Я не послушалась, взвыла снова.
Меня прижали к кровати, а тот же смутно знакомый голос продолжал шептать:
– Тише, маленькая моя… Тише… Тебе нельзя сейчас двигаться…
Целитель пришёл очень быстро, и минуты не прошло. Хотя на тот момент казалось – жду вечность.
Несколько сложных пассов руками, двойное обезболивающее заклинание, и выть я перестала. Правда, синеглазого брюнета, который продолжал удерживать, узнала не сразу. А уж когда узнала… стало совершенно всё равно, где я, что я и почему.
Кирстен напоминал восставшее из могилы умертвие. Кожа бледная, глаза в обрамлении синяков, щетина… ну, недельная, не меньше. Рубашка расстёгнута до середины груди, измята… Ни тени, ни грамма того сдержанного лоска, коим всегда отличался мой сообщник.
– Кир, что с тобой случилось? – выдохнула я, попыталась дотронуться до его щеки.
Руку перехватили, поднесли к губам. Кир улыбнулся, и образ умертвия несколько померк.
– Всё хорошо, – прошептал боевик. – Теперь всё хорошо…
– Господин Кирстен, будьте добры… – буркнул целитель. Я уже видела этого старичка, но только один раз, мельком. – Господин Кирстен!
Кир с заметной неохотой выпустил из захвата и отступил. Только теперь осознала, что нахожусь в больничной палате. Из обстановки лишь кровать, кресло и низенький столик, на котором стоит пустая чашка и тарелка с нетронутым куском пирога. На мне уже не платье, а тонкая казённая сорочка. Простыни пахнут крахмалом, одеяло немного колется.
– Госпожа Эмелис, расслабьтесь… – Голос целителя расслаблению не способствовал, он был строгим и сосредоточенным. Но я всё таки заставила себя вдохнуть поглубже и прикрыть глаза.
Стало заметно холодней – это с меня одеяло сдёрнули. Пальцы старика ловко ощупали горло, руки и ноги. После мне велели перевернуться на живот – манёвр дался с трудом, но дело уже не в боли было, в слабости.
– Отлично… – пробормотал старик. И уже громче: – Отлично, госпожа Эмелис. Через пару дней будете как новенькая.
«А что со мной случилось?» – хотела спросить я, но…
Воспоминания накрыли волной, я невольно вздрогнула, вцепилась в подушку.
– Что?! – выпалил Кир, подскакивая к кровати.
Целитель тоже напрягся.
– Ничего, – едва совладав с дыханием, сказала я. – Всё в порядке.
Повисла напряжённая пауза, но так как дёргаться и вопить я уже не пыталась, мужчины успокоились.
– Отдыхайте, госпожа Эмелис, – предложение целителя напоминало приказ. – Я к вам через пару часов зайду, проверю и снова обезболю.
Старик коротко кивнул и направился прочь, а Кир остался. Выгнать его даже не попытались, чему я, честно говоря, обрадовалась.
Осторожно перевернулась на бок, спросила тихо:
– И долго я тут?
– Пять дней, – ответил боевик. Его лицо озарила такая усталая, но такая счастливая улыбка, что сердце дрогнуло.
– А ты… когда в последний раз спал?
– Ну…
Он пожал плечами, улыбка вопреки логике стала шире. Только не говорите, что он всё это время здесь сидел!
– Кир… – протянула я требовательно.
– Эмелис, какая разница? Уж с кем, а со мной точно всё в порядке.
Ага, а ничего, что тебя штормит, а?
– Кир, иди, – выдохнула я.
Синеглазый кивнул, но вместо того чтобы покинуть палату, направился к креслу.
– Сейчас, только второго обезболивания дождусь.
У меня от возмущения даже рот приоткрылся.
– Кир!
– Эмелис, не надо, – сказал парень. – Я всё равно не усну. У тебя остаточная реакция на магическое перенапряжение, я это проходил, я знаю, каково это. Мне нужно убедиться, что вторая волна будет слабее, что господин Жарк не ошибся.
Он говорил очень ровным, очень спокойным тоном, но за каждым словом слышался звон металла. Выдающееся, гоблин меня пожри, упрямство!
Я снова огляделась. Кровать, на которой лежала, размерами не поражала, но была достаточно широкой, чтобы уместились двое.
– Кир… подойди, пожалуйста.
Поднялся, чуть пошатываясь, преодолел разделяющее нас расстояние.
– Что случилось? – спросил с тревогой.
Он нагнулся, чтобы заглянуть в глаза, а я подло воспользовалась ситуацией – обвила его шею руками, заставляя нагнуться ещё ниже, потёрлась щекой об ужасно колючую щетину. Сказала жалобно:
– Полежишь со мной?
Кир шумно вздохнул.
– Эмелис, я понимаю, к чему клонишь, но…
– Ну пожалуйста…
Ещё один шумный вздох, вот только я сдаваться не собиралась. Отстранилась, состроила самую несчастную, самую жалобную моську.
– Хорошо, – сказал Кир обречённо. – Но даже не надейся, что усну. Я должен дождаться второй порции обезболивания.
Сапоги боевик не снимал, просто лёг пониже, чтобы подошвы свисали, чтобы не всю грязюку в постель затащить. Обнял поверх одеяла, поцеловал в кончик носа, а едва голова коснулась подушки, коей я милостиво поделилась, вырубился.
– Эх ты, – прошептала, касаясь мужественных губ пальцами.
Потом не выдержала, придвинулась, вернула давешний поцелуй. И хотя ситуация была в общем то грустной, сдержать улыбку не сумела.
– Ну зачем, Кир? Зачем ты так себя извёл?
Дохлый тролль, ну ведь действительно – зачем? Он не целитель и даже не лекарь. Неужели не понимал, что его присутствие ничего не изменит? Неужели…
– Это из за чувства вины? – спросила, но спящий, разумеется, не ответил. – Кирстен, ну… ну я же сама виновата. Я же с самого начала понимала, что девчонки попытаются отомстить. И потом… я сама замечталась, сама зашла в западню. К тому же… знаешь, я была не в настроении, чуть чуть надерзила, вместо того чтобы попытаться уладить конфликт. Нет, если бы я знала, как далеко они готовы зайти, я бы…
Кир что то пробурчал, обнял крепче. Я уткнулась носом в явно немытую шею, а спустя минут пять поймала себя на том, что… мне безумно нравится его запах. Именно такой, настоящий, без примеси парфюма.
Проснулась от того, что кто то настойчиво тряс за плечо и не менее настойчиво шептал:
– Эмелис! Эмелис, проснитесь!
Я с величайшей неохотой открыла глаза, чтобы обнаружить слегка перекошенное лицо старика целителя.
– Эмелис, вы можете встать? – шёпотом вопросил он.
Потянулась и, не ощутив ничего, кроме вполне терпимой боли и толики дурноты, кивнула.
– Хорошо. Тогда поднимайтесь. Только осторожно.
Я попыталась сесть и лишь теперь поняла, что смущало целителя.
Кир. Он спал крепко крепко, но при этом умудрялся держать за талию и… в общем, мои локоны тоже были в распоряжении боевика.
– Пять суток утихомирить не могли, – прошептал господин Жарк. В голосе целителя слышалось облегчение. – Даже заклинание сна не помогло, представляете?
Я не представляла. То есть… то есть перебороть сонное заклинание почти невозможно, и если Киру это удалось…
– Умоляю, не разбудите!
Вздрогнула всем телом, замерла. После кое как, не без потерь, освободила волосы и вывернулась из захвата. Стараясь не зацепить спящего, сползла с кровати. Господин Жарк подал руку, помог.
– Боль чувствуете?
– Чуть чуть, – ответила я, стараясь не смотреть на боевика. Просто… слишком сильно хотелось вернуться к нему, ощутить тепло и запах, окунуться пусть в неосознанные, но объятия.
– Пойдёмте, – шепнул господин Жарк и, прежде чем успела возразить, поволок к двери. – Эмелис, я всё понимаю, но последние пять дней ваш возлюбленный был невыносим. Я чуть с ума не сошёл, пытаясь его угомонить.
Я не сразу поняла, кого целитель называет возлюбленным, именно поэтому промолчала.
– Я осмотрю вас в своём кабинете, – продолжал Жарк. – Вы не против?
– Не против, – выдохнула я, стараясь усмирить бунтующее сердце. Оно вопреки всему покидать палату не хотело.
Кабинет господина Жарка располагался совсем рядом, в десятке шагов. Помещение было маленьким, но очень светлым. Мне предложили лечь на узкую кушетку, тут же ощупали руки ноги и одобрительно кивнули.
– Вы восстанавливаетесь быстрее, чем ожидал.
Я робко улыбнулась и попыталась встать. Жарк не позволил.
– Сейчас пилюли, – сообщил он. – После ещё одно обезболивание. Знаю, что не болит, но я должен подстраховаться.
Перечить старику, само собой, не решилась. В таких ситуациях спорить вообще глупо. Но всё таки села на кушетке – просто иначе пилюли пить неудобно.
– Вы пережили сильнейшее магическое перенапряжение, – продолжал целитель. – Боль, разумеется, вышла из под контроля и перешла на физический план. Впрочем, всё не так серьёзно, как предполагалось. – Он выдержал паузу и лишь потом пояснил: – Мы вообще сомневались, что очнётесь.
Столь «оптимистичное» заявление заставило вздрогнуть, но я совладала с собой раньше, чем целитель заметил.
– А Кир? – сама не знаю, почему спросила. Что имела в виду, тоже не совсем поняла.
– Кирстен не сомневался, – ответил старик. – Кирстен… Кирстен, он…
– Что?
Старик скорчил горестную гримасу, сказал как будто нехотя:
– Кирстен не сомневался, что очнёшься. Но он бесился, Эмелис. По настоящему бесился. Я сам не видел, но мне рассказывали, что Кирстен прибыл к месту схватки одним из первых и…
– И что?
– Его оттащили, – выдержав очень долгую паузу, признался собеседник. – Удержали от поступка, недостойного аристократа и… мужчины.
Нет, это не та ситуация, в которой стоит радоваться, но на душе стало теплей.
– Что с девчонками?
– Ты про Даяну и её подруг? Их забрали в Орден.
Я не удивилась. Нападение, да ещё такое, – жесточайшее нарушение правил. Причём не только академии, а вообще.
– Будут судить?
– Вероятнее всего. За ними сам Лаун приходил, представляешь?
Я замерла, выдохнула ошарашенно:
– Кто?
– Архимаг Лаун, – повторил старик, протягивая горсть пилюль. – Сейчас, подожди, воды принесу.
Он поднялся и неспешно направился к столику, на котором стоял кувшин, а я… я ощутила такой прилив дурноты, какого даже в момент пробуждения не было.
Лаун? Сам глава магического Ордена Дурбора? О Всевышний, только этого не хватало!
– Господин Жарк, – сглотнув внезапный ком в горле, позвала я. – Господин Жарк, как думаете, процесс будет открытым?
– Не только открытым, но и громким. Лаун очень разозлился.
– Почему?
Вопрос, разумеется, глупый, но… Дохлый тролль! Дело, конечно, не из простых, но вмешательство архимага – перебор. И огласка… мне она не нужна, равно как и академии. Неужели наш жабообразный ректор не смог убедить Лауна сделать небольшое послабление?
– Архимаг встречался с Кирстеном, – сказал подошедший целитель. Подал стакан воды. – После этой встречи настроение главного окончательно испортилось. Зная, в каком состоянии пребывал Кир…
Старик замолчал. Видимо, заметил, что не слушаю.
Если дело получит огласку – я пропала. Просто пропала, и всё.
В среде магов спрашивать имя рода не принято: хочешь – называешь, хочешь – нет. При разбирательстве имя рода тоже вряд ли спросят, но подобные процессы освещают в газетах, и дочь господина Форана кто нибудь да опознает. А хуже всего то, что весть обязательно докатится до Верилии. Мне придётся покинуть дурборскую академию, переселиться в ту самую заплесневелую провинцию, под бок к нянькам. И это в лучшем случае. А в худшем… меня могут не выпустить из Дурбора, потому что его величество Вонгард Третий против моего папы играет.
– Эмелис, вы бледны. Что не так? Боль вернулась?
Я помотала головой, сказала тихо:
– Нет. Просто… вспомнила, что и сама… не по правилам отбивалась.
На лице целителя отразилось искреннее недоумение.
– Извините за любопытство, но что такого особенного в двойном кристаллическом щите?
Настала моя очередь таращить глаза и не верить. Но ведь мне не послышалось!
– А как заметили нашу драку?
– Даяна и Карас промахнулись, – пояснил господин Жарк. – Молния Даяны пробила часы на башне главного учебного корпуса, огненный шар Карас поджёг крышу столовой.
М да… Целитель в такую глупость поверить может, боевики и защитники не поверят никогда. Интересно, какую версию озвучили им? Почему то сомневаюсь, что правдивую. А ещё очень любопытно, чья это задумка? Морвена или…
– Послушайте, Эмелис… – старик неодобрительно глянул на зажатые в руке пилюли. Да, всё ещё не выпила. – Вам сейчас не о разбирательствах думать нужно. Вы едва не выжгли себя, понимаете?
Я понимала, причём отчётливо. Вот только… Я засветилась. Я показала настоящий уровень силы, да ещё запрещённые знания продемонстрировала. По уму, этот факт требует очень серьёзного разбирательства. Ректор обязан поставить в известность Орден, а тот должен начать расследование, выяснить – кто, когда и как передал мне схему зеркального щита. То есть запрос в верилийскую академию неизбежен, а там и до истины недалеко. К тому же здесь, в Дурборе, я…
– Госпожа Эмелис! – В голосе целителя прозвучали стальные нотки. – Эмелис, хватит. Вам нельзя нервничать! От вашего эмоционального равновесия зависит уровень и качество восстановления!
Да, это я тоже понимаю…
– Успокоительное хотите? – Это не вопрос был, угроза. Просто… знаем, какие у целителей успокоительные. Неделю потом как варёная морковка будешь.
– Простите, господин Жарк. Я всё поняла.
В подтверждение слов засыпала в рот горстку пилюль и спешно запила водой.
– Хорошо. Сейчас повторное обезболивание сделаю и отпущу.
Я покорно кивнула, отдала старику стакан и снова легла на кушетку. Прикрыла глаза, готовясь ощутить лёгкий холодок заклинания.
– Кстати, сейчас распоряжусь выделить вам другую палату. Ваша то… хм… занята.
Сердце споткнулось. Сама не знаю почему.
– Нет, господин Жарк. Не нужно.
Старик хмыкнул, сказал несколько… холодновато:
– Эмелис, я всё понимаю, но осмелюсь напомнить – тут лазарет, а не мужское общежитие.
Я намёк оценила, но не дрогнула. А чего смущаться? У нас с Киром другие отношения. Тот, кто думает иначе… ну пусть думает, мне то что?
– Кирстен не уснул, он отключился. Боюсь, если проснётся в пустой палате, лазарет не выстоит.
Конечно, я преувеличивала. Сказала… ну даже не знаю, почему сказала такое. И безумно удивилась, когда старик нахмурился и кивнул.
– Да, – выдержав паузу, пробухтел он. – Пожалуй, вы правы. И рисковать я точно не буду, но… я надеюсь на ваше благоразумие, госпожа Эмелис.
Пришлось одарить старика вежливой улыбкой и промолчать. Ну не говорить же ему, что между мной и боевиком нет, не было и не будет того, на что намекает. Не объяснять, что роман – фикция. Маленькая взаимовыгодная сделка, и только.
В палату вошла на цыпочках. Спешно коснулась медной пластины, заставляя погаснуть настенные светильники, осторожно забралась на кровать.
Дыхание Кира было ровным и глубоким, но едва оказалась рядом, боевик потянулся и сцапал в охапку.
– Кир! – выдохнула я.
Ответа не последовало. Брюнет спал и даже не думал просыпаться. Выпускать неосмотрительную девицу из ловушки – тоже.
Я вообще то не возражала, но пару заковыристых ругательств всё таки выдала. Просто с испугу. После подтянула одеяло, укрылась как смогла и опять уткнулась носом в шею сообщника.
Новости, поведанные господином Жарком, растревожили не на шутку, вот только думать о проблемах не хотелось. Вернее, расхотелось, когда ощутила запах Кира. Вместе с этим запахом, вместе с теплом объятий пришло чувство умиротворения. Странное, но невероятно мощное. А где то на задворках сознания вспыхнула мысль: всё будет хорошо.
Как и когда боевик ушёл – не знаю, спала. Зато его возвращение, как ни странно, почувствовала. Отложила прошлогодний журнал мод, которым облагодетельствовала помощница господина Жарка, встала с постели, накинула казённый халат – столь же невыразительный, как и сорочка. Спешно поправила волосы.
Меня прижали к кровати, а тот же смутно знакомый голос продолжал шептать:
– Тише, маленькая моя… Тише… Тебе нельзя сейчас двигаться…
Целитель пришёл очень быстро, и минуты не прошло. Хотя на тот момент казалось – жду вечность.
Несколько сложных пассов руками, двойное обезболивающее заклинание, и выть я перестала. Правда, синеглазого брюнета, который продолжал удерживать, узнала не сразу. А уж когда узнала… стало совершенно всё равно, где я, что я и почему.
Кирстен напоминал восставшее из могилы умертвие. Кожа бледная, глаза в обрамлении синяков, щетина… ну, недельная, не меньше. Рубашка расстёгнута до середины груди, измята… Ни тени, ни грамма того сдержанного лоска, коим всегда отличался мой сообщник.
– Кир, что с тобой случилось? – выдохнула я, попыталась дотронуться до его щеки.
Руку перехватили, поднесли к губам. Кир улыбнулся, и образ умертвия несколько померк.
– Всё хорошо, – прошептал боевик. – Теперь всё хорошо…
– Господин Кирстен, будьте добры… – буркнул целитель. Я уже видела этого старичка, но только один раз, мельком. – Господин Кирстен!
Кир с заметной неохотой выпустил из захвата и отступил. Только теперь осознала, что нахожусь в больничной палате. Из обстановки лишь кровать, кресло и низенький столик, на котором стоит пустая чашка и тарелка с нетронутым куском пирога. На мне уже не платье, а тонкая казённая сорочка. Простыни пахнут крахмалом, одеяло немного колется.
– Госпожа Эмелис, расслабьтесь… – Голос целителя расслаблению не способствовал, он был строгим и сосредоточенным. Но я всё таки заставила себя вдохнуть поглубже и прикрыть глаза.
Стало заметно холодней – это с меня одеяло сдёрнули. Пальцы старика ловко ощупали горло, руки и ноги. После мне велели перевернуться на живот – манёвр дался с трудом, но дело уже не в боли было, в слабости.
– Отлично… – пробормотал старик. И уже громче: – Отлично, госпожа Эмелис. Через пару дней будете как новенькая.
«А что со мной случилось?» – хотела спросить я, но…
Воспоминания накрыли волной, я невольно вздрогнула, вцепилась в подушку.
– Что?! – выпалил Кир, подскакивая к кровати.
Целитель тоже напрягся.
– Ничего, – едва совладав с дыханием, сказала я. – Всё в порядке.
Повисла напряжённая пауза, но так как дёргаться и вопить я уже не пыталась, мужчины успокоились.
– Отдыхайте, госпожа Эмелис, – предложение целителя напоминало приказ. – Я к вам через пару часов зайду, проверю и снова обезболю.
Старик коротко кивнул и направился прочь, а Кир остался. Выгнать его даже не попытались, чему я, честно говоря, обрадовалась.
Осторожно перевернулась на бок, спросила тихо:
– И долго я тут?
– Пять дней, – ответил боевик. Его лицо озарила такая усталая, но такая счастливая улыбка, что сердце дрогнуло.
– А ты… когда в последний раз спал?
– Ну…
Он пожал плечами, улыбка вопреки логике стала шире. Только не говорите, что он всё это время здесь сидел!
– Кир… – протянула я требовательно.
– Эмелис, какая разница? Уж с кем, а со мной точно всё в порядке.
Ага, а ничего, что тебя штормит, а?
– Кир, иди, – выдохнула я.
Синеглазый кивнул, но вместо того чтобы покинуть палату, направился к креслу.
– Сейчас, только второго обезболивания дождусь.
У меня от возмущения даже рот приоткрылся.
– Кир!
– Эмелис, не надо, – сказал парень. – Я всё равно не усну. У тебя остаточная реакция на магическое перенапряжение, я это проходил, я знаю, каково это. Мне нужно убедиться, что вторая волна будет слабее, что господин Жарк не ошибся.
Он говорил очень ровным, очень спокойным тоном, но за каждым словом слышался звон металла. Выдающееся, гоблин меня пожри, упрямство!
Я снова огляделась. Кровать, на которой лежала, размерами не поражала, но была достаточно широкой, чтобы уместились двое.
– Кир… подойди, пожалуйста.
Поднялся, чуть пошатываясь, преодолел разделяющее нас расстояние.
– Что случилось? – спросил с тревогой.
Он нагнулся, чтобы заглянуть в глаза, а я подло воспользовалась ситуацией – обвила его шею руками, заставляя нагнуться ещё ниже, потёрлась щекой об ужасно колючую щетину. Сказала жалобно:
– Полежишь со мной?
Кир шумно вздохнул.
– Эмелис, я понимаю, к чему клонишь, но…
– Ну пожалуйста…
Ещё один шумный вздох, вот только я сдаваться не собиралась. Отстранилась, состроила самую несчастную, самую жалобную моську.
– Хорошо, – сказал Кир обречённо. – Но даже не надейся, что усну. Я должен дождаться второй порции обезболивания.
Сапоги боевик не снимал, просто лёг пониже, чтобы подошвы свисали, чтобы не всю грязюку в постель затащить. Обнял поверх одеяла, поцеловал в кончик носа, а едва голова коснулась подушки, коей я милостиво поделилась, вырубился.
– Эх ты, – прошептала, касаясь мужественных губ пальцами.
Потом не выдержала, придвинулась, вернула давешний поцелуй. И хотя ситуация была в общем то грустной, сдержать улыбку не сумела.
– Ну зачем, Кир? Зачем ты так себя извёл?
Дохлый тролль, ну ведь действительно – зачем? Он не целитель и даже не лекарь. Неужели не понимал, что его присутствие ничего не изменит? Неужели…
– Это из за чувства вины? – спросила, но спящий, разумеется, не ответил. – Кирстен, ну… ну я же сама виновата. Я же с самого начала понимала, что девчонки попытаются отомстить. И потом… я сама замечталась, сама зашла в западню. К тому же… знаешь, я была не в настроении, чуть чуть надерзила, вместо того чтобы попытаться уладить конфликт. Нет, если бы я знала, как далеко они готовы зайти, я бы…
Кир что то пробурчал, обнял крепче. Я уткнулась носом в явно немытую шею, а спустя минут пять поймала себя на том, что… мне безумно нравится его запах. Именно такой, настоящий, без примеси парфюма.
Проснулась от того, что кто то настойчиво тряс за плечо и не менее настойчиво шептал:
– Эмелис! Эмелис, проснитесь!
Я с величайшей неохотой открыла глаза, чтобы обнаружить слегка перекошенное лицо старика целителя.
– Эмелис, вы можете встать? – шёпотом вопросил он.
Потянулась и, не ощутив ничего, кроме вполне терпимой боли и толики дурноты, кивнула.
– Хорошо. Тогда поднимайтесь. Только осторожно.
Я попыталась сесть и лишь теперь поняла, что смущало целителя.
Кир. Он спал крепко крепко, но при этом умудрялся держать за талию и… в общем, мои локоны тоже были в распоряжении боевика.
– Пять суток утихомирить не могли, – прошептал господин Жарк. В голосе целителя слышалось облегчение. – Даже заклинание сна не помогло, представляете?
Я не представляла. То есть… то есть перебороть сонное заклинание почти невозможно, и если Киру это удалось…
– Умоляю, не разбудите!
Вздрогнула всем телом, замерла. После кое как, не без потерь, освободила волосы и вывернулась из захвата. Стараясь не зацепить спящего, сползла с кровати. Господин Жарк подал руку, помог.
– Боль чувствуете?
– Чуть чуть, – ответила я, стараясь не смотреть на боевика. Просто… слишком сильно хотелось вернуться к нему, ощутить тепло и запах, окунуться пусть в неосознанные, но объятия.
– Пойдёмте, – шепнул господин Жарк и, прежде чем успела возразить, поволок к двери. – Эмелис, я всё понимаю, но последние пять дней ваш возлюбленный был невыносим. Я чуть с ума не сошёл, пытаясь его угомонить.
Я не сразу поняла, кого целитель называет возлюбленным, именно поэтому промолчала.
– Я осмотрю вас в своём кабинете, – продолжал Жарк. – Вы не против?
– Не против, – выдохнула я, стараясь усмирить бунтующее сердце. Оно вопреки всему покидать палату не хотело.
Кабинет господина Жарка располагался совсем рядом, в десятке шагов. Помещение было маленьким, но очень светлым. Мне предложили лечь на узкую кушетку, тут же ощупали руки ноги и одобрительно кивнули.
– Вы восстанавливаетесь быстрее, чем ожидал.
Я робко улыбнулась и попыталась встать. Жарк не позволил.
– Сейчас пилюли, – сообщил он. – После ещё одно обезболивание. Знаю, что не болит, но я должен подстраховаться.
Перечить старику, само собой, не решилась. В таких ситуациях спорить вообще глупо. Но всё таки села на кушетке – просто иначе пилюли пить неудобно.
– Вы пережили сильнейшее магическое перенапряжение, – продолжал целитель. – Боль, разумеется, вышла из под контроля и перешла на физический план. Впрочем, всё не так серьёзно, как предполагалось. – Он выдержал паузу и лишь потом пояснил: – Мы вообще сомневались, что очнётесь.
Столь «оптимистичное» заявление заставило вздрогнуть, но я совладала с собой раньше, чем целитель заметил.
– А Кир? – сама не знаю, почему спросила. Что имела в виду, тоже не совсем поняла.
– Кирстен не сомневался, – ответил старик. – Кирстен… Кирстен, он…
– Что?
Старик скорчил горестную гримасу, сказал как будто нехотя:
– Кирстен не сомневался, что очнёшься. Но он бесился, Эмелис. По настоящему бесился. Я сам не видел, но мне рассказывали, что Кирстен прибыл к месту схватки одним из первых и…
– И что?
– Его оттащили, – выдержав очень долгую паузу, признался собеседник. – Удержали от поступка, недостойного аристократа и… мужчины.
Нет, это не та ситуация, в которой стоит радоваться, но на душе стало теплей.
– Что с девчонками?
– Ты про Даяну и её подруг? Их забрали в Орден.
Я не удивилась. Нападение, да ещё такое, – жесточайшее нарушение правил. Причём не только академии, а вообще.
– Будут судить?
– Вероятнее всего. За ними сам Лаун приходил, представляешь?
Я замерла, выдохнула ошарашенно:
– Кто?
– Архимаг Лаун, – повторил старик, протягивая горсть пилюль. – Сейчас, подожди, воды принесу.
Он поднялся и неспешно направился к столику, на котором стоял кувшин, а я… я ощутила такой прилив дурноты, какого даже в момент пробуждения не было.
Лаун? Сам глава магического Ордена Дурбора? О Всевышний, только этого не хватало!
– Господин Жарк, – сглотнув внезапный ком в горле, позвала я. – Господин Жарк, как думаете, процесс будет открытым?
– Не только открытым, но и громким. Лаун очень разозлился.
– Почему?
Вопрос, разумеется, глупый, но… Дохлый тролль! Дело, конечно, не из простых, но вмешательство архимага – перебор. И огласка… мне она не нужна, равно как и академии. Неужели наш жабообразный ректор не смог убедить Лауна сделать небольшое послабление?
– Архимаг встречался с Кирстеном, – сказал подошедший целитель. Подал стакан воды. – После этой встречи настроение главного окончательно испортилось. Зная, в каком состоянии пребывал Кир…
Старик замолчал. Видимо, заметил, что не слушаю.
Если дело получит огласку – я пропала. Просто пропала, и всё.
В среде магов спрашивать имя рода не принято: хочешь – называешь, хочешь – нет. При разбирательстве имя рода тоже вряд ли спросят, но подобные процессы освещают в газетах, и дочь господина Форана кто нибудь да опознает. А хуже всего то, что весть обязательно докатится до Верилии. Мне придётся покинуть дурборскую академию, переселиться в ту самую заплесневелую провинцию, под бок к нянькам. И это в лучшем случае. А в худшем… меня могут не выпустить из Дурбора, потому что его величество Вонгард Третий против моего папы играет.
– Эмелис, вы бледны. Что не так? Боль вернулась?
Я помотала головой, сказала тихо:
– Нет. Просто… вспомнила, что и сама… не по правилам отбивалась.
На лице целителя отразилось искреннее недоумение.
– Извините за любопытство, но что такого особенного в двойном кристаллическом щите?
Настала моя очередь таращить глаза и не верить. Но ведь мне не послышалось!
– А как заметили нашу драку?
– Даяна и Карас промахнулись, – пояснил господин Жарк. – Молния Даяны пробила часы на башне главного учебного корпуса, огненный шар Карас поджёг крышу столовой.
М да… Целитель в такую глупость поверить может, боевики и защитники не поверят никогда. Интересно, какую версию озвучили им? Почему то сомневаюсь, что правдивую. А ещё очень любопытно, чья это задумка? Морвена или…
– Послушайте, Эмелис… – старик неодобрительно глянул на зажатые в руке пилюли. Да, всё ещё не выпила. – Вам сейчас не о разбирательствах думать нужно. Вы едва не выжгли себя, понимаете?
Я понимала, причём отчётливо. Вот только… Я засветилась. Я показала настоящий уровень силы, да ещё запрещённые знания продемонстрировала. По уму, этот факт требует очень серьёзного разбирательства. Ректор обязан поставить в известность Орден, а тот должен начать расследование, выяснить – кто, когда и как передал мне схему зеркального щита. То есть запрос в верилийскую академию неизбежен, а там и до истины недалеко. К тому же здесь, в Дурборе, я…
– Госпожа Эмелис! – В голосе целителя прозвучали стальные нотки. – Эмелис, хватит. Вам нельзя нервничать! От вашего эмоционального равновесия зависит уровень и качество восстановления!
Да, это я тоже понимаю…
– Успокоительное хотите? – Это не вопрос был, угроза. Просто… знаем, какие у целителей успокоительные. Неделю потом как варёная морковка будешь.
– Простите, господин Жарк. Я всё поняла.
В подтверждение слов засыпала в рот горстку пилюль и спешно запила водой.
– Хорошо. Сейчас повторное обезболивание сделаю и отпущу.
Я покорно кивнула, отдала старику стакан и снова легла на кушетку. Прикрыла глаза, готовясь ощутить лёгкий холодок заклинания.
– Кстати, сейчас распоряжусь выделить вам другую палату. Ваша то… хм… занята.
Сердце споткнулось. Сама не знаю почему.
– Нет, господин Жарк. Не нужно.
Старик хмыкнул, сказал несколько… холодновато:
– Эмелис, я всё понимаю, но осмелюсь напомнить – тут лазарет, а не мужское общежитие.
Я намёк оценила, но не дрогнула. А чего смущаться? У нас с Киром другие отношения. Тот, кто думает иначе… ну пусть думает, мне то что?
– Кирстен не уснул, он отключился. Боюсь, если проснётся в пустой палате, лазарет не выстоит.
Конечно, я преувеличивала. Сказала… ну даже не знаю, почему сказала такое. И безумно удивилась, когда старик нахмурился и кивнул.
– Да, – выдержав паузу, пробухтел он. – Пожалуй, вы правы. И рисковать я точно не буду, но… я надеюсь на ваше благоразумие, госпожа Эмелис.
Пришлось одарить старика вежливой улыбкой и промолчать. Ну не говорить же ему, что между мной и боевиком нет, не было и не будет того, на что намекает. Не объяснять, что роман – фикция. Маленькая взаимовыгодная сделка, и только.
В палату вошла на цыпочках. Спешно коснулась медной пластины, заставляя погаснуть настенные светильники, осторожно забралась на кровать.
Дыхание Кира было ровным и глубоким, но едва оказалась рядом, боевик потянулся и сцапал в охапку.
– Кир! – выдохнула я.
Ответа не последовало. Брюнет спал и даже не думал просыпаться. Выпускать неосмотрительную девицу из ловушки – тоже.
Я вообще то не возражала, но пару заковыристых ругательств всё таки выдала. Просто с испугу. После подтянула одеяло, укрылась как смогла и опять уткнулась носом в шею сообщника.
Новости, поведанные господином Жарком, растревожили не на шутку, вот только думать о проблемах не хотелось. Вернее, расхотелось, когда ощутила запах Кира. Вместе с этим запахом, вместе с теплом объятий пришло чувство умиротворения. Странное, но невероятно мощное. А где то на задворках сознания вспыхнула мысль: всё будет хорошо.
Как и когда боевик ушёл – не знаю, спала. Зато его возвращение, как ни странно, почувствовала. Отложила прошлогодний журнал мод, которым облагодетельствовала помощница господина Жарка, встала с постели, накинула казённый халат – столь же невыразительный, как и сорочка. Спешно поправила волосы.
