– Нет, милочка… Авина… Как ты можешь так поступать с несчастным духом, которого сама же бессовестно выдернула с того света!
Я уже не слушала его, а просто закрыла дверь. Хоть дедушка Дерк и продолжал вопить о несправедливости, слышно его было уже не так хорошо, что не могло не радовать.
– Нам все равно понадобится сдерживающее заклинание, – тихо проговорил Эван. – У него могут появиться магические силы.
Я с сомнением посмотрела на некроманта.
– У тыквы?
– Если ты не знаешь, некроманты никогда не теряют свою силу целиком, даже если умирают. Требуется не менее ста лет, чтобы и следа не осталось, а дед мертв всего-то лет двадцать.
– Уж поверь, с тыквой я точно разберусь, – усмехнулась я. – А теперь расскажи мне, что натворил твой дед.
Эван вздохнул и опустился на скамью у стола. Вид у него был мрачный.
– Знаешь главное условие для некромантов, чтобы не быть изгнанным из города? – спросил он.
– Не творить черное колдовство против живых людей, – ответила я, усаживаясь рядом с ним.
Рада была бы сесть как можно дальше, но кроме этой скамьи другой подходящей мебели у меня и не было.
– Кланы чтят этот закон и не нарушают ни при каких обстоятельствах, – продолжил Эван, – потому что не всегда тебя могут изгнать, иногда приговаривают к смертной казни, а печать позора ложится на весь клан. Их изгоняют, в другие города им вход закрыт, никто не хочет видеть их на своей земле, а обращаться за помощью – тем более. Это медленная и мучительная смерть, потому что магия, которая должна находить естественный выход, закрывается печатью, и ты просто горишь, словно в огне.
Я поежилась, сама не понимая, то ли от того, что все еще было зябко и жилище никак не хотело прогреваться от скудного огня, то ли от жути, которая охватила меня от рассказа Эвана. Конечно, город диктовал особенные условия для тех, кто носил в себе магию. Мы должны были жить в мире между собой и людьми, не творить сильного зла, разве что простенькие привороты и оморочки, и не болтаться на улицах просто так. Чем меньше о нас знали, чем меньше нас видели люди, а особенно – совет отцов-основателей, тем спокойнее была наша собственная жизнь. Поэтому я и облюбовала бабушкин дом в чаще леса, подальше от людских глаз и все новых и новых правил, которые каждый год придумывал совет. Но и у этого решения были значительные минусы, которые сильно усложняли мне жизнь. Пожалуй, даже сильнее, чем законы. Я не могла нормально зарабатывать себе на жизнь, ведь все ведьмы из плоти и крови, и тоже испытывают голод, а их платья изнашиваются.
– Дед пренебрегал законами, – продолжал Эван. – Он легко обращал в нежить своих обидчиков, воскрешал покойников и устраивал, как он их называл, скелетные бои. Знаешь, это когда пробуждаешь совершенно истлевшие трупы, от которых одни кости остались, перемешиваешь их руки, ноги, ребра, и…
Я остановила его жестом, ощутив приступ дурноты.
– Не продолжай, я поняла.
Один раз в жизни видела этот скелетный бой. Я тогда была маленькая, а увиденное повергло меня в ужас. До сих пор в ушах раздавался стук костей друг о друга.
–Так вот, мы с отцом исправляли это, как могли, – продолжил Эван. – Но однажды о деяниях деда дошло до отцов-основателей. Они сделали предупреждение, но деда это только разозлило. Он решил, что непременно поставит их всех на место, заставит уважать его и даже принять в совет. И он…
Некромант запнулся, словно следующие слова застряли у него в горле.
– Что он сделал? – спросила я, чувствуя, как замирает сердце.
Эван поднял на меня глаза, в которых плескалась сочная зелень, окаймленная кроваво-красным ободком.
– Он стал превращать в нежить детей. Не пропускал ни одного дома, из кого-то высасывал силы, в кого-то вселял сущей, а кого-то убивал и воскрешал темным заклинанием. Мы пытались его вразумить, снимали заклинания, которые еще было не поздно снять, но потом дед пришел в дом одного из отцов-основателей и обратил его сына в нежить. Так он подписал нам смертный приговор.
– И совет заставил вас убить деда, если хотите остаться в городе, – предположила я.
– Никто не заставлял, это было решение моего отца. Жизнь деда взамен жизней целого клана. Совет сначала не хотел на такое идти, но отец как-то уговорил их. Мы провели сложный ритуал. Сына того самого отца-основателя не удалось спасти, но был убит и дед. Мы запечатали вместе с ним все зло, что он распространил по городу, поэтому и зарыть его пришлось на местном кладбище. Он стал будто хранителем города, слишком много связей с собой забрал.
– Подожди, – я начинала осознавать ужас происходящего, – получается, вместе с твоим дедом, то зло, которое вы запечатали, тоже пробудилось?
Эван медленно кивнул.
– Сущи будут искать новые тела, и с гибелью каждого нового человека, сила деда будет лишь крепнуть. Пока он в тыкве, это не так опасно, мы сможем его сдерживать, но если тыква начнет гнить…
– У него будет возможность переселиться, – закончила за Эвана я.
– Именно.
У меня не находилось слов. Я была настолько ошарашена рассказом, что не могла связно мыслить. Как мы, завязав глупую потасовку, смогли растормошить такое страшное зло?
– Но ты ведь быстро отправишь деда обратно, так ли? – с надеждой посмотрела на некроманта я. – Сходишь к отцу, все ему объяснишь. Если нужно, я попрошу у него прощения…
– Авина, мой отец умер, – перебил мой поток слов Эван. – Чтобы убить деда и запечатать с ним все зло, отец отдал силы без остатка. Он стал откупом для того, чтобы ритуал точно сработал.
– Мне жаль, – только и смогла вымолвить я.
Мои родители отошли в мир иной пять лет назад, а бабушка – три года назад, и я все еще скучала по ним.
– Но ты ведь знаешь, что делать? Хотя бы с чего начать?
Я с надеждой смотрела на некроманта, но он молчал.
– Эван?
– Боюсь, что нет, – наконец последовал ответ.
– Как так? А твой клан? Нужно рассказать им.
– Никого не осталось. Вернее, где-то возможно они и есть, но после смерти отца все поспешили покинуть город. Не верили, что отцы-основатели действительно оставят нас в покое.
Я уставилась в пустоту. Дело дрянь. Нет, даже хуже.
– И что же нам делать? – в воцарившейся тишине мой вопрос прозвучал особенно отчаянно.
– Мы все решим! – уверенно заявил Эван. – Ты ведьма, я – некромант. Мы обязательно найдем нужный и действенный ритуал.
Я посмотрела на него. Хотелось бы мне быть такой же уверенной.
– Тыква раз и тыква два, веселей сгнием, друзья! – донеслось неожиданное пение со стороны кладовки. – Бок уж мягок и вонюч, а я бессовестно везуч!
Пение было настолько противным, что я поморщилась.
– Думаю, самое время приступить к сдерживающему заклинанию, – сказал я Эвану.
– Я тебе помогу, – с готовностью отозвался он. – Что от меня требуется?
Мы работали до рассвета. Оказалось, что тех сдерживающих заклинаний, которые знала я, было недостаточно, поэтому пришлось доставать из бабушкиного сундука ее ценнейшую книгу. Однако и тут удалось подобрать нужный ритуал не сразу. Тыква, которую Эван принес из чулана и водрузил на стол, снова и снова смеялась противным голосом дедушки-некроманта над моими неудачными попытками.
– Ну что, есть там еще какое-нибудь? Давай же, попробуй, не сдавайся, – подначивал он. – Твоя бабка была знатной ведьмой, вон какую книженцию написала. Неужто не найдется там заклинания, способного унять чахлую тыкву?
– Просто замолчи, – процедила сквозь зубы я.
– Может ему рот завязать, как думаешь? – предложил Эван.
– Если это твоя самая гениальная идея, внучек, то мне за тебя стыдно, – обвинительно проговорил дедушка.
Она продолжали препираться, а я, найдя еще одно заклинание, погрузилась в подготовку. Взяла пучок полынной травы, добавила по щепотке васильковых цветов, дурман-травы и два перышка ворона, а затем хорошенько растолкла все в ступке. Начертила углем нужную пентаграмму на деревянной столешнице, поставила в центр тыкву и начала ритуал. Дедушка Дерк так завелся в споре с внуком, что даже не сразу понял, что происходит, а потом, когда опомнился, было уже поздно – я сдула ему прямо в глаза ценное снадобье. Тыква несколько раз чихнула и замолкла. Воцарилась долгожданная тишина.
– Вот это да! – восхищенно протянул Эван. – Не думал, что все же получится.
Он говорил тихо, словно боялся разбудить деда.
– Странный ты, – я с недоверием покосилась на него, – просишь помощи, говоришь, что ведьмина защита может сдержать твоего деда, а потом удивляешь, что ритуал действительно сработал.
– Просто, ты столько раз пыталась…
– Ритуалов превеликое множество, – перебила я, – какой-то да сработает. Так бабушка говорила.
Я зевнула и направилась к соломенному матрасу в углу комнаты.
– Я спать. Не знаю, где найдешь себе место ты, некромант, но уж постарайся. В кладовке есть немного соломы и мешок. – Снова зевнула, глаза закрывались сами собой. – Если, конечно, в соломе мыши не завелись. Там иногда кто-то скребется.
Я без сил рухнула на матрас и тотчас провалилась в сон. Мне снилась какая-то удивительно красочная история. Я в красивом наряде прихожу на городской бал, посвященный Самайну, все мне радуются, приветствуют… Пахнет выпечкой, как же вкусно пахнет выпечкой, аж слюнки текут!
Мне хотелось остаться в этом сне подольше, но неведомая сила уже тащила сознание на поверхность. Еще не открывая глаз, я слышала, как кто-то тихо ходит поблизости, но, что было странно, так это то, что никуда не исчез запах выпечки. А еще было непривычно тепло.
Я открыла глаза. Не было ни красиво украшенной городской площади, ни изысканного наряда, только моя маленькая хижина, которую не мог сделать хоть капельку уютной даже дневной свет, проникающий внутрь сквозь единственное оконце. Было хмуро и мрачно, разве что огонь в камине плясах причудливыми тенями на деревянном полу.
– Как хорошо, что ты проснулась, – проговорил Эван, – булочки еще не успели остыть.
Я приподнялась на локтях и посмотрела на него.
– Булочки? Откуда?
– Купил на утренней ярмарке. – Он с деловым видом сновал вокруг стола, на котором уже не было тыквы, зато красовалась выпечка, чей упоительный аромат оплел все вокруг. – Будешь смородиновый чай? Извини, я знаю как выглядят только эти листья, другой травы не рискнул добавить.
Я рассмеялась и поднялась с матраса. Нерешительно подошла к столу и села, окидывая взглядом неожиданный и такой роскошный завтрак. Кроме булочек здесь было немного масла и какое-то варенье в крошечной баночке. Залив кипятком смородиновые листья, Эван поставил передо мной дымящуюся кружку.
– Благодарю, – проговорила я, пребывая в недоумении и восхищении одновременно.
В камине что-то затрещало, и я обернулась. Там ровным пламенем горели поленья. Настоящие поленья, а не уголь! Значит, мне все это не показалось спросонья.
– Дрова тоже твоих рук дело? – спросила я.
– Должен же я как-то тебя отблагодарить, – улыбнулся Эван, и зелень его глаз разбавилась тонкими розовыми лучиками. – Ты столько сил потратила, а я лишь ругался со своим дедом и ничем тебе не помогал, хоть и обещал.
– На самом деле ты очень помог, – ответила я. – Ты отвлекал его. Так я смогла спокойно все подготовить и произнести заклинание без запинки.
Я взяла булочку и с упоением вдохнула ее аромат. Как же давно не ела свежую сдобу, которая обволакивает теплом и запахом корицы.
– Обещаю, Авина, до завтрашнего вечера я найду решение, – твердо проговорил Эван. – Мы отправим моего деда обратно!
Я улыбнулась. Удивительно, но я верила, что он правда это сможет.
Вскоре после завтрака Эван ушел. Ему нужно было найти того, кто поможет вернуть деда туда, откуда мы его выдернули, или хотя бы даст совет, как это сделать.
Я убрала остатки завтрака, немного посидела у камина, любуясь ровным огнем, охватившем поленья, и жмурясь от приятного тепла, а потом начала готовиться к Самайну. Окурила хижину скруткой трав, приготовила полезное снадобье для ночного напитка. Сначала сделала только на себя, но подумав, решила не обделять Эвана. Да, я не планировала проводить Самайн так, но что поделать, сама во многом виновата.
Достала муку и замесила праздничный пирог. Напевая ритуальную песню, невольно вспомнила бабушку. Она всегда говорила, как важен для ведьм Самайн. Сегодня ночью мы благословляем себя на безбедную зиму, благодарим осень за дары и просим у Колеса Года помощи в делах. Сегодня ночью каждая ведьма будет на главной площади, любоваться огоньками осенних гирлянд и верить, что все чаяния сбудутся. Только я останусь в своей хижине в компании некроманта и говорящей тыкве, которую ведь планировала съесть этой важной ночью.
В кладовке громко чихнули, а затем послышался уже знакомый голос:
– Эй, живые есть?
Я закатила глаза. Не буду отвечать.
Послышалось пыхтение, затем кряхтение и потом дверь кладовки со скрипом распахнулась, ударившись о стену. Я резко развернулась.
– Ух ты, а сила-то возвращается, – послышалось из темноты. – Авина, рад тебя видеть, милочка.
Хоть сердце и подпрыгнуло к горлу, я заставила себя и вида не показать, что испугалась. Подошла к кладовке, решив закрыть дверь.
– Не умно с твоей стороны это делать, – проговорил дедушка Дерк. – Я ведь все равно буду пытаться открыть дверь. Даже если подопрешь ее чем-то, это лишь заставит меня больше упражняться. Этого хочешь?
Я замерла. Он прав, ему нечего терять сейчас, будет практиковаться, пробуждать силу все больше. Кто знает, каких масштабов она может достичь!
Все также молча я вернулась к столу.
– Значит, не будешь со мной разговаривать? – усмехнулся дедушка Дерк. – Ладно. А я поговорю. Мой внук, кажется, ушел искать того чудесного мага, который убьет меня снова?
Я поставила пирог в жаровню.
– Это все-таки глупо. Да, я совершил много ошибок, но…
– Ошибок? – Я больше не могла сдерживаться. – Ты убивал детей! И называешь это всего лишь ошибкой?
– Да, признаю, я был ужасным темным колдуном, – проворчал тот. – Но ты хоть спроси, почему я так делал.
– Этому нет оправдания.
– Я не трогал детей из обычных семей. То, что рассказал тебе Эван не совсем так.
– А как же? Расскажи свою версию.
Я подошла к кладовке и посмотрела на тыкву.
– Я хотел проучить отцов-основателей, – сказал дедушка Дерк. – Чтобы они перестали принимать свои дурацкие законы против нас. Они должны считаться с нами!
– Глупо отвечать силой на силу.
– Ой ли? Твоя бабка, Линея Сурра, разве не была изгнана из города за то, что продавала на рынке травы?
Я отшатнулась.
– Откуда ты знаешь имя моей бабушки?
Дедушка Дерк усмехнулся
– Думаешь, я не узнал эту хижину? Мы с твоей бабкой были приятелями, она во многом мне помогла… Но речь не об этом. Отцы-основатели прогоняли нас один за другим. И плевать они хотели, голодали наши дети или нет, были ли у нас дрова на зиму, чтобы отопить избу. Они хотели держать все под контролем.
– Вот и разбирался бы с ними, а не с детьми.
– Если убить человека, почувствует ли он боль? Всего мгновение. А если отрубить ему палец? Он будет истекать кровью, корчится от боли, ища возможность прекратить эти мучения. Так вот, дети – это и есть пальцы, которые я отрубал.
Я поежилась.
– Как бы ты себя не оправдывал, это все равно высшая жестокость! – отрезала я. – Мы с Эваном вернем тебя туда, где тебе и место.
Я уже не слушала его, а просто закрыла дверь. Хоть дедушка Дерк и продолжал вопить о несправедливости, слышно его было уже не так хорошо, что не могло не радовать.
– Нам все равно понадобится сдерживающее заклинание, – тихо проговорил Эван. – У него могут появиться магические силы.
Я с сомнением посмотрела на некроманта.
– У тыквы?
– Если ты не знаешь, некроманты никогда не теряют свою силу целиком, даже если умирают. Требуется не менее ста лет, чтобы и следа не осталось, а дед мертв всего-то лет двадцать.
– Уж поверь, с тыквой я точно разберусь, – усмехнулась я. – А теперь расскажи мне, что натворил твой дед.
Эван вздохнул и опустился на скамью у стола. Вид у него был мрачный.
– Знаешь главное условие для некромантов, чтобы не быть изгнанным из города? – спросил он.
– Не творить черное колдовство против живых людей, – ответила я, усаживаясь рядом с ним.
Рада была бы сесть как можно дальше, но кроме этой скамьи другой подходящей мебели у меня и не было.
Глава 2. Прода от 24.10.2024
– Кланы чтят этот закон и не нарушают ни при каких обстоятельствах, – продолжил Эван, – потому что не всегда тебя могут изгнать, иногда приговаривают к смертной казни, а печать позора ложится на весь клан. Их изгоняют, в другие города им вход закрыт, никто не хочет видеть их на своей земле, а обращаться за помощью – тем более. Это медленная и мучительная смерть, потому что магия, которая должна находить естественный выход, закрывается печатью, и ты просто горишь, словно в огне.
Я поежилась, сама не понимая, то ли от того, что все еще было зябко и жилище никак не хотело прогреваться от скудного огня, то ли от жути, которая охватила меня от рассказа Эвана. Конечно, город диктовал особенные условия для тех, кто носил в себе магию. Мы должны были жить в мире между собой и людьми, не творить сильного зла, разве что простенькие привороты и оморочки, и не болтаться на улицах просто так. Чем меньше о нас знали, чем меньше нас видели люди, а особенно – совет отцов-основателей, тем спокойнее была наша собственная жизнь. Поэтому я и облюбовала бабушкин дом в чаще леса, подальше от людских глаз и все новых и новых правил, которые каждый год придумывал совет. Но и у этого решения были значительные минусы, которые сильно усложняли мне жизнь. Пожалуй, даже сильнее, чем законы. Я не могла нормально зарабатывать себе на жизнь, ведь все ведьмы из плоти и крови, и тоже испытывают голод, а их платья изнашиваются.
– Дед пренебрегал законами, – продолжал Эван. – Он легко обращал в нежить своих обидчиков, воскрешал покойников и устраивал, как он их называл, скелетные бои. Знаешь, это когда пробуждаешь совершенно истлевшие трупы, от которых одни кости остались, перемешиваешь их руки, ноги, ребра, и…
Я остановила его жестом, ощутив приступ дурноты.
– Не продолжай, я поняла.
Один раз в жизни видела этот скелетный бой. Я тогда была маленькая, а увиденное повергло меня в ужас. До сих пор в ушах раздавался стук костей друг о друга.
–Так вот, мы с отцом исправляли это, как могли, – продолжил Эван. – Но однажды о деяниях деда дошло до отцов-основателей. Они сделали предупреждение, но деда это только разозлило. Он решил, что непременно поставит их всех на место, заставит уважать его и даже принять в совет. И он…
Некромант запнулся, словно следующие слова застряли у него в горле.
– Что он сделал? – спросила я, чувствуя, как замирает сердце.
Эван поднял на меня глаза, в которых плескалась сочная зелень, окаймленная кроваво-красным ободком.
– Он стал превращать в нежить детей. Не пропускал ни одного дома, из кого-то высасывал силы, в кого-то вселял сущей, а кого-то убивал и воскрешал темным заклинанием. Мы пытались его вразумить, снимали заклинания, которые еще было не поздно снять, но потом дед пришел в дом одного из отцов-основателей и обратил его сына в нежить. Так он подписал нам смертный приговор.
– И совет заставил вас убить деда, если хотите остаться в городе, – предположила я.
– Никто не заставлял, это было решение моего отца. Жизнь деда взамен жизней целого клана. Совет сначала не хотел на такое идти, но отец как-то уговорил их. Мы провели сложный ритуал. Сына того самого отца-основателя не удалось спасти, но был убит и дед. Мы запечатали вместе с ним все зло, что он распространил по городу, поэтому и зарыть его пришлось на местном кладбище. Он стал будто хранителем города, слишком много связей с собой забрал.
– Подожди, – я начинала осознавать ужас происходящего, – получается, вместе с твоим дедом, то зло, которое вы запечатали, тоже пробудилось?
Эван медленно кивнул.
– Сущи будут искать новые тела, и с гибелью каждого нового человека, сила деда будет лишь крепнуть. Пока он в тыкве, это не так опасно, мы сможем его сдерживать, но если тыква начнет гнить…
– У него будет возможность переселиться, – закончила за Эвана я.
– Именно.
У меня не находилось слов. Я была настолько ошарашена рассказом, что не могла связно мыслить. Как мы, завязав глупую потасовку, смогли растормошить такое страшное зло?
– Но ты ведь быстро отправишь деда обратно, так ли? – с надеждой посмотрела на некроманта я. – Сходишь к отцу, все ему объяснишь. Если нужно, я попрошу у него прощения…
– Авина, мой отец умер, – перебил мой поток слов Эван. – Чтобы убить деда и запечатать с ним все зло, отец отдал силы без остатка. Он стал откупом для того, чтобы ритуал точно сработал.
– Мне жаль, – только и смогла вымолвить я.
Мои родители отошли в мир иной пять лет назад, а бабушка – три года назад, и я все еще скучала по ним.
– Но ты ведь знаешь, что делать? Хотя бы с чего начать?
Я с надеждой смотрела на некроманта, но он молчал.
– Эван?
– Боюсь, что нет, – наконец последовал ответ.
– Как так? А твой клан? Нужно рассказать им.
– Никого не осталось. Вернее, где-то возможно они и есть, но после смерти отца все поспешили покинуть город. Не верили, что отцы-основатели действительно оставят нас в покое.
Я уставилась в пустоту. Дело дрянь. Нет, даже хуже.
– И что же нам делать? – в воцарившейся тишине мой вопрос прозвучал особенно отчаянно.
– Мы все решим! – уверенно заявил Эван. – Ты ведьма, я – некромант. Мы обязательно найдем нужный и действенный ритуал.
Я посмотрела на него. Хотелось бы мне быть такой же уверенной.
– Тыква раз и тыква два, веселей сгнием, друзья! – донеслось неожиданное пение со стороны кладовки. – Бок уж мягок и вонюч, а я бессовестно везуч!
Пение было настолько противным, что я поморщилась.
– Думаю, самое время приступить к сдерживающему заклинанию, – сказал я Эвану.
– Я тебе помогу, – с готовностью отозвался он. – Что от меня требуется?
Прода от 27.10.2024
Мы работали до рассвета. Оказалось, что тех сдерживающих заклинаний, которые знала я, было недостаточно, поэтому пришлось доставать из бабушкиного сундука ее ценнейшую книгу. Однако и тут удалось подобрать нужный ритуал не сразу. Тыква, которую Эван принес из чулана и водрузил на стол, снова и снова смеялась противным голосом дедушки-некроманта над моими неудачными попытками.
– Ну что, есть там еще какое-нибудь? Давай же, попробуй, не сдавайся, – подначивал он. – Твоя бабка была знатной ведьмой, вон какую книженцию написала. Неужто не найдется там заклинания, способного унять чахлую тыкву?
– Просто замолчи, – процедила сквозь зубы я.
– Может ему рот завязать, как думаешь? – предложил Эван.
– Если это твоя самая гениальная идея, внучек, то мне за тебя стыдно, – обвинительно проговорил дедушка.
Она продолжали препираться, а я, найдя еще одно заклинание, погрузилась в подготовку. Взяла пучок полынной травы, добавила по щепотке васильковых цветов, дурман-травы и два перышка ворона, а затем хорошенько растолкла все в ступке. Начертила углем нужную пентаграмму на деревянной столешнице, поставила в центр тыкву и начала ритуал. Дедушка Дерк так завелся в споре с внуком, что даже не сразу понял, что происходит, а потом, когда опомнился, было уже поздно – я сдула ему прямо в глаза ценное снадобье. Тыква несколько раз чихнула и замолкла. Воцарилась долгожданная тишина.
– Вот это да! – восхищенно протянул Эван. – Не думал, что все же получится.
Он говорил тихо, словно боялся разбудить деда.
– Странный ты, – я с недоверием покосилась на него, – просишь помощи, говоришь, что ведьмина защита может сдержать твоего деда, а потом удивляешь, что ритуал действительно сработал.
– Просто, ты столько раз пыталась…
– Ритуалов превеликое множество, – перебила я, – какой-то да сработает. Так бабушка говорила.
Я зевнула и направилась к соломенному матрасу в углу комнаты.
– Я спать. Не знаю, где найдешь себе место ты, некромант, но уж постарайся. В кладовке есть немного соломы и мешок. – Снова зевнула, глаза закрывались сами собой. – Если, конечно, в соломе мыши не завелись. Там иногда кто-то скребется.
Я без сил рухнула на матрас и тотчас провалилась в сон. Мне снилась какая-то удивительно красочная история. Я в красивом наряде прихожу на городской бал, посвященный Самайну, все мне радуются, приветствуют… Пахнет выпечкой, как же вкусно пахнет выпечкой, аж слюнки текут!
Мне хотелось остаться в этом сне подольше, но неведомая сила уже тащила сознание на поверхность. Еще не открывая глаз, я слышала, как кто-то тихо ходит поблизости, но, что было странно, так это то, что никуда не исчез запах выпечки. А еще было непривычно тепло.
Я открыла глаза. Не было ни красиво украшенной городской площади, ни изысканного наряда, только моя маленькая хижина, которую не мог сделать хоть капельку уютной даже дневной свет, проникающий внутрь сквозь единственное оконце. Было хмуро и мрачно, разве что огонь в камине плясах причудливыми тенями на деревянном полу.
– Как хорошо, что ты проснулась, – проговорил Эван, – булочки еще не успели остыть.
Я приподнялась на локтях и посмотрела на него.
– Булочки? Откуда?
– Купил на утренней ярмарке. – Он с деловым видом сновал вокруг стола, на котором уже не было тыквы, зато красовалась выпечка, чей упоительный аромат оплел все вокруг. – Будешь смородиновый чай? Извини, я знаю как выглядят только эти листья, другой травы не рискнул добавить.
Я рассмеялась и поднялась с матраса. Нерешительно подошла к столу и села, окидывая взглядом неожиданный и такой роскошный завтрак. Кроме булочек здесь было немного масла и какое-то варенье в крошечной баночке. Залив кипятком смородиновые листья, Эван поставил передо мной дымящуюся кружку.
– Благодарю, – проговорила я, пребывая в недоумении и восхищении одновременно.
В камине что-то затрещало, и я обернулась. Там ровным пламенем горели поленья. Настоящие поленья, а не уголь! Значит, мне все это не показалось спросонья.
– Дрова тоже твоих рук дело? – спросила я.
– Должен же я как-то тебя отблагодарить, – улыбнулся Эван, и зелень его глаз разбавилась тонкими розовыми лучиками. – Ты столько сил потратила, а я лишь ругался со своим дедом и ничем тебе не помогал, хоть и обещал.
– На самом деле ты очень помог, – ответила я. – Ты отвлекал его. Так я смогла спокойно все подготовить и произнести заклинание без запинки.
Я взяла булочку и с упоением вдохнула ее аромат. Как же давно не ела свежую сдобу, которая обволакивает теплом и запахом корицы.
– Обещаю, Авина, до завтрашнего вечера я найду решение, – твердо проговорил Эван. – Мы отправим моего деда обратно!
Я улыбнулась. Удивительно, но я верила, что он правда это сможет.
Прода от 28.10.2024
Вскоре после завтрака Эван ушел. Ему нужно было найти того, кто поможет вернуть деда туда, откуда мы его выдернули, или хотя бы даст совет, как это сделать.
Я убрала остатки завтрака, немного посидела у камина, любуясь ровным огнем, охватившем поленья, и жмурясь от приятного тепла, а потом начала готовиться к Самайну. Окурила хижину скруткой трав, приготовила полезное снадобье для ночного напитка. Сначала сделала только на себя, но подумав, решила не обделять Эвана. Да, я не планировала проводить Самайн так, но что поделать, сама во многом виновата.
Достала муку и замесила праздничный пирог. Напевая ритуальную песню, невольно вспомнила бабушку. Она всегда говорила, как важен для ведьм Самайн. Сегодня ночью мы благословляем себя на безбедную зиму, благодарим осень за дары и просим у Колеса Года помощи в делах. Сегодня ночью каждая ведьма будет на главной площади, любоваться огоньками осенних гирлянд и верить, что все чаяния сбудутся. Только я останусь в своей хижине в компании некроманта и говорящей тыкве, которую ведь планировала съесть этой важной ночью.
В кладовке громко чихнули, а затем послышался уже знакомый голос:
– Эй, живые есть?
Я закатила глаза. Не буду отвечать.
Послышалось пыхтение, затем кряхтение и потом дверь кладовки со скрипом распахнулась, ударившись о стену. Я резко развернулась.
– Ух ты, а сила-то возвращается, – послышалось из темноты. – Авина, рад тебя видеть, милочка.
Хоть сердце и подпрыгнуло к горлу, я заставила себя и вида не показать, что испугалась. Подошла к кладовке, решив закрыть дверь.
– Не умно с твоей стороны это делать, – проговорил дедушка Дерк. – Я ведь все равно буду пытаться открыть дверь. Даже если подопрешь ее чем-то, это лишь заставит меня больше упражняться. Этого хочешь?
Я замерла. Он прав, ему нечего терять сейчас, будет практиковаться, пробуждать силу все больше. Кто знает, каких масштабов она может достичь!
Все также молча я вернулась к столу.
– Значит, не будешь со мной разговаривать? – усмехнулся дедушка Дерк. – Ладно. А я поговорю. Мой внук, кажется, ушел искать того чудесного мага, который убьет меня снова?
Я поставила пирог в жаровню.
– Это все-таки глупо. Да, я совершил много ошибок, но…
– Ошибок? – Я больше не могла сдерживаться. – Ты убивал детей! И называешь это всего лишь ошибкой?
– Да, признаю, я был ужасным темным колдуном, – проворчал тот. – Но ты хоть спроси, почему я так делал.
– Этому нет оправдания.
– Я не трогал детей из обычных семей. То, что рассказал тебе Эван не совсем так.
– А как же? Расскажи свою версию.
Я подошла к кладовке и посмотрела на тыкву.
– Я хотел проучить отцов-основателей, – сказал дедушка Дерк. – Чтобы они перестали принимать свои дурацкие законы против нас. Они должны считаться с нами!
– Глупо отвечать силой на силу.
– Ой ли? Твоя бабка, Линея Сурра, разве не была изгнана из города за то, что продавала на рынке травы?
Я отшатнулась.
– Откуда ты знаешь имя моей бабушки?
Дедушка Дерк усмехнулся
– Думаешь, я не узнал эту хижину? Мы с твоей бабкой были приятелями, она во многом мне помогла… Но речь не об этом. Отцы-основатели прогоняли нас один за другим. И плевать они хотели, голодали наши дети или нет, были ли у нас дрова на зиму, чтобы отопить избу. Они хотели держать все под контролем.
– Вот и разбирался бы с ними, а не с детьми.
– Если убить человека, почувствует ли он боль? Всего мгновение. А если отрубить ему палец? Он будет истекать кровью, корчится от боли, ища возможность прекратить эти мучения. Так вот, дети – это и есть пальцы, которые я отрубал.
Прода от 30.10.2024
Я поежилась.
– Как бы ты себя не оправдывал, это все равно высшая жестокость! – отрезала я. – Мы с Эваном вернем тебя туда, где тебе и место.
