Сомкнув глаза, Анжелин тяжело задышала, когда его пальцы сжали твердую нежную округлость. А когда сдвинув мешающие тряпки, он провёл языком по сморщившемуся от холода соску, Анжелин сначала пораженно задохнулась, а потом, протяжно застонав, выгнулась дугой. Но это было ещё не всё: продолжая ласкать грудь, он задрал подол юбки и, ласково поглаживая ноги, добрался до бедер. Только что расслабленно стонущая девушка испуганно сжалась и отпрянула.
- Анжелин, - прошептал он ей на ухо, - расслабься, я не сделаю ничего плохого.
- Я… - залепетала она, бурно дыша, - пожалуйста, не надо….
Карел тут же разжал объятия, и даже поправил подол юбки. Девушка растерянно наблюдала за его неторопливыми движениями.
- Вы сердитесь?- жалобно прошептала она, вновь прильнув к нему.
- Нет, - Карел придал голосу холодности, - но если тебе не нравится, что я делаю, нужно остановиться.
Анжелин заметно расстроилась.
- Нет, мне всё нравится, просто….
- Просто?
- Это очень нехорошо… греховно.
- Ну что же, дело за малым: перестанем грешить.
Дю Валль сделал вид, что хочет встать, и глупышка испугалась. Судорожно обхватив за шею руками, она прижалась к его губам поцелуем, и тогда Карел взялся за неё уже всерьез. Он не рассчитывал овладеть девушкой в эту же ночь, но целовал её до тех пор, пока Анжелин полностью не перестала соображать, что происходит, и уже беспрепятственно позволила его руке хозяйничать под юбкой. Карел, закусив губу от снедающего его самого желания, смотрел на её искаженное первой страстью запрокинутое лицо.
Но он умел держать себя в руках, а главное хорошо знал, что любое удовольствие можно испортить глупой поспешностью.
Анжелин не скоро смогла отдышаться и прийти в себя. В смятении уткнулась она пылающим лицом ему в грудь.
- Тебе понравилось?
- Да… только мне как-то не по себе.
Карел взял её руку и приложил к гульфику.
- Может вот поэтому?
Она испуганно ойкнула и отдернула ладонь.
- Ты знаешь, что это значит?
Анжелин притихла, опасливо пряча глаза. Карел поежился: холод пробирал его до костей. Пришло время заканчивать свидание, но он терпеливо ждал. Девушку в такой момент нельзя торопить: ведь на кону вся её жизнь.
- Разве вы любите меня? – в голосе Анжелин отчетливо прозвучала паника.
- А ты позволила бы себе свидание с мужчиной, которого не любишь?
- Нет… но вы женаты.
- Ты права, - он резко встал, практически сбросив её с колен, - тогда нам больше незачем встречаться.
- О, нет! - Анжелин бросилась к нему, испуганно прильнув всем телом, - Всё будет так, как вы хотите!
Карел улыбнулся и нежно её поцеловал.
- Я приду послезавтра. Жди.
С этими словами он ушёл. Граф знал, что полностью запутавшаяся девушка смотрит ему вслед, но не оглянулся. Два дня ей на то, чтобы дозреть, а он как раз отоспится, чтобы быть в хорошей форме. Эта девочка стоила и терпения, и усилий.
Обратно граф вернулся быстро: вперед гнали и холод, и опасение, что его хватятся, и чувство усталости. «Теряю форму, - укорил себя дю Валль, уже преодолев подъем по стене. - Раньше такая нагрузка для меня была сущей ерундой. Карабкался как кошка по стенам, прыгал по крышам да ещё часами ублажал девушек и ничего, а тут всего-то ночная прогулка по лесу».
В первый раз за время пребывания в Валле Карел с наслаждением вытянулся на постели и тут же погрузился в сон. И графу показалось, что он едва сомкнул глаза, как его уже принялся будить камердинер.
- В чем дело, Батистен, - возмутился Карел, с трудом приподняв голову от подушки, - какого черта: ещё совсем рано!
Но слуга уже распахивал полог, впуская в полусумрак алькова солнечный свет.
- Гости, мессир, у вас уже с утра гости.
- Кого ещё принесло? - Карел раздраженно прищурился от яркого весеннего солнца, садясь на постели.
- Барон Арман де Тисе с сыном Антуаном. За ними ещё вчера тайком послал викарий. Я заметил, как замок покидал гонец, но подумал, что тот поскакал с донесением в Бордо, а оказывается, он направился к вашим соседям.
Это уже было интересно. Карел мигом проснулся.
- Почему ты мне об этом не сообщил?
- Вы уже направились к демуазель Анжелин.
Граф криво усмехнулся: кого-кого, а собственных слуг ещё никому не удавалось обмануть. Они всё видят, всё знают и повсюду суют свой нос!
- Кто ещё знает, где я был этой ночью? Сам понимаешь, доброе имя девушки не должно пострадать.
- Никто, мессир. Я ночью заглянул в вашу спальню, чтобы подбросить дров в камин. Ну а об остальном догадаться уже было несложно. Несмотря на юность, демуазель очаровательна. У вас превосходный вкус.
На вкус жаловаться не приходилось, но зачем к нему пожаловали два омерзительных типа? Вроде бы расстались совсем недавно. Интересно, как де Тисе объяснят свой внезапный визит?
Пока Батистен его одевал, Карел пришел к выводу, что через барона ему попытаются сделать внушение. Никто ведь не знал, насколько мало ему понравились де Тисе. Наоборот было общеизвестно, что он собирается отдать этим людям свою единственную дочь.
Когда граф спустился к завтраку, вся компания уже была в сборе, терпеливо дожидаясь его выхода к столу.
- Барон, - приветливо кивнул головой гостю хозяин замка, - вы не представляете, какую радость доставили мне своим посещением. Но я в тревоге: не случилось ли что-нибудь с вашей очаровательной женой или красавицами-дочками, если вы оказались спозаранку в седле?
Де Тисе крякнул от смущения, но быстро нашёлся, как выйти из щекотливой ситуации.
- Не стоит волноваться: все живы и здоровы. Мы с Антуаном поразмыслили и решили, что вы тут с ума сходите от скуки. Вот приехали скрасить холостяцкие вечера. Баронесса и дочки тоже навязывались, но зачем нам это бабьё: ни выпить толком, ни поговорить о женщинах.
И довольный столь сомнительным остроумием, он громко расхохотался. Усаживаясь за стол, Карел натянуто улыбнулся. Вот уж кого-кого, а баронессу он хотел видеть ещё меньше, чем её мужа.
Во время завтрака викарий то и дело многозначительно переглядывался с де Тисе, но граф делал вид, что ничего не замечает, прекрасно осознавая, что его недруги собираются с силами перед нападением.
- Ну и чем же вы хотите заняться? - поинтересовался он после того, как было подано последнее блюдо. – К сожалению, я не могу вам уделить всё свое время: сегодня с утра мне нужно побывать в деревне Шелон и поговорить с отцом Оноре. Увы, по ряду причин эта поездка безотлагательна.
Карел выдумал встречу, потому что Шелон находился в достаточном отдалении от Валля, и потратить на поездку при желании можно было целый день. Но от непрошенных гостей оказалось не так-то просто отвязаться.
- Пожалуй, составим-ка мы вам компанию. На улице весна, а это так бодрит, - жизнерадостно заявил де Тисе, - посмотрим на хорошеньких девушек: в Шелоне их много.
И он игриво ткнул в бок своего угрюмого отпрыска, но Антуан с досадой отвёл глаза. Карел с интересом покосился на юного де Тисе: похоже тому не очень-то нравилось поведение отца.
Спустя час, в сопровождении небольшого отряда рыцарей они пробирались по залитому утренним солнцем лесу по направлению к Шелону. Стиснувший в раздражении зубы Карел, оказавшись среди деревьев с набухшими почками, немного расслабился: его радовали и первые островки травы, показавшиеся из-под снега, и ликующее пение птиц. Просыпающийся от зимней спячки мир был прекрасен, если бы диссонансом не терзали слух голоса невыносимых людей.
Благо, они болтали бы между собой. Однако все реплики де Тисе были адресованы именно к Карелу, и приходилось не только отвечать, но и что-то вставлять в разговор от себя. По всей видимости, барон решил использовать поездку для того, чтобы повлиять на будущего свата:
- Я слышал, дю Валль, что вы решили приостановить сыск в своих владениях? Прошу прощения, что вмешиваюсь, но вы напрасно вставляете церковным властям палки в колеса, плохо представляя истинную обстановку в собственном лёне. Давно проверено на горчайшем опыте, что малейшее послабление вилланам приводит к бунту, богохульству и прочим ужасам кровопролития, потому что за спиной еретиков сам дьявол размахивает страшным трезубцем, толкая заблудшие души прямо в бездну ада.
Карел усмехнулся про себя: видимо, барон слово в слово повторял слова викария. Самому ему были не под силу такие изысканные обороты речи.
- Помилуйте, Арман, - с деланным возмущением воскликнул он, - у веры нет более ревностного защитника, чем я. С первых же дней пребывание в Валле я изо всех сил старался помочь церковным властям в их неустанном и нелегком труде. Несколько человек уже казнено, другие в тюрьме. По-моему, вполне достаточно, чтобы всех напугать. Но в противостоянии с вилланами нужно использовать все средства. Теперь, на мой взгляд, пришло время проявить некоторую снисходительность. Думаю, что могу довериться вам?
- Конечно, - с энтузиазмом воскликнул насторожившийся де Тисе, готовясь потом всё дословно передать викарию, - не сомневайтесь: я буду нем как могила.
- Ну, до могилы вам ещё далеко, - вежливо улыбнулся Карел. - И все-таки, не надо забывать, что у каждого осужденного церковь конфискует все его имущество, а нам на сдачу оставляет только толпы вдов и сирот. Конечно, можно их выставить за пределы владений, но если все разбегутся, кто тогда будет кормить мою семью?
Барон озадаченно замолчал.
- Но вилланов много: одним больше, другим меньше - какая разница? Их бабы плодятся как кошки по два раз в год.
- И всё же люди не кошки - это те через месяц становятся самостоятельными, а человек начинает работать, только войдя в определенный возраст. А кто его вырастит, кто ему привьет почтение к господину, если его отец болтается в петле, а мать просит милостыню? Дороги заполонят никому не нужные бродяги, и мы получим на свою голову неприятности гораздо хуже сегодняшних. Когда нечего терять, человеку неведомы ни совесть, ни страх, ни осторожность.
Похоже, ему удалось озадачить этого тугодума, и оставалось только сделать окончательный вывод, чтобы де Тисе крепче усвоил сказанное.
- Барон, я полностью согласен с мнением канцелярии епископа о необходимости сыска, и всего лишь хочу попробовать воздействовать на недовольных другим путем. Арестовать и предать суду мы их всегда успеем.
- Но де Фонтеньяк считает… - было заикнулся де Тисе, но тут же замолчал.
Потерял дар речи и Карел. Было от чего.
Тропа в этом месте поднималась на пригорок. Поднявшись на вершину, всадники увидели поразительную картину: южный склон распадка уже настолько хорошо прогрелся, что стал зеленым от травы, которую расцвечивали робко пробивающиеся яркие бутоны крокусов. Но не этот по-весеннему чудесный вид заставил замереть мужчин, а беспечно раскинувшаяся на траве прелестная девушка.
Улыбнувшийся Карел залюбовался очаровательной картиной. Одетая по обыкновению в мужской костюм, Анжелин сняла видавший вид сюркот и грелась на солнышке только в шоссах и рубашке. Рыжие косы разметались по траве, глаза были мечтательно сомкнуты, а обращенное к солнцу лицо излучало радость.
- Вот это да, – удивленно протянул барон, обращаясь к сыну, - теперь вижу, Антуан, что тебе не даёт покоя. Сорванец едва ли не за считанные дни превратился в такую милашку, что пальчики оближешь. Девчонка так и просится, чтобы её объездили.
Граф вздрогнул. Голос неотесанного грубияна не только испортил всё очарование момента, но и заставил подскочить испуганно распахнувшую глаза девушку. Но особенно Карела взбесил взгляд, которым одарил её Антуан: тяжелый, пристальный, опасный.
Анжелин, молниеносно схватив валяющийся рядом сюркот, прижала его к груди, и лишь потом подняла настороженные глаза на всадников.
- Здравствуйте, демуазель, - поприветствовал её барон. - Надеюсь, вы не кинетесь на нас с ножом?
И тут же рассмеялся, хотя шутка была сомнительной. Зато Карелу стало не до смеха:
- Демуазель Анжелин, - откуда только в его голосе взялись эти рычащие грозные нотки? – Я, кажется, ясно дал понять, что не потерплю, чтобы вы разгуливали по принадлежавшему мне лесу в таком порочащем женскую честь виде.
Девушка замерла, широко распахнув глаза и не сводя с него светящегося взгляда.
- Ну, сейчас она вам выдаст, - злорадно хрюкнул барон. - У неё язык, как у змеи. Никому не удавалось укоротить.
Но Анжелин, поспешно натянув сюркот, всё-таки покаянно склонила голову.
- Простите меня, мессир, я не рассчитывала кого-либо встретить, - еле слышно прошептала она.
- Демуазель, - её покорность ничуть не смягчила графа, - вы уже достаточно взрослая девушка, чтобы понимать, насколько опасно ходить в таком виде. Я уже не говорю о том, что это запрещено законом. Неужели честь для вас настолько мало значит, что вы готовы подарить её любому бродяге?
Лицо девушки стало пунцовым. Она вскинула голову, намереваясь возразить, но с заметным усилием сдержалась и тихо пробормотала:
- Это больше не повторится.
- Надеюсь, - сухо отрезал Карел. - Не забывайте, что вы не деревенская девчонка, которая может позволить себе, что только в голову взбредет. Вашим прадедом был граф. Положение высокородной девицы обязывает к определенному поведению, в котором нет места подобному безрассудству.
По потупленному лицу Анжелин заструились слезы, но на разозлившегося графа они не произвели особого впечатления: отвернувшись от девушки, Карел вновь продолжил путь. Ошеломленные спутники последовали за ним, и лишь спустя некоторое время к барону вернулся дар речи.
- Вам удалось поставить на место юную гадючку! - восторженно взревел он. - Сколько раз я её стыдил, отчитывал, чем только не угрожал, но девица только заносчиво вздергивала нос. И вдруг в два счета подняла лапки к верху!
- Я оштрафовал её брата на круглую сумму, когда демуазель повела себя непочтительно. А так как денег у Эньенов нет, то девица вынуждена прикусить язык, - хмуро пояснил Карел.
Он уже пришел в себя и теперь недоуменно размышлял: в честь чего он так разошёлся?
Ответ лежал на поверхности: его взбесило, что Анжелин предстала в столь соблазнительном виде перед Антуаном, не говоря уже про его болвана папашу. Увы, но Карел вынужден был признать, что его обуяла обыкновенная ревность. Неужели чувство к Анжелин гораздо глубже, чем ему казалось? Но поразмышлять на эту тему не дал неугомонный де Тисе.
- Здорово вы ей вычитали мораль, словно какой-нибудь священник! Только зря всё это. В жены бесприданницу никто не возьмет, а за людей ниже себя девчонка сама не выйдет. Гонору у неё… ого-го! Так что же её ждет? Или судьба старой высохшей девы или… - тут он игриво ткнул кулаком в бок своего отпрыска. - С такой егозой будет, чем заняться, а, Антуан? Будь я помоложе, прямо там и завалил её на лопатки.
Молодой человек мрачно усмехнулся.
- Странно было сейчас смотреть на Анжелин, особенно на её слезы. Как-то раз на охоте она вылетела из седла, сломала ногу, но и тогда не заплакала, а тут вдруг разрыдалась от вашего упрека.
- Ничего странного, - с глубокомысленным видом возразил барон, - девчонка становится женщиной, а они очень любят плакать. Твоя матушка периодически заливает меня слезами по всяким пустякам, а уж про сестёр и говорить не приходится. Из-за любого неудачного стежка на вышивке ревут.
- Анжелин, - прошептал он ей на ухо, - расслабься, я не сделаю ничего плохого.
- Я… - залепетала она, бурно дыша, - пожалуйста, не надо….
Карел тут же разжал объятия, и даже поправил подол юбки. Девушка растерянно наблюдала за его неторопливыми движениями.
- Вы сердитесь?- жалобно прошептала она, вновь прильнув к нему.
- Нет, - Карел придал голосу холодности, - но если тебе не нравится, что я делаю, нужно остановиться.
Анжелин заметно расстроилась.
- Нет, мне всё нравится, просто….
- Просто?
- Это очень нехорошо… греховно.
- Ну что же, дело за малым: перестанем грешить.
Дю Валль сделал вид, что хочет встать, и глупышка испугалась. Судорожно обхватив за шею руками, она прижалась к его губам поцелуем, и тогда Карел взялся за неё уже всерьез. Он не рассчитывал овладеть девушкой в эту же ночь, но целовал её до тех пор, пока Анжелин полностью не перестала соображать, что происходит, и уже беспрепятственно позволила его руке хозяйничать под юбкой. Карел, закусив губу от снедающего его самого желания, смотрел на её искаженное первой страстью запрокинутое лицо.
Но он умел держать себя в руках, а главное хорошо знал, что любое удовольствие можно испортить глупой поспешностью.
Анжелин не скоро смогла отдышаться и прийти в себя. В смятении уткнулась она пылающим лицом ему в грудь.
- Тебе понравилось?
- Да… только мне как-то не по себе.
Карел взял её руку и приложил к гульфику.
- Может вот поэтому?
Она испуганно ойкнула и отдернула ладонь.
- Ты знаешь, что это значит?
Анжелин притихла, опасливо пряча глаза. Карел поежился: холод пробирал его до костей. Пришло время заканчивать свидание, но он терпеливо ждал. Девушку в такой момент нельзя торопить: ведь на кону вся её жизнь.
- Разве вы любите меня? – в голосе Анжелин отчетливо прозвучала паника.
- А ты позволила бы себе свидание с мужчиной, которого не любишь?
- Нет… но вы женаты.
- Ты права, - он резко встал, практически сбросив её с колен, - тогда нам больше незачем встречаться.
- О, нет! - Анжелин бросилась к нему, испуганно прильнув всем телом, - Всё будет так, как вы хотите!
Карел улыбнулся и нежно её поцеловал.
- Я приду послезавтра. Жди.
С этими словами он ушёл. Граф знал, что полностью запутавшаяся девушка смотрит ему вслед, но не оглянулся. Два дня ей на то, чтобы дозреть, а он как раз отоспится, чтобы быть в хорошей форме. Эта девочка стоила и терпения, и усилий.
Обратно граф вернулся быстро: вперед гнали и холод, и опасение, что его хватятся, и чувство усталости. «Теряю форму, - укорил себя дю Валль, уже преодолев подъем по стене. - Раньше такая нагрузка для меня была сущей ерундой. Карабкался как кошка по стенам, прыгал по крышам да ещё часами ублажал девушек и ничего, а тут всего-то ночная прогулка по лесу».
В первый раз за время пребывания в Валле Карел с наслаждением вытянулся на постели и тут же погрузился в сон. И графу показалось, что он едва сомкнул глаза, как его уже принялся будить камердинер.
- В чем дело, Батистен, - возмутился Карел, с трудом приподняв голову от подушки, - какого черта: ещё совсем рано!
Но слуга уже распахивал полог, впуская в полусумрак алькова солнечный свет.
- Гости, мессир, у вас уже с утра гости.
- Кого ещё принесло? - Карел раздраженно прищурился от яркого весеннего солнца, садясь на постели.
- Барон Арман де Тисе с сыном Антуаном. За ними ещё вчера тайком послал викарий. Я заметил, как замок покидал гонец, но подумал, что тот поскакал с донесением в Бордо, а оказывается, он направился к вашим соседям.
Это уже было интересно. Карел мигом проснулся.
- Почему ты мне об этом не сообщил?
- Вы уже направились к демуазель Анжелин.
Граф криво усмехнулся: кого-кого, а собственных слуг ещё никому не удавалось обмануть. Они всё видят, всё знают и повсюду суют свой нос!
- Кто ещё знает, где я был этой ночью? Сам понимаешь, доброе имя девушки не должно пострадать.
- Никто, мессир. Я ночью заглянул в вашу спальню, чтобы подбросить дров в камин. Ну а об остальном догадаться уже было несложно. Несмотря на юность, демуазель очаровательна. У вас превосходный вкус.
На вкус жаловаться не приходилось, но зачем к нему пожаловали два омерзительных типа? Вроде бы расстались совсем недавно. Интересно, как де Тисе объяснят свой внезапный визит?
Пока Батистен его одевал, Карел пришел к выводу, что через барона ему попытаются сделать внушение. Никто ведь не знал, насколько мало ему понравились де Тисе. Наоборот было общеизвестно, что он собирается отдать этим людям свою единственную дочь.
Когда граф спустился к завтраку, вся компания уже была в сборе, терпеливо дожидаясь его выхода к столу.
- Барон, - приветливо кивнул головой гостю хозяин замка, - вы не представляете, какую радость доставили мне своим посещением. Но я в тревоге: не случилось ли что-нибудь с вашей очаровательной женой или красавицами-дочками, если вы оказались спозаранку в седле?
Де Тисе крякнул от смущения, но быстро нашёлся, как выйти из щекотливой ситуации.
- Не стоит волноваться: все живы и здоровы. Мы с Антуаном поразмыслили и решили, что вы тут с ума сходите от скуки. Вот приехали скрасить холостяцкие вечера. Баронесса и дочки тоже навязывались, но зачем нам это бабьё: ни выпить толком, ни поговорить о женщинах.
И довольный столь сомнительным остроумием, он громко расхохотался. Усаживаясь за стол, Карел натянуто улыбнулся. Вот уж кого-кого, а баронессу он хотел видеть ещё меньше, чем её мужа.
Во время завтрака викарий то и дело многозначительно переглядывался с де Тисе, но граф делал вид, что ничего не замечает, прекрасно осознавая, что его недруги собираются с силами перед нападением.
- Ну и чем же вы хотите заняться? - поинтересовался он после того, как было подано последнее блюдо. – К сожалению, я не могу вам уделить всё свое время: сегодня с утра мне нужно побывать в деревне Шелон и поговорить с отцом Оноре. Увы, по ряду причин эта поездка безотлагательна.
Карел выдумал встречу, потому что Шелон находился в достаточном отдалении от Валля, и потратить на поездку при желании можно было целый день. Но от непрошенных гостей оказалось не так-то просто отвязаться.
- Пожалуй, составим-ка мы вам компанию. На улице весна, а это так бодрит, - жизнерадостно заявил де Тисе, - посмотрим на хорошеньких девушек: в Шелоне их много.
И он игриво ткнул в бок своего угрюмого отпрыска, но Антуан с досадой отвёл глаза. Карел с интересом покосился на юного де Тисе: похоже тому не очень-то нравилось поведение отца.
Спустя час, в сопровождении небольшого отряда рыцарей они пробирались по залитому утренним солнцем лесу по направлению к Шелону. Стиснувший в раздражении зубы Карел, оказавшись среди деревьев с набухшими почками, немного расслабился: его радовали и первые островки травы, показавшиеся из-под снега, и ликующее пение птиц. Просыпающийся от зимней спячки мир был прекрасен, если бы диссонансом не терзали слух голоса невыносимых людей.
Благо, они болтали бы между собой. Однако все реплики де Тисе были адресованы именно к Карелу, и приходилось не только отвечать, но и что-то вставлять в разговор от себя. По всей видимости, барон решил использовать поездку для того, чтобы повлиять на будущего свата:
- Я слышал, дю Валль, что вы решили приостановить сыск в своих владениях? Прошу прощения, что вмешиваюсь, но вы напрасно вставляете церковным властям палки в колеса, плохо представляя истинную обстановку в собственном лёне. Давно проверено на горчайшем опыте, что малейшее послабление вилланам приводит к бунту, богохульству и прочим ужасам кровопролития, потому что за спиной еретиков сам дьявол размахивает страшным трезубцем, толкая заблудшие души прямо в бездну ада.
Карел усмехнулся про себя: видимо, барон слово в слово повторял слова викария. Самому ему были не под силу такие изысканные обороты речи.
- Помилуйте, Арман, - с деланным возмущением воскликнул он, - у веры нет более ревностного защитника, чем я. С первых же дней пребывание в Валле я изо всех сил старался помочь церковным властям в их неустанном и нелегком труде. Несколько человек уже казнено, другие в тюрьме. По-моему, вполне достаточно, чтобы всех напугать. Но в противостоянии с вилланами нужно использовать все средства. Теперь, на мой взгляд, пришло время проявить некоторую снисходительность. Думаю, что могу довериться вам?
- Конечно, - с энтузиазмом воскликнул насторожившийся де Тисе, готовясь потом всё дословно передать викарию, - не сомневайтесь: я буду нем как могила.
- Ну, до могилы вам ещё далеко, - вежливо улыбнулся Карел. - И все-таки, не надо забывать, что у каждого осужденного церковь конфискует все его имущество, а нам на сдачу оставляет только толпы вдов и сирот. Конечно, можно их выставить за пределы владений, но если все разбегутся, кто тогда будет кормить мою семью?
Барон озадаченно замолчал.
- Но вилланов много: одним больше, другим меньше - какая разница? Их бабы плодятся как кошки по два раз в год.
- И всё же люди не кошки - это те через месяц становятся самостоятельными, а человек начинает работать, только войдя в определенный возраст. А кто его вырастит, кто ему привьет почтение к господину, если его отец болтается в петле, а мать просит милостыню? Дороги заполонят никому не нужные бродяги, и мы получим на свою голову неприятности гораздо хуже сегодняшних. Когда нечего терять, человеку неведомы ни совесть, ни страх, ни осторожность.
Похоже, ему удалось озадачить этого тугодума, и оставалось только сделать окончательный вывод, чтобы де Тисе крепче усвоил сказанное.
- Барон, я полностью согласен с мнением канцелярии епископа о необходимости сыска, и всего лишь хочу попробовать воздействовать на недовольных другим путем. Арестовать и предать суду мы их всегда успеем.
- Но де Фонтеньяк считает… - было заикнулся де Тисе, но тут же замолчал.
Потерял дар речи и Карел. Было от чего.
Тропа в этом месте поднималась на пригорок. Поднявшись на вершину, всадники увидели поразительную картину: южный склон распадка уже настолько хорошо прогрелся, что стал зеленым от травы, которую расцвечивали робко пробивающиеся яркие бутоны крокусов. Но не этот по-весеннему чудесный вид заставил замереть мужчин, а беспечно раскинувшаяся на траве прелестная девушка.
Улыбнувшийся Карел залюбовался очаровательной картиной. Одетая по обыкновению в мужской костюм, Анжелин сняла видавший вид сюркот и грелась на солнышке только в шоссах и рубашке. Рыжие косы разметались по траве, глаза были мечтательно сомкнуты, а обращенное к солнцу лицо излучало радость.
- Вот это да, – удивленно протянул барон, обращаясь к сыну, - теперь вижу, Антуан, что тебе не даёт покоя. Сорванец едва ли не за считанные дни превратился в такую милашку, что пальчики оближешь. Девчонка так и просится, чтобы её объездили.
Граф вздрогнул. Голос неотесанного грубияна не только испортил всё очарование момента, но и заставил подскочить испуганно распахнувшую глаза девушку. Но особенно Карела взбесил взгляд, которым одарил её Антуан: тяжелый, пристальный, опасный.
Анжелин, молниеносно схватив валяющийся рядом сюркот, прижала его к груди, и лишь потом подняла настороженные глаза на всадников.
- Здравствуйте, демуазель, - поприветствовал её барон. - Надеюсь, вы не кинетесь на нас с ножом?
И тут же рассмеялся, хотя шутка была сомнительной. Зато Карелу стало не до смеха:
- Демуазель Анжелин, - откуда только в его голосе взялись эти рычащие грозные нотки? – Я, кажется, ясно дал понять, что не потерплю, чтобы вы разгуливали по принадлежавшему мне лесу в таком порочащем женскую честь виде.
Девушка замерла, широко распахнув глаза и не сводя с него светящегося взгляда.
- Ну, сейчас она вам выдаст, - злорадно хрюкнул барон. - У неё язык, как у змеи. Никому не удавалось укоротить.
Но Анжелин, поспешно натянув сюркот, всё-таки покаянно склонила голову.
- Простите меня, мессир, я не рассчитывала кого-либо встретить, - еле слышно прошептала она.
- Демуазель, - её покорность ничуть не смягчила графа, - вы уже достаточно взрослая девушка, чтобы понимать, насколько опасно ходить в таком виде. Я уже не говорю о том, что это запрещено законом. Неужели честь для вас настолько мало значит, что вы готовы подарить её любому бродяге?
Лицо девушки стало пунцовым. Она вскинула голову, намереваясь возразить, но с заметным усилием сдержалась и тихо пробормотала:
- Это больше не повторится.
- Надеюсь, - сухо отрезал Карел. - Не забывайте, что вы не деревенская девчонка, которая может позволить себе, что только в голову взбредет. Вашим прадедом был граф. Положение высокородной девицы обязывает к определенному поведению, в котором нет места подобному безрассудству.
По потупленному лицу Анжелин заструились слезы, но на разозлившегося графа они не произвели особого впечатления: отвернувшись от девушки, Карел вновь продолжил путь. Ошеломленные спутники последовали за ним, и лишь спустя некоторое время к барону вернулся дар речи.
- Вам удалось поставить на место юную гадючку! - восторженно взревел он. - Сколько раз я её стыдил, отчитывал, чем только не угрожал, но девица только заносчиво вздергивала нос. И вдруг в два счета подняла лапки к верху!
- Я оштрафовал её брата на круглую сумму, когда демуазель повела себя непочтительно. А так как денег у Эньенов нет, то девица вынуждена прикусить язык, - хмуро пояснил Карел.
Он уже пришел в себя и теперь недоуменно размышлял: в честь чего он так разошёлся?
Ответ лежал на поверхности: его взбесило, что Анжелин предстала в столь соблазнительном виде перед Антуаном, не говоря уже про его болвана папашу. Увы, но Карел вынужден был признать, что его обуяла обыкновенная ревность. Неужели чувство к Анжелин гораздо глубже, чем ему казалось? Но поразмышлять на эту тему не дал неугомонный де Тисе.
- Здорово вы ей вычитали мораль, словно какой-нибудь священник! Только зря всё это. В жены бесприданницу никто не возьмет, а за людей ниже себя девчонка сама не выйдет. Гонору у неё… ого-го! Так что же её ждет? Или судьба старой высохшей девы или… - тут он игриво ткнул кулаком в бок своего отпрыска. - С такой егозой будет, чем заняться, а, Антуан? Будь я помоложе, прямо там и завалил её на лопатки.
Молодой человек мрачно усмехнулся.
- Странно было сейчас смотреть на Анжелин, особенно на её слезы. Как-то раз на охоте она вылетела из седла, сломала ногу, но и тогда не заплакала, а тут вдруг разрыдалась от вашего упрека.
- Ничего странного, - с глубокомысленным видом возразил барон, - девчонка становится женщиной, а они очень любят плакать. Твоя матушка периодически заливает меня слезами по всяким пустякам, а уж про сестёр и говорить не приходится. Из-за любого неудачного стежка на вышивке ревут.
