– Ладно, по дороге почитаю.
– Не успеешь, – неожиданно для самой себя, выдала я. – Там все очень запутано.
Глеб сразу же подобрался, подался вперед:
– То есть все таки вникала!
– Нет, я на второй странице срубилась.
Вывод, к которому пришло руководство в лице Глеба Игоревича, был откровенно странным:
– Все. Сегодня же допуск для тебя сделаю. А на заседании импровизировать будем. Ох, бедный Данилов… – Шеф шумно вздохнул и добавил с улыбкой: – А все из за тебя!
В машину я садилась с ощущением полного и абсолютного сюра. Заседание? Данилов? Допуск? Каждое из этих слов повергало интуицию в полнейшее смятение. А потом еще одно слово в сознании всплыло, и плохо стало не столько интуиции, сколько мне.
Контрацепция.
Голову от прикосновений Глеба я, конечно, теряла, но не настолько, чтобы не заметить – изделий резиновой фабрики в момент нашей близости не присутствовало. Вариант несовместимости биологических видов отпадает – на этот счет интуиция имеет очень четкое мнение. И что в таком случае остается?
Черт! Просто черт черт черт!
Прежняя я точно никаких таблеток не употребляла – просто без надобности. Спиралей и остальных прибамбасов не имела. А теперь? Мамочки, это на что же я нарвалась?!
Машина плавно вырулила на проспект, тут же ускорилась, и спустя минуту нырнула в тоннель. Я тоже нырнула, только не в тоннель, а в сумочку. Если я пью таблетки, то они должны быть при мне. Ибо в вещах, которые передала мама, никаких медикаментов не было.
– Крис, что ты делаешь? – спросил зеленоглазый, когда я не выдержала и начала вытаскивать из сумочки расчески пудреницы кошельки и прочие предметы.
– Табле… – Ух, как вовремя язык прикусила! – Карандаш для губ ищу.
Начальство молча подхватило косметичку, открыло и протянуло нужный девайс.
– Не этот, другой, – вмиг сориентировалась я и продолжила археологические раскопки, чтобы через полчаса, проверив даже подкладку, узнать: единственная таблетка, присутствующая в моей сумочке – леденец от кашля. Да, один! Выпавший из упаковки где то в начале прошлого столетия.
– Ну как? – вопросил Глеб, когда я со вздохом откинулась на спинку кожаного диванчика.
Шеф был погружен в документы, так что гамму чувств, отразившуюся на моем лице, не видел. Вслух я сказала лишь одно:
– Фигово.
– После заседания в магазин заедем… – пробормотал тот, чье появление в моей жизни поставило на грань инфаркта. – Новый купишь. Или по Интернету закажи…
Очень захотелось вырвать у него папку и спросить в лоб. Спросить, несмотря на то что подобный вопрос совсем неуместен и, вероятно, опасен. Ведь людям, которые посвящены в тайны мафии, амнезией болеть нельзя! Да и самозванцев в окружении таких фигур, как Глеб Игоревич, быть не должно.
Так, стоп. Кажется, я впадаю в истерику. А мне истерить нельзя. Только не сейчас. В конце концов, я взрослая женщина, и я в состоянии решить любой вопрос!
Мне нужно к врачу. Просто сходить к врачу, и все. Уж доктор то точно определит, как именно я предохраняюсь. Поржет, конечно, но выяснит.
– Так, Гена, останови! – скомандовал шеф внезапно.
«Черный монстр», марку которого я так и не выяснила, резво перестроился в крайний правый и застыл у обочины.
– Крис, выходи.
Я слегка прифигела – не столько от предложения, сколько от тона. С места, разумеется, не сдвинулась. Глеб закатил глаза и вышел сам.
Потом дверца с моей стороны открылась и меня из салона просто выдернули, как морковку из грядки.
– Сама пойдешь или на ручки взять? – прошептал зеленоглазый.
Шок усилился, поэтому ответить не смогла. Просто стояла и смотрела, а он…
– Значит, на ручки.
Меня привычно закинули на плечо и понесли. И лишь когда мы миновали стеклянные двери, а в нос ударил запах сотни парфюмерных отдушек, хитрый план шефа раскрылся.
– Карандаши для губ! – скомандовал генеральный директор ООО «С.К.Р.». – Все, какие есть!
Вот… вот как он этот магазин углядел? И… и что мне с таким мужчиной делать?
Выйдя из машины, я постаралась придать лицу самое пофигистическое выражение. Ну, подумаешь, особняк! Мало ли их – огромных, навороченных, с бассейнами, коллекцией карликовых деревьев у входа и прочими фонариками? Мелочи это все, тлен.
Вот и Глеб спокоен. Без всякого стеснения обходит машину, водружает руку на мою талию и уверенно ведет к широкому крыльцу с полупрозрачными ступенями. И это что же мы сейчас топтать будем? Горный хрусталь?
– Глеб Игоревич, – выскочивший навстречу дворецкий учтиво поклонился.
Зеленоглазый кивнул. В распахнутую дверь вошел как хозяин. После застыл, позволяя дворецкому обогнуть нашу парочку и зашагать впереди.
Мы миновали просторный холл, еще более просторную гостиную, после свернули к лифту – уж не знаю для чего в трехэтажном доме такое приспособление, но тем не менее. Поднявшись на второй этаж, прошли коротким коридором и замерли у широкой двустворчатой двери. Прежде чем открыть, слуга постучал.
А потом начался он! В смысле, армагеддец.
Двери открылись сами. Взгляду предстала небольшая комната, выполненная в бежевых и коричневых тонах, широкий прямоугольный стол и… люди. Где то с дюжину мужчин и одна невероятно яркая женщина – брюнетка с ну о очень внушительным бюстом. На Глеба эти… люди внимания не обратили, дружно уставились на меня.
В их лицах было все – от удивления до откровенной брезгливости. Особенно выразительно смотрела женщина – показалось, у нее глаза вот вот лопнут.
– Кристина Анатольевна? – изумленно произнес мужчина в сером невзрачном костюме. А потом расплылся в улыбке, поднялся. – Добро пожаловать!
М да… и откуда этот холодок по спине?
– Арсений Игнатьевич, – пробасило мое начальство. – Губы закатал.
Мужчина картинно поднял руки – мол, сдаюсь сдаюсь. Тут же окликнул дворецкого:
– Еще одно кресло принеси!
Лишних мест за этим столом и впрямь не было, а единственное пустующее кресло предназначалось, разумеется, Глебу. Я никак не ожидала, что шеф уступит, однако… Интуиция впала в шок, сидевшие за столом тоже. А зеленоглазый стоял рядом со мной и спокойно дожидался возвращения слуги.
– Эк тебя пробрало, – пробормотала женщина.
Глеб не среагировал.
Те несколько минут, в течение которых несли дополнительное кресло, показались мне вечностью. И только когда зеленоглазый сел рядом, я разрешила себе вздохнуть и оглядеться как следует.
Эта компания показалась бы странной любому – уж слишком разношерстная.
Во первых, женщина – отнести брюнетку к разряду кукол было невозможно, слишком явная печать ума на лице. Во вторых, сами мужчины… с ними куда сложней. Трое, включая Глеба, холеные, чуточку надменные, в деловых костюмах высшей пробы. Еще трое тоже в костюмах, и при том, что одежка явно проще, держатся куда уверенней. Двое в джинсах, еще один на рэпера похож, даже цепь с чем то бижутерным на шее болтается. Ну и последний… последний вообще как бомж, благо что не пахнет. Единственное, что приятно, – очень на людей похожи.
– Зато теперь ясно, почему он опоздал… – нарушил тишину «рэпер». Он был серьезен, как министр финансов в кризис.
Губы «бомжа» растянулись в похабной улыбочке. Еще один, из тех, что, как Глеб, тоже разулыбался.
– Нет, – сказал шеф ровно. – Не угадал.
– То есть ты не… – начал было «бомж», но Глеб Игоревич поднял руку, заставляя замолчать.
– Нет, – повторил он. – Мы карандаш для губ покупали.
«Рэпер» демонстративно отдернул рукав, взглянул на наручные часы (и это при том, что перед ним айфон лежал). Сказал тоном, от которого кровь ледяной корочкой покрылась:
– Целый час? Боюсь даже предположить, что вы с этим карандашом делали.
Он боялся, а я предположила. Ну то есть представила… Черт! Даже не догадывалась, что у меня настолько бурная фантазия.
– Очень много карандашей, – наваливаясь на стол, процедил Глеб, – и единственный исправный сканер. Теперь все понял?
Вот теперь стало стыдно по настоящему. И это невзирая на то, что я отчаянно сопротивлялась решению скупить весь магазинный ассортимент. Я просила один! Вернее, не просила, а была вынуждена просить, чтобы легенду не рушить. Мне этот карандаш вообще не сдался, я им только по праздникам пользуюсь.
Кстати, в магазине Глеб даже полувзглядом недовольства не выразил. Просто стоял и наблюдал, как девушка берет карандаш, находит на нем штрих код, подносит к сканеру, дожидается считывания, клацает по кнопке клавиатуры, чтобы подтвердить ввод, кладет карандаш в пакет и берет следующий… И так пятьсот раз! Без преувеличений.
Зачем Глебу понадобилось столько – понятия не имею. Видимо, шеф просто на принцип пошел. Что теперь делать с целым пакетом этих девайсов – тоже не знаю. Хоть рисовать учись, честное слово.
Но это все мелочи в сравнении с реакцией, которая за признанием зеленоглазого эксцентрика последовала…
Мужчина в невзрачном сером костюме – тот самый, который отдавал распоряжение дворецкому, – повернулся к «бомжу» и спросил:
– Слышал? А теперь скажи мне, Билли, хоть одна из ваших баб может укатать высшего инкуба до такого состояния?
– Нет, – ответил «бомж».
– А наша может! – припечатал мужчина. А потом пристально посмотрел на меня и добавил самым серьезным тоном: – Молодец, Крис. Далеко пойдешь.
Фух… Это что такое было?
– Кстати, – вклинилась в разговор брюнетка, – слышала, вы все таки съехались. Поздравляю. Давно пора.
Ее улыбка была очень милой и вроде бы искренней. Сидящий подле брюнетки мужчина тоже улыбнулся, фыркнул:
– Да о том, что они съехались, весь район слышал.
– О, точно! – подключился к беседе еще один, тот, что напротив нас расположился. Он достал из нагрудного кармана визитку и, перегнувшись через стол, протянул Глебу. – Пока не забыл! Очень хорошие ребята. Рекомендую.
Зеленоглазый карточку принял, мазнул по ней взглядом и передал мне.
– У меня такая уже есть, – пояснил Глеб. – Виктор Иванович подсуетился.
– А… Ну да, он же сразу над вами. Ему хуже всех.
Я же лишний раз убедилась, что есть такие вопросы, ответы на которые лучше не знать. На лакированной картонке значилось: «Вжик и Ко. Лучшие звукоизоляционные системы для вашего дома/офиса/берлоги/склепа. Соседи будут довольны. Гарантия 200 %».
Глумеж, к моей несказанной радости, кончился быстро.
– Я все таки предлагаю вернуться к Данилову, – водрузив локти на стол, сказал «рэпер». Тон мог посоперничать с арктическим ветром. – Я понимаю, что некоторым… хм… любителям требование обвинения кажется неприемлемым, но Данилов должен быть уничтожен.
Под «некоторыми любителями» подразумевался Глеб – это точно, потому что именно на него в этот миг косился «рэпер».
– Я согласен с коллегой, – кивнул мужчина в сером.
– Я тоже поддерживаю, – откликнулась брюнетка. Она уже не улыбалась.
Глеб криво ухмыльнулся, но сказал не он, а другой, тот, который визитку протягивал:
– И как вы себе это представляете?
– Да как всегда. – В голосе брюнетки тоже арктический холод появился.
«Мужчина визитка» окатил грудастую таким презрением, что даже меня передернуло.
– Мегера, дорогая, – процедил он. – Я уже говорил, Данилов, вероятнее всего, узел. Мы не можем его уничтожить.
– Да у тебя каждый второй человек – узел!
– Мегера, я не шучу… – зашипел оппонент. – И подписывать такой приговор не буду. Мне проблемы не нужны…
– Трус! – перебила брюнетка и хлопнула ладонью по столу.
В комнате стало очень тихо. Только птичий щебет в приоткрытое окно проникал да шелест листвы.
– Крис, ты что нибудь поняла? – спросил «рэпер».
От его тона чуток вздрогнула и ответила далеко не сразу:
– Только то, что вы хотите кого то убить.
Мужчины, ну кроме Глеба, дружно посмотрели на Мегеру.
– Не врет, – с явным неудовольствием заключила та. Правда, что то подсказывало – злится не на меня, на «визитку».
– То есть наша незаменимая ассистентка действительно не в курсе? – не унимался «рэпер».
– Нет. Но я очень хочу вникнуть.
– А вот сейчас врет, – пробормотала Мегера. Добавила с усмешкой: – Умная девочка.
– Умные девочки на такие встречи не приезжают, – отрезал «рэпер». – Но раз уж ты пришла…
Мужчина растянул губы в широкой такой улыбке, продемонстрировал очень внушительные, очень зловещие клыки.
– Убью, – сказал Глеб ровно. И это прозвучало куда страшней самого грозного рыка.
Вот только «рэпер» пугаться не спешил.
– Я всего лишь хотел сказать, что раз Крис пришла, то, может быть, она и рассудит? Свежий взгляд, так сказать… Человеческий.
Надеюсь, не слишком громко выдохнула, а? Я ж, глядя на все это, уже сомневаться начала, что к племени homo sapiens отношусь. Просто на смену биологического вида я точно не подписывалась. Вот на большую грязную любовь – это ладно, это можно, а на обращение меня в какую нибудь упырицу – нет, нет и еще раз нет.
Кстати, а инкуб – это кто?
– Айшер, не говори ерунды, – вмешался мужчина в сером костюме. В нем, кстати, все сильнее угадывался самый главный. Нет, ничего особенного тот не делал, просто жесты, манера держаться и, как это ни смешно, энергетика. – Ничего она не рассудит. Впрочем, взгляд человека и впрямь может быть интересен… – И уже мне: – А про узлы ты что нибудь знаешь?
Фух…
– Нет, Арсений Игнатьевич. – Ого! Я его имя вспомнила?! Или запомнила? Глеб, кажется, произносил. – Не тот допуск.
– Айшер, расскажи, – скомандовал Арсений.
И «рэпер» принялся просвещать…
– Ты, должно быть, слышала, что наши народы разделены не только биологически, но и… хм… магически. И, вероятно, догадываешься, что дело тут не в отсутствии способностей к магии у твоего вида. Это разделение иного, высшего порядка.
Представь, что нас не существует, что есть только вы, люди. Вы связаны друг с другом и вашим миром. Этакие восемь миллиардов точек, соединенные нитями эмоций и обстоятельств. Это похоже на ковер с хаотичным узором. Огромный, просто гигантский ковер. По большому счету, каждый человек является узелком. Каждый из вас, так или иначе, связан с остальными, и хотя бы чуть чуть, но влияет на то, что творится вокруг. Но есть особенные люди, чье влияние поистине огромно. Именно их мы называем узлами.
Узел – это не тот, кто имеет больше всего связей, и даже не тот, кому суждено открыть лекарство от рака. С точки зрения логики узел вообще иррационален. Им может оказаться дворник, менеджер среднего звена, старушка кошатница… да кто угодно. И влияние узла иррационально – важность такого человека проявляется только в момент гибели или… вмешательства в судьбу.
– Про судьбу вообще не поняла, – выдохнула я.
– Знаю, что не поняла, – отозвался Айшер холодно. – Но ведь я еще не закончил… Ты помнишь, о чем я просил вначале?
Да, я помнила:
– Представить, что вас не существует.
– Вот именно. Нас не существует! Если нас не существует, то все это человеческое макраме находится в естественном состоянии. Вы сами рождаетесь, сами умираете, сами выигрываете в лотерею. В естественном состоянии ничего сверхъестественного не происходит, события развиваются по заданному сценарию, в полном соответствии с судьбой.
Фух! Опять судьба?
– Судьба – это вектор, направление движения. И это та сила, которая меняет узор ковра. Благодаря ей одни ниточки обрываются и растворяются, другие возникают или соединяются. Благодаря ей исчезают и появляются узелки, от которых эти нити тянутся. Это происходит каждую секунду, это естественно. А теперь вспомни, что есть мы!
– Не успеешь, – неожиданно для самой себя, выдала я. – Там все очень запутано.
Глеб сразу же подобрался, подался вперед:
– То есть все таки вникала!
– Нет, я на второй странице срубилась.
Вывод, к которому пришло руководство в лице Глеба Игоревича, был откровенно странным:
– Все. Сегодня же допуск для тебя сделаю. А на заседании импровизировать будем. Ох, бедный Данилов… – Шеф шумно вздохнул и добавил с улыбкой: – А все из за тебя!
В машину я садилась с ощущением полного и абсолютного сюра. Заседание? Данилов? Допуск? Каждое из этих слов повергало интуицию в полнейшее смятение. А потом еще одно слово в сознании всплыло, и плохо стало не столько интуиции, сколько мне.
Контрацепция.
Голову от прикосновений Глеба я, конечно, теряла, но не настолько, чтобы не заметить – изделий резиновой фабрики в момент нашей близости не присутствовало. Вариант несовместимости биологических видов отпадает – на этот счет интуиция имеет очень четкое мнение. И что в таком случае остается?
Черт! Просто черт черт черт!
Прежняя я точно никаких таблеток не употребляла – просто без надобности. Спиралей и остальных прибамбасов не имела. А теперь? Мамочки, это на что же я нарвалась?!
Машина плавно вырулила на проспект, тут же ускорилась, и спустя минуту нырнула в тоннель. Я тоже нырнула, только не в тоннель, а в сумочку. Если я пью таблетки, то они должны быть при мне. Ибо в вещах, которые передала мама, никаких медикаментов не было.
– Крис, что ты делаешь? – спросил зеленоглазый, когда я не выдержала и начала вытаскивать из сумочки расчески пудреницы кошельки и прочие предметы.
– Табле… – Ух, как вовремя язык прикусила! – Карандаш для губ ищу.
Начальство молча подхватило косметичку, открыло и протянуло нужный девайс.
– Не этот, другой, – вмиг сориентировалась я и продолжила археологические раскопки, чтобы через полчаса, проверив даже подкладку, узнать: единственная таблетка, присутствующая в моей сумочке – леденец от кашля. Да, один! Выпавший из упаковки где то в начале прошлого столетия.
– Ну как? – вопросил Глеб, когда я со вздохом откинулась на спинку кожаного диванчика.
Шеф был погружен в документы, так что гамму чувств, отразившуюся на моем лице, не видел. Вслух я сказала лишь одно:
– Фигово.
– После заседания в магазин заедем… – пробормотал тот, чье появление в моей жизни поставило на грань инфаркта. – Новый купишь. Или по Интернету закажи…
Очень захотелось вырвать у него папку и спросить в лоб. Спросить, несмотря на то что подобный вопрос совсем неуместен и, вероятно, опасен. Ведь людям, которые посвящены в тайны мафии, амнезией болеть нельзя! Да и самозванцев в окружении таких фигур, как Глеб Игоревич, быть не должно.
Так, стоп. Кажется, я впадаю в истерику. А мне истерить нельзя. Только не сейчас. В конце концов, я взрослая женщина, и я в состоянии решить любой вопрос!
Мне нужно к врачу. Просто сходить к врачу, и все. Уж доктор то точно определит, как именно я предохраняюсь. Поржет, конечно, но выяснит.
– Так, Гена, останови! – скомандовал шеф внезапно.
«Черный монстр», марку которого я так и не выяснила, резво перестроился в крайний правый и застыл у обочины.
– Крис, выходи.
Я слегка прифигела – не столько от предложения, сколько от тона. С места, разумеется, не сдвинулась. Глеб закатил глаза и вышел сам.
Потом дверца с моей стороны открылась и меня из салона просто выдернули, как морковку из грядки.
– Сама пойдешь или на ручки взять? – прошептал зеленоглазый.
Шок усилился, поэтому ответить не смогла. Просто стояла и смотрела, а он…
– Значит, на ручки.
Меня привычно закинули на плечо и понесли. И лишь когда мы миновали стеклянные двери, а в нос ударил запах сотни парфюмерных отдушек, хитрый план шефа раскрылся.
– Карандаши для губ! – скомандовал генеральный директор ООО «С.К.Р.». – Все, какие есть!
Вот… вот как он этот магазин углядел? И… и что мне с таким мужчиной делать?
Выйдя из машины, я постаралась придать лицу самое пофигистическое выражение. Ну, подумаешь, особняк! Мало ли их – огромных, навороченных, с бассейнами, коллекцией карликовых деревьев у входа и прочими фонариками? Мелочи это все, тлен.
Вот и Глеб спокоен. Без всякого стеснения обходит машину, водружает руку на мою талию и уверенно ведет к широкому крыльцу с полупрозрачными ступенями. И это что же мы сейчас топтать будем? Горный хрусталь?
– Глеб Игоревич, – выскочивший навстречу дворецкий учтиво поклонился.
Зеленоглазый кивнул. В распахнутую дверь вошел как хозяин. После застыл, позволяя дворецкому обогнуть нашу парочку и зашагать впереди.
Мы миновали просторный холл, еще более просторную гостиную, после свернули к лифту – уж не знаю для чего в трехэтажном доме такое приспособление, но тем не менее. Поднявшись на второй этаж, прошли коротким коридором и замерли у широкой двустворчатой двери. Прежде чем открыть, слуга постучал.
А потом начался он! В смысле, армагеддец.
Двери открылись сами. Взгляду предстала небольшая комната, выполненная в бежевых и коричневых тонах, широкий прямоугольный стол и… люди. Где то с дюжину мужчин и одна невероятно яркая женщина – брюнетка с ну о очень внушительным бюстом. На Глеба эти… люди внимания не обратили, дружно уставились на меня.
В их лицах было все – от удивления до откровенной брезгливости. Особенно выразительно смотрела женщина – показалось, у нее глаза вот вот лопнут.
– Кристина Анатольевна? – изумленно произнес мужчина в сером невзрачном костюме. А потом расплылся в улыбке, поднялся. – Добро пожаловать!
М да… и откуда этот холодок по спине?
– Арсений Игнатьевич, – пробасило мое начальство. – Губы закатал.
Мужчина картинно поднял руки – мол, сдаюсь сдаюсь. Тут же окликнул дворецкого:
– Еще одно кресло принеси!
Лишних мест за этим столом и впрямь не было, а единственное пустующее кресло предназначалось, разумеется, Глебу. Я никак не ожидала, что шеф уступит, однако… Интуиция впала в шок, сидевшие за столом тоже. А зеленоглазый стоял рядом со мной и спокойно дожидался возвращения слуги.
– Эк тебя пробрало, – пробормотала женщина.
Глеб не среагировал.
Те несколько минут, в течение которых несли дополнительное кресло, показались мне вечностью. И только когда зеленоглазый сел рядом, я разрешила себе вздохнуть и оглядеться как следует.
Эта компания показалась бы странной любому – уж слишком разношерстная.
Во первых, женщина – отнести брюнетку к разряду кукол было невозможно, слишком явная печать ума на лице. Во вторых, сами мужчины… с ними куда сложней. Трое, включая Глеба, холеные, чуточку надменные, в деловых костюмах высшей пробы. Еще трое тоже в костюмах, и при том, что одежка явно проще, держатся куда уверенней. Двое в джинсах, еще один на рэпера похож, даже цепь с чем то бижутерным на шее болтается. Ну и последний… последний вообще как бомж, благо что не пахнет. Единственное, что приятно, – очень на людей похожи.
– Зато теперь ясно, почему он опоздал… – нарушил тишину «рэпер». Он был серьезен, как министр финансов в кризис.
Губы «бомжа» растянулись в похабной улыбочке. Еще один, из тех, что, как Глеб, тоже разулыбался.
– Нет, – сказал шеф ровно. – Не угадал.
– То есть ты не… – начал было «бомж», но Глеб Игоревич поднял руку, заставляя замолчать.
– Нет, – повторил он. – Мы карандаш для губ покупали.
«Рэпер» демонстративно отдернул рукав, взглянул на наручные часы (и это при том, что перед ним айфон лежал). Сказал тоном, от которого кровь ледяной корочкой покрылась:
– Целый час? Боюсь даже предположить, что вы с этим карандашом делали.
Он боялся, а я предположила. Ну то есть представила… Черт! Даже не догадывалась, что у меня настолько бурная фантазия.
– Очень много карандашей, – наваливаясь на стол, процедил Глеб, – и единственный исправный сканер. Теперь все понял?
Вот теперь стало стыдно по настоящему. И это невзирая на то, что я отчаянно сопротивлялась решению скупить весь магазинный ассортимент. Я просила один! Вернее, не просила, а была вынуждена просить, чтобы легенду не рушить. Мне этот карандаш вообще не сдался, я им только по праздникам пользуюсь.
Кстати, в магазине Глеб даже полувзглядом недовольства не выразил. Просто стоял и наблюдал, как девушка берет карандаш, находит на нем штрих код, подносит к сканеру, дожидается считывания, клацает по кнопке клавиатуры, чтобы подтвердить ввод, кладет карандаш в пакет и берет следующий… И так пятьсот раз! Без преувеличений.
Зачем Глебу понадобилось столько – понятия не имею. Видимо, шеф просто на принцип пошел. Что теперь делать с целым пакетом этих девайсов – тоже не знаю. Хоть рисовать учись, честное слово.
Но это все мелочи в сравнении с реакцией, которая за признанием зеленоглазого эксцентрика последовала…
Мужчина в невзрачном сером костюме – тот самый, который отдавал распоряжение дворецкому, – повернулся к «бомжу» и спросил:
– Слышал? А теперь скажи мне, Билли, хоть одна из ваших баб может укатать высшего инкуба до такого состояния?
– Нет, – ответил «бомж».
– А наша может! – припечатал мужчина. А потом пристально посмотрел на меня и добавил самым серьезным тоном: – Молодец, Крис. Далеко пойдешь.
Фух… Это что такое было?
– Кстати, – вклинилась в разговор брюнетка, – слышала, вы все таки съехались. Поздравляю. Давно пора.
Ее улыбка была очень милой и вроде бы искренней. Сидящий подле брюнетки мужчина тоже улыбнулся, фыркнул:
– Да о том, что они съехались, весь район слышал.
– О, точно! – подключился к беседе еще один, тот, что напротив нас расположился. Он достал из нагрудного кармана визитку и, перегнувшись через стол, протянул Глебу. – Пока не забыл! Очень хорошие ребята. Рекомендую.
Зеленоглазый карточку принял, мазнул по ней взглядом и передал мне.
– У меня такая уже есть, – пояснил Глеб. – Виктор Иванович подсуетился.
– А… Ну да, он же сразу над вами. Ему хуже всех.
Я же лишний раз убедилась, что есть такие вопросы, ответы на которые лучше не знать. На лакированной картонке значилось: «Вжик и Ко. Лучшие звукоизоляционные системы для вашего дома/офиса/берлоги/склепа. Соседи будут довольны. Гарантия 200 %».
Глава третья
Глумеж, к моей несказанной радости, кончился быстро.
– Я все таки предлагаю вернуться к Данилову, – водрузив локти на стол, сказал «рэпер». Тон мог посоперничать с арктическим ветром. – Я понимаю, что некоторым… хм… любителям требование обвинения кажется неприемлемым, но Данилов должен быть уничтожен.
Под «некоторыми любителями» подразумевался Глеб – это точно, потому что именно на него в этот миг косился «рэпер».
– Я согласен с коллегой, – кивнул мужчина в сером.
– Я тоже поддерживаю, – откликнулась брюнетка. Она уже не улыбалась.
Глеб криво ухмыльнулся, но сказал не он, а другой, тот, который визитку протягивал:
– И как вы себе это представляете?
– Да как всегда. – В голосе брюнетки тоже арктический холод появился.
«Мужчина визитка» окатил грудастую таким презрением, что даже меня передернуло.
– Мегера, дорогая, – процедил он. – Я уже говорил, Данилов, вероятнее всего, узел. Мы не можем его уничтожить.
– Да у тебя каждый второй человек – узел!
– Мегера, я не шучу… – зашипел оппонент. – И подписывать такой приговор не буду. Мне проблемы не нужны…
– Трус! – перебила брюнетка и хлопнула ладонью по столу.
В комнате стало очень тихо. Только птичий щебет в приоткрытое окно проникал да шелест листвы.
– Крис, ты что нибудь поняла? – спросил «рэпер».
От его тона чуток вздрогнула и ответила далеко не сразу:
– Только то, что вы хотите кого то убить.
Мужчины, ну кроме Глеба, дружно посмотрели на Мегеру.
– Не врет, – с явным неудовольствием заключила та. Правда, что то подсказывало – злится не на меня, на «визитку».
– То есть наша незаменимая ассистентка действительно не в курсе? – не унимался «рэпер».
– Нет. Но я очень хочу вникнуть.
– А вот сейчас врет, – пробормотала Мегера. Добавила с усмешкой: – Умная девочка.
– Умные девочки на такие встречи не приезжают, – отрезал «рэпер». – Но раз уж ты пришла…
Мужчина растянул губы в широкой такой улыбке, продемонстрировал очень внушительные, очень зловещие клыки.
– Убью, – сказал Глеб ровно. И это прозвучало куда страшней самого грозного рыка.
Вот только «рэпер» пугаться не спешил.
– Я всего лишь хотел сказать, что раз Крис пришла, то, может быть, она и рассудит? Свежий взгляд, так сказать… Человеческий.
Надеюсь, не слишком громко выдохнула, а? Я ж, глядя на все это, уже сомневаться начала, что к племени homo sapiens отношусь. Просто на смену биологического вида я точно не подписывалась. Вот на большую грязную любовь – это ладно, это можно, а на обращение меня в какую нибудь упырицу – нет, нет и еще раз нет.
Кстати, а инкуб – это кто?
– Айшер, не говори ерунды, – вмешался мужчина в сером костюме. В нем, кстати, все сильнее угадывался самый главный. Нет, ничего особенного тот не делал, просто жесты, манера держаться и, как это ни смешно, энергетика. – Ничего она не рассудит. Впрочем, взгляд человека и впрямь может быть интересен… – И уже мне: – А про узлы ты что нибудь знаешь?
Фух…
– Нет, Арсений Игнатьевич. – Ого! Я его имя вспомнила?! Или запомнила? Глеб, кажется, произносил. – Не тот допуск.
– Айшер, расскажи, – скомандовал Арсений.
И «рэпер» принялся просвещать…
– Ты, должно быть, слышала, что наши народы разделены не только биологически, но и… хм… магически. И, вероятно, догадываешься, что дело тут не в отсутствии способностей к магии у твоего вида. Это разделение иного, высшего порядка.
Представь, что нас не существует, что есть только вы, люди. Вы связаны друг с другом и вашим миром. Этакие восемь миллиардов точек, соединенные нитями эмоций и обстоятельств. Это похоже на ковер с хаотичным узором. Огромный, просто гигантский ковер. По большому счету, каждый человек является узелком. Каждый из вас, так или иначе, связан с остальными, и хотя бы чуть чуть, но влияет на то, что творится вокруг. Но есть особенные люди, чье влияние поистине огромно. Именно их мы называем узлами.
Узел – это не тот, кто имеет больше всего связей, и даже не тот, кому суждено открыть лекарство от рака. С точки зрения логики узел вообще иррационален. Им может оказаться дворник, менеджер среднего звена, старушка кошатница… да кто угодно. И влияние узла иррационально – важность такого человека проявляется только в момент гибели или… вмешательства в судьбу.
– Про судьбу вообще не поняла, – выдохнула я.
– Знаю, что не поняла, – отозвался Айшер холодно. – Но ведь я еще не закончил… Ты помнишь, о чем я просил вначале?
Да, я помнила:
– Представить, что вас не существует.
– Вот именно. Нас не существует! Если нас не существует, то все это человеческое макраме находится в естественном состоянии. Вы сами рождаетесь, сами умираете, сами выигрываете в лотерею. В естественном состоянии ничего сверхъестественного не происходит, события развиваются по заданному сценарию, в полном соответствии с судьбой.
Фух! Опять судьба?
– Судьба – это вектор, направление движения. И это та сила, которая меняет узор ковра. Благодаря ей одни ниточки обрываются и растворяются, другие возникают или соединяются. Благодаря ей исчезают и появляются узелки, от которых эти нити тянутся. Это происходит каждую секунду, это естественно. А теперь вспомни, что есть мы!
