- Как она? – сразу по приезде спросил он у Батистена.
Слуга вздохнул.
- Держится. Демуазель – мужественная девушка, но в её положении очень сложно носить дитя.
Терпеливо выдержав все этапы траурной церемонии, Карел был вынужден ещё и принимать соболезнования от соседей и родственников. Среди последних оказались и оба де Тисе.
- Надеюсь, смерть графини не повлияет на договоренность о брачном союзе наших детей? – угрюмо поинтересовался барон.
- Ни в коей мере, - поспешил убедить его Карел.
Конечно, де Тисе прекрасно понимали, что теперь ничто не помешает дю Валлю жениться во второй раз и завести себе наследника. Графский титул уплывал от Антуана. Карел догадывался, что именно эта семейка в своё время донесла Бланке о его связи с Анжелин, и кто знает, до чьих ещё ушей теперь докричатся их болтливые языки?
Тем не менее, на следующее утро после похорон, выпроводив гостей из замка, Карел приказал оседлать лошадь и поспешил к дому священника.
Моросил дождь, когда из осеннего тумана проступили очертания знакомой усадьбы. Из трубы пекарни валил дым и стелился рваным покрывалом по пожухлой траве.
Сразу же грозно залаяли собаки, обрадовавшись случаю показать хозяевам, что они недаром едят свой хлеб. На шум из дома сначала выглянула женщина в крестьянском чепце, а вскоре появился и сам священник.
Накинув на голову дерюгу, он прогнал собак и прошёл к калитке.
- Вы ко мне?
Карел грустно усмехнулся, заслышав ледяной голос кюре. Брат Оноре, конечно же, имел все основания быть недовольным.
- Я хотел бы увидеть демуазель Анжелин.
- Зачем вам моя сестра?
Карел тяжело вздохнул и спешился. Он не видел причин и дальше изворачиваться: настало время объяснить свои намерения.
- Демуазель, - открыл он калитку, - носит моего ребенка. Что же странного в том, что я хочу её увидеть?
- Странно уже то, что вы вспомнили о моей несчастной сестре.
Но Карел не собирался препираться: не для этого он пошёл на преступление, чтобы каяться в совершённом грехе. Знакомый дворик показался ему маленьким, на редкость неуютным и убогим: Карел даже подивился, настолько расцвечивает окружающий мир любовь. Вот и знакомая пекарня: неужели в этом покосившемся ветхом строении он провёл лучшие часы в своей жизни? Какой же теперь предстанет перед ним Анжелин? Не хватало только увидеть, что его нежная возлюбленная всего лишь незамысловатая деревенская девка и его страсть была всего лишь ослеплением.
Но не успел граф достигнуть порога дома, как дверь распахнулась, и он сразу же встретился с взволнованным взглядом знакомых янтарных глаз.
- Я верила, знала! - закричала Анжелин и бросилась к нему.
Карел со счастливо забившимся сердцем сжал в объятиях хрупкую фигурку с заметно округлившимся животом. Милая, бесконечно дорогая ему девушка, казалось, стала ещё очаровательнее за время их разлуки.
- Дорогой, - жадно ощупывала она его плечи, со слезами на глазах вглядываясь в любимое лицо, - мне жаль, что тебе пришлось понести такую утрату. Бедная Бланка!
Карел улыбнулся и поцеловал её в лоб.
- Так было угодно Господу, душа моя.
Ну а потом состоялся весьма непростой разговор с отцом Оноре.
Граф слушал кюре, сидя рядом с возлюбленной. В блаженстве закрыв глаза, Анжелин держала его за руку, и на её лице застыло такое выражение счастья, что её брат страдальчески поморщился. И это во многом предопределило тон их беседы.
- Вы обрекли мою сестру на позор! – гневно выговаривал соблазнителю отец Оноре. - С тех пор как вы покинули наши края, Анжелин не может показаться на людях. Церковные власти не раз выказывали мне недовольство сложившейся ситуацией. Это де Тисе организовали травлю Анжелин, написав донос в епископство. А уж когда пронёсся слух, что она беременна, положение моей сестры стало невыносимым. Её в глаза называют шлюхой даже крестьянки. Когда пришло известие о смерти графини, барон де Тисе лично высказал мне, что Анжелин при помощи колдовства сгубила его кузину, и моей сестрой должна заняться инквизиция.
Карел слушал кюре, сочувственно сжимая руку Анжелин. Конечно, дворянки не преследовались церковными и светскими властями столь же жестоко, как горожанки или крестьянки, которых могли и кнутом выпороть, и даже казнить за внебрачную связь, но всё же грозящий высокородным девицам монастырь с последующим покаянием до конца дней тоже нельзя было назвать лёгким наказанием.
- Я понимаю, что вам пришлось пережить, и хочу это исправить. Внезапная смерть Бланки дает мне возможность вступить в брак с вашей сестрой.
Анжелин восторженно вскрикнула и поцеловала его в плечо, а вот брат Оноре отнюдь не обрадовался столь лестному предложению.
- Не кощунствуйте! Стоит ли говорить об этом, когда тело вашей супруги только что нашло упокоение в фамильном склепе? Какая может быть свадьба во время скорби и траура?
Карел красноречивым жестом обхватил раздавшуюся талию Анжелин:
- Я скорблю. Но будущий граф должен родиться в браке, а сейчас, когда Франция вновь стоит на пороге нового витка междоусобицы, у меня может не появиться возможности жениться в более приемлемое время.
Он посмотрел на счастливо улыбающуюся возлюбленную.
- Ты согласна стать моей женой, Анжелин?
- Вы бы ещё спросили птицу: хочет ли она летать?
Анжелин с таким обожанием глядела на него, что Карел лишний раз убедился: все его жертвы из-за этой девушки не напрасны. Она того стоила.
- Думаю, завтра мы и поженимся. Венчание не должно быть тайным, но и особенно распространяться об этом событии тоже не стоит. Всё-таки траур. Пусть пройдет какое-то время, Анжелин родит, а потом я выберу удобный момент, чтобы представить новую жену регентше.
Отец Оноре возражать не стал, хотя по всему было видно, что происходящее ему не нравится. Но вот когда граф посвятил в свои планы Батистена, тот заметно встревожился:
- Это очень опасно, ваша светлость. Последние полгода я пробыл в Валле, поэтому имел возможность наблюдать, как нагло и напористо ведут себя де Тисе. Теперь после смерти госпожи они не упустят случая предъявить притязания и на титул, и на всё имущество дю Валлей. Ваша скоропалительная свадьба им будет только на руку, потому что она весьма не понравится регентше.
Карел устало взглянул на слугу. Батистен развешивал извлеченные из дорожного сундука сюркот и упелянд, в которых его хозяин собирался предстать перед венцом.
- У меня нет другого выхода. Я всё-таки не перестаю надеяться на рождение сына, поэтому ребенок Анжелин должен появиться в браке. Но вот-вот разразится новая война между принцами, и вдруг события повернутся таким образом, что мне не удастся посетить Гиень в ближайшие три месяца.
Слуга только тяжело вздохнул и занялся чисткой платья.
На следующий день, уже стоя под венцом рядом с невестой, граф со страхом взглянул на распятие, вспомнив о Бланке. Где его жена, что ей сказал фон Валленберг, как она пережила его предательство? Позже он попросит у Бога прощение за обман, выдержит даже самое суровое покаяние, совершит паломничество в Святые земли, сделает пожертвование в какой-нибудь монастырь, чтобы и там замаливали его грехи. Всевышний видит всё, в том числе и беременную юную женщину у алтаря. Не может быть, чтобы Господь не понял его, ведь он настолько милостив и добр! И Карел без малейшей заминки повторил за кюре слова брачного обета, разом превратившись в двоеженца и клятвопреступника.
Как и требовал закон, пока шло венчание, двери церкви были распахнуты настежь. И хотя на улице с утра зарядил моросящий дождь, обитателям Шелона настолько не сиделось дома, что кто-то заглянул в церковь. Можно представить, с какой скоростью слух о венчании облетел все окрестности, если вышедшие на паперть новобрачные увидели, что вокруг церкви собралась вся деревня.
Обычных в таких случаях поздравлений не последовало: молодожены прошли к коновязи через толпу враждебно молчавших людей. Сделав вид, что не замечает недовольства подданных, Карел подсадил Анжелин в седло и направил скакуна по направлению к Валлю. Вслед за ними последовали графские рыцари. И в этот момент дю Валль осознал, что, если бы его не сопровождали вооруженные люди, крестьяне могли наброситься на сеньора, столь возмутительно поспешно женившегося после смерти их госпожи.
Не лучше новобрачных встретили и в замке. Карел повелел собрать всех жителей Валля в парадном зале – огромном, продуваемом многочисленными сквозняками и закопченном помещении.
- Демуазель де Эньен, - отрывисто произнёс он, почтительно поддерживая под локоть Анжелин, - оказала мне честь, согласившись стать следующей графиней дю Валль. Отныне она ваша госпожа.
В зале воцарилась тишина: очевидно, недоумевающие люди не поверили собственным ушам и теперь ошеломленно взирали на потерявшую совесть пару. Но Карел и не собирался дожидаться хоть какой-то реакции вассалов: он сказал всё, что хотел.
Молодожёны удалились в спальню, и наконец-то смогли заключить друг друга в объятиях вдали от посторонних глаз.
- Было очень тяжело? – спросил новобрачную Карел, любовно положив руку на её округлившееся чрево.
- Нет, что вы, - преданно поцеловала его Анжелин, - я была настолько счастлива, что мне не было дела до всех остальных.
Карел с лёгким вздохом нажал пальцем на кончик её носа.
- Ты такая красивая сегодня, ангел мой. Лучшая из всех новобрачных, но… тебе предстоит в одиночку расхлебывать последствия нашего поспешного венчания. Я вынужден вернуться в Амбуаз, где мне предстоит весьма нелегкий разговор с регентшей.
- Она может разгневаться?
- Будем надеяться на лучшее.
Анжелин прильнула к его плечу.
- Поезжай и не волнуйся обо мне. Я со всем справлюсь.
- Люди и так раздражены, а тут ещё интриги де Тисе. Не боишься?
- Нет. Я и раньше ничего не боялась, теперь же мне и вовсе море по колено.
Карел рассмеялся, с нежностью поцеловав новоявленную супругу.
- Я оставлю с тобой Батистена.
- Не надо: я знаю, насколько вы привыкли к своему слуге.
Карел покинул Валль на следующее утро, спеша попасть в Амбуаз, пока его не опередил донос де Тисе. Граф прекрасно понимал, какую непосильную ношу взваливает на свою юную жену. Разве может беременная четырнадцатилетняя девочка справиться со столь враждебным окружением, не без оснований ополчившимся на молодоженов, но у него не было другого выхода.
- Будем уповать на Господа, - на прощание поцеловал Карел погрустневшую супругу, - и он не оставит нас.
Но взывая к Небесам, граф прекрасно понимал, что у Всевышнего было больше причин его наказывать, чем помогать. И кара не замедлила последовать.
Как ни торопился Карел в Амбуаз, гонцы де Тисе, видимо, оказались пронырливее. Регентша встретила его не просто неприветливо, она была разъярена, если можно так сказать о женщине, умеющей держать себя в руках при любых обстоятельствах.
Беседа проходила с глазу на глаз, что само по себе было грозным признаком. Обычно Анна предпочитала, чтобы рядом с ней находилась какая-нибудь из дам её свиты.
- Так-то вы скорбите? Женились на следующее утро после похорон!
Карел лишь повинно опустил голову, чтобы избежать взбешенного женского взгляда.
- Думаете, не знаю, что вы пренебрегали женой? Бланка отличалась открытостью и непосредственностью, поэтому часто делилась семейными проблемами со своей госпожой.
- Мы были обычной парой, - решился возразить Карел. – В любой семье бывают размолвки, но это не значит, что я не любил жену.
- А как же ваше увлечение кузиной Бланки, на которой вы теперь вдобавок ко всему ещё и женились? Мне донесли, что девица беременна. Надо же, как во время ваша жена попала в лапы к грабителям!
Вот тут Карел по-настоящему испугался: Анна оказалась слишком близка к истине.
- Но наш брак не был бездетным: графиня родила дочь. Да, я согрешил и действительно соблазнил демуазель де Эньен, но кто без греха? Такое происходит сплошь и рядом, и чем мне в этом случае могла помешать супруга? Да и откуда я мог знать, что произойдёт в паломничестве? Всё это время я находился здесь – рядом с вами.
- Думаю, такому двуличному человеку нечего делать в моей свите. Стража!
Тюрьма Амбуаза отличалась от казематов замка Лош с его пресловутыми жуткими клетками, но едва ли это место было намного приятнее.
- Думаю, в руках палача вы станете более откровенным! – разгневанно выкрикнула Анна вслед, когда его выводили из её покоев.
У Карела от ужаса похолодела спина. Как и покойный король, его дочь отличалась крайней жестокостью. Её политические противники подвергались в тюрьмах и пыткам, и издевательствам. Все ужасы заточения в своё время испытает даже будущий король Людовик XII. И что Анне был не связанный ни с одним французским кланом пришлый иноземец, когда будущего герцога Ангулемского (вся вина которого заключалась в принадлежности к этому роду) довели пытками до безумия.
Но дю Валль и предположить не мог, через какой кошмар предстоит ему пройти в заточении. Однако он не сдался, даже увидев раскаленные клещи в руки палача. Сорвав голос от боли во время пыток, Карел тем не менее не выдал своей тайны. Он прекрасно понимал, что если не выдержит и признается в устранении Бланки, то прямиком попадет на плаху. А пока дю Валль терпел бесчеловечные пытки, у него сохранялась хотя бы надежда когда-нибудь покинуть застенки.
И пусть не было в те страшные дни и часа, когда бы он не пожалел о содеянном, Анжелин и будущего сына дю Валль не предал. Однако одного мужества оказалось недостаточно: вскоре от пыток у него образовались на теле жуткие гниющие язвы и началась горячка.
- Наверное, мне всё-таки не выбраться из тюрьмы, - впал в уныние граф, и уже стал размышлять, как бы ему построить последнюю исповедь, чтобы его понял Господь, но ни о чем не догадался священник.
Но всё закончилось однажды утром. Внезапно узника навестил кюре. Трясущийся в ознобе Карел решил, что тот пришел подготовить его к смерти, но священник заговорил о другом:
- Если вы поклянетесь бессмертием своей души, что не замышляли смерти своей супруги, король освободит вас из заточения. Но хорошенько подумайте, сын мой: в случае клятвопреступления ваша душа навечно будет ввергнута в Геену Огненную.
Смерти Бланки её супруг никогда не замышлял, поэтому с чистой совестью поцеловал крест в руках священника.
Когда невероятно грязный, обовшивевший и до предела исхудавший Карел, еле волоча ноги от истощения, горячки и боли в загноившихся ранах, выполз на белый свет, то глотнув свежего воздуха, потерял сознание. Волокущие его под руки стражники передали своего знатного подопечного плачущему Батистену.
Карел пришёл в себя под его всхлипывания и причитания.
- Пресвятая Дева, – преданный слуга устроил истерзанного господина в крытых носилках, - что они с вами сделали? Благодарение нашему доброму королю и его милостивой сестре: они во всем разобрались. Мыслимое ли дело: человек потерял жену, а его за это ещё и в тюрьму заточили.
Как не был изнурен Карел, его голова по-прежнему неплохо работала.
- Что произошло? Почему её высочество сменила гнев на милость? – спросил он, когда носилки тронулись в путь.
- За вас заступился зять – испанский граф де ла Верда, - с готовностью пояснил Батистен.
Слуга вздохнул.
- Держится. Демуазель – мужественная девушка, но в её положении очень сложно носить дитя.
Терпеливо выдержав все этапы траурной церемонии, Карел был вынужден ещё и принимать соболезнования от соседей и родственников. Среди последних оказались и оба де Тисе.
- Надеюсь, смерть графини не повлияет на договоренность о брачном союзе наших детей? – угрюмо поинтересовался барон.
- Ни в коей мере, - поспешил убедить его Карел.
Конечно, де Тисе прекрасно понимали, что теперь ничто не помешает дю Валлю жениться во второй раз и завести себе наследника. Графский титул уплывал от Антуана. Карел догадывался, что именно эта семейка в своё время донесла Бланке о его связи с Анжелин, и кто знает, до чьих ещё ушей теперь докричатся их болтливые языки?
Тем не менее, на следующее утро после похорон, выпроводив гостей из замка, Карел приказал оседлать лошадь и поспешил к дому священника.
Моросил дождь, когда из осеннего тумана проступили очертания знакомой усадьбы. Из трубы пекарни валил дым и стелился рваным покрывалом по пожухлой траве.
Сразу же грозно залаяли собаки, обрадовавшись случаю показать хозяевам, что они недаром едят свой хлеб. На шум из дома сначала выглянула женщина в крестьянском чепце, а вскоре появился и сам священник.
Накинув на голову дерюгу, он прогнал собак и прошёл к калитке.
- Вы ко мне?
Карел грустно усмехнулся, заслышав ледяной голос кюре. Брат Оноре, конечно же, имел все основания быть недовольным.
- Я хотел бы увидеть демуазель Анжелин.
- Зачем вам моя сестра?
Карел тяжело вздохнул и спешился. Он не видел причин и дальше изворачиваться: настало время объяснить свои намерения.
- Демуазель, - открыл он калитку, - носит моего ребенка. Что же странного в том, что я хочу её увидеть?
- Странно уже то, что вы вспомнили о моей несчастной сестре.
Но Карел не собирался препираться: не для этого он пошёл на преступление, чтобы каяться в совершённом грехе. Знакомый дворик показался ему маленьким, на редкость неуютным и убогим: Карел даже подивился, настолько расцвечивает окружающий мир любовь. Вот и знакомая пекарня: неужели в этом покосившемся ветхом строении он провёл лучшие часы в своей жизни? Какой же теперь предстанет перед ним Анжелин? Не хватало только увидеть, что его нежная возлюбленная всего лишь незамысловатая деревенская девка и его страсть была всего лишь ослеплением.
Но не успел граф достигнуть порога дома, как дверь распахнулась, и он сразу же встретился с взволнованным взглядом знакомых янтарных глаз.
- Я верила, знала! - закричала Анжелин и бросилась к нему.
Карел со счастливо забившимся сердцем сжал в объятиях хрупкую фигурку с заметно округлившимся животом. Милая, бесконечно дорогая ему девушка, казалось, стала ещё очаровательнее за время их разлуки.
- Дорогой, - жадно ощупывала она его плечи, со слезами на глазах вглядываясь в любимое лицо, - мне жаль, что тебе пришлось понести такую утрату. Бедная Бланка!
Карел улыбнулся и поцеловал её в лоб.
- Так было угодно Господу, душа моя.
Ну а потом состоялся весьма непростой разговор с отцом Оноре.
Граф слушал кюре, сидя рядом с возлюбленной. В блаженстве закрыв глаза, Анжелин держала его за руку, и на её лице застыло такое выражение счастья, что её брат страдальчески поморщился. И это во многом предопределило тон их беседы.
- Вы обрекли мою сестру на позор! – гневно выговаривал соблазнителю отец Оноре. - С тех пор как вы покинули наши края, Анжелин не может показаться на людях. Церковные власти не раз выказывали мне недовольство сложившейся ситуацией. Это де Тисе организовали травлю Анжелин, написав донос в епископство. А уж когда пронёсся слух, что она беременна, положение моей сестры стало невыносимым. Её в глаза называют шлюхой даже крестьянки. Когда пришло известие о смерти графини, барон де Тисе лично высказал мне, что Анжелин при помощи колдовства сгубила его кузину, и моей сестрой должна заняться инквизиция.
Карел слушал кюре, сочувственно сжимая руку Анжелин. Конечно, дворянки не преследовались церковными и светскими властями столь же жестоко, как горожанки или крестьянки, которых могли и кнутом выпороть, и даже казнить за внебрачную связь, но всё же грозящий высокородным девицам монастырь с последующим покаянием до конца дней тоже нельзя было назвать лёгким наказанием.
- Я понимаю, что вам пришлось пережить, и хочу это исправить. Внезапная смерть Бланки дает мне возможность вступить в брак с вашей сестрой.
Анжелин восторженно вскрикнула и поцеловала его в плечо, а вот брат Оноре отнюдь не обрадовался столь лестному предложению.
- Не кощунствуйте! Стоит ли говорить об этом, когда тело вашей супруги только что нашло упокоение в фамильном склепе? Какая может быть свадьба во время скорби и траура?
Карел красноречивым жестом обхватил раздавшуюся талию Анжелин:
- Я скорблю. Но будущий граф должен родиться в браке, а сейчас, когда Франция вновь стоит на пороге нового витка междоусобицы, у меня может не появиться возможности жениться в более приемлемое время.
Он посмотрел на счастливо улыбающуюся возлюбленную.
- Ты согласна стать моей женой, Анжелин?
- Вы бы ещё спросили птицу: хочет ли она летать?
Анжелин с таким обожанием глядела на него, что Карел лишний раз убедился: все его жертвы из-за этой девушки не напрасны. Она того стоила.
- Думаю, завтра мы и поженимся. Венчание не должно быть тайным, но и особенно распространяться об этом событии тоже не стоит. Всё-таки траур. Пусть пройдет какое-то время, Анжелин родит, а потом я выберу удобный момент, чтобы представить новую жену регентше.
Отец Оноре возражать не стал, хотя по всему было видно, что происходящее ему не нравится. Но вот когда граф посвятил в свои планы Батистена, тот заметно встревожился:
- Это очень опасно, ваша светлость. Последние полгода я пробыл в Валле, поэтому имел возможность наблюдать, как нагло и напористо ведут себя де Тисе. Теперь после смерти госпожи они не упустят случая предъявить притязания и на титул, и на всё имущество дю Валлей. Ваша скоропалительная свадьба им будет только на руку, потому что она весьма не понравится регентше.
Карел устало взглянул на слугу. Батистен развешивал извлеченные из дорожного сундука сюркот и упелянд, в которых его хозяин собирался предстать перед венцом.
- У меня нет другого выхода. Я всё-таки не перестаю надеяться на рождение сына, поэтому ребенок Анжелин должен появиться в браке. Но вот-вот разразится новая война между принцами, и вдруг события повернутся таким образом, что мне не удастся посетить Гиень в ближайшие три месяца.
Слуга только тяжело вздохнул и занялся чисткой платья.
На следующий день, уже стоя под венцом рядом с невестой, граф со страхом взглянул на распятие, вспомнив о Бланке. Где его жена, что ей сказал фон Валленберг, как она пережила его предательство? Позже он попросит у Бога прощение за обман, выдержит даже самое суровое покаяние, совершит паломничество в Святые земли, сделает пожертвование в какой-нибудь монастырь, чтобы и там замаливали его грехи. Всевышний видит всё, в том числе и беременную юную женщину у алтаря. Не может быть, чтобы Господь не понял его, ведь он настолько милостив и добр! И Карел без малейшей заминки повторил за кюре слова брачного обета, разом превратившись в двоеженца и клятвопреступника.
Как и требовал закон, пока шло венчание, двери церкви были распахнуты настежь. И хотя на улице с утра зарядил моросящий дождь, обитателям Шелона настолько не сиделось дома, что кто-то заглянул в церковь. Можно представить, с какой скоростью слух о венчании облетел все окрестности, если вышедшие на паперть новобрачные увидели, что вокруг церкви собралась вся деревня.
Обычных в таких случаях поздравлений не последовало: молодожены прошли к коновязи через толпу враждебно молчавших людей. Сделав вид, что не замечает недовольства подданных, Карел подсадил Анжелин в седло и направил скакуна по направлению к Валлю. Вслед за ними последовали графские рыцари. И в этот момент дю Валль осознал, что, если бы его не сопровождали вооруженные люди, крестьяне могли наброситься на сеньора, столь возмутительно поспешно женившегося после смерти их госпожи.
Не лучше новобрачных встретили и в замке. Карел повелел собрать всех жителей Валля в парадном зале – огромном, продуваемом многочисленными сквозняками и закопченном помещении.
- Демуазель де Эньен, - отрывисто произнёс он, почтительно поддерживая под локоть Анжелин, - оказала мне честь, согласившись стать следующей графиней дю Валль. Отныне она ваша госпожа.
В зале воцарилась тишина: очевидно, недоумевающие люди не поверили собственным ушам и теперь ошеломленно взирали на потерявшую совесть пару. Но Карел и не собирался дожидаться хоть какой-то реакции вассалов: он сказал всё, что хотел.
Молодожёны удалились в спальню, и наконец-то смогли заключить друг друга в объятиях вдали от посторонних глаз.
- Было очень тяжело? – спросил новобрачную Карел, любовно положив руку на её округлившееся чрево.
- Нет, что вы, - преданно поцеловала его Анжелин, - я была настолько счастлива, что мне не было дела до всех остальных.
Карел с лёгким вздохом нажал пальцем на кончик её носа.
- Ты такая красивая сегодня, ангел мой. Лучшая из всех новобрачных, но… тебе предстоит в одиночку расхлебывать последствия нашего поспешного венчания. Я вынужден вернуться в Амбуаз, где мне предстоит весьма нелегкий разговор с регентшей.
- Она может разгневаться?
- Будем надеяться на лучшее.
Анжелин прильнула к его плечу.
- Поезжай и не волнуйся обо мне. Я со всем справлюсь.
- Люди и так раздражены, а тут ещё интриги де Тисе. Не боишься?
- Нет. Я и раньше ничего не боялась, теперь же мне и вовсе море по колено.
Карел рассмеялся, с нежностью поцеловав новоявленную супругу.
- Я оставлю с тобой Батистена.
- Не надо: я знаю, насколько вы привыкли к своему слуге.
Карел покинул Валль на следующее утро, спеша попасть в Амбуаз, пока его не опередил донос де Тисе. Граф прекрасно понимал, какую непосильную ношу взваливает на свою юную жену. Разве может беременная четырнадцатилетняя девочка справиться со столь враждебным окружением, не без оснований ополчившимся на молодоженов, но у него не было другого выхода.
- Будем уповать на Господа, - на прощание поцеловал Карел погрустневшую супругу, - и он не оставит нас.
Но взывая к Небесам, граф прекрасно понимал, что у Всевышнего было больше причин его наказывать, чем помогать. И кара не замедлила последовать.
Как ни торопился Карел в Амбуаз, гонцы де Тисе, видимо, оказались пронырливее. Регентша встретила его не просто неприветливо, она была разъярена, если можно так сказать о женщине, умеющей держать себя в руках при любых обстоятельствах.
Беседа проходила с глазу на глаз, что само по себе было грозным признаком. Обычно Анна предпочитала, чтобы рядом с ней находилась какая-нибудь из дам её свиты.
- Так-то вы скорбите? Женились на следующее утро после похорон!
Карел лишь повинно опустил голову, чтобы избежать взбешенного женского взгляда.
- Думаете, не знаю, что вы пренебрегали женой? Бланка отличалась открытостью и непосредственностью, поэтому часто делилась семейными проблемами со своей госпожой.
- Мы были обычной парой, - решился возразить Карел. – В любой семье бывают размолвки, но это не значит, что я не любил жену.
- А как же ваше увлечение кузиной Бланки, на которой вы теперь вдобавок ко всему ещё и женились? Мне донесли, что девица беременна. Надо же, как во время ваша жена попала в лапы к грабителям!
Вот тут Карел по-настоящему испугался: Анна оказалась слишком близка к истине.
- Но наш брак не был бездетным: графиня родила дочь. Да, я согрешил и действительно соблазнил демуазель де Эньен, но кто без греха? Такое происходит сплошь и рядом, и чем мне в этом случае могла помешать супруга? Да и откуда я мог знать, что произойдёт в паломничестве? Всё это время я находился здесь – рядом с вами.
- Думаю, такому двуличному человеку нечего делать в моей свите. Стража!
Тюрьма Амбуаза отличалась от казематов замка Лош с его пресловутыми жуткими клетками, но едва ли это место было намного приятнее.
- Думаю, в руках палача вы станете более откровенным! – разгневанно выкрикнула Анна вслед, когда его выводили из её покоев.
У Карела от ужаса похолодела спина. Как и покойный король, его дочь отличалась крайней жестокостью. Её политические противники подвергались в тюрьмах и пыткам, и издевательствам. Все ужасы заточения в своё время испытает даже будущий король Людовик XII. И что Анне был не связанный ни с одним французским кланом пришлый иноземец, когда будущего герцога Ангулемского (вся вина которого заключалась в принадлежности к этому роду) довели пытками до безумия.
Но дю Валль и предположить не мог, через какой кошмар предстоит ему пройти в заточении. Однако он не сдался, даже увидев раскаленные клещи в руки палача. Сорвав голос от боли во время пыток, Карел тем не менее не выдал своей тайны. Он прекрасно понимал, что если не выдержит и признается в устранении Бланки, то прямиком попадет на плаху. А пока дю Валль терпел бесчеловечные пытки, у него сохранялась хотя бы надежда когда-нибудь покинуть застенки.
И пусть не было в те страшные дни и часа, когда бы он не пожалел о содеянном, Анжелин и будущего сына дю Валль не предал. Однако одного мужества оказалось недостаточно: вскоре от пыток у него образовались на теле жуткие гниющие язвы и началась горячка.
- Наверное, мне всё-таки не выбраться из тюрьмы, - впал в уныние граф, и уже стал размышлять, как бы ему построить последнюю исповедь, чтобы его понял Господь, но ни о чем не догадался священник.
Но всё закончилось однажды утром. Внезапно узника навестил кюре. Трясущийся в ознобе Карел решил, что тот пришел подготовить его к смерти, но священник заговорил о другом:
- Если вы поклянетесь бессмертием своей души, что не замышляли смерти своей супруги, король освободит вас из заточения. Но хорошенько подумайте, сын мой: в случае клятвопреступления ваша душа навечно будет ввергнута в Геену Огненную.
Смерти Бланки её супруг никогда не замышлял, поэтому с чистой совестью поцеловал крест в руках священника.
Когда невероятно грязный, обовшивевший и до предела исхудавший Карел, еле волоча ноги от истощения, горячки и боли в загноившихся ранах, выполз на белый свет, то глотнув свежего воздуха, потерял сознание. Волокущие его под руки стражники передали своего знатного подопечного плачущему Батистену.
Карел пришёл в себя под его всхлипывания и причитания.
- Пресвятая Дева, – преданный слуга устроил истерзанного господина в крытых носилках, - что они с вами сделали? Благодарение нашему доброму королю и его милостивой сестре: они во всем разобрались. Мыслимое ли дело: человек потерял жену, а его за это ещё и в тюрьму заточили.
Как не был изнурен Карел, его голова по-прежнему неплохо работала.
- Что произошло? Почему её высочество сменила гнев на милость? – спросил он, когда носилки тронулись в путь.
- За вас заступился зять – испанский граф де ла Верда, - с готовностью пояснил Батистен.
