рода Бьен, чья способность контролировать эмоции повергала нанятых папой учителей в приятный шок, краснею, как последняя дура! И объяснить свою реакцию не могу! Равно как и причины, по которым сердце пустилось в пляс.
Стараясь не думать о происходящем, спустилась по широким ступеням и сразу же угодила в капкан рук.
– Привет. – Синеглазый подарил лёгкую улыбку и словно невзначай коснулся моих губ губами.
– Привет. – Не уверена, что сказала вслух. За грохотом сердца собственный голос был не слышен.
Кир подарил ещё одну улыбку. Потёрся носом о мою щёку, спросил:
– На ужин идём?
Не ответила. Не ответила потому, что не только все слова – сам алфавит в этот миг забыла! Вот… вот более глупого вопроса придумать не мог?
Боевик, заметив мою оторопь, ухмыльнулся. Взял за руку и увлёк к узкой дорожке, которая пересекает аллею и выводит на другую, ту, что тянется мимо корпуса мужского общежития, общежития для персонала и собственно столовой.
– Мелкая, о чём ты так усиленно думаешь?
– О шаманизме гоблинов, – не моргнув, солгала я.
– Задание Пауса? Да, нам тоже привалило. И что именно тебе непонятно?
– Мне непонятно, зачем мы должны тратить время на эту ерунду.
Сказала, а сама… Вот зря я на профессора ругалась! Мне не злиться, а благодарить Пауса нужно! Если б не эта домашка, о чём бы я сейчас с Киром говорила? А так…
– Кир, ну сам посуди! Для чего мы учим теорию магии иных миров? Если отбросить шелуху, смысл занятий – подготовка к возможной войне. Если они к нам или мы к ним пойдём. Но ведь шаманизм – не магия, у него замедленный принцип действия. В случае нашего вторжения в шестой мир шаманы просто не успеют среагировать, а в случае обратной атаки от шаманов вообще никакого толку. Они же к истинной природе мира обращаются, а наш мир им чужой, духов, способных донести просьбу шамана, тут попросту нет!
Губы боевика вновь в улыбке растянулись, голос прозвучал мягко:
– Эмелис, но ты же понимаешь, что не всё так просто… То, о чём говоришь, – лишь верхушка айсберга.
Я отпираться не стала. И вообще, искренне обрадовалась возможности продолжить этот разговор. Да, пустой! Зато безопасный!
– Ну, можно предположить, что в наш мир приведут группу шаманов, и эти самые шаманы сумеют приручить наших духов, а те, в свою очередь, донесут просьбы гоблинов до мира…
Кир резко остановился, сцапал в охапку. Я, конечно же, запнулась, растеряла добрую половину «умных» мыслей. А сердце подскочило, забилось где то в горле.
Ещё одна улыбка, как будто лукавая, и губы сообщника накрывают мой рот, прерывая на полуслове – я как раз про возмущение магического фона, которое, по идее, в случае заброса группы шаманов мы должны будем засечь, сказать хотела…
Разум поплыл, колени ослабли, по телу новая волна жара прокатилась. Я пыталась объяснить себе: Эмелис, не надо! Не надо принимать эти ласки! Ведь тебе прекрасно известно, что его поцелуи сводят с ума, лишают воли и заставляют забыть обо всём. Так остановись, Эмелис! Сейчас же!
Но остановились мы лишь тогда, когда этого захотел Кир…
– Прости, любимая. Не удержался, – шепнул синеглазый. Потом опять за руку взял, добавил подчёркнуто заинтересованным тоном: – Ты продолжай…
– Что «продолжай»? – выдохнула я.
– Про гоблинов. Ты так здорово о них рассказываешь…
Несколько лет назад светило верилийской моды – мастер Эросит – предложил всем дамам благородного сословия отказаться от традиционных панталон. Вместо панталон он решил ввести в гардероб иную деталь – два лоскутка ткани, соединённых верёвочками.
Помнится, когда я впервые эту штучку (названия которой до сих пор не придумали, кстати) надевала… в общем, я тогда нечто похожее испытывала. То есть, с одной стороны, всё в порядке, всё правильно, ничего особенного не происходит, но уши почему то факелам подобны.
– Гоблины, они… они… такие гоблины!
Кир тихо рассмеялся, а я замолчала пристыженно. Потом подумала и решила сделать вид, будто вообще рта не раскрывала.
Гоблины? Да померещились они тебе! Равно как и Паус со своей дурной домашкой.
Столовая встретила привычным гомоном и многообразием ароматов. Я сглотнула набежавшую слюну, мысленно вознесла хвалу Богине.
Ну наконец то! Ну наконец то я поем как все нормальные люди! А то в лазарете кроме паровых овощей и варёного цыплёнка ничего ничего есть не позволяли. Даже чай, и тот был разбавленным.
Ведомая Кирстеном, проследовала к ставшему почти родным столику. Компания в лице Леора, Норта, Риги и Силлин уже вовсю уплетала ужин, но это не помешало студиозусам одарить улыбками, приветствиями и поздравить с возвращением в ряды живых.
Пока я расшаркивалась с приятелями, синеглазый сообщник подло пробрался к застёжке плаща и снял с меня верхнюю одежду, заставив почувствовать себя… ну действительно мелкой. А потом добил привычным, но слегка подзабытым:
– Садись, дорогая. Я всё принесу.
И прежде чем успела возразить, направился за подносом.
Мой возмущённый писк стал поводом для понимающих смешков и пары завистливых взглядов от соседнего стола – там девочки с факультета универсальной магии сидели. Именно последнее заставило прикусить язык и опуститься на скамью.
– Как себя чувствуешь? – спросила Силлин. Ей подобный вопрос был положен по статусу – будущий целитель всё таки.
– Неплохо, – ответила я. – Только оголодала сильно.
Девушка понимающе улыбнулась, сказала:
– Да, господин Жарк придаёт диете особое значение. На третьем курсе мы ему два курсовика по этой теме писали.
– Два курсовика о приготовленной на пару капусте?
– О! – протянула девушка мечтательно. – Капуста подходит далеко не всем…
– Силлин! – перебил Норт. В голосе боевика слышались ворчливые нотки. Потом парень огляделся, чуть пригнулся и спросил: – Мелкая, а когда ты нам свой невероятный двойной кристаллический покажешь?
Я недоумённо изогнула бровь – к чему, простите, этот шёпот? А Леор, ткнув Норта в бок локтем, заявил:
– Наша спайка первая.
– А почему вы шепчете? – не удержалась от вопроса я. – И куда очередь?
– Очередь на бой с тобой и Джастом, – милостиво пояснил Леор. – А в том, что касается остального…
Вот теперь Норт локтем жахнул. Причём так, что Леор едва не столкнул на пол сидящую подле Ригу.
Я украдкой огляделась, чтобы обнаружить занятную вещь: к нам спешит Кирстен. Весь такой серьёзный, но с подносом. То есть парни из за него в подпольщиков играют, да?
Тишина, повисшая над столом, была очень натянутой, очень неестественной. Пришлось взять ситуацию в свои руки.
– Мне господин Жарк тренировки на три недели запретил. Представляете? – И моську расстроенную скорчила.
– Это по какому же поводу? – включился в игру Леор.
– Сказал, перенапряглась, едва не выгорела. Но я думаю, старик из вредности это предписание сделал. Чувствую то себя хорошо.
– Нет, – встряла Силлин. – Не из вредности. Жарк только с виду бука, а на деле…
– Та ак… и о чём вы тут шепчетесь?
Все видели, что Кир на подходе, но всё равно заметно вздрогнули.
– Не шепчемся, – сказала я. – Рассказываю про лазарет.
– А… – протянул боевик и водрузил поднос на стол. Ровно перед моим носом.
Я, всё это время предвкушавшая очень плотный и крайне вредный (ну если с позиции господина Жарка смотреть) ужин, застыла и вытаращила глаза.
– Это что? – выдохнула, когда сообщник присел рядом и принялся переставлять посуду с подноса на стол.
– Паровые овощи, – пояснил боевик. – И варёный цыплёнок.
Рига тихо хихикнула, Силлин растянула губы в улыбке, а Норт с Леором откровенно заржали. Зато мне было не до смеха…
– Любимый, – это слово я подчеркнула, причём очень жирной чертой, – а по какому поводу?
Синеглазый кокетничать не стал. Вынул из кармана камзола листок, помахал им перед моим носом.
– Господин Жарк предписал диету, и тебе придётся её соблюдать. Всего неделю, любимая.
И таким тоном это было сказано, что я, вместо того чтобы разозлиться, опять смутилась. А когда поняла, что себе Кирстен те же самые овощи принёс, смущение ну прямо таки запредельным стало.
– Любимая, не надо так смотреть. Ты же понимаешь, что целитель зря не посоветует? – Рука Кирстена, как это часто бывает, легла на мою талию. Губы коснулись виска.
И вроде всё в шутку, но… Всевышний, ты можешь объяснить, что со мной творится? Почему душа опять крылья обрела и норовит взмыть к звёздам?
– Ешь, – шепнул боевик.
Я подчинилась.
Подчинилась и почти сразу забыла о выходке с ужином. Куда сильнее занимал другой вопрос: почему Леор и Норт говорили шёпотом? Ведь ничего особенного или запретного в их словах не было. Или всё таки было?
Причина столь странного поведения приятелей стала ясна через четверть часа, и… я солгу, если скажу, что она меня расстроила.
Кейн – единственный парень защитник на нашем курсе – появился внезапно, словно из воздуха соткался. Массивный, широкий, с копной непослушных чёрных волос и по рыбьи выпученными глазами. Если бы я взялась гадать о происхождении Кейна, назвала бы его сыном кузнеца. Ну, или мясника…
Защитник нарочито громко прокашлялся, опёрся кулаками о столешницу, едва не опрокинув при этом пиалу со сметанным соусом, который скрашивал мне ужас паровых овощей. Выдохнул. Я тут же ощутила неприятный, но вполне узнаваемый запах браги.
А вот голос парня прозвучал очень даже трезво.
– Итак, жертва нападения вернулась! – провозгласил Кейн. – Живая и, как мы все успели убедиться, совершенно здоровая!
Гомон, наполнявший столовую, начал затихать. Сидящие поблизости глядели во все глаза, остальные неспешно оборачивались. А сокурсник продолжал:
– Так вот, раз уж ты здесь, Эмелис, будь лапой, объясни, что за фигню нам всем впаривают? Двойной кристаллический щит со спонтанным иксовым элементом – это что?
Хм… хороший вопрос. Только знать бы ответ.
– И как этот твой иксовый элемент мог отбить классическую молнию высшего порядка, которой атаковала Карас, а?
Карас атаковала классической молнией? Ну ничего ж себе… А я была уверена, что магичка била усреднённой, то есть атака была полегче. Впрочем, усреднённая башню с часами подпалить не могла. Вернее, могла, но не так сильно.
– И какого драконьего хвоста ты…
– Захлопнись, – процедили рядом.
Лишь теперь вспомнила о Кире, повернулась, чтобы взглянуть. Да, это он предложил Кейну замолчать, вот только голос был неузнаваем. Впрочем, не только голос…
Я не сразу опознала в брюнете, который медленно поднимался на ноги, того самого парня, что четверть часа назад целовал в висок и норовил покормить с ложечки. Здесь и сейчас передо мной стоял не парень – мужчина. Боевик! (Да да, именно так, с большой буквы). И он был невероятно, сверхъестественно зол. А самое ужасное в том, что злость Кира была подобна ледникам Северных гор. Я даже поёжилась, потому что на самом деле холодом повеяло.
– Кейн, ты нарываешься. – Не угроза, просто констатация факта. Но совершенно ясно – даже намёк на возражение смертельно опасен. Ударит без предупреждения.
Защитник, несмотря на явный перебор с брагой, ситуацию оценил верно. Побледнел, убрал кулаки со столешницы и сделал шаг назад.
Кирстена реакция удовлетворила, но не настолько, чтобы успокоиться.
– У кого ещё вопросы есть?
Реплика адресовалась всем. В гробовой тишине, воцарившейся в столовой, она прозвучала особенно жутко. Даже дородная повариха, которая к делам магов никаким боком, и та вздрогнула.
– Отлично, – так и не дождавшись ответа, процедил Кир. – Теперь слушаем и запоминаем. Моя девушка пережила сильнейшую атаку и сильнейшее магическое перенапряжение. Пять суток без сознания. Вероятность полного выгорания и смерти. Все слышали?
Да, слышали все. Некоторые даже закивали, я и сама едва от кивка удержалась.
– Ваши вопросы, дорогие… коллеги, неуместны! – Голос Кира совсем страшным стал. Таким, что вся нечисть и все боевые умертвия позавидуют. – Любому, кто подойдёт к Эмелис с подобными, – взгляд Кирстена вперился в Кейна, – претензиями, голову оторву. Все поняли?
В этот миг я сообразила, что слова ложатся на очень благодатную почву. То есть Кирстен не впервые объясняет сотоварищам своё отношение к их любопытству. Только раньше, как поняла, до угроз не доходило. Просто достаточно хорошо изучила Кира, чтобы сказать с абсолютной убеждённостью: если бы он такое пообещал, Кейна бы уже в лазарет несли.
– Сплетников постигнет та же участь, – не унимался синеглазый. – И не говорите, что не предупреждал! Картина нападения и применённых заклинаний составлена. Своё любопытство вы можете удовлетворить в деканате, у госпожи Флессы, господина Канга и Ликси. Это для тех, кому общего разбора не хватило. А рядом с Эмелис… увижу – убью.
Кир не красовался и не лгал. Я знала наверняка, потому что в своё время очень внимательно слушала нанятых папой педагогов. Ещё я не без удивления отметила тот факт, что боевик использует особую интонацию.
Таким приёмам в магических академиях не учат, на балах подобных знаний тоже не дают. Это… ну не запрещённая, просто очень закрытая техника, доступная лишь тем, кто наделён очень большой властью: верхушке аристократии и королевским семьям. Она позволяет… убеждать чуть эффективнее.
Возможно, мне следовало испугаться – ведь человек, способный на такую злость, опасен по определению. Может быть, стоило возмутиться и обидеться за сотоварищей – ведь это Кейн с претензией подошёл, а остальные даже не заикнулись. Ну или удивиться – в том, что маги интересуются подробностями атаки, нет ничего особенного, это профессиональный интерес!
Возможно. Вот только я не испугалась, я… Дохлый тролль!
Я слишком хорошо понимаю, какая судьба ждёт Кирстена после академии. Я знаю, я вижу – моему синеглазому сообщнику предстоит стать политиком. Да, Кирстен бьётся на тренировках, пишет контрольные Ликси, ходит на дополнительные занятия по универсальной магии, но он… не маг.
Ещё я прекрасно осведомлена о том, что политики так не поступают. Политик никогда не выйдет против всех, он слишком хорошо осознаёт последствия. Политик будет искать иной, мягкий способ, или, что тоже не исключено, прогнётся в стремлении угодить большинству. Я не раз и не два видела такие прогибы.
Кир не мог поступить так, как поступил. Это слишком, как говорят в среде магов, круто.
Кир не мог! Но поднялся и сказал. И ради кого? Девушки, с которой связывает маленькая личная договорённость. Ради меня…
Синеглазый неохотно опустился на скамью. Успокаивался он медленно, даже слишком. Друзья заговаривать не решались, я тоже язык прикусила – так, на всякий случай. Только ладонь на его колено положила.
Кирстен, несмотря на состояние крайней агрессии, сжал мои пальчики очень нежно. Потом повернулся, сказал:
– Дорогая, хватит мучить эти несчастные овощи. Доешь их уже, а?
Пришлось снова взять вилку и продолжить давиться диетическим ужином. Но отвратный вкус паровых овощей не помешал ощутить, как сердце наполняется теплом.
Спасибо тебе, мой синеглазый сообщник. За всё.
Покидая столовую, я отметила любопытный факт: Милли и её парень, Син, ужинали не в привычной компании, а за одним столом с Тэссианом. Значит, пощёчинами сокурсница не удовлетворилась. Что ж, её право. Я бы на её месте тоже отсела, и как можно дальше…
Пока кое кто предавался чревоугодию, а кое кто, наоборот, давился и проклинал господина Жарка, мир погрузился во тьму. Вдоль дорожек и на фасадах корпусов зажглись фонари, на небо, прорвав пелену туч, выкатила круглая, как блюдце, луна.
Стараясь не думать о происходящем, спустилась по широким ступеням и сразу же угодила в капкан рук.
– Привет. – Синеглазый подарил лёгкую улыбку и словно невзначай коснулся моих губ губами.
– Привет. – Не уверена, что сказала вслух. За грохотом сердца собственный голос был не слышен.
Кир подарил ещё одну улыбку. Потёрся носом о мою щёку, спросил:
– На ужин идём?
Не ответила. Не ответила потому, что не только все слова – сам алфавит в этот миг забыла! Вот… вот более глупого вопроса придумать не мог?
Боевик, заметив мою оторопь, ухмыльнулся. Взял за руку и увлёк к узкой дорожке, которая пересекает аллею и выводит на другую, ту, что тянется мимо корпуса мужского общежития, общежития для персонала и собственно столовой.
– Мелкая, о чём ты так усиленно думаешь?
– О шаманизме гоблинов, – не моргнув, солгала я.
– Задание Пауса? Да, нам тоже привалило. И что именно тебе непонятно?
– Мне непонятно, зачем мы должны тратить время на эту ерунду.
Сказала, а сама… Вот зря я на профессора ругалась! Мне не злиться, а благодарить Пауса нужно! Если б не эта домашка, о чём бы я сейчас с Киром говорила? А так…
– Кир, ну сам посуди! Для чего мы учим теорию магии иных миров? Если отбросить шелуху, смысл занятий – подготовка к возможной войне. Если они к нам или мы к ним пойдём. Но ведь шаманизм – не магия, у него замедленный принцип действия. В случае нашего вторжения в шестой мир шаманы просто не успеют среагировать, а в случае обратной атаки от шаманов вообще никакого толку. Они же к истинной природе мира обращаются, а наш мир им чужой, духов, способных донести просьбу шамана, тут попросту нет!
Губы боевика вновь в улыбке растянулись, голос прозвучал мягко:
– Эмелис, но ты же понимаешь, что не всё так просто… То, о чём говоришь, – лишь верхушка айсберга.
Я отпираться не стала. И вообще, искренне обрадовалась возможности продолжить этот разговор. Да, пустой! Зато безопасный!
– Ну, можно предположить, что в наш мир приведут группу шаманов, и эти самые шаманы сумеют приручить наших духов, а те, в свою очередь, донесут просьбы гоблинов до мира…
Кир резко остановился, сцапал в охапку. Я, конечно же, запнулась, растеряла добрую половину «умных» мыслей. А сердце подскочило, забилось где то в горле.
Ещё одна улыбка, как будто лукавая, и губы сообщника накрывают мой рот, прерывая на полуслове – я как раз про возмущение магического фона, которое, по идее, в случае заброса группы шаманов мы должны будем засечь, сказать хотела…
Разум поплыл, колени ослабли, по телу новая волна жара прокатилась. Я пыталась объяснить себе: Эмелис, не надо! Не надо принимать эти ласки! Ведь тебе прекрасно известно, что его поцелуи сводят с ума, лишают воли и заставляют забыть обо всём. Так остановись, Эмелис! Сейчас же!
Но остановились мы лишь тогда, когда этого захотел Кир…
– Прости, любимая. Не удержался, – шепнул синеглазый. Потом опять за руку взял, добавил подчёркнуто заинтересованным тоном: – Ты продолжай…
– Что «продолжай»? – выдохнула я.
– Про гоблинов. Ты так здорово о них рассказываешь…
Несколько лет назад светило верилийской моды – мастер Эросит – предложил всем дамам благородного сословия отказаться от традиционных панталон. Вместо панталон он решил ввести в гардероб иную деталь – два лоскутка ткани, соединённых верёвочками.
Помнится, когда я впервые эту штучку (названия которой до сих пор не придумали, кстати) надевала… в общем, я тогда нечто похожее испытывала. То есть, с одной стороны, всё в порядке, всё правильно, ничего особенного не происходит, но уши почему то факелам подобны.
– Гоблины, они… они… такие гоблины!
Кир тихо рассмеялся, а я замолчала пристыженно. Потом подумала и решила сделать вид, будто вообще рта не раскрывала.
Гоблины? Да померещились они тебе! Равно как и Паус со своей дурной домашкой.
Столовая встретила привычным гомоном и многообразием ароматов. Я сглотнула набежавшую слюну, мысленно вознесла хвалу Богине.
Ну наконец то! Ну наконец то я поем как все нормальные люди! А то в лазарете кроме паровых овощей и варёного цыплёнка ничего ничего есть не позволяли. Даже чай, и тот был разбавленным.
Ведомая Кирстеном, проследовала к ставшему почти родным столику. Компания в лице Леора, Норта, Риги и Силлин уже вовсю уплетала ужин, но это не помешало студиозусам одарить улыбками, приветствиями и поздравить с возвращением в ряды живых.
Пока я расшаркивалась с приятелями, синеглазый сообщник подло пробрался к застёжке плаща и снял с меня верхнюю одежду, заставив почувствовать себя… ну действительно мелкой. А потом добил привычным, но слегка подзабытым:
– Садись, дорогая. Я всё принесу.
И прежде чем успела возразить, направился за подносом.
Мой возмущённый писк стал поводом для понимающих смешков и пары завистливых взглядов от соседнего стола – там девочки с факультета универсальной магии сидели. Именно последнее заставило прикусить язык и опуститься на скамью.
– Как себя чувствуешь? – спросила Силлин. Ей подобный вопрос был положен по статусу – будущий целитель всё таки.
– Неплохо, – ответила я. – Только оголодала сильно.
Девушка понимающе улыбнулась, сказала:
– Да, господин Жарк придаёт диете особое значение. На третьем курсе мы ему два курсовика по этой теме писали.
– Два курсовика о приготовленной на пару капусте?
– О! – протянула девушка мечтательно. – Капуста подходит далеко не всем…
– Силлин! – перебил Норт. В голосе боевика слышались ворчливые нотки. Потом парень огляделся, чуть пригнулся и спросил: – Мелкая, а когда ты нам свой невероятный двойной кристаллический покажешь?
Я недоумённо изогнула бровь – к чему, простите, этот шёпот? А Леор, ткнув Норта в бок локтем, заявил:
– Наша спайка первая.
– А почему вы шепчете? – не удержалась от вопроса я. – И куда очередь?
– Очередь на бой с тобой и Джастом, – милостиво пояснил Леор. – А в том, что касается остального…
Вот теперь Норт локтем жахнул. Причём так, что Леор едва не столкнул на пол сидящую подле Ригу.
Я украдкой огляделась, чтобы обнаружить занятную вещь: к нам спешит Кирстен. Весь такой серьёзный, но с подносом. То есть парни из за него в подпольщиков играют, да?
Тишина, повисшая над столом, была очень натянутой, очень неестественной. Пришлось взять ситуацию в свои руки.
– Мне господин Жарк тренировки на три недели запретил. Представляете? – И моську расстроенную скорчила.
– Это по какому же поводу? – включился в игру Леор.
– Сказал, перенапряглась, едва не выгорела. Но я думаю, старик из вредности это предписание сделал. Чувствую то себя хорошо.
– Нет, – встряла Силлин. – Не из вредности. Жарк только с виду бука, а на деле…
– Та ак… и о чём вы тут шепчетесь?
Все видели, что Кир на подходе, но всё равно заметно вздрогнули.
– Не шепчемся, – сказала я. – Рассказываю про лазарет.
– А… – протянул боевик и водрузил поднос на стол. Ровно перед моим носом.
Я, всё это время предвкушавшая очень плотный и крайне вредный (ну если с позиции господина Жарка смотреть) ужин, застыла и вытаращила глаза.
– Это что? – выдохнула, когда сообщник присел рядом и принялся переставлять посуду с подноса на стол.
– Паровые овощи, – пояснил боевик. – И варёный цыплёнок.
Рига тихо хихикнула, Силлин растянула губы в улыбке, а Норт с Леором откровенно заржали. Зато мне было не до смеха…
– Любимый, – это слово я подчеркнула, причём очень жирной чертой, – а по какому поводу?
Синеглазый кокетничать не стал. Вынул из кармана камзола листок, помахал им перед моим носом.
– Господин Жарк предписал диету, и тебе придётся её соблюдать. Всего неделю, любимая.
И таким тоном это было сказано, что я, вместо того чтобы разозлиться, опять смутилась. А когда поняла, что себе Кирстен те же самые овощи принёс, смущение ну прямо таки запредельным стало.
– Любимая, не надо так смотреть. Ты же понимаешь, что целитель зря не посоветует? – Рука Кирстена, как это часто бывает, легла на мою талию. Губы коснулись виска.
И вроде всё в шутку, но… Всевышний, ты можешь объяснить, что со мной творится? Почему душа опять крылья обрела и норовит взмыть к звёздам?
– Ешь, – шепнул боевик.
Я подчинилась.
Подчинилась и почти сразу забыла о выходке с ужином. Куда сильнее занимал другой вопрос: почему Леор и Норт говорили шёпотом? Ведь ничего особенного или запретного в их словах не было. Или всё таки было?
Причина столь странного поведения приятелей стала ясна через четверть часа, и… я солгу, если скажу, что она меня расстроила.
Кейн – единственный парень защитник на нашем курсе – появился внезапно, словно из воздуха соткался. Массивный, широкий, с копной непослушных чёрных волос и по рыбьи выпученными глазами. Если бы я взялась гадать о происхождении Кейна, назвала бы его сыном кузнеца. Ну, или мясника…
Защитник нарочито громко прокашлялся, опёрся кулаками о столешницу, едва не опрокинув при этом пиалу со сметанным соусом, который скрашивал мне ужас паровых овощей. Выдохнул. Я тут же ощутила неприятный, но вполне узнаваемый запах браги.
А вот голос парня прозвучал очень даже трезво.
– Итак, жертва нападения вернулась! – провозгласил Кейн. – Живая и, как мы все успели убедиться, совершенно здоровая!
Гомон, наполнявший столовую, начал затихать. Сидящие поблизости глядели во все глаза, остальные неспешно оборачивались. А сокурсник продолжал:
– Так вот, раз уж ты здесь, Эмелис, будь лапой, объясни, что за фигню нам всем впаривают? Двойной кристаллический щит со спонтанным иксовым элементом – это что?
Хм… хороший вопрос. Только знать бы ответ.
– И как этот твой иксовый элемент мог отбить классическую молнию высшего порядка, которой атаковала Карас, а?
Карас атаковала классической молнией? Ну ничего ж себе… А я была уверена, что магичка била усреднённой, то есть атака была полегче. Впрочем, усреднённая башню с часами подпалить не могла. Вернее, могла, но не так сильно.
– И какого драконьего хвоста ты…
– Захлопнись, – процедили рядом.
Лишь теперь вспомнила о Кире, повернулась, чтобы взглянуть. Да, это он предложил Кейну замолчать, вот только голос был неузнаваем. Впрочем, не только голос…
Я не сразу опознала в брюнете, который медленно поднимался на ноги, того самого парня, что четверть часа назад целовал в висок и норовил покормить с ложечки. Здесь и сейчас передо мной стоял не парень – мужчина. Боевик! (Да да, именно так, с большой буквы). И он был невероятно, сверхъестественно зол. А самое ужасное в том, что злость Кира была подобна ледникам Северных гор. Я даже поёжилась, потому что на самом деле холодом повеяло.
– Кейн, ты нарываешься. – Не угроза, просто констатация факта. Но совершенно ясно – даже намёк на возражение смертельно опасен. Ударит без предупреждения.
Защитник, несмотря на явный перебор с брагой, ситуацию оценил верно. Побледнел, убрал кулаки со столешницы и сделал шаг назад.
Кирстена реакция удовлетворила, но не настолько, чтобы успокоиться.
– У кого ещё вопросы есть?
Реплика адресовалась всем. В гробовой тишине, воцарившейся в столовой, она прозвучала особенно жутко. Даже дородная повариха, которая к делам магов никаким боком, и та вздрогнула.
– Отлично, – так и не дождавшись ответа, процедил Кир. – Теперь слушаем и запоминаем. Моя девушка пережила сильнейшую атаку и сильнейшее магическое перенапряжение. Пять суток без сознания. Вероятность полного выгорания и смерти. Все слышали?
Да, слышали все. Некоторые даже закивали, я и сама едва от кивка удержалась.
– Ваши вопросы, дорогие… коллеги, неуместны! – Голос Кира совсем страшным стал. Таким, что вся нечисть и все боевые умертвия позавидуют. – Любому, кто подойдёт к Эмелис с подобными, – взгляд Кирстена вперился в Кейна, – претензиями, голову оторву. Все поняли?
В этот миг я сообразила, что слова ложатся на очень благодатную почву. То есть Кирстен не впервые объясняет сотоварищам своё отношение к их любопытству. Только раньше, как поняла, до угроз не доходило. Просто достаточно хорошо изучила Кира, чтобы сказать с абсолютной убеждённостью: если бы он такое пообещал, Кейна бы уже в лазарет несли.
– Сплетников постигнет та же участь, – не унимался синеглазый. – И не говорите, что не предупреждал! Картина нападения и применённых заклинаний составлена. Своё любопытство вы можете удовлетворить в деканате, у госпожи Флессы, господина Канга и Ликси. Это для тех, кому общего разбора не хватило. А рядом с Эмелис… увижу – убью.
Кир не красовался и не лгал. Я знала наверняка, потому что в своё время очень внимательно слушала нанятых папой педагогов. Ещё я не без удивления отметила тот факт, что боевик использует особую интонацию.
Таким приёмам в магических академиях не учат, на балах подобных знаний тоже не дают. Это… ну не запрещённая, просто очень закрытая техника, доступная лишь тем, кто наделён очень большой властью: верхушке аристократии и королевским семьям. Она позволяет… убеждать чуть эффективнее.
Возможно, мне следовало испугаться – ведь человек, способный на такую злость, опасен по определению. Может быть, стоило возмутиться и обидеться за сотоварищей – ведь это Кейн с претензией подошёл, а остальные даже не заикнулись. Ну или удивиться – в том, что маги интересуются подробностями атаки, нет ничего особенного, это профессиональный интерес!
Возможно. Вот только я не испугалась, я… Дохлый тролль!
Я слишком хорошо понимаю, какая судьба ждёт Кирстена после академии. Я знаю, я вижу – моему синеглазому сообщнику предстоит стать политиком. Да, Кирстен бьётся на тренировках, пишет контрольные Ликси, ходит на дополнительные занятия по универсальной магии, но он… не маг.
Ещё я прекрасно осведомлена о том, что политики так не поступают. Политик никогда не выйдет против всех, он слишком хорошо осознаёт последствия. Политик будет искать иной, мягкий способ, или, что тоже не исключено, прогнётся в стремлении угодить большинству. Я не раз и не два видела такие прогибы.
Кир не мог поступить так, как поступил. Это слишком, как говорят в среде магов, круто.
Кир не мог! Но поднялся и сказал. И ради кого? Девушки, с которой связывает маленькая личная договорённость. Ради меня…
Синеглазый неохотно опустился на скамью. Успокаивался он медленно, даже слишком. Друзья заговаривать не решались, я тоже язык прикусила – так, на всякий случай. Только ладонь на его колено положила.
Кирстен, несмотря на состояние крайней агрессии, сжал мои пальчики очень нежно. Потом повернулся, сказал:
– Дорогая, хватит мучить эти несчастные овощи. Доешь их уже, а?
Пришлось снова взять вилку и продолжить давиться диетическим ужином. Но отвратный вкус паровых овощей не помешал ощутить, как сердце наполняется теплом.
Спасибо тебе, мой синеглазый сообщник. За всё.
Покидая столовую, я отметила любопытный факт: Милли и её парень, Син, ужинали не в привычной компании, а за одним столом с Тэссианом. Значит, пощёчинами сокурсница не удовлетворилась. Что ж, её право. Я бы на её месте тоже отсела, и как можно дальше…
Пока кое кто предавался чревоугодию, а кое кто, наоборот, давился и проклинал господина Жарка, мир погрузился во тьму. Вдоль дорожек и на фасадах корпусов зажглись фонари, на небо, прорвав пелену туч, выкатила круглая, как блюдце, луна.
