии, они чуть ли не через увеличительное стекло рассматривали моего заграничного ухажера.
— Людочка, вот повезло, так повезло!
— Представительный мужчина, сразу видно — за душой кое-что имеется!
— И что же? Он уже сделал тебе предложение?
Удовлетворенно улыбаясь, я разлила чай, выставила печенье и обстоятельно ответила на все вопросы.
Что ж, жизнь продолжалась, а значит, у «Клуба любителей книги» будет ещё немало поводов собраться вместе.
