Не по сентябрьскому жаркое солнце заливало ярким светом свежеокрашенное одноэтажное здание Кошкинской восьмилетней школы. На клумбах по обе стороны от крыльца красовались тяжелые шапки множества разноцветных георгинов – особый предмет гордости директора школы. Над входом легкий ветерок шевелил кумачовый плакат: «Добро пожаловать в страну знаний, юные строители коммунизма!»
Мир школы - удивительный мир. Здесь человек становится невероятно счастливым по шесть раз на дню, едва заслышав звонок, зовущий на перемену.
Вот и в тот день: не успели окончательно затихнуть долгожданные трели, а из дверей школы уже выбежали мальчишки и девчонки в школьной форме, и двор зазвенел от множества детских голосов.
Ученики младших классов – самое буйное племя любой школы. За ними невозможно уследить: бегают наперегонки, толкаются, дерутся, дразнятся, оглушительно кричат, даже когда играют в классики или без устали скачут через скакалки.
Старшие школьники ведут себя более степенно. Девчонки, сбившись в небольшие группки, над чем-то таинственно хихикают или неспешно прогуливаются парами. Их одноклассники показывают приятелям интересные «финты» с мячом, смеются над рассказами друзей или ожесточенно до хрипоты спорят. Бывают и такие, что сидят с учебниками, лихорадочно пытаясь выучить домашнее задание.
Среди этой озорной толпы выделялись растерянно притихшие четвероклассники. Из младших школьников они уже выросли, и теперь с заметным пренебрежением поглядывали на «сявок» с «октябрятскими» звездочками, гордо поправляя новенькие пионерские галстуки.
У них теперь так же были отдельные учителя по всем предметам, как у старшеклассников, поэтому ребятам казалось несолидным вести себя, как «мелюзга». Но более взрослые школьники их равными тоже не считали.
Когда Петька Семин с Жекой Кузиным из 4 «а» робко приблизились к ребятам из 5 класса, тут же получили подзатыльники.
- Брысь, милюзга. Нечего уши греть!
Пришлось отбежать подальше.
- Неужели не видят, что на нас пионерские галстуки? – обиженно заметил Жека, потирая затылок. – Чего драться-то?
- Выпендриваются, - буркнул Петька
Зато к ним тут же подскочил третьеклашка Витька Боев и предложил.
- В пятнашки сразимся?
- Что мы – малышня, что ли? – гордо отказался Жека.
- Ой-ой, воображалы какие нашлись…
И тут раздался звонок – внезапный, непонятный, и от того тревожный. Все школьники в недоумении застыли посереди двора.
На школьное крыльцо вышла старшая пионервожатая Любовь Ивановна Котова. И дети, и учителя между собой ласково называли её Любочкой. Энергичная жизнерадостная девушка, можно сказать, вдохнула жизнь в местную пионерскую организацию.
Каких только соревнований не придумывала Любочка: и по выпуску стенгазет, и по успеваемости, и по сбору колосков в подшефном совхозе. И это уже не говоря про обязательные для советской ребятни сборы макулатуры, металлолома и смотры художественной самодеятельности.
Но сегодня лицо обычно улыбчивой Любочки было настолько серьезным, что даже наивным первоклассникам и то стало понятно – случилось нечто страшное.
- Строимся по классам! – громко скомандовала она.
И пока недоумевающие школьники, бестолково суетясь, выстраивались в линейку, на крыльцо со скорбными минами вышли все школьные учителя во главе с директором – Сергеем Фёдоровичем Кнышем.
- Ребята, - проникновенно обратился директор к школьникам. – Большое горе потрясло сердца всех неравнодушных жителей нашей планеты. 11 сентября в результате путча кровавого диктатора Пиночета, погиб выдающийся государственный деятель, борец за справедливость и за мир во всем мире - президент Чили товарищ Сальвадор Альенде.
Сергей Федорович по образованию был историком, поэтому умел говорить долго, страстно и замысловато. Вот и сейчас он с надрывом вещал об утрате, которую понесло человечество, а притихшая детвора пялилась на взрослых, пытаясь понять, о ком идет речь.
Может, из трехсот школьников кошкинской восьмилетки и были с десяток особо въедливых отличников, которые помнили, что Чили – это страна на юго-западном побережье Южной Америки, её президента зовут Сальвадор Альенде. Остальные судорожно пытались сообразить, почему у учителей столь скорбный вид, словно они разом потеряли всех родственников?
Надо сказать, что советские дети были не менее политизированы, чем взрослые. На стенах кабинетов начальных классов красовалось изображение маленького Володи Ульянова. Оно вызывало некоторое недоумение у юных строителей коммунизма, не сведущих в моде прошлого столетия – почему будущий вождь пролетариата одет в девчачье платьице с рюшами?
В старших классах ученики видели перед собой уже портрет «дедушки Ленина». Надвинув на лоб кепку, он, казалось, прищуривался в ехидной усмешке: «Вижу, вижу, как вы готовитесь к урокам. С такими лоботрясами коммунизма не построишь. Стыдно, товарищи, не знать закон Джоуля-Ленца!»
Были не забыты старательной советской пропагандой и современные руководители страны. Школьные коридоры огромной страны украшали многочисленные портреты членов политбюро, но особенно выделились изображения генсека. Вот Леонид Ильич при всех орденах и медалях сажает в компании школьников дерево, а вот он повязывает радостному мальчику пионерский галстук.
Но среди многочисленного сонма престарелых членов политбюро, которых ученикам кошкинской школы предписывалось почитать, как «отцов родных», не было Сальвадора Альенде.
- Кто это? – сразу же отреагировали двоечники.
Они давно уже не стыдились своего невежества даже в столь важных вопросах. Зато всезнайки отличники, которые еженедельно проводили в классах обязательную политинформацию, посмотрели на них с заметным превосходством.
А тут ещё Сергей Федорович истошно завопил, нагнетая такого ужаса, словно к городку Кошкино приближались самолеты НАТО.
- Мы отомстим за смерть дорогого товарища Сальвадора Альенде! Давайте поклянемся, ребята, что будет учиться ещё лучше, и навсегда останемся верны ленинским заветам!
Сообразив, что в связи с кошмарным происшествием от них не потребуют, обязавшись гранатами, бросаться под танки, школьники облегченно выдохнули. А призыв «учиться, учиться и учиться» они уже давно пропускали мимо ушей.
Но школьники рано обрадовались. Место директора заняла Любочка.
- Пионеры и комсомольцы! – звонко воззвала она. – Давайте уже сегодня посильно поможем коммунистам Чили в борьбе с кровавой хунтой Пиночета! Предлагаю сдать по двадцать копеек в фонд помощи пострадавшим в путче!
Тяжелый вздох пронесся над линейкой.
Поборы подобного рода были в СССР обычной практикой. Жили в ту пору люди небогато, годами собирая деньги на холодильник или телевизор, и даже женское пальто с меховым воротником покупалось в кредит. А тут то и дело на работе собирают на что-то деньги: то в фонд мира, то на покупку карандашей для школьников Анголы, то в поддержку политических узников. Анжела Дэвис, Мартин Лютер Кинг и Нельсон Мандела изображались на многочисленных плакатах со страдальческими лицами, в арестантских робах и за тюремными решетками.
А что такое двадцать копеек в 70-е годы? Мороженое «Пломбир», и главное - билет на сеанс в кино. Самая большая радость для школьников той поры.
- Ой, - горько застонал Жека Кузин. – Мать теперь денег на кино ни за что не даст.
Наталья Кузина растила сына в одиночку, родив парнишку от заезжего студента.
Быть секретарем в правлении колхоза, конечно, неплохо – работа непыльная и даже в какой-то степени престижная, но, увы, малооплачиваемая. В семье Кузиных отродясь лишней копейки не бывало, и отдать двадцать копеек борцам за свободу Чили для Жеки означало остаться без волшебного мира кино, где отважные и мудрые индейцы отчаянно боролись с жестокими «бледнолицыми».
Мальчишки той поры зачитывались Фенимором Купером, а уж фильмы с главным «индейцем» страны Советов Гойко Митичем «Чингачгук – Большой змей», «Апачи» «Винету – сын Инчу-Чуна» были настолько любимы детьми, что их пересматривали десятки раз.
А в субботу в клуб должны были привезти «Оцеолу». Красочная завлекательная афиша уже висела у кассы, и мальчишки возбужденно сверкающими глазами разглядывали чеканные черты мужественного лица вождя семиолов.
Петьке Семину было жаль приятеля, но как ему помочь он не знал, потому что свои карманные деньги уже потратил на покупку конструктора и надеялся только на щедрость отца, тоже любившего фильмы про индейцев.
Сразу же после линейки Любочка созвала командиров отрядов и поручила им собрать деньги у одноклассников. Недавно выбранного на эту почетную должность Петьку, она выделила особо:
- Это твое первое пионерское задание.
Поначалу, Петька даже возгордился, что ему доверили столь важное дело. Однако узнав о поручении, Валентина Семина озабоченно нахмурилась и дала сыну большой кошелек, затейливо расшитый синим бисером.
- Лучше бы деньги кто-то из взрослых собирал: или классный руководитель, или сама Любовь Ивановна. Всё-таки сумма немалая… почти шесть рублей! Глаз с кошелька не спускай, и не вздумай на перемене в классе оставить.
- Ну, мам… не думаешь ли ты, что среди наших ребят есть воры?
- Не думаю, но оставлять все же нельзя.
Вскоре Петька убедился, что собирать деньги - дело хлопотное и неприятное. Ребята неохотно несли по двадцать копеек, хотя никто не осмеливался отказаться.
Но вот, наконец-то, Петьке принес рубль дольше всех «тянувший резину» Генка Болдырев. Но на купюре чернилами был написан телефонный номер: «4-66-73».
- Эй, рубль-то испорченный, - возмутился Петька.
- Ничего не испорченный. Матери его на работе дали. Гони сдачу! – сжал кулаки обиженный Генка.
Драку предотвратил их классный руководитель – учитель математики Алексей Михайлович. Покрутив купюру так и сяк, он сказал:
- Номера на месте. Не рваный. Подойдет.
Петька отсчитал Генке сдачу и, облегченно выдохнув, закрыл кошелек. Надо было нести деньги Любочке, но Жека болтался где-то на улице, а без него Петька робел идти к пионерскую комнату. Там всегда на переменах торчали старшеклассники.
- Всё, - сказал Петька другу, когда тот вернулся в класс. - Собрал. Пойдешь со мной относить деньги на следующей перемене? Вдвоем веселее.
- Пойду, - благородно пообещал Жека.
Пионерская комната размещалась в длинном узком помещении в самом конце коридора. Здесь собирался пионерский актив, выпускали школьную стенгазету и разрабатывали сценарии праздников, поэтому на всех переменах в «пионерской» возбужденно гомонили ребята в красных галстуках.
Однако пионервожатую парнишки обнаружили в компании физрука Игоря Петровича и Алексея Михайловича возле пустующей сейчас школьной раздевалки. Молодые люди оживленно переговаривались:
- После отпуска денег совсем нет, - жаловался Игорь Петрович, поигрывая оранжевым баскетбольным мячом. – Михалыч, займи хоть «треху» до аванса?
- Прости, старик, сам копейки считаю. Не знаю, как неделю дотянуть.
- А ты, Люба, деньгами не богата?
- Я бы с удовольствием, но туфли недавно купила.
- Позарез деньги нужны. Чупыриха квартплату опять повысила, и требует, чтобы я деньги прямо сейчас отдал. Новый телевизор купить надумала.
- О, - огорчилась Любочка. – Чупыриха она такая… прямо не знаю, как тебе помочь.
И тут она заметила робко мнущихся в сторонке ребят.
- Вам чего?
- Да вот, - Петька показал ей кошелек. – Я деньги для этого… Альенде принёс.
- Товарищ Альенде погиб, - рассеянно напомнила Любочка, и, вытащив из кармана кофточки ключ, сунула его Петьке. – Откройте ящик моего стола и положите деньги туда. А на следующей перемене пересчитаем.
Ребята уже направились к пионерской, когда она крикнула вслед:
- Там замок заедает. Если не сможете закрыть, оставьте ключ в скважине.
И Любочка вернулась к прерванному разговору.
- Всем, выходит, денег не хватает, - философски вздохнул Жека, плетясь за приятелем. – Ну, учителей-то в клуб и бесплатно пропустят. А вот я, похоже, «Оцеолу» так и не увижу.
- Может, как-нибудь договоришься с Чупырихой? Вы же соседи. Поможешь ей чего-нибудь сделать.
Чупину Евдокию Петровну все звали Чупырихой за жадность и склочный характер. Помимо того, что сдавала комнаты жильцам, она ещё работала в клубе билетершей.
- Да Чупыриха за копейку душу вытряхнет!
Мальчишки зашли в пионерскую комнату. В нос ударил специфический запах туши, старых газет и пыли. К их удивлению, там никого не оказалось – видимо, теплый денек заставил пренебречь общественной работой даже самых ретивых пионеров.
Стол у пионервожатой был старинный, с покрытой потрепанным дерматином столешницей с единственным, закрытым на замок выдвижным ящиком.
Мальчишки сначала по очереди пытались его открыть, Все измучились, но он не поддавался, пока Жека каким-то особенным образом не повернул ключ. Внутри ящика среди скрепок, карандашей и баночек с тушью находилась бумажная коробка. В ней лежала перетянутая черной резинкой толстая стопка бумажных купюр и тускло поблескивала россыпь «десятиков».
Петька задумался. Что делать? Высыпать из кошелька собранные деньги? Но Любочка же сказала, что их нужно пересчитать. И Петька положил в коробку кошелек. «На следующей перемене заберу».
После того, как друзья с таким трудом открыли ящик, они приложили не меньше усилий, чтобы его закрыть. Однако как они не старались, казалось, ключ намертво застрял в замке.
- Вот ведь! Чуть пальцы не сломал! - фыркнул Женька.
- А ну его… всю большую перемену здесь проторчали. Пойдем, а то ещё на урок опоздаем.
И вправду, Петька едва отошел от пионерской, как прозвенел звонок.
- Бежим, а то опоздаем! - обернулся он к другу и обнаружил, что его рядом нет. Недоуменно оглянувшись, мальчишка заметил, что Жека только выходит из пионерской комнаты.
- Ты чего там застрял?
- А, шнурок развязался.
- Давай, быстрее!
И мальчишки побежали, едва успев прошмыгнуть в класс перед самым носом Алексея Михайловича.
Урок шел как обычно, когда математик, объясняя новый материал, рассеянно выглянул в окно. После чего он озадаченно замер, а потом, буркнув что-то невнятное, выскочил из кабинета.
Добрая половина класса сразу же прильнула к окнам.
Кошкинская школа была выстроена в форме буквы «Г». Пять лет назад к старому зданию приделали новую столовую, а также два кабинета: математики и физики, из окон которых хорошо просматривался не только весь школьный двор, но и находящийся в противоположном конце двора стадион, где сейчас шел урок физкультуры.
- Интересно, куда это он так рванул?
- Может, в уборную... ну, живот скрутило.
- Это ты вечно около уборной отираешься. Думаешь, никто не знает, что сигареты у отца воруешь?
- Шмокодявка ты брехливая! Ты меня видела?
- А вот и видела! Сам шмокодявка!
Намечающуюся драку предотвратило появление во дворе математика. Но направился он не в сторону уборной, а к идущей от школьного стадиона Любочке. Неожиданно пионервожатая остановилась, вгляделась в клумбу, а затем, шагнув на бордюр, зачем-то склонилась над кустами георгинов. Надо сказать, что Сергей Федорович увлекался их разведением, и получал клубни этих цветов изо всех уголков СССР от таких же увлеченных флористов. Школьники боялись даже подходить к его любимцам, и им было непонятно, почему девушка настолько пристально разглядывает цветы.
