- Он указал принцессе на напряженное положение в Гиени, в которой вот-вот вспыхнет бунт против французской короны. И в таких обстоятельствах заточение одного из самых преданных королю вельмож этой провинции не служит укреплению трона. Ваша дочь и наследница ещё очень мала, чтобы взять бразды правления в свои руки. Жена юна, и из-за скоропалительного брака в ваших владениях того и глядишь начнутся народные волнения. К тому же доказательств вашей вины не было никаких, кроме доноса барона де Тисе о любовной связи с госпожой Анжелин. Так это можно обвинить любого: много мужчин увлекаются красивыми девушками, но не убивают же из-за этого законных жен.
Ну что же: в данной ситуации де ла Верда вновь показал себя дальновидным и умным политиком. Интересно, почему эти качества ему отказывали, когда дело касалось Стефки?
- Есть какие-нибудь известия из Валля? Как чувствует себя графиня? – вяло поинтересовался Карел.
- Графиня здесь.
Вот чего-чего, а подобного самоуправства дю Валль от своей юной жены не ожидал.
- Почему она покинула Гиень? – возмутился он.
- Её светлость поступила таким образом по совету графа де ла Верды. Ваш зять порекомендовал графине попросить о снисхождении к своему мужу.
Страх за жену заставил Карела забыть о собственных неприятностях.
- Этого нельзя было делать ни при каких обстоятельствах! – в ужасе простонал он.
- Однако госпожа Анжелин послушалась совета испанца и попросила аудиенции у короля, а потом у мадам де Божё. Женщины долго разговаривали наедине, и через пару дней регентша отдала приказ вас освободить.
Сидя в тюрьме, Карел имел достаточно времени, чтобы проанализировать свои отношения с мадам де Божё. Из глубины затхлого подземелья многие вещи, на которых он раньше не акцентировал внимания, стали выглядеть по-другому. «Холодность и бесстрастность изменяют Анне, когда дело касается меня. Нет, это вовсе не безобидный флирт. Но неужели её ревность зашла настолько далеко, что она решила меня убить?» Поначалу эта мысль показалась ему абсурдной, но чем больше Карел думал о некоторых особенностях их отношений, тем вероятнее ему казалось предположение. Но тогда… тогда ему конец!
О чём же могли разговаривать две столь разные женщины? Да и что должна была сказать регентше жена, чтобы Анна сменила гнев на милость?
Задумавшись, Карел пропустил момент, когда носилки остановились у отеля графов дю Валль, и инстинктивно прищурился, когда впуская свет, распахнулись полотнища носилок.
С душераздирающим воплем к изможденному супругу бросилась Анжелин.
- Любимый мой, что они с тобой сделали! – покрыла она поцелуями его руки.
Карел слабо улыбнулся и закрыл заслезившиеся глаза.
- Я слишком грязный, дорогая. Распорядись сначала меня отмыть.
Всхлипывая, Анжелин наблюдала, как слуги осторожно вносят своего господина в дом: в спальне его уже ждала лохань с горячей водой, источающая резкий запах целебных трав. Но особый шок она испытала, когда увидела, какие жуткие раны скрываются под заскорузлой от крови и гноя одеждой супруга.
- Пресвятая Дева!
- Чего ещё можно было ожидать от столь опытного палача? Он всего лишь хорошо выполнял свою работу.
Услышав мужской уверенный голос, Карел удивленно приоткрыл веки и увидел, что рядом с заплаканной женой стоит де ла Верда, а у лохани деловито хлопочет Гачек.
- Увы, - с сочувствием улыбнулся графу земляк, - придётся ещё немного потерпеть. Графиня, вам лучше всего пока покинуть нас.
Следующие полчаса были для Карела едва ли легче, чем время, проведенное в руках палача. Однако, несмотря на его стоны и крики, Гачек тщательно очистил раны от гноя и наложил на них повязки с бальзамом.
- Заигрывания с сильными мира сего обычно плохо заканчиваются для простых смертных, - поучительно заметил де ла Верда, когда боль немного утихла и Карел пришёл в себя. – Не стоит морочить голову коронованным бабам, а потом жениться на юных красавицах.
Дю Валль настороженно покосился на задумчивого испанца.
- Мне и в голову не приходило, что мадам Анна способна испытывать ревность. Уверен, что в этом она никогда не признается даже себе самой.
- Думаю, именно это обстоятельство спасло жизнь и вам, и графине.
Карел попытался приподняться, но у него настолько сильно закружилась голова, что он в бессилии вновь опустился на подушки.
- Зачем вы вызвали сюда жену? Это было очень рискованно.
Де ла Верда снисходительно рассмеялся.
- Ваша жизнь висела на таком тонком волоске, что бояться рисковать, по меньшей мере, было глупо. Сначала я добился для графини аудиенции у короля. Её красота не могла не произвести впечатления на его величество, и после разговора с юной донной, он задал сестре несколько неудобных вопросов. Благодаря вашей стойкости ответить мадам де Божё на них было нечего. И тогда регентша пригласила графиню к себе. Я подсказал вашей жене, как нужно построить разговор с регентшей, чтобы её гнев пошёл на убыль.
- И что же?
- Думаю, позже она расскажет вам об этом сама.
Батистен поспешил подложить господину под спину подушки, чтобы напоить его разбавленным вином и накормить.
- Не увлекайтесь, - предупредил Гачек, - лучше давать пищу малыми дозами, но часто.
Однако, несмотря на истощение, Карел проявил к еде умеренный интерес.
- А как вы здесь оказались? – поинтересовался он. - Насколько я помню, вы направлялись в Страсбург.
Де ла Верда небрежно развёл руками.
- Случай. Конечно, я не собирался возвращаться в Амбуаз. После первой встречи с императором я отправился в Рим и, кое-что обсудив с его святейшеством, вновь вернулся в Страсбург. При дворе мы неожиданно столкнулись с фон Валленбергами. И если барону встреча не доставила особой радости, то с очаровательной донной Еленой мы обменялись несколькими фразами. Ваша сестра сказала, что в Страсбурге они проездом. На самом же деле их путь пролегает в Амбуаз, где её младший племянник Эрих фон Валленберг должен принести оммаж графу дю Валль относительно владения Арсе и остаться на службе у нового сеньора.
За всеми событиями последних месяцев Карел не то, чтобы полностью забыл про своё обещание, но ему было не до фон Валленбергов, и теперь он недоуменно внимал зятю.
- Но каково же было моё удивление, когда буквально на следующий день барон навестил наше подворье, - продолжал рассказывать дон Мигель. - Фон Валленберг был настолько встревожен, что на время забыл даже про нашу взаимную антипатию. Он сообщил о вашем аресте, вкратце обрисовал ситуацию со скоропалительной женитьбой, вскользь упомянув, что я едва ли не единственный, чьё заступничество может повлиять на регентшу. К тому же барон откровенно признался, что при таких обстоятельствах не видит надобности появляться в Амбуазе и попросил взять под временную опеку юного Эриха, пока его будущий господин находится в тюрьме.
- Так это фон Валленберг попросил вас вступиться за меня? – удивился Карел.
- Прежде всего, он проинформировал меня о ваших злоключениях, - хмыкнул испанец. – Как ни крути, мы все – одна семья. Женившись на двух сестрах Лукаши, мы с Валленбергом связали себя вдобавок ещё и с их братом. И хотя вы совершили неимоверную глупость, женившись на донне Анжелин, всё же нужно было вас вытащить из тюрьмы.
- Я боялся, что какое-нибудь безотлагательное поручение регентши помешает мне заключить брак вовремя, и мой ребенок родится бастардом.
- Да, собственно говоря, я вас ни в чём не упрекаю. За свои ошибки вы уже расплатились сполна. Теперь нужно думать, как дальше выстраивать отношения с сюзеренами: король хоть и юн, но весьма амбициозен. Думаю, вскоре ему надоест смотреть на мир, выглядывая из-за юбок сестры, и тогда…
Карел грустно рассмеялся.
- Не думаю, что теперь смогу на что-то пригодиться его величеству.
- Ерунда, - отмахнулся де ла Верда, - вы ещё достаточно молоды и быстро оправитесь от ран. Да и если вельможа вашего ранга перестает быть воином, перед ним открываются огромные возможности показать себя в дипломатии.
Тогда Карел пропустил слова зятя мимо ушей: у него были веские основания опасаться за свою жизнь. Едва удалось избежать гангрены ног, как у него начался сопровождаемый жаром изматывающий кашель – грозное последствие заточения в промозглой камере. Но и в горячечном бреду на краю гибели граф не приоткрыл своей страшной тайны даже кюре, призванному для отпущения грехов испуганными домочадцами. Вряд ли ему удалось выжить, если бы не отчаянные усилия Анжелин, Гачека, Батистена и… Вальтера фон Валленберга.
Жена всё-таки родила долгожданного сына и, глядя на вопящий сверток в руках пришедшей за наградой повитухи, Карел удовлетворенно подумал, что все его жертвы хотя бы не напрасны: Господь сжалился над грешником. Недаром он поставил на кон жизнь, чтобы связать свою судьбу с Анжелин. Эта мысль значительно приободрила мечущегося в горячке дю Валля.
А вот фон Валленберга призвал в Амбуаз Эрих, когда у Гачека уже не оставалось надежды на благоприятный исход болезни. И надо сказать, что именно настойки и мази трирца спустя два месяца помогли изможденному и изрядно постаревшему Карелу в один из дней конца февраля вновь предстать перед регентшей.
Но перед этим в отеле дю Валлей произошло событие, имеющее далеко идущие последствия, хотя в тот момент об этом никто не догадывался.
Понятно, что де ла Верда не мог дожидаться у постели Карела его выздоровления: у него как всегда была масса дел и поручений. Он оставил в Амбуазе своего секретаря и пообещал дю Валлям вернуться, как только закончит свои дела в Неаполе. Неожиданно для всех за ним увязался Эрих.
- Я всегда мечтал поклониться святыням Неаполя, - пояснил он своему новому сюзерену, - и, если вы не против…
Что мог иметь против благочестивой поездки юнца отчаянно сражающийся со смертью измученный дядюшка?
- Конечно, поезжай. Помолись у мощей св. Януария о прощении моих грехов.
И Эрих уехал как раз накануне прибытия в Амбуаз Вальтера. Валленбергам вряд ли понравилась эта поездка, но они не стали упрекать дю Валлей за попустительство пареньку.
А между тем, из Неаполя де ла Верда отправился в Арагон, затем в Кастилию и появился в Амбуазе только три месяца спустя накануне праздника Сретения.
Всё-таки поборовший болезнь Карел, хоть и опираясь на слуг, уже начал совершать прогулки, поэтому Вальтер задерживался в Амбуазе только для того, чтобы увидеться с вернувшимся из путешествия племянником.
Но фон Валленбергу пришлось пережить немалое потрясение, когда по приезде Эрих изъявил желание перейти на службу к графу де ла Верде.
- Я хочу путешествовать, увидеть мир, - пояснил он ошеломленному Вальтеру. - В свите дона Мигеля у меня появится возможность побывать при дворах множества европейских властителей, изучить языки, набраться знаний.
Разговор между фон Валленбергами состоялся в отеле дю Валлей в присутствии Карела и де ла Верды.
- Но у тебя уже есть сюзерен, - сурово напомнил племяннику дядюшка, - едва ли ты можешь повести себя столь безответственно, когда твой сеньор…
- Нет, нет, - поспешно вмешался в разговор Карел, - я могу понять племянника: что за радость энергичному любознательному юнцу отираться в свите инвалида? Я с трудом хожу и, боюсь, ещё не скоро смогу оседать коня без посторонней помощи. А молодежи нужно движение, приключения, чужие города и страны. Пусть отправляется в путешествие да ещё в свите столь достойного и опытного дипломата. Когда Эрих сочтет себя удовлетворенным, он вернётся.
Валленберг раздраженно покосился на молчаливо слушающего их переговоры де ла Верду. Он не мог понять: зачем испанцу понадобился двенадцатилетний подросток?
Однако дон Мигель вполне сочувственно отнесся к желанию Эриха присоединиться к его свите.
- Он услужливый, сообразительный и расторопный паренек, к тому же показал себя прекрасным оруженосцем. Теперь Эриху надо зарабатывать рыцарские шпоры, а где это лучше всего сделать как не в отряде, вынужденном пребывать в постоянной опасности?
- Я не знаю, как к твоему желанию отнесётся отец, - наконец привел последний аргумент фон Валленберг. – Без его благословения нельзя принимать столь серьезные решения.
- Я написал отцу, - возразил Эрих, - и со дня на день жду ответа. Думаю… уверен, что он не будет против. Какие могут возникнуть возражения?
Пожалуй, на этот вопрос могли бы ответить все внимательно слушающие паренька мужчины, но ни у одного из них не возникло такого желания.
- И всё-таки я предлагаю подождать ответа из Копфлебенца, - мягко предложил Вальтер, уверенный, что брат подберет нужные аргументы, которые заставят младшего сына выбросить из головы эту сомнительную затею.
Но каково же было его удивление, когда в ответном письме Гуго не только не запретил Эриху следовать за де ла Вердой, но и выразил убеждение, что служба столь знаменитому дипломату принесет ему огромную пользу.
Да, фон Валленберг умел озадачивать окружающих, но если Вальтер, в сердцах обозвав племянника «упрямым ослом», умчался к Копфлебенц разбираться с братом, то Карел решил поговорить на эту тему с доном Мигелем:
- Даже только что вышедшие из пеленок фон Валленберги отнюдь не херувимы, как бы ни золотились неземным светом их локоны. Зачем вам этот парень?
- Рамиро, - пояснил дон Мигель. - Думаю, они подружатся. Мне претит беспринципность и стяжательство старших фон Валленбергов, но надо отдать им справедливость: Эрих получил безукоризненное рыцарское воспитание. В свои двенадцать лет он прекрасно владеет всеми видами оружия, участвовал в осаде нескольких крепостей, хладнокровен, умен и находчив не по годам. Именно такой наперсник нужен моему сыну.
- К тому же Эрих красив, - заметил улыбающийся Карел, - и это поможет ему в будущем.
- Девушек ждёт разочарование. Несмотря на юный возраст, он уже обручен с кузиной – демуазель Милицей Биелкович. Дети нежно привязаны друг к другу.
- Кузиной? – удивился Карел. – Это по какой же линии?
- Насколько я понял, девчонка – дочь баронессы.
Карел едва не рассмеялся: ну и семейка же у них!
- И кто же её отец?
- Судя по всему, некий хорват Биелкович. Я не смог добиться от Эриха вразумительного ответа. Очевидно, умение хранить тайны фон Валленберги впитывают с молоком кормилицы.
- Гм… и куда делся этот хорват?
Дон Мигель небрежно пожал плечами.
- На восточном берегу Адриатики заварилась кровавая каша. На сегодняшний день это самый опасный уголок Европы: турки наседают, Корвин развязал войну с императором, непрекращающиеся конфликты с Венецией. Не удивлюсь, если ваша сестра в перерыве между замужествами с фон Валленбергом умудрилась овдоветь.
- Чего только не бывает в наш сумасшедший век.
Вскоре после отъезда де ла Верды Анна де Божё изъявила желание увидеть Карела при дворе. Известила его об этом Анжелин. К удивлению дю Валля, жена каким-то образом умудрилась попасть в ближний круг окружавших регентшу женщин.
Как-то Анжелин ему рассказала, каким образом проходила её первая беседа с принцессой. Карел тогда плохо себя чувствовал, поэтому графиня тщательно подбирала слова, чтобы не расстроить больного мужа:
- Мне пришлось солгать её высочеству, что между нами существовало соглашение: я обязывалась родить вам ребенка мужского пола, которого не смогла произвести на свет покойница Бланка, а вы обязались выделить мне приданое, необходимое для вступления в монашеский орден кармелиток в Ванне.
Ну что же: в данной ситуации де ла Верда вновь показал себя дальновидным и умным политиком. Интересно, почему эти качества ему отказывали, когда дело касалось Стефки?
- Есть какие-нибудь известия из Валля? Как чувствует себя графиня? – вяло поинтересовался Карел.
- Графиня здесь.
Вот чего-чего, а подобного самоуправства дю Валль от своей юной жены не ожидал.
- Почему она покинула Гиень? – возмутился он.
- Её светлость поступила таким образом по совету графа де ла Верды. Ваш зять порекомендовал графине попросить о снисхождении к своему мужу.
Страх за жену заставил Карела забыть о собственных неприятностях.
- Этого нельзя было делать ни при каких обстоятельствах! – в ужасе простонал он.
- Однако госпожа Анжелин послушалась совета испанца и попросила аудиенции у короля, а потом у мадам де Божё. Женщины долго разговаривали наедине, и через пару дней регентша отдала приказ вас освободить.
Сидя в тюрьме, Карел имел достаточно времени, чтобы проанализировать свои отношения с мадам де Божё. Из глубины затхлого подземелья многие вещи, на которых он раньше не акцентировал внимания, стали выглядеть по-другому. «Холодность и бесстрастность изменяют Анне, когда дело касается меня. Нет, это вовсе не безобидный флирт. Но неужели её ревность зашла настолько далеко, что она решила меня убить?» Поначалу эта мысль показалась ему абсурдной, но чем больше Карел думал о некоторых особенностях их отношений, тем вероятнее ему казалось предположение. Но тогда… тогда ему конец!
О чём же могли разговаривать две столь разные женщины? Да и что должна была сказать регентше жена, чтобы Анна сменила гнев на милость?
Задумавшись, Карел пропустил момент, когда носилки остановились у отеля графов дю Валль, и инстинктивно прищурился, когда впуская свет, распахнулись полотнища носилок.
С душераздирающим воплем к изможденному супругу бросилась Анжелин.
- Любимый мой, что они с тобой сделали! – покрыла она поцелуями его руки.
Карел слабо улыбнулся и закрыл заслезившиеся глаза.
- Я слишком грязный, дорогая. Распорядись сначала меня отмыть.
Всхлипывая, Анжелин наблюдала, как слуги осторожно вносят своего господина в дом: в спальне его уже ждала лохань с горячей водой, источающая резкий запах целебных трав. Но особый шок она испытала, когда увидела, какие жуткие раны скрываются под заскорузлой от крови и гноя одеждой супруга.
- Пресвятая Дева!
- Чего ещё можно было ожидать от столь опытного палача? Он всего лишь хорошо выполнял свою работу.
Услышав мужской уверенный голос, Карел удивленно приоткрыл веки и увидел, что рядом с заплаканной женой стоит де ла Верда, а у лохани деловито хлопочет Гачек.
- Увы, - с сочувствием улыбнулся графу земляк, - придётся ещё немного потерпеть. Графиня, вам лучше всего пока покинуть нас.
Следующие полчаса были для Карела едва ли легче, чем время, проведенное в руках палача. Однако, несмотря на его стоны и крики, Гачек тщательно очистил раны от гноя и наложил на них повязки с бальзамом.
- Заигрывания с сильными мира сего обычно плохо заканчиваются для простых смертных, - поучительно заметил де ла Верда, когда боль немного утихла и Карел пришёл в себя. – Не стоит морочить голову коронованным бабам, а потом жениться на юных красавицах.
Дю Валль настороженно покосился на задумчивого испанца.
- Мне и в голову не приходило, что мадам Анна способна испытывать ревность. Уверен, что в этом она никогда не признается даже себе самой.
- Думаю, именно это обстоятельство спасло жизнь и вам, и графине.
Карел попытался приподняться, но у него настолько сильно закружилась голова, что он в бессилии вновь опустился на подушки.
- Зачем вы вызвали сюда жену? Это было очень рискованно.
Де ла Верда снисходительно рассмеялся.
- Ваша жизнь висела на таком тонком волоске, что бояться рисковать, по меньшей мере, было глупо. Сначала я добился для графини аудиенции у короля. Её красота не могла не произвести впечатления на его величество, и после разговора с юной донной, он задал сестре несколько неудобных вопросов. Благодаря вашей стойкости ответить мадам де Божё на них было нечего. И тогда регентша пригласила графиню к себе. Я подсказал вашей жене, как нужно построить разговор с регентшей, чтобы её гнев пошёл на убыль.
- И что же?
- Думаю, позже она расскажет вам об этом сама.
Батистен поспешил подложить господину под спину подушки, чтобы напоить его разбавленным вином и накормить.
- Не увлекайтесь, - предупредил Гачек, - лучше давать пищу малыми дозами, но часто.
Однако, несмотря на истощение, Карел проявил к еде умеренный интерес.
- А как вы здесь оказались? – поинтересовался он. - Насколько я помню, вы направлялись в Страсбург.
Де ла Верда небрежно развёл руками.
- Случай. Конечно, я не собирался возвращаться в Амбуаз. После первой встречи с императором я отправился в Рим и, кое-что обсудив с его святейшеством, вновь вернулся в Страсбург. При дворе мы неожиданно столкнулись с фон Валленбергами. И если барону встреча не доставила особой радости, то с очаровательной донной Еленой мы обменялись несколькими фразами. Ваша сестра сказала, что в Страсбурге они проездом. На самом же деле их путь пролегает в Амбуаз, где её младший племянник Эрих фон Валленберг должен принести оммаж графу дю Валль относительно владения Арсе и остаться на службе у нового сеньора.
За всеми событиями последних месяцев Карел не то, чтобы полностью забыл про своё обещание, но ему было не до фон Валленбергов, и теперь он недоуменно внимал зятю.
- Но каково же было моё удивление, когда буквально на следующий день барон навестил наше подворье, - продолжал рассказывать дон Мигель. - Фон Валленберг был настолько встревожен, что на время забыл даже про нашу взаимную антипатию. Он сообщил о вашем аресте, вкратце обрисовал ситуацию со скоропалительной женитьбой, вскользь упомянув, что я едва ли не единственный, чьё заступничество может повлиять на регентшу. К тому же барон откровенно признался, что при таких обстоятельствах не видит надобности появляться в Амбуазе и попросил взять под временную опеку юного Эриха, пока его будущий господин находится в тюрьме.
- Так это фон Валленберг попросил вас вступиться за меня? – удивился Карел.
- Прежде всего, он проинформировал меня о ваших злоключениях, - хмыкнул испанец. – Как ни крути, мы все – одна семья. Женившись на двух сестрах Лукаши, мы с Валленбергом связали себя вдобавок ещё и с их братом. И хотя вы совершили неимоверную глупость, женившись на донне Анжелин, всё же нужно было вас вытащить из тюрьмы.
- Я боялся, что какое-нибудь безотлагательное поручение регентши помешает мне заключить брак вовремя, и мой ребенок родится бастардом.
- Да, собственно говоря, я вас ни в чём не упрекаю. За свои ошибки вы уже расплатились сполна. Теперь нужно думать, как дальше выстраивать отношения с сюзеренами: король хоть и юн, но весьма амбициозен. Думаю, вскоре ему надоест смотреть на мир, выглядывая из-за юбок сестры, и тогда…
Карел грустно рассмеялся.
- Не думаю, что теперь смогу на что-то пригодиться его величеству.
- Ерунда, - отмахнулся де ла Верда, - вы ещё достаточно молоды и быстро оправитесь от ран. Да и если вельможа вашего ранга перестает быть воином, перед ним открываются огромные возможности показать себя в дипломатии.
Тогда Карел пропустил слова зятя мимо ушей: у него были веские основания опасаться за свою жизнь. Едва удалось избежать гангрены ног, как у него начался сопровождаемый жаром изматывающий кашель – грозное последствие заточения в промозглой камере. Но и в горячечном бреду на краю гибели граф не приоткрыл своей страшной тайны даже кюре, призванному для отпущения грехов испуганными домочадцами. Вряд ли ему удалось выжить, если бы не отчаянные усилия Анжелин, Гачека, Батистена и… Вальтера фон Валленберга.
Жена всё-таки родила долгожданного сына и, глядя на вопящий сверток в руках пришедшей за наградой повитухи, Карел удовлетворенно подумал, что все его жертвы хотя бы не напрасны: Господь сжалился над грешником. Недаром он поставил на кон жизнь, чтобы связать свою судьбу с Анжелин. Эта мысль значительно приободрила мечущегося в горячке дю Валля.
А вот фон Валленберга призвал в Амбуаз Эрих, когда у Гачека уже не оставалось надежды на благоприятный исход болезни. И надо сказать, что именно настойки и мази трирца спустя два месяца помогли изможденному и изрядно постаревшему Карелу в один из дней конца февраля вновь предстать перед регентшей.
Но перед этим в отеле дю Валлей произошло событие, имеющее далеко идущие последствия, хотя в тот момент об этом никто не догадывался.
Понятно, что де ла Верда не мог дожидаться у постели Карела его выздоровления: у него как всегда была масса дел и поручений. Он оставил в Амбуазе своего секретаря и пообещал дю Валлям вернуться, как только закончит свои дела в Неаполе. Неожиданно для всех за ним увязался Эрих.
- Я всегда мечтал поклониться святыням Неаполя, - пояснил он своему новому сюзерену, - и, если вы не против…
Что мог иметь против благочестивой поездки юнца отчаянно сражающийся со смертью измученный дядюшка?
- Конечно, поезжай. Помолись у мощей св. Януария о прощении моих грехов.
И Эрих уехал как раз накануне прибытия в Амбуаз Вальтера. Валленбергам вряд ли понравилась эта поездка, но они не стали упрекать дю Валлей за попустительство пареньку.
А между тем, из Неаполя де ла Верда отправился в Арагон, затем в Кастилию и появился в Амбуазе только три месяца спустя накануне праздника Сретения.
Всё-таки поборовший болезнь Карел, хоть и опираясь на слуг, уже начал совершать прогулки, поэтому Вальтер задерживался в Амбуазе только для того, чтобы увидеться с вернувшимся из путешествия племянником.
Но фон Валленбергу пришлось пережить немалое потрясение, когда по приезде Эрих изъявил желание перейти на службу к графу де ла Верде.
- Я хочу путешествовать, увидеть мир, - пояснил он ошеломленному Вальтеру. - В свите дона Мигеля у меня появится возможность побывать при дворах множества европейских властителей, изучить языки, набраться знаний.
Разговор между фон Валленбергами состоялся в отеле дю Валлей в присутствии Карела и де ла Верды.
- Но у тебя уже есть сюзерен, - сурово напомнил племяннику дядюшка, - едва ли ты можешь повести себя столь безответственно, когда твой сеньор…
- Нет, нет, - поспешно вмешался в разговор Карел, - я могу понять племянника: что за радость энергичному любознательному юнцу отираться в свите инвалида? Я с трудом хожу и, боюсь, ещё не скоро смогу оседать коня без посторонней помощи. А молодежи нужно движение, приключения, чужие города и страны. Пусть отправляется в путешествие да ещё в свите столь достойного и опытного дипломата. Когда Эрих сочтет себя удовлетворенным, он вернётся.
Валленберг раздраженно покосился на молчаливо слушающего их переговоры де ла Верду. Он не мог понять: зачем испанцу понадобился двенадцатилетний подросток?
Однако дон Мигель вполне сочувственно отнесся к желанию Эриха присоединиться к его свите.
- Он услужливый, сообразительный и расторопный паренек, к тому же показал себя прекрасным оруженосцем. Теперь Эриху надо зарабатывать рыцарские шпоры, а где это лучше всего сделать как не в отряде, вынужденном пребывать в постоянной опасности?
- Я не знаю, как к твоему желанию отнесётся отец, - наконец привел последний аргумент фон Валленберг. – Без его благословения нельзя принимать столь серьезные решения.
- Я написал отцу, - возразил Эрих, - и со дня на день жду ответа. Думаю… уверен, что он не будет против. Какие могут возникнуть возражения?
Пожалуй, на этот вопрос могли бы ответить все внимательно слушающие паренька мужчины, но ни у одного из них не возникло такого желания.
- И всё-таки я предлагаю подождать ответа из Копфлебенца, - мягко предложил Вальтер, уверенный, что брат подберет нужные аргументы, которые заставят младшего сына выбросить из головы эту сомнительную затею.
Но каково же было его удивление, когда в ответном письме Гуго не только не запретил Эриху следовать за де ла Вердой, но и выразил убеждение, что служба столь знаменитому дипломату принесет ему огромную пользу.
Да, фон Валленберг умел озадачивать окружающих, но если Вальтер, в сердцах обозвав племянника «упрямым ослом», умчался к Копфлебенц разбираться с братом, то Карел решил поговорить на эту тему с доном Мигелем:
- Даже только что вышедшие из пеленок фон Валленберги отнюдь не херувимы, как бы ни золотились неземным светом их локоны. Зачем вам этот парень?
- Рамиро, - пояснил дон Мигель. - Думаю, они подружатся. Мне претит беспринципность и стяжательство старших фон Валленбергов, но надо отдать им справедливость: Эрих получил безукоризненное рыцарское воспитание. В свои двенадцать лет он прекрасно владеет всеми видами оружия, участвовал в осаде нескольких крепостей, хладнокровен, умен и находчив не по годам. Именно такой наперсник нужен моему сыну.
- К тому же Эрих красив, - заметил улыбающийся Карел, - и это поможет ему в будущем.
- Девушек ждёт разочарование. Несмотря на юный возраст, он уже обручен с кузиной – демуазель Милицей Биелкович. Дети нежно привязаны друг к другу.
- Кузиной? – удивился Карел. – Это по какой же линии?
- Насколько я понял, девчонка – дочь баронессы.
Карел едва не рассмеялся: ну и семейка же у них!
- И кто же её отец?
- Судя по всему, некий хорват Биелкович. Я не смог добиться от Эриха вразумительного ответа. Очевидно, умение хранить тайны фон Валленберги впитывают с молоком кормилицы.
- Гм… и куда делся этот хорват?
Дон Мигель небрежно пожал плечами.
- На восточном берегу Адриатики заварилась кровавая каша. На сегодняшний день это самый опасный уголок Европы: турки наседают, Корвин развязал войну с императором, непрекращающиеся конфликты с Венецией. Не удивлюсь, если ваша сестра в перерыве между замужествами с фон Валленбергом умудрилась овдоветь.
- Чего только не бывает в наш сумасшедший век.
Вскоре после отъезда де ла Верды Анна де Божё изъявила желание увидеть Карела при дворе. Известила его об этом Анжелин. К удивлению дю Валля, жена каким-то образом умудрилась попасть в ближний круг окружавших регентшу женщин.
Как-то Анжелин ему рассказала, каким образом проходила её первая беседа с принцессой. Карел тогда плохо себя чувствовал, поэтому графиня тщательно подбирала слова, чтобы не расстроить больного мужа:
- Мне пришлось солгать её высочеству, что между нами существовало соглашение: я обязывалась родить вам ребенка мужского пола, которого не смогла произвести на свет покойница Бланка, а вы обязались выделить мне приданое, необходимое для вступления в монашеский орден кармелиток в Ванне.
