Напротив – чудесным образом многие пошли на поправку, и среди них – здоровяк Снорре. Сам Снорре, несмотря на тяжесть его увечий, умирающим не выглядел тем более. Он скалил зубы и балагурил. А, завидев Иде, и вовсе порывался подняться, пока сопровождавшие его рыцари Храма не унесли неугомонного Снорре под крышу дома.
После восхода солнца к харчевне потянулся сельский люд, постепенно занимая дом и подворье. Праздник удался на славу – вдохновленные вестью о том, что защитники и уважаемый магистр остались живы и здоровы, а страшная неделя минулась без последствий, горцы с ещё большей искренностью славили Всевышнего и судьбу, не забывая об угощеньях и веселье. День выдался нежданно теплым, праздник длился до глубокой ночи, и даже вернувшийся к вечеру холод не смог разогнать людей по домам.
…Поздним вечером утомлённая за день Иде вышла на задний двор гостеприимного «Надежного убежища». Вокруг ещё горели высокие костры, а вынесенные длинные столы радовали полуночников остатками праздничного угощения. Откуда-то приглушённо раздавалась музыка и смех, звучали песни и доносились звуки пляски.
Однако задний двор, где содержалась скотина, был тёмен и пуст. Девушка вытащила тяжёлое ведро, обеими руками донесла и с усилием вывалила в свиное корыто остатки, собранные из почти начисто съеденной снеди.
Утомлённо вздохнув, она отошла от загонов к поленнице, но возвращаться в дом не спешила. Вместо этого, постояв какое-то время, перевернула ведро вверх дном и умостила ободом в глубокий снег.
Присев на него сверху, Иде вдохнула свежий, морозный воздух гор и обратила взгляд прекрасных синих глаз на звездное небо. Потрясающее в своём величии зрелище четырёх лун, одной полной и трёх ущербных, выстроенных в ряд только в этот единственный день, надолго завладело её вниманием. Не отрывая глаз, девушка запрокинула голову, улыбаясь каким-то своим, потаённым мыслям.
И, мимоходом, поправила теплую шаль, скрывая ненадолго оголившееся из-под платья плечо – а вместе с ним и странное родимое пятно в форме приложенной человеческой ладони.
