– О, гляньте, он даже на спине так может, – отметила Вика, – и как быстро!
Слава улыбнулся.
– Кир может все.
– А это что? – я засмотрелась на невероятные движения широко расправленных, словно в полете, рук и мощные подъемы корпуса.
– Это бат. Баттерфляй, я вообще так не умею, – не без зависти сказал Славик. – В плавании самый сложный стиль.
– Какой экзотичный, – удивилась Вика. – А он для чего нужен?
– Для демонстрации силы и красоты.
В этом был весь Кирилл. Он действительно будто парил над водой и в воде с иллюзорной легкостью. Только спина вздувалась жесткими мышцами, сколько же надо пахать, чтобы так суметь? Он даже вызвал мое уважение и восхищение. Пока не подплыл ближе и не швырнул в меня медузу! Вот паршивец! Я окатила его волной брызг! Кир отряхнулся по-собачьи и кинулся за мной!
– А-а-а! – я рванула к берегу, но выскочить не успела!
Кирилл схватил меня за ногу и потащил обратно, словно на буксире. Я хохотала и вырывалась, уйдя под воду с головой. Кир вытащил меня, как котенка, улыбаясь.
– Хочешь понырять, детка? Я опущусь на дно, а ты вставай мне на плечи.
– Что? Как дети делают?
– А ты старушка? Дай себе порезвиться, будет весело!
Он действительно поднырнул, и я осторожно взгромоздилась на его плечи, присев на корточки. А Кир рванул вверх разжатой пружиной, так что я высоко подлетела и упала в воду бомбочкой! Так круто! Я вынырнула, протирая лицо.
– Хочу еще!
– Пожалуйста!
Мы повторяли прыжки снова и снова. И с плеч, и с рук, сложенных в замок, я со смехом летала, как цирковой акробат! И правда как в детстве, чистый восторг! Так увлеклись, что даже голова закружилась.
– Все, порезвились и хватит, – я вышла на берег, отжимая собранные волосы, и направилась к нашему зонту, полежать.
Кирилл последовал за мной.
– Устала? – он устроился рядом на покрывале, дыша часто, но ровно, довольный собой.
– Да ты меня вообще умотал, – я перевернулась на живот, блаженно вытянувшись рыбкой, наслаждаясь легкостью во всем теле.
– Я и не так могу!
– Даже не сомневаюсь.
– Но проверять не будешь? – спросил он игриво и вкрадчиво.
Я глянула на него, прищурившись одним глазом.
– Не-а, не буду.
– Ну, значит, продолжаем спор, – Кирилл лег на спину, подложив руки под голову. – Пока ты не сдашься.
И зачем я ему? Тоже теперь дело принципа?
Ребята остались в воде, люди вокруг не обращали на нас внимания. И мы были вдвоем, в небольшом мирке, укрытые от всех полосатым зонтом. Я повернулась к Кириллу.
– А расскажи мне что-нибудь о себе.
– Что именно?
– Какие у тебя интересы?
Кирилл тоже повернулся ко мне, лежа на боку. Зазывно проурчал:
– Тебе известны мои интересы, – его рука заскользила по моему бедру.
Я хлопнула по ней и стряхнула.
– Кроме этого, ну должно же быть что-то еще! Чем ты интересовался, скажем, в школе? Какие были любимые предметы? – я ухмыльнулась. – Физкультура?
– Литература! – отшутился Кирилл. Потом почесал лоб. – Черчение. И рисование, меня увлекала линейная графика. И увлекает до сих пор, люблю рисовать свои проекты от руки.
– Проекты? А чем ты занимаешься?
– Я архитектурный дизайнер со степенью в инженерии, мы в нашей компании строим хорошие дома.
– Ого! – я не смогла скрыть удивления. – Да ты, оказывается, не такой дурак!
Кир приподнял брови.
– Это комплимент или оскорбление? Ты вечно меня обзываешь не пойми кем.
– Как себя ведешь… – я стушевалась. – Иногда ты выглядишь очень поверхностным.
– Так, может, это проблема смотрящего, что не видит ничего дальше поверхности?
Он озадачивал меня все больше.
– Ну хорошо, извини, – я хотела заглянуть глубже. – Расскажи о себе что-нибудь еще.
– Нет уж, теперь твоя очередь. А ты чем занимаешься? Учительница в школе?
– Почему это?
– У тебя всегда такой строгий и собранный вид: волосы в тугом пучке, отсутствие макияжа и маникюра, – он посмотрел на мои короткие отполированные ногти.
– Вообще-то, у меня есть маникюр, и руки ухоженные, просто без лака и лишней длины.
– Ладно, отсутствие яркого маникюра, который обычно любят девушки. А еще ты одеваешься сдержанно, не носишь броских украшений, не используешь парфюм, даже когда мы вечером куда-то выходим, не надеваешь каблуки. Вот я и думаю, откуда такая скромность и привычка к дисциплине? Ты учительница в младших классах? Библиотекарь?
Мне стало неловко. От того, как он внимательно за мной наблюдал и какой видит – явно невзрачной.
– Я ветврач.
– Что? – теперь Кирилл удивился. – Ветеринар?
– Это скорее в животноводстве, а я работаю в частной клинике с домашними питомцами. И да, наши пациенты как дети, могут заиграться, уцепиться за волосы или за крупную сережку, куснуть браслет. Поэтому никаких украшений и свободных причесок при моей длине, нельзя раздражающие косметические отдушки, нельзя мини-юбок и глубокого декольте, потому что как ты будешь осматривать непоседливое животное и нагибаться? Нельзя длинный маникюр с покрытием, чтобы случайно не навредить, а еще приходится проводить хирургические операции, порой тяжелые, а рабочий день двенадцатичасовой, и невозможно ходить на каблуках.
Кирилл смотрел на меня пораженно и растерянно.
– Ты спасаешь жизни. А я правда дурак.
Я смутилась еще больше.
– Знаю, что я не роскошная красотка, и в свободное время можно выглядеть иначе, как-то прихорашиваться. Но у меня был эмоционально тяжелый год, и я с головой ушла в работу, брала дополнительные смены, и стало не до всего остального. Действительно, привыкла к строгому и простому виду, стоило перед отпуском обновить гардероб… – не думала, что мне придется кого-то соблазнять.
– Эй, да ты чего? – Кирилл тронул меня за плечо. – Я разве сказал, что ты не красотка? Тебе и не нужно ничего этого. Мне нравится твоя естественная красота.
Это было первое «нравится», а не «хочу». И сердце екнуло. Я потупилась. Но Кирилл приподнял мое лицо за подбородок, заглядывая в глаза. Тепло улыбнулся.
– Стесняшка, – он перевел взгляд на мои губы. – Сейчас я бы очень хотел тебя поцеловать.
Я оглянулась на толпы народа вокруг.
– Сегодня уже было.
– Но мне положено еще… – Кирилл прикинул. – Двадцать шесть поцелуев! Может, выдашь часть авансом?
– По одному в день: таково правило, ты сам его предложил.
– Вот черт! Дурацкие правила.
Я так же накололась с ящиком шампанского, не надо было затевать настолько шальной и непродуманный спор. Но с другой стороны, это такая приятная возможность… Заканчивать его тоже не хотелось. А если сразу потратить все поцелуи, то чувства не успеют возникнуть и окрепнуть, и это ни к чему не приведет. А мне, черт возьми, уже хотелось, чтоб привело.
– Ну хоть обнять тебя можно? – спросил Кирилл шутливо, но с надеждой.
– Обнять можно, – и я охотно прижалась к нему. Глубоко вздохнула, расслабляясь в сильных и ласковых руках. Кирилл чмокнул меня в макушку, а я спряталась у него на груди, прохладной после моря и гладкой. Быстро лизнула. Соленый. И сладкий!
– Эй, детка, не дразнись! – Кирилл завозился. – А то пошлю к черту все правила.
– Нет-нет! Правила надо соблюдать, – и на это время он останется со мной.
Позже мы отправились в магазин пополнить запасы продуктов, воспользовавшись арендованной машиной. А еще проехались по местным промысловым фермам, где Слава тщательно выбирал дары моря, чтобы были самые свежие – моллюски, крабы, креветки, пообещав нам на ужин пир на весь мир.
– Он классный, правда? – спросила у меня Вика, когда мы вечером разбирали пакеты, рассовывая все в холодильник.
– Славка-то? Конечно! – милый и действительно славный парень, моя подруга с ним абсолютно счастлива, чего еще желать?
– Да я про Кирилла, – Вика заулыбалась. – Он ведь тебе приглянулся?
Я засмущалась.
– Ну да, – с ним очень здорово. Радостно, беззаботно! Действительно то, что сейчас нужно.
Я взглянула на него украдкой, пока они со Славой возились с разделкой моллюсков, и приятно потеплело в груди.
– Вот и чудесно, развлекайся! В жизни должно быть место приключениям, – подбодрила меня подруга. – Только, Лер… Не вздумай в него влюбляться. Он такой…
– Ветреный, я знаю, – но вдруг это только кажется? И ветер все же можно удержать.
Пока готовился ужин, а Вика со Славой следили за ним и хихикали на кухне, мы с Кириллом ждали в гостиной на диване. Он закинул мои ноги к себе на колени, принявшись разминать.
– Боже мой, как хорошо! – я невольно застонала, отдавшись его умелым рукам.
Кир промассировал мои ступни и каждый пальчик.
– Рад доставить тебе удовольствие, детка, – и поднялся выше, поглаживая икры. – Если хочешь больше – обращайся.
– Не обращусь.
Он погладил мои ноги до границы платья, осторожно и деликатно.
– У тебя проблемы с мужчинами?
– Что? – я невольно напряглась.
– Я не лезу к тебе в душу, не подумай. Просто ты сказала, что у тебя был тяжелый год, и все такое… – Кирилл неспешно гладил мои ноги от щиколоток до коленей, снова и снова, успокоительным движением.
Я отрывисто выдохнула, расслабляясь. И вдруг поняла: он знает, ощущает, что со мной что-то не так. Кирилл изучал меня внимательным и пытливым взглядом.
– Ну да, у меня был болезненный разрыв, – признала я. – И с личной жизнью с тех пор… не задалось, – ее не было от слова совсем.
Но больше мне не хотелось рассказывать, никаких подробностей. А Кирилл и не спрашивал. Просто водил пальцами по моей коже – вверх-вниз. Легкий и приятный жест.
– И ты сфокусировалась на работе, любишь животных?
– Да, очень! – об этом было радостно говорить. – Собак, кошек – всех! У нас в клинике есть разные специалисты: по птицам, грызунам, даже рептилиям! За день на всех насмотришься, потрогаешь, пообщаешься, хвостики любимые мои!
Кирилл улыбнулся.
– Похоже, это правда твое призвание. Ты вся светишься.
– Моя работа очень меня заряжает, у животных бывает разный характер, порой проблемный, но все же с ними легко. Они искренние, любят беззаветно и никогда не предадут.
Рука на моих коленях остановилась. Кир глянул с прищуром. Нет, не дурак он был, считывал меня на раз-два и без всяких наводящих вопросов. Я откашлялась.
– В общем, мне нравится помогать животным, я с детства об этом мечтала. И помимо работы еще посещаю городской приют как волонтер. Порой надо сделать уколы, перевязку, привезти расходники и препараты, наша клиника иногда с этим помогает. Там много брошенных животных, пострадавших на улице или из-за жестокости людей, – я вздохнула. Самая сложная часть моей профессии. Много тяжелых, печальных ситуаций, и это пропускаешь через себя. – Мы всех стараемся пролечить и пристроить, найти хозяев потеряшек или хотя бы временную передержку.
– У тебя, наверное, дома целый зверинец.
– Вовсе нет, я ведь живу одна. И допоздна пропадаю на сменах, а питомцу внимание нужно, забота. Это большая ответственность, нельзя его заводить, если не можешь обеспечить комфортную жизнь. Поэтому я ограничиваюсь общением с хвостатыми на работе, особенно с теми, кого оставляют на лечение, и приходится держать в клетке: со всеми поиграешь, погладишь, и им уже не так страшно и одиноко, и у меня на душе светло.
– Понятно. Хорошая ты девочка, Лера, в самом деле молодец.
Кирилл задумчиво смотрел на меня, слегка приобнимая. С ним было так спокойно и уютно, хотелось говорить обо всем.
– А у тебя есть питомец?
– Нет, я тоже живу один. Хотя часто работаю из дома, наверное, мог бы кого-то держать, но не думал об этом. С животными как-то не задалось. В детстве я хотел собаку, но отец был против, не терпел беспорядка.
– Отец? – я надеялась, что Кирилл расскажет о семье, но он мгновенно закрылся. Будто перед моим носом с грохотом опустились щиты.
Кирилл убрал мои ноги и встал.
– Пойду узнаю, когда там ужин, – он скрылся на кухне.
Одной мне оставаться не хотелось, и я пошла за ним.
Ужин действительно вышел на славу, Слава постарался! На огромном блюде был выложен богатый морской коктейль с зеленью и ломтиками лимона, с разными соусами. На всю кухню стоял умопомрачительный аромат.
– М-м, просто восторг! – воскликнула Вика. – Выглядит обалденно, уже слюнки текут!
Все с ней согласились и с аппетитом накинулись на еду. Моллюсков я прежде не пробовала, вкус оказался необычным, больше понравились вареные креветки, жизнерадостные ярко-красные. И мясо крабов тоже вышло хорошо, нежное и сочное, хотя добывать его было непросто, ребята помогли, орудуя специальными щипцами.
– И это все водится в здешнем море? – спросила у Славы Вика, когда он доставал ей мягкие волокна из панциря.
– Водится, но просто так ловить нельзя, чтобы не разрушать экологию. Для этого есть промысловые фермы и рыбные хозяйства. А вот полюбоваться на всю эту фауну в природе можно, особенно легко увидеть крабов, они ночью выбираются на камни у побережья.
– Ой, правда? Я хочу на это посмотреть! Ребята, давайте сегодня сходим!
– Да, в принципе, можно, – Кирилл пожал плечом.
Я тоже была за, намечалось очередное приключение! Договорились пойти на пляж поздно, когда совсем стемнеет. После ужина ребята ушли к себе в комнату, а я осталась мыть посуду, так как не участвовала в готовке. Почти закончила с тарелками, выстроившимися ровной стопкой, когда сзади подошел Кирилл. Талию обхватили его чуткие руки, он уткнулся мне в затылок.
– Тебе помочь? Давай я закончу.
– Не надо, мне нравится процесс.
Я плескалась в пушистой пене, набрав в раковину горячей воды. Но дыхание Кирилла было горячее, щекотало кожу у моего уха. И опять мурашки… всегда приятные мурашки рядом с ним. Кир поцеловал меня в открытое плечо. Потом в шею. Дразнил и волновал – поцелуй за поцелуем. Я откинулась назад, отдаваясь его рукам, неспешным и чувственным касаниям.
– Лерочка, хорошая девочка… так с тобой тепло.
Мне тоже, очень! Я развернулась, заглядывая Кириллу в глаза – удивительные зеленые озера с глубоким омутом, в котором я тонула. Но не было сил и желания держаться подальше. Кирилл погладил меня по щеке. Коснулся губ. Все во мне затрепетало! Я мимолетно тронула кончиком языка его пальцы – совсем легонько. Но он рвано выдохнул, тоже приоткрыв рот, и шумно глотнул воздух. Взгляд потемнел из-за расширившихся зрачков.
– Ле-ера… – глухой утробный рокот. – Я хочу твои губы и нежный ротик, хочу тебя всю. Хотя бы поцелуй!
– Нельзя… – одна из причин: потому что не смогу остановиться, если будет еще больше соблазна. Это правило – хоть какой-то стопор, помогающий держать себя в руках. И то не особо. – По крайней мере, не в губы.
Я притянула лицо Кирилла к себе, бережно держа в ладонях, и принялась покрывать поцелуями, невесомыми, как касание мотылька: в щеки, в нос, в лоб, в трепещущие ресницы. Кир с готовностью подставлялся под эту ласку, учащенно дыша. Жарко поцеловал мою влажную после мытья ладонь, и этот жар разлился по телу, опускаясь ниже, скручиваясь огненным комом в животе.
Кир подхватил меня и усадил на кухонную столешницу, зазвенели тарелки! Попадали обратно в раковину, обдавая брызгами и пеной. Нам было все равно! Кирилл устроился между моими ногами, держа за бедра и прижимая к себе, инстинктивно потираясь, толкаясь через одежду, платье опасно задралось. Я не сдержала громкий стон, он – рык! С силой впился в ягодицы, царапая ногтями. Я еле разжала его руки.
– Черт возьми, Лера! Это невыносимо!
– А ты думал, это будет легкий спор?
Слава улыбнулся.
– Кир может все.
– А это что? – я засмотрелась на невероятные движения широко расправленных, словно в полете, рук и мощные подъемы корпуса.
– Это бат. Баттерфляй, я вообще так не умею, – не без зависти сказал Славик. – В плавании самый сложный стиль.
– Какой экзотичный, – удивилась Вика. – А он для чего нужен?
– Для демонстрации силы и красоты.
В этом был весь Кирилл. Он действительно будто парил над водой и в воде с иллюзорной легкостью. Только спина вздувалась жесткими мышцами, сколько же надо пахать, чтобы так суметь? Он даже вызвал мое уважение и восхищение. Пока не подплыл ближе и не швырнул в меня медузу! Вот паршивец! Я окатила его волной брызг! Кир отряхнулся по-собачьи и кинулся за мной!
– А-а-а! – я рванула к берегу, но выскочить не успела!
Кирилл схватил меня за ногу и потащил обратно, словно на буксире. Я хохотала и вырывалась, уйдя под воду с головой. Кир вытащил меня, как котенка, улыбаясь.
– Хочешь понырять, детка? Я опущусь на дно, а ты вставай мне на плечи.
– Что? Как дети делают?
– А ты старушка? Дай себе порезвиться, будет весело!
Он действительно поднырнул, и я осторожно взгромоздилась на его плечи, присев на корточки. А Кир рванул вверх разжатой пружиной, так что я высоко подлетела и упала в воду бомбочкой! Так круто! Я вынырнула, протирая лицо.
– Хочу еще!
– Пожалуйста!
Мы повторяли прыжки снова и снова. И с плеч, и с рук, сложенных в замок, я со смехом летала, как цирковой акробат! И правда как в детстве, чистый восторг! Так увлеклись, что даже голова закружилась.
– Все, порезвились и хватит, – я вышла на берег, отжимая собранные волосы, и направилась к нашему зонту, полежать.
Кирилл последовал за мной.
– Устала? – он устроился рядом на покрывале, дыша часто, но ровно, довольный собой.
– Да ты меня вообще умотал, – я перевернулась на живот, блаженно вытянувшись рыбкой, наслаждаясь легкостью во всем теле.
– Я и не так могу!
– Даже не сомневаюсь.
– Но проверять не будешь? – спросил он игриво и вкрадчиво.
Я глянула на него, прищурившись одним глазом.
– Не-а, не буду.
– Ну, значит, продолжаем спор, – Кирилл лег на спину, подложив руки под голову. – Пока ты не сдашься.
И зачем я ему? Тоже теперь дело принципа?
Ребята остались в воде, люди вокруг не обращали на нас внимания. И мы были вдвоем, в небольшом мирке, укрытые от всех полосатым зонтом. Я повернулась к Кириллу.
– А расскажи мне что-нибудь о себе.
– Что именно?
– Какие у тебя интересы?
Кирилл тоже повернулся ко мне, лежа на боку. Зазывно проурчал:
– Тебе известны мои интересы, – его рука заскользила по моему бедру.
Я хлопнула по ней и стряхнула.
– Кроме этого, ну должно же быть что-то еще! Чем ты интересовался, скажем, в школе? Какие были любимые предметы? – я ухмыльнулась. – Физкультура?
– Литература! – отшутился Кирилл. Потом почесал лоб. – Черчение. И рисование, меня увлекала линейная графика. И увлекает до сих пор, люблю рисовать свои проекты от руки.
– Проекты? А чем ты занимаешься?
– Я архитектурный дизайнер со степенью в инженерии, мы в нашей компании строим хорошие дома.
– Ого! – я не смогла скрыть удивления. – Да ты, оказывается, не такой дурак!
Кир приподнял брови.
– Это комплимент или оскорбление? Ты вечно меня обзываешь не пойми кем.
– Как себя ведешь… – я стушевалась. – Иногда ты выглядишь очень поверхностным.
– Так, может, это проблема смотрящего, что не видит ничего дальше поверхности?
Он озадачивал меня все больше.
– Ну хорошо, извини, – я хотела заглянуть глубже. – Расскажи о себе что-нибудь еще.
– Нет уж, теперь твоя очередь. А ты чем занимаешься? Учительница в школе?
– Почему это?
– У тебя всегда такой строгий и собранный вид: волосы в тугом пучке, отсутствие макияжа и маникюра, – он посмотрел на мои короткие отполированные ногти.
– Вообще-то, у меня есть маникюр, и руки ухоженные, просто без лака и лишней длины.
– Ладно, отсутствие яркого маникюра, который обычно любят девушки. А еще ты одеваешься сдержанно, не носишь броских украшений, не используешь парфюм, даже когда мы вечером куда-то выходим, не надеваешь каблуки. Вот я и думаю, откуда такая скромность и привычка к дисциплине? Ты учительница в младших классах? Библиотекарь?
Мне стало неловко. От того, как он внимательно за мной наблюдал и какой видит – явно невзрачной.
– Я ветврач.
– Что? – теперь Кирилл удивился. – Ветеринар?
– Это скорее в животноводстве, а я работаю в частной клинике с домашними питомцами. И да, наши пациенты как дети, могут заиграться, уцепиться за волосы или за крупную сережку, куснуть браслет. Поэтому никаких украшений и свободных причесок при моей длине, нельзя раздражающие косметические отдушки, нельзя мини-юбок и глубокого декольте, потому что как ты будешь осматривать непоседливое животное и нагибаться? Нельзя длинный маникюр с покрытием, чтобы случайно не навредить, а еще приходится проводить хирургические операции, порой тяжелые, а рабочий день двенадцатичасовой, и невозможно ходить на каблуках.
Кирилл смотрел на меня пораженно и растерянно.
– Ты спасаешь жизни. А я правда дурак.
Я смутилась еще больше.
– Знаю, что я не роскошная красотка, и в свободное время можно выглядеть иначе, как-то прихорашиваться. Но у меня был эмоционально тяжелый год, и я с головой ушла в работу, брала дополнительные смены, и стало не до всего остального. Действительно, привыкла к строгому и простому виду, стоило перед отпуском обновить гардероб… – не думала, что мне придется кого-то соблазнять.
– Эй, да ты чего? – Кирилл тронул меня за плечо. – Я разве сказал, что ты не красотка? Тебе и не нужно ничего этого. Мне нравится твоя естественная красота.
Это было первое «нравится», а не «хочу». И сердце екнуло. Я потупилась. Но Кирилл приподнял мое лицо за подбородок, заглядывая в глаза. Тепло улыбнулся.
– Стесняшка, – он перевел взгляд на мои губы. – Сейчас я бы очень хотел тебя поцеловать.
Я оглянулась на толпы народа вокруг.
– Сегодня уже было.
– Но мне положено еще… – Кирилл прикинул. – Двадцать шесть поцелуев! Может, выдашь часть авансом?
– По одному в день: таково правило, ты сам его предложил.
– Вот черт! Дурацкие правила.
Я так же накололась с ящиком шампанского, не надо было затевать настолько шальной и непродуманный спор. Но с другой стороны, это такая приятная возможность… Заканчивать его тоже не хотелось. А если сразу потратить все поцелуи, то чувства не успеют возникнуть и окрепнуть, и это ни к чему не приведет. А мне, черт возьми, уже хотелось, чтоб привело.
– Ну хоть обнять тебя можно? – спросил Кирилл шутливо, но с надеждой.
– Обнять можно, – и я охотно прижалась к нему. Глубоко вздохнула, расслабляясь в сильных и ласковых руках. Кирилл чмокнул меня в макушку, а я спряталась у него на груди, прохладной после моря и гладкой. Быстро лизнула. Соленый. И сладкий!
– Эй, детка, не дразнись! – Кирилл завозился. – А то пошлю к черту все правила.
– Нет-нет! Правила надо соблюдать, – и на это время он останется со мной.
Позже мы отправились в магазин пополнить запасы продуктов, воспользовавшись арендованной машиной. А еще проехались по местным промысловым фермам, где Слава тщательно выбирал дары моря, чтобы были самые свежие – моллюски, крабы, креветки, пообещав нам на ужин пир на весь мир.
– Он классный, правда? – спросила у меня Вика, когда мы вечером разбирали пакеты, рассовывая все в холодильник.
– Славка-то? Конечно! – милый и действительно славный парень, моя подруга с ним абсолютно счастлива, чего еще желать?
– Да я про Кирилла, – Вика заулыбалась. – Он ведь тебе приглянулся?
Я засмущалась.
– Ну да, – с ним очень здорово. Радостно, беззаботно! Действительно то, что сейчас нужно.
Я взглянула на него украдкой, пока они со Славой возились с разделкой моллюсков, и приятно потеплело в груди.
– Вот и чудесно, развлекайся! В жизни должно быть место приключениям, – подбодрила меня подруга. – Только, Лер… Не вздумай в него влюбляться. Он такой…
– Ветреный, я знаю, – но вдруг это только кажется? И ветер все же можно удержать.
Пока готовился ужин, а Вика со Славой следили за ним и хихикали на кухне, мы с Кириллом ждали в гостиной на диване. Он закинул мои ноги к себе на колени, принявшись разминать.
– Боже мой, как хорошо! – я невольно застонала, отдавшись его умелым рукам.
Кир промассировал мои ступни и каждый пальчик.
– Рад доставить тебе удовольствие, детка, – и поднялся выше, поглаживая икры. – Если хочешь больше – обращайся.
– Не обращусь.
Он погладил мои ноги до границы платья, осторожно и деликатно.
– У тебя проблемы с мужчинами?
– Что? – я невольно напряглась.
– Я не лезу к тебе в душу, не подумай. Просто ты сказала, что у тебя был тяжелый год, и все такое… – Кирилл неспешно гладил мои ноги от щиколоток до коленей, снова и снова, успокоительным движением.
Я отрывисто выдохнула, расслабляясь. И вдруг поняла: он знает, ощущает, что со мной что-то не так. Кирилл изучал меня внимательным и пытливым взглядом.
– Ну да, у меня был болезненный разрыв, – признала я. – И с личной жизнью с тех пор… не задалось, – ее не было от слова совсем.
Но больше мне не хотелось рассказывать, никаких подробностей. А Кирилл и не спрашивал. Просто водил пальцами по моей коже – вверх-вниз. Легкий и приятный жест.
– И ты сфокусировалась на работе, любишь животных?
– Да, очень! – об этом было радостно говорить. – Собак, кошек – всех! У нас в клинике есть разные специалисты: по птицам, грызунам, даже рептилиям! За день на всех насмотришься, потрогаешь, пообщаешься, хвостики любимые мои!
Кирилл улыбнулся.
– Похоже, это правда твое призвание. Ты вся светишься.
– Моя работа очень меня заряжает, у животных бывает разный характер, порой проблемный, но все же с ними легко. Они искренние, любят беззаветно и никогда не предадут.
Рука на моих коленях остановилась. Кир глянул с прищуром. Нет, не дурак он был, считывал меня на раз-два и без всяких наводящих вопросов. Я откашлялась.
– В общем, мне нравится помогать животным, я с детства об этом мечтала. И помимо работы еще посещаю городской приют как волонтер. Порой надо сделать уколы, перевязку, привезти расходники и препараты, наша клиника иногда с этим помогает. Там много брошенных животных, пострадавших на улице или из-за жестокости людей, – я вздохнула. Самая сложная часть моей профессии. Много тяжелых, печальных ситуаций, и это пропускаешь через себя. – Мы всех стараемся пролечить и пристроить, найти хозяев потеряшек или хотя бы временную передержку.
– У тебя, наверное, дома целый зверинец.
– Вовсе нет, я ведь живу одна. И допоздна пропадаю на сменах, а питомцу внимание нужно, забота. Это большая ответственность, нельзя его заводить, если не можешь обеспечить комфортную жизнь. Поэтому я ограничиваюсь общением с хвостатыми на работе, особенно с теми, кого оставляют на лечение, и приходится держать в клетке: со всеми поиграешь, погладишь, и им уже не так страшно и одиноко, и у меня на душе светло.
– Понятно. Хорошая ты девочка, Лера, в самом деле молодец.
Кирилл задумчиво смотрел на меня, слегка приобнимая. С ним было так спокойно и уютно, хотелось говорить обо всем.
– А у тебя есть питомец?
– Нет, я тоже живу один. Хотя часто работаю из дома, наверное, мог бы кого-то держать, но не думал об этом. С животными как-то не задалось. В детстве я хотел собаку, но отец был против, не терпел беспорядка.
– Отец? – я надеялась, что Кирилл расскажет о семье, но он мгновенно закрылся. Будто перед моим носом с грохотом опустились щиты.
Кирилл убрал мои ноги и встал.
– Пойду узнаю, когда там ужин, – он скрылся на кухне.
Одной мне оставаться не хотелось, и я пошла за ним.
Ужин действительно вышел на славу, Слава постарался! На огромном блюде был выложен богатый морской коктейль с зеленью и ломтиками лимона, с разными соусами. На всю кухню стоял умопомрачительный аромат.
– М-м, просто восторг! – воскликнула Вика. – Выглядит обалденно, уже слюнки текут!
Все с ней согласились и с аппетитом накинулись на еду. Моллюсков я прежде не пробовала, вкус оказался необычным, больше понравились вареные креветки, жизнерадостные ярко-красные. И мясо крабов тоже вышло хорошо, нежное и сочное, хотя добывать его было непросто, ребята помогли, орудуя специальными щипцами.
– И это все водится в здешнем море? – спросила у Славы Вика, когда он доставал ей мягкие волокна из панциря.
– Водится, но просто так ловить нельзя, чтобы не разрушать экологию. Для этого есть промысловые фермы и рыбные хозяйства. А вот полюбоваться на всю эту фауну в природе можно, особенно легко увидеть крабов, они ночью выбираются на камни у побережья.
– Ой, правда? Я хочу на это посмотреть! Ребята, давайте сегодня сходим!
– Да, в принципе, можно, – Кирилл пожал плечом.
Я тоже была за, намечалось очередное приключение! Договорились пойти на пляж поздно, когда совсем стемнеет. После ужина ребята ушли к себе в комнату, а я осталась мыть посуду, так как не участвовала в готовке. Почти закончила с тарелками, выстроившимися ровной стопкой, когда сзади подошел Кирилл. Талию обхватили его чуткие руки, он уткнулся мне в затылок.
– Тебе помочь? Давай я закончу.
– Не надо, мне нравится процесс.
Я плескалась в пушистой пене, набрав в раковину горячей воды. Но дыхание Кирилла было горячее, щекотало кожу у моего уха. И опять мурашки… всегда приятные мурашки рядом с ним. Кир поцеловал меня в открытое плечо. Потом в шею. Дразнил и волновал – поцелуй за поцелуем. Я откинулась назад, отдаваясь его рукам, неспешным и чувственным касаниям.
– Лерочка, хорошая девочка… так с тобой тепло.
Мне тоже, очень! Я развернулась, заглядывая Кириллу в глаза – удивительные зеленые озера с глубоким омутом, в котором я тонула. Но не было сил и желания держаться подальше. Кирилл погладил меня по щеке. Коснулся губ. Все во мне затрепетало! Я мимолетно тронула кончиком языка его пальцы – совсем легонько. Но он рвано выдохнул, тоже приоткрыв рот, и шумно глотнул воздух. Взгляд потемнел из-за расширившихся зрачков.
– Ле-ера… – глухой утробный рокот. – Я хочу твои губы и нежный ротик, хочу тебя всю. Хотя бы поцелуй!
– Нельзя… – одна из причин: потому что не смогу остановиться, если будет еще больше соблазна. Это правило – хоть какой-то стопор, помогающий держать себя в руках. И то не особо. – По крайней мере, не в губы.
Я притянула лицо Кирилла к себе, бережно держа в ладонях, и принялась покрывать поцелуями, невесомыми, как касание мотылька: в щеки, в нос, в лоб, в трепещущие ресницы. Кир с готовностью подставлялся под эту ласку, учащенно дыша. Жарко поцеловал мою влажную после мытья ладонь, и этот жар разлился по телу, опускаясь ниже, скручиваясь огненным комом в животе.
Кир подхватил меня и усадил на кухонную столешницу, зазвенели тарелки! Попадали обратно в раковину, обдавая брызгами и пеной. Нам было все равно! Кирилл устроился между моими ногами, держа за бедра и прижимая к себе, инстинктивно потираясь, толкаясь через одежду, платье опасно задралось. Я не сдержала громкий стон, он – рык! С силой впился в ягодицы, царапая ногтями. Я еле разжала его руки.
– Черт возьми, Лера! Это невыносимо!
– А ты думал, это будет легкий спор?
