- Что же это такое?- воззвала она к графине. - Вы должны пояснить всем, что дон Мигель не мог такого сделать!
- Успокойтесь, Тереза! Мои оправдания только подольют масла в огонь, - со вздохом пояснила Стефания, - возмущаясь клеветой, мы всего лишь развлечем эту толпу грязных сплетников. Меня же сейчас больше всего интересует, кто распускает подобные грязные сплетни?
Теперь она уже не избегала, а вновь искала общества распутного прелата. Женщина понимала, что только он сможет дать ответ - кому, а главное - зачем, понадобилось так очернить её супруга?
- Не знаю,- откровенно признался в неведении кардинал Бурбонский, когда они совершенно случайно получили возможность перекинуться парой слов,- кто-то весьма умело разжег этот огонь и не дает ему погаснуть! Ах, мадам, не хочется вас расстраивать, но недавно я получил письмо из Рима, в котором папа прямо меня спрашивает - что происходит, и кому выгодно так опозорить его легата?
Надо было отдать монсеньору справедливость - когда дело коснулось серьезных вещей, все фривольные мысли сразу же покинули его голову.
- Здесь настолько причудливо смешались ложь, события, действительно имевшие место и претензии аббатисы к вашему супругу, что защита вашего мужа представляется делом необычайной сложности. Какая тонкая, изощренная интрига,- вздыхал всей грудью кардинал, успокаивающе пожимая её руку,- и это звенья одной цепи! Я тут произвел самые приблизительные подсчеты, и в любом случае получалось, что папа узнал о происшедшем гораздо раньше, чем сама дурочка удостоверилась в том, что беременна. А это значит, что кто её начинил, тот и сообщил об этом святотатстве его святейшеству!
Выводы, сделанные кардиналом, оказались настолько неожиданными, что ошеломили графиню.
- Но кто это сделал?
- Если бы знать,- развел руками прелат,- у вашего супруга врагов значительно больше, чем может себе позволить любой человек. Скорее всего, это козни дьявола!
Дьявол-то дьявол, но у Стефки было свое мнение по этому вопросу. Уж кто-кто, а она прекрасно знала, что князь тьмы редко вмешивается в дела людей - на это у него есть адепты, зараженные тьмой и злобой так же, как заражаются проказой. Уловки белого барса ей были знакомы хорошо - задать каверзный вопрос, смутить ум, вскружить голову...
Действительно, гадать - кому так срочно понадобилось погубить её мужа, было бесполезным делом. Уж слишком много было пострадавших от его религиозного рвения! Но с другой стороны, женщина понимала, что не зря интрига была развернута именно в тот момент, когда она появилась рядом с мужем.
- Глупости, дочь моя,- не согласился кардинал, когда она озвучила последнее предположение, - не вините себя! Всё случилось в тот момент, когда во Франции и не подозревали, что вы живы. Я сегодня же уезжаю в Париж для разговора с вашим супругом - его святейшество попросил моей помощи в этом нелегком и запутанном деле!
- Да, благословит вас Господь!
- Ах, моё прелестное дитя,- кардинал все-таки счел нужным напомнить собеседнице и о своих интересах,- как я ждал вашего визита к королеве! Надеялся, иметь счастье лицезреть вас в своей исповедальне, но, увы!
- Мне тоже жаль!- чуть улыбнулась Стефка, застенчиво опустив глаза и изо всех сил сдерживая вздох облегчения, что хотя бы эта проблема на время лишена.
Она пробыла в свите королевы три дня. За это время графиня много раз имела возможность лицезреть короля Людовика, который имел обыкновение, как-то странно на неё поглядывать. Вроде бы, и улыбался, но улыбка эта была какая-то нехорошая - двусмысленная, и от этих встреч женщине всегда становилось не по себе. Видела она несколько раз издали и Рауля - он находился в свите короля и, по своему обыкновению, чуть ли не сливался со стенами.
Разговор с Людовиком состоялся вечером, накануне её возвращения в Париж.
Графиню неожиданно пригласили в королевский кабинет, когда она уже молилась перед сном. Несмотря на недовольное шипение Терезы, Стефания оставила испанку и отправилась следом за королевским камердинером.
Разговор с венценосной особой происходил наедине. Его величество изучал какие-то бумаги и принял посетительницу довольно холодно.
- Мадам,- сурово сказал он,- я знаю, что вы не были в монастыре! В вас святости не больше, чем в мартовской кошке! Я не собираюсь осуждать вас, но поймите меня правильно. Как государь, я попал в очень нелегкую ситуацию, и вынужден определить степень вины вашего супруга, а для этого должен знать правду. Где вы были все эти годы?
- Почему бы вам ни спросить об этом моего супруга, ваше величество?
Стефания не знала, что можно, а чего нельзя говорить, и от этого чувствовала себя весьма неловко. Но разве смогла бы она тягаться силами с этим лисом от политики? Да он обведет её вокруг пальца в два счета - запутает во лжи, добьет вескими аргументами! Пусть бы лучше Мигель отвечал на все каверзные вопросы. Но, похоже, Людовика отнюдь не устроил такой ответ.
- Мадам, - резко призвал он её к порядку,- мы, мужчины, очень болезненно воспринимаем такое украшение головы, как рога и не только не любим их носить, но и считаем неуместным малейший намек на это обстоятельство. Будет лучше, если вы доверительно признаетесь - где и с кем жили все это время!
Действительно, лучше! Для кого? Графиня решила бороться за свои тайны до конца.
- Какое отношение мои предполагаемые измены могут иметь к двум обесчещенным послушницам, ваше величество?
- Всё упирается в неизвестную личность, - сухо пояснил король,- кто их обесчестил, кто распустил при дворе столь порочащие вашего мужа слухи и кто, в конце концов, написал об этом инциденте папе? Я подозреваю в этом вашего любовника. Мне представляется очевидным, что ваш муж силой выдрал вас из чьих-то объятий, и этот кто-то решил отомстить, погубив вашего мужа.
Стефания в досаде прикусила губу - король отличался проницательностью. Только каким образом в эту историю мог быть замешан Гуго?
- Вы же понимаете, что мой супруг невиновен? Почему же он должен отвечать? - забыв про этикет, возмутилась она.
- Если эти две юные послушницы опознают графа и под присягой подтвердят факт насилия с его стороны, что мне останется? - вопросом на вопрос терпеливо ответил король. - Я прошу, ради жизни вашего же супруга, сказать - кто вас похитил, и где вы были все это время?
Стефания задумалась. Валленбергам неоткуда было узнать о существовании невесты у графа. Рассказать же королю о роли этой семьи в её похищении, означало поставить под удар само существование Копфлебенца - ведь ленные владения Валленбергов находились и во Франции. Людовик при желании мог сурово наказать вассала. А значит, своим неуместным признанием она могла поставить под угрозу и будущее своих собственных сыновей. Этого женщина допустить не могла.
- Меня похитили люди Генриха Моравского,- наконец, солгала она, - и все эти годы я находилась в Моравии. Как вы понимаете, Генрих - не та фигура, чтобы бросать государственные дела и пакостничать во французском монастыре, да и расстались мы спокойно. Я приелась ему и у него появилась другая возлюбленная.
Это был тот самый редкий случай, когда ложь легко смешивалась с правдой.
- Да, я кое-что слышал об этом,- к её удивлению задумчиво признался король,- Генрих - крайне интересная среди венценосных особ фигура. Итак, значит, все эти годы он вас тайно скрывал?
- Да!
- Но как вы оказались в Трире?
- Мой крестный отец сообщил мужу, где я, а сам отправил меня к сестре в Трир.
- Ваша сестра живет в Трире? Что она там делает?
Делать нечего, имя фон Валленбергов все-таки пришлось произнести. Людовик провел её! Хитрый лис!
- Еленка замужем за бароном Гуго фон Валленбергом, сеньором Копфлебенца.
- Валленберг женат?!- изумился король.- Этот свирепый волк связал себя брачными обязательствами?! Мадам, вам удалось меня ошеломить! Ваша сестра, наверное, не менее красива, чем вы, если ей удалось повести барона под венец. Мужчины его семьи крайне неохотно женятся, а Гуго отличается полнейшим равнодушием к женщинам. Кое-кто его даже называет женоненавистником.
- Я бы так не сказала, - уклончиво потупилась Стефка, поразившись, насколько не соответствовал барон своей репутации,- хотя моя младшая сестра довольно красива!
- Интересный у вас свояк! Где же они умудрились познакомиться? Трир далек от Моравии.
- Так получилось...
Стефка лихорадочно искала ответ на вопрос.
-... они встретились на богомолье! Кажется, в Зальцбурге! Подробностей я не помню!
И король сразу же усомнился в её словах - это было видно по его презрительно изогнувшимся губам.
- Последнее откровение, мадам! Вы, действительно, шли крестным ходом от Трира до Реймса? Или и здесь всё выдумано от начала до конца, чтобы скрыть ещё какую-то не очень приятную для вашего супруга тайну? - язвительно поинтересовался он.
Стефка холодно посмотрела на распоясавшегося государя.
- Я проделала тяжелейший путь под снегом и дождем в одной рубашке кающейся грешницы, чтобы пройти через Божий суд и очистить себя от греха прелюбодеяния! Такое испытание не придумаешь, если его не перенес!
- Грехи гнетут человека иногда сильнее снега и дождя,- тяжело вздохнул король, хмуро посмотрев на собеседницу,- хотя, кто бы мог подумать, что у вас при ангельской внешности окажется настолько крепкое здоровье! Как же вы это выдержали?
- С Божьей помощью, ваше величество!- потупилась, чтобы скрыть раздражение, Стефка.
Людовик немного помолчал, изучая её пристальным взглядом, как будто пытался разглядеть источник подобной выносливости.
- Интересно, ваш супруг хотя бы осознает, что вы, оставшись в живых, оставили ему единственный шанс выбраться из этой истории невредимым?
Теперь уже графиня не посчитала нужным утаивать сарказм:
- О, сир, я не настолько хорошо знакома со своим мужем, чтобы знать - что он думает по тому или иному поводу!
- А жаль! Вы не представляете, насколько бы в таком случае упростилась моя жизнь!
На этом, к счастью для Стефки, и закончилась столь тяжелая аудиенция.
КОРОЛЕВСКИЙ СУД.
Дон Мигель, конечно, не знал, что его имя склоняют на все лады придворные сплетники, хотя и не ожидал ничего хорошего от дикой ситуации, в которую попал по чьей-то злой воле. Но гораздо больше его тревожило, что жена оказалась при дворе практически в одиночестве. После стольких лет поисков граф опасался, что она вновь куда-нибудь исчезнет. Мало ли в какие неприятности вновь вляпается Стефания по глупости или недомыслию? Ведь второй такой беспечной идиотки было не найти на всем белом свете! И беды к графине липли ничуть не меньше, чем падкие на женскую красоту мужчины.
Как-то, ещё до отъезда жены, дон Мигель мирно сидел в кабинете, рассеянно перебирая бумаги и привычно раздумывая над семейными неурядицами, когда странный шорох в углу отвлек его от грустных размышлений. Он резко обернулся, готовый к чему угодно - к нападению, неожиданному визитеру, к приведению, наконец! Но действительность превзошла все его ожидания. На графа нагло взирали два желтых сверкающих глаза на худющей морде, в зубах которой трепетала ещё живая маленькая мышь. Облезлый короткий хвост был воинственно вздернут, но мягкая чистая шерстка отливала серыми и черными полосками.
- Вийон, - рассмеялся над своим испугом де ла Верда,- ты на охоте, малыш? Ну, иди сюда, парижский бродяга, поговорим!
Кот в мановение ока сожрал мышонка и прыгнул к нему на стол, небрежно пройдясь грязными лапами по секретным бумагам и циркулярам. Худ он был невероятно, и бока распирала только что съеденная добыча.
- Безобразие,- рассердился дон Мигель, почесав пушистого бродягу меж ушей,- почему тебя не кормят? Тьма продуктов расходится неизвестно куда, а кот, стоивший мне пяти серебряных монет, сверкает костлявыми ребрами!
Недолго думая, он подхватил котенка на руки, и отправился на кухню к кухарке - выяснять отношения.
- О, мессир,- всплеснула та руками,- да он скоро нас с вами сожрет, и все ему мало! Так трескает, что, кажется, вот-вот лопнет, а все никак не насытится!
- Бедняга наголодался,- граф погладил животное по спинке,- давайте ему мяса вдоволь. Этот беспризорник очень дорог сердцу графини, она даже спать без него не ложится.
Но, надо сказать, что графиня тут была ни при чем - этот полосатый зверёк покорил сердце сурового дона. С тех пор они стали почти неразлучны - кот ходил за хозяином по пятам по всему дому. И где бы не находился де ла Верда, там непременно был и кот. Он или лежал под его стулом или прыгал к нему на колени. Дону Мигелю, почему-то особо хорошо думалось под его довольное урчание, а прикосновение мягкой шерсти к руке успокаивало. Но, несмотря на их взаимную привязанность, этот плут оставался уличным бродягой, поэтому ночью граф часто просыпался от звуков боя, доносящегося с заднего двора. Вийон отличался необыкновенно воинственным характером и ревниво охранял помойку своего дома от посторонних визитеров.
Вот и кардинала Бурбонского они встретили вдвоем - кот возлежал у графа на коленях, а тот чесал ему шею, раздумывая над последним письмом епископа Отемского о настроениях в английском обществе. Епископ вскользь упоминал об очередном королевском увлечении леди Джейн Спенсер, писал о рождении у короля второго сына и спрашивал, когда де ла Верда привезет очередные инструкции. А дону Мигелю даже ответить было на это письмо нечего - эта дурацкая история с юными монастырскими потаскушками намертво застопорила не только личные, но и дипломатические дела. Достаточно было одного взгляда на хмурое лицо кардинала, и граф сразу понял, что его дела хуже некуда. Рассказ монсеньора эти опасения не развеял.
- Кто? Кому все это понадобилось?- допрашивал его взволнованный прелат. - Папа в сильнейшей тревоге. Такая дискредитация его легата - дело нешуточное!
Граф обреченно выслушал его сетования - только теперь он смог оценить весь размах постигшей его катастрофы. На дипломатической карьере можно было поставить жирный крест! Даже если разбирательство пройдет без сучка и задоринки, то шлейф из темных слухов и грязных измышлений будет тянуться за ним через всю жизнь. И мало кого будет интересовать - как было на самом деле?! А мантия папского посла не может себе позволить таких порочащих пятен - уж слишком деликатные дела проходят через руки легатов. Кто доверит щекотливые тайны человеку, запятнавшему себя подозрением в осквернении монастырских стен грязным блудом?
Дон Мигель всегда знал, что рано или поздно ему придется уйти с дипломатического поприща и вернуться к своему королю и лену, но и в страшном сне ему не снилось, что причиной отставки послужит подобный позор. Кому же он был этим обязан?
Здравый смысл и трезвый расчет указывали на Гуго фон Валленберга. Но откуда тот смог бы прознать о предполагаемом браке, и уж тем более, о месте обитания невесты? По этой причине подобное умозаключение казалось дону Мигелю маловероятным, и он отметал его прочь. Впрочем, помимо фон Валленберга у него было немалое количество врагов, каждый из которых мог устроить подобную каверзу. Только вот непонятно, почему недоброжелатели выбрали именно тот период его жизни, когда он, наконец-то, обрел утерянную жену?
- Успокойтесь, Тереза! Мои оправдания только подольют масла в огонь, - со вздохом пояснила Стефания, - возмущаясь клеветой, мы всего лишь развлечем эту толпу грязных сплетников. Меня же сейчас больше всего интересует, кто распускает подобные грязные сплетни?
Теперь она уже не избегала, а вновь искала общества распутного прелата. Женщина понимала, что только он сможет дать ответ - кому, а главное - зачем, понадобилось так очернить её супруга?
- Не знаю,- откровенно признался в неведении кардинал Бурбонский, когда они совершенно случайно получили возможность перекинуться парой слов,- кто-то весьма умело разжег этот огонь и не дает ему погаснуть! Ах, мадам, не хочется вас расстраивать, но недавно я получил письмо из Рима, в котором папа прямо меня спрашивает - что происходит, и кому выгодно так опозорить его легата?
Надо было отдать монсеньору справедливость - когда дело коснулось серьезных вещей, все фривольные мысли сразу же покинули его голову.
- Здесь настолько причудливо смешались ложь, события, действительно имевшие место и претензии аббатисы к вашему супругу, что защита вашего мужа представляется делом необычайной сложности. Какая тонкая, изощренная интрига,- вздыхал всей грудью кардинал, успокаивающе пожимая её руку,- и это звенья одной цепи! Я тут произвел самые приблизительные подсчеты, и в любом случае получалось, что папа узнал о происшедшем гораздо раньше, чем сама дурочка удостоверилась в том, что беременна. А это значит, что кто её начинил, тот и сообщил об этом святотатстве его святейшеству!
Выводы, сделанные кардиналом, оказались настолько неожиданными, что ошеломили графиню.
- Но кто это сделал?
- Если бы знать,- развел руками прелат,- у вашего супруга врагов значительно больше, чем может себе позволить любой человек. Скорее всего, это козни дьявола!
Дьявол-то дьявол, но у Стефки было свое мнение по этому вопросу. Уж кто-кто, а она прекрасно знала, что князь тьмы редко вмешивается в дела людей - на это у него есть адепты, зараженные тьмой и злобой так же, как заражаются проказой. Уловки белого барса ей были знакомы хорошо - задать каверзный вопрос, смутить ум, вскружить голову...
Действительно, гадать - кому так срочно понадобилось погубить её мужа, было бесполезным делом. Уж слишком много было пострадавших от его религиозного рвения! Но с другой стороны, женщина понимала, что не зря интрига была развернута именно в тот момент, когда она появилась рядом с мужем.
- Глупости, дочь моя,- не согласился кардинал, когда она озвучила последнее предположение, - не вините себя! Всё случилось в тот момент, когда во Франции и не подозревали, что вы живы. Я сегодня же уезжаю в Париж для разговора с вашим супругом - его святейшество попросил моей помощи в этом нелегком и запутанном деле!
- Да, благословит вас Господь!
- Ах, моё прелестное дитя,- кардинал все-таки счел нужным напомнить собеседнице и о своих интересах,- как я ждал вашего визита к королеве! Надеялся, иметь счастье лицезреть вас в своей исповедальне, но, увы!
- Мне тоже жаль!- чуть улыбнулась Стефка, застенчиво опустив глаза и изо всех сил сдерживая вздох облегчения, что хотя бы эта проблема на время лишена.
Она пробыла в свите королевы три дня. За это время графиня много раз имела возможность лицезреть короля Людовика, который имел обыкновение, как-то странно на неё поглядывать. Вроде бы, и улыбался, но улыбка эта была какая-то нехорошая - двусмысленная, и от этих встреч женщине всегда становилось не по себе. Видела она несколько раз издали и Рауля - он находился в свите короля и, по своему обыкновению, чуть ли не сливался со стенами.
Разговор с Людовиком состоялся вечером, накануне её возвращения в Париж.
Графиню неожиданно пригласили в королевский кабинет, когда она уже молилась перед сном. Несмотря на недовольное шипение Терезы, Стефания оставила испанку и отправилась следом за королевским камердинером.
Разговор с венценосной особой происходил наедине. Его величество изучал какие-то бумаги и принял посетительницу довольно холодно.
- Мадам,- сурово сказал он,- я знаю, что вы не были в монастыре! В вас святости не больше, чем в мартовской кошке! Я не собираюсь осуждать вас, но поймите меня правильно. Как государь, я попал в очень нелегкую ситуацию, и вынужден определить степень вины вашего супруга, а для этого должен знать правду. Где вы были все эти годы?
- Почему бы вам ни спросить об этом моего супруга, ваше величество?
Стефания не знала, что можно, а чего нельзя говорить, и от этого чувствовала себя весьма неловко. Но разве смогла бы она тягаться силами с этим лисом от политики? Да он обведет её вокруг пальца в два счета - запутает во лжи, добьет вескими аргументами! Пусть бы лучше Мигель отвечал на все каверзные вопросы. Но, похоже, Людовика отнюдь не устроил такой ответ.
- Мадам, - резко призвал он её к порядку,- мы, мужчины, очень болезненно воспринимаем такое украшение головы, как рога и не только не любим их носить, но и считаем неуместным малейший намек на это обстоятельство. Будет лучше, если вы доверительно признаетесь - где и с кем жили все это время!
Действительно, лучше! Для кого? Графиня решила бороться за свои тайны до конца.
- Какое отношение мои предполагаемые измены могут иметь к двум обесчещенным послушницам, ваше величество?
- Всё упирается в неизвестную личность, - сухо пояснил король,- кто их обесчестил, кто распустил при дворе столь порочащие вашего мужа слухи и кто, в конце концов, написал об этом инциденте папе? Я подозреваю в этом вашего любовника. Мне представляется очевидным, что ваш муж силой выдрал вас из чьих-то объятий, и этот кто-то решил отомстить, погубив вашего мужа.
Стефания в досаде прикусила губу - король отличался проницательностью. Только каким образом в эту историю мог быть замешан Гуго?
- Вы же понимаете, что мой супруг невиновен? Почему же он должен отвечать? - забыв про этикет, возмутилась она.
- Если эти две юные послушницы опознают графа и под присягой подтвердят факт насилия с его стороны, что мне останется? - вопросом на вопрос терпеливо ответил король. - Я прошу, ради жизни вашего же супруга, сказать - кто вас похитил, и где вы были все это время?
Стефания задумалась. Валленбергам неоткуда было узнать о существовании невесты у графа. Рассказать же королю о роли этой семьи в её похищении, означало поставить под удар само существование Копфлебенца - ведь ленные владения Валленбергов находились и во Франции. Людовик при желании мог сурово наказать вассала. А значит, своим неуместным признанием она могла поставить под угрозу и будущее своих собственных сыновей. Этого женщина допустить не могла.
- Меня похитили люди Генриха Моравского,- наконец, солгала она, - и все эти годы я находилась в Моравии. Как вы понимаете, Генрих - не та фигура, чтобы бросать государственные дела и пакостничать во французском монастыре, да и расстались мы спокойно. Я приелась ему и у него появилась другая возлюбленная.
Это был тот самый редкий случай, когда ложь легко смешивалась с правдой.
- Да, я кое-что слышал об этом,- к её удивлению задумчиво признался король,- Генрих - крайне интересная среди венценосных особ фигура. Итак, значит, все эти годы он вас тайно скрывал?
- Да!
- Но как вы оказались в Трире?
- Мой крестный отец сообщил мужу, где я, а сам отправил меня к сестре в Трир.
- Ваша сестра живет в Трире? Что она там делает?
Делать нечего, имя фон Валленбергов все-таки пришлось произнести. Людовик провел её! Хитрый лис!
- Еленка замужем за бароном Гуго фон Валленбергом, сеньором Копфлебенца.
- Валленберг женат?!- изумился король.- Этот свирепый волк связал себя брачными обязательствами?! Мадам, вам удалось меня ошеломить! Ваша сестра, наверное, не менее красива, чем вы, если ей удалось повести барона под венец. Мужчины его семьи крайне неохотно женятся, а Гуго отличается полнейшим равнодушием к женщинам. Кое-кто его даже называет женоненавистником.
- Я бы так не сказала, - уклончиво потупилась Стефка, поразившись, насколько не соответствовал барон своей репутации,- хотя моя младшая сестра довольно красива!
- Интересный у вас свояк! Где же они умудрились познакомиться? Трир далек от Моравии.
- Так получилось...
Стефка лихорадочно искала ответ на вопрос.
-... они встретились на богомолье! Кажется, в Зальцбурге! Подробностей я не помню!
И король сразу же усомнился в её словах - это было видно по его презрительно изогнувшимся губам.
- Последнее откровение, мадам! Вы, действительно, шли крестным ходом от Трира до Реймса? Или и здесь всё выдумано от начала до конца, чтобы скрыть ещё какую-то не очень приятную для вашего супруга тайну? - язвительно поинтересовался он.
Стефка холодно посмотрела на распоясавшегося государя.
- Я проделала тяжелейший путь под снегом и дождем в одной рубашке кающейся грешницы, чтобы пройти через Божий суд и очистить себя от греха прелюбодеяния! Такое испытание не придумаешь, если его не перенес!
- Грехи гнетут человека иногда сильнее снега и дождя,- тяжело вздохнул король, хмуро посмотрев на собеседницу,- хотя, кто бы мог подумать, что у вас при ангельской внешности окажется настолько крепкое здоровье! Как же вы это выдержали?
- С Божьей помощью, ваше величество!- потупилась, чтобы скрыть раздражение, Стефка.
Людовик немного помолчал, изучая её пристальным взглядом, как будто пытался разглядеть источник подобной выносливости.
- Интересно, ваш супруг хотя бы осознает, что вы, оставшись в живых, оставили ему единственный шанс выбраться из этой истории невредимым?
Теперь уже графиня не посчитала нужным утаивать сарказм:
- О, сир, я не настолько хорошо знакома со своим мужем, чтобы знать - что он думает по тому или иному поводу!
- А жаль! Вы не представляете, насколько бы в таком случае упростилась моя жизнь!
На этом, к счастью для Стефки, и закончилась столь тяжелая аудиенция.
КОРОЛЕВСКИЙ СУД.
Дон Мигель, конечно, не знал, что его имя склоняют на все лады придворные сплетники, хотя и не ожидал ничего хорошего от дикой ситуации, в которую попал по чьей-то злой воле. Но гораздо больше его тревожило, что жена оказалась при дворе практически в одиночестве. После стольких лет поисков граф опасался, что она вновь куда-нибудь исчезнет. Мало ли в какие неприятности вновь вляпается Стефания по глупости или недомыслию? Ведь второй такой беспечной идиотки было не найти на всем белом свете! И беды к графине липли ничуть не меньше, чем падкие на женскую красоту мужчины.
Как-то, ещё до отъезда жены, дон Мигель мирно сидел в кабинете, рассеянно перебирая бумаги и привычно раздумывая над семейными неурядицами, когда странный шорох в углу отвлек его от грустных размышлений. Он резко обернулся, готовый к чему угодно - к нападению, неожиданному визитеру, к приведению, наконец! Но действительность превзошла все его ожидания. На графа нагло взирали два желтых сверкающих глаза на худющей морде, в зубах которой трепетала ещё живая маленькая мышь. Облезлый короткий хвост был воинственно вздернут, но мягкая чистая шерстка отливала серыми и черными полосками.
- Вийон, - рассмеялся над своим испугом де ла Верда,- ты на охоте, малыш? Ну, иди сюда, парижский бродяга, поговорим!
Кот в мановение ока сожрал мышонка и прыгнул к нему на стол, небрежно пройдясь грязными лапами по секретным бумагам и циркулярам. Худ он был невероятно, и бока распирала только что съеденная добыча.
- Безобразие,- рассердился дон Мигель, почесав пушистого бродягу меж ушей,- почему тебя не кормят? Тьма продуктов расходится неизвестно куда, а кот, стоивший мне пяти серебряных монет, сверкает костлявыми ребрами!
Недолго думая, он подхватил котенка на руки, и отправился на кухню к кухарке - выяснять отношения.
- О, мессир,- всплеснула та руками,- да он скоро нас с вами сожрет, и все ему мало! Так трескает, что, кажется, вот-вот лопнет, а все никак не насытится!
- Бедняга наголодался,- граф погладил животное по спинке,- давайте ему мяса вдоволь. Этот беспризорник очень дорог сердцу графини, она даже спать без него не ложится.
Но, надо сказать, что графиня тут была ни при чем - этот полосатый зверёк покорил сердце сурового дона. С тех пор они стали почти неразлучны - кот ходил за хозяином по пятам по всему дому. И где бы не находился де ла Верда, там непременно был и кот. Он или лежал под его стулом или прыгал к нему на колени. Дону Мигелю, почему-то особо хорошо думалось под его довольное урчание, а прикосновение мягкой шерсти к руке успокаивало. Но, несмотря на их взаимную привязанность, этот плут оставался уличным бродягой, поэтому ночью граф часто просыпался от звуков боя, доносящегося с заднего двора. Вийон отличался необыкновенно воинственным характером и ревниво охранял помойку своего дома от посторонних визитеров.
Вот и кардинала Бурбонского они встретили вдвоем - кот возлежал у графа на коленях, а тот чесал ему шею, раздумывая над последним письмом епископа Отемского о настроениях в английском обществе. Епископ вскользь упоминал об очередном королевском увлечении леди Джейн Спенсер, писал о рождении у короля второго сына и спрашивал, когда де ла Верда привезет очередные инструкции. А дону Мигелю даже ответить было на это письмо нечего - эта дурацкая история с юными монастырскими потаскушками намертво застопорила не только личные, но и дипломатические дела. Достаточно было одного взгляда на хмурое лицо кардинала, и граф сразу понял, что его дела хуже некуда. Рассказ монсеньора эти опасения не развеял.
- Кто? Кому все это понадобилось?- допрашивал его взволнованный прелат. - Папа в сильнейшей тревоге. Такая дискредитация его легата - дело нешуточное!
Граф обреченно выслушал его сетования - только теперь он смог оценить весь размах постигшей его катастрофы. На дипломатической карьере можно было поставить жирный крест! Даже если разбирательство пройдет без сучка и задоринки, то шлейф из темных слухов и грязных измышлений будет тянуться за ним через всю жизнь. И мало кого будет интересовать - как было на самом деле?! А мантия папского посла не может себе позволить таких порочащих пятен - уж слишком деликатные дела проходят через руки легатов. Кто доверит щекотливые тайны человеку, запятнавшему себя подозрением в осквернении монастырских стен грязным блудом?
Дон Мигель всегда знал, что рано или поздно ему придется уйти с дипломатического поприща и вернуться к своему королю и лену, но и в страшном сне ему не снилось, что причиной отставки послужит подобный позор. Кому же он был этим обязан?
Здравый смысл и трезвый расчет указывали на Гуго фон Валленберга. Но откуда тот смог бы прознать о предполагаемом браке, и уж тем более, о месте обитания невесты? По этой причине подобное умозаключение казалось дону Мигелю маловероятным, и он отметал его прочь. Впрочем, помимо фон Валленберга у него было немалое количество врагов, каждый из которых мог устроить подобную каверзу. Только вот непонятно, почему недоброжелатели выбрали именно тот период его жизни, когда он, наконец-то, обрел утерянную жену?
